Глава 1

Лондон

Март 1816

– Это не моя работа! – кричала женщина в холле.

– И не моя, – отвечал мужчина (тотчас же послышались и другие голоса, звучавшие все громче).

Бенджамин, граф Синклер, невольно поморщившись, чуть приподнялся в своем кожаном кресле и пристально посмотрел на молодого человека, сидевшего за столом напротив него. Тот же с невозмутимым видом выдержал взгляд графа – казалось, его ничуть не тревожили доносившиеся из холла вопли. Синклер уже собрался встать, чтобы утихомирить слуг, но тут вдруг воцарилась тишина.

– Почему же вы считаете, что я должен нанять вас, мистер Куинси? – Синклер откинулся на спинку кресла. Проклятие! Теперь он ничего не видел из-за стопок папок и бумаг, загромождавших стол. Выпрямившись, граф снова посмотрел на молодого человека.

– Сегодня утром я уже разговаривал с пятью другими секретарями, мистер Куинси, и каждый из них имел больше опыта, чем вы. Сомневаюсь даже, что вы уже начали бриться.

Куинси пожал плечами:

– Разве бритье – необходимое условие для этой должности?

Синклер в растерянности заморгал, потом вдруг нахмурился. Водрузив ноги в сапогах на угол стола и скинув при этом на пол стопку бумаг, он вперился взглядом в сидевшего напротив молодого человека.

– Что касается бритья, то это я еще не решил, мистер Куинси, – проворчал граф.

Из холла снова донеслись крики, и оба посмотрели на дверь. Однако на сей раз крики сразу же стихли, и Синклер вернулся к делу. Взяв лист бумаги из стопки на столе, он проговорил:

– Поскольку до этого у вас был всего один наниматель, и вы говорите, что барон... – он взглянул на подпись внизу листа, – Брадуэлл недавно умер, я даже не могу проверить ваши рекомендации. Откуда мне знать, что это не фальшивка?

– Полагаю, вам придется поверить мне на слово. – Куинси поправил на носу очки, скрывавшие выражение его серых глаз (или они были зеленые?).

Синклер окинул взглядом юношу. Хотя на нем был изрядно поношенный сюртук, а манжеты рубашки обтрепались, разворот его плеч говорил об уверенности в себе, а линия подбородка свидетельствовала о гордости. Возможно, Куинси отчаянно нуждался в заработке, но унижаться и умолять, чтобы его взяли на это место, он не стал бы.

Тут опять послышались громкие крики, и Синклер подумал: «Что там происходит? Почему старшие слуги не могут навести порядок?»

Граф убрал со стола ноги и поднялся с кресла. Затем подошел к двери и, рывком распахнув ее, осведомился:

– Что за шум?

Слуги, собравшиеся в холле, тут же умолкли и замерли на мгновение. Потом, молча переглядываясь, начали расходиться.

«Господи, мне было гораздо спокойнее, когда мы стояли лагерем всего в миле от армии Бонапарта», – со вздохом подумал Синклер. Немного помедлив, он вернулся в свое кресло и снова водрузил ноги на стол.

– Так почему же я должен нанять вас, Куинси? Приведите мне хотя бы один убедительный довод. Всего один.

Куинси кивнул на дверь:

– Я могу привести в порядок ваши бумаги, чтобы вы освободились и смогли заняться своими домашними делами.

Синклер покачал головой:

– Это мог бы сделать любой из тех, с кем я беседовал сегодня утром. Почему же я должен нанять именно вас?

Куинси снова поправил на носу очки.

– Я сумею подделать вашу подпись. Синклер с грохотом опустил ноги на пол.

– Неужели?!

Молодой человек все с тем же невозмутимым видом продолжал:

– Разумеется, вы могли бы контролировать мою деятельность, чтобы не сомневаться в том, что я действую в ваших интересах.

Синклер криво усмехнулся:

– Я мог бы отправить вас в Ньюгейтскую тюрьму.

