Диаспора

      — Это инкубатор... — несколько неожиданно определил Листер. — Инферна — это инкубатор для выращивания Камней. Только и всего.
      Кай поперхнулся только что поднесенным ко рту пивом.
      — Это образное выражение? — удивленно предположил он.
      — Если хотите, то считайте, что это так, — иронически дернул плечом капитан. — Как говорится, все зависит от точки зрения... Но только одни точки зрения принять легче, чем другие. Если бы вы никогда не ели яичницы, то, попав на птицефабрику, обязательно бы решили, что там производят в основном цыплят. Ну и вырастающих из них кур с небольшой примесью редких почему-то петушков. И только потом заметили бы, что куда больше птицефабрика производит яиц, которые только лишь небольшой частью идут на воспроизводство поколения пернатых, а в основном быстренько убывают куда-то на сторону. Та же история и с Инферной. Это только нам — тем, кто про Камни и узнал-то недавно, кажется, что Инферна — это птицефабрика, на которой ранарари разводят друг друга с помощью живых инкубаторов — Ангелов...
      Листер задумался на минуту.
      — А на самом деле? — подтолкнул его замершую было речь Кай.
      — А на самом деле на эту планету и «чертей» и Ангелов высеяли, чтобы затем, когда они приживутся на ней, собирать урожай Камней. Урожай наиболее организованной стадии их жизненного цикла — мыслящих, способных неизвестными нам путями принимать, перерабатывать, транслировать в разумный мозг огромные объемы информации. Их высеяли сюда из своих лабораторных пробирок те, кто просачивается в этот каменистый, плохо для жизни приспособленный мир из щелей, соединяющих его с каким-то другим, так же на него не похожим, как не похожи глубины океанов на ту самую их сияющую гладь, про которую вы только что помянули. Мы ничего не знаем о том мире. Кроме того, что Камни в нем не родятся и изготовить их в нем нельзя, но зато они остро необходимы там кому-то и для чего-то...
      — Это довольно оригинальная точка зрения.
      Кай потряс головой, пытаясь осмыслить только что услышанное.
      — Меня извиняет, — вяло улыбнулся Листер, — разве только то, что она — не моя. Точнее — не только моя. Это, так сказать, «тайная доктрина» тех, кто служит сопернику. Истинному Хозяину Камней. Высшей касты «стервятников». Мне дорого стоило приобщиться к ней — к этой тайне. Но кое-кому из этих приспешников здешнего Хозяина пришлось заплатить цену и подороже...
      — Вам не стоит быть со мной особенно откровенным относительно методов, которыми вы пользовались, — отведя взгляд в сторону, заметил Кай.
      — Не волнуйтесь, я не дам вам повода сдавать меня властям, — снова усмехнулся Листер. — И вообще, не слишком беспокойтесь о моей дальнейшей судьбе.
      Он помолчал несколько секунд, собираясь с мыслями.
      — Так или иначе, господин следователь, те знания, которыми я с вами поделился, заслуживают большего доверия, чем разнообразные бредни специалистов из Метрополии.
      — Простите, но ранарари — разумные существа, вполне сравнимые в интеллектуальном отношении с людьми, — возразил Кай. — Для чего же они создали столь высокоорганизованное устройство? Лишь для того, чтобы производить биологические компьютеры... Но это несколько неэкономно...
      — Кто вам сказал, что Камни — это всего лишь биокомпьютеры? — возразил ему Листер. — Это прежде всего очень сложные эмбрионы. С различными, альтернативными программами развития для разных вариантов их судьбы. Здесь, на Инферне, они развиваются в средство самовоспроизведения — в организмы таких же ранарари, которые их породили. Мы, по привычке к нашим, земным меркам, думаем, что только так и может быть. А ведь это — всего лишь мерки заурядного млекопитающего... Уже насекомые — наши, земные и тоже вполне заурядные — показывают нам пример смены совсем не похожих друг на друга поколений существ одного и того же биологического вида... И бог его знает, что вылупляется из Камней там за воротами этого Мира, в условиях другой среды, других законов... Драконы? Целые живые планеты?
