Ночь (№2) - Ночная тень

Лили обессиленно упала головой на грудь мужа:

— Я сейчас умру.

Найт ничего не ответил, поскольку попросту не мог поверить тому, что случилось. Он беззаветно, до конца отдал себя другому человеку, забыл о самоконтроле, сдержанности, мужском превосходстве. Он, собственно говоря, даже не думал об этом. Подобные вещи должны были бы пугать его, человека, всегда считавшего себя повелителем женщин, их прирожденным хозяином, именно тем, кто приказывает, кто дарит блаженство, наблюдая со стороны и аплодируя своему искусству, блестящему таланту и несомненной силе и, конечно же, собственному великодушию.

Его руки медленно, механически, гладили спину Лили.

То, что сейчас произошло между ними, не имело ничего общего с силой, великодушием или самообладанием. Он неожиданно замер. Лили целовала его плечо, и он снова набухал и твердел внутри ее тела. Ощутив это, она надавила всем весом, вбирая его в себя.

— Лили, у тебя все болит, и мы…. Найт, не докончив, застонал, сжимая мягкие, обольстительно нежные ягодицы. Он не дал ей возможности снова подняться и опуститься, а перекатил ее на спину. Стройные ноги обвились вокруг его талии, сжимая бока, и он, обезумев, врезался в нее снова и снова, пока, выкрикнув его имя, она не вцепилась в его бедра и не впилась в губы страстным поцелуем. Подумать только, он решил, что в этот раз все будет происходить медленно, нежно, почти спокойно. Ничего подобного. Это было похоже на бушующий ураган, сметавший все на своем пути, — Лили.

Она не двигалась, не хотела двигаться. Лили наслаждалась его запахом, прикосновением блестящей от пота кожи, телом — мускулистым, жарким, твердым, таким великолепным, что она хотела зарыться в него, стать его частью.

Лили вздохнула. Она сейчас коснется его и будет касаться все время. Она просто не знала, не сознавала…

— Найт? Я понимаю, ты… как это сказать, знал многих дам, опытных и все такое и…

— И? — повторил Найт, широко улыбаясь.

— Они наслаждались тобой точно так же, как я?

— Не знаю. Объясни, как именно ты наслаждалась мной, и я отвечу.

— Ты скользкий, Найт.

— От пота и от совместных усилий и… — Он опустил голову, чтобы поцеловать стиснутые губы. — Ты единственная дама, которую я хочу и буду хотеть, пока не успокоюсь в могиле. Все остальные давно в прошлом. Они не имеют значения.

— Значит, я доставляю тебе удовольствие?

— Еще немного удовольствия, и я умру. — Он явно не шутил, и Лили хихикнула. — Не смейся. Это не поможет.

— Они тоже теряли рассудок, как я? Ах вот, значит, в чем дело! Может ли быть истинная леди настоящей бесстыдницей в постели?

Она просто боится.

— Нет, — ответил он. — То есть да, но совсем не так. Ты вся открытая, любящая, щедрая. Немногие женщины могут сравниться с тобой, быть такими естественными, настоящими, неподдельными.

— Так ты не стыдишься меня, потому что я так… то есть..

— Стыдиться? Ах ты, глупая ворона!

Он перекатил ее на бок, так, что они оказались нос к носу.

— Ты моя. Лили, — сказал он и начал целовать ее. — Моя навсегда.

Лили мгновенно заснула, но слова эти все еще звучали в ней, даря огромное, невообразимое счастье.

Проснулась она тоже от поцелуя. Лили улыбнулась, и язык Найта проник в ее рот.

— Найт, — прошептала она, протягивая ему руки.

— Нет, Лили, я заказал обед. Нужно как-то поддерживать силы. Вот твой халат.

Мистер Тернсил подал жареного зайца, пирог с жаворонками, пирожки с устрицами и овощи. Это был настоящий пир, и Лили, бросив один лишь взгляд на накрытый стол, набросилась на еду так, словно неделю голодала.

Найт наблюдал за женой. Своей женой. — Кажется, я женился на настоящей обжоре, — заметил он, наливая себе превосходного бордо.

Лили проглотила последний кусочек зайца и одарила мужа открытой улыбкой:

— Обжора так обжора, зато наемся вдоволь, а там будь что будет.

