Снова на Луне

      -- Ну, что ты раскис? Есть какие-нибудь соображения?
      Незнайка шмыгнул носом и молча отрицательно покачал головой.
      -- Слушай, ты так не расстраивайся. С ним-то, наверное, всЕ в порядке, это он нас о чЕм-то предупреждает. Понять бы только, кому и чего не давать. Может, семян не давать? А, как ты думаешь?
      -- Из-за семян он бы так не стал...
      Незнайка опять шмыгнул и утер нос рукавом.
      -- ВсЕ?
      -- Что "всЕ"? -- не понял Знайка.
      -- Больше ничего не передавали?
      -- Нет, ничего. И на наши позывные никто не отвечает.
      -- Это плохо.
      Знайка молча опустил голову, как будто он сам был в чЕм-то виноват.
      -- Если никто не отвечает, надо лететь, -- сказал Незнайка таким голосом, что Знайка испугался.
      -- Что значит "лететь"! Ты это погоди, "лететь". Вот чудак, разволновался. Они сами к нам скорее всего летят. Вот когда прилетят...
      Но Незнайка, не дослушав его, вышел из комнаты.
      -- Ну и ну... -- пробормотал Знайка. -- Смотрите, какой он впечатлительный. Надо будет за ним следить получше.
      Незнайка отправился к себе, лЕг и напряжЕнно уставился в потолок. В голове у него ещЕ звучал голос Козлика, который, словно барабанным боем, сопровождался собственными словами: "Надо лететь, надо лететь, надо лететь..." Но, даже находясь в столь взвинченном состоянии, он понимал, что лететь в космос без специальной программы в компьютере ракеты, без запасов воздуха, воды и провизии -- невозможно. Для подготовки нужно было время и, самое главное, желание со стороны Знайки. А Знайка очень не любил неточностей и недоговорЕнностей. И в самом деле: глупо лететь куда-то сломя голову, если оттуда предупреждают, что сами летят сюда... С этим Незнайка и заснул.
      А утром он направился к Пачкуле ПЕстренькому, чтобы поделиться с ним своими переживаниями и заполучить хотя бы одного союзника в этом деле.
      ПЕстренький жил неподалеку, всего в нескольких кварталах, и Незнайка быстро добрался до его дома подснежными ходами. Прохожие с удивлением смотрели, как он, ни с кем не здороваясь и сосредоточенно глядя себе под ноги, торопливо шагает мимо.
      -- Дома? -- спросил он у громыхающего посудой в тазу с мыльной водой портного Заплаткина.
      -- Дома, ясное дело, -- проворчал тот. -- А где ему ещЕ быть, по-твоему?
      Действительно, ПЕстренький очень не любил холод и зимой не вставал с кровати без особой необходимости. Соседи и знакомые поражались его способности спать почти круглые сутки с перерывами для еды и прочих неотложных надобностей.
      С началом весны он оживал, летом был бодрым и деятельным, а с первым снегом начинал зевать и впадал в спячку.
      На этот раз Незнайка застал ПЕстренького, к своему удивлению, не спящим, а почитывающим какой-то старый пожелтевший журнал. Под кроватью виднелся ещЕ ворох таких журналов, извлеченных скорее всего из подвала или с чердака.
      -- А, это ты, -- сказал ПЕстренький рассеянно. -- Как там внизу, обед готовят?
      -- С чего это тебе обед? Недавно завтракали.
      ПЕстренький протяжно зевнул:
      -- Я, видишь ли... завтрак проспал, оказывается.
      -- Что же тебя не разбудили?
      -- У них против меня сговор.
      -- Чего-чего?
      -- Они, видишь ли, против меня сговорились. Боятся, что я из-за спячки де-гра-дирую. Это вроде болезнь какая-то, надо ещЕ у Пилюлькина спросить. Вот, журналы принесли... Сказали, что будить не будут больше, что, если сам не проснусь, останусь голодным.
      -- Ну и как оно?
      -- Да пока, знаешь ли, не очень. Завтрак они, видишь ли, устраивают ни свет ни заря: в десять часов -- это же самый сон... А ты, говорят, куда-то ездил?
      -- Ездил, ездил. А ты небось даже из дому не выходил?
