Снова на Луне

      -- А осветитель?
      -- Сказал, что студент, с виду никаких особых примет.
      Бигль не стал расспрашивать про малышку. Осветитель без особых примет мог быть именно тем, кого он ждал.
      -- Когда он заступает?
      -- А они все трое заступают в вечернюю смену, к восьми.
      -- Его имя?
      -- Назвался Бобсом, но мы, конечно, не проверяли, как вы просили, чтобы не спугнуть...
      -- Хорошо, спасибо.
      Бигль нажал на сброс и набрал ещЕ один номер:
      -- Алло, это вы, Ригль?
      -- Добрый день, господин министр.
      -- Какой там добрый... Уже слышали?
      -- Более или менее.
      -- В прежние времена репортЕры бы визжали от восторга.
      -- Сейчас другие времена, господин министр. В новостях о вчерашнем не было ни слова.
      -- Знаете что, Ригль, сходите вечером на телевидение и посмотрите на нового осветителя, его зовут Бобс. Он заступает в восемь. Так, чтобы он вас не видел.
      -- Можете больше ничего не объяснять.
      -- Отлично, я знал, что вы сообразительный коротышка. Да, ещЕ... Попросите кого-нибудь дЕрнуть за бороду и за нос этого Гугса, нового вахтера.
      -- Я всЕ понял.
      -- Отлично, буду ждать от вас новостей.
      Бигль бросил трубку на сиденье и приказал ехать в свой офис.
      Дождавшись вечера, Тихоня-Ригль отправился в телецентр. Было половина восьмого, и новый вахтер ещЕ не заступил. Предъявив удостоверение офицера секретной полиции, он беспрепятственно прошел внутрь.
      Разыскав нужную студию, Ригль расположился в застеклЕнной кабинке режиссера и стал ждать.
      В положенное время явился новый осветитель. Едва только взглянув на него, Ригль сразу понял, что это не тот коротышка. К тому же Бобс ловко управлялся с осветительной аппаратурой, и было видно, что он в этом деле не новичок.
      Слегка раздосадованный неудачей, Ригль направился к выходу.
      Старый вахтер сменился, и теперь на проходной сидел бородатый коротышка с красным носом. Ригль подозвал полицейского и показал свое удостоверение. Тот моментально вытянул руки по швам.
      -- Слушай, братец, мы ищем одного типа с наклеенной бородой и фальшивым носом. Ты пойди проверь этого новенького вахтера, только аккуратно...
      -- Слушаюсь! -- гаркнул полицейский и отсалютовал честь.
      Ригль отошЕл и стал следить за его действиями, осторожно выглядывая из-за угла. Полицейский приблизился к вахтеру вплотную и без всяких церемоний изо всех сил тряхнул его за бороду. Голова у бедняги дернулась, он испуганно вскрикнул. Ригль почувствовал, как по его спине забегали мурашки. В следующую секунду полицейский зажал нос вахтера между пальцами и с усилием покрутил его туда-сюда. Несчастный заголосил так, что на шум сбежались другие полицейские.
      Тысячи тысяч мурашек впились в Ригля зубами и когтями.
      Облаченный в форму грубиян шагнул к нему и, вытянувшись по стойке "смирно", загорланил:
      -- Осмелюсь доложить, господин офицер: нос настоящий, борода тоже настоящая. Не прикажете ли проверить на благонадежность его уши?..
      Выслушав доклад своего агента, Тайный министр Бигль пришел в уныние. И было отчего: его расчЕты не оправдались, бандиты скорее всего "легли на дно", а когда, где и при каких ужасных обстоятельствах они проявят себя снова, этого никто не знал.
      "Но ведь наниматься на работу пришли трое, была ещЕ какая-то малышка, -- подумал он. -- А что если..."
      Хлопнув себя по лбу, он подбежал к телефону.
      -- Алло, Ригль? Вернитесь и проверьте ещЕ эту... Маргаритку, она тоже заступила в вечернюю смену.
      Не находя себе места, министр забегал по кабинету, дожидаясь ответного звонка. Наконец запищал зуммер, и Бигль жадно схватил трубку:
      -- Ну! Что!
