«Постой, постой», — говорил Коля, когда его посещала какая-либо мысль.

«Постой!» — если мысль эта делала неожиданный поворот.

«До хера желающих!» — произносил Коля, если поворот этот приводил его в неприятные области.

Любимым Колиным фильмом была бессоновская лента «Лион». В ростовском видеопрокате, откуда Коля забрал кассету (просто пришел и забрал, а они и рыпнуться не посмели), фильм назывался «Лион-киллер». В своих эротических фантазиях Коля так же мечтал вырастить «киллершу», только его протеже обладала внешностью не Натали Портман[1], а той маленькой девочки, которой Коля домогался в шестом классе камышинской средней школы и которая тогда ему не дала. В Колиных эротических фантазиях девочка так и осталась маленькой, а Коля, великолепный профессиональный киллер (ни мало ни много!), учил ее, как надо задерживать дыхание, мягко нажимая на спусковой крючок. Попутно Коля вдыхал чуть ли не апельсиновый аромат ее кожи. А девочка начинала с Колей играть, она проводила своим розовым язычком по оружию, и на вороненой стали оставался влажный след, отправляла ствол пистолета себе в рот, совершая поступательные движения, а Коля ругал ее за это, но все же девочке (Лолита — ни мало ни много!) удавалось совратить невинного киллера Колю по прозвищу Бочка.

Колю не мучили тяжкие сны. Если он и страдал каким-либо комплексом, то это был комплекс абсолютной полноценности.

И теперь Колю могло зашкалить.

Он получил заказ.

Естественно, анонимный, через десяток людей, знающих в этой цепочке лишь ближайшего соседа. Так считал Коля. Так, опять же по мнению Коли, действовала «профессиональная» система заказа.

И теперь Колю могло зашкалить.

Все, больше никаких пидоров, мелких бизнесменов и братков, курирующих несколько палаток на оптовых рынках. Со всеми этими лохами покончено. Коля становится птицей совсем другого полета. Он — настоящий профессионал, и люди, те, кто понимает, оценили качество его работы. И вот зеленые бумажки, пятьдесят процентов гонорара: пачка баксов, пусть пока еще и тоненькая, греет душу!

Вопросы? У кого-нибудь есть вопросы! Есть?!

— До хера желающих, — громко произнес Коля.

Сегодня ему заказали одного из самых крутых пацанчиков в Ростове.

Коля полагал, что скорее всего заказ исходил от ростсельмашевских. Почему-то ему назначили встречу в одном «рестике» (так Коля именовал рестораны), а там — надо же какое совпадение! — как раз гуляли ростсельмашевские. Но теперь все это не важно. Коле плевать, откуда исходит заказ. Гораздо важнее другая вещь. Его цель — один из самых крутых авторитетов, в чьем присутствии люди молчат и боятся произнести лишнее слово, потому что за базар всегда надо отвечать. Еще вчера дерзкий и решительный Коля Бочкарев сам бы молчал в его присутствии, как молчат в присутствии грозных царей. Сегодня пришла пора валить идола с пьедестала. Сегодня ему заказали Кешу Беспалого.

Коля Бочкарев знал, что проколоться он не имеет права. Правда, ему указали и время, и место. Ресторан «Поплавок», сегодня вечером. Значит, Коле все надо будет сделать быстро, не мешкая. Прокол повлечет за собой много неприятностей. Во-первых, заказ передадут другому. Во-вторых, вполне может статься, что появится еще один заказ. На самого Колю Бочкарева. А если даже и нет, то на дальнейшей карьере можно ставить жирную точку. Коля достиг своего пика, не справился, и его подвинули. Все, помашем ручкой.

— До хера желающих! — так же громко повторил Коля.

Бочка никогда не начинал тратить денег с заказа, пока не выполнял работу. Так он собирался поступить и в этот раз. Он уже присмотрел голду на шею, прикольного плетения и в палец толщиной, и завтра он ее обязательно купит.

Завтра. А сегодня в восемь, ну в половине девятого, он выполнит свою работу и тогда уже действительно помашет ручкой.