      -- Хотел я в праздник на реку пойти. Оделся даже, прилЕг, да так и уснул до утра.
      -- Понятно. А что читаешь?
      -- Вот это, что ли? "Занимательная химия". Удивительно легко даЕтся, всЕ понимаю. Мне химия всегда нравилась, опыты разные делать... Пилюлькин говорит, что у меня способности; я вместе с ним ракеты для фейерверка делал, жаль только, что сам фейерверк проспал...
      -- Что же ты свои способности скрываешь? Если что-нибудь хорошо получается, надо идти вперЕд, развиваться.
      ПЕстренький поднял голову и посмотрел на Незнайку внимательно:
      -- Ты сам-то как? У тебя, вообще-то, всЕ в порядке? Ничего не случилось?
      -- Помнишь, я тебе рассказывал про Козлика?
      -- Какого ещЕ козлика?
      -- Ну, мы с ним на Луне подружились.
      -- А, теперь вспомнил. Вы ещЕ там в баранов превратились.
      -- Да не превратились мы... не в этом дело. Теперь там, на Луне, передатчик сломался, а он что-то хотел сказать. Понимаешь, что-то очень важное, потому что я его знаю, он о пустяках так не будет говорить.
      -- Чего-чего? -- не понял ПЕстренький.
      -- Лететь надо на Луну, вот чего.
      -- Что, прямо сейчас?
      -- Прямо сейчас не получится, надо Знайку уговорить.
      -- Ну и уговаривай, меня он совсем не послушает. Только я, знаешь ли, не полечу. Чего я там не видел, на Луне? Я еЕ и без того каждый день вижу. И вообще, у меня планы другие. Пилюлькин обещал...
      -- "Обещал, обещал"!.. Сам ты Пилюлькин! Я думал, что ты... а ты...
      И Незнайка, не попрощавшись, вышел, сгоряча хлопнув дверью.
      Не найдя в ПЕстреньком союзника, он расстроился ещЕ больше. До вечера он сидел у Стекляшкина, вслушиваясь в бессмысленное завывание и треск космического радиоэфира.
      Больше в этот день ничего не случилось.
      Глава третья
      Новые сигналы с Луны. Профессор Злючкин ощущает свой звездный час, но вынужден бежать в ванную. Глубокомысленные версии и скоропалительные выводы
      Несколько дней Незнайка ходил мрачнее тучи, а потом разразилась сенсация. Радиостанция Космического городка, а также некоторые другие станции и даже отдельные радиолюбители начали принимать слабые, но постоянно повторяющиеся сигналы с Луны. Эти сигналы крутились, по всей видимости, на закольцованной магнитной ленте и состояли из нескольких фраз, смысл которых не удавалось разобрать из-за помех.
      На позывные с Земли никто не отвечал; непонятно было, откуда идет передача -- с поверхности Луны или с внутреннего ядра посредством местной связи.
      Прежде Стекляшкин часто переговаривался с работавшими в лунной обсерватории учЕными Альфой и Мемегой. Они рассказывали о первом урожае гигантских растений, применении в промышленности приборов невесомости, об отмене денег и других обнадЕживающих переменах. Но однажды связь прервалась на полуслове, и с тех пор земные коротышки перестали узнавать что-либо о жизни подлунного мира.
      После этого некоторые решили, что лунатики, заполучив семена гигантских растений и приборы невесомости, попросту обленились, а иначе они давно бы уже наладили передатчик и вышли на связь. Никому не приходило в голову, что гигантские растения не прижились, что приборы невесомости сели один за другим, как использованные батарейки. Никто не догадывался о том, что большинство лунных коротышек думало в основном не о расширении своего космического кругозора, а о том, как бы не протянуть ноги раньше времени.