– Могли бы, но это было бы весьма неразумно, не так ли, милорд? – Куинси указал на гору корреспонденции, возвышавшуюся между ними на столе. – Находясь в тюрьме, я не смогу избавить вас от этой скучной бумажной работы. Вам бы лучше сейчас заниматься хозяйством или посещать балы, верно?

– Да, возможно, – пробурчал Синклер.

Поднявшись с кресла, он переступил через лежавшую на полу кучу бумаг и направился к столику красного дерева, на котором стоял серебряный чайный сервиз.

Молодой человек провел пальцем в перчатке по пыльной поверхности стола и с ухмылкой заметил:

– Но полагаю, что в первую очередь вам следовало бы найти другую горничную, милорд.

Заинтригованный дерзостью юноши, граф внимательно на него посмотрел, затем, вернувшись к столу, вытащил из стопки одну из бумаг.

– Вот приглашение, которое я не хочу принимать. Посмотрим, как вы справитесь с этим. Сумеете?

– Разумеется, милорд. – Куинси взял приглашение и прочел его. Потом придвинул к себе чернильницу с пером. Минуту спустя он протянул графу аккуратно написанное письмо с его, Синклера, подписью внизу.

Изучив записку, граф одобрительно кивнул:

– Что ж, весьма дипломатичный отказ. Так случилось, что у меня назначена другая встреча на этот вечер. Но само письмо написано другим почерком, нежели подпись.

– Да, разумеется. Мой почерк, ваша подпись. Ваша собственная мать не могла бы сказать, что это не ваша рука.

– Будь я проклят, если ты не прав, – пробормотал Синклер.

В этот момент часы пробили час, и граф нахмурился. Опять опоздал!.. Снова взглянув на юношу, он ненадолго задумался, потом сказал:

– Мне кажется, вы очень наблюдательны, мистер Куинси. Давайте посмотрим, что вы сможете сделать к моему возвращению с этим беспорядком на столе.

Через несколько минут граф Синклер вышел из дома, оставив юного мистера Куинси разбирать горы писем и всевозможных бумаг. Ему хотелось остаться с молодым человеком, чтобы кое-что объяснить ему, однако он удовлетворился тем, что оставил у дверей библиотеки одного из слуг. Пусть парень либо утонет, либо выплывет. Впрочем, даже после недолгого разговора Синклер готов был держать пари на свой годовой доход, что Куинси – прекрасный пловец.

Вскоре граф уже забыл о своем новом секретаре – пешая прогулка, даже с тростью, требовала от него предельной концентрации. Что же касается трости черного дерева, то она была отнюдь не данью моде, и он уже успел возненавидеть ее, хотя не так давно избавился от костылей. Теперь он почти каждый день совершал прогулки пешком, заканчивавшиеся уроком фехтования у Генри Анджело. И его очень огорчало, что он еще не мог боксировать с Джентльменом Джексоном. В последний раз, когда Синклер тренировался в зале, он слишком медленно передвигался, поэтому пропускал слишком много ударов. Разумеется, для него это никакого значения не имело, пока его мать не увидела синяки. Ради нее он согласился на время отказаться от своего увлечения.

Но он мог неплохо управляться с рапирой. На каждом занятии с Анджело Синклер заставлял себя делать на один выпад больше, чем в прошлый раз, хотя ноги ужасно болели при этом.

Однако сегодня он решил отказаться от фехтования, чтобы пораньше вернуться домой и проверить успехи мистера Куинси. После встречи со стряпчим Синклер направился прямиком домой, собираясь сразу же пройти в библиотеку. Но его планы изменились, когда дворецкий сообщил, что мать хочет с ним поговорить и ждет его в гостиной. Впрочем, граф все же успел убедиться, что слуга по-прежнему дежурил у входа в библиотеку, а Куинси все еще разбирал бумаги.

Несколько часов спустя граф открыл дверь библиотеки, ожидая увидеть своего нового секретаря за письменным столом. Прошло три недели с тех пор, как его прежний секретарь женился на горничной и отплыл в Америку, а у Синклера были более важные дела, чем работа с бумагами, – например, заново научиться ходить.

