— Здравствуй, Фьиэксен, давно ты не заглядывал ко мне в гости, Свободная Душа...

— И тебя, Фьидерсен, Знающий, приветствую. Много ли знаний накопил ты с последней нашей встречи?

— Много, даже чересчур. О прошлом, о настоящем, о будущем...

— А разве есть что-то уже свершившееся, чего бы не знал ты, Летописец?!

— Есть, Привратник, и немало. Прошлое порой оказывается намного таинственней будущего, и даже в Книге Книг история порой написана победителями.

— Опять заумничаешь?! Перестань говорить загадками, это меня раздражает!

— Ну что же непонятного я сказал? У любой истории есть две стороны, как у медали, а то и больше. Вот, например, недавно я по-иному взглянул на твою дружбу с одной странной леди, той, что когда-то заявила, что ты не очень-то похож на Смерть. Догадываешься, о ком я?

— Оливия Сильвер дай Драгон? И что не так с нашей дружбой?!

— Увидишь... Однажды ты увидишь... Но, Фьиэксен, прошу тебя, не совершай того, о чем пожалеешь. Никто и ничто не стоит твоего бессмертия!

— Фьидерсен, опять загадками говоришь, плут! Ты сам прекрасно знаешь, что убить меня невозможно! Я даже пособственной воле не смогу уйти, хоть и возникало порой желание!

— Подумай получше...

— Врата... Никто не в силах уничтожить их. Фьирильсен надежно защитил их перед уходом.

— Никто, кроме... О Изначальный, до чего же мне надоело твое непонимание.

— Но... Нет... нет, нет, нет! Только не говори мне...

— Врата рухнут, Привратник. Это уже предрешено. И первопричина этого лежит во встрече, произошедшей больше двух тысячелетий назад.

— Я подумаю над этим, Летописец. Спасибо, что предупредил... И сколько у меня времени?

— Полвека, а потом волны накроют нас с головой. Волны, уже порожденные, и те, коим еще лишь суждено появиться...

— Полвека...

— Полвека, а потом две жизни обретут цену. Ценой одной станет гибель великого народа, а вторая перевесит твое бессмертие.

— Скажи, Фьидерсен, а мы не можем остановить это... раньше ведь получалось...

— Раньше?! Раньше нас было трое, не забывай...

— Трое... Ты прав... трое... А теперь? Скажи, почему нас осталось лишь двое?! Почему он ушел?

— Все просто. Сила никогда не прислушивалась к Душе и Знанию... Время и Смерть... мы были неподходящей компанией для Жизни.

— Тебе бы все пофилософствовать! От людей нахватался этой чепухи?! Кому, как не тебе, знать, что все эти прозвища, коими нас в избытке наградили люди и Сотворенные, лишь грани...

— Эх, Привратник... Порой пустые рассуждения стоят намного больше самых умных речей...

Глава 1

ПОДАРОК ДЛЯ ДЕМОНА

Ему нравился этот тесный прокуренный бар, расположенный в трущобах на самой окраине столицы. Он и сам не вполне понимал, чем его, преуспевающего врача, так притягивает это заведение. Может быть, интимным полумраком и смесью запахов табака, алкоголя и мускуса? Или выступлениями молодых бардов, в песнях которых Игорь пытался найти ответы на те вопросы, что не давали ему спать по ночам? Возможно, просто успокаивал свою совесть, все еще надеясь, что он придет.

Не так давно к ним в приемный покой доставили молодого парня, раненного в перестрелке. Одного взгляда на пациента Игорю хватило, чтобы понять: случай безнадежный. Парень был еще жив, в ярких, раскосых глазах плескалась боль. Его спасло зеркальное расположение органов, но лишь на время. Даже по самым скромным оценкам от легких мало что осталось. Игорь не понимал, как человек может еще дышать... этими ошметками. Врач по опыту знал, что смерть после таких ран наступает мгновенно, но, вопреки всем законам медицины и доводам разума, мальчишка все еще цеплялся за ускользающую ниточку жизни.