Коля вставил в автомагнитолу любимую кассету: Dj Грув устами своей электронной возлюбленной объявлял, что теперь «Поздно. Меня уже нет!».

Очки, оружие и рейв — вот что по-настоящему интересовало Николая Бочкарева по прозвищу Бочка. И еще — эротические фантазии. Про маленькую девочку, которую выпестует крутой и, может, чуть усталый профессионал, в какого после сегодняшнего заказа и превратился Коля. Выпестует, подождет, пока она подрастет, а потом, глядишь, и женится на ней. Хотя секс они будут иметь с самого начала. О, это будет невинное дитя с очень развратными глазами. Иногда.

Только когда Коля будет желать этого.

— Поздно, меня уже нет, — произнесла электронная возлюбленная Dj Грува.

— Постой-постой, — ответил Коля.

Этот своеобразный диалог, как уже было отмечено, происходил в салоне угнанной Колей «восьмерки», на следующий день после того, как Санчес с таким увлечением разглядывал витрину бутылок (а еще с большим — зеркальные просветы между ними) и развлекал старшего бармена Сабину беседой с плохо скрываемым поволжским акцентом.

— Постой, — снова произнес Коля.

По скромному мнению Коли Бочкарева, тачки лучше «бэхи» не существовало. А именно так Коля называл автомобили баварских моторных заводов «БМВ». В отличие от комфортного «мерсюка» «бэха» — тачка для водилы. Стоит поправиться — для богатого водилы. Или, как говорили раньше в Ростове-папе, «вещь для денежных». Разница существенная: не просто комфортная тачка, а тачка, комфортная преимущественно для водилы. Для таких вот одиночек, как Коля, которым лишь вольный ветер — хозяин. Опять же стоит поправиться: для таких вот одиночек с бабками. Хотя без бабок — какой же это одиночка? Это уже какой-то дрюченый отщепенец. По скромному мнению Коли Бочкарева, мужик вообще не мог существовать без бабок. Потому что в противном случае это уже не мужик, а фуфло типа «душный пассажир». Кеша Беспалый был далеко не фуфло, и вряд ли кто-либо, даже за глаза, назвал бы его «душным пассажиром». И ездил он на «бэхе-750» — той, удлиненной, модели. Не тачка — ласточка! Коля знал про эту машину все.

Как-то он перегонял точно такую же модель. Тачка была краденая, и особых денег Коля тогда не срубил. Но на машину запал. И твердо пообещал себе, что между девяносто девятой моделью его «Жигулей» и «седьмой» «БМВ» у Коли не будет никаких переходных звеньев. Следующая его тачка будет «бэха». Хотя бы краденая — с гаишниками по Ростову и области он добазарится. А может, с кого-то за долги срубить удастся. Вот такое Бочка дал себе слово, такая у него была мечта.

Сейчас Коля Бочкарев не сводил взгляда с «750-й» «БМВ», цвет — темно-синий металлик, принадлежащей, как оказалось, Кеше Беспалому.

Дела получались интересные. Сегодня Коле пришлось совершить некоторое путешествие (и стоит признать, мать их, немалое!) — тащиться из Ростова на левый берег Дона, в эту Тмутаракань, чуть ли не до самого Батайска. Ставить на стоянку собственную «99-ю», цвет — мокрый асфальт, угонять у какого-то лоха «восьмерку» (хотя почему у лоха? Музыка у братишки приличная, тачка шустрая. И вообще, братишка, не грузись, найдут твою тачку, лишь заказ выполню, максимум через пару часов, это я тебе конкретно обещаю), чтобы оказаться у этого навороченного ресторана «Поплавок», что недалеко от Батайска. Вообще-то ресторан этот — загородный клуб, называется то ли «Даймон», то ли «Диамонд», и здесь всегда приличная братва гуляет, но еще с совковых времен, когда и клубов-то никаких не было, к этому чуть ли не единственному тогда загородному ресторану приклеилось название «Поплавок».

Но дела получались интересные.