— Ты и не подозреваешь, как прекрасна в ату минуту!

Лили наклонила голову набок, с любопытством оглядела мужа:

— Тебе, значит, нравятся крысиные хвостики . вместо волос?

— Да. И особенно меня привлекает вид обнаженных грудок, они так соблазнительно выглядывают из выреза халата! — Это заявление мгновенно отвлекло внимание Лили, и к огромному изумлению Найта, щеки ее вспыхнули. — Великолепно, просто замечательно! Предлагаю тост, если, конечно, можешь на секунду забыть о своем зайце. — Раздался звон бокалов. — За сегодняшнюю ночь. За побитие рекорда. — Лили в ужасе замигала. — За то, чтобы к утру я, обессиленный, не смог поднять руки и сползти с постели!

— Слушайте, слушайте!

— Ну и жадина! — нежно заметил Найт, обращаясь к одинокой устрице на своей тарелке. — Еще один тост. Пусть буду я всю свою жизнь обременен этой алчной ненасытной женщиной, пусть до конца дней моих преследует она меня!

— Слушайте, слушайте!

Но Найт не побил собственного рекорда этой ночью. Он держал Лили в объятиях, гладил разгоряченное тело, нежно лаская, когда внезапно широкое окно раскрылось и знакомый голос прошептал:

— Я знаю, ты не спишь, милорд щеголь! — Найт замер. — Тебе лучше не двигаться, петушок! Гляди-ка, Бой, он все еще никак не слезет с этой маленькой штучки. По крайней мере, мы дали тебе время вырвать свое жало из шлюшки. Думал, ты никогда не перестанешь гвоздить ее?

— Найт! Что…

Найт быстро повернулся и приложил палец к губам жены:

— Молчи и не двигайся.

— Что случилось?

— У нас гости.

Лили мгновенно превратилась в статую. Найт натянул на нее одеяло и приподнял на локте, ожидая продолжения.

— Закрой окно. Бой. Чертовски холодно. Нам. нужно кое о чем потолковать с нашими приятелями. Вот так. Зажги чертову свечу. Ну а теперь, мой высокородный лорд, когда вы наконец закончили развлекаться со своей подстилкой, вовсе ни к чему ее прикрывать. Мы с Боем уже видели все, что у нее есть, когда вы развлекались тут весь день и полночи.

Лили шумно втянула в себя воздух. Это те, кого она заметила тогда в парке. Убийцы Триса! Дура! Она совсем забыла о проклятых драгоценностях!

Найт не обращал внимания на издевки. Просто не имел на это права. Он и Лили были обнажены, в постели, а пистолет остался в кармане пальто на другом конце спальни.

— Иисусе, да она красотка, Монк, еще красивее, чем мне помнится. Посмотри только на эти волосы?

— Знаю, — кивнул Монк, — но у нас сейчас дела поважнее. Бой.

— Я уже надеялся, что отослал тебя к дьяволу, — заметил Найт, обращаясь к Монку.

Дюжий малый что-то проворчал в ответ и спокойно уселся за маленький столик, за которым Найт и Лили наслаждались обедом всего несколько часов назад.

— Вы мужчина что надо, милорд, умеете обходиться с женщинами. Ну а теперь отдайте нам «побрякушки Билли», и мы спокойно смоемся. Бой оставит в покое маленькую шлюшку. Бедняга Трис! Всего три месяца в могиле, а его собственный чертов кузен пашет на его же кобылке.

— Это моя жена? — процедил Найт.

— Что?? Ты слышишь это. Бой? Этот высокородный франт женился на маленькой шлюшке Триса. Ну, да какое нам до этого дело? Где «побрякушки»?

— Скажу, если моя жена уйдет из комнаты.

— Прошу прощения, но она отсюда и шагу не сделает. И вы при ней посмирнее станете.

— Выпустите ее. Она не имеет ничего общего со всем этим. Ничего.

— Нет, Найт, я тебя не оставлю с ними.

— Лили, спокойнее!

Лили покачала головой и немного выпрямилась, чтобы лучше видеть Монка.