      -- Она сбежала. Никакая она не монтажница: запутала всю плЕнку, потом увидела меня в коридоре и смылась. ЕщЕ, говорят, чесноком от неЕ здорово несло. Что теперь делать, господин министр?
      -- Что теперь делать? Отдыхайте, вы молодчина. А я снова приму позу глупого кота, подстерегающего хитрую крысу. Два раза я почти ухватил еЕ за хвост, на третий вцеплюсь зубами в самое горло, обещаю вам, Ригль.
      -- Не сомневаюсь в этом, господин министр, до свидания.
      Глава восемнадцатая
      Дамочка снимает парик. Ханаконда знает, как захватить телецентр. Дикий коротышка раскрывает своЕ инкогнито
      Маргаритка столь торопливо выбежала из телецентра, что каблук на еЕ туфле подвернулся и она едва не загремела по ступенькам на мокрый асфальт. Замахав платочком, она остановила такси и велела шофЕру ехать на Западное шоссе, начинавшееся там, где кончался город.
      Как только позади остались жилые кварталы, а по обеим сторонам от дороги затемнел лес, дамочка расплатилась и вышла.
      -- Меня здесь подхватят друзья на своем автомобиле, -- пояснила она свои странные действия.
      ШофЕр пожал плечами, развернулся и уехал. А дамочка, посмотрев по сторонам, вынула из сумочки фонарик и углубилась в лес. После недолгих поисков она наткнулась на то, что искала: это был огромный темно-зеленый "Циклоп" повышенной проходимости.
      Малышка сорвала с себя парик, сбросила платье и туфли, переоделась в одежду, которую обычно носят малыши, и села за руль.
      Только теперь, присмотревшись хорошенько, мы могли бы с уверенностью сказать, что никакая это не дамочка, а хорошо известный старшему лейтенанту Риглю коротышка из банды Ханаконды по прозвищу ГубошлЕп.
      Рванув с места, "Циклоп" легко выехал на шоссе и, набирая скорость, помчался обратно, в сторону города. Стараясь не привлекать к себе внимания постовых, ГубошлЕп осторожно повел машину тихими улочками через весь город к противоположной окраине.
      Выехав на Восточное шоссе, он ударил по газам и в считанные минуты оставил позади жилые постройки, в том числе самое крайнее хозяйство картофельного фермера.
      Освещая дорогу мощными фарами, автомобиль мчался по пустынному шоссе, выжимая предельную скорость. Ветер тяжело гудел, тщетно пытаясь сдержать мощь огромной стальной машины.
      По прошествии получаса ГубошлЕп сбавил скорость и стал внимательно поглядывать на обочину. Приметив спиленную берЕзу, он свернул прямо в лес и, круто переваливаясь вверх-вниз и из стороны в сторону, начал лавировать между деревьями. Время от времени он останавливался, гасил фары и, заприметив вдали огонЕк, снова трогал с места.
      Но вот впереди показался давно заброшенный ветхий домик лесника и стоящие на пороге трое главарей. ГубошлЕп открыл дверцу машины, спрыгнул на землю и подбежал к Ханаконде:
      -- Сорвалось, шеф! Чуть-чуть всЕ не сорвалось! Туда заявился вдруг этот полицейский, Тихоня, пришлось моментально смыться!
      -- Успел что-нибудь срисовать?
      -- Есть кое-что, шеф.
      -- Ладно, пошли покажешь.
      Все прошли в дом, а Ханаконда задержался на пороге, вглядываясь в темноту и прислушиваясь. Нет, кажется, "хвоста" он за собой не привел. Тихо, только листья едва слышно прошуршали за деревьями.
      -- Крабс! Мига! -- крикнул Ханаконда. -- Это вы?
      Тишина. Наверное, ветер.
      Ханаконда вернулся в дом и выслушал от ГубошлЕпа полный отчЕт о поездке. Тот рассказал, как он под видом малышки заявился в город и купил газету с объявлениями о найме на работу. Как врал в отделе кадров, а потом до начала смены отсиживался на лавочке в Центральном парке, прикрываясь газетой. Как потом явился на работу в телецентр и как столкнулся в коридоре с Тихоней.