      Поначалу в тексте новой радиограммы невозможно было разобрать вообще ни единого слова, но постепенно из безнадежных "бу-бу-бу", "хрр-фрр-прр" и "з-з-зззз" при помощи новейших технологий удалось выявить несколько обрывков фраз, поставивших в тупик как научные умы, так и широкую общественность. Только самые первые слова не вызывали сомнений, да и то потому, что были стандартными позывными. Дальнейшее же выглядело абсолютной абракадаброй:
      "Я ЛУНА! Я ЛУНА! ВЫЗЫВАЮ ЗВГЗДНЫЙ ГОРОДОК! (...) ПРОСЯТ У ЗЕМЛЯН (...) ДЕНЕЖНЫХ МЕШКОВ (...) В СОСТОЯНИИ ГИПНОЗА (...) ОТКУДА ИСХОДИТ ВРЕДОНОСНАЯ СИЛА (...) ТОРОПИТЕСЬ, ИЛИ ВСЕ ПОГИБНУТ (...)"
      Последняя расшифрованная фраза была достаточно понятной, для того чтобы сначала вызвать переполох в СМИ, а затем и в умах коротышек.
      В это утро ощутил своЕ величие профессор Злючкин.
      Узнав о послании из космоса из утренних новостей, он понял вдруг, что наконец-то пробил его звЕздный час. Для него было совершенно очевидно, что с Луны на Землю движется некая враждебная сила, от которой необходимо срочно спасаться. А где же спасаться коротышкам от таинственной космической силы, как не под землЕй?
      ОзарЕнный внезапной мыслью о собственном гениальном предвидении, Злючкин растворил окно, втянул в себя морозный воздух и горделиво возвел глаза к небу. Никогда ещЕ до этого он не казался себе столь мудрым и прекрасным.
      К несчастью, в этот торжественный момент кто-то с улицы залепил ему в глаз снежком, и ошеломлЕнный профессор поспешил в ванную.
      Уже в этот день в вечерних газетах появились версии различных толкований не поддающейся полной расшифровке радиограммы.
      Самая большая статья, занимавшая два газетных разворота, принадлежала, разумеется, перу Злючкина.
      Профессор писал о том, что смысл радиограммы, которую правильнее будет назвать ультиматумом, может быть непонятен только длинноухим ослам, которые и до этого упрямо не желали внять его предупреждениям о грозящей из космоса опасности.
      Далее следовали подробные рассуждения о том, что иные упрямые животные с учеными степенями ради удовлетворения собственных амбиций готовы отдать на жестокую расправу сотни и тысячи невинных и доверчивых сограждан.
      Только на третьей газетной полосе Злючкин публиковал единственно возможный, с его точки зрения, текст послания:
      "ВооружЕнные космические бандиты ТРЕБУЮТ У ЗЕМЛЯН несметное количество ДЕНЕЖНЫХ МЕШКОВ. В противном случае они введут земных коротышек В СОСТОЯНИЕ ГИПНОЗА и подчинят своей воле. К Земле будут направлены военные корабли с тайным оружием, ОТКУДА ИСХОДИТ ВРЕДОНОСНАЯ СИЛА. Денежные мешки должны быть приготовлены через два с половиной года. ТОРОПИТЕСЬ, ИЛИ ВСЕ ПОГИБНУТ".
      По всеобщему мнению, в этой расшифровке были очевидные натяжки и подтасовки.
      Во-первых, все заметили, что в оригинале не было слова "требуют", а было слово "просят". Ясное дело, что увязать такие понятия, как "космические бандиты" и "просят", не очень просто.
      Во-вторых, непонятно было, каких таких "денежных мешков" просят злодеи. В этом смысле правильно было бы сказать "мешков с деньгами".
      Не очень грамотной выглядела и фраза о "тайном оружии, откуда исходит вредоносная сила".
      И последнее, что выдавало Злючкина с головой, был срок ультиматума два с половиной года -- именно такой срок он требовал недавно для строительства подземного мегаполиса.
      РасчЕт Злючкина в целом легко угадывался. "Космическая опасность" должна была объединить всех до единого коротышек для рытья подземного города. Работая без отдыха в постоянном страхе перед нашествием космических агрессоров, они могли на самом деле вырыть его за два с половиной года, а то и раньше.
      Теперь Злючкин был готов на любые ухищрения ради того, чтобы все поверили в эту опасность, а следовательно, в него самого и в его прожект.
      Не меньший интерес у читающей публики вызвали и другие материалы на космическую тему.