Но секретаря нигде не было видно.

А вот поверхность массивного письменного стола Синклера была видна – впервые за несколько недель. Бумаги были сложены в аккуратные стопки, а гроссбухи убраны. Даже грязный чайный сервиз исчез, уступив место вазе со свежими нарциссами. Наконец он заметил Куинси – тот, взобравшись на стремянку, расставлял по полкам книги.

– Очень хорошо, – произнес Синклер. Куинси спрыгнул на пол.

– Милорд! – воскликнул он, хватаясь за очки, лежавшие на нижней полке. – Я не ждал вас так рано. – Он надел очки и стал раскатывать рукава рубашки.

Синклер сел за стол и посмотрел на аккуратные стопки бумаг:

– О чем тут речь?

Куинси надел сюртук и, застегивая на ходу пуговицы, подошел к графу.

– Вот это приглашения, которые вам следует принять. Эти я отклонил от вашего имени. Это корреспонденция от ваших управляющих – я полагаю, она требует вашего личного внимания. А вот счета, которые вы...

– Достаточно! Господи, не могу поверить, что вы сделали все это за то время, что я отсутствовал. У вас что, джинн в кармане?

– Если бы он у меня имелся, милорд, я бы не искал место. – Куинси поправил на носу очки. – Вас все удовлетворяет?

– Да, все замечательно, – ответил Синклер, водрузив ноги на угол стола. Графу вдруг пришло в голову, что провидение послало ему именно того, кто требовался, – во всяком случае, этот молодой человек сумел привести в порядок его библиотеку, и даже тапочки и скомканные чулки исчезли из-под кресла перед камином.

Заметив, что сюртук Куинси, хотя и чистый, был заштопан на локте, граф подумал, что провидение, возможно, позаботилось и о молодом человеке, так как тот явно нуждался в хорошо оплачиваемой работе.

Тут раздался стук в дверь, и в комнату заглянула миссис Хаммонд:

– Вам еще что-нибудь нужно, мистер Куи... О, милорд, я не знала, что вы уже вернулись.

Синклер взглянул на экономку:

– Нет, миссис Хаммонд, мистеру Куинси больше ничего не нужно. Однако вы можете задать ему этот вопрос завтра.

– Да, милорд, спасибо. – Миссис Хаммонд подмигнула Куинси, прежде чем присесть в реверансе и удалиться.

– Полагаю, завтра в девять утра вам подходит? – спросил Синклер, поднимаясь, чтобы пожать руку своему новому секретарю.

– Да, милорд. Однако мне понадобится выходной по воскресеньям и каждую вторую субботу. И еще мне нужен аванс. Половина жалованья за первые три месяца.

Синклер с удивлением взглянул на молодого человека:

– Зачем вам?..

– Чтобы заплатить моей квартирной хозяйке. Она очень строга в отношении арендной платы, а я, похоже, уже опоздал с платежом.

– Вы можете жить у меня. В комнате на третьем этаже. Я пошлю слугу, чтобы помочь вам перевезти ваши вещи.

– Благодарю вас, но нет. – Куинси снова поправил свои очки.

– Но почему? Это было бы очень удобно. К тому же вы сэкономили бы.

– Удобно для вас, но не для меня. Могу ли я получить аванс сейчас? Меня устроят десять шиллингов.

– Какой дерзкий юнец, – пробормотал Синклер, открывая средний ящик стола в поисках шкатулки с деньгами. Взглянув на Куинси, спросил: – Вы наведи порядок и во всех ящиках?

– Да, разумеется.

Синклер поднял крышку незапертой шкатулки и уставился на лежавшие в ней деньги.

– Полагаете, я мог бы? – Куинси тихо вздохнул. – Список соискателей из агентства по найму лежит сверху в левом ящике. Предлагаю вам еще раз встретиться с некоторыми из них. Всего хорошего, милорд. – Нахлобучив шляпу, он направился к двери.

– Куда вы?

Куинси остановился и медленно обернулся.