      -- Машину я оставил на Западном шоссе, как вы велели, шеф. Теперь, если начнут копать, пустят ищеек в ту сторону, а нас-то там и нет!
      -- Ладно, не умничай, ГубошлЕп, -- проворчал Ханаконда. -- Показывай план.
      Несколько минут он внимательно разглядывал мятый листок бумаги с нарисованным от руки планом телецентра.
      -- А что это здесь, наверху? И стрелки повсюду?
      -- Наверху вертолетная площадка, шеф. А стрелки -- это куда бежать в случае пожара. Я ведь срисовывал эту науку с дверцы на пожарном щите.
      Ханаконда поднял глаза на ГубошлЕпа:
      -- В случае пожара, говоришь? Так мы им устроим пожар. Такой пожар, что небу станет жарко.
      -- Что это вы задумали, шеф?
      -- Узнаешь все в своЕ время. Иди умой рожу, а то смотреть противно...
      ГубошлЕп смыл с лица косметику и уселся за пустой обеденный стол.
      -- У вас пожрать-то что-нибудь есть? В городе кругом продают булочки, пирожки, бутерброды, а я чувствую, что вот-вот хлопнусь в голодный обморок. А главное, что деньги-то есть в кармане!
      -- Ладно, не плачь, -- сказал ХорЕк. -- Мига и Крабс за грибами ушли.
      -- Что, сейчас, ночью?
      -- ДнЕм слишком опасно. А козленки можно и на ощупь собирать, их на каждом пне хоть пруд пруди.
      -- Ох, -- поморщился ГубошлЕп, -- опять грибы...
      Послышался шум, в дом ворвались Мига и Крабс; физиономии у них были буквально перекошены от страха. Крабс держался за лоб обеими руками.
      -- Там!.. Там!.. -- только и могли они сказать, показывая трясущимися пальцами куда-то в лес.
      -- Да что такое, говорите быстрее, -- потребовали все разом.
      -- Дикий... Коротышка...
      У бандитов отлегло от сердца: они подумали было, что дом уже окружают полицейские. Из сбивчивых объяснений Миги и Крабса выяснилось, что при свете фонариков они внезапно увидели перед собою ужасное существо -- не то зверя, не то коротышку. Побросав корзины, они бросились бежать, причем Крабс в панике всЕ время налетал на деревья и едва не расшиб себе голову.
      Высмеяв трусов и сообразив, что все остались без ужина, главари бандитов не на шутку рассвирепели и приказали горе-грибникам вернуться в лес за корзинами. Вместе с ними отправились ХорЕк и ГубошлЕп, у которых за порогом тоже начали трястись поджилки. Однако все четверо благополучно вернулись, а грибы немедленно сварили и съели.
      Более или менее насытившись водянистыми грибами, Ханаконда откинулся на скрипящем стуле и начал не спеша ковырять спичкой в зубах, хитро поглядывая на своих дружков. Догадавшись, что он собирается сказать что-то важное, все притихли.
      -- Пупсу хана, -- произнес наконец Ханаконда. -- Будем брать телевидение через вертолЕтную площадку. Завтра. Или послезавтра. Пупсу хана.
      -- Это как, шеф, на вертолЕте, что ли? -- спросил ХорЕк.
      -- Да, на вертолЕте.
      -- А где ж его взять-то, вертолЕт?
      -- Угнать вертолЕт -- раз плюнуть. Или уже забыли?
      Бандиты понятливо переглянулись.
      -- Слушайте мой план.
      Все пригнулись над столом и приготовились слушать, но тут снаружи, за окном, послышалась какая-то возня.
      Всем стало страшно.
      Не сводя глаз с темного оконного стекла, Ханаконда отступил к пылающей печке и взял в руку кочергу. Минуту все находились в оцепенении, но звук больше не повторился.
      -- Ерунда, -- сказал Ханаконда и бросил кочергу. -- Белка или барсук...
