Глава 15

У Найта хватило выдержки выждать, пока до ужина оставалось не более часа. Лили словно не было в доме, она упорно не показывалась. Но зато он о многом узнал от детей за это время. И понял, действительно понял, как сильно они любят ее. Лили действительно была им настоящей матерью, хоть и не дала им жизнь. Он совсем забыл об этом, пока лелеял свои воображаемые обиды, пытаясь выместить раздражение на Лили.

— Мама была так расстроена, я даже боялся, что она заболеет, — признался Сэм Найту за лимонадом и пирожными.

— Но вы же знаете, какая она, — никогда не плачет, только губы крепче стискивает. Она уехала с Чарли, почти сразу же, как тот появился.

— Сэм правду говорит, — подтвердил Тео. — И мама была такая тихая, когда вернулась. Мы ужасно беспокоились, дядя Нант, но она поклялась нам, что вы почти здоровы.

Найт прекрасно представлял притихшую, подавленную Лили.

— Я так молилась за тебя, — вставила Лора Бет, расплываясь в улыбке и едва выговаривая слова, поскольку рот был набит булочками с клубничным джемом.

Переодеваясь к обеду, Найт строил хитроумные и довольно коварные планы относительно того, как выманить Лили к столу и, решив, что нашел прекрасный способ, улыбнулся про себя.

Натягивая фрак, он неожиданно пожалел об отсутствии Стромсо и ухмыльнулся, вспомнив, как камердинер едва не разразился слезами при мысли о том, что хозяин прикоснется к блестящим начищенным ботфортам не безукоризненно чистыми руками.

Найт, весело насвистывая, позвонил и велел появившемуся Тромбину отправиться к Лили:

— И, Тромбин, передайте, пожалуйста, миссис Уинтроп, что я наконец пришел к решению. Скажите, что я прошу ее спуститься к ужину. Объясните, что это крайне важно для будущего как ее, так и детей.

Он подошел к зеркалу и, не переставая посмеиваться, поправил галстук. Даже без помощи и руководства Стромсо Найт был доволен своей внешностью. Настоящий безукоризненно элегантный аристократ.

Виконт нетерпеливо вышагивал по гостиной в ожидании Лили. Она опаздывала на две минуты, и когда появилась в дверях, у Найта перехватило дыхание. На ней было все то же старое, давно вышедшее из моды коричневое шерстяное платье, с длинными узкими рукавами и высоким воротом. Она словно забыла, что на свете существуют щетки для волос, но даже растрепанная, с каменно-суровым, совершенно неподвижным лицом. Лили была по-прежнему прекрасна.

— Добрый вечер. Лили, — сказал он, улыбаясь, и хотя улыбка вышла немного вымученной, все же могла сойти за таковую… если не очень присматриваться.

Лили изобразила пародию на реверанс.

— Как мило с вашей стороны пригласить меня на ужин, — глухо выговорила она. — По-видимому, мой последний в этом доме?

— Кто знает? — пожал плечами Найт. — А вот и Тромбин. Надеюсь, Миме превзошел себя?

— Да, милорд. Останетесь довольны.

— Откормленный телец, вероятно, — серьезно заметила Лили.

— Для блудного виконта?

Найт велел Тромбину и лакею Томасу принести первое блюдо и отпустил их, добродушно заметив, что теперь они смогут позаботиться о себе.

Дождавшись ухода слуг, он повернулся к Лили:

— Не хотите ли копченую грудинку с зеленью? Одно из коронных блюд Мимса.

Лили молча положила себе немного грудинки. Сам Найт решил расправиться с огромной порцией ромштекса и пудинга с почками. Съел два кусочка и, почувствовав, что желудок стянуло, откинулся на стуле, глядя на Лили. Не зная, чем занять руки, он поднял бокал и рассеянно повертел его между сильными пальцами.

— Ожидаете, что я вышвырну вас?

— Тромбин передал, что вы пришли к решению. Я жду, — не поднимая глаз, ответила Лили. Со стороны казалось, что она проявляет огромный интерес к тушеным кабачкам.

— Как вы верно заметили, я даже не бедная родственница. Собственно говоря, я вообще никто.

— Я бы не сказал, что это правда. Вы невероятно красивая женщина, Лили. И к тому же очень страстная.

При этом замечании Лили застыла и выпрямилась, но по-прежнему отказывалась поднять глаза. Найт кипел от гнева, упрямо и злонамеренно отказываясь отступить. Будь проклята ее отрешенность!