Вслух Игорь всего этого не сказал, прекрасно понимая, что слова ничего не изменят. Пусть несчастный думает, что у него есть шанс, пусть борется до последнего вздоха...

— Кто ж его так? — спросил он у милиционеров, торопливо шагавших за каталкой.

— Отморозки какие-то, — расстроенно пожал плечами сержант. — Расстреляли в него пять обойм, будто хотели нашпиговать свинцом по уши! Тут бы и одной пули хватило, а они... Да и пули какие-то странные, никогда не встречал такого калибра.

Молоденький милиционер махнул рукой, видно, он впервые встречался с такой жестокостью, а вот Игорю уже пришлось за свою карьеру насмотреться на таких вот умирающих мальчишек. Однако все они, как один, были обладателями кожаных курток и бритых затылков, а этот был стильно одет и мог похвастаться роскошной светло-каштановой шевелюрой.

— Может, он бандит, — все же неуверенно предположил врач. — Не поделил что-нибудь со своими братками?

— Да нет, студент он, в МГУ на математическом факультете учится... учился... Пятый курс, Александр Камнев. Мы у него в кармане студенческий билет нашли.

Игорь почти влетел в операционную, лихорадочно натягивая маску и халат. Команда медиков уже ждала его.

Шесть часов... Они сделали все возможное. Шесть часов боролись за жизнь этого парня.

Все разошлись. Игорь грустно улыбнулся. Отключать аппаратуру не входило в его обязанности, но медсестры заняты, а ему нужно было отвлечься... Забыть о том, что еще одну душу он не удержал.

Игорь подошел к операционному столу и не смог сдержать вскрика. Глаза, которые минуту назад были закрыты, смотрели на него... Радужка расплылась, а зрачки разделились на парные полоски, мечущиеся в этой бесформенной фиалковой сини.

Игорь машинально отступил назад, нащупывая в кармане сигарету. Он бросил взгляд на монитор, но по нему по-прежнему ползла прямая линия...

Александр медленно поднял руку, вырвал иглу капельницы и снял маску.

— Не нужно никого звать, — прошептал пациент, будто прочитав мысли Игоря. — Это бесполезно. Они знали, куда стрелять. Я мертв, и этого не исправить.

Он закашлялся, сплюнул сгусток черной крови и продолжил:

— Поверьте, я понимаю, о чем говорю.

Игорь через силу кивнул. Он наконец нашел в кармане сигарету и теперь вертел ее в пальцах. Врач лихорадочно пытался понять, что же творится. Здравый смысл вступил в противоборство со свойственной ему долей мистицизма.

— Спасибо. — Парень слабо улыбнулся. — Я всегда выступал против реанимации нежизнеспособных организмов, на которой так часто настаивала Изи...

— Кому позвонить? Может, вы еще успеете попрощаться? — с трудом выдавил из себя врач. Он понимал, что это глупо — разговаривать с трупом. Глупо и попахивает сумасшествием, но и бежать куда-то, звать кого-то было бессмысленно.

Тот покачал головой:

— Все не так просто. Хотя можно кое-куда сообщить, если вы не откажетесь выполнить мою просьбу.

— Какую?

— Есть такой бар... — Он вновь закашлялся. — «Александрит»... Я его владелец... Мой брат, он скоро должен будет прийти за той информацией, что мне удалось собрать. Скажите ему... расскажите, как я погиб... Передайте, что среди сотворенных рас ходят слухи о войне... Передайте, мне удалось выиграть время... Это были ангелы...

Игорь ничего не понял из этой мешанины, но о баре с таким названием он действительно слышал. Один из его приятелей был там завсегдатаем.

— Как зовут вашего брата? Как мне его узнать?! — торопливо спросил он, видя, что конец уже близок: глаза затянулись мутной пленкой и потухли. Парень был мертв, лишь тонкие губы продолжали шевелиться:

— Его... зо... вут... Рубиус... Скажите бармену, он укажет вам на него...