— Послушайте меня, вы двое. Мы не знаем, где драгоценности! Мы искали и искали, но ничего не нашли. Я правду говорю. Трис никогда и словом не обмолвился о них, ни единым словом. Мне ничего не известно о драгоценностях, и его милости тоже.

— У нее язык так же хорошо подвешен, как у старины Триса, — заметил Бой. — Только лицо у нее, что надо. Погляди на эти сиськи, Монк!

Иисусе!

Ее груди были прикрыты. Она не двигалась, чувствуя, как рука Найта все сильнее сжимает ее пальцы.

— Пожалуйста, помолчи. Нет смысла просить их о чем-то. Они все равно не поймут. Пожалуйста, сделай, как я прошу. — Лили в немом отчаянии уставилась на него, похолодев от ужаса. О Боже, что если они ранят Найта, или… убьют, как Триса? Это все она, только она виновата! Из-за нее эти негодяи портят Найту жизнь! — Она не лжет вам. Нет у нас никаких драгоценностей, — сказал Найт. — Скорее всего они спрятаны где-то в доме Найта, в Брюсселе. Мы все осмотрели.

Бой, почесав за ухом, обратился к Монку:

— Может, они правду говорят, Монк. Думаешь, что…

— Ты совсем не разбираешься в людях, Бой, ты невинный и доверчивый, как ребенок малый. Люди есть люди, и им всего мало. Один взгляд на эти сверкалочки, и наш благородный господин продаст с потрохами свою шлюху… то есть, жену. Ну-ка вылезайте из постели, вы оба, и одевайтесь.

— Нет, — спокойно отрезал Найт. — Выведешь меня в коридор как заложника, пока моя жена оденется. Вы не будете смотреть на нее, джентльмены.

Возможно, сказалась многолетняя привычка Найта отдавать приказания, а может, сыграл роль повелительный тон, но оба негодяя почему-то послушались. Монк почесал живот. Бой послушно двинулся к двери.

— Ладно уж, — проворчал Монк, вставая. — Подай мне халат. Бой, и следи за его милостью. Что же до вас, миледи, даем две минуты, не больше, иначе мы снова войдем и уж тогда насмотримся вдоволь.

Лили кивнула, не в силах вымолвить слово, и беспомощно наблюдала, как Найт, великолепный в своей наготе, встал, выпрямился и протянул руку за халатом. Лили смотрела ему вслед, пока дверь не закрылась, потом метнулась с кровати и молниеносно оделась. Она лихорадочно оглядывалась в поисках какого-нибудь подходящего оружия, когда дверь снова распахнулась и появился Монк, рассеянно оглядываясь по сторонам.

— Жаль, — только и пробормотал он, увидев, что Лили полностью одета. — Теперь ваша очередь, милорд.

— Сядь, Лили, — велел Найт, показывая на стул у стола. Он не позволит им увести ее в коридор. Где, черт побери, Тернсил? И остальные постояльцы? Неужели кроме них в гостинице никого нет? Может, Монк заплатил хозяину, чтобы тот держал на замке и рот, и двери своей комнаты? Ведь в словах убийцы было много правды: миром правит алчность.

Сейчас Найту нужнее всего пистолет, и он сможет заполучить оружие, как только наденет пальто.

Ободряюще улыбнувшись Лили, он скинул халат и оделся. Минут через десять все четверо бесшумно спустились по лестнице и вышли во двор.

«Старый Кенни, кучер, поднимет утром тревогу, обнаружив, что мы исчезли, — подумал Найт. — Но что он сможет поделать? К кому обратиться?»

На улице было темно, как в могиле. Ни луны, ни звезд — небо затянули тяжелые облака. Погода была холоднее обычной, чувствовалось, что вот-вот пойдет снег. Монк сел на козлы, и еще через пять минут по карета катилась по дороге. Не по направлению к Брайтону, насколько понял Найт, а на северо-восток. Бой, закутанный до ушей, устроился на сиденье напротив, направив в грудь Лили заряженный пистолет.

— Всего лишь небольшое путешествие, — сообщил он немного погодя. — Мы с Монком отыскали этот маленький коттедж. Сняли его, как приличные люди делают. Придете в себя, как только доберемся туда.

Ни Найт, ни Лили ничего не ответили, услышав столь ободряющее сообщение.

