«Ты могла бы стать актрисой! Ты могла бы стать танцовщицей! Ты могла бы стать моделью!» — говорили ей.

И она успела побывать и тем, и другим, и третьим, не добившись славы, но зарабатывая приличные деньги. Знакомые завидовали ее богемному и яркому образу жизни, но зависть других не приносила удовлетворения. Да и вряд ли что-то еще могло ее удовлетворить.

В душе Иззи жило тайное стремление стать обыкновенной, но она не осмеливалась попробовать и не знала — как.

В последнее время она занималась выгулом чужих собак, выводя дважды в день в парк по двадцать четвероногих питомцев. Это занятие оказалось неожиданно прибыльным, к тому же собаки, не в пример многим людям, не смотрели на нее оценивающе.

Только Крис позволял ей сохранить остатки душевного равновесия и не потерять надежду на лучшее. Она придирчиво изучала его, недоумевая, как человек, получивший такое же воспитание, как она, смог остаться нормальным. Ей очень хотелось спросить брата, в чем его секрет, но она все никак не могла улучить подходящий момент.

Сегодня, как и много раз прежде, они крепко выпили и распевали дуэтом, пока хозяин паба не выставил их за дверь. Крис решил не ехать домой, а переночевать у Иззи. Постелив ему в гостиной, она оставила дверь спальни открытой, чтобы они могли разговаривать, лежа в постелях.

— Мы все время так делали в детстве, помнишь? — сонно спросила она.

— Помню, ты все болтала и болтала, пока мама или отец не приходили и закрывали обе двери.

— Я их ненавидела за это, а ты, Трис?

Даже в хмельном тумане Крис чувствовал, что с Иззи лучше не спорить. Когда они были детьми, сестра порой сводила его с ума, да и сейчас дела обстояли не лучше. Он знал, что она несчастна, и как мог старался помочь ей. Иногда он брал ее с собой на вечеринки с друзьями, но своими странными повадками она всегда смущала его.

Крис вспомнил, как по ночам слушал запрещенное в родительском доме радио, накрывшись с головой одеялом. Бормотание Иззи не мешало ему, и он лишь изредка покашливал или вставлял какие-нибудь междометия, чтобы показать, что слушает. Он не знал, что в эти минуты сестра делилась с ним плодами своей необузданной фантазии, а его неопределенные ответы принимала за одобрение. Теперь ему казалось, что Иззи избавилась бы от самых диких своих идей, если бы в детстве и юности он был внимательнее и почаще одергивал ее. Поэтому сейчас, несмотря на одолевающий его сон, он заставлял себя поддерживать разговор.

— Так как ты собираешься поступить с Лорен? — спросила она.

Большую часть вечера они проговорили о его работе и связанных с ней проблемах. Иззи безмерно уважала брата за цельность натуры и завидовала его способности испытывать сильные чувства. Ей самой и то, и другое было органически чуждо. О Лорен она спросила наугад, не зная, стоит ли затрагивать эту тему.

— Я еще не решил, — ответил Крис. — Мне она нравится, но, честно говоря, не знаю, стоит ли игра свеч.

— Какая игра? — не унималась Иззи.

Крис помедлил. Он не рассказывал сестре о цепи недоразумений, начавшихся с подвески с изображением рыб. Эта история казалась ему все более нелепой. Кроме того, ему не хотелось выставлять Лорен в невыгодном свете. Преданность брату может заставить Иззи невзлюбить ее за то, что она доставила ему столько хлопот. А если он решит встречаться с Лорен, нужно, чтобы и Иззи почувствовала к ней симпатию.

— Да так, ничего особенного. Я просто никак не могу до нее дозвониться. Она уехала из города, а я забыл спросить номер ее мобильного телефона. Я хотел поговорить с ней и убедиться, что она хорошо себя чувствует после вчерашнего.

Голос его становился все тише, и, едва закончив фразу, Крис погрузился в сон. Иззи еще немного полежала в тишине, обдумывая его слова. «Что ж, — решила она, — раз он так убивается, я достану ему номер ее мобильника».

