— Тео!

Спокойный голос, раздавшийся за спиной, заставил мальчика испуганно подпрыгнуть. Книга выскользнула из рук и с громким треском шлепнулась на пол. Тео в ужасе увидел, как древний переплет треснул и несколько тетрадок, выпав, разлетелись по ковру. Тео закрыл глаза и покачнулся, желая лишь одного — спокойно умереть.

— Сэр, — наконец выдавил он, — О Боже, простите… я… о нет!

Подумав, что эта картина будет стоять перед его глазами до конца дней, и потеряв равновесие, он начал падать.

Найт, перепугавшись до смерти, ринулся вперед и ухитрился поймать мальчика. Столкнувшись, они оба свалились, но Найт, не ослабляя хватки, смягчил удар собственным телом. Тео, всхлипывая, старался освободиться.

Найт, немедленно встав на колени, первым делом осмотрел его руки и ноги. Переломов он не обнаружил, но это не значило, что у Тео не было какого-то внутреннего повреждения. Схватив мальчика за плечи, Найт слегка потряс его, чтобы видеть его лицо, и тоже поставил его рядом, на колени:

— Ты не ушибся, Тео? Ничего не болит? — Тео смахнул слезы и молча покачал головой, боясь вымолвить слово. — Уверен?

— Да, cэp — пролепетал Тео еле слышно.

— Хорошо, — деловито кивнул Найт, чувствуя, как сердце наконец перестало бешено колотиться. Поднявшись, он протянул мальчику руку. Тео мечтал лишь о том, чтобы тихо и незаметно провалиться сквозь землю и очутиться наконец в аду. — Пойдем, мой мальчик. — Виконт взял Тео за руку и осторожно поднял. — Кажется, все обошлось. Со мной тоже все в порядке. Прости, что испугал тебя.

Мальчик уставился на Найта. виконт извиняется? Это уж слишком! Он снова упрямо тряхнул головой, зная, что должен сказать правду:

— Сэр, я порвал вашу книгу!

Ну вот, он признался. Теперь виконт все увидит собственными глазами и набросится на него, впрочем вполне заслуженно.

Найт, нахмурившись, глядел на склоненную голову. Какую книгу? Увидев старый том, лежавший на полу, он пожал плечами:

— Что это, черт побери? Я даже не помню ее.

— Это первое издание.

— Вот как? Ну что ж, должно быть страшно скучное, поскольку я в жизни его не читал.

— О нет, cэp! Это о неизвестном корне, который лечит все смертельные болезни.

Найт усмехнулся, обрадованный вновь возродившимися живыми нотками в голосе мальчугана.

— В таком случае давай все соберем. Я знаю переплетчика на Корт-стрит, он может клеить все, даже древние книги о чудодейственных корнях. Не хотел бы ты поехать со мной, Тео?

— О да, сэр… я… я заплачу за переплет, сэр.

— Вот и прекрасно, — небрежно кивнул Найт. — Почему бы нам не поехать туда верхом?

Перемена в мальчике была мгновенной и ошеломительной. Прямо под зачарованным взглядом Найта сгорбленные плечи Тео неожиданно распрямились, глаза — совсем не похожие на глаза отца — загорелись веселым возбуждением так, что казалось, даже швы на куртке вот-вот лопнут, если подавляемое нетерпение не вырвется наружу. Но так же внезапно свет в этих огромных глазах потух, и он, казалось, снова заплачет.

— Что случилось? Не умеешь ездить верхом?

— Я совершил плохой поступок. Меня нужно наказать, а не награждать. Я вправду заслуживаю этого, сэр.

— Ты уронил чертову книгу потому, что я напугал тебя. Это пустяки. Меньше, чем пустяки. Ну а теперь прекрати каяться, я нахожу подобные речи чрезвычайно скучными, Тео, и беги, надень костюм для верховой езды. Договорились?