      Он безразлично махнул рукой.
      — Я, впрочем, и не интересовался академическими аспектами всей этой машинерии. Пусть биологи решают вопрос о том, как там ранарари откладывают свои личинки в тела Ангелов, да как там эти личинки развиваются в Камни... Я не собираюсь заниматься разведением ни тех, ни других, ни третьих... Я хочу поговорить с самим Хозяином Камней!
      — Но...
      Федеральный следователь поднялся с жестковатого кресла и задумчиво прошелся по комнате.
      — Вы уже знаете, Санди, — продолжал Листер, — почему я этого хочу. И вы знаете те аргументы, благодаря которым я считаю, что Хозяин Камней — это и мой Хозяин. И я хочу расторгнуть свою сделку с ним!
      — Но это означает для вас только одно, — Кай резко повернулся к нему. — Это означает, что вы хотите лишиться своего пусть странного, но все же таки бессмертия! А скорее всего — и своей теперешней жизни!
      Наступила тишина.
      — Не стоит вам, следователь, судить о том, что означает мой договор — тот, что я считал своим навязчивым кошмаром... Для этого вам пришлось бы самому этот кошмар прожить. Если это можно называть жизнью... Жизнью марионетки в руках темной силы. Силы, чуждой всему, что было мне когда-то дорого, что составляло мою душу, что связывало меня с этим миром вообще...
      Он смолк, темной птицей сгорбившись над столом.
      — Ладно. Это слишком сложный вопрос... Речь идет о выборе между небытием и существованием уже не здесь, а там, за пределами наших, человеческих законов и критериев... Не стоит мне этого объяснять — ни вам, ни кому другому...
      Кай снова опустился в свое кресло.
      — Но скажите мне на милость — как вы собираетесь войти в контакт с Хозяином Камней? Ведь это, как я понимаю, — не первая попытка, предпринятая вами на Инферне? Первая закончилась... гм, неудачей...
      — Вы довольно мягко называете то, что произошло. Вам не приходилось много часов мучительно умирать в плену этого острова тьмы, внутри этой чертовой мышеловки. Впрочем, незачем обсуждать это...
      С несколько неожиданным для восставшего из мертвых проворством он закинул в рот порядочную щепотку чипсов и запил ее таким же порядочным глотком пива. Косо улыбнулся.
      — Все проблемы решаются там — на Ларданаре, следователь... И мои проблемы, господин Санди, и ваши... Это «стервятники» открыли мне — не по своей воле — тайны своего контакта с Хозяином Камней. Уж они-то находят к нему путь. И находят способ получить в обмен на Камни многое, очень многое...
      — Я ждал, что вы скажете именно это, — остановил его Кай. — Примерно это... Значит, они — «стервятники» — имеют доступ к «вратам»? Вхожи в тот, иной Мир? В таком случае, однако...
      — Вовсе они туда не вхожи, — поморщился Листер. — Все не так просто. Ловушки это... Это меновые площадки. Помните — из истории — песчаные отмели, на которых моряки с каравелл первооткрывателей оставляли лоскуты пестрых тканей и россыпи дешевеньких бус? А потом, когда страшные рыжебородые исчадия иного мира отплывали на своих шлюпках подальше в океан, из джунглей выбирались туземцы, забирали эти несметные сокровища и оставляли взамен заморских чудес что-нибудь попроще — шкуры лесного зверья, жемчуг, самородки золота...
      — Насчет самородков — не помню, — признал Кай, — но идея понятна. И что же получают взамен Камней служители соперника?
      — Могли бы и не задавать столь наивных вопросов, следователь. Вы ведь уже наводили справки о «стервятниках». Искали, кому они сбывают Камни в Диаспоре. И обнаружили, что торгует эта свора вовсе не Камнями. Тут мы с вами немного пересеклись, господин Санди, и попортили друг другу игру. Вы уж извините...