В воскресенье утром, когда Крис уехал к себе проверять письменные работы своих учеников, Иззи позвонила Бет. Слушая длинные гудки в трубке, она повторяла про себя: «Только бы по привычке не назвать ее Сумасшедшая Бет».

— Алло? — прошептала Бет.

— Привет, Бет, это Иззи. Надеюсь, что не разбудила тебя.

Разбудила. Я после ночного дежурства и только час назад заснула. А через два часа мне нужно возвращаться в больницу. — «По крайней мере теперь, после разрыва с Крисом, мне не придется быть вежливой с этой ведьмой», — подумала Бет.

Однако Иззи не обратила внимания на ее грубость, отнеся ее на счет усталости. Она была полна решимости довести свое дело до конца.

— Мне очень жаль, дорогая, — сказала она, однако в ее голосе не было и тени раскаяния. — Но у меня срочное дело. Мне нужно поговорить с людьми, к которыми вы с Тристаном ходили на вечеринку на прошлой неделе. Стелла и Пит, так, кажется, их зовут?

Услышав имя Пита, Бет насторожилась:

— Зачем тебе говорить с ними? Ты их даже не знаешь.

Бет и сама не понимала, почему вдруг стала такой подозрительной. Наверное, дело в смутной тревоге, которую она ощущала при мысли о Пите. Они не сделали ничего предосудительного, но она ушла из кафе, абсолютно поглощенная игрой в «А что, если…».

Она солгала Иззи: никакого дежурства не было, просто она проворочалась всю ночь в постели не в силах уснуть. Это было глупо. Она же врач, она должна уметь отделять факты от фантазии. Факты были просты: во-первых, Пит женат и, как бы он ни был недоволен браком, менять положение вещей не собирался. Во-вторых, у нее только что закончился первый и единственный серьезный роман в жизни, и сейчас она была не в состоянии принять обдуманное решение. В-третьих… она еще не придумала, что в-третьих, но двух условий ей казалось недостаточно.

Теперь Иззи опять вернула ее в прошлое. Бет была уверена, что она действует от лица Криса и что ее звонок как-то связан с той девушкой на вечеринке, которой так хотелось сходить с Крисом в кино. К собственному удивлению, она ощутила укол ревности, увидев Криса с другой женщиной. Странно, ведь она с облегчением восприняла его уход…

Самым большим преимуществом Бет в современной жизни было то, что она никогда не читала женских журналов и не смотрела «мыльных опер», а поэтому не знала о стандартных реакциях на эмоциональные потрясения. Она не подозревала о том, что должна чувствовать себя уязвленной, порвав длительные отношения, даже если роман закончился по обоюдному согласию партнеров. Не знала она и о том, что справочники пестрят телефонами психологов, которые зарабатывают на жизнь, облегчая страдания людей, оказавшихся в ее положении.

За годы медицинской практики Бет ни разу не сталкивалась со случаем смерти пациента от разбитого сердца. Поэтому в ее собственном мироощущении не было места страданиям от любви. Когда Крис собирал вещи, Бет чувствовала себя одинокой, немного потерянной, но не подавленной, что она истолковала как отсутствие любви к нему.

Теперь же, задумавшись над последними событиями, она спросила себя: не связана ли ее внезапная привязанность к Питу Линчу с тем, что она увидела на вечеринке у Стеллы? Ведь Крис смотрел на ту женщину так, как раньше смотрел на нее!

Бет устала. В глаза словно насыпали песок. Она ненавидела Иззи и ее экзальтированность, которую Крис находил милой чертой характера. Иззи была последним человеком, с которым Бет хотела поговорить, особенно сейчас, когда голова разламывалась от нерешенных вопросов. Поэтому она продиктовала Иззи теле фон Стеллы и повесила трубку, не попрощавшись. Эта выходка доставила ей удовольствие.

