- Ничего. Кроме Мюррея.
      - Мне кажется, его не спасти, - ровным голосом заявил Де Калб.
      - Значит, он еще жив?
      - Пока.
      Мы повернулись к кушетке, рядом с которой стояла Эссен.
      - Адреналин помогает, - сказала она, - но реального улучшения не заметно. Как только действие лекарства закончится, ему снова станет хуже..
      - Может, отвезти его в больницу? - спросил я.
      - Не поможет, - ответил Де Калб. - Доктор Эсеен тоже врач. Она уже сделала все то же самое, что ему сделали бы в больнице. Это существо нанесло удар в такое место, где не помогут ни скальпели, ни кислород, ни адреналин. Я не знаю, что делать, но и доктора вдряд ли чем тут помогут. - Он нетерпеливо передернул плечами. - Это в первый раз убийца не довел дело до конца. Ты номешал ему, но чем? Ты знаешь?
      - Это происходило прерывисто, оно то уходило, то возвращалось, - я постарался как можно подробнее описать свои ощущения.
      - Самолет летел, да? - пробориотел Де Калб. - Во всех предыдущих случаях жертва была неподвижна. Это кое-что объясняет. Если некронное существо вибрирует во времени, оно должно быть локализовано в пространстве. А самолет летит быстро и поэтому атака не завершилась полностью. Правда, смерть все равно неминуема, несмотря ни на что.
      Я кивнул.
      - Но все это будет очень трудно объяснить в министерстве.
      - Оттуда уже звонили. Я ничего не ответил. Мне нужно подумать. - Он ударил кулаком по столу и воскликнул: - Я не могу этого понять! Я же видел Мюррея в пещере вместе с нами! Я видел его!
      - А не может быть так, - сказала доктор Эссен, - что ты видел не спящего полковника Мюррея, а его труп?
      - Для меня очевидно, - продолжала она, - что мистер Кортленд во всем является катализатором. С того момента, как он вошел в дело, все стало развиваться с пугающей быстротой. Я думаю, что нам пора принимать окончательное решение. Как ты считаешь, Ира?
      Де Калб нахмурился.
      - Что с Мюрреем?
      - Он умирает, - ровно ответила Уесен. - Я знаю только одно средство, чтобы оттянуть его смерть.
      - Неогипноз, - сказал Де Калб. - Хорошо, если только он поможет. Мы пробовали его на спящих. Но сработает ли это сейчас, не знаю.
      - Можно попытаться, - сказала Эсеен. - Это шанс. Я думаю, что будь он в сознании, он не позволил бы нам отправиться сквозь время. В таком состоянии мы можем взять его с собой. Нужно действовать, Ира.
      - Сможем ли мы сохранить его жизнь во время дороги к шахте?
      - Думаю, да. Не могу поручиться, но...
      - Нам его не спасти. Может, люди города Лица смогут сделать это? К тому же Мюррей был с нами, я ясно его видел. Кортленд, ты сможешь доставить нас на этом самолете в горы святого Лаврентия?
      - Разумеется, мистер Де Калб, - проговорил я почти с истерикой в голосе. - Разумеется, мистер Де Калб, куда угодно.
      Вход в шахту на склоне горы был виден издалека. Он выдеделялся темным пятном среди бледной полярной растительности.
      С воздуха его было заметить гораздо легче, чем добраться по земле.
      Мы вышли из самолета на небольшой поляне у подножия горы. Подняться на гору было довольно сложно, но что нам оставалось делать? Де Калб и я несли тело Мюррея, доктор Эссен с небольшим саквояжем шла рядом и все время наблюдала за ним. Один раз мы остановились, чтобы она могла ввести ему адреналин.
      Я не пришел еще ни к какому решению. Я мог просто уйти от них, но это означало, что я оставался на Земле и в большой опасности. Пока я решил думать о чем-нибудь другом, чтобы не принимать окончательного решения и дойти с ними до шахты.