      — Да чего уж там...
      Кай с досадой сунул в карман неведомо как оказавшийся у него в руках орех-шептун.
      — Только в отличие от вас... — Листер сочувственно улыбнулся, перехватив взглядом это движение. — В отличие от вас я уже хорошо понимал, что в Диаспоре надо искать не Камни, а нечто совсем другое... То, что «стервятники» в обмен на Камни получают от Истинного Хозяина. Но и мне не приходило в голову, что это будут произведения искусства. Знаете, я грешил на все что угодно: на всякую сырьевую экзотику, на какие-либо небывалые лекарства или наркотики. Заподозрил даже существование сети тайных подпространственных переходов, за пользование которой «стервятники» дерут немыслимые деньги с мафии и других возможных клиентов. Логично было предположить, что Истинный Хозяин может предоставить им такую сеть от щедрот своих — раз уж он может осуществлять и микропереходы — тоже в обмен на Камни.
      — Вы глубоко копали... — задумчиво произнес Кай.
      — И все равно попал пальцем в небо! — с досадой вздохнул Листер. — Если бы не тот коллекционер... Севелла... Ведь большая часть «иллюзий» почти молниеносно покидала Инферну и расползалась по Обитаемому Космосу... Но когда я увидел их — там, в подземном зале... Это было именно то, что я увидел тогда, когда проснулся внутри странного сна на борту «Коронадо»... Не сразу, конечно, а после того, как основательно поплутал в лабиринтах этого сна. Я сразу узнал потом это — странную роспись, предназначенную сводить с ума, завораживающую рябь, рождающуюся где-то в себе самой — застывшую и бегущую одновременно... «иллюзии Предтечей»...
      — Удивительно, что в них каждый находил свое, — заметил Кай, — «иллюзии» скупали представители практически всех нам известных разумов... И ранарари, и корри... и представители всех цивилизаций земного типа.
      — И только один разум считал их бросовым товаром, — усмехнулся Листер. — Тот, что притаился там, за ширмой Аш-Ларданара... Ну, не бросовым, так чем-то вроде дешевых бус для туземцев... Однако он — этот жутковато странный разум — все-таки успел достаточно хорошо понять наш, «поэтусторонний» разум. Может, это и не так уж хорошо...
      — Что вы имеете в виду? — спросил Кай.
      — Я имею в виду то, господин следователь, что если уж нам придется схлестнуться с этим разумом, то мы окажемся в проигрышном положении. Он хоть что-то знает о нас, а мы о нем — ровным счетом ни-че-го! Но выбирать не приходится.
      — Вы сказали, что я напрасно искал Камни в Диаспоре? Но почему? — спросил Кай, пытаясь для себя расставить все точки над «i». — И вообще, как можно понять из ваших слов, с Аш-Ларданара или с Аррики Камни не уходят вообще. Значит, эти, как вы их окрестили, «меновые площадки» там же и находятся? На горных плато, в глубине континентов...
      — Я вычислил места соприкосновения нашего и «того» Миров еще в свое прошлое «пришествие»... Правильно, кстати, вычислил. И обжегся на своей правоте!..
      В голосе капитана слышались одновременно и нотки разочарования, и обиды, и огорчения. И еще в голосе этом звучали тоска и усталость.
      Кай сочувственно поглядел на этого мужественного человека, на чью долю выпало такое испытание, и осторожно произнес:
      — Кажется, я начинаю понимать вас... И, кажется, я начинаю догадываться, какой вариант вы собираетесь мне предложить...