– Хотите, чтобы я вывернул карманы?

– Нет, – ответил Синклер. – Не думаю, что в этом есть необходимость.

– Вот и хорошо. Я бы не сделал этого, даже если бы вы попросили.

Синклер попытался скрыть улыбку.

– Я так и думал. Но я все еще не знаю, почему вы уходите.

Молодой человек снова вздохнул.

– Я понимаю, что требуется время, чтобы завоевать уважение и доверие. Но я не стану работать на того, кто с самого начала не доверяет мне. Всего хорошего, милорд.

– Подождите! – Синклер, прихрамывая, пересек комнату и преградил юноше дорогу. Похлопав его по плечу, сказал: – Я решил, что мне нравится ваша дерзость. Я хочу, чтобы вы остались.

– Нет. – Куинси просиял. – По крайней мере, не сегодня. Но утром я вернусь.

– Прекрасно. Возьмите десять шиллингов и заплатите своей квартирной хозяйке, а потом зайдите к моему портному.

– К вашему портному, милорд? – Куинси вспыхнул и в смущении пробормотал: – Если вы не против, у меня уже есть... м-м... портной. Правда, я давно не посещал... его.

– Как пожелаете. Только замените ваш сюртук – его уже пора отдать старьевщику. – Синклер отступил на шаг и окинул юношу взглядом. – Господи, дружище, да ваш прежний хозяин был, похоже, ужасным скрягой. Когда вы в последний раз покупали ботинки? Или вы, быть может, хорошо питались? Весьма сомнительно.

Юноша молчал, и граф продолжал: – Сходите к своему портному, если вам так больше нравится, но завтра по дороге сюда не забудьте зайти к моему сапожнику. – Он написал адрес на обратной стороне визитной карточки и протянул ее Куинси.

– С-спасибо, милорд. – Молодой человек поклонился и поспешно вышел из комнаты.

– Харпер! – крикнул Синклер, когда захлопнулась входная дверь.

Дворецкий вошел в библиотеку.

– Слушаю, милорд.

– Поздравь меня. Я заполнил половину вакансий в нашем штате.

– Полагаю, это требует тоста, милорд. Означает ли это, что вы вскоре начнете опрашивать горничных?

– Да, бренди прекрасно подойдет. А насчет горничных – нет. Пока что нет. Не думаю, что беседы с горничными будут столь же интересны, как беседа с мистером Куинси.

Дворецкий кивнул:

– Как пожелаете, милорд.

Куинси шел домой в сгущавшихся сумерках, поеживаясь от пронизывающего мартовского ветра и дождя. По дороге он зашел купить ткани для сюртука, брюк, и двух рубашек, к тому же выбрал отрез узорчатого муслина. Затем он еще несколько раз останавливался, чтобы купить картофель, сыр и баранью ногу.

Едва Куинси переступил порог квартиры на третьем этаже, как молоденькая брюнетка с косичками выхватила из его рук один из свертков.

– У тебя есть работа! У тебя есть работа! – восклицала девушка. Подхватив Куинси под руку, она закружилась с ним по комнате, так что ее юбки взметнулись в танце.

– Да, Мелинда, теперь у меня есть место. Перестань же, наконец, танцевать, пока снова не начала кашлять. Ох, даже у меня голова закружилась. А моя работа – это и для тебя занятие. Граф не желает видеть меня в лохмотьях. Ты сможешь закончить сюртук к утру, если я помогу тебе? – Куинси положил на стол рулон темно-синей шерсти.

– Если ты поможешь? Но ты же...

– Джо, это ты? – раздался голос из соседней комнаты.

– Да, бабушка.

– Иди сюда, дитя мое. Я жду тебя целый день.

Куинси и Мелинда переглянулись, после чего Куинси направился в соседнюю комнату.

– Садись рядом со мной и расскажи мне все, – сказала пожилая женщина, сидевшая на кровати.

– Я знала, что работа секретарем у папы однажды поможет тебе разрешить наши трудности, – сказала Мелинда; она тоже вошла в комнату и положила свертки на стол.