      Фуксия и СелЕдочка, ссылаясь на книгу Знайки "Экономика подлунного мира", в своей статье разъясняли читателю, что такое деньги. После этой статьи любому становилось понятно, что просить денег на другой планете глупо и бессмысленно. "Денежными мешками, -- писали эти две ученые малышки, -- в подлунном мире называют не мешки с деньгами, а коротышек, накопивших много этих самых денег".
      Фуксия и СелЕдочка не брались за толкование радиограммы, но их статья охладила многие горячие головы.
      Сам Знайка не торопился с выводами и опубликовал лишь небольшую заметку, в которой рассказывал о принятой неделей раньше радиограмме от Козлика. Знайка отмечал, что качество звука было хорошее (запись он передал на радио, и все могли услышать оригинал этим же вечером), но сам Козлик находился, по всей видимости, в сложной ситуации, поскольку успел прокричать в микрофон всего несколько фраз. Возобновленный неделю спустя "закольцованный" сигнал был уже рассеян, слаб и неразборчив.
      Содержание первого сеанса связи, где Козлик взволнованно кричал Стекляшкину: "Не давайте им ничего!.." -- могло подтверждать версию о космическом нашествии. Сторонники Злючкина уцепились за неЕ и упорнее заговорили о необходимости строительства подземного убежища. Дело всЕ больше запутывалось.
      Не остался в стороне от этой темы и писатель Смекайло. Свою довольно оригинальную статью он опубликовал в интернет-газете "Гипотезы и открытия".
      Вскользь упомянув о своих дружеских отношениях с космическим путешественником Незнайкой, Смекайло предлагал не то чтобы версию, а скорее сюжет для фантастического романа или кинофильма. Этот увлекательный сюжет сводился к следующему.
      В галактику Млечный Путь залетают пришельцы из далЕкого космоса.
      Эти злые, покрытые чешуей, панцирем и рогами восьминогие чудовища собирают оброк с жителей всех обитаемых планет, встречающихся у них на пути.
      Обчистив до нитки лунных коротышек, они готовятся к опустошительному походу на Землю.
      Горстка смельчаков-лунатиков из отряда сопротивления пытается предупредить землян о грозящей опасности. Понятие "деньги" или "денежные мешки" означает у них любые материальные ценности -- провизию, семена, домашнюю утварь, книги, орудия труда, одежду, обувь и тому подобное.
      Особенно у восьминогих чудовищ ценится обувь, поскольку они косолапы и быстро еЕ стаптывают.
      Огромная по объЕму статья заканчивалась обнадЕживающими словами "продолжение следует". Таким образом, находящегося в длительном творческом застое Смекайлу, как говорится, прорвало.
      Следует отметить, что в день выхода этой статьи в магазинах было разобрано много обуви -- как зимней, так и летней и демисезонной. Было удивительно, что особым спросом пользовалась обувь наибольших размеров, самых больших, какие только имелись на складе. (Впоследствии всю эту обувь вернули нетронутой.)
      Фельетонист Булавкин опубликовал в газете "Утконос" язвительную заметку о том, что никакого послания из космоса скорее всего вообще не было. По его мнению, весь шум возник из-за шуток распоясавшихся радиолюбителей, которые частенько хулиганят в эфире и сбивают с толку доверчивых коротышек. Он писал, что знает это от своего соседа-радиолюбителя, имя которого он не называет, потому что оно слишком хорошо известно. Регулярно встречаясь с соседом, Булавкин наслушался от него разных историй о розыгрышах и мистификациях, которыми забавляется эта публика как на короткой, так и на средней и даже на самой длинной волне.
      Следует отметить, что уже в следующем номере "Утконоса" Булавкин напечатал опровержение, в котором приносил извинения радиолюбителям за свои поспешные выводы.
      Все с нетерпением дожидались реакции академика Ярило. И его обширная статья наконец появилась в утреннем выпуске газеты "Научная мысль". Автор писал, что обсуждаемая тема слишком серьЕзна для того, чтобы делать окончательные выводы, однако уже сейчас для него совершенно очевидно то, что земным коротышкам ничто не угрожает, в то время как лунатики скорее всего попали в беду.
      "Возможно, -- писал он, -- что так называемые "денежные мешки", то есть, попросту говоря, богачи, пытаются как-то загипнотизировать лунатиков, для того чтобы снова заставить их работать на себя. Те же, которые пока остались в здравом уме, просят землян о помощи".