Несколько часов спустя экипаж свернул с ухабистой проселочной дороги и катился минут десять перед тем, как повернуть еще раз, налево. Найт не имел ни малейшего представления, куда их везут.

Наконец Монк остановил лошадей перед маленьким дряхлым строением. Стены одноэтажного здания были сплошь увиты плющом.

— Чудесное местечко, правда? — спросил Бой. — Его Монк отыскал. Настоящий джентльмен наш Монк, ему всегда подавай самое лучшее.

Найт молча удивлялся этому человеку. Явный недоумок и одновременно коварное животное. Кроме того, несомненно убийца. Как, впрочем, и его приятель. Не следует этого забывать.

Монк распахнул дверцу экипажа:

— Как ты там. Бой?

— Все хорошо, Монк. Никаких неприятностей от нашего модного щеголя.

В коттедже стояла непроглядная тьма. Найт и Лили ожидали на узком провалившемся крыльце. Бой стоял на страже, пока Монк зашел в домик, чтобы зажечь свечи.

— Давай их сюда, — крикнул он наконец. Внутри оказалось ничуть не лучше, чем снаружи. Лили осмотрелась. Единственная грязная комната с низкими потолками, камином в одном конце и занавеской в другом, по всей видимости скрывающей кровать и, возможно, стол. Ободранной кухней скорее всего давно не пользовались.

— Подойди поближе и разведи огонь, — велел Монк Найту, помахивая стилетом. — А вы, благородная леди, можете сготовить что-нибудь на ужин.

Лили, ничего не ответив, прошла на кухню и поморщилась при виде толстого слоя жира на плите.

— Воды нет, — выдавила она.

— Сейчас принесу. Припасы вон там, на стойке. И поторапливайся, мы хотим чаю.

Лили сняла свой красивый плащ и, аккуратно сложив, повесила на стул. Краем глаза она заметила, как Найт, сбросив пальто, ухитрился вытащить пистолет и спрятать в складках ткани. Он знает, что делать, когда придет время. Она свято верит в него.

Лили жарила два толстых ломтя говядины, когда ощутила на шее горячее дыхание, но, не поворачиваясь, продолжала свое занятие.

— О да, старина Трис хотел тебя, хотел больше всего на свете. Значит, сумела пробиться в жизни? Избавилась от него и нашла побогаче? А где его чертово отродье? Тот, маленький, здорово меня приложил, врезал прямо в коленку. Проклятый сорванец заслуживает хорошей взбучки!

Лили на секунду прикрыла глаза. Слова ничего не значили. Они не могли ранить или убить. Но руки Монка внезапно обвились вокруг нее, дернули назад, прижали к немытому телу.

— Отпусти ее, — спокойно велел Найт. — Сейчас же, Монк, или клянусь, тебя ждет медленная смерть. Я заставлю тебя страдать так, как тебе никогда в жизни не доводилось.

Монк расхохотался прямо в ухо Лили и, погладив ее грудь, разжал руки:

— Позже, а? Мы с Боем знаем, что ты это дело любишь, видели, как ты потела под муженьком, насмотрелись, на всю жизнь хватит! Господи, да у нас все торчком встало, уж не знаю, как и стерпели! — Лили подала на стол жареную говядину с вареным картофелем, все время ощущая на себе взгляд Монка, но старалась держать себя в руках. — Я все решил, — провозгласил Монк с полным ртом. — Видать, вас никакими словами не убедить и ничем не взять. Так что, мой благородный господин, придется нам побаловаться с вашей женой, обоим, прямо здесь на полу перед вами, если не скажете, куда запрятали сверкалочки.

Понятно, мой франт? Мы раздвинем ей ноги и будем гвоздить на ваших глазах, пока не устанем.

— Я первый, Монк?

— У тебя на нее духу не хватит. Бой. Нет, сначала уж я ее подготовлю, растяну как следует, а потом и ты сможешь позабавиться. Ну, голубки, как вам понравился наш план?

Глава 24

По спине Лили волной прокатился страх, но она по-прежнему сидела, не двигаясь. Совсем не двигаясь. Нельзя показывать, как она боится.

— Держись, — молча умолял Найт, — держись. Не смей падать духом.