Тео с надеждой, совсем по-детски, взглянул в лицо Найта, словно проверяя, верно ли все понял, ожидая, что сейчас все изменится и он услышит гневные осуждающие слова.

— Тео, я теряю с тобой терпение. Даю тебе четверть часа, ни секундой больше. И спроси разрешения у матери, хорошо?

— О, да, сэр!

Найт с задумчивым видом уставился в спину убегавшего мальчика. Потом, нагнувшись, подобрал книгу.

— Омерзительная пачкотня, — пробормотал он, запихивая выпавшие страницы в треснувший переплет. — Это издание потому и первое, что никому не потребовалось второе, за исключением, возможно, матери монаха, жаждущей увидеть произведение сыночка!

Ожидая Тео, Найт решил, что они сначала поедут в «Таттерсолз», а потом отправятся в лавку мистера Миллигана на Корт-стрит. Интересно, есть ли у парнишки деньги, чтобы заплатить за переплет? Весьма сомнительно. Что сделает такой гордый мальчик, как Тео, если Найт предложит заплатить Миллигану? Нужно что-то придумать.

И тут его осенило. Найт улыбнулся и, насвистывая, вышел из библиотеки, крайне довольный собой. И тут же столкнулся с Лили.

— Господи, я не ушиб вас?

Он судорожно схватил ее за руки, уронив при этом книгу и окончательно изуродовав переплет.

— Конечно, нет.

Найт отпустил ее и. весело покачав головой, признался:

— Сегодня я, кажется, только и делаю, что всех сбиваю с ног!

Лили молча улыбнулась, но этого было достаточно, чтобы Найту смертельно захотелось немедленно здесь же, в коридоре, бросить ее на пол и сделать то, что так страстно желал.

— Где Тео? — спросил он вместо этого, не в силах отвести от нее глаз. Лили все еще улыбалась, хотя теперь несколько нерешительно, при виде странного выражения на лице виконта.

— Он… он переодевается. Я хотела поблагодарить вас, Найт. Давно уже не видела его в таком возбуждении… с тех пор… словом, со дня смерти отца. Вы очень добры.

Теперь настала очередь Найта недоуменно нахмуриться. Лили была так же бледна, как Тео. Неужели они так давно не были на свежем воздухе?

— Идите наверх и переоденьтесь, — резко велел он, — Вы, конечно, ездите верхом? Составите компанию мне и Тео.

Он заметил взволнованный блеск в прекрасных глазах при мысли о чудесном путешествии, который тут же потух.

— Я бы рада, но… но нужно остаться с детьми. Вы же знаете, что может натворить Сэм, когда остается без присмотра. Кстати, я забыла сказать — он просил прощения у Бетти за то, что вымазал тестом перила. Она назвала его «ужасным маленьким чертенком» но в конце концов простила.

— Превосходно, — рассеянно кивнул Найт, думая о своем. Он неожиданно сообразил, что не стоит портить удовольствие Тео и брать с собой остальных малышей, и, хотя не желал говорить этого, все-таки был вынужден признать:

— Вы правы. Надо остаться с детьми — охранять и защищать дом и его обитателей. А за Тео не волнуйтесь. Нас не будет несколько часов. Он хорошо держится в седле?

— Да, отец учил его с самого детства. У него легкая рука. Конечно, последние два месяца он не подходил к лошади…

— Неважно. В конюшне есть смирная лошадка, которая прекрасно ему подойдет. Кстати, Лили!

— Да?

— Не поужинаете ли со мной сегодня вечером?

Голос виконта снова стал таким мягким, и Лили ощутила, как по коже ознобными иголками поползли мурашки.

— Если хотите, — пролепетала она и в этот момент вновь увидела его, полуобнаженного, сражающегося с Лорой Бет в ванне, услыхала веселый смех, вспомнила, как он, высоко подняв девочку, завернул ее в огромное полотенце.

— Конечно, хочу. Не волнуйтесь за Тео. Я присмотрю за ним.

