Найт кончиком пальца обвел ее рот:

— Разомкни губы. Лили молча повиновалась; поцелуи становились все крепче. Она ощущала на губах сладкий вкус шампанского, смешанный с более кисловатым привкусом лимонного пудинга, и его собственный, неповторимый вкус. Найт, великолепный мужчина, прекрасный человек — ее муж и наконец принадлежит ей. Лили впервые в жизни ощущала себя свободной, получив свободу быть собой, свободу показать Найту все, что чувствует к нему. Его язык коснулся ее языка, и Лили изумленно встрепенулась. Но только на мгновение. Потом она приняла его.

Теперь она была полностью в его власти. И Найт мог делать с ней все, что захочет. Но он постарался забыть о пульсирующей боли в чреслах и, сжав ладонями упругие ягодицы, поднял Лили, отнес поближе к камину и, придавив к стене, прижался к жене всем телом, ощущая, как в грудь упираются мягкие холмики, как они вздымаются, когда он прикасается напряженным, твердым как сталь, горящим древком в ее живот. Лили охнула от неожиданности. — Тебе нравится? Но слова не шли на ум, и единственным ответом стал страстный поцелуй. Прижавшись губами к губам мужа. Лили, сама того не сознавая, вонзила ногти в его плечи. Она ощущала спиной твердую стену, чувствовала, как крепко Найт прижимается к ней, и, напрягаясь, стремилась впечататься в него, как можно сильнее, не в силах совладать с собой. Потом она неожиданно вспомнила слова Найта о дубовой роще и о том, что он сделал с ней в тот день. Лили была непередаваемо возбуждена, смущена и теряла рассудок от предвкушения неведомого.

Но Найт неожиданно отстранился от нее, и глаза Лили мгновенно распахнулись:

— Найт, — отчаянным шепотом позвала она.

— Секунду, Лили.

Найт встал перед ней на колени, постепенно приподнимая подвенечное платье.

— Оно гораздо тоньше амазонки, и я боюсь его порвать, — пояснил он.

Лили почувствовала дуновение холодного воздуха на голых ногах. Найт снова стоял перед ней, прижимаясь губами к ее губам, а его рука легла на ее бедро. Лили снова охнула, лихорадочно обнимая его, стараясь прижаться как можно теснее. Рука Найта медленно двинулась вверх; он снова поцеловал Лили, тихо спросив:

— И это тебе нравится? Совсем близко, дорогая, я почти касаюсь тебя. О Боже, неужели ты не видишь, не понимаешь, что я испытываю сейчас, лаская тебя? — Его пальцы легко раздвинули тугие завитки, безошибочно отыскали средоточие ее желания. Лили вздрогнув, беспомощно всхлипнула. — На этот раз нам никто не помешает. Никто на свете.

Его поцелуй становился все более жгучим, язык гладил язык Лили, а пальцы ритмично ласкали влажную женскую плоть, сводя ее с ума, заставляя стонать и кричать, опьяняя почти до обморока, побуждая надавливать всем весом на безжалостно-умелые пальцы в попытке узнать больше, больше…

Средний палец Найта скользнул в теплую расщелину, и Лили подалась вперед, уронив голову на его плечо:

— Найт, я не могу….

Но палец лишь проник еще глубже:

— Не можешь, что? Ты такая тугая. Лили, такая теплая и…

Он терял голову от безумного желания, фаллос напряженно пульсировал, наливаясь горячей кровью, и Найт поспешно отодвинулся от Лили Он должен подарить ей наслаждение, прежде чем возьмет ее.

Пальцы Найта скользнули вверх, пока снова не отыскали тугой бутон. Найт, улыбаясь, ткнулся носом ей в лицо, она подняла глаза навстречу его поцелуям.