Обычно Кеша Беспалый водил тачку сам. Реже, если Беспалый сильно нагружался, это делал за него водитель. Про этого водилу Бочка слышал много чего странного. Мутного. Двухметровый шкаф, чистый Терминатор по прозвищу Рябой (хотя лицо у него гладкое, видать, эта кличка-погоняло к нему по каким-то другим причинам пристала). Про него говорили, что он не только водила и личный телохранитель Беспалого. Больше. Говорили, что он его молчаливая вечная тень.

Еще говорили, что Рябой никогда не улыбается. В любом случае в тачке с Беспалым или не было никого, или там находился только Рябой. Охрана на большом джипе обычно двигалась следом.

И вот тут-то и начиналось кое-что интересное. «БМВ» Беспалого знало полгорода. Роскошная «750-я» «бэха», как и было отмечено. Но цвет — светло-серый металлик, почти серебро, Коля давно восторгался этой тачкой. Сюда же, в «Поплавок», Кеша Беспалый прибыл без сопровождения джипа охраны и в другой тачке. Нет-нет, это также была «750-я» «бэха», но цвет — темно-синий металлик. А Коля Бочкарев хоть и являлся немного цветоаномалом — у окулиста он не смог «прочитать» книжку с цветовыми узорами полностью, и справку пришлось покупать, — но не настолько, чтобы не отличить светло-серый металлик от темно-синего.

Загнем пальчик — это первое.

Дальше — больше.

Коля с утра немного поколесил за Кешей Беспалым еще по Ростову. Коля, конечно, не Шерлок Холмс и даже не доктор Ватсон, но башка у него варит. Тем более что, когда ты должен выполнить ответственную работу, застраховаться от всяких неожиданностей вовсе не лишне. «750-я» «бэха», светло-серый металлик, остановилась возле казино. И джип с охраной — также. Беспалый вошел внутрь и скорее всего направился в VIP-зал, где он любил погонять шарик рулетки. Там он и оставался, сколько Коля его ни ждал. Потом подошло время ехать сюда.

Теперь загнем второй пальчик.

Коля уверен, что светло-серая, прямо-таки серебряная, «бэха» Кеши Беспалого и огромный черный джип с охраной до сих пор стоят на стоянке возле казино в городе Ростове. Коля мог дать руку на отсечение, что это так, хотя, конечно, ни хрена он давать не будет. Тачка и охрана Кеши Беспалого стоят у казино, хозяин в VIP-зале гоняет шарик. В это же самое время Беспалый, как в детективной книжке, вышел скорее всего через черный ход и на другой, вполне может статься, что и «тайной», тачке добрался аж до самого Батайска. И знает про это лишь Рябой — его молчаливая тень.

И Коля.

И тот, кто прислал Колю сюда.

В этот момент Коля Бочкарев и проговорил «постой-постой». Тот, кто прислал Колю сюда, каким-то образом знал, что сегодня вечером Беспалый окажется именно у этого ресторана.

Загнем третий пальчик.

Перед нами всего лишь навсего ресторан «Поплавок». Зачем Беспалому понадобилось отсекать собственную охрану и людям в Ростове пускать пыль в глаза про казино? Он мог добраться сюда обычным способом. А темно-синяя «бэха» с тонированными стеклами подкатила не к фасадной части «Поплавка», где располагалась стоянка, а, так сказать, к служебной. Здесь были отдельные входы в кабинки для особенных гостей. Кабинки соединялись с общим залом, но закрывались изнутри; при желании даже официанта можно было принимать у двери — от любопытных ты закрыт полностью. Такая кабинка стоила денег. В основном там крутые гуляли или кто с бабой уединиться хотел. А чего, клево так погулять — со своей соской. И на людях, и нет одновременно.

Из темно-синей «бэхи» Кеши Беспалого сначала вышел Рябой, проверил кабинку, вернулся и сделал знак Беспалому. Тот заскочил за дверь мухой. При его-то габаритах и положении проявлять такую проворность — это что-то… Если б Коля не знал, что Беспалый должен быть здесь, он, наверное, даже не успел бы его разглядеть. Зачем Беспалый слинял от своих людей? К чему вся эта траханая конспирация?