      И в это мгновение оконное стекло с грохотом разбилось, и в дом влетело, перевернувшись в воздухе, ужасное существо -- заросший рыжей шерстью полукоротышка-полуобезьяна. Вскочив на стол, он задрал голову к потолку, оглушительно зарычал и забарабанил кулаками по своей огромной груди.
      Все бандиты, за исключением Ханаконды и Крабса, залезли под лавку, и оттуда торчали только их дрожащие задние части. Ханаконда стоял возле печки и смотрел на существо в упор широко раскрытыми глазами. Крабс попросту лишился сознания от страха и поэтому продолжал сидеть на своем стуле.
      Рука Ханаконды потянулась к кочерге.
      -- Не-ет!! -- заревело чудовище ужасным гортанным звуком.
      Соскочив со стола, оно подхватило кочергу, завязало еЕ в узел и яростно отшвырнуло.
      -- Кто ты? -- прошептал Ханаконда.
      -- Я! -- ударило себя в грудь чудовище. -- Росомаха!
      Глава девятнадцатая
      Тайна дикого коротышки. Росомаха попадает на засекреченный остров. Чудовищные метаморфозы. Возвращение на материк
      Когда Росомаха полетел в злосчастную расщелину, его парашют, сконструированный для космических строителей особым образом, раскрылся автоматически.
      Случившееся привело его в такое бешенство, что весь отрезок пути до слоя облачности он беспрестанно ругался и плевался, забрызгав слюной всЕ стекло гермошлема.
      Опустившись ниже облаков, он посмотрел вниз и сразу потерял дар речи: повсюду, куда ни глянь, под ним синела бескрайняя водяная пустыня.
      Да, да! По сравнению с другими неудачниками, угодившими в разное время в ту же самую расщелину, Росомахе повезло меньше всех. Теперь его ожидала долгая и мучительная гибель в бескрайней водной пустыне без всякой надежды на спасение.
      Но вот, по мере приближения к воде, на зеленоватой глади начали появляться то там, то здесь какие-то скопления точек. Эти точки были группами во множестве разбросанных в этой части Южного океана необитаемых островков. ЗелЕные островки окружали песчаные пляжи и белесая пена прибоя, они всЕ более отчЕтливо вырисовывались в зоне видимости, и леденящий ужас, сковавший Росомаху, сменился радостью и надеждой.
      Но ещЕ через несколько минут Росомахой овладела мучительная тоска. Он понял, что даже если сумеет добраться вплавь до одного из таких островков, то всЕ равно никогда не сможет вернуться на материк и навсегда останется заложником дикой природы, одиночества и отчаяния.
      Но вот в более низких слоях атмосферы задул сильный ветер, и парашют стало резко сносить на северо-восток. Впереди показалась земля, за песчаным пляжем и верхушкой пальм которой виднелись здания и парковые аттракционы. Росомаха не верил своему счастью, он засмеялся, потом заплакал, потом захохотал как безумный.
      Повалившись на мягкий песочек, он выбрался из скафандра, зашЕл по колено в воду и, нагнувшись, долго плескал себе в лицо, счастливо бормоча какие-то глупости. Вода была солЕная, тЕплая и прозрачная.
      Немного успокоившись, Росомаха огляделся по сторонам. Его несколько удивило то обстоятельство, что на пляже нет ни единой живой души. Во множестве имевшиеся повсюду лежаки и шезлонги были как будто давно здесь брошены и занесены песком. Однако эту странность он отнес к тому, что сезон давно закончился и богачи разъехались из этого фешенебельного курортного местечка.
      Теперь следовало точно узнать, где он находится, и Росомаха бодро зашагал в сторону ближайших построек.
      К величайшему его изумлению, все помещения роскошно обставленного дорогого пансионата оказались пусты; пустовали и соседние дома; было пусто и в кафе, в барах, в кинотеатрах, в игротеках, концертных залах и на спортивных площадках, в огромном парке аттракционов не было ни единого коротышки.
      Плохо что-либо соображая и чувствуя только мощные удары колокола в висках, Росомаха неожиданно снова вышел на пляж. Страшная догадка поразила его, он побежал вдоль берега -- и вскоре увидел брошенный им на песке скафандр. Все ещЕ отказываясь верить в случившееся, он побежал в другую сторону и вскоре вернулся на то же самое место, усталый и опустошЕнный.