— Тебе ведь нравится это, правда. Лили? Я ведь знаю, нравится. Ты уже влажная и мягкая, и я…

Его язык вновь проник в рот Лили. Она застонала, откинув голову, словно предлагая горло и трепещущие груди жадному рту. Пальцы дразнили и окунались в нее все настойчивее. Найт чувствовал, как в ней нарастает напряжение, как цепенеют ноги, понимая, что еще мгновение — и Лили забьется в конвульсиях оргазма. Он хотел видеть ее лицо в этот момент. Пытаясь сдержать себя, продлить ее сладостные терзания, он чувствовал, что не может больше ждать. Движения его ускорились, ласки стали лихорадочными. Лили выгнула спину, бедра подались вперед, веки опустились, а из горла вырвался крик.

— Открой глаза. Лили.

Она, не рассуждая, повиновалась, и он увидел безбрежное потрясенное изумление в этих глазах. Тело ее словно взорвалось, а мир разлетелся на тысячу мелких осколков. Изумление через какое-то время сменилось беспомощным наплывом чувств, которые она никогда не умела скрыть от него.

Найт продолжал ласкать Лили, на этот раз медленно, нежно, гладя, успокаивая, и она постепенно затихла, обмякла. И тут Найт быстро освободившись от брюк, поднял ее и, не дав опомниться, резко приказал:

— Обними меня ногами за талию. Лили, не раздумывая, повиновалась, не понимая, чего от нее хотят. Его руки почти грубо мяли, отбрасывая тонкий шелк подвенечного платья.

— Найт, — шепнула Лили и тут же застыла, почувствовав, как его пальцы раздвигают сомкнутые створки раковины. Лили, затаив дыхание, ждала, что будет дальше. Тугой фаллос упирался ей в живот, горячий, пульсирующий, и Лили попыталась отстраниться, не в силах больше выносить настойчивые ласки. Такой большой и требовательный… Неожиданно его руки подняли Лили еще выше, и Найт подался вперед, одним толчком войдя в нее. Лили замерла, но тут же вскрикнула от боли. Найт проник в неподатливое тело еще глубже, заставляя ее принять его, хотя смутно сознавал, как необычно мала она для опытной женщины. От чувства обладания ею, столь долгожданного и потому острого, восхитительного, Найту хотелось рыдать. Вдруг в его затуманенное сознание ворвался ее крик. Нет, скорее вопль, и она почему-то начала сопротивляться. Ничего не понимая, Найт сильнее прижал Лили к стене, чтобы удержать на месте.

Он крепче сжал ее талию, поднял повыше и с силой насадил на себя. Боже, она ужасно тугая и что-то, что-то было не так…

Найт прорвал тонкую преграду ее девственности. А Лили почувствовала, будто он всадил в ее тело острый клинок по самую рукоятку. Она била его кулаками, плача, выкрикивая что-то несвязное, вздрагивая от боли, стискивая его бока длинными ногами.

Она была девственна, а он так грубо овладел ею! Что теперь будет? Он в ней, глубоко и ощущает ее боль, как свою, чувствует, как конвульсивно сжимаются ее потаенные мускулы вокруг него. На секунду взяв себя в руки, Найт смог пробормотать:

— Лили, прости меня. Не вырывайся, спокойно. Боже, да не двигайся же!

Но Лили, ничего не слыша, пыталась освободиться. Ее судорожные движения воспламенили Найта до такой степени, что доводы рассудка окончательно покинули его. Он был вне себя, больше не понимая, что происходит и, удерживая Лили на весу, врывался в нее все быстрее и глубже… Излив семя в почти бесчувственное тело, несколько мгновений Найт был почти без сознания, тяжело дыша, прижавшись лицом к стене. Хриплые всхлипывания привели его в чувство, вернув к реальности.

Она оказалась девственницей.

Найт почувствовал, как ее ноги соскальзывают на пол и, осторожно выйдя из нее, вздрогнул, услышав болезненный стон.

Подняв Лили на руки, он отнес ее на постель. Великолепный подвенечный наряд повис смятыми складками. Найт расправил платье и уложил Лили на спину. Ее глаза были закрыты, на щеках блестели дорожки от слез. Лили сейчас выглядела, как девственница, принесенная в жертву.