      — Мы с вами уже столько крутимся вокруг двух-трех сильно взаимосвязанных вещей, что пора бы уж нам читать друг у друга мысли, — почти что без тени иронии ответил капитан. — Все верно — это то, что называют Ловушками... Прошлый раз я не учел только одного: я пришел к дверям без ключа. Тогда я еще ничего не знал про Камни. Я слишком торопился, чтобы тратить время на изучение проблем аборигенов. И пришлось поплатиться — еще раз умереть у самых дверей тайны, до самого последнего вздоха гадая о том, чем бы мог быть ключ к этим дверям.
      «Должно быть, это было дьявольски обидно...», — подумал федеральный следователь, но решил не отвлекать кэпа от сути дела этой огорчительной банальностью.
      — Надеюсь, в этот раз вы учли все обстоятельства, — сказал он.
      — Помолитесь об этом какому-нибудь богу, что понадежнее, — отозвался Листер. — Вам мой просчет может обойтись дороже, чем мне. Вы сделку с той стороной не заключали... Мне еще может выпасть шанс снова переиграть эту партию, а вам, скорее всего — нет.
      Наступило минутное молчание.
      — Ну что ж, — наконец прервал его Кай. — Давайте ваш план. Теперь я готов его выслушать.
      — Собственно, вы почти уже выслушали его.
      Листер наконец вернул раковину на место и устало сложил руки на коленях.
      — Вы поняли, что для того, чтобы я смог встретиться с Хозяином Камней, а вы — получить в свои руки «боеголовку» наркомафии, крутящей здесь дела с «пеплом», нам надо объединить усилия. Я должен получить в свои руки Камни. Вы получите то, что вам необходимо для завершения вашей операции.
      — Вы забросите Кирилла на «Ганимед». С оружием и невредимого. За это настоятель дает вам четыре Камня — на выбор.
      — Хорошо. Я заброшу парня на «Ганимед». А вы, вдобавок к Камням, даете мне еще два плазменных заряда. Стандартных, общевойсковых.
      — Господи, зачем это вам? И откуда мы их достанем? Ранарари просто не доверят никому в Диаспоре такого оружия...
      — Диаспоре придется раскошелиться и купить их. У все того же Севеллы. Или — реквизировать. Смотря по вкусу. Вы недооцениваете возможности Диаспоры.

* * *

      Легкий вертолетик, доставивший агента на контракте на самую границу Путаной земли, смотрелся здесь, среди древних гор и фантастических нагромождений ломаного камня, какой-то детской игрушкой. Благополучно прибывший сюда из столицы со «специальным грузом» Ким жадно впитывал в себя сам воздух Аш-Ларданара. Он был здесь впервые. И могло статься, что больше и не случится ему побывать в этих пропитанных древней магией местах. Впрочем, пора был» браться за дело.
      — Все как было оговорено, — обратился он к Листеру, указывая на тяжеленный рюкзак. — Два стандартных общевойсковых заряда...
      — И восемь Камней, — добавил Кай, кивая на разложенные на брезенте ничем не примечательные с виду булыжники.
      Листер присел над ними и деловито, руководствуясь каким-то своим критерием, отобрал четыре из них и рассовал по карманам комбинезона. Остальные загрузил в рюкзак.
      Тихо запищал блок связи в кармане у Фалька. Он поднес аппарат к уху.
      — Ну вот и все, — сообщил он — Раковски и его люди объявились у второй северной Ловушки.
      Листер молча кивнул в ответ.
      — Ты готов? — спросил он у Кирилла.
      — Так точно, — отозвался тот, привычным движением проверяя крепление кобуры бластера и подгонку ремней своей «сбруи».
      — Учти, — хмуро предупредил его кэп, — я, как говорится, не волшебник. Поэтому работаю не так чисто, как те, кто всю жизнь упражняется в таких вещах. Так что через пару часов после переброски у тебя пойдет что-то вроде ломки. И потом придется долго отлеживаться — недели полторы-две. Так что постарайся уложиться в первые два часа... Пошли.
      — Слушай, а Путаная нас не завертит, как в прошлый раз? — спросил Кирилл.