– Лорд Синклер именно такой, как мы думали? – спросила бабушка, усаживая Куинси рядом с собой.

– Да, и вы были абсолютно правы. Похоже, моя дерзость понравилась ему больше, чем мне.

Бабушка рассмеялась:

– Я знала, что это на него подействует. Он ненавидит лягушатников почти так же, как когда-то ненавидел его дед. Да, вот этот мужчина действительно ценил красивые ножки! Мне все-таки хотелось бы найти какой-нибудь другой выход, но все же я рада, что вышло именно так, как мы задумали. А может, он что-нибудь заподозрил?

– Нет, уверена, что нет, – ответила Джозефина. Бабушка привлекла внучку к себе и обняла.

– Умница, хорошая девочка.

Глава 2

– Великолепно, мистер Куинси, великолепно! – воскликнул Синклер на следующее утро. Убрав нога с письменного стола, он поднялся с кресла, чтобы получше рассмотреть своего нового секретаря.

– Извините, что опоздал, милорд, но ваш сапожник...

– Помолчите, мистер Куинси. – Синклер отступил на шаг и снова окинул взглядом юного секретаря. – Дружище, ваш портной прекрасно поработал!

– С-спасибо, милорд. Сапожник настоял, чтобы я записал эти сапоги на ваш счет, но они ужасно дорогие, и я...

– Я сказал: помолчите. – Граф приподнял двумя пальцами штанину молодого человека, чтобы как следует рассмотреть крепкие черные сапоги, и Куинси покраснел до корней волос. – Да-да, они именно такие, какие вы должны носить, если работаете на меня. Если же чувствуете вину за такие расходы, можете взять вон ту стопку счетов и убедиться, что никто меня не обманывает.

Граф подождал, когда Куинси усядется за стол, затем протянул ему бухгалтерские книги:

– Начните с этих хозяйственных расходов, а потом мы перейдем к другим счетам.

– Да, милорд.

В этот момент дверь библиотеки отворилась, и в комнату вошла экономка с подносом в руках – она принесла чай и хлебцы с джемом.

– Доброе утро, милорд. Доброе утро, мистер Куинси.

Синклер с удивлением уставился на миссис Хаммонд. Он не мог припомнить, чтобы в последнее время она лично приносила ему чай (а сейчас за ней даже не посылали).

Заметив, что Куинси улыбнулся экономке, граф с усмешкой проговорил:

– Вы намерены очаровать всех моих людей, дружище?

Секретарь проводил взглядом экономку, выходившую из комнаты, и, сделав глоток чая, ответил-:

– Экономки – ценные союзники, милорд. Впрочем, горничные – тоже.

Синклер рассмеялся:

– Только не сбегайте, женившись на горничной.

– А вы еще не нашли ей замену? Если хотите, я мог бы заняться этим. Или предоставите выбор Харперу или миссис Хаммонд?

– Предоставить вам право нанимать молоденькую горничную? Нет, пусть лучше этим займется экономка.

Внимательно посмотрев на секретаря, граф отметил, что у юноши необыкновенно нежная и гладкая кожа.

– Скажите, Куинси, сколько, вам лет? У вас нет даже намека на усы.

– Девятнадцать, милорд. Но мы, кажется, уже установили, что бритье не является обязательным условием для того, чтобы занимать эту должность. А сколько вам лет?

Синклер невольно улыбнулся:

– Я слишком стар для человека моих лет. Что ж, продолжайте, мистер Куинси. Допив чай, граф взял шляпу, перчатки и трость и отправился на прогулку.

Тихонько вздохнув, Джозефина прошептала:

– Все в порядке. Все в полном порядке. Лорд Синклер ничего не подозревает. А уж... – Она могла перевязать грудь и сунуть в брюки свернутый носок, но ей никак не удалось бы убедить графа, что у нее растут усы.

Впрочем, Синклер и так ничего не заподозрил. Значит, у нее все получится. Во всяком случае, пока что все прекрасно. Сделав несколько глубоких вдохов, она убрала в карман очки и принялась за работу.