— Лили, — позвал он, встав рядом. — Пожалуйста, открой глаза.

— Нет, — сказала она очень отчетливо. — Не хочу. Я тебя не осуждаю. Я…

Он хотел сказать, что не знал, не верил в ее чистоту, но… понимал, что только последний дурак может признать это в такой момент.

— Прости, это все потому, что я схожу с ума по тебе, и так извелся, что не мог больше ждать. Лили открыла глаза и взглянула на мужа:

— Мне ужасно больно. Я думала, это будет прекрасно….

— Прости, — снова сказал он. — Но тебе больше никогда не будет больно, клянусь. В следующий раз мы станем единым целым. Лили, и ты захочешь, чтобы я был в тебе.

Лили сильно сомневалась в атом, хотя Найт и выглядел уверенно.

— Именно это ты сделал бы со мной в тот день, не появись вовремя Джон?

— Нет. Сначала я хотел было, но потом понял, что должен сначала подарить наслаждение тебе. Поверь, для меня нет ничего важнее этого. Лили. Лили молча изучала его лицо:

— Пожалуйста, Найт, не можешь ли ты оставить меня одну сейчас?

— Нет. Позволь помочь тебе И не спорь, сама знаешь, что не сумеешь справиться со всеми этими крошечными пуговицами.

Он осторожно поднял Лили и начал расстегивать длинный ряд пуговиц на спине. Найт действовал ловко и быстро, пока Лили не осталась в одной сорочке. Опустив глаза, она заметила ярко-красные пятна на тонком батисте и охнула, в ужасе глядя на мужа. Тот натянуто улыбнулся:

— Нет, нет, все в порядке. Пойди ляг, я вымою тебя.

— Но, Найт, у меня идет кровь!

— Ничего страшного. Это из-за того, что я лишил тебя девственности. А теперь не двигайся.

Лили ничего не ответила. По правде говоря, она никак не могла придумать, что сказать, даже когда Найт стянул сорочку до талии и обтер ее мягкой влажной салфеткой. Лили знала, что он смотрит на нее, но по-прежнему не шевелилась. Найт на несколько минут положил салфетку между ее бедрами, и боль немного унялась.

Найт смотрел на нее, осторожно гладя внутреннюю сторону бедер, слегка раздвигая их. Он смыл кровь и остатки семени и теперь горел желанием взглянуть на нее, коснуться. Влажная ткань в руках давала ему прекрасный предлог. Боже, как она прекрасна! Эти длинные белоснежные ноги, стройные и восхитительно мягкие., совсем недавно обнимающие его талию. И снова, снова он хотел ее. Но, когда Найт легко коснулся кончиками пальцев нежной кожи, Лили съежилась.

— Тебе все еще больно?

Он поднял голову, и Лили несколько мгновений просто смотрела на него. Найт положил ладонь на грудь жены:

— В следующий раз, Лили, ты будешь улыбаться мне и умолять не покидать тебя.

— Трудно поверить этому.

Но Найт продолжал улыбаться жене. Трудно винить ее за эти сомнения. Он был ослом, полным идиотом, болваном!

— Ну вот, теперь мы снимем сорочку.

— Нет, — к его удивлению отказалась она, зябко скрестив руки на груди. Подумать только, ноги широко расставлены, а она прикрывает грудь!

Найт весело ухмыльнулся:

— Вы просто великолепны, миледи, — объявил он и, схватившись за подол сорочки, с треском разорвал тонкую ткань. — Подними руки.

И когда она, обнаженная, распростерлась на постели, Найт, призвав на помощь всю волю, I по-прежнему сдерживал себя. Помедлив, он легонько положил ладонь на ее плоский живот, и, тут же наклонившись, вобрал губами задорно торчащий розовый сосок.

Неистовое жгучее наслаждение. Лили бессознательно напряглась и выгнула спину.