Иззи с удивлением посмотрела на телефонную трубку, из которой доносились короткие гудки. Что это нашло на Бет? Иззи всегда считала ее абсолютно бесполезным существом (не считая, конечно, того, что она была врачом, спасающим жизни людей), недостойным Криса. Хотя вернее было бы сказать, что она недостойна Иззи. Иззи видела в каждой подружке брата потенциальную невестку. У нее самой не получалось подружиться с кем-нибудь, поэтому она рассчитывала на помощь брата в этом деликатном деле. Иззи отличалась резкостью и отсутствием тех женских качеств, которые, похоже, были основными для дружбы с представительницами прекрасного пола. Но ей нравилось думать, что женщины смогут проникнуться к ней симпатией, если узнают ее получше. А столь длительное знакомство было возможно только при участии Криса.

После длинной вереницы смазливых пустышек, с которыми знакомил ее Крис, Иззи была рада услышать о его новой подружке-враче. Но их первая встреча оказалась полным провалом. Крис явно был без ума JOT Бет, и не составляло труда понять, почему. Бет была красива, умна, мила. И любима достойным мужчиной. — В течение всего вечера Иззи ждала, что Бет заговорит с ней, проявит интерес, попытается ей понравиться и расскажет о себе. А она просто сидела, блаженно улыбаясь Крису, что, по мнению Иззи, могло вызвать лишь отвращение. Ведь с пациентами-то своими она хоть иногда разговаривала.

На самом деле Бет вовсе не испытывала блаженной радости и немало бы удивилась, узнав, что подумала о ней Иззи. Она просто не находила слов в обществе этой поразительной женщины. Бет была наслышана о ней от Криса и все-таки оказалась не готова увидеть настоящую Иззи.

— Не падай в обморок от ее внешности, — предупредил ее Крис.

Но реальность превзошла все ожидания. Смотреть на Иззи и сохранять хладнокровие было все равно что смотреть на человека, обезображенного уродствами, и пытаться не замечать этого. Разница заключалась в том, что Иззи обезобразила себя сама. Ее наряд и макияж переливались серебром (хотя блестки вышли из моды десять лет назад), и, похоже, под платьем не было нижнего белья. Улыбка была для Бет единственным средством не выдать своего потрясения. Такая сестра явно не подходила Крису.

Трагедией Иззи и Бет было то, что обе плохо разбирались в людях и не догадывались, насколько похожи друг на друга. Обе чувствовали себя изгоями в обществе из-за необычного воспитания, обе не умели строить отношения с людьми и отчаянно нуждались в дружбе. Судьба в лице Криса столкнула их, дав шанс установить хрупкую связь и поделиться друг с другом опытом выживания в мире, не терпящем аутсайдеров. Но они этим шансом не воспользовались.

Может, если бы Крис знал о тонкостях женской души немного больше, то помог бы построить мостик между сестрой и возлюбленной. Но ему это и в голову не приходило.

Пять лет Бет и Иззи прожили в тесном контакте В присутствии Криса они соревновались в вежливости, но стоило ему выйти из комнаты, как они начинали обмениваться колкостями, высмеивая недостатки друг друга. То есть занималась этим в основном Иззи, а Бет, как правило, молча страдала.

Иззи всей душой презирала Бет, зато Лорен показалась ей нормальным, живым человеком, что было важным качеством в ее глазах. Возможно, если бы Крис рассказал сестре о нелепой лжи Лорен и о еще более нелепых причинах, побудивших ее солгать, Иззи не стала бы так стараться ускорить развитие нового романа брата.

Но поскольку Крис промолчал, Иззи приступила к выполнению своего плана.

— Алло! Это Стелла?

— Нет, это ее свекровь. Стеллы нет дома. Что-нибудь ей передать?

— Если можно. Меня зовут Изольда Фэллон. Мой брат Крис — приятель Бет Сэвиль, врача Стеллы, и оба они были на ее вечеринке на прошлой неделе.

Энн совсем запуталась. Голова ее была занята собственными мыслями, и ей не по силам было уследить за ходом мысли собеседницы.

— Хорошо, Изольда. Я попрошу Стеллу перезвонить вам.

— Нет-нет, — раздраженно перебила ее Иззи. — Мне не нужно, чтобы Стелла перезванивала мне, она меня даже не знает.