      — В этот раз у нас Камни с собой, — словно неразумному ребенку объяснил ему Листер. — Принесших Камни Ловушка не трогает.
      Они подошли к приткнутому у подножия скалы флаеру и, забравшись в его кабину, махнули на прощание оставшимся на зыбкой меже товарищам. Флаер рванул с места и, отчаянно пыля, помчался в затянутую мерцающим маревом даль.
      — Теперь — молитесь богу, — угрюмо бросил спутникам Фальк.
      Никто не последовал его совету, по крайней мере — буквально. Все трое устроились на нагретых лучами здешнего солнца камнях и погрузились в ожидание, лишь изредка обмениваясь ничего не значащими фразами и передавая друг другу фляжку с водой или бинокль.
      — Смотрите!.. Кажется, началось!.. — первым воскликнул Ким.
      Над еле различимой в полуденном мареве каменной громадой Ловушки словно сгустилась тьма. Призрачной колонной поднялась над ней. Стала вдруг чем-то прозрачным и льдистым. Дрогнула, словно вода от брошенного камня. И не стало ничего. Прежнее мглистое марево и тонущие в нем контуры нагромождения каменных плит и столбов.
      Кай поднял к уху трубку своего «мобильника» и отдал команду «приготовиться». Наблюдатель от второй Ловушки пока тянул с сообщением о том, как обстоят дела у людей Раковски.
      Фальк продолжал смотреть в полуденную мглу над Аш-Ларданаром.
      — Тезей отправился в лабиринт, — сказал он всем и никому.

* * *

      Первым на пыльный стальной пол грохнулся Микис. Сам переход и неожиданно сменившая знойный жар полудня затхлая, сумеречная прохлада нутра «Ганимеда» выбили его из колеи. Он даже не попытался использовать момент послепереходного ошаления своих спутников для того, чтобы попытаться ускользнуть от них.
      — Однако здесь все еще работает аварийное освещение, — отметил за его спиной голос Раковски. — Это лучше, чем я ожидал. Думал, что здесь будет темно, как...
      — А тут действительно никого живого не оставалось? — Кубла ткнул Микиса под ребра стволом короткого обреза.
      — Нет, говорю я вам! — взвизгнул странствующий (и сильно побитый) предприниматель. — Одни только трупы в рефрижераторе и ни одного живого человека снаружи холодильника. Даже собаки тут нет живой. Даже кошки. Разве только одни очень мелкие инфузории...
      — Нечего толочь воду в ступе! — оборвал его Хубилай. — Надо проверить товар и потом движок. Иди впереди, чертов тюфяк!
      Микис, подбадриваемый тычками то одного ствола, то другого, довольно резво двинулся к межпалубному переходу. Но тот был наглухо задраен.
      Вкатив Микису с досады подзатыльник, Кубла ткнул в кнопку вызова лифта. Тот как ни странно работал. Дверцы его услужливо растворились, и в объятия Хубилая рухнул рыжий Карл. Мертвый, холодный, с залитой давно свернувшейся кровью физиономией. Микис даже не вскрикнул, а испустил что-то вроде воя пожарной сирены и рванулся назад по коридору. В чем, однако, не преуспел.
      Кубла, избавившись от объятий покойника, с криком «Убью билат такую!!!» одним прыжком настиг его и принялся душить. И задушил бы, не помешай ему менее экспансивный Лешек.
      — Ты нас без заложника оставишь, дубина! — заорал он, с трудом отрывая своего подельника от его жертвы.
      — Ты говорил, что трупы у вас только в холодильнике! — задыхаясь от злобы, прошипел Хубилай, сверля Микиса пылающим взором. — А это что за жмурик?
      — То, однако, Рымник, — внес ясность в вопрос Раковски. — Мой пилот.
      — Кто-то прикончил парня прямо в лифте, — констатировал Кубла.