— Знаю.

— Кстати, он не рассказал вам, что случилось? — спросил Найт как можно спокойнее.

— Сказал. Тео — болезненно честный мальчик. Даже спросил, справедливо ли ехать развлекаться, когда он сделал такую ужасную вещь.

— Ужасную?! Господи, подумаешь, уронил какую-то дурацкую книгу. — Найт показал на вышеупомянутый, окончательно изуродованный предмет у ног. — Этот том не стоит бумаги, на которой напечатан.

Он нагнулся и подобрал разорванную книгу.

— Тео все принимает близко к сердцу, и очень серьезно, особенно собственные недостатки. Он считает, что испортил вашу книгу, но я заверила, что, составив вам компанию, он совершит доброе дело и тем исправит содеянное зло.

— Что?! — Найт оглушительно расхохотался. — Вот это мастерский ход, Лили! Прекрасно сделано! Но поскольку у мальчика, вероятно, нет денег…

— Я дала ему пять шиллингов. Найт выругался, и Лили с удивлением посмотрела на него.

— Простите, но я не хотел бы, чтобы вы так поступали, наоборот, я собирался одолжить ему денег с условием, что Тео их отработает. Ему необходимы собственные деньги, пусть даже несколько шиллингов в неделю.

Лили не могла поверить тому, что слышит. Он не пожелал отодрать Сэма за уши после проделки с тестом, смеялся, когда Лора Бет залила чернилами всю комнату, даже сам вымыл девочку, а теперь решает, что можно сделать для Тео.

К собственному ужасу и впервые после той ночи, когда убили Триса, Лили разразилась безудержными рыданиями.

Найт был потрясен. Такой поток слез, и все потому, что Тео необходимы карманные деньги? Самой естественной реакцией на жалобный плач было притянуть ее к себе, обнять, прижать ее лицо к своему плечу… И еще более естественной казалась неодолимая потребность шептать ей на ухо милую, утешительную бессмыслицу, осторожно проводя ладонью по стройной спине, и, что приятнее всего, вдыхать присущий только Лили аромат. Что это было — жасмин или лаванда? Или, может, сама Лили…

— Вы… вы… превращаете меня в жалкую размазню, — пролепетала она, стиснув лацканы его куртки.

— Размазню? Интересное слово. И чем-то мне нравится.

Найт был доволен, что может говорить столь весело-небрежно и что его голос звучит ровно и шутливо.

Лили рассмеялась, хотя и сквозь слезы:

— Что вы делаете, сэр?

— О Господи, — пробормотал Найт, осторожно отстраняя Лили. — Ваш покровитель и защитник начеку, с кулаками наготове.

Он широко улыбнулся при виде Сэма, стоявшего с самым свирепым видом на нижней ступеньке. Крепкие ноги широко расставлены, кулачки уперты в бедра.

— Ну, сэр?

— Ну, Сэм, немедленно сунь кулаки обратно в карманы и прекрати звать меня «сэр». И знай, что твоя мать плакала, потому что за завтраком ей не подали хлеба.

— Подали, дядя Найт.

— Но это был очень черствый хлеб. Мой повар Катберт, сам знаешь, не пожелал испечь свежий, поскольку один маленький мальчик не знает, что хлеб должен попадать в живот, а не на перила лестницы.

Сэм хохотал так безудержно, что и в самом деле схватился за перила, боясь упасть. Лили тоже рассмеялась — ясный, чистый звук, мгновенно распалил в Найте такое отчаянное желание, что ему захотелось завыть.

— Ну и выдумщик вы, сэр, — пролепетал Сем между приступами смеха.

— Помни, мальчик, со мной связываться опасно. А, вот и Тео. Прекрасно выглядишь, парень. И Лора Бет пришла. Ну как ты, малышка?

— Я хочу еще ванну, — объявила девочка. — И поиграть с полотенцем!

— Лора Бет? — охнул ужаснувшийся Тео.