      - Это не будет выглядеть, как будто я бегу от наказания? поинтересовался я у Де Калба, когда мы остановились перевести дух у шахты. - Ведь если ваша теория верна, то как только я войду в шахту, мое альтер эго выйдет из нее. Мне остается надеяться, что у него есть хорошее алиби.
      - У него есть алиби, у тебя - будет. Но сейчас нам нужно думать о другой опасности. Некрон, Кортленд, некрон! Инфекция разума. Инфекция самой земли, может даже, инфекция плоти. Что именно я выпусти в мир, мы узнаем через десять минут - как только спустимся в шахту. Через десять минут - и еерез миллион лет. - Он покачал головой. - Идем.
      8. ФАНТАСТИЧЕСКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ.
      Я не думал, что действительно решусь на это фантастическое путешестви по оси времени. Я помог спустить вниз полковника Мюррея, но мне казалось, что все это происходит во сне, а не в реальной жизни. Мне казалось, что скоро проснусь в своем номере в Рио.
      На дне шахтн была маленькая пещера. Лучи наших фонариков выхватывали из тьмы грубые шерщавые стены. Мы внесли Мюррея в пещеру и уложили его на место, указанное Де Калбом. Доктор Эссен сразу склонилась над пациентом. Затем она подняла голову и кивнула.
      - Еще есть время.
      Де Калб махнул рукой и, освещая стены фонариком, сказал:
      - Время! Вот где время! Эта пещера и все, что находится в ней, расположены на оси, вокруг которой вращается сфера времени, вращается в прошлое и будущее.
      Сказано это было немного напыщено, но тем не менее впечатляло. Доктор Эссен и я слушали его, стараясь вникнуть в смысл его концепции. Но Де Калб уже приступил к действиям.
      - Сейчас с Мюрреем все в порядке. - Он онустился на колени возле саквояжа, который несла доктор Эссен, откинул все четыре стенки и я увидел какие-то странные приборы, поблескивающие стальными поверхностями. Калб начал собирать непонятную мне конструкцию, скрепляя вместе стержни и подвешивая на них блестящие баллоны. Все вместе это напоминало дерево.
      - Ну, Летта, - сказал он, закончив работу, - теперь твоя очередь.
      - Ира, - она слегка поколебалась, - ... хорошо.
      Пока они работали я светил им фонариком. Прошло довольно много времени, когда Де Калб наконец удовлетворенно хмыкнул. Послышался тонкий, звенящий звук, дерево начало двигаться. От удивления я уронил фонарик. Тогда Калб протянул руку и выключил его. Доктор Эссен тоже выключила свой. Стало темно. Только поблескивало огоньками медленно двигающееся дерево.
      Постепенно темнота в пещере стала сереть, как будто огоньки дерева растворялись в пыльном воздухе пещеры и насыщали тьму своим светом.
      Становилось ясно, что мы находимся в овальной полости, окруженной темнотой шахты.
      В сером полумраке я рассмотрел доктора Эссен, котоая сидела, положив руки на толстый металлический лист, лежащий у нее на коленях. На листе были были натянуты провода, как струны - она как будто играла на них, перебирая пальцами. Звука слышно не было, но света становилось все больше и больше.
      - Теоретически, - сказала доктор Эссен, - все это было разработано много лет назад. Но только сейчас, когда мы находимся в особом типе пространства, можно практически реализовать его возможности. Еще в 1941 году я опубликовала несколько статей по этому вопросу, по матричной структуре атомов. Тогда практическое применение моего открытия было невозможно. Только здесь, на оси времени, я могу проверить правильность своей теории.
      Я создала матричную структура вещества, но период ее колебаний можно регулировать...
      - Кортленду не обязательно все это знать, - проговорил Де Калб неожиданно весело. - В теории еще много такого, чего и я не могу понять. Мы направляемся в терра инкогнита - но я все же думаю, что обязательно попадем в город Лица.
      Вопреки логике, мы пока выполняем правила игры, хоть и совершенно непонятным образом. Каким-то образом все сложилось так, что мы все четверо вошли в полость, где я видел нас спящими - неощутимые и невидимые ни для кого. Только в ультрафиолетовом свете можно было увидеть наши тела.