Глаза остекленели.

Игорь упал на стул. Все произошедшее казалось ему еще более нереальным. Но это было, что бы это ни было. Врач разговаривал с мертвым...

Внезапно Игорь захохотал. Смеялся, а по его лицу текли слезы. Он сломал сигарету и отбросил ее в сторону. Что ж, он всегда мечтал о чем-то необычном, что изменило бы течение его жизни, — дождался.

Игорь уже месяц каждый вечер приходил в этот самый бар. Сначала — пытаясь выполнить обещание, а потом — по привычке. Слова парня подтвердились: он действительно был владельцем бара, а теперь все принадлежало его брату, тому самому, которого ждал Игорь. Однако новый хозяин вступать в свои права не спешил. Каждый раз бармен качал головой в ответ на вопросы Игоря. Он не знал, и как связаться с остальными родственниками погибшего, и понятия не имел, кто и зачем убил Александра. В самый первый свой визит Игорь не удержался и спросил, почему у умершего были такие странные глаза. Бармен удивленно посмотрел на врача и ответил, что ничего странного в них не было — обычные голубые.

И вот сегодня, едва Игорь переступил порог, навстречу ему кинулся Михаил, один из официантов:

— Новый хозяин появился. Вы ведь его искали?

Игорь кивнул, не в силах поверить, что наконец дождался. Он вопросительно посмотрел на парня. Тот показал глазами в сторону крайнего столика, где по стулу растекся черноволосый мужчина, лениво куривший и прихлебывавший кофе.

Если он и был братом Александра, то внешнее сходство отсутствовало напрочь. Одетый в шелковую «тройку», Рубиус производил впечатление богатого бизнесмена, но образ портили унизанные кольцами из алого камня длинные пальцы пианиста и камень-тезка, покачивающийся в ухе. Черные волосы были того странного оттенка, что выглядят в неверном свете темно-рыжими, словно кровавыми... В карих глазах вспыхивали искорки того же оттенка. Белая, цвета свежевыпавшего снега кожа и тонкие губы. Он смотрел на вышибалу оценивающе и как будто зло. Казалось, он чем-то удивлен и одновременно недоволен — правая бровь изогнулась дугой. Игорь, всегда бывший неравнодушным к готике, подумал, что с этого типа можно было бы писать классического вампира. Будь Рубиус актером, он получал бы роли обаятельных злодеев.

— Здесь занято, — выплюнул он, как только Игорь приблизился. — У меня нет желания вести бессодержательные беседы.

— Я жду вас уже месяц. — Игорь проигнорировал сказанное и представился: — Я врач, работаю в Склифе. Зовут меня Игорь. Именно к нам привезли вашего брата, и я был рядом, когда он умер. Александр просил вас найти и рассказать об этом.

— Садитесь. — Рубиус никак не выдал своего отношения к услышанному, лишь бровь вновь дернулась, и на виске бешено забилась голубоватая жилка. — Я весь внимание.

— Вашего брата расстреляли в упор какие-то бандиты. В него выпустили несколько обойм, и я до сих пор не понимаю, как он дотянул до больницы. Возможно, причиной послужила патология, зеркальное расположение органов. Хотя...

— Мы узнали о его смерти еще месяц назад, обстоятельства нам известны. Что он просил передать?

— Он бредил. Говорил что-то о войне, что сотворенные расы собираются развязать войну. Что ему удалось выиграть время, и это были ангелы. Похоже на сюжет какой-нибудь книжки. Умирающие часто смешивают реальность и фантазии.

— Он не сказал, сколько времени ему удалось выиграть? — поинтересовался Рубиус.

Игорь покачал головой.

— Что ж... Мне бы хотелось как-то отблагодарить вас. Среди людей редко встречаются те, кто выполняет обещания, и вы принесли мне очень важные новости. Чего бы вы пожелали?