      — Черта с два! — возразил Раковски. — Парень холодный как сосулька. Его вытащили из холодильника не больше, чем час назад. Здесь кто-то есть на борту.
      — Откуда здесь кому-то взяться?! — вскипел Хубилай.
      — После выхода из подпространства на борту было два неучтенных пассажира, — напомнил ему Лешек. — Где два, там и третий. Еды здесь, должно быть, хватает, все системы жизнеобеспечения работают. Вот и кукует здесь какой-то Робинзон. Будь осторожен. Спускаемся в грузовой отсек...
      — Не полезу я в этот лифт! — заартачился Кубла.
      Лешек молча втолкнул в кабинку отплевывающегося и хрипящего Микиса и вошел следом сам.
      — Если ты желаешь оставаться тут один, то воля твоя, — уведомил он Кублу.
      Тот зло сплюнул и влез в кабинку третьим.
      Коридор, оцепляющий грузовой отсек, был пуст и гулок.
      — Стоп! Ты слышишь?! — снова зашипел Хубилай. — Теперь ты слышишь?!
      За поворотом что-то постукивало. Причем постукивало с назойливой равномерностью.
      Кубла толчком послал полупридушенного Микиса впереди себя, а сам броском выкинул себя в открытое пространство и двумя выстрелами — картечью из обреза и очертенным калибром из «питона» — «перекрестил» предполагаемого противника.
      Противник сидел, расставив ноги и прислонившись спиной к главным дверям грузового отсека. Ни пули, ни картечь ему были не страшны — Рональд Капанегра был мертв давно, всерьез и надолго. Вдали, за следующим поворотом коридора, затихало мерное постукивание.
      — Потише с «пушкой», — посоветовал Хубилаю Раковски. — Ты нам весь корабль разворотишь...
      Тон его был спокоен, но под глазом начинала предательски дергаться синеватая жилочка.
      — Опять эта сволочь колотит! — Хубилай указал в глубь коридора.
      Осторожно подталкивая Микиса впереди себя, оба лихих человека двинулись к источнику докучного шума. Тот на этот раз и не думал удаляться. Да и некуда было — стальное полотно аварийной двери перекрывало проход, и коридор образовывал тупик.
      И в тупике этом капризно подвывая, билась в стену то радиатором, то багажником старинная игрушка — радиоуправляемый автомобильчик на батарейках.
      — Откуда здесь эта дрянь? — зло спросил Раковски, делая шаг вперед и наклоняясь над антикварной штуковиной.
      «Дрянь» была вообще-то из багажа господина Крюгера, но объяснять это Лешеку Кирилл — единственный, кто сейчас на «Ганимеде» был в курсе дела, — не собирался.
      Лешек же тем временем сделал очередную и последнюю в этой игре глупость — схватил проклятый автомобильчик и поднял с явным намерением запустить им о стену. Притороченная в мини-кузове парализующая аэрозоль тут же выдала ему в физиономию половину своего содержимого, и потенциальный покупатель полутонны «пепла» грохнулся затылком об пол.
      Расслабившийся было при виде детской игрушки Хубилай отпрянул назад, но остановился при виде округлившихся от ужаса глаз Микиса.
      — Г-господин К-кадыр... — выдавил из себя Палладини. — Я о-очень п-прошу вас... Я вас у-умоляю — п-положите, пожалуйста, ваши с-стволы на пол и п-поднимите р-руки в-верх...
      — Ты спятил, сука?! — ошарашенно спросил Хубилай.
      А в макушку ему из потолочного люка уперся ствол бластера.

* * *

      — Так... — уныло начал Микис. — Господ разбойников грузят на вертолет и грузом первой категории увозят в каталажку. Солдатики грузятся на свои платформы и убывают в казармы трескать пиво. А нас оставляют здесь мерзнуть и дожидаться глайдеров, которые еще неведомо когда прибудут...