      Мюррей может умереть. Но так как некронное существо выпадает из времени, возможно, полковник излечится. Некоторые яды в больших дозах могут быть и лекарствами. Возмодно, долгая каталепсия вне времени вылечит Мюррея. Я думаю, что люди города предвидели такой оборот событий. Ты засыпаешь, Кортленд?
      Да, я засыпал. Мягкий, монотонный звук, кого рай издавало вращающееся дерево, действовал на меня гипнотически. Но тогда я этого не понимал. Внезапно я захотел встать и уйти. Но тут я понял, что решение уже принято за меня.
      Нервы мои напряглись, я вовсе не хотел пускаться в это сумасшедшее предприятие. Самоубийца нередко отказывается от своего решения в самый последний момент. Я напряг все силы и с трудом сдвинулся с места на четвервь дюйма. Тут же послышался голос Де Калба:
      - Нет, нет, матрица пространства уже сформировалась.
      Голова моя звенела. Серый свет, как паувина, слепил мои глаза. Сквозь него, где-то далеко во времени и в пространстве, я увидел какое-то движение. Это было...
      Возможно, это были мы сами на другом конце замкнутого круга времени. Мы просыпались после своего путешествия длительностью в миллион лет. Но двигались только они. Я не двигался.
      Я был запечатан во времени и в пространстве,и чувствовал, что мое сознание угасает, как пламя свечи, как иссякающий фонтан. Оно уходило от меня все дальше и дальше. Я погружался в небытие.
      Следующее, что я должен увидеть, - подумал я откуда-то издалека, - будет лицо Эа, смотрящее в кроваво-красные сумерки конца мира. Затем пламя окончательно угасло, фонтан иссяк, и с тихим шорохом последние струи утекли куда-то в глубины моего мозга.
      9. СТРАННОЕ ПРОБУЖДЕНИЕ.
      Волны с тихим шепотом накатывали на таинственный берег. Должно быть, - подумал я, - это сон.
      ...? Сон?
      Я не мог ничего вспомнить. Этот шепот был словами, но смысл их скользил по поверхности моего мозга, не оставляя ничего после себя. Я не видел ничего. Где-то вдали угадывалось шевеление, но для меня оно не имело никакого смысла. Ощущения. Разве что тепло и ничего больше. Только голос очень тихий - может бнть, даже музыкальный инструмент.
      Но слова произносились на английском языке. Разве что-нибудь могло удивить меня сейчас? Я был совершенно пассивен. Ощущения приходили и уходили обратно во тьму, оставаясь за стеной моих чувств. Какой мир? Какое время? Что тут за люди? Пока для меня это не имело никакого смысла.
      - ... ждать здесь так долго, - сказал чей-то печальный голос, такой нежный и мягкий, от которого у меня напряглись голосовые связки, как будто я хотел ответить ей. Затем голос изменился. Он стал умолять, - даже находясь в ступоре я понимал, что ни один человек не мог бы отказать обладательнице такого голоса ни в чем.
      - Значит, теперь я могу уйти, Лорд? О, пожалуйста, позволь мне уйти! - ее английский язык был очень странным - с одной стороны архаическим, а с другой стороны - более сложным, чем язык моего времени. - Отдых в течении часа в Лебедином саду, - продолжал умоляющий голос, - и я снова приду в себя. - Послышался вздох, почти музыкальный.
      - Мои волосы - взгляни на них, Лорд! Они совсем потускнели! Никакого блеска! Только один час в Лебедином Саду - и я снова могу служить тебе. Можно мне идти. Лорд! Можно мне идти?
      Никто не смог бы отказать ей. Я лежал, зачарованный музикой ее голоса. И тут как будто мне плеснули холодной водой в лицо - я услышал грубый мужской голос.
      - Придержи язык. И не пытайся задобрить меня, называя лордом.
      - Но уже столько времени прошло. Я умру! Я знаю, что умру! Ты не можешь быть таким жестоким. Я все равно буду называть тебя лордом. А почему нет? Ты ведь теперь мой Лорд. Ведь в твоих руках находится моя жизнь или... - Вздох ее мог разорвать любое сердце.