      Далее академик Ярило не оставлял камня на камне от версии профессора Злючкина. Подсчитав возможно допустимое количество букв в нерасшифрованных пробелах послания и сопоставив их число с текстом Злючкина, Ярило приходил к следующим выводам.
      Количество букв в пробеле перед словами "ПРОСЯТ У ЗЕМЛЯН" может составлять 15; у профессора Злючкина их 29.
      Перед словами "В СОСТОЯНИЕ ГИПНОЗА" -- 72 буквы; у профессора -- 40.
      Перед словами "ОТКУДА ИСХОДИТ ВРЕДОНОСНАЯ СИЛА" -- 9 букв; у профессора -- 59.
      Перед словами "ТОРОПИТЕСЬ, ИЛИ ВСЕ ПОГИБНУТ" -- 84 буквы; у профессора -- 54. Этими словами, по версии профессора Злючкина, послание заканчивалось, в то время как там, очевидно, присутствовали ещЕ двадцать четыре буквы.
      Аргументы академика Ярило выглядело просто и убедительно; авторитет Злючкина резко пошатнулся в глазах его сторонников. Необходимо было срочно нанести ответный удар.
      Глава четвЕртая
      Как Незнайке ответил совсем не тот, к кому он обращался. Поездка, во время которой встречные водители шарахаются по сторонам. Подозрительное поведение профессора Злючкина
      Как бы ни хотел Незнайка отправиться на Луну спасать Козлика, он не мог запустить ракету без специальной программы, а пользоваться бортовым компьютером на таком уровне умели в Цветочном городе только трое: Знайка, Винтик и Стекляшкин. Как назло, все эти специалисты укатили в Солнечный город, где на следующее утро было назначено заседание Большого научного совета. На нЕм должны были обсудить поступившие с Луны сигналы и принять какое-то решение.
      Незнайка сидел в опустевшей мастерской на перевернутом ведре и вЕл неспешную беседу с "Бoбиком" и "Трезором". Неисправные роботы его не слышали и не могли ему отвечать; прислонЕнные к стенке, с вытянутыми ногами и безжизненно свесившимися головами, они были похожи на тряпочных кукол, слабых и беспомощных.
      -- А если бы даже они не уехали, -- рассуждал Незнайка, обращаясь к "Бобику", -- то всЕ равно нипочЕм не стали бы готовить ракету раньше, чем закончится этот дурацкий научный совет, правильно?
      "Бобик" не отвечал.
      -- А если бы даже я мог сам запустить ракету, -- продолжал Незнайка, повернувшись к "Трезору", -- разве кто-нибудь согласился бы лететь вместе со мной? Если даже ПЕстренький не захотел... А ты бы полетел, я знаю. Ведь правда полетел бы?
      "Трезор" не реагировал.
      -- А теперь ещЕ неизвестно, кто там победит, на этом научном совете. Вдруг решат не лететь, а, наоборот, рыть под землЕй пещеру? Два года будут рыть, а после окажется, что надо было лететь. Спохватятся, да уже поздно будет. Этот Злючкин кого угодно запутает, этакая гадина... Что же вы всЕ время молчите, истуканы?
      Роботы безмолвствовали.
      -- Этак они с вами никогда не заговорят, -- раздался вдруг знакомый голос у него над головой. -- Зря только время тратите.
      Незнайка быстро обернулся. За спиной у него стояла Клюковка-ОгонЕк и насмешливо улыбалась. После новогоднего праздника в ЗелЕном городе она осталась погостить ещЕ недельку-другую у своей подруги Стрелки, поэтому еЕ появление здесь было совершенно неожиданным.
      -- Это вы?..
      -- Даже не сомневайтесь. Простите, что невольно подслушала вашу содержательную беседу. Жаль, конечно, что они такие неразговорчивые. А то, что Злючкин большая гадина, в этом вы абсолютно правы.
      -- Козлику от этого не легче...
      -- От всей души сочувствую вашему другу. Теперь всЕ зависит от решения научного совета; опасаюсь, что Злючкин готовит всем какую-то большую пакость. А хотите, поедем туда вместе?