      — Есть еще двухместный флаер, — пожал плечами Ким. — Но, по-моему, торопиться нам некуда. Мне лично теперь вообще нечего делать на Инферне. Пора домой.
      «Только где он — мой дом?» — подумал он про себя, но не стал говорить этого вслух. Он с детства не любил сентиментальных фраз.
      — А вы теперь куда, капитан? — глухо спросил Кирилл.
      Он сидел, пристроившись спиной к скале, еще хранившей тепло ушедшего дня, и машинально прижимал правой рукой покалеченный бок, а левой — правую. Вопрос свой он задал больше для того, чтобы, прислушиваясь к ответу и что-нибудь говоря сам, зацепиться за тихо уплывающую от него — куда-то вверх и вбок — реальность окружающего мира.
      — Я прощаюсь с вами, — Листер отвесил в пространство чуть заметный, но исполненный какого-то внутреннего артистизма полупоклон. — Я добился своего в этом Мире. Теперь у меня есть все необходимое для встречи с его Истинным Хозяином.
      — Вы уверены, что она вам нужна — эта встреча? — поинтересовался Ким. — Она... Она может очень плохо закончиться...
      — Моя судьба уже не сможет измениться, — косо улыбнулся Листер. — Как, впрочем, и любого из живущих. Постараться не быть... не остаться игрушкой в руках сил, не имеющих к нам — людям — никакого отношения, вот и все, чего я могу добиться. Большего мне не дано. Только задать Хозяину свои вопросы. И если он не соизволит ответить, то дать на них свой ответ.
      — Бог вам судья, — глядя в сторону, бросил Фальк.
      Листер нагнулся над Кириллом и заглянул ему в глаза:
      — Я втравил тебя в скверную игру, парень. Прости.
      Кирилл пошевелил рукой в том смысле, что «чего уж там...», и глазами постарался показать кэпу, что зла на него не держит.
      Листер, должно быть, счел прощание оконченным. Он подхватил тяжеленный рюкзак, окинул взглядом унылый пейзаж Ларданара и, не оборачиваясь, зашагал к флаеру. Забросил в кабину рюкзак и скрылся в ней сам. Тронул машину с места, резко набирая скорость. Некоторое время все напряженными взглядами провожали ее, все уменьшающийся, тающий вдали силуэт.
      — Он идет к Путаной земле, к Ловушке... — упавшим голосом констатировал Микис. — Он и в самом деле...
      — И в рюкзаке у него — порядочный заряд антиплазмы, — с некоторой тревогой напомнил Ким. — По-моему, этот человек принял вполне определенное решение.
      — Можете не сомневаться, — подтвердил Кирилл.
      — Нам остается задуматься теперь о своей судьбе, — сухо оборвал завязывающийся тревожный разговор Фальк. — Сейчас это очень своевременно. Я думаю, что в общем-то для всех нас наступила пора прощания. Нам с вами все-таки лучше будет отойти под прикрытие. Вот те камни подходят. Разговор господина Листера с Истинным Хозяином Камней может закончиться слишком большим фейерверком.
      — Что до меня — так это точно «пора прощания», — вздохнул Ким, поднимая с грунта свой заплечный мешок.
      Он помог Кириллу подняться, закинул его руку — ту, что не слишком пострадала — себе на плечо и поспешил следом за настоятелем.
      — Мои обязательства по контракту выполнены. Застревать в Диаспоре мне теперь как-то не с руки. Сдаю дела и... Встретимся с вами где-нибудь на Квесте. По крайней мере я собрался туда. Не позже, чем через неделю...
      Он смущенно посмотрел на Кая.
      — Новый контракт? — осведомился федеральный следователь.
      — Скорее — личное... Мне надо кое-что утрясти. В своем прошлом и будущем...
      Он машинально коснулся шрама-отметины на левой щеке.
      — Конечно, мне будет чертовски жаль, что я так и не узнаю до конца всех тайн этого Мира. Особенно тех, что завязаны на