Игорь молча переваривал услышанное. Наконец он решился:

— Я бы хотел получить ответы. В больнице произошло то, чего я не могу объяснить. Я пытался понять... Даже к священнику ходил! Я никогда не верил в бредни об инопланетянах, но то, как серьезно вы отнеслись к моему сообщению, наводит на размышления. Кто вы? Кем был ваш брат? Вы — не люди?

— Вы правы, — спокойно улыбнулся Рубиус, будто предвидя подобный вопрос. — Ни я, ни Александрит — не люди. Мы можем выглядеть, как вы, говорить, ходить, жить... как вы... но существуем мы иначе, чем вы. Мы — Драконы, Конструкторы. Ваш мир — лишь один из многих, мы принадлежим иному. Однако что вас навело на подобную мысль?

— Глаза вашего брата. На миг я увидел то, чего не существует в этом мире. Никакой мутацией нельзя объяснить подобное. Никаким обманом зрения. Нельзя придумать то, что невозможно вообразить.

— Что ж, спрашивайте дальше. У вас ведь есть еще вопросы?

— Война, о которой твердил ваш брат... Она затронет этот мир?

Рубиус покачал головой.

— Не буду врать. — Он вздохнул и устало потер переносицу. — Я не знаю... Поверьте, эти слова услышать от меня почти нереально, но я повторяю: «Не знаю». Все пошло кувырком, и я уже не понимаю ничего и не знаю, что делать... Но если человечество выживет в надвигающейся буре, вы станете одним из тех, кто помог этому произойти. Поверьте... Однако я разговорился, оправданием могут служить только три бессонные ночи... Вы хотите спросить еще что-нибудь? Мне пора... Время сейчас самая большая ценность, что есть в Сфере.

— Только один вопрос, хотя не знаю, в силах ли вы ответить на него. Я врач, часто уповаю лишь на помощь Бога. Скажите, существует ли Он?!

Рубиус хмыкнул и потушил окурок прямо в чашке.

— Возьмите, это дарственная на бар. — Он протянул Игорю пару листов бумаги. — Мне он больше не нужен, а вы заслужили. Впишите свое имя и вступайте во владение. Благодаря вам смерть Майлорда Александра Александрита дай Драгона можно считать ненапрасной.

Рубиус встал и, не замечая ошарашенного лица врача, направился к выходу. Сделав пару шагов, он обернулся и улыбнулся:

— Насчет вашего вопроса... Существуют сотни ответов, и ни один из них не будет полным. Вы же знаете, что в этом мире все относительно. Я, например, вполне соответствую вашему определению «Бога». Но ведь вы, люди, сами выбираете идола, которому поклоняетесь. И знаете, Игорь, вы давно избрали своего кумира... Имя ему — милосердие.

Он быстро развернулся и почти побежал к дверям. Вышибала вздрогнул и, охнув, сложился пополам в каком-то испуганном поклоне. Рубиус на бегу махнул ему, и парень просиял.

Рубиус перешагнул через порог, и Игорь отчетливо увидел, что за дверью не грязный переулок, а чья-то спальня...

День не задался прямо с утра, точнее, с того самого времени суток, когда нормальные существа видят девятый сон, а мой ненормальный брат выискивает неприятности на чужую задницу! И в Утопии еще потом удивляются, с чего это я каждый раз при встрече так усердно его обнимаю. Ответ прост: все надеюсь, что его шея не выдержит натиска моих хрупких пальчиков.

Бац! Рвяк! Шшшш!

Настойчивый звук, послуживший причиной моего пробуждения, утихать не собирался. Последняя попытка хоть разочек проспать рассвет окончилась полетом подушки и тихим, но смачным ругательством. Восторг победы утих ровно через секунду, придушенный очередным «сигналом будильника».

Плюх, шварк, бух!