— Прятки, — презрительно пояснил Сэм.

— Может, через несколько дней, — весело пообещал Найт. — Сначала я должен оправиться от того потрясения. Ты едва меня не утопила.

Лора Бет хихикнула, и Найт подавил желание подхватить ее на руки и расцеловать в румяные щечки. Вместо этого он широко улыбнулся Сэму, с надеждой уставившемуся на него, и мягко сказал:

— Нет, Сэм, сегодня мы поедем вдвоем. Подбери нижнюю губу и не дуйся. Мальчики не дуются. На следующей неделе все вместе отправимся на пикник в Ричмонд, идет?

— Что такое Ричмонд? — спросила Лора Бет.

— Глупая гусыня, это красивое место, куда можно ездить на пикник.

— Превосходное описание, Тео, — похвалила Лили.

— Ну, Тео, едем. Насколько я слышал, мама сказала тебе, что твой долг составить мне сегодня компанию. Сэм, Лора Бет, слушайтесь маму и не сожгите дом…

— И его ублитателей, — добавила Лора Бет.

— Обитателей, — поправил Тео.

— Совершенно верно, — заключил Найт. — Увидимся за ужином. Лили.

— Если хотите.

— Хочу, и очень.

Лили кивнула Чарли, первому лакею, и тот немедленно наполнил ее бокал сладким бордо.

— Лучшее вино, которое я когда-либо пробовала, — улыбнулась она хозяину.

Найт выглядел исключительно красивым в черном вечернем костюме. С того самого момента, как она увидела Найта в спальне, она впервые осознала, что перед ней мужчина, и чрезвычайно привлекательный. Главное, что Лили никак не могла забыть этот эпизод и с этого момента не могла считать его всего лишь дядей детей, их защитником и опекуном.

— Мой отец был большим ценителем вин, — пояснил Найт. — И передал мне частицу своих знаний. Я рад, что вам понравился мой выбор. Кстати, вы сегодня прелестны.

— Спасибо, — смущенно, недоверчиво пролепетала Лили.

И при этом совсем не притворялась. В словах не было игры, и Найт вновь поразился, какой изысканно восхитительной она должна казаться любому мужчине. Сама же Лили посчитала, что ей просто льстят, желая успокоить. Эта мысль почему-то приводила Найта в замешательство. Говоря по правде, при виде входившей в комнату Лили его охватило неизменное возбуждение, смешанное с желанием. Платье ее по лондонским стандартам было совсем скромным, но нежный персиковый цвет придавал коже мягкое свечение, волосы казались еще более блестящими, и Найту стоило лишь взглянуть на нее, чтобы все тело конвульсивно сжалось.

— Вы, кажется, не собираетесь носить траур по Трису, — резко заметил он. Лили побледнела, но сдержанно, спокойно ответила:

— Нет. Не было времени, и не стоило тратить деньги, которых у нас и так мало.

Подбородок упрямо поднялся — единственный признак неповиновения… или вызова?

— Простите, — поспешно извинился Найт. — Это, в сущности, не мое дело. Но вернемся к нашему Тео. Великолепный наездник! Ему необходима более резвая лошадь, чем бедный старый Бруно. Думаю, Викет как раз подойдет ему.

— Найт, пожалуйста, вы не должны давать ему одного из лучших коней. В самом деле…

— Помолчите, Лили, и попробуйте лучше жареную треску в устричном соусе. Помните, я всегда делаю, что мне заблагорассудится… Ну а из «Таттерсолз» … да, кстати, Тео превосходно разбирается в лошадях — мы сразу отправились к переплетчику. Лично я был за то, чтобы бросить эту обветшавшую рухлядь в Темзу, но Тео… у Тео начался очередной приступ угрызений совести.

— Денег у него хватило?

Найт было решил солгать, но не смог. Тео совсем не мог врать и, конечно, проговорится Лили.

— Нет, — небрежно бросил он, — и тут началось самое интересное.