— Любой мужчина любит слушать гортанные тихие крики женщины, чувствовать, как ее пальцы впиваются в его плоть, знать, что она хочет…

— Прекратите, черт бы вас побрал!

Найт мгновенно расслабился и улыбнулся. Он выиграл; по крайней мере, она оторвала взгляд от кабачков и обратила на него внимание.

— Ладно, ладно, успокойтесь, именно этого я и добивался. Ответьте на один вопрос. Лили, и, пожалуйста, не смотрите при этом в свою тарелку.

— Хорошо.

— Скажите, почему Трис не женился на вас? У Лили был такой вид, словно она с удовольствием впечатала бы кулак в челюсть Найта. Но через несколько мгновений она, устало вздохнув, пожала плечами.

— Почему бы не рассказать все… хотя вы, конечно, мне не поверите. Трис просил выйти за него замуж. Я отказывалась, особенно, когда отец был жив. После его смерти я осталась одна, без денег, без крова, и Трис снова сделал предложение. Я не хотела этого. Трис был мне очень симпатичен, но я не любила его… во всяком случае, не так, как женщина должна любить будущего мужа. Но детей бросить не могла. Наконец я согласилась. Если бы его не убили, мы давно уже были бы женаты.

— Понимаю. И сколько же вы прожили с ним?

— Шесть месяцев. И я жила не с ним, а в его доме.

— Естественно. Как непростительно-грубо с моей стороны видеть вещи в подобном свете! Вы, Конечно, были няней детей?

— Совершенно верно.

— В доме Триса?

— Именно так.

И тут Найт застал ее врасплох. Помедлив несколько долгих мгновений, он наклонил голову набок, словно любопытная птица, и неожиданно спросил:

— У вас просто смертельный апперкот. Это вы послали меня в нокаут?

В эту минуту Лили окончательно поняла, что ей никогда не понять, как устроен мужской ум. Мыслительные процессы мужчин, по-видимому, лишены всякой логики.

— Нет, после того, как я вас ударила, вы потеряли равновесие, ударились затылком о каминную доску и потеряли сознание. Однако я ударила вас еще раз в живот.

Найт невольно схватился за вышеупомянутую часть тела:

Спасибо, что объяснили. Лично я ничего не помню, кроме апперкота в челюсть.

Лили, ничего не ответив, сделала глоток вина, осторожно поставила бокал и сложила салфетку:

— Не известите ли вы меня о принятом решении?

Но Найт небрежным жестом отмел в сторону ее вопрос:

— Я был очень рад увидеть детей. И не успели эти слова сорваться с губ, он досадливо поморщился:

— Я сам не понимал, как соскучился.

— Дети тоже были счастливы, что вы решили навестить их. Конечно, бедняжки не знают, что вы из себя представляете, но…

— И вы тоже.

— Если это доставит вам удовольствие и удовлетворит самолюбие, могу сказать, что они только и говорят, что о вас. Мало того, просто бредят вами.

— Звучит достаточно тошнотворно, не так ли?

— И тут вы правы. Так все же, что вы решили?

— Вы совершенно не умеете вести светскую беседу. Лили. — Лили отодвинула стул и поднялась. — Сядьте! Я еще не все сказал. Лили, далеко не все так, что не пытайтесь сбежать!

Но Лили вовсе не собиралась подчиняться и, надменно подняв голову, объявила:

— Зачем? Вы не имеете на меня никаких прав, просто получаете удовольствие, играя со мной, как кошка с мышью.

— Садитесь и обещаю сказать вам о своем решении. — Лили вызывающе вскинула голову, презрительно фыркнула, но в конце концов сдалась и опустилась на стул. — Прекрасно. Ну так вот, я решил не выгонять вас из дому, если, как говорится, мы сможем прийти к взаимовыгодному соглашению. Пожалуй, вам стоит выслушать. Лили.

— Я не буду вашей любовницей, Найт.

— Я и не предлагаю вам этого. Сомневаюсь, что вы обладаете необходимыми опытом и сноровкой.

Лили молча подняла брови, пытаясь пригвоздить его к месту ледяным взглядом, но поскольку это не возымело действия, просто пожала плечами:

— Так или иначе, все равно, кроме оскорблений от вас ничего ожидать не приходится, — заметила она, вновь опуская глаза в тарелку с остывшими кабачками.

— По-моему, вы ошибаетесь, — холодно возразил он.

— Ну хорошо, Найт, что же вы собираетесь сказать? Я готова выслушать.