      - Мои бедные волосы, - сказала она. - Звезды совсем покинули их. О, какая я стала страшная! Что будет, если он сейчас проснется и увидит меня такой! Лорд, позволь мне пронести один час в Лебедином Саду и...
      - Успокойся, я хочу подумать.
      Наступила тишина. Затем сладостный голос что-то пробормотал на незнакомом языке.
      Мужчина сказал:
      - Ты же знаешь правила.
      - Да, Лорд, прости.
      - Хватит дерзостей. Слушай меня. Когда этот человек проснется, приведи его...
      - В Лебединый сад? О, Лорд Пайнтер! Я буду любить тебя вечно!
      - Это не обязательно, - сказал хриплый голос. - Только приведи его туда, куда надо. Ты поняла?
      - Я должна идии через весь город? О, я умру, не сделав и десяти шагов. Мои бедные туфли!... О, Лорд Пайнтер, почему не прямая передача?
      - Если тебе нужны новые туфли, ты получишь их. Я не хочу снова напоминать тебе, что это секретное поручение. Мы не хотим, чтобы кто-нибудь случайно настроился на нашу частоту. Передатчик в городе настроен на...
      Голос стих вдали, и вместе с ним стих голос девушки. Некоторое время стояла тишина, а затем послышался шум шагов и легкий женский смех, похожий на журчание воды в фонтане.
      - Старый дурак, - сказала девушка и снова рассмеялась. Если ты думаешь, что я... - снова она заговорила на неизвестном языке.
      Затем и почувствовал, что могу шевельнуться, что тело подчиняется мне.
      Я открыл глаза и взглянул в лицо девушки. Логика была абсолютно беспомощна, она не могла объяснить мне мои ощущения. Позже я понял, в чем дело, кто она и почему сердца людей тают перед ней. Было невыразимо приятно смотреть на это прекрасное лицо, на красиво изогнутые губы, на глаза, постоянно меняющие свой цвет, на эти гиацинтовые волосы, в которых кое-где вспыхивали звезды.
      Она склонилась надо мной, украшенные дельцами пальцы тронули меня за плечо. Голос ее был мягким, полным теплоты и доверительности.
      Все мое замешательство растаяло. Когда надо мной склонилось это прекрасное лицо, я забыл, кто я, где я, что со мной произошло. Вероятно, она и была здесь для того, чтобы произвести подобный эффект.
      Я узнал это лицо.
      В тот момент я даже не пытался объяснить себе происходящее. Мне казалось, что язык у меня распух, не может и пошевельнуться во рту, а разум слегка одурманен. От сна? Или мне ввели какой-то наркотик, пока я был в бессознательном состоянии? Не знаю. Во всяком случае, сейчас я мог только смотреть. Даже улыбнуться у меня не было сил. Я смотрел на это преврасное и знакомое лицо и слушал красивый голос.
      - С тобой уже все в порядке, - промурлыкала она, глядя своими изменяющимися глазами. - Совершенно все в порядке. Не беспокойся, У тебя хватит сил, чтобы сесть? Я хочу тебе кое-что показать.
      Я оперся на локоть, и, с помощью девушки медленно выпрямился и сел.
      Я был одет в незнакомую темную одежду и сидел на низкой кушетке, которая представляла собой блок твердого, но эластичного материала. Мы были одни в этой маленькой комната стены которой были сделаны из того же материала, что и кушетка - твердые, но тем не менее эластичные, Все было окрашено в одинаковый цвет - мягкий, туманный, серый цвет - цвет сна, - подумал я.
      Сама же девушка была, как солнечный луч. У нее была гладкая нежно-золотистая кожа. Одета она была в тонкую шелковую вуаль бледно-желтого цвета, легкую, как паутинка.
      В волосах ее вспыхивали и гасли звезды. Глаза ее сейчас были ярко-голубыми, но когда глаза наши встретились, они потемнели и стали фиолетовыми.
      - Посмотри вот сюда, на стену.