      Это был остров. Дурацкий остров. Тот самый, на котором коротышки превращались в баранов и который после огласки и скандала был навсегда закрыт для посещения и засекречен.
      Весь этот день Росомаха плакал и бился в истерике и только глубокой ночью, совершенно обессилев, забылся сном. Утром он нарвал бананов, утолил голод и решил бороться за себя до конца. Он понимал, что стоит ему только расслабиться, распустить себя и предаться глупой, бесцельной и бездумной жизни, как вредоносный воздух тотчас начнет воздействовать на его организм и он начнет обрастать шерстью, превращаясь в барана.
      Он решил много читать и вести подробный дневник, где будет записывать разные умные мысли, почерпнутые из книг, а также свои собственные наблюдения.
      Увы! На всЕм острове не нашлось ни единой книги, за исключением книг, состоящих из одних картинок; не оказалось ни единого листочка писчей бумаги и карандаша. Однажды только ему удалось поймать носимый ветром обрывок газеты, в котором сообщалось о крахе общества гигантских растений и о появлении движущегося к Луне от Большой Земли неизвестного предмета.
      В отчаянии Росомаха попробовал играть сам с собою в крестики-нолики. Но очень быстро игра стала ему настолько понятной и предсказуемой, что исход каждой партии он видел уже с первого хода.
      Заставляя себя думать, он начал перебирать в памяти все известные ему арифметические правила. К своему огорчению, он быстро обнаружил, что умеет считать только путем загибания пальцев на руке или нажимания кнопок на калькуляторе. С огромным напряжением, методом проб и ошибок, он заново научился складывать и вычитать в столбик. Это прозрение его так обрадовало, что весь день, до наступления темноты, он ползал по песку, складывая и вычитая всевозможные числа. Однако все его попытки заново научиться подобным образом умножению и делению ни к чему не привели. В отчаянии от неудачи Росомаха впал в депрессию и несколько дней валялся на пляже в полном безделье, вставая время от времени лишь для того, чтобы нарвать кокосов и бананов, растущих здесь в изобилии.
      Устав лежать и опухнув от сна, Росомаха отправился на прогулку в глубь острова, рассчитывая хоть как-то скрасить своЕ тоскливое времяпрепровождение. В кладовой заброшенного ресторана он обнаружил ящик консервированного повидла, однако сладкое ему уже настолько опротивело, что он только пнул ящик ногой и злобно зарычал.
      Он пробовал завести кинопроектор в пустующем кинотеатре, но только запутал плЕнку и в ярости начал громить стулья в зале.
      На следующий день Росомаха обнаружил в одном из зданий видеотеку с бесчисленным запасом видеокассет. Ему удалось включить воспроизведение, и на протяжении последующей недели он смотрел бесконечную вереницу похожих один на другой, как близнецы, фильмов со стрельбой, погонями и драками.
      Но вот однажды он не смог, сколько ни бился, совладать с тремя кнопками, при помощи которых приводилась в действие видеосистема. Кнопки "СЕТЬ", "ВКЛ" и "ПУСК" необходимо было нажимать в определенной последовательности, но осуществить три действия в определенном порядке было для него уже слишком сложно. К тому же нажимать кнопки мешали необычайно быстро отраставшие ногти, которые становилось все труднее грызть, потому что они теперь больше напоминали собачьи когти.
      Разбив вдребезги неподатливую видеосистему, Росомаха выбежал в парк. Катание на горках, качелях и каруселях не требовало умственных затрат, поэтому все последующие дни этот уже полукоротышка целиком посвятил себя бездумным развлечениям.
      На его лице и на туловище отросла шерсть; за счЕт непомерно вытянувшихся клыков угрожающе развилась нижняя челюсть; из копчика начал стремительно расти хвост.
      Потеряв вдруг всякий интерес к растительной пище, Росомаха начал охотиться по ночам за мелкими зверьками -- мышками, кротами и сусликами. Руки его вытянулись, ноги укоротились, зато пальцы ног приобрели необычайную цепкость: теперь он мог делать ими хватательные движения почти так же ловко, как и пальцами рук. Росомаха потерял счЕт времени и забыл своЕ прошлое.