Нет, ну это уже наглость! Хоть бы день отдыха!

— Руби... я отказываюсь!.. — промычала я, поглубже прячась под одеяло.

— От чего? — Тихий смешок. — Я ведь еще ничего и не предлагал. Неужели я не могу просто так прийти на рассвете в комнату любимой сестренки и пожелать ей доброго утра?!

Я многозначительно промолчала, еще основательнее закапываясь носом в подушку.

— Ах так?! — вскричал возмутитель моего спокойствия. — Не любите вы меня! Не цените! Уйду я от вас! Как пить дать уйду! Вот тогда поплачете! Тогда поймете!..

— Куда уйдешь? — не удержалась я от ставшего уже традиционным для нас вопроса. Мне не впервой было выслушивать подобные угрозы, я давно заучила все стенания наизусть и даже пару раз применяла в работе. Не поверите, больше получаса не выдерживал никто. — Выдай мне координаты, я буду обходить этот мир за Круг!

— Стерва! А уйду я в монастырь... женский! Помнишь тот мирок, в котором мы отмечали свой двухтысячный день рождения? Там целый — монашеский орден появился имени тебя, Серебряной Леди... Вот туда и уйду! Там меня будут холить и лелеять, не то что здесь!

— Ну и скатертью дорожка!

— Бессердечная! Бездушная! — В голосе братца послышались сдавленные рыдания.

— Это комплимент или попытка подлизаться? — уже не так уверенно хмыкнула я.

Тяжело вздохнув, я высунулась из-под одеяла. Ненавижу мужские слезы, даже если они столь оптимистичны и щедро сдобрены похрюкиваниями-смешками.

Руби в позе расслабившегося кота растянулся в кресле. По стенам бегал огромный паук, расстрел которого фаерболами и послужил сегодняшним аналогом будильника. Заметив, что я наконец соизволила продрать свои сиятельные глазки, братик попытался было отправить кошмарик туда, откуда взял, но что-то напутал с векторами и вместо того, чтобы открыть портал, швырнул в эту ожившую мечту сумасшедшего энтомолога чем-то из арсенала атомарной[2] магии. Минуту мы молча наблюдали, как из ядовитого паук медленно превращается в шоколадного.

Интересно, куда теперь девать эти сто килограммов столь не любимого мною лакомства?! Я же не «новый русский», чтобы держать в спальне шоколадные статуи! Но об этом потом... а сейчас более насущные проблемы на повестке.

Например, как не стать первой братоубийцей в драконьей истории. Хотя, боюсь, многие меня за сие богоугодное дело только поблагодарили бы.

— Руби, а ты никогда не слышал о таком замечательном изобретении человечества, как выходные? — вкрадчиво поинтересовалась я. — Я понимаю, что люди в общем и целом раса донельзя отсталая, но даже в большинстве их миров рабский труд давно упразднили!

На сей раз промолчал братик. Он превосходно знал человеческую историю, но, как все начальники, предпочитал считать, что подчиненные его личная собственность и выходные им не положены по статусу. А уж про родную сестру и говорить нечего!

— Опять мир на грани катастрофы?! — простонала я, прекрасно понимая, что этот тип не отвяжется, так что остается расслабиться и получить удовольствие.

Дело в том, что мой брат большой оригинал даже по меркам нашего... странного... народа. Вместо того чтобы развлекаться и путешествовать, как все нормальные существа, он создал первую в истории Сферы Службу внешней разведки, самолично произвел себя в ее бессменные руководители и теперь не дает порядочным существам прохода.

Поняв, что остальным вся его затея, мягко говоря, до лампочки, он, не смущаясь, завербовал в сотрудники этой самой Службы тех, кто отказаться не смог при всем желании, а именно братьев и сестер! Хотя, конечно, зря я так категорично. За шестьсот лет существования организация Руби стала, пожалуй, единственной реальной властью Сферы, с которой считались все. Вспомнить хотя бы то, что на данный момент на него (а следовательно, на нашу расу) работали представители всех рас, что видывала Сфера.