— Я хочу, чтобы вы вышли за меня замуж. Если бы он возвестил о новом всемирном потопе, Лили, наверное, удивилась бы меньше. Она застыла, как жена Лота, которую Господь за любопытство обратил в соляной столб. Даже лицо ее смертельно побледнело, что еще больше увеличило сходство с этим библейским персонажем.

— Я хочу, чтобы вы стали моей женой, — повторил Найт. — По крайней мере, тогда вы с полным правом сможете носить фамилию Уинтроп.

Лили по-прежнему молчала, ошеломленно уставившись на Найта, и наконец с трудом выговорила:

— К завтрашнему утру меня здесь не будет. Я не останусь здесь и не позволю, чтобы мной и дальше играли.

— Я не играю с вами и, поверьте, не собираюсь вас оскорблять.

И совершенно искренне прошу вас выйти за меня замуж.

— Почему?

— Почему нет?

— Вы презираете меня! Считаете распутницей, шлюхой…

— Вовсе нет, — заверил Найт, но Лили поняла, что он лжет. И он знал, что она это знает.

— Хорошо, — наконец сдался он. — Я действительно питаю серьезные сомнения относительно вашей морали, но мне все равно. Я хочу вас и хочу детей и, поскольку не мог иметь одно без другого и не такое я чудовище, чтобы разлучать вас с ними, значит, так тому и быть. Вы часть того целого, без которого мне не обойтись. Выходите за меня. Лили.

— Но я могу оставаться их няней! Какой вам смысл делать такой бессмысленный шаг?

— Нет, не можете. Вспомните причину, по которой вы покинули Лондон. Все эти проклятые сплетни. Они не затихнут сами по себе, поверьте. Вы слишком молоды, черт побери, и дьявольски красивы. Если вы не выйдете за меня, то скоро окажетесь в моей постели. Я сгораю от желания обладать вами, и вы уже доказали, что хотите меня не меньше. Единственный выход — замужество.

— Но вам нет сорока!

Найт удивленно моргнул, но тут же, откинув голову, рассмеялся:

— Откуда вы узнали?

— От миссис Крамп, когда мы рассматривали ваш портрет в галерее. Она сказала, что это основной принцип вашей жизненной философии.

— Ясно. Насколько я понимаю, она на этом не остановилась? Нет, конечно. Очевидно, что она успела наговорить еще кучу всего.

— Тут вы правы.

Найт вполне представлял, что именно способна наговорить экономка: о том, как он терпеть не может детей, собирается полностью игнорировать своих собственных, в точности, как его отец, забросивший сына с самого раннего возраста. Неужели, он тоже когда-то мог проповедовать подобный вздор?

— Нет, мне еще нет сорока, мне всего двадцать семь, и, выйдя за меня замуж, вы принесете в приданое троих детей, готовую семью. Мой отец, должно быть, сейчас в гробу переворачивается, если видит это. Но я твердо решил. Итак, вы станете моей женой?

Лили не сводила с него глаз. Да, его решение, идеальное решение, если только, конечно, подходить к атому хладнокровно. Ему нужно ее тело. Вот и все. И еще необходима респектабельность светского брака. Найт хочет защитить свое имя и детей. Но не любит ее. Трис, по крайней мере, любил, хоть и по-своему.

Лили покачала головой:

— Нет, — прошептала она, — нет, я не могу сделать это.

— Сколько у вас было мужчин до Триса? Именно поэтому он и не женился на вас, не так ли? У вас уже был покровитель. Или он все-таки сделал вам предложение? Может, вы использовали детей как орудие, чтобы подтолкнуть его к этому решению?

Лили расхохоталась. Найт, кажется, вполне пришел в себя и принялся за старое.

— Спокойной ночи, Найт! Как странно это звучит, правда? В любом случае, может, я встречусь с вами утром. Но, возможно, мне повезет, и я не увижу даже вашей тени. Она поднялась.

— А что будет с детьми. Лили?

— О чем вы?

— Если вы не выйдете за меня, придется покинуть их. Разве это вас не тревожит? Неужели вам все равно? Может, ваша любовь к ним — только притворство? Игра?

И тут Лили наконец не выдержала — этот последний удар доканал ее, словно сбросив в пропасть.

— Вы подонок, дурак, идиот! Я уеду, милорд, но сначала найду драгоценности. Потом дети и я сможем покинуть этот дом вместе. Уверена, что вы придете в восторг, когда мы навеки исчезнем из вашей унылой, скучной холостяцкой жизни!