      Но вот однажды он увидел на горизонте странную точку. Она не была похожа ни на птицу, ни на морское животное. Точка медленно приближалась, приобретая форму огромного металлического сооружения.
      -- Ха-га-гы! -- прорычал Росомаха. -- Ко-га-гы!.. Ко-ла-бы!.. Ко-ра-был!..
      Скуля по-собачьи и пытаясь выговорить забытое слово, он метался взад-вперЕд по песку, а когда корабль приблизился к берегу, затаился в кустах.
      Коротышки в противогазах начали грузить в трюм брошенное здесь когда-то имущество. Росомаха подплыл к противоположному борту, вскарабкался по якорной цепи и спрятался в крытой брезентом спасательной шлюпке.
      Поздней ночью корабль встал у причала порта Лос-Свинтос. Никем не замеченный, Росомаха спрыгнул в воду и выбрался на пустынный берег в стороне от города.
      Последующие дни недели одичавший коротышка жил в лесах, постепенно перемещаясь к северо-западу и пугая своим видом случайных встречных. С наступлением темноты он подкрадывался на огонЕк к жилым строениям и слушал доносившиеся из телевизоров известия о розыске беглой банды Ханаконды и о появлении в лесах дикого коротышки. Что такое "дикий коротышка", он не понимал, но зато имя главаря банды всколыхнуло в нЕм очень многое. Инстинкт тянул Росомаху прибиться к стае, а вожаком стаи он признавал только одного коротышку, имя которого было Ханаконда.
      ЧАСТЬ ВТОРАЯ
      Глава первая
      Экстренное совещание экипажей. Командиром ракеты "ФиС" назначается Стекляшкин. "Дружок" отправляется в зону риска
      Увидев, как в расщелину ссыпались один за другим четверо из пятнадцати участников спасательной экспедиции, Знайка пришЕл в такое смятение, что долго не мог говорить. Поддерживаемый Клюковкой, он доплЕлся до ракеты, освободился от скафандра и велел обоим экипажам собраться в своих кают-компаниях. Но раньше, чем объявить всем об ужасном происшествии, Знайка распорядился:
      -- Стекляшкин! Иди скорее туда, посчитай, где они упали!..
      Стекляшкин и ОгонЕк отправились в пещеру. При помощи точных приборов и инструментов они определили положение внутреннего ядра, а затем и место на карте, над которым находилась расщелина в момент катастрофы. С учЕтом ветра можно было приблизительно определить место их приземления.
      -- Хорошо ещЕ, что они не угодили в океан, -- сказал Знайка, когда Стекляшкин и ОгонЕк вернулись. -- Какой только дурак разрешил им выйти из ракеты!
      Вспомнив, однако, что он сам и проявил непозволительную слабость в этом вопросе, Знайка покраснел и притих.
      Совещание между экипажами двух ракет проходило в режиме телеконференции. Слово взяли Фуксия и СелЕдочка.
      -- Необходимо сейчас же направить в зону риска обе ракеты! -заговорили они наперебой. -- Теперь мы в ответе не только за лунатиков, но и за наших товарищей!
      -- Стойте! -- вмешался Пилюлькин. -- Погодите! Природа гипнотического воздействия на коротышек ещЕ не выяснена! Возможно, что невидимые излучения пронизывают насквозь все появляющиеся в зоне риска предметы; пропадем сами и друзей не спасем!
      -- Я согласен с мнением Пилюлькина, -- сказал Знайка. -- Мы не должны совершать сгоряча необдуманных поступков. Что нам известно? То, что четверо из нас, спрыгнув с парашютами, приземлились в центре населЕнного материка. Из услышанного в радиоэфире мы знаем, что жизнь там протекает хотя и довольно странно, но вполне спокойно. Можно сказать, что мы здесь находимся в гораздо более опасном, чем они, положении.
      -- Ну знаешь, ты говори, да не заговаривайся! -- подал голос Винтик.