— Опять какой-нибудь колдун лютует? — спросила я с надеждой. Не худший вариант — управлюсь минут за пять, а если повезет, еще и заклинаний на халяву сопру. Сама-то я в высшей магии ни бельмеса, так, на уровне инстинктов, пара фокусов, но вот чужими «консервами» воспользоваться вполне смогу.

Мой мучитель усмехнулся и покачал головой.

— Очередной великий воин объявился? — Это уже неприятней, но не смертельно. Пофехтовать я всегда готова. Изредка даже стоящие соперники находятся. Может, заодно разживусь парочкой артефактов.

— Если бы...

— Только не говори, что надо в очередной раз спасать Дракона от Прекрасной принцессы! — (Не смейтесь, мы, Драконы, существа легкоранимые, нас каждая принцесса обидеть норовит!)

— А как ты догадалась? — хихикнул шеф, — Только вот не принцесса, а принц, и Изи уже сама разобралась.

Я мысленно посочувствовала несчастному, которому попалась на его жизненном пути моя полоумная сестренка. Чего стоит только ее заскок насчет Красавицы, в которой живет Чудовище. Это я о том, что мы меняем ипостась на «раз-два». Хочешь — человек, хочешь — крылатый звероящер. Есть еще вариации, но они промежуточные между этими двумя. Вот Изумруд и изгаляется, влюбляет в себя всех подряд, а потом демонстрирует им свой «настоящий» облик, с пояснениями, что именно в таком виде она и предпочитает спариваться, с последующим пожиранием того, что останется от незадачливого партнера. Хотя за те три года, что я ее не видела, она вполне могла стать посерьезней...

— Гениальный изобретатель? Великий потоп? Свертывание пространства?

Братец лишь усмехался, следуя за буйством моей фантазии.

— Бунт ИИ? Нашествие вампиров? Прыщ на подбородке императора Галактики?

— Хуже! — сделала мученическое лицо эта обезьяна драконьего происхождения. — У Владыки Аддена[3] родился наследник!

Я застонала... И правда — хуже уже некуда! А братишка продолжал методично вколачивать гвозди в мой сосновый ящик:

— Только вот этот наследник свой первый день не переживет, если кто-то свыше не оделит его капелькой внимания.

— Это еще почему? — наивно поинтересовалась я. — Помнится, Дарш направо и налево хвастался, какой родительский инстинкт сумел вложить в свои творения.

— Вот именно... ключевое слово «родительский», — насмешливо погрозил пальцем Руби. — Тут же возникли сомнения насчет отцовства.

— Сомнения? Это как?! — То ли я отупела, то ли Рубиус издевается.

— Ну, понимаешь... — Этот скромник даже умудрился придать физиономии вполне правдоподобный румянец. — Ходят слухи, что Ее Владычество не совсем верна своему мужу. А тут еще небольшие отклонения в наследственности...

— Руби... — протянула я, уже начиная кое-что подозревать.

— А что Руби? — неуверенно парировал тот.

— Рубиус... — Подозрения медленно, но верно перерастали в уверенность.

— Как что, так сразу Рубиус?! — почти искренне возмутился он.

Может, с остальными это представление и прокатило бы, но в пылу оправданий Руби запамятовал, что я его единственная кровная, а не названая родственница и еще в утробе матери мы делили одну жилплощадь.

Вы, наверное, уже догадались, что родственные отношения у Драконов — дело запутанное. На самом деле это не кровное родство, а схожесть способностей. Дракон попадает в Дом соответственно своим склонностям и талантам. Например, к нашему Дому относятся все аналитики и геноконструкторы, к Дому Стихий — те, кто способен достигать полного слияния с ветром, водой, огнем или землей, к Дому Света — маги, специализирующиеся на управлении физическими законами и создании миров... Всего же подобных кланов сорок три, в каждом по сто — двести Драконов.