— Хочешь большего, милая? Я не войду в тебя, рана слишком свежа, но могу дать тебе блаженство. — Лили застонала; тонкие руки беспокойно зашарили по его плечам. — Насколько я понимаю, это знак согласия.

Лили пыталась сказать Найту, что он по-прежнему одет, а она хочет видеть его, ласкать, но не могла вымолвить ни слова, чувствуя теплое дыхание на коже, когда Найт, прокладывая дорожку из поцелуев от груди вниз, прижался губами к животу; умелые пальцы вновь отыскали маленький скрытый складками плоти бугорок, раздвинули бедра шире. Он встал на колени между ее ног, приподняв над постелью, и его губы, горячие, жадные, обожгли ее. Она задушенно вскрикнула, потрясенная силой и глубиной ощущений; из горла непроизвольно вырвался вопль. Лили содрогнулась, напряглась и застыла.

Она отдалялась от него, но, как ни странно, некая часть Найта осталась с ней, глубоко внутри, соединяя их навсегда. И Лили забыла обо всем, кроме магии его губ и отклика своего тела на ослепляюще-безумные ласки. Это бесконечное томительное блаженство все накатывало волнами, и казалось, ему не будет конца.

Лили ускользнула от Найта и окружающего Мира и, наконец успокоившись, провалилась в глубокий сон, не заметив даже, как он поднял голову, чтобы улыбнуться ей.

Она спит. Ему, наверное, следует быть весьма довольным собой. Он утомил ее, вымотал, измучил наслаждением.

Найт осторожно сполз с постели и поднялся, глядя на жену сверху вниз. Спутанные волосы разметались в великолепном беспорядке вокруг головы, белоснежное тело раскинулось на постели для него, лишь для него одного. Смотреть на Лили доставляло Найту безмерное удовольствие. Даже узкие ступни были прекрасны. Ему повезло, повезло, как ни одному мужчине на земле.

Теперь он просто не мог представить, что мог когда-то всерьез считать, будто мудрый человек должен ждать до сорока лет, чтобы насладиться женщиной, ставшей его женой.

Найт разделся, бросая одежду на пол. Обычно он не был таким неряхой, но сейчас хотел лишь прижать ее к себе, чувствовать на коже ее теплое дыхание, ощущать прикосновение гладкой ладони к своей груди.

Он осторожно лег рядом с Лили и натянул одеяло на нее и себя. Она пробормотала что-то неразборчивое. Найт нежно поцеловал ее в висок и растянулся на боку, крепче прижав к себе жену.

Жизнь прекрасна! Он больше ничего не хотел менять, совершенно ничего.

Найт просыпался медленно, сознавая, однако, что не все в порядке в этом мире. Но еще не открыв глаза, он вспомнил о Лили и улыбнулся, как последний идиот. Нет, все же что-то…

Открыв глаза, Найт прежде всего увидел не Лили, а Лору Бет, свернувшуюся клубочком между ними и упиравшуюся локтем ему в горло. Найт встрепенулся, но тут же застыл, не в силах сообразить, что происходит. В этот момент Лили открыла глаза, недоуменно уставилась сначала на Лору Бет, потом на мужа и, широко улыбнувшись, прошептала:

— О Боже! Откуда взялась эта маленькая плутовка?

— Нужно было запереть дверь, — мрачно проворчал Найт.

— По крайней мере, она хотя бы между нами.

Иногда она спит прямо на мне, и я просыпаюсь от удушья.

— Здравствуй, мама. Доброе утро, папа.

Маленький локоть едва не вонзился в кадык Найта. Его наградили поцелуем, от которого щека мгновенно стала мокрой.

— Лора Бет, — начала было Лили, но тут же расхохоталась. Потом перевернулась на спину и окончательно зашлась смехом.

— Мама, ты совсем голая. Что случилось с твоей ночной рубашкой?

— О Боже, — вскрикнула Лили, немедленно прикрываясь одеялом.