Наконец, загибаем четвертый пальчик.

К крутой — цвет темно-синий металлик, если кто забыл, — «бэхе»

Беспалого подкатила скромненькая «шестерка». «Жигули». Ну чего тут сказать, «шаха» — она и есть «шаха». Встала рядышком, чуть ли не бампер в бампер. И из скромной «шестерки» вышел такой серенький, неприметный дяденька с ласковыми внимательными глазками и жиденькими усиками и быстренько юркнул в ту же дверь, за которой десятью минутами раньше скрылся Беспалый. И вот вы можете говорить все, что угодно, но Коля Бочкарев мог с очень большой вероятностью предположить, кем был этот скромный серенький дяденька. Вернее — он это знал.

Ментов Коля Бочкарев чувствовал кожей. Спинным мозгом. И на расстоянии. Пусть они будут хоть в самом что ни на есть гражданском, цивильном.

Сначала Коля подумал, что товарищ ошибся дверью. Странным образом он даже этого желал. Ему почему-то очень вдруг захотелось, чтобы с Беспалым не оказалось все так. В этом было что-то не правильное. Он даже несколько запереживал за Кешу, словно в последние часы собственной жизни Беспалый, грозный Беспалый, совершил что-то очень непристойное. Знаете, когда уважаемого человека «берут» на каком-то говне вроде онанизма. Такое бывает, но это не правильно.

— Постой-постой, — пробубнил Коля.

Одновременно внутри Колиной головы высветилась какая-то фраза, то ли из фильма, то ли еще откуда: «Умри достойно», — но Коля так и не успел понять, что все это значит. Потому что его мозг уже занялся анализом: конечно, этот скромненький серенький дяденька мог оказаться вовсе не опером, а каким-нибудь знакомым или родственником Беспалого. Но к чему вся эта гребаная конспирация?

Опер зашел в кабинку Беспалого, и вот прошло уже больше десяти минут, а его все не выперли оттуда пинком под зад. Следовательно, Коля Бочкарев оказался свидетелем запланированной встречи.

Сердце Коли вдруг учащенно забилось. Словно он подошел к какой-то тайной червивой не правильности, подтачивающей шарниры, на которых крепился мир.

Этого не может быть…

Беспалый до конца доверял лишь своему немому терминатору Рябому. Так говорили люди. Возможно, по этой причине Беспалый отсек даже собственную охрану (мало ли что!), а заодно пустил пыль в глаза ростовской братве с этим казино (действительно: мало ли что!).

А часом, не… В горле Коли Бочкарева вдруг все пересохло.

А часом, не стукачок ли наш великий Кеша Беспалый?

Такого не бывает. Грозные идолы не падают так низко. Случайная встреча, какой-то старый знакомый или родственник… Или «свой опер»… Или…

Но к чему все эти тайны мадридского двора?

Сердце Коли Бочкарева продолжало биться все так же учащенно. Ну и ну:

Беспалый сменил тачку и приехал сюда на запланированную встречу. И никто его здесь не заметил. Будний день, на стоянке, видать, лишь тачки сотрудников. И Коля Бочкарев ничего бы не увидел. И ни о чем не догадался, если бы ему не указали это место заранее.

Ну и ну!

— Постой, — с некоторым содроганием в голосе произнес Коля, — Кеша Беспалый — стукач?

Вот наши четыре загнутых пальчика, вот и все наши вопросы!

Этого не может быть. А если это никакой не опер?

— Черт, ну и нажарили мы грибков, — пробубнил Коля.

Это была еще одна из его фраз — конечно, не такая емкая, как «постой!» или «до хера желающих», и выражала скорее замешательство, но именно поэтому вполне годилась.

Вот и все дела! Вопросов с четырьмя загнутыми пальцами больше не возникало.

Кеша Беспалый — стукач.

Поразительно, Холмс, элементарно, Ватсон, помашем ручкой!..

Великий и ужасный Кеша Беспалый.

Его вычислили. Этот заказ — не просто разборки. Коля Бочкарев вдруг ощутил прилив какого-то нового, незнакомого чувства. Он вдруг на мгновение увидел себя в зеркале с пистолетом в руках.