Энн уже пожалела, что вообще взяла трубку.

— Тогда что ей передать? — неторопливо спросила она.

«Почему сегодня все такие вспыльчивые?» — подумала Иззи.

— Я просто хотела спросить номер мобильного телефона ее знакомой, которая тоже была на вечеринке. Лорен… забыла фамилию.

Энн застыла в нерешительности. Ей не хотелось давать телефон постороннему человеку. Но в этот момент в комнату ворвался Билл и, размахивая руками, звал ее на помощь. В доме сработала пожарная сигнализация, и он никак не мог найти выключатель. Поэтому Энн быстро открыла телефонную книгу, которая лежала рядом на столике, и продиктовала номер Лорен назойливой собеседнице.

— Извините, но это домашний телефон. В книге указан еще номер ее матери, но мобильного нет.

Иззи вспомнила, что Крис успел познакомиться с матерью Лорен, и она показалась ему… немного странной. Как раз то, что нужно было Иззи!

— Если вы дадите мне телефон ее мамы, я позвоню ей и узнаю номер мобильника Лорен сама.

— Видите ли, я не уверена, что могу…

Энн не знала, что делать. Билл все активнее размахивал руками, а звон сигнализации действовал на нервы.

И тут в голову Иззи пришла блестящая идея.

— Понимаю, что вам неудобно давать чужой номер телефона. Может быть, тогда вы позвоните матери Лорен и спросите у нее сами, а потом перезвоните мне?

Энн с удовольствием так бы и поступила, но она не могла оставить Билла в одиночку справляться с непредвиденной ситуацией. Ее муж не был силен в непредвиденных ситуациях. Это была ее сфера.

— Думаю, ничего страшного не произойдет, если я дам вам телефон Морин, чтобы вы сами смогли ей позвонить.

Она быстро продиктовала номер Морин и поспешила на помощь Биллу. В суете она совершенно забыла рассказать о звонке Стелле, когда та вернулась домой.

— Так вы сестра Криса?! — возбужденно воскликнула Морин, когда Иззи вежливо представилась. — Как мило, что вы позвонили! Лорен говорила, что встречалась с вами. Ваш брат просто очарователен!

— Вы тоже ему очень понравились, — покривила душой Иззи, на миг почувствовав себя настоящей светской львицей.

— Так что вы хотели, Изольда? — спросила Морин. Об этом Иззи еще не подумала. Было бы странно признаться, что номер нужен ей для Криса, — ведь мать Лорен явно думала, что они чуть ли не помолвлены.

— Понимаете, я хочу устроить сюрприз для Криса ко дню его рождения и собиралась обсудить его с Лорен. Поэтому мне нужен номер ее мобильного телефона. — Она очень гордилась своим спонтанным, но очень правдоподобным объяснением.

— Какая вы заботливая сестра! — восхитилась Морин. — У вас ручка под рукой?

Пока Морин диктовала телефон Лорен, ее вдруг осенило.

— Послушайте, я тут подумала… Не знаю, упоминал ли об этом ваш брат, но через пару недель у нас будет вечеринка в честь Лорен. Ничего особенного, соберется семья и близкие друзья, но в этом году мне хочется пригласить и хороших знакомых Лорен. Так вот, раз она встречается с вашим братом и знакома с вами, почему бы вам тоже не прийти?

Иззи была застигнута врасплох и не смогла придумать подходящего предлога для отказа.

— Спасибо, я… м-м-м… с удовольствием приду.

— Еще один гость! — крикнула Морин кому-то. Хотя, возможно, она просто разговаривала сама с собой — Иззи тоже этим грешила. — В таком случае, дайте мне ваш адрес, и я пришлю приглашение. Лорен очень обрадуется, если вы придете. Кстати, для нее это будет сюрприз, поэтому не говорите ей, ладно?

Иззи согласилась.

Положив трубку, Морин повернулась к Эдди:

— Разве не замечательно? Сестра молодого человека Лорен придет к нам на вечеринку. Она сказала, что и у него тогда же день рождения; мы можем устроить двойной праздник. Вот будет сюрприз для обоих!