Господи, как бы он хотел сейчас оказаться рядом, взять ее за руку, но ничего не мог поделать, кроме как угрожать, проклинать и тянуть время, пока возможно. Презирает ли она его за слабость? Или все поняла? Найт не знал, что думать. Наконец вне себя от бессильной ярости, он выдавил:

— Ладно, мерзавцы, ваша взяла. Я скажу, где драгоценности, только уберите руки от моей жены. Камни спрятаны в Каслрозе. Мы нашли их в детской игрушке, как раз перед свадьбой. Я все зарыл в конюшне. Не могу точно сказать где, но показать покажу.

— Ага! — воскликнул Монк. — Вот видишь, Бой, — наставительно объявил он, — наш благородный лорд нуждался лишь в небольшом ободрении. Природа человеческая. Бой, всегда помни о природе человеческой! Так что утром мы отправимся в Каслроз, приберем к рукам «побрякушки Билли» и больше не будем беспокоить его милость.

— А как насчет нее? — проныл Бой капризно, как ребенок, не получивший обещанной конфеты.

— Держи себя в руках. Бой, — мягко попросил Монк. — Потерпи немного.

— Не желаю держать себя в руках, хочу подержаться за нее. Ты видел ее сиськи, Монк? Господи, до чего мягкие и круглые, а эти белые ноги, раскинутые шире некуда, и я воткну в нее…

— Ты слишком болен, чтобы насладиться ею как следует, — перебил Монк, поднимаясь во весь свои внушительный рост. — Ты схватил простуду, а я знаю, что ты не можешь кончить как надо, когда простужен.

Бои смирился, но продолжал бормотать вполголоса, перечисляя все, что хотел бы сделать с Лили. Желудок Найта свело судорогой. Пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться.

— Мы уедем на рассвете, — бросил Монк Найту. — Ты и твоя штучка можете отдыхать, если, конечно, не хочешь снова ваять ее. Нет? Ну что ж, тогда придется вас связать, нет смысла рисковать нарваться на пулю из пистолета Боя.

— Да, ведь он уже зарезал Триса, теперь ему ничего не стоит убить снова.

— Совершенно верно. Правда, это было ошибкой, но Бой получил хороший урок. Я влепил ему по его глупой голове, уж его точно.

Вскоре руки Найта были связаны за спиной грубой веревкой. Он подвинулся ближе к камину и облокотился на шершавый камень. Монк поднялся и отряхнул ладони.

— А теперь, миледи, ваша очередь. Садитесь около его милости. — Он связал руки Лили впереди, не слишком туго, но такими замысловатыми узлами, что могли бы заслужить одобрение любого матроса. — Бой, не спускай с них глаз часа четыре, а потом разбудишь меня. Не смей спать, слышишь? Попробуй только захрапеть. Его лордство вовсе не так глуп, чтобы оставлять его без присмотра. Коттедж обогревался только Камином, в котором уже угасал огонь. Найт кивнул Лили, и та подвинулась ближе к нему.

— Небось теперь не сможешь облизывать его милость, — тупо ухмыльнулся Бой, показывая на связанные запястья Лили. Она положила голову на плечо мужа и тихо прошептала:

— Знаю. Я знаю.

И доверчиво приникла к Найту. Тот ничего не ответил, страстно желая при этом поддерживать такую же уверенность в себе, какую испытывала к нему Лили. Он терпеливо выждал, пока в комнате не раздался назойливый храп Монка. Остался только Бой.

— Приготовься, — тихо сказал он Лили на ухо, целуя ее в висок.

Пистолетов было два: один у Боя и другой, спрятанный в складках пальто Найта. К несчастью, пальто висело на спинке стула, на другом конце комнаты. Однако скоро Бой заснет, Найт был уверен в этом. И тогда придет его час. Медленно, очень медленно он начал тереться узлами веревки об острый грубый камень, выступающий из стенки камина.

— А знаешь, Монк ничего не сказал насчет того, что ее нельзя пощупать, верно ведь?

Лили застыла.

— Если ты сделаешь это, — небрежно бросил Найт, — я не покажу вам, где спрятал драгоценности. Лили ничего не знает, так что без меня, Бой, не видать тебе сверкалок. Монк, наверное, больше не захочет с тобой дружить. И, пожалуй, дело не ограничится только оплеухами. Он может всадить тебе стилет в сердце.