      -- Куда?
      -- В Солнечный город, на заседание. Говорят, что дорогу вчера расчистили от снега.
      -- Меня туда не приглашали.
      -- Подумаешь! Меня тоже не приглашали, а я всЕ равно поеду. Должен ведь кто-нибудь дать отпор этому пожирателю червей.
      -- Правда? -- лицо Незнайки прояснилось. -- Тогда я тоже с вами.
      -- Правильно, нечего здесь сидеть -- так и свихнуться недолго. Сейчас вы разговариваете с роботами, потом начнете разговаривать с деревьями... Кстати, хорошо бы взять с собой кого-нибудь из этих молодцов. -- ОгонЕк кивнула на "Бобика" и "Трезора". -- ЕщЕ неизвестно, чего можно ожидать от этого психопата; может случиться и так, что придется применить физическую силу. А кто-нибудь пробовал их починить?
      -- Винтик два раза пробовал, да ничего не вышло. А Знайка всЕ время занят.
      -- Давайте-ка теперь я попробую. -- ОгонЕк скинула куртку и размотала шарф. -- Только вы мне принесите попить чего-нибудь горячего. Работа, похоже, предстоит серьЕзная, а я прямо с дороги, и пальцы совсем озябли...
      На другое утро редкие водители, проезжавшие по расчищенной от снега дороге из Солнечного города, шарахались на обочину и увязали в сугробах при виде вихрем несущейся навстречу странной компании. Впереди на предельной скорости мчался гусеничный вездеход с оседлавшими его двумя коротышками, а следом за ними, не отставая ни на шаг, бежало, а вернее, скакало на четырех лапах нечто такое, что издали можно было принять за крупного волка и что при ближайшем рассмотрении тоже оказывалось коротышкой...
      Но если это действительно был коротышка, то очень странный: лысый, в чЕрном, до самых пяток, плаще, он, не отставая, скакал следом за вездеходом. При этом на его застывшем лице не было ни малейших признаков усталости; более того, казалось, что он совсем не дышал.
      Конечно, это не мог быть коротышка. Несомненно, это был робот. Уж не из компании ли он тех самых космических агрессоров, которыми пугал всех профессор Злючкин? Уж не гонится ли один из них за своими, может быть, уже и не первыми жертвами?..
      Такие или очень похожие мысли приходили на ум не только встречным водителям, но и прохожим на улицах Солнечного города, куда, не сбавляя скорости, ворвался вездеход и скачущее за ним следом непhEчто.
      Остановив машину перед входом в гостиницу, сидевшая за рулем малышка, еЕ пассажир и поднявшийся на задние конечности робот проследовали внутрь. Они вежливо поздоровались и попросили у дежурной ключи от двух номеров. Из произведЕнной ими в журнале записи следовало, что малышку зовут ОгонЕк, а ее спутника -- Незнайка.
      -- А что же этот, третий? -- спросила дежурная, с опаской поглядывая на третьего посетителя, имевшего жутковатую внешность и рост на голову выше нормального коротышки. -- Его-то как записать?
      -- Запишите, что он "Дружок", -- сказал Незнайка.
      -- Какой ещЕ "дружок"? -- не поняла дежурная. -- Мне что же, так и писать в журнале, что он ваш дружок?
      -- С большой буквы и в кавычках, -- пояснила ОгонЕк. -- А лучше совсем не пишите, потому что это не имя, а название. Это робот, а не коротышка.
      -- Робот... -- растерянно повторила дежурная. -- Если робот, тогда, наверное, записывать не обязательно.
      Незнайка и ОгонЕк отправились в свои номера, а "Дружок" отступил к стене и замер в неподвижности.
      -- Все-таки он какой-то страшный, -- проговорила дежурная, оставшись с роботом наедине. -- Погодите, погодите... А ведь я такого где-то уже видела... Верно! Он из этого телефильма про путешествие на остров... И эти двое оттуда, только второй был в шляпе -- такой огромной-преогромной... -Дежурная развела руками над головой и спохватилась: -- Эх, надо было предложить им люкс. Даже, пожалуй, представительский люкс.
      И, раздосадованная своей оплошностью, она стала звонить подружкам.