Вскоре цифры в бухгалтерских книгах поплыли у Джозефины перед глазами. Почерк бывшего секретаря графа оказался еще хуже, чем у ее отца, а бухгалтерских отчетов было множество. К тому же у нее почему-то выходили совсем не те цифры, что у Джонсона. Со вздохом отбросив карандаш, она пробормотала:

– Граф уволит меня в первый же день. Господи, что скажет бабушка?

Снова водрузив на нос очки, она вышла в холл. Увидев дворецкого, спросила:

– Мистер Харпер, вы не против, если я пошлю одного из слуг с поручением? Но ему может потребоваться некоторое время, чтобы найти то, что мне нужно.

– Даже не знаю, кто вам лучше подойдет, – пожав плечами, ответил дворецкий. – Может, Томпсон? Он должен находиться у верхней площадки лестницы, но мы обычно находим его рядом с теми комнатами, где убираются горничные.

– Харпер, я настаиваю, чтобы вы сделали что-то с этим фигляром наверху! – Перед ними появился невысокий мужчина с целой охапкой мятых галстуков в руках. – Он постоянно там, где служанки.

Дворецкий кивнул:

– Да-да, я только что об этом говорил. Кстати, мистер Куинси, вы знакомы с Бродериком, камердинером его сиятельства? Бродерик, познакомьтесь, это новый секретарь милорда.

Едва они обменялись приветствиями, как в холле появился светловолосый гигант в ливрее, следовавший за горничной к черной лестнице.

– Томпсон! – окликнул его дворецкий. – У мистера Куинси для тебя поручение!

Объяснив Томпсону, что он должен купить, девушка вернулась в библиотеку и, прислонившись к стене, вздохнула с облегчением. К счастью, и на сей раз никто ничего не заподозрил. Снова усевшись за стол, она принялась сортировать утреннюю почту. Внезапно в дверь постучали, и в комнате появилась миссис Хаммонд.

– Извините, что беспокою вас, мистер Куинси, но миледи просит вас присоединиться к ней в гостиной.

Миледи? Но чего от нее хочет мать лорда Синклера? Вновь надев очки, она вышла из библиотеки и проследовала за экономкой в гостиную. Леди Синклер, довольно изящная дама с серебряными нитями в каштановых волосах, окинула ее взглядом и, протянув руку, сказала:

– Рада с вами познакомиться, мистер Куинси. – Джозефина склонилась над рукой графини. – Пожалуйста, садитесь. Не хотите ли чаю?

– Нет, благодарю вас. – Куинси села на краешек дивана.

– Что ж, тогда сразу перейдем к делу. Как вам ваша новая должность?

«Неужели уволит?» – подумала Куинси. Стараясь не выдать своего волнения, она ответила:

– Очень нравится, миледи.

– Что ж, прекрасно. – Графиня пристально на нее посмотрела, но Джозефина выдержала ее взгляд. – Скажите, мы раньше нигде не встречались? Может, я знаю вашего отца или брата?

– Нет, миледи, не думаю. Мой брат умер при рождении, а отец умер год назад.

– Сожалею... – пробормотала графиня. Она так долго смотрела на девушку, что та в ужасе подумала: «Кажется, догадалась...»

Внезапно глаза леди Синклер расширились, но уже в следующее мгновение она улыбнулась и сказала:

– А теперь – о вашей работе. Вы занимаетесь корреспонденцией моего сына и знаете, куда его приглашают?

– Да, верно, – кивнула Джозефина.

– Очень хорошо. – Леди Синклер налила себе чашку чая и, откинувшись на диванные подушки, посмотрела в глаза Куинси.

Девушка едва удержалась от вздоха. Неужели это называется «сразу перейти к делу»?

– Вы хотите знать... что-то конкретное, миледи?

– Да. Я хотела бы, чтобы вы сообщали мне, куда моего сына приглашают, и какие приглашения он принимает. – Графиня сделала глоток чая и поставила чашку на блюдце. – Кто-нибудь говорил вам, что у вас честные глаза, мистер Куинси?