— Илия Рубиус дай Драгон! — почти прорычала я. — Я даже не буду спрашивать, какого демона... ты забыл в постели этой демонессы, мне это и так ясно, но вот скажи мне, братик, каким телом ты додумался воспользоваться?!

— Да так... мимо проходило... Менестрель какой-то...

— Хорошо хоть не своим! Нашему Дому только полудемона для полного счастья не хватало! — Ну это я зря, не бывает Драконов-полукровок. Дело даже не в том, что по сути своей мы ближе к человеческим компьютерам, а не к живым существам, а в том, что Дракон — это симбиоз живого организма и дикой магии. Гены здесь не играют ровным счетом никакой роли. Да и не способны мы к размножению... Кстати, вот что интересно, до сих пор я считала, что контроль над разумом в таланты моего гениального близнеца не входит...

— Силь...

— И не подумаю!

— Силь...

— Сам разгребай!

— Сильвер, ну пожалуйста!

— А что мне за это будет? — Если вам скажут, что наглость — второе счастье, не верьте. При должном количестве первой, второе уже и не нужно.

— Оливия Сильвер дай Драгон, вы не имеете права шантажировать собственного брата-близнеца!

— А если хорошо подумать? — Я зевнула и покосилась на одеяло. Теплое... Мягкое... Только вчера выпросила у Хрюши (то бишь Хрусталя дай Драгона) заклинание «пустого облака». Намеки братик всегда понимал с полмысли.

— Хорошо, неделю я обойдусь без твоей неоценимой помощи! — сдался он.

— Месяц! — окончательно озверела я и подивилась собственной смелости, граничащей с самоубийственной наглостью.

— Неделю! — От подобной щедрости Рубиус сам ошалел. Видно, он уже жалел, что просто не выпихнул меня на задание, придав нужное ускорение пинком под зад.

Поняв, что сторговаться на большее не стоит и мечтать, решила, что лучше ящерка на земле, чем Дракон в небе. Если помедлить, братишка точно передумает и насчет недели.

— Уговорил. Строй переход. Пока одеваюсь, можешь даже рассказать, что там с принцем, а то ведь Изумруд, как всегда, широко распахнет глазки и скажет, что она, дескать, тут сбоку припека и ни о каких царствующих особах не слышала и краем уха!

— А что мне за это будет? — передразнил меня этот нахал...

Рубиус растекся по мягким подушкам. Сил не осталось даже на то, чтобы построить переход в собственную спальню. Последние двадцать четыре часа выдались самыми тяжелыми в его молодой, почти трехтысячелетней жизни. Еще вчера он был готов объявить всеобщую тревогу. Все члены «ДракОНа» во всех мирах были вызваны на службу. Само собой, объяснений им не давали, но в случае начала войны в распоряжении Рубиуса оказались бы все, кто входил в организацию.

Война...

Это слово было потеряно Драконами во тьме веков. Человеческие распри их не касались, межрасовые — обходили стороной. Не находилось сумасшедших, кто рискнул бы схлестнуться с самым малочисленным, но в то же время могущественным народом Сферы. Его боготворили, но ненавидели и боялись. Никто не знал, откуда пришли Драконы, каковы их цели. Творцы миров и рас были самой большой тайной, разгадать которую не удалось еще никому.

И вот настал час, когда им бросили вызов. Даже не им, а человечеству. Смешно. Единственная не сотворенная Драконами раса, она была опять же единственной, за которую почти всемогущие Конструкторы будут сражаться до последней капли той смеси вечности и магии, что заменяла им кровь. Просто потому, что не могут иначе...

Оставалось лишь цепляться за соломинку и верить, что еще есть время. Время предотвратить эту бойню, в которой, скорее всего, не будет победителей и побежденных — лишь мертвецы, которым уже все равно. Если удастся притормозить планы врагов еще хотя бы на век, если у Сильвер получится, если его, Рубиуса, план одобрит Совет...