— Ба-м-м-с…

— Клоц…

Беспалого вычислили. И это не просто разборки. Братва, серьезная братва решила сегодня казнить стукача. И кто-то вспомнил о Коле: мол, есть один скромный, простой пацанчик, но работает — мало не покажется! Грамотно, четко и не оставляя следов.

Коля приподнял свои солнечные очки и через зеркало заднего обзора вгляделся в непроницаемую темноту собственных глаз. Это совсем другой расклад.

Колю признали, и он занял свою нишу. И подвинуть его оттуда будет очень сложно.

А если кто решит попробовать…

— До хера желающих, — жестко выговорил Коля и сплюнул в окно, где начинали сгущаться сумерки. И тут же почувствовал себя спокойно и даже некоторым образом снисходительно к этим абстрактным «желающим», которых так «до хера» и которые лезут из всех щелей, мешая Коле нормально жить.

— А паренек-то наш — стукачок, — ухмыльнулся Бочка. Грозного идола больше не существовало. Коля почувствовал прилив эйфории. Он потянулся, выпрямив руки и ноги. За окнами угнанной им «восьмерки» дул приятный теплый ветерок.

И с востока наваливалась на донские степи Тьма.

Коля продолжал ждать.

Тьма навалилась с востока, заставляя закат окраситься кровавым огнем.

Последний закат Кеши Беспалого.

И не только его.

Чуть более чем через девять месяцев стареющий подполковник Прима из Батайского отделения внутренних дел так же будет вглядываться в эту сгущающуюся за окнами Тьму. Но настроение его будет резко отличаться от опрометчивой беззаботности Коли Бочкарева. Валентин Михайлович Прима будет чувствовать опустошающую ватную слабость в районе собственного желудка и бороться со смутным ощущением, что он стоит у какой-то невидимой черты, очень плохой черты, переступать которую ему вовсе бы не следовало. А события будут развиваться. И в один из дней на стол Примы лягут два рисунка, выполненные городским дурачком Алексашкой, и некий странный факс. Вот тогда уже и появятся бешеные звери, выползшие из этой Тьмы, звери, превратившие ту самую невидимую плохую черту во все более сжимающийся круг Безумия.

Но это произойдет более чем через девять месяцев, когда шедевр-кошмар Санчеса, его «метафизический ребенок», уже родится и когда уже сложно будет что-либо изменить. А пока еще Санчес даже не предполагал, что ему придется оказаться в маленьком городке Батайске, и страшные сны еще не мучили Валентина Михайловича Приму. Пока они еще бродили где-то далеко. Только невидимые силовые линии уже тянулись к одной точке, подталкивая ни о чем не догадывающихся участников предстоящих событий друг к другу. И с востока на донские степи наваливалась непроницаемая Тьма.

Приближающаяся ночь радовала Колю Бочкарева. Он наблюдал за дверями кабинки, где скрылся Кеша Беспалый, и продолжал ждать. Коля полагал, что ночь — его время. И себя он, возможно, и не без основания, считал одним из самых свирепых хищников, владеющих этой ночью. Естественно, он об этом не кричал на каждом углу, но любому человеку с не до конца отшибленными мозгами это и так ясно.

Наблюдение за наблюдающим.

За Колиной спиной располагался въезд на автомобильную стоянку, чуть правее — металлическая будка с охранником. В ней какой-то лох — Коля видел это в зеркале заднего обзора — с упоением читал книжку, видимо, приличный боевичок.

В натуре лох, мимо него пару раз на стоянку заехали тачки, а он даже бровью не повел. Утрамбуют его хозяева за такую работу. А вот от глаз Коли Бочкарева ничего не ускользнет.

Только что дверь в кабинку открылась. Коля почувствовал охватившее его возбуждение, обычно сопровождающееся тем, что у него холодели пальцы рук.