– Нет, миледи, по-моему, нет.

– И все же это так. – Понизив голос, леди Синклер продолжала: – Мне кажется, вы похожи на человека, который умеет хранить секреты.

Куинси невольно потупилась.

– Благодарю вас, миледи, но я думаю... мне следует напомнить вам, что я в первую очередь обязан хранить секреты лорда Синклера. Уверен, он не нанял бы меня, если бы не думал, что я буду действовать в его интересах.

Леди Синклер резко выпрямилась.

– Так и должно быть. Я не прошу вас ни о чем, что могло бы повредить моему сыну. Я просто волнуюсь, что... – Графиня положила ладонь на руку Куинси. – Бенджамин всегда был очень скрытным, никогда ни с кем не советовался. Но теперь он стал настоящим затворником, особенно после того, как Энтони вернулся в Оксфорд. Энтони – это мой младший сын.

Немного помолчав, леди Синклер вновь заговорила:

– Видите ли, Бенджамин сказал, что больше нет необходимости отвлекать Тони от учебы. Но я знаю, что Бенджамин еще не настолько оправился от раны... О, у него были очень серьезные ранения.

Леди Синклер снова поднесла чашку к губам.

– А после одного ужасного происшествия прошлой осенью он, наверное, решил, что никогда не женится.

– Прошлой осенью? – Стараясь скрыть свое любопытство, Куинси сделала вид, что спрашивает только из вежливости.

– Да, осенью. Бенджамин был очень рад, что сумел так быстро избавиться от костылей, и начал понемногу выходить в свет. Некоторым дамам он безумно нравился. Раненый герой... и прочее... Он влюбился в одну черноволосую девушку и, как мне кажется, собирался даже просить ее руки. Но однажды вечером он вернулся домой и перебил в этой комнате все вазы. Когда же я стала его расспрашивать, он заявил, что «ее сердце такое же черное, как ее волосы».

Куинси понимала, что надо как-то отреагировать на рассказ графини, но ей ничего не приходило в голову.

– А ведь ему все равно нужна жена, – продолжала леди Синклер. – Я знаю, что он проводит много времени в своем клубе, но там одни лишь мужчины, и я уверена, что они говорят только о политике. Так, где же он найдет себе подходящую жену?

Куинси молча пожала плечами.

– Вот почему я хочу, чтобы вы сообщали мне, куда его приглашают. Мне хочется, чтобы он посещал балы и вечера, где будут молодые знатные дамы. Я могла бы по-матерински внушать ему, что он должен принимать такие приглашения, – вы меня понимаете? И если он однажды как-то... по-особенному упомянет какую-нибудь молодую леди, вы ведь дадите мне знать, не правда ли? Тогда я постараюсь пригласить ее на чай и на один из моих званых вечеров.

Куинси нахмурилась. Синклер мог счесть это шпионством, но ей не хотелось обижать и хозяйку дома.

– Я попытаюсь выполнить вашу просьбу, – сказала она, наконец.

– Вот и прекрасно! Я знала, что могу рассчитывать на вас.

Прежде чем Куинси успела как-то отреагировать, графиня обняла ее, затем села за фортепьяно.

Теперь леди Синклер казалась... совсем другой, чем в начале их странного разговора, но Куинси не могла бы сказать, что именно в ней изменилось.

Когда Куинси возвращалась в библиотеку, из гостиной доносились звуки моцартовской сонаты.

Но о каких же ранах говорила леди Синклер? Может, она имела в виду ноги? Да-да, конечно. Она ведь упомянула про костыли. Что ж, теперь понятно, почему Синклер все время укладывал ноги на что-нибудь высокое и часто прихрамывал. Куинси одолевало любопытство, но она, конечно же, не собиралась расспрашивать графа, так как понимала, что ему не понравились бы подобные вопросы.