      Я повернулся и посмотрел. В дальней стене находилось круглое отверстие, за ним была грубая каменная стена, серое свечени и четыре неподвижно лежащих фигуры. Они лежали на пыльном полу. В первый момент все это для меня не имело смысла. Мой мозг спал. А затем...
      - Пещера! - внезапно сказал я. Да, это была пещера. Маленькое сверкающее дерево было последним, что я видел перед погружением в сон. В сон, из которого я каким-то образом был перенесен сюда. Рядом с деревом лежал Де Калб.
      За ним лежала доктор Эссен. Металлическая плита с натянутыми проводами все еще лежала на ее коленях, лицо ее было прикрыто локтем, волосы лежали в пыли. В угловатом теле обнаружилась неожиданная грация и привлекательность. Она совершенно расслабилась во сне, длящемся несколько тысяч лет.
      Затем я перевел взгляд на Мюррея, который лежал совершенно неподвижно, и опять мой взгляд вернулся к лицу доктора Эсеен, стараясь понять, чем же оно меня встревожило. Оно быдо... Оно было...
      Четвертая фигура привлекла мое внимание, и я тут же забыл о загадке лица Эссен. Я смотрел на четвертого человеке не в силах произнести ни слова от изумления. До этого момента я мог предполагать, что все мы просыпаемся, медленно, мучительно и я был первым проснувшимся. Однако, человек, которого я видел в пещере, был Джерри Кортлендом! Это был я!
      Я с трудом поднялся на ноги и обнаружил, что вполне могу управлять своим телом. Девушка с участием улыбнулась мне.
      - Со мной все в порядке, - сказал я, - но я еще там.
      Помолчав, добавил:
      - Остальные тоже проснутся?
      Она колебалась.
      - Проснулся только ты, - сказала она наконец.
      Я неуверенно подошел к стене и заглянул в пещеру. Но пещеры там не было. Я понял это, когда подошел поближе к стене - там был экран, вроде телевизионного, только изображение было очень четким с ощущением глубины пространства.
      Если это изображение отделено от меня в пространстве, оно может быть отделено и во времени. Возможно, я смотрел на сцену, которая была неделю назад, а может и больше. Это было очень неприятное ощущение. Я почувствовал, как рвется тонкая нить моей связи с этим миром. Немного испуганно я посмотрел на девушку.
      - Раз я сейчас не в пещере, значит и их там нет? Эта сцена была снята, когда мы еще не проснулись. - Я почувствовал, что говорю что-то не то. - Прости, - сказал я и потер лицо рукой. - Что же случилось?
      10. МУЗЕЙ.
      Она ослепительно улыбнулась. И я сразу понял, кто она, и понял, почему мои глаза так долго задержались на лице доктора Эссен, стараясь разгадать его загадку.
      Я встретился в сияющими шлазами девушки и понял, что смотрю в глаза Летты Эссен.
      Но мгновение полной уверенности прошло. Глаза девушки опять изменили цвет, и из голубых стади серыми, ДЛИННВЕ ресницы опустились - вся моя уверенность тут же пропала. Однако, подобие осталось. Эта девушка - Летта Эссен.
      Мой смятенный мозг сначала пытался подобрать хоть какое-то разумное объяснение тому факту, что сейчас доктор Эссе стояла передо мной молодая и красивая. Только ее проницательный взгляд остался прежним.
      Видимо, это все-таки доктор Эссен, каким-то образом оставившая своего двойника в пещере. Конечно, это доктор Эссен, преобразившая себя в молодую девушку для каких-то непонятных целей. Сейчас она заговорит со мной и все расскажет...
      Но нет, это же не маска. Это была девушка - молодая, нежная, прекрасная. Черты ее лица были именно такими, какими были бы у доктора Эссен, будь она на двадцать лет моложе и посвяти она себя служению красоте, а не науке.
      Затем я снова уловил вспышку в серых проницательных глазах и понял, что это все же Летта Эссен - не похожая на нее девушка, а она сама. Мозг человека уникален, он не может произвестись в другом человеке, и я смотрел в глаза Летты Эссен, каким бы невозможным мне это не казалось.