Слишком много «если», но на карту поставлено все. Рубиус поклялся, что не проиграет, ведь ему нечего было терять.

Он тихо хихикнул, внезапно вспомнив, какую задачку подкинул генетикам. Ох, что начнется, как только его сестренка вернется с задания! Ну не зря же его считали лучшим геноконструктором[4] поколения!

О том, что Силь может и не вернуться, Рубиус старался не думать.

Ненавижу путешествовать через порталы! Все, что угодно, только не это скольжение по тесной многоцветной кишке, когда желудок так и норовит вывернуться наизнанку, а мысли теннисными шариками мечутся в подозрительно опустевшей черепушке. Единственным плюсом подобных перемещений является то, что заканчивается тоннель не в точке прибытия (как при телепорте, струне или разрыве пространства), а за гранью, в межреальности. Ты оказываешься в своеобразном мыльном пузыре бесплотным духом, который слышит и видит все, что происходит.

А в Тронном Зале Адденского Дворца происходило нечто непонятное. Если честно, я сначала не обратила внимания на суматоху, царившую вокруг трона, настолько меня захватило зрелище сотен тонких колонн, вырезанных из черного мрамора. Они уносились ввысь к хрустальному куполу, сквозь который пробивался свет тысяч алых звезд. Этот мир вечной ночи заставлял забыть обо всем... Я любила бывать здесь в те времена, когда Дарш создавал своих «детей». Я наблюдала за строительством этой цитадели. Где-то в галерее есть портрет, написанный первым Владыкой более двух с половиной тысячелетий тому назад. Там я сижу на перилах, вокруг клубятся серебряные, еще не полностью сформировавшиеся крылья, а позади небо и миллионы алых звезд. Этот портрет — единственный, который мне нравится. За происшедшие века многие пытались увековечить мою «неземную красоту», но ни у кого, кроме этого Сотворенного, не получилось перенести на холст мою сущность, а не внешность... Сущность Дракона.

Не человек...

Не бог...

Дракон...

М-да... Вот я чуть и не забыла о том, зачем, собственно, явилась, лишь вопль Владыки Сэттена, сына Воланда, привел меня в чувство и заставил обратить внимание на суету вокруг трона.

Опаньки! А младенец все же существует, братишка не пошутил. Пятеро министров, знакомых мне по одному из дипломатических приемов в Утопии, и сам Владыка Сатар-Мирта, Замка правителей Аддена, оживленно дискутировали, размахивая руками и сыпля ругательствами. Причиной переполоха послужил пищащий сверток на сиденье трона...

— Это отродье не может быть моим сыном!

Оставаясь в бесплотном состоянии, я переместилась чуть ближе, дабы рассмотреть предмет ярости новоявленного папаши. Я, конечно, не специалист по демонической психологии, но думаю, даже эти творения Темненького относятся к наследникам, тем более первенцам, с гордостью и заботой...

Так?! А это еще что за крокозябра?!

Пожалуй, насчет наследника я поторопилась... Сомневаюсь, что ЭТО можно принять за плод любви двух чистокровных демонов. Скоренько просканировав визжащий сверток, я пораженно замерла. А еще говорят, что я была самым бесталанным аналитиком во всем классе. Да даже сам Руби, считающийся лучшим среди геноаналитиков[5] нашего поколения, не смог бы лучше разобраться в этом безумном сплетении двадцати трех спиралей кода. Передо мной, будто в кошмарном сне, стояло увиденное будущее малыша.

Оказалось, что от героических предков менестреля дите унаследовало не только громкий голос и полное отсутствие слуха, но и гены семнадцати рас, включая людей (мерзость-то какая) и даже метаморфов! Представляете конечный результат подобного коктейля? Если не хватает воображения, могу рассказать: двухметровая жердь, на которой мускулы отыскать — один шанс из бесконечности.