Глаза Боя сузились. Найт заметил его нерешительный взгляд и произнес молчаливую молитву небесам. И его молитва была услышана, правда, такого ответа он не ожидал и в кошмарных снах:

— Ладно, тогда ты возьми ее. Она расстегнет твои брюки и сможет оседлать тебя. Сунешь в нее свою штуку, а я буду смотреть.

— Нет, — покачал головой Найт. — Ты забыл. Бой, мужчину нужно сначала возбудить, а мои руки связаны за спиной, что чертовски неудобно, плечи болят, словно их вывернули, мне холодно, а моя, как ты говоришь, штучка мертвее египетского скарабея.

— Что такое «ска-ра-бей»?

— Давно сдохший навозный жук.

— Надеюсь, он в самом деле давно сдох! Бой затих и плотнее закутал горло грязным шерстяным шарфом. Но спать он и не думал. Правда, это теперь почти не имело значения: казалось, веревки сделаны из стали. Руки Найта свело. Пальцы онемели. Ему хотелось взвыть от раздражения и усталости.

Когда Бой разбудил Монка, Найт притворился спящим, из-под прикрытых ресниц наблюдая, как громила устроился на стуле напротив него и Лили, держа на коленях пистолет.

Придется быть поосторожнее.

Наконец Найт заснул и во сне стонал от мучительного кошмара. Он был один, совсем один, прикованный к каменной стене. Откуда-то слышались вопли Лили, но он не видел ее, ничем не мог помочь. Это все продолжалось и продолжалось, до бесконечности. Именно пережитый ужас разбудил его. Он услышал смешок Монка и потряс головой, чтобы хоть немного прийти в себя. Кошмар оказался истинным благословением. Он снова проснулся и с удвоенной анергией принялся за проклятые веревки. Уже почти рассвело, когда путы наконец лопнули и Найт сумел освободиться. Он старался не делать лишних движений. Придется как-то растереть онемевшие руки, прежде чем браться за громил.

Монк развязал Лили и велел ей сварить кофе.

— Мне нужна вода. В кувшине ничего не осталось.

Именно Монк отправился за водой к ручью.

Правда, Найт не знал, далеко ли это, но надеялся, что его не будет долго. И как только за Монком закрылась дверь, Найт прыгнул — никогда в жизни он не двигался быстрее. Во мгновение ока он ринулся на Боя и всадил кулак сначала в живот, потом в нос и, чуть отстранившись, с силой лягнул в пах.

Завопив от боли. Бой свалился на колени.

— Будь ты проклят! Я прикончу тебя за это…

Ой!

Найт опустил рукоятку пистолета на голову Боя и тот, потеряв сознание, мешком свалился на пол. Найт метнулся к окну и посмотрел, не идет ли Монк. Кажется, никого, слава Богу. — Поспеши, Лили. — Уже через мгновение Найт и Лили бежали к конюшне. Пальцы Найта по-прежнему плохо шевелились, из костяшек сочилась кровь. Лили помогла ему оседлать большого жеребца, одного их тех, кто тянул упряжку. — Он выдержит двоих. Остальных придется отпустить. Держись, Лили. Не двигайся.

Найт выглянул из-за двери и заметил Монка. Тот, услыхав вопль Боя, бросил ведро с водой и бросился бежать к коттеджу.

— Быстрее!

Найт схватил поводья жеребца, вывел его из конюшни. Лили взмахнула плащом, чтобы выгнать лошадей на улицу, но подняв глаза, окаменела:

— Найт! О Боже! У него пистолет! Найт развернулся, уронив поводья, и выхватил свой пистолет. Он и Бой выстрелили почти одновременно. В это кратчайшее мгновение Лили с воплем: «Нет!» заслонила мужа собой, и он почувствовал, как в ее тело врезалась пуля. Ее швырнуло на него от сильного удара.

— О Господи, нет!

Найт подхватил жену, не давая ей упасть.

— О Небо, Лили!