В холле ей встретился Томпсон, и она, взяв у него сверток, вскоре снова занялась бухгалтерскими книгами графа. Несколько часов спустя он вошел в библиотеку и почти сразу же спросил:

– Моя мать здесь не была?

– Нет, милорд. Но я ходил к ней в гостиную по ее просьбе.

– Очаровали и ее тоже, не так ли? Зачем она вас звала?

Куинси пожала плечами:

– Леди Синклер сказала, что очень рада познакомиться со мной и...

– И что же?

– И она обняла меня.

Граф с удивлением уставился на своего секретаря. Потом вдруг спросил:

– А что это у вас на столе? – Он протянул руку и щелкнул по одному из цветных шариков, нанизанных на ряды проволоки в деревянной раме.

– Это счеты. – Куинси вернула на место шарик, который граф сдвинул. – Такие были у моего прежнего хозяина, и я находил их весьма полезными. Правда, они бы лучше сочетались с обстановкой, если бы эта комната была оформлена в китайском стиле.

– В китайском? – переспросил граф с усмешкой. Усевшись в кожаное кресло, он положил ноги на стол. – Итак, отчитывайтесь. Что вы узнали за это утро о моих счетах?

– Я не хотел бы пока об этом говорить, милорд. Я нашел несколько сомнительных записей, но предпочел бы как следует их изучить, прежде чем обсуждать эту тему.

– Ну, так займитесь этим. – Граф раскрыл книгу, которую принес с собой, и погрузился в чтение.

Куинси молча кивнула. Стараясь не думать о том, что лорд Синклер сидит всего в нескольких метрах от нее, она снова склонилась над отчетами, и ей стоило немалого труда сосредоточиться на конторских книгах.

Вскоре Куинси поняла, что именно смущало ее в записях бывшего секретаря лорда Синклера. Было совершенно очевидно, что верны ее цифры, а не цифры Джонсона. Но, к сожалению, это означало, что ей придется сообщить графу не очень-то приятные для него новости.

Делая вид, что читает, Синклер наблюдал за своим секретарем и вспоминал их вчерашний разговор. Он по-прежнему был уверен, что сделал правильный выбор, но кое-что его смущало. «Каким образом ему удалось так ловко подделать мою подпись?» – думал граф. Впрочем, он был почти уверен, что новому секретарю вполне можно доверять.

В очередной раз, взглянув на секретаря, сидевшего за столом, Синклер вдруг заметил, что ноги юноши едва доставали до пола; к тому же он казался слишком уж хрупким – даже для своего маленького роста. Пытаясь разобрать ужасные каракули Джонсона, Куинси то и дело щурился. Наконец его лицо прояснилось, словно он нашел ключ к какому-то тайному шифру, и он даже начал что-то напевать себе под нос и болтать под столом ногами – теперь Куинси очень походил на ребенка, притворяющегося взрослым. Однако интеллект этого молодого человека был совсем не детским, в чем Синклер убедился, скрестив с ним накануне словесные шпаги.

Решив, что пора произвести небольшую «разведку», Синклер убрал со стола ноги и, подавшись вперед, проговорил:

– Мистер Куинси, разрешите задать вам один вопрос.

Юноша вздрогнул от неожиданности и поднял голову.

– Слушаю вас, милорд.

– Расскажите мне, как вы научились подделывать подписи.

Куинси нахмурился и отложил карандаш. Потом, скрестив на груди руки, осведомился:

– Вы передумали насчет Ньюгейта?

– Нет-нет, не беспокойтесь. Я спрашиваю об этом просто из любопытства.

– Это произошло случайно, – ответил юноша. – Видите ли, мой... бывший хозяин долгое время болел. У него сильно дрожали руки, и ему было трудно писать. Поэтому я однажды попытался скопировать его подпись на одном из писем. А через несколько дней он уже не мог отличить мою подпись от своей.

– Вы делали это с его позволения?

– Разумеется. – Юноша, судя по всему, был оскорблен таким вопросом. – Барон Брадуэлл не хотел, чтобы его знакомые узнали, как далеко зашла болезнь.