Но тревога оказалась преждевременной. Это был пока лишь терминатор Рябой. Он быстро сел в «750-ю» «бэху». В принципе Коля был готов к любому повороту событий, но Рябой эффектно, с прокруткой и визгом (эх, тачка-ласточка!), рванул с места — лох в будке на секундочку оторвался от своего занятия, чтоб посмотреть, что это там творится у задней стороны ресторана, — потом «бэха» чуть притормозила у трассы и повернула в сторону Батайска.

— Постой, — проговорил Коля. Несмотря на затемненные стекла, Коля видел, что Рябой уехал один. Кеша Беспалый оставался в ресторане. Со своим ментом. Поэтому пока туда заходить не следует. Что ж, Коле не в падлу и еще подождать. Он бросил взгляд на зеркало заднего обзора — лох в будке, потревоженный рванувшей с места «бэхой», не вернулся к своему чтению и сейчас смотрел на Колину «восьмерку».

— Ну что, тебе очень интересно? — проговорил Коля и мысленно добавил:

«Давай лучше читай свой боевичок. Скоро здесь действительно будет интересно. Но тебе, от греха подальше, лучше на меня сейчас не пялиться. А то знаешь, как бывает — когда каток проходит, он трамбует все, что попало».

Когда стрелки наручных Колиных часов показали десять минут девятого, Коля снова ощутил охватывающее его беспокойство. «Бэха» с Рябым вернулась.

Рябой сгонял до Батайска и обратно. Но теперь появился сюрприз — в машине на заднем сиденье находился еще кто-то. Коля смог различить лишь темный силуэт.

Что-то во всем этом было неприятное. Вся эта суета лишь могла усложнить дело.

Коля отодвинул водительское сиденье до отказа — на полу под сиденьем лежал укороченный «АК-74» с металлическим складывающимся прикладом. Коля заблаговременно извлек его из сумки и спрятал под сиденьем. Хороший автомат.

Таких стволов после этой заварухи в Чечне поступало валом. Коля подумал, что как все-таки классно получилось, что он не пожадничал. С утра он собирался пристегнуть полупустой магазин, в чем тоже имелся свой резон. В таком деле все равно больше двенадцати — пятнадцати патронов отстрелять не удастся. А дальше либо дело сделано, либо нет, но в любом случае — уноси ноги. А патроны стоят денег. Но все же Коля передумал и дополнил магазин до отказа — тридцать патронов. Калибр 5,45. Теперь, наблюдая за всей этой суетой — трое в тачке Беспалого с Рябым и с этим неизвестным, только что прибывшим из Батайска, да еще мент… хотя мента валить нельзя, валить мента — самое последнее дело, — наблюдая за всей этой суетой, Коля думал: хорошо, что он не пожадничал. И в общем-то пока все складывалось вполне удачно. Коля передернул затвор, досылая патрон в патронник; он сделал это нерезко, чтобы не шуметь характерным лязгом-клацаньем. Несмотря на то что в салоне «восьмерки» Dj Грув продолжал производить электронные звуки, вряд ли стоило рисковать, привлекая к себе ненужное внимание.

Сердце Бочки бешено колотилось, хотя теперь он об этом, наверное, и не знал, пальцы его стали совсем холодными. Такими же, как вороненая сталь автомата Калашникова. Он приоткрыл свою дверцу. Так же нерезко и бесшумно.

Бочка ждал. Пока все складывалось вполне удачно. Вполне.

Наблюдение за наблюдающим.

Был такой старый анекдот. Месье хочет заняться с девочкой любовью?

Сто франков. А, месье желает через замочную скважину наблюдать за занимающимися любовью? Двести франков… Что, месье хочет поглядеть на того, кто будет наблюдать за занимающимися любовью? О! Это будет стоить дорого. Наблюдать за наблюдающим? Четыреста франков!

Самая высокая такса предполагала и высший класс — наблюдение за наблюдающим.

«Лох» в будке вовсе не забавлялся сейчас чтением боевика-детектива.

Наблюдая за угнанной Колей Бочкаревым «восьмеркой», «лох» ухмыльнулся. Он знал этот старый анекдот. Кровавые всполохи падающего за горизонт светила холодным огнем отразились в его глазах. Этому человеку нравилось любоваться закатами.