Время, казалось, остановилось. Найт услышал мучительный вскрик откуда-то издалека. Прошло несколько секунд, прежде чем в глазах прояснилось и Найт увидел Боя, схватившегося за грудь и опускающегося на землю. Монк, яростно рыча, бежал к упавшему приятелю. Пистолет Найта был разряжен. Он быстро подхватил Лили, вцепился в поводья лошади Монка и взлетел в седло.

Мимо его уха просвистела пуля. Найт отклонил голову и ударил каблуками в бока лошади, защищая Лили своим телом.

— Ублюдок проклятый! — заорал вслед Монк — Я прикончу тебя за его! Чертов ублюдок!

Бой, очнись!

Еще одна пуля разорвала пальто на плече, пролетев на волосок от руки. Неужели у Мойка еще один пистолет? Найт опустил голову пониже, прижимая к груди Лили.

Наконец все смолкло. Ни свиста пуль, ни воплей Монка. На нос Найта опустилась снежинка, потом другая. Он поднял глаза в предрассветное небо. Холод собачий, а теперь еще и снег. Облака были угрожающе черными, низко нависшими. Найт бросил взгляд на спокойное лицо Лили. Она так чертовски бледна! Придется скоро остановиться и попытаться унять кровь. Сунув руку под плащ, прижал ее к сердцу Лили. Бьется ровно, хотя и медленно.

За спиной не было слышно топота копыт, и Найт, поняв, что, по крайней мере, на время Монк оставил их в покое, остановил лошадь у кленовой рощицы. Потом спешился, как можно осторожнее; прижимая Лили к себе свободной рукой, опустил ее на землю и распахнул плащ. Грудь Лили была залита кровью. Пуля попала в левое плечо, разорвав плащ и платье. Найт приподнял Лили и облегченно вздохнул, заметив, что пуля прошила тело насквозь и вышла из спины. Но кровь все еще сочилась. Найт разорвал платье, спустил с плеч сорочку и, схватив горсть снега, прижал к ране, чтобы очистить ее и замедлить кровотечение. Потом повторил то же самое со спиной. Он продолжал прикладывать снег, пока не посинели руки. Багровая струйка перестала литься. Только тогда Найт оторвал полоску ткани от нижней юбки Лили и туго перебинтовал плечо, моля Бога сохранить жизнь жены.

Она была без сознания. Найт решил не пытаться приводить ее в чувство. Проснувшись, Лили будет испытывать невыносимые страдания. Он огляделся, пытаясь определить, где находится. Черт возьми, куда их занесло? Невозможно сказать. Солнце закрыто тучами. Снег шел все гуще, скрывая от глаз окружающий пейзаж. В двух шагах ничего нельзя было разглядеть.

Нужно немедленно отвезти ее туда, где тепло. Необходимо срочно найти доктора. Подумать только, он, благородный защитник, не знал, в какую сторону ехать. Найт снова сел в седло, прижал Лили к себе и отпустил поводья, предоставив коню выбрать путь. Вскоре они оказались на проселочной дороге. По крайней мере, она выглядела достаточно наезженной, что само по себе радовало. Раньше или позже они набредут на какую-нибудь деревню или усадьбу, ферму или коттедж, населенные порядочными людьми.

Найт чувствовал холод, пробирающийся под пальто. Снег валил огромными хлопьями, образуя плотную завесу, слепя глаза. Лили неожиданно пошевелилась, начала вырываться, беспорядочно взмахивая руками и вскрикивая:

— Найт, нет! Нет! Он не может убить тебя!

Я не позволю! О Боже, Найт!

— Все хорошо. Лили, правда хорошо! Я не ранен! Тише, дорогая, не двигайся! Я не могу удерживать тебя и править лошадью.

Она снова застыла, и Найт продолжал говорить, сам не понимая, что — какую-то ласковую чепуху. Но, как ни странно. Лили, кажется, это успокаивало.

Найт не знал, сколько времени прошло, прежде чем он заметил амбар, старое ветхое строение, видевшее лучшие дни добрых двадцать лет назад. Тем не менее это было убежище и к тому же недалеко от дороги. Косо сыпавшие хлопья снега не позволяли рассмотреть окрестности. Осталось неясным — есть ли поблизости фермерский дом. Ну что ж, по крайней мере, это неплохое начало.

В амбаре гуляли сквозняки. В стенах зияли дыры, куда летел снег и задувал ледяной ветер. Но тут Найт заметил в одном углу что-то похожее на копну сена.