      - Доктор Эесен? - осторожно спросил я.
      Она рассмеялась:
      - Ты еще спишь. Как ты себя чувствуешь? Лорд Пайнтер, старый дурак, ждет нас. Мы должны поторопиться.
      Я только разинул рот. Что я мог сказать? Если она не хочет ничего объяснять, как я могу заставить ее говорить? И все же я был уверен...
      - Я здесь, чтобы приветствовать тебя, - Она говорила так, как будто я был иностранцем, к которому она одлжна проявлять вежливость, но реального интереса не представлял. - Меня учили делать такую работу: помогать людям обрести себя и чувствовать себя спокойно. Все это большая тайна, но Лорд Пайнтер объяснит тебе все. Я только посредник. Но хороший, очень хороший. Лорд Пайнтер вызвал меня, когда понял, что ты просыпаешься. Он думал, что его страшная физиономия так тебя испугает, что ты не сможешь отвечать на вопросы. - Она хихикнула. - Во всяком случае, мне кажется, что именно так он думал. - Она помолчала глядя на меня проницательным, испытывающим взглядом, какой я часто ловил, когда передо мной была доктор Эссен. Затем пожала плечами. - Лорд расскажет ровно столько, сколько тебе нужно знать. Для меня это все слишком сложно. - Она посмотрела на экран с неподвижными фигурками на полу, и мне показалось, что я уловил замешательство на ее лице. Затем она снова пожала плечами.
      - Нам нужно идти. Если мы задержимся, лорд Пайнтер меня побьет. - Казалось, она очень озабочена такой перспективой. - И, пожалуйста, не задавай вопросов, - добавила она, - мне запрещено отвечать, даже если я знаю, что сказать.
      Я смотрел на нее так пристально, что глаза мои заболели от тщетных попыток увидеть больше, чем это возможно, проникнуть в ее мозг, и выяснить правду. Я был уверен, что это мозг Летты Эссен. Девушка беззаботно улыбнулась мне и отвернулась.
      - Идем.
      Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. Очевидно, я должен был поддерживать ее игру. С некоторой иронией я спросил ее:
      - Ты можешь сказать мне свое имя?
      - На этой неделе я Топаз, на следующей буду кем-нибудь еще. Но пока можешь называть меня Топаз.
      - Благодарю, - сказал я сухо. - А в каком годы ты живешь? И в какой стране? Где я нахожусь?
      - Лорд Пайнтер скажет тебе. Я не хочу, чтобы меня побили.
      - Но ты говоришь по-английски. Значит я где-то недалеко от дома.
      - О, английский знают все. Это язык Планеты-Матери. Во всей Галактике говорят по-английски. Это общий язык. О, меня побьют! Идем!
      Она схватила меня за руку и потащила к стене, на которой виднелась кнопка. То, как она двигалась, как тянула руку к кнопке, было похоже на танец.
      В стене открылся проход. Топаз обернулась ко мне и сказала:
      - Это город.
      Я видел зачатки таких городов и в наше время: Чикаго, Манхеттен, Детройт. Но тогда все было более уродливо и ррубо.
      Этот город был городом машин, металлическим городом, по жилам которого струилась невидимая энергия.
      Город был не безобразным, но каким-то пугающим.
      Топаз провела меня к устройству в виде чаши, обитой изнутри подушками. Мы сели в него. Не знаю, были ли у него колеса, но он мог двигаться в трех измерениях, поднимаясь для преодоления препятствий в воздух. Мы нчались по городу, который непрерывно звучал, какой-то причудливой траекторией.
      Звук был очень странным - чистый, протяжный и громкий. Это был не звук музыкального инструмента, он постоянно менял свою частоту.
      Я спросил о нем Топаз. Она посмотрела на меня взглядом Летты Эссен и ответила:
      - О, это для тогош чтобы переносить шум. Нельзя совсем избавиться от звука, не ослабив производственный эффект, поэтому звук преобразуется в гармоничный, приятный для слуха. Это частотная модуляция, единственная возможность совсем избавиться от шума в городе - накрыть его звуконепроницаемым колпаком. Но, как ты догадываешься, это сильно бы ослабило эффект.