Его день рождения в тот же день? — недоверчиво спросил Эдди, слишком хорошо зная манеру Морин делать собственные выводы на основе весьма скупой информации.

Морин на секунду задумалась:

— Не уверена, но все равно скоро, потому что его сестра тоже организует праздник.

Но Эдди не так просто было убедить.

— Необязательно. Если она задумала что-то грандиозное, подготовка может занять несколько месяцев.

Но Морин уже не слушала, погрузившись в изучение кулинарной книги. Ей предстояло выбрать рецепт торта, который бы соответствовал случаю и всем понравился.

— Может, просто испечь большой пирог и украсить его двумя сердцами с их инициалами? — задумчиво пробормотала она.

— Дорогая моя, ведь ты же говорила, что Лорен только начала встречаться с этим человеком. Тебе не кажется, что еще рано печь такие пироги? — Уже через несколько дней после знакомства с Морин Эдди стал играть роль некоего голоса разума, который, к сожалению, звучал порой недостаточно громко.

Морин покровительственно улыбнулась ему:

— Ты забыл, что я ее мать и знаю ее, как саму себя. Я видела их вместе и уверена, что он для нее — идеальная пара!

Лорен ни от кого не ждала звонка и выключила мобильник, что, в общем, было необязательно, поскольку связь в горах практически отсутствовала. Однако для нее этот жест был наполнен глубоким смыслом: ей хотелось освободиться от всего, что связывало с Лондоном. На лице ее не было ни грамма косметики, волосы небрежно завязаны в хвост и спрятаны под теплой шапочкой. Лорен полностью расслабилась и наслаждалась ощущением свободы, не заботясь о том, что подумает о ней Ричард. Она даже согласилась облачиться в нечто влагонепроницаемое и ветронепродуваемое — как раз для прогулки в горах в феврале. Хотя справедливости ради надо отметить, что все вещи, подаренные ей Ричардом, были последним писком спортивной моды.

Лорен посмотрелась в зеркало и не узнала себя. Это была не она, а какая-то другая женщина — гораздо более молодая, естественная и искренняя. На ней была желтая куртка, явно прошедшая испытания в Антарктиде. Было приятно осознавать, что, если ее погребет снежная лавина, она не умрет от переохлаждения. Красные брюки громко шуршали при каждом движении. Черная шапочка и такие же перчатки были сшиты из плотного теплого материала. На ногах красовались прочные, но легкие ботинки. В этом наряде Лорен ощущала себя существом без пола, и это чувство окрыляло.

Странно, но ее совсем не мучила совесть, что за сутки, проведенные в Тендейле, она ни разу не включила компьютер. Наверное, и ее Лорен забыла включить. Она чувствовала себя прекрасно, хотя понимала, что подобная безответственность совсем на нее не похожа. Она всегда тщательно готовилась к каждому проекту, чтобы избежать случайных ошибок и недочетов, вероятность которых всегда была велика.

Ричард дал ей свисток, сухие консервы и пакет из фольги.

— А это для чего? — встревоженно спросила она, прочитав надпись: «Комплект для выживания в критических условиях».

— Это на случай, если мы разделимся или со мной что-нибудь случится.

Если Ричард хотел заставить Лорен придвинуться ближе к нему, он своего добился.

— Что, например? — осторожно спросила она.

— В горах скользкие тропинки и легко скатиться по крутому склону.

Лорен вцепилась в его руку.

— Слушайте, если вы куда-нибудь упадете, я прыгну за вами! Я не гожусь для героических подвигов вроде выживания в горах в одиночку.

Ричард только улыбнулся, продолжая идти вперед.

После часа медленного подъема по самому пологому из склонов Лорен почувствовала, что ее легкие готовы взорваться.

— Можем мы остановиться на минутку? — взмолилась она. Все тело ломило, и она без сил опустилась на ближайший камень.

Ричард подавил смешок:

— А я думал, что современные деловые женщины проводят все свободное время в тренажерных залах. Вы не очень-то подготовлены.