      Когда ОгонЕк и Незнайка снова спустились в фойе, робот находился в том же самом положении, в каком его оставили, но теперь вокруг него образовалась небольшая толпа зевак.
      -- Ничего он у вас, симпатичный... -- сказала улыбающаяся дежурная.
      Тут следует пояснить, что ОгонЕк собрала "Дружка" из двух неисправных роботов, для чего ей пришлось провозиться в мастерской целую ночь. Она сохранила в его программе все заложенные до этого полезные функции, которыми обладали "Бобик" и "Трезор", добавив от себя некоторые новые. Получивший название "Дружок", робот умел находить источники радиосигналов, следить за живыми объектами и производить химический анализ веществ. С ним можно было держать связь на расстоянии, он умел драться по всем правилам рукопашного боя и бегать на четвереньках с невероятной скоростью. Кроме того, робот мог самостоятельно ориентироваться в ситуации, выбирая правильное решение. Короче говоря, он был универсальным и незаменимым помощником в любом деле.
      Незнайка и ОгонЕк уселись в такси и назвали адрес. "Дружок", которого водитель сажать наотрез отказался, резво поскакал рядом, стуча по мостовой своими железными конечностями.
      В Большом колонном зале Академии наук было пустынно и тихо. ВсЕ здесь -- от потемневшего скрипучего паркета и кресел с высокими резными спинками в президиуме до бородатых портретов вдоль стен -- казалось, было насквозь пропитано основательностью, авторитетом и глубокими научными познаниями.
      Двое коротышек и робот прошли в тЕмную ложу, находившуюся по левую сторону от сцены с президиумом, и там затаились.
      Первыми в зале появились телевизионщики. Они начали сновать повсюду, протягивая провода и устанавливая аппаратуру. Предстояла прямая трансляция заседания на всю страну.
      Неожиданно откуда-то появился профессор Злючкин. Он начал энергично суетиться и давать всем указания:
      -- Мониторчики, мониторчики в зал! Два мониторчика в фойе и один в буфет. Эту камеру вот сюда, крупПРФФный план; эту -- на балкон, эту -- на галЕрку... Шевелитесь, шевелитесь...
      Злючкин исчез так же внезапно, как и появился. Очевидно, он сделал или увидел все, что хотел.
      -- Теперь за ним надо смотреть в оба, -- сказала ОгонЕк. -- Я думаю, он не просто так вертелся возле аппаратуры. Пожалуй, нам предстоит сегодня увидеть нечто любопытное.
      Глава пятая
      Большой научный совет. Профессор Злючкин произносит речь более чем странную. Все узнают то, что Клюковка-ОгонЕк долгое время почему-то скрывала
      Постепенно все кресла в партере, в ложах и на балконе заполнила публика, в проходах и по краям сцены громоздилась аппаратура, по полу струились провода, туда-сюда, пригнувшись, сновали телевизионщики.
      Под аплодисменты зала президиум осветился, и в нЕм расселись седобородые учЕные знаменитости в мантиях и специальных головных уборах. Ударом гонга заседание было открыто.
      На трибуну вышел профессор Злючкин.
      -- Итак, -- сказал он без вступлений, -- положение угрожающее.
      По залу пробежал взволнованный ропот.
      -- Однако при этом кое-кто, -- Злючкин многозначительно покосился и даже сделал несколько движений бровями в сторону президиума, в котором заседал среди прочих академик Ярило, -- кое-кто изо всех сил пытаетПРФФся приуменьшить опасность, которой мы все подвергаемся и имя которой... КА-ТА-СТРОФА!!!
      В зале зашумели, Злючкин поднял руку и продолжал:
      -- Да, да, именно катастрофа. Но кое-кому, -- лицо профессора снова задергалось в сторону президиума, -- кое-кому очень не хочется признаватПРФФь свою неправоту. Неправоту... Неправоту? Но так ли наивен, хочу спросить я вас, этот коротышка? Всего ли навсего это его наивное заблуждение и не кроется ли за этим большее? А может быть, это чудовищный, безжалостный расчЕт, затеянный лишь только в угоду его собстПРФФвенным амбициям?!
      Председатель позвонил в колокольчик и объявил:
      -- Господин Злючкин, мы убедительно просим вас выражаться яснее; напоминаю, что мы находимся в прямом телевизионном эфире.