      - Я не знаю. Что за эффект?
      Она испуганно повернулась ко мне.
      - О, я вижу, ты не понимаешь. Я ничего не буду объясныть, пусть это будет для тебя неожиданностью.
      Я не стал спорить с ней, так как был занят наблюдением за городом. Я даже не буду пытаться описать его. Вы можете сами представить его себе, если захотите. Исключительная точность, совершенная функциональность, одна всемогущая машина, состоящая из множества других.
      Людей не было видно. Под куполом серого небо были только мы. Серый цвет дня был чистым и каким-то сгущенным. В этом серо-стальном воздухе раздавался звук Города, звук этого мира, который не был моим миром и находился не в моем времени.
      Где же кроваво-красный закат этого мира? Где Лицо Эа?
      Может быть, тот мир находится вне города или с осью времени произошло что-то странное? Но стоп! Если я начну думать об этом, то сойду с ума от страха. Происходящее вышло из под контроля и мне не остается ничего, кроме как плыть по течению.
      Мы приблизились к зданию из стали и пластика. Топаз легко выскочила из кара, взяла меня за руку и повела прямо к низкой двери. Та пропустила нас и тут же закрылась. Мы оказались в лифте, который, судя по моим ощущениям в желудке, быстро поднимался вверх.
      Панель отодвинулась, и мы оказались в маленькой комнате точному подобию той, где я проснулся.
      - Ну, вот, - с облегчением произнесла Топаз, - мы и на месте. Ты вел себя хорошо и не задавал много вопросов. Так что, прежде чем покинуть тебя, я покажу кое-что.
      Она коснулась кнопки на стене, и панель отодвинулась. За ней оказалось толстое стекло. Топаз нажала еще одну кнопку, и стекло скользнуло вниз. Свежий воздух пахнул нам в в лицо. Затаив дыхание, я прильнул к окну.
      Мы находились высоко над Городом, передо мной раскинулись его окрестности, покрытые прекрасными зелеными лугами, на ко торых цвели желтые цвета, живописными ручьями, сверкающими в лучах солнца. Мне казалось, что я даже слышал пение птиц.
      - Это мир, - сказала Топаз. - Мир, в котором мы живем. А Город - это музей.
      - Музей? - переспросил я. - Какой музей?
      - Город. Он только один у нас. Здесь одни машины и роботы. Разве это не ужасно? Раньше, в варварские времена, всегда строили такие города. Мы сохранили один из них. Он работает, как и раньше. Поэтому и нельзя накрыть его колпаком: пройдет весь эффект воздействия на зрителей. В Городе никто не живет. Сюда возят только студентов и экскурсии. Наш мир не здесь.
      - Но где же живут люди? Не в деревнях же?
      - О, нет. Мы живем не так, как в темные времена. Теперь у нас есть передача. Нам совсем не нужно всем скопляться в одном месте.
      - Передача?
      - Это передатчик, - она обвела рукой комнату. - А комната, где ты проснулся - приемник. к
      - Приемник и передатчик чего? - я чувствовал себя Алисой в Стране Чудес.
      - Материи, конечно. Гораздо проще, чем передвигаться пешком. - Она снова нажала на кнопки, панель со стеклом вернулись на место, скрыв от меня прекрасный пейзаж. - А теперь нам нужно идти. Правда, я не знаю, куда... Лорд Пайнтер...
      - Знаю, старый дурак.
      Топаз хихикнула.
      - Приказ Лорда Пайнтера уже на пленке, сейчас мы его узнаем. - Она снова нажала на кнопку. - Идем.
      В голове у меня завертелось. Звук древнего, чудесного и ужасного Города замер вдали.
      11. ТРИДЦАТИСЕКУНДНАЯ ИНТЕРЛЮДИЯ.
      Это было немного похоже на быстрый спуск на лифте. Сознания я не терял, но физические ощущения от передачи были такими, что я полностью потерял ориентировку и не могу теперь в деталях воспроизвести все подробности передачи. Все, что я помню, это мгновенная вибрация стен комнаты, внезапное исчезновение силы тяжести и сильное головокружение.