Лорен с трудом перевела дыхание:

— Да будет вам известно, что мне нет равных в классе аэробики и на дискотеке, где играет моя любимая музыка. Но лазание по горам противоречит природе человека. И потом, этим воздухом совершенно невозможно дышать!

Ричард насмешливо взглянул на нее, и Лорен нахмурилась:

— Не понимаю, что здесь смешного.

— Интересно, вас сразил приступ неизвестной лихорадки, и тогда вам нужна срочная помощь, или у вас… скажем так, неуравновешенная психика, и это неизлечимо? Но очень привлекательно.

Его глаза искрились от смеха. Он помог ей подняться, и они продолжили путь. «Возможно, он станет любовником моей матери», — вдруг подумала Лорен и неожиданно для себя выпалила:

— Через две недели у меня день рождения.

— Это намек?

— Конечно, нет! Вы уже подарили мне одежду стоимостью в несколько сот фунтов…

— Которую вы не сможете носить в Лондоне, не боясь выглядеть смешной, — перебил ее Ричард.

— Это неважно. Кроме того, вы едва меня знаете. Я запрещаю вам покупать мне подарок, даже открытку.

«Она определенно сумасшедшая», — подумал Ричард. И чем больше проявлялось ее безумие, тем больше она нравилась ему. Наверное, после такой убийственно нормальной жены, как Синди, это неизбежно.

Синди никак нельзя было назвать сумасшедшей. Она излучала здравый смысл и прагматизм — словом, казалась именно такой женщиной, которая годилась ему в жены. Если не считать того, что она была американкой. В глазах человека, всю жизнь прожившего в : одной деревне, это был серьезный недостаток.

Родители Ричарда познакомились, гуляя в окрестных горах. Они прожили трудную жизнь, экономя каждый пенни, и наконец смогли купить свой первый магазин. Это случилось за три месяца до появления на свет Ричарда и через десять лет после рождения его старшей сестры Аниты.

— Наконец-то у нас родился сын, — любил повторять его отец. — Теперь будет кому передать семейное дело.

— Если он этого захочет, — вставляла мать.

— Конечно, захочет! — утверждал отец. — Ведь его сестре будет не под силу управлять магазином. — Этот разговор происходил много лет назад, так что не стоит судить о нем по современным меркам.

Так или иначе, Ричард постоянно испытывал на себе неприязнь старшей сестры, которая, разумеется, надеялась, что родители оставят дело ей. Ричард всеми возможными способами пытался заслужить ее прощение за то, что родился на свет, но тщетно. Анита стала первой из длинной череды женщин, которым он старался угодить. Как и у Лорен, у него это плохо получалось. Поэтому он решил посвятить свое сердце горам, которые никогда не требовали от него извинений и оправданий.

Когда родители умерли — почти одновременно, — он немедленно бросил колледж и взял на себя управление магазином. Для него этот шаг не был жертвой. Просто он был порядочным человеком, самым большим достоинством и недостатком которого было гипертрофированное чувство долга.

Анита выразила свое возмущение тем, что ее лишили наследства, выскочив замуж за первого встречного и уехав из Тендейла. С тех пор Ричард ее больше не видел.

Когда Синди впервые вошла в его магазин, он управлял семейным делом уже два года. Она училась в Англии и приехала в Озерный край на каникулы, но оказалась не подготовленной к царящим здесь зимним холодам. Она попросила Ричарда подобрать ей полный комплект теплой одежды. Потом она попросила его показать ей горы, а потом — жениться на ней.

— Я знаю все о вас, англичанах, я смотрела английские фильмы, — сказала она однажды.

И Синди не шутила. До того как приехать в Англию, она уже влюбилась в идею выйти замуж за человека по имени Себастьян или Хью — по ее мнению, это были самые распространенные имена в Англии.

Ричард немного не вписывался в ее план, но она увидела в нем свое будущее.