— И на папе ничего нет. Ужасно странно. Найт положил руки за голову и лениво взглянул на Лили:

— Интересно видеть, как ты справишься с этой четырехлетней занозой.

У Лили почти не было времени, чтобы бросить взгляд на обнаженную грудь мужа. Он был прекрасен, так же совершенен, как в тот день, когда разделся до пояса, чтобы искупать Лору Бет. По всей видимости, он хочет, чтобы она встала и продефилировала по комнате, в чем мать родила.

Лили, нахмурившись, закусила губу и, что-то обдумав, кивнула:

— Лора Бет, пожалуйста, дай мне вон то полотенце. Там, видишь, на кресле.

— Холодно, — заныла Лора Бет и прижалась к груди Найта.

Найт хмыкнул и, опустив руку, взъерошил волосы малышки:

— Послушай, пуговка… Лора Бет подняла голову:

— Почему ты здесь, с мамой? Это не ее комната. Я очень испугалась, потому что не смогла найти ее.

— Твоя мама вчера вышла за меня замуж. Это означает, что она всегда будет со мной, повсюду, все время, без исключения, особенно когда спит.

— Ой!

Пальчик Лоры Бет твердо угнездился во рту.

— Дай мне полотенце, — повторила Лили свою просьбу.

Найт решил ее пожалеть. Перегнувшись через жену, он потянул висевший у кровати шнур.

— Теперь подожди немного, и кто-нибудь обязательно придет. Не так-то уж и рано.

Но явился не кто иной, как Стромсо, который при виде столь непристойной картины покраснел, как перезревшая клубника. Камердинер приехал только два дня назад и с тех пор держался подальше от всех, кроме Найта.

— Нам необходима ваша помощь, Стромсо, — небрежно бросил Найт, наслаждаясь смущением камердинера. Ханжа несчастный! — Принесите мой халат, а потом отправляйтесь на кухню и скажите Мимсу, чтобы завтрак был подан, скажем, через полчаса. Очень обильный завтрак.

— Да, милорд.

Стромсо, старательно отводя глаза, приблизился к постели с халатом Найта в руках. Конечно, он понимал затруднительное положение хозяина: подумать только, маленькая девочка в его постели, какой кошмар! Такое никогда не случилось бы до того, как она…

Камердинер искоса метнул неприязненный взгляд на виконтессу и, только сейчас разглядев в ней не навязчивую попрошайку, а женщину, едва не охнул вслух. Иисусе, да она хороша, чертовски хороша. Стромсо поспешно отступил и едва ли не бегом покинул спальню.

— По-моему, старина Стромсо немного сконфужен.

— Ты прав, и я прощу ему все грехи прошлого. Ты ужасный человек, способный любого довести своими насмешками.

Найт натянул халат. Лора Бет хотела помочь, и Найт вздохнул:

— Лили, пожалуйста, возьми эту маленькую негодяйку и подержи ее, пока я оденусь. Спасибо.

Он услышал смешок Лоры Бет, но все же, поспешно поднявшись, одернул халат.

— Пожалуйста, Найт, мою сорочку и пеньюар. Найт ехидно ухмыльнулся, но все же исполнил просьбу.

Полчаса спустя за завтраком Найт объявил, намазывая маслом кусочек теплого хлеба:

— Через два часа мы отправляемся в Брайтон.

— Что?

— Не думаю, что утро после брачной ночи должно было ознаменоваться появлением четырехлетней девочки, которая не только буравит локтем мое горло, но и хихикает, и задает неуместные вопросы насчет того, почему мы спим вместе.

— Но Брайтон? Сейчас зима, Найт.

— Знаю. Там не будет ни души, только я и ты, и когда мы не захотим проводить время в постели, что будет крайне редко, можем разговаривать о ней или петь о ней или, возможно, читать стихи.

Лили засмеялась и жарко вспыхнула, ощутив восхитительную волну наслаждения, пронизавшую каждый дюйм ее тела.

— Ты просто безумец, — решила она. — Через два часа?