Мир катился к своему закату. Если бы Коле Бочкареву повезло чуть больше и он хотя бы узнал о существовании этого человека, ему бы никогда не пришло в голову называть его лохом. И тогда может статься, что для Коли действительно все складывалось бы вполне удачно. Хотя вряд ли: тот, кого Коля в действительности считал лохом, также находился сейчас в будке — чуть придушенный охранник автостоянки лежал сейчас под столом с компрессом хлороформа на лице. Но с ним проблем не будет — нельзя лишать жизни просто так, без необходимости.

Третий, неожиданный пассажир «БМВ» также привлек внимание человека в будке. Правда, различить что-либо было сложно — тонированные стекла и сгустившиеся сумерки делали свое дело. Рябой вышел из машины и быстро скрылся за дверями кабинки. Тот, за кем Рябой отъезжал в Батайск, остался ждать в салоне автомобиля. Что здесь за свистопляска происходит?

На коленях человека в будке покоился вовсе не крутой «боевичок» (увы, Коля, но это так), а автоматический крупнокалиберный пистолет «ланд» с длинным цилиндром-глушителем на стволе. Оружие было переведено в режим одиночного ведения огня, хотя и одиночными скорострельность у «ланда» являлась более чем достаточной. Это вообще было очень хорошее и дорогое оружие, и человеку в будке скорее всего не хотелось с ним расставаться. Но так уж устроена наша жизнь, что всегда с чем-то приходится расставаться. Обычно с тем, к чему только-только начинаешь привыкать. А иногда — и вот такое, как правило, случается неожиданно — с тем, к чему и привыкнуть-то невозможно. Ведь невозможно же привыкнуть к собственной жизни. Тем более к такому нелепому, несостоятельному и непостижимому факту, что ни с того ни с сего с ней приходится расставаться. Не когда-нибудь, а прямо сейчас. Уже совсем скоро.

Стемнело очень быстро. Стрелки наручных Колиных часов показали двадцать пять минут девятого, а над рестораном «Поплавок» сгустился непроницаемый черный бархат настоящей южной ночи.

Коля очень рассчитывал на то, что мент отвалит первым. Или хотя бы что они не попрут все скопом. Мент, конечно, не адвокат. Адвокат вообще по всем понятиям личность неприкосновенная, но и мента без надобности валить нельзя.

Так оно и случилось. В восемь двадцать пять дверь кабинки приоткрылась и неприметный серенький дяденька быстро юркнул в свою «шестерочку», ставшую в этой ночи такой же серой, и не мешкая отчалил. Помашем ручкой — гуд бай, пока-пока.

Колина рука легла на рычаг переключения скоростей. Дверца с его стороны была приоткрыта, «АК-74» лежал на коленях — все придется делать очень быстро. И пока обстоятельства складываются хорошо. Просто отлично. Возможно, Коле даже удастся вести огонь прямо из машины. Хотя, конечно, нет, ведь ты же профессионал. Так шмаляют только лохи. Надо будет выйти и убедиться, что дело сделано. «БМВ», почти слившаяся с темнотой, оказалась единственной тачкой, припаркованной с этой стороны ресторана. Если не считать Колиной «восьмерки», но Коля припарковался почти что у автостоянки. Свет от огней с фасадной части ресторана сюда практически не доходил.

Коля уже знал траекторию своего движения, он знал, где ему притормозить и по какой дорожке, ведущей к трассе, ему отваливать. Коля все рассчитал заранее, и наступившая ночь играла ему на руку.

Бочка, не отрывая взгляда, следил за дверцей в кабинку: ну где ты, Беспалый, где?.. Его сердце лихорадочно колотилось, какой-то странный привкус сладковатой болью растекался по рту, а пальцы рук чуть ли не начали коченеть.

Коля превратился в сжатую пружину, его лицо побледнело, а губы расползлись в каком-то гротескном квазиподобии улыбки. Сейчас, уже совсем скоро, дикий впрыск адреналина взорвет эту пружину. Трое, их трое, что может несколько усложнить дело, да не очень. По всей видимости, Беспалый окажется прилично поднабравшимся, вялым, с ним проблем не будет, а Рябого Коля вальнет первым.