      Затем без каких-либо изменений в опущениях пространства, стены комнаты успокоились. Но они уже не были бледносерыми и эластичными, теперь они состояли из перекрывающихся металлических пластин, на которых тут и там виднелась ржавчина. Комната вказалась меньшего размера и я был один.
      - Топаз, - позвал я, осматриваясь, - Топаз! Доктор Эссен, где вы?
      Никакого ответа, только эхо моего голоса.
      На этот раз мне труднее было прийти в себя. Не знаю, почему, видимо, такие вещи, как изумление, тоже накапливаются. Второй раз я совершил прыжок в неизвестное, и, по-видимому, меня снова перебросило не туда, куда надо.
      Я смотрел на стены и не мог перебороть панического чувства, что я опять переместился но временной оси и попал в ту же комнату в Городе-музее, но уже в то время, когда этот мир умер. Остался только я один в этой ржавой клетке.
      Положение мое было не из приятных.
      Мне требовалось хоть что-то, чтобы разрушить эти жуткие предположения. Первое, что мне нужно сделать - выйти отсюда. Я сделал шаг к ближайшей стене...
      ... и едва не упал. Снова что-то случилось с силой тяжести. Я стал слишком много весить, колени мои буквально подгибались, не в состоянии удержать удвоенный вес. Я собрал все силы и двинулся к стене, отчаянно сопротивляясь силе, прижимающей меня к полу.
      Я нажал на стену, послышался скрип старых петель, и дверь открылась.
      Все это происходило очень быстро, как осознал я позже. В следующие тридцать секунд произошло главное событие в этом мире - во всяком случае из тех, которые касались лично меня.
      Через открытую дверь проникал воздух и слышалось непрерывное жужжание, гудение и постукивание. Это могло означать, что угодно.
      Я стоял на пороге огромной комната по которой во всех направлениях тянулись громандные железные заржавленные балки. Такие громадные, что при взгляде на них на ум приходило воспоминание об архитектуре Египта. Эти балки тянулись вдоль комнаты по всем направлениям и, по-видимому, предназначались для передвижения.
      Почти все они были ржавыми, только те, по которым мог пройти человек, были отполированы до блеска. Через большие окна в стенах был виден город.
      Топаз сказала, что у них нет городов, кроме Музея. Может, так оно и есть, может, я опять вернулся назад по временной оси, и теперь смотрю на город, который подобен Музею, но который живет, хоть и очень стар. Огромный город, может быть, даже некрополь, в том смысле, как употребил этот термин Де Калб. Везде были запустение, грязь, ржавчина, брошенные дома.
      Небо было черным. Однако, был день и в туманных небесах виднелось очень тусклое и слабое двойное солнце.
      На улицах были люди, при виде которых я вновь обрел самообладание. Но в их поведении я заметил нечто странное - эти люди двигались, как привидения, они то пропадали, то появлялись вновь. С удивлением смотрел я на них, пока не понял, в чем дело.
      Я ожидал увиедть в городе будущего либо машины, перевозящие людей, либо двигающиеся тротуары. На самом деле на улицах через равные промежутки были установлены какие-то диски. Человек становился на диск и исчезал, через мгновение он оказывался на другом и спешил на следующий. Передача материи использовалась для передвижения людей.
      Быстрым взглядом я окинул город и увидел много любопытного, но не стану это описывать. Самое главное, что я осознал после тридцатисекундного пребывания здесь - это существование самого города.
      Я должен отметить еще два важных момента. Первый - возросшая активность в громадной комнате, второй - это то, что происходило рядом со мной.
      В дальнем конце комнаты происходило что-то, -что я не мог рассмотреть из-за большого скопления людей в темных одеждах, стоявших кругом. На том конце комнаты стоял большой стол, вроде операционного, и на нем лежал человек - мертвый или живой. Над столом висела паутина из какого-то тонкого светящегося вещества. Мне пришло в голову, что это модель нашей нервной системы.