Правда, кое-что Синди не устраивало. Она, например, считала слабостью отсутствие у Ричарда амбиций, и ей хотелось вдохновить его, поделиться с ним своей силой. Его несколько легкомысленное отношение к бизнесу казалось ей неопытностью. Она собиралась разработать для него план реорганизации фирмы в соответствии с последними достижениями менеджмента. Она решила, что его любовь к природе — следствие одиночества, от которого она могла его вылечить своим постоянным присутствием. Что же касалось детей — здесь у них не было разногласий: они просто никогда не говорили о возможности иметь ребенка. Пока со дня их свадьбы не прошло шесть лет.

— Теперь ты знаешь, что я не могу забеременеть, и, наверное, жалеешь, что женился на мне? — спросила его Синди.

— Ничего подобного, — заверил ее Ричард.

И он не кривил душой. В ряду причин, по которым брак перестал его устраивать, бесплодие жены занимало последнее место. Прежде всего он жалел, что женился на Синди, потому что она принимала его за совершенно другого человека и не сумела скрыть своего разочарования, обнаружив истинного Ричарда.

После десяти лет супружества Синди возненавидела его за то, что он не собирался меняться, чтобы соответствовать любовно созданному ею образу. Через пятнадцать лет они стали совершенно безразличны друг другу. В конце концов, Синди оставила его и ушла к человеку с мелкой душой, но глубоким кошельком.

Ричард учел ее уроки лишь в одном: он расширил дело, создав сеть из пяти магазинов в соседних деревнях, и продолжал управлять ими так, как это делали его родители. Он вновь открыл для себя радость прогулок в одиночестве и наслаждение от общения с природой.

Уезжая, Синди нарочно оставила все свои вещи — от куртки из сверхпрочной ткани до ночной рубашки, которую подняла с пола Лорен в ее бывшей спальне.

— Мне это не потребуется, — ледяным тоном произнесла она, и это были ее последние слова. Взяв напрокат машину, она навсегда уехала из его жизни. Это случилось пять лет назад…

Очнувшись, Ричард увидел, что Лорен машет рукой у него перед глазами.

— Ричард, вернитесь на землю! — шутливо взмолилась она.

Он покачал головой, словно желая стряхнуть с себя воспоминания:

— Извините, я нечаянно задумался.

— О чем?

Лорен понимала, что задает рискованный вопрос, но ей было все равно. «Наверное, это от недостатка кислорода я стала такой беззаботной», — решила она.

Ричард улыбнулся. Ей показалось или в его улыбке и в самом деле мелькнула грусть?

— О вещах, которые я разбирал сегодня.

— О нижнем белье бывшей жены?

Они обменялись лукавыми взглядами, чувствуя не просто взаимную симпатию, а взаимопонимание. Ричард ничего не сказал, да слова и не были нужны. Какое восхитительное чувство — угадывать мысли и настроения другого человека!

Они продолжали прогулку и довольно скоро добрались до вершины.

— Сколько вам лет, Ричард? — неожиданно спросила Лорен.

«Должно быть, ее беспокоит разница в возрасте», — решил Ричард — и не ошибся. Только Лорен беспокоила разница в возрасте между ним и ее матерью.

— Сорок восемь, — ответил он, напряженно наблюдая за ее реакцией.

Лорен, похоже, произвела в уме какие-то подсчеты.

— Это хорошо, — наконец туманно произнесла она.

— А почему вас это интересует? — прямо спросил Ричард.

Лорен пожала плечами:

— Просто так. Я не допустила ни одной бестактности за последние полчаса и испугалась, что вы привыкнете к моей скромности. Поэтому я решила, что напомнить вам о возрасте будет весьма уместно.

— Спасибо за заботу, — парировал Ричард. — А то я уже действительно начал беспокоиться.

Лорен показала ему язык:

— И вам спасибо.

Она посмотрела на окружающую ее величавую панораму гор и впервые подумала, что Нью-Йорк, возможно, не самое красивое место на свете.

— Так вы приедете на мой день рождения, Ричард? Это будет даже не вечеринка, а просто ленч с мамой и парой друзей. Но мне очень хотелось бы вас видеть.

— Обязательно приеду, — заверил он.