      Злючкин повернулся к председателю и сказал: "Повторяю для дураков", после чего продолжил:
      -- Всего за два с половиной года, при расходовании всего лишь трЕх с четвертью коротышко-часов на кубическую единицу грунта, мы построим суперсовременный подземный город. Мегаполис! Который надежно защититПРФФ нас от нападения космического агрессора.
      -- Пожалуйста, объясните нам, профессор, -- подал голос академик Ярило, -- о каком таком космическом агрессоре вы нам давно и так настойчиво говорите?
      -- Что? -- встрепенулся Злючкин. -- Вы не понимаете, о чЕм я говорю, академик? Вы испуганы и растеряны собстПРФФвенным невежеством? Но к чему в таком случае ваши награды и дипломы, если докладчику приходится пережЕвывать и класть вам в рот элементарнейшие вещи, понятПРФФные даже обезьяне?.. Извините. Я хотел сказать, дорогой мой коллега, что в подземном мегаполисе не бывает плохой погоды, жары или холода: мы сами -- сами!.. -- будем регулировать там климатический режим...
      -- Погодите, -- прервал его Ярило. -- Вы всЕ время перескакиваете с одной темы на другую. Я спросил, откуда у вас сведения о предстоящем нападении космического агрессора.
      -- Именно об этом я и говорю, дорогой мой академик, именно об этПРФФом. Ведь спасение от этого агрессора, о котором -- заметьте! -- вы сами только что всем объявили, может быть организовано исключитПРФФельно путем рытья...
      Председатель потянулся к колокольчику, но Ярило усталым жестом остановил его, и профессор ещЕ несколько минут говорил о необходимости рытья мегаполиса.
      -- ...Таким образом, -- закончил Злючкин свою мысль, -- единодушным решением предлагаю назвать будущий подземный город моим именем -- город Злючкин!
      И он замолк, ожидая одобрительной реакции зала. Несколько коротышек действительно зааплодировали, но остальные их не поддержали.
      -- Скажите, профессор, -- насмешливо сказал академик Ярило, -- а не будет ли скучно жить под землЕй вашим переселенцам? Если таковое желание вообще кто-нибудь выразит, в чЕм я лично сомневаюсь.
      Некоторое время Злючкин молчал, а потом возвел глаза к потолку и произнес речь более чем странную:
      -- Вы сами не подозреваете, какую важную и интересную тему сейчас затронули, академик. Позволю себе необязательное отступление, имеющее скорее философский, умозрительный нежели практПРФФический характер. М-да... Итак, представьте на минуту, что вы таки живете в полностью изолированном пространстПРФФве. Согласно особому, разработанному мною режиму адаптации вы постепенно ограничиваете себя в еде, занятиях, электрическом освещЕнии и, наконец, в мыслях... Ваш организм перестает затрачивать как физическую, так и умственную энергию, ву компрене? Так проходит год, другой, третий... В кромешной тьме, в изоляции от внешнего мира ваши желания и страстишки, фантазии, боли и разочарования улетучиваются как дым... Ваш организм плавно и безболезненно мутирует, лишаясь позвоночника, черепа, костей... Вы превращаетесь в нечто бездушное и бесплотное и наконец обретаете абсолютПРФФное -- поверьте! -- абсолютПРФФное счастье и покой! Не это ли тайная, подсознатПРФФельная мечта любого из нас?!
      В зале царила абсолютная тишина. Злючкин налил себе из графина воды и выпил.
      -- Впрочем, -- снова заговорил он обычным голосом, -- это не каждому понятПРФФно. Продолжу, с вашего позволения, на языке, понятном даже некоторым академикам. Не буду указывать пальцем. Вы спрашиваете меня, господин Ярило, не будет ли скучно переселенцам? А с чего это им будетПРФФ скучно? Разве жителям столь далекого от совершенстПРФФва Земляного города бывает скучно? А? Я специально пригласил сюда главного инженера этого подземного города: пусть он расскажет, бывает ли под землЕй скучно, часто ли там болеют, держат ли там кого-нибудь силком? ПредоставьтПРФФе микрофон господину Буравчику.