Теперь уже он вскочил со стула и мгновенно оказался рядом с ней:

— Нет, это вы послушайте меня, глупая женщина! Никуда вы не уедете, а если и уедете, то одна и без гроша в кармане. Вы поняли меня, Лили?

В этот момент девушка подняла на него глаза, что погубило Найта. Он ладонями сжал ее лицо и поцеловал — крепко, властно. Его руки скользнули по волосам, спине, запутались в волосах, вынимая шпильки, гладя тяжелые пряди.

— О Боже, Лили, — простонал Найт, почти касаясь губами ее рта.

— Нет, — шепнула она, — нет.

Но ее слова звучали пустым звуком и в любом случае ничего не значили. Губы Лили раскрылись, языки их сплелись, и девушка на миг замерла, но тут же растаяла, быстрее, чем мороженое от Гюнтерса в июльский день. Найт чувствовал это и упивался сознанием того, что Лили все-таки желает его. Теперь он не позволит ей забыть, как страстно она отвечала на ласки. Никогда не позволит. Впрочем она, вероятно, так же точно наслаждалась объятиями тех, кто были до него.

Найт поднял голову и взглянул в затуманенные, невидящие глаза Лили. В горле бешено билась жилка. Стоило Найту захотеть, и он мог взять ее прямо здесь, сейчас, в столовой, на полу, на столе, прижав к стене. Он мог поднять Лили, насадить на себя и проникнуть глубоко, глубоко…

Найт вынудил себя успокоиться.

— Сама видишь, ты вовсе не девственная богиня-мать, — бросил он наконец. — И ни к чему притворяться, во всяком случае со мной.

— Девственная богиня-мать, — медленно повторила она, пытаясь прийти в себя. Он опять взял верх, доказав, как она слаба и глупа. Нужно прекратить это безумие. — Как прекрасно это звучит. Но хватит, я больше не буду пытаться заставить вас поверить очевидному. Доброй ночи, сэр. Возможно, вы уедете утром. Погода как раз располагает к путешествию, не так ли?

Найт, не отвечая, долго глядел на нее, упиваясь красотой тонкого лица, изящно изогнутых бровей, узкого прямого носа, нежных губ. Он хотел ее, хотел, как ни одну женщину, которую когда-либо знал, видел, о которой мечтал, хотел больше, чем любую леди, любую куртизанку!

— Завтра мы поговорим о нашей свадьбе. Спи крепко. Лили, но не настолько крепко, чтобы не грезить обо мне. И когда увидишь меня во сне, представь, как ты обнаженная лежишь подо мной, и я ласкаю тебя, руками, языком…

Лили прерывисто вздохнула, вырвалась и выскочила из столовой.

Она была развратницей и шлюхой, но почему ему это безразлично? Найт просто не хотел думать о этом. Одно несомненно: ему никогда не придется гадать и волноваться, изменяет ли она или нет. Найт попросту не выпустит ее из своей постели, только и всего.

На следующий день погода по-прежнему оставалась прекрасной. Найт после завтрака удалился в детскую. Лили, как ему сказали, только что ушла. Лора Бет была так возбуждена, что пришлось играть с ней добрых полчаса. Найт заметил тонкую цепочку швов вокруг шеи куклы. Где же эти проклятые драгоценности? Нужно обсудить это с Лили.

Найт на несколько минут задержался с Джоном и Тео, но Тео был поглощен уроком геометрии, а уж этого Найт был не в силах вынести. Что же касается Сэма, он уже с утра выгребал навоз и чистил стойла. Именно Сэм, благослови его Господь, сообщил, что мама велела оседлать Вайолет и отправилась на прогулку.

— На запад, сэр. Она любит ту дубовую рощу. А теперь, дядя Найт, вы должны взглянуть на загон.

Найт так и сделал. Все равно выбора у него не было. Нельзя же разочаровать мальчика, чей интерес к лошадям и всему, что было с ними связано, давал Найту серьезную пишу для размышлений.

Еще полчаса спустя он уже ехал по направлению к дубовой роще, прекрасной даже в это осеннее время. Найт улыбался очень циничной, очень решительной улыбкой. Он сделает все, что сочтет необходимым. И сделает это сегодня же утром. Лили придется объяснить кое-что, только и всего.

Что же касается Лили, она пустила Вайолет в галоп и наслаждалась свежим ветром, бьющим в лицо и старавшимся сорвать с волос шляпку.