Он помедлил, вспоминая, как мгновенно изменилось лицо мальчика. Любой мог, конечно, прочесть на нем досаду, огорчение, но все затмевал страх — смертельный страх, и это потрясло Найта, как ни одна неприятность за всю его сознательную жизнь.

Мальчик глубоко вздохнул и заявил добродушному мистеру Миллигану:

— Сэр, у меня с собой всего пять шиллингов. Могу я заплатить остальное на следующей неделе?

Если мистер Миллиган и удивился отсутствию денег у мальчика, явившегося вместе с чрезвычайно богатым пэром королевства, он ничем не показал этого.

— У моей матери не очень много…

— Тео!

Тихий, но твердый голос Найта заставил мальчика немедленно замолчать.

— Я хотел кое-что предложить тебе. Сейчас мы оставим книгу у мистера Миллигана, поедем в Гайд-парк и все обсудим. Если решишь принять это предложение, обещаю, что богатым не станешь, но в деньгах нуждаться не будешь.

— О, сэр, я сделаю все….

Найт подцепил на вилку большой кусок куропатки в хлебном соусе, одно из своих любимых блюд, и широко улыбнулся Лили.

— На следующей неделе Тео вернет мне долг в пять шиллингов из жалованья, не сомневайтесь. Он, моя дорогая Лили, отныне мой библиотекарь и библиограф. Библиотека в крайне запущенном состоянии. Трамп поможет ему, если понадобится. Тео будет работать не больше двух часов в день, пять дней в неделю.

— Но…

Найт повелительно вытянул руку:

— Это касается только меня и Тео, Лили. Я не собираюсь изводить его тяжелой работой и доводить до изнеможения. Поэтому помолчите. Здесь вы не судья. Лучше попробуйте жареной трески. Одно из лучших произведений Катберта.

Лили послушно начала есть. Найт исподтишка наблюдал за ней, замечая, как трепещут мышцы на шее, когда она глотает, как остаются на губах капли вина, когда она подносит к губам бокал из тонкого хрусталя, и, немного помедлив, резко спросил:

— Почему вы плакали? — Лили вскинула глаза. — Почему? — повторил он.

Лили попыталась принять печальный вид, но усомнилась, что ей это удалось. Возможно, она выглядит попросту жалкой дурочкой.

— Вы были великолепны. Я не могла вынести такого великодушия…

— Интересно! Значит, по-вашему, я должен жестоко обращаться с вами и детьми? Угрожать выпороть Сэма? Отрезать волосы Лоры Бет? Может, тогда вы засмеетесь вместо того, чтобы рыдать?

Лили против воли расхохоталась:

— Какой вздор! Я ничего подобного не имела в виду. Просто все это так неожиданно! И гораздо больше того, чем мы заслуживаем.

— И все сразу свалилось на ваши головы, правда?

— Да. Жаль, что я промочила слезами ваш галстук.

— Вы прощены. И вот еще что. Мальчикам необходим наставник. Я решил записать их в Итон не раньше следующего семестра. Тот гувернер, о котором я говорю, — третий сын священника в моем приходе, младший брат Тилни Джонса. Он только что закончил Оксфорд и несколько месяцев будет свободен. Он сможет гулять и заниматься гимнастикой с мальчиками. Тео, насколько я заметил сегодня, слишком бледен и, когда он не со мной…

— Вы решили?

Найт прервал цветистый монолог и удивленно взглянул на прелестную собеседницу. Она тоже была бледной, но не от недостатка свежего воздуха, а от гнева на столь высокомерное своеволие. Помедлив, он продолжал мягко, со спокойствием человека, привыкшего к повиновению, строя при этом фразы с легкостью опытного дипломата.