      Тут наперебой заговорили Кроха, Буравчик и писатель Смекайло, после чего дальнейшее обсуждение стало невозможным. Когда наконец возобновилась тишина, слово взяла Клюковка-ОгонЕк.
      -- Ну вот что, -- сказала она. -- Вы предлагаете то, что совершенно неприемлемо. Мы не можем все отправиться в зону риска, потому что спасать нас самих будет уже некому. Но мы также не можем бросить на произвол судьбы этих... неосмотрительных коротышек. Однако вы забыли, что у нас есть умный и сильный механизм, который не нуждается ни в воздухе, ни в пище, на которого не действуют никакие вредные излучения. Конечно, я имею в виду "Дружка".
      Услышав свое название, робот поднялся.
      -- Мы сбросим его на то же самое место, приказав искать наших товарищей. Попутно он произведет химический анализ воздуха, воды и продуктов питания, а также попытается расспросить о происходящем местных жителей. "Дружок" ловок, сообразителен и почти неуязвим. Его усовершенствованная конструкция позволит ему если не плавать (для этого он слишком тяжЕл), то совершенно свободно ходить по дну. А это важно, потому что сейчас там очень сыро...
      Лица у спорщиков прояснились.
      -- Конечно, это выход! -- обрадовался Знайка. -- Но для того, чтобы "Дружок" смог передать нам собранную информацию, мы сами должны находиться где-то рядом; ведь радиосигналы не проходят большие расстояния из-за искусственных помех. Ракета сталкеров тоже спустится в зону риска и будет лететь над ним!
      -- Вы глупеете прямо на глазах, дорогой коллега, -- заметила ОгонЕк и продолжила свою мысль: -- Мы не будем никого подвергать опасности, а просто дадим роботу сигнальные ракеты: одну красную и одну зелЕную. По прошествии одних подлунных суток мы узнаем, можно ли спускаться в зону риска: зелЕная ракета будет означать, что можно, красная -- что нельзя.
      Идея была великолепна, и все оживились.
      -- А если нельзя? -- спросил Стекляшкин.
      -- У нас ещЕ сутки, для того чтобы обсудить и такой вариант, -ответила ОгонЕк.
      Возражений не последовало, и "Дружка" без промедления стали готовить к его важной и ответственной миссии.
      В связи с тем что командир ракеты "ФиС" провалился в зону риска сразу после прилунения, необходимо было переложить его обязанности на кого-нибудь другого. Перед командиром экспедиции Знайкой встала задача выбора между двумя, а вернее, тремя кандидатурами: Стекляшкиным, Фуксией и СелЕдочкой. Недолго раздумывая, Знайка вручил бразды правления Стекляшкину, попросив его быть с экипажем построже.
      Последнее было совсем не лишним, потому что дисциплина на корабле наблюдателей оставляла, мягко выражаясь, желать лучшего. Так, например, сразу после ухода Ярилы инженер Буравчик самовольно спустил на поверхность Луны свой вездеход и уехал кататься. Появился он только к концу собрания.
      Писатель Смекайло, чувствительно задевший Кроху в своей газетной статье, расплачивался теперь за собственную недальновидность: колкая на язык корреспондентка буквально не давала ему прохода. По счастью, большую часть времени она проводила в спортивном отсеке, пиная руками и ногами подвесную грушу, но это обстоятельство писателю Смекайле оптимизма тоже не прибавляло.
      В то же время Смекайло продуктивно работал, испещряя страницу за страницей своим мелким и округлым почерком. И это было странно, потому что в пути он намеревался делать лишь беглые заметки для будущего романа о путешествии на Луну. Неужели этот неутомимый труженик пера с ходу превращал заметки в полноценный художественный текст, уже не только отслеживая, но и предвосхищая развитие событий?
      По истечении одних подлунных суток внутреннее ядро совершило полный оборот вокруг оси и вновь обратилось к расщелине той самой местностью, на которую в результате хулиганской выходки Злючкина опустились четверо участников экспедиции. К этому времени "Дружок" был проинструктирован едва ли не на все случаи жизни. С учЕтом немалого веса его решили снабдить не одним, а сразу тремя парашютами.