«Хорошо, — подумал он. — Тут можно переждать, пока не пройдет снег. Потом он отыщет дом, должно быть, он где-то неподалеку».

Найт смертельно боялся за Лили. Ее одежда промокла, и посушить ее было негде. Он отнес ее в защищенный от ветра угол и осторожно уложил на сено. Потом, сняв пальто, завернул в него Лили и прикрыл сухим сеном. Лошадь тяжело дышала, раздувая бока. Придется позаботиться о верном товарище. Найт пробежал руками по шее коня, тихо похваливая, успокаивая и растирая его сеном.

Жеребец наконец притих и ткнулся носом, в плечо Найта.

— Ладно, старина, иди ешь, сколько влезет. И отдыхай: ты это заслужил.

Накормив лошадь, Найт вернулся к Лили. Он не особенно замерз, поскольку все время находился в движении, и теперь тихонько лег рядом с женой" прижав ее к себе, чтобы греть теплом своего тела, Сено почти не пропускало холода, и Найт почувствовал, как Лили постепенно обмякла. Он ненадолго заснул, потом проснулся, как от толчка, с бешено колотящимся сердцем, весь в поту.

Монк! Какой-то странный шум! Боже, он нашел их?

Найт мгновенно напрягся, как тетива, и застыл, готовясь к прыжку.

Ничего. Они одни. Тихо заржала лошадь, вот и все.

Откуда-то вспорхнул воробей. Ничего больше. Нигде ни души.

Найт осторожно, чтобы не потревожить Лили, сел. Сквозь большую дыру в противоположной стене было видно, что снегопад не прекратился. Кровь и проклятье! Он не имел представления, сколько времени прошло. И ничего нельзя сделать. Ничего.

Найт снова лег и взглянул на жену. Белая, совсем белая, ужасно белая.

— Лили, — шепнул он, нежно проведя кончиком пальца по ее щеке. К его удивлению, глаза Лили открылись. Она взглянула на него и, как ни странно, улыбнулась:

— Здравствуй.

— Ты очнулась, — выдохнул Найт.

— Да. С тобой все в порядке? Где мы?

— Молчи, я все сейчас расскажу. Я в прекрасном здравии, но абсолютно не понимаю, куда мы забрели. Снег слишком густой, и я не мог различить дорожных знаков. Мы в каком-то продуваемом насквозь амбаре, в единственном углу, где нет дыр.

Тебе тепло?

— О да. — Но тут Лили окончательно пришла в себя и вспомнила случившееся. — Найт!

Она вжалась лицом в его грудь, чувствуя жгучую пронзительную боль в плече. Никогда Лили не представляла, что может испытывать такие страдания. Глубоко, так глубоко, словно острый кинжал, засевший в теле. Ей хотелось кричать, вопить, вырываться, но Найт удерживал ее на месте, и Лили не позволила боли победить.

— Дыши медленно, глубоко, — услышала она голос Найта, ощутила его теплое дыхание на щеке. — Сразу станет легче. Медленно, Лили, очень медленно. Постарайся. Ну же, потихоньку. — Лили послушалась, и хотя для этого потребовались все оставшиеся силы, но она смогла сделать это. Медленно и глубоко. Медленно и глубоко. — Правильно. Тебе удается подавить боль. Я знал, ты сумеешь. Мы выкарабкаемся. Лили, клянусь. Как только снег прекратится, мы найдем дорогу и я отвезу тебя к доктору. Вот так, медленно и глубоко.

Он продолжал говорить с ней, наставляя, ободряя, пока она вновь не впала в бессознательное состояние. Найт не знал, ужасаться атому или радоваться. Подняв глаза, он заметил снежный вихрь, влетевший сквозь широкую дыру в стене амбара.

Прошло несколько часов, прежде чем Лили снова открыла глаза. Найт неотрывно глядел на нее, молясь, чтобы не началась лихорадка, иначе Лили обречена. Он видел слишком много солдат, погибавших не от ран, а из-за палящего жара, сжигавшего тело и высасывающего жизнь.

Но лоб Лили был холодным на ощупь.

— Найт?

— Лили, дыши медленно и глубоко. Вот так.