— Собственно говоря, если вы одобрите наставника, он сможет прийти уже в следующий понедельник. Если же нет, мы просто забудем об атом. Кроме того, необходимо переделать второй этаж, чтобы у детей была своя детская. Только не упоминайте этого позорного слова в присутствии мальчиков. Но им нужны свои комнаты, где они могли бы делать, что пожелают. Мы поговорим с архитектором и…

— Почему вы делаете все это? Я не понимаю. Он увидел, как она смущена, и сообразил, в чем дело. Собственно говоря, его удивление по поводу собственного поведения было куда более сильным.

— Я не Уродина Арнольд, Лили, — тихо сказал Найт, — и не собираюсь совратить вас прямо на лестнице. Кроме того, у меня нет намерений заручиться вашей благосклонностью в постели только на том основании, что я проявил милосердие к детям Триса.

— Но почему?

— Знаете, по правде говоря, я сам не имею ни малейшего понятия. Ну а теперь хотите десерт? Может, сливовый пудинг? — Лили медленно покачала головой. — Тогда перейдем в гостиную. Я бы попросил вас поиграть для меня, если можно. Вы ведь играете, не так ли?

— Я давно не подходила к пианино. И боюсь…

— Но не настолько, чтобы спотыкаться на каждой клавише.

— Вы оптимист, сэр.

— Кстати, насчет архитектора… если вам удобно, он придет завтра.

Лили наклонилась вперед, и Найт заметил, что ее правая рука, сжатая в кулак, легла на стол рядом с тарелкой:

— Я не хочу чтобы… вы портили себе жизнь из-за нас, по крайней мере, больше, чем сейчас. Не стоит рушить стены и устраивать новые комнаты. Я постараюсь держать детей подальше от вас. И еще… я не желаю, чтобы вы считали, будто обязаны…

— Вижу, вы стараетесь отказаться от всего, Лили. Но знаете, когда-то на третьем этаже была детская, а потом там устроили комнаты для слуг. Я не могу их срывать с насиженного места. Значит, остаются второй этаж и несколько свободных спален. Так что придется обойтись тем, что есть. Не беспокойтесь, перестройка только повысит ценность дома, если в будущем какой-нибудь шалопай из моих наследников решится его продать. К слову говоря, я не чувствую себя обязанным делать что-то, просто поступаю, как считаю нужным. Надеюсь, теперь все выяснено?

Вместо ответа Лили вопросительно взглянула на него:

— Не хотите еще немного сливового пудинга, милорд?

— Найт, пожалуйста, и никакого пудинга. Я желаю только одного — погрузиться в волны звуков и услышать, как вы совершаете путешествие в мир Бетховена.

Лили и вправду давно не занималась музыкой, но все же играла достаточно хорошо, чтобы Найт полностью расслабился и отдохнул. Он даже не переворачивал страницы нот, а просто сел напротив и наблюдал за лицом Лили во время игры. Как Найт хотел, чтобы она была старой клячей! Как жаждал, чтобы у нее оказался характер базарной торговки! Как мечтал, чтобы дети оказались мерзкими гнусными негодниками!

Ему еще далеко не сорок. Осталось тринадцать лет. И тут возникла Лили.

Найт нахмурился. Она была замужем за Трисом и овдовела лишь два месяца назад. Она скорбит по усопшему мужу. Что за идиотские мысли лезут в голову!

Он резко встал, едва дождавшись конца третьей части сонаты до-мажор.

— Я ухожу, Лили. Спасибо за игру. Увидимся завтра.

«Днем. Только днем. В полумраке, при свете свечи, я сгораю от желания овладеть тобой».

Лили поднялась, но ничего не успела сказать. Найт исчез. Девушка озабоченно покачала головой. Она, кажется, ничем его не обидела. Неужели так отвратительно играла?

Выйдя из гостиной, девушка поднялась наверх. Всего девять вечера. Есть еще время поиграть с Тео и Сэмом. Лора Бет давно уже спит, как всегда раскинувшись посреди кровати.

Через два дня Найт Уинтроп, восьмой виконт Каслроз, стал официальным опекуном троих детей двоюродного брата.