      Когда все приготовились, следивший за циферблатом часов Стекляшкин махнул рукой. ОгонЕк сказала: "Вперед!" -- робот шагнул в расщелину и камнем полетел вниз. Входя в плотные слои атмосферы, он дернул за шнурок, и над его головой забились и хлопнули один за другим, раскрывшись, три ослепительно белых купола. Полет замедлился, и "Дружок" стал зорко смотреть вниз. Ниточка железной дороги осталась далеко в стороне, он парил над лесом, спускаясь все ниже и ниже приблизительно по той же самой траектории, которую описали сутками раньше Незнайка и Пончик.
      Глава вторая
      Под дружные рукоплескания изобретатели велосипеда демонстрируют полную и безусловную состоятельность своего изобретения
      Весь день и всю последующую ночь четверо квалифицированных слесарей под руководством главного инженера, а также изобретателей Незнайки и Пончика конструировали опытную модель велосипеда.
      Начали с того, что кривобокий рисунок перенесли на миллиметровку, произведя необходимые математические расчЕты, а затем сделали точный чертЕж каждой отдельной детали. ОпредЕленные трудности вызвала задняя втулка, потому что ни тот ни другой изобретатель понятия не имели о еЕ устройстве. Но опытные слесари, умевшие делать если не велосипеды, то очень хорошие автомобили, сами догадались, как устроена втулка заднего колеса, -- чтобы можно было педали крутить и не крутить, а также тормозить, надавливая в обратную сторону.
      Единственное, чего никак не могли понять эти высочайшего класса специалисты, так это того, почему велосипед имеет всего только два колеса, а не хотя бы три. "Ну не может, -- говорили они, -- коротышка сидеть на двух ножках стула! Видели вы когда-нибудь автомобиль на двух колесах?.."
      Доверявший интуиции своего хозяина, главный инженер догадывался, что всЕ не так просто и в устройстве этой необычной машины есть какой-то фокус. Чтобы не расхолаживать рабочих, он сказал, что этот двухколесный образец делается специально для цирковых артистов, которые будут ездить на велосипеде по натянутому канату.
      -- Ну если по канату... -- понимающе закивали слесари.
      К утру привезли последнюю недостающую деталь -- лЕгкие литые шины из пористой резины. Завод резиновых покрышек также принадлежал г-ну Пудлу, поэтому шины необходимого размера отлили в считанные часы. (Впоследствии, разумеется, предполагалось выпускать нормальные надувные.)
      Дрожащими от нетерпения руками главный инженер сам натянул резину на ободья, вставил колеса в переднюю и заднюю вилки, отрегулировал натяжение цепи, затянул гайки, поставил велосипед на колеса и ударил ладонью по звенящему пружинами седлу.
      -- Ну вот, -- сказал он. -- Готово.
      Незнайка и Пончик переглянулись. Теперь кто-то из них должен был продемонстрировать ходовые качества собственного изобретения.
      Но пока они топтались в нерешительности, главный инженер не выдержал и сам влез на велосипед. Он поставил ноги на педали и в ту же секунду со звоном завалился на бок.
      Сбившиеся в сторонке слесари недоверчиво загудели. Незнайка понял, что медлить больше нельзя.
      -- Ладно, -- сказал он. -- Сейчас покажу, учитесь.
      Он поднял велосипед, взялся за руль, подкрутил педаль в удобное для ноги положение и поднял глаза.
      Физиономии слесарей выражали сомнение, главный инженер потирал ушибленный локоть. "Ну, давай!" -- беззвучно показал губами Пончик и энергично завертел перед собой кулаками.
      Незнайка поставил левую ногу на педаль, осторожно оттолкнулся правой -раз, другой, третий... Велосипед покатился, плавно набирая скорость. Ощущая уже его устойчивость, Незнайка под всеобщий возглас "Ах!" перебросил через заднее колесо и раму правую ногу, уверенно оседлал машину и закрутил педали. Под взрыв аплодисментов велосипед легко покатился по просторному цеху, описывая круг за кругом. Это была полная победа.