Тот, третий, в «бэхе», Бочку вообще не беспокоит. Видать, просто чмо какое-то (а стоит признать, что армейский жаргон, к примеру, емкое словечко «чмо», порой оказывается весьма точным), коли его даже в ресторан не пригласили. Бочка неожиданно тяжело сглотнул, его горло совсем пересохло. Где ты, Беспалый, где?..

Коля следил за дверцей в кабинку, и его темные зрачки контролировали весь сектор, прилегающий к ресторану. Мало ли что, нам не надо никаких неожиданностей, и от взгляда Коли Бочкарева никогда ничего не ускользало. И возможно, в этот вечер Коле просто не очень повезло. А возможно, он вбил себе в голову, что ему не стоит обращать внимания на всяких лохов. Можно допустить и иные причины, например, то, что лох обладал некоторыми качествами, о которых Коля, в силу обстоятельств, ничего не знал. Так или иначе, но профессиональный киллер Николай Бочкарев не заметил за своей спиной, там, где в будке охранника лох почитывал крутой боевичок, никакого движения. А стоит признаться, для Коли это оказалось единственным стоящим, на что сегодня следовало обратить внимание.

Наверное, самым важным в его жизни.

Потом дверца в кабинку начала открываться, и все дальнейшее произошло очень быстро.

На ступеньках появился Рябой. Он бросил взгляд на автостоянку, на Колину «восьмерку», на каких-то гуляк, шумно вываливающихся из своей тачки на дальнем конце стоянки, освещенной фонарями фасадной части ресторана. Рябой повернул голову направо, где на траву из окон ресторана падал размазанный свет, налево, где его взгляд встретился с непроницаемой тьмой, затем, чуть склонив голову, быстро осмотрел «бэху». Пассажира на заднем сиденье он не удостоил даже жестом. Вроде бы все было нормально. Рябой еще несколько помедлил, затем отступил на шаг в проем двери, чуть откинул голову и повернул ее назад. Кивнул: все в порядке.

Сейчас они начнут движение.

— Ждать, — сказал себе Бочка. Мышцы его лица непроизвольно сократились.

Именно в это мгновение из-за облака выползла луна. Рябой быстро двинулся к «БМВ» и распахнул переднюю пассажирскую дверцу. Обернулся к ресторану. В проеме двери появился Беспалый, чуть качнулся — видать, ему действительно удалось прилично поднабраться. Вышел, вот он стоит в бледном лунном свете.

— Жда-а-ать, — с каким-то неожиданным стоном выдавил из себя Бочка.

Его пальцы судорожно заколошматили по ручке переключения скоростей, словно это были сухие костяшки. Коля с силой сжал правую руку.

Рябой бросил вокруг еще один быстрый взгляд. Затем, кивнув Беспалому, направился вокруг капота к дверце водителя. Беспалый взялся за косяк дверцы, словно в замедленной съемке Коля видел, как он заносит ногу для первого шага.

«Сейчас! — вспышкой пронеслось в мозгу Коли. — Пора!»

Беспалый отступил на лесенку, вдохнув вечернего воздуха, сделал шаг, еще шаг… Потом Бочка увидел, как окурок полетел на землю. В принципе расчет Коли оказался верен: к тому моменту, как все начнется, Беспалый окажется на полдороге от дверей в кабинку ресторана до дверцы собственного автомобиля. Ни туда ни сюда, голубок, вот как бывает.

Только момент этот уже наступил. Сейчас.

— Сейчас, мать твою, сейчас! — свирепо прошептали Колины обескровленные губы. Бочка врубил дальний свет, и одновременно ручка переключения скоростей покинула «нейтральную».

«Восьмерка» с визгом рванула с места. Пружина начала разжиматься.

Когда раздался лязг автоматной очереди, охранник на дверях в ресторан «Поплавок» рассказывал своему молодому напарнику, насколько удачным оказалось пари, заключенное ими со сменщиками. Работали они сутки через двое, выходит, тремя сменами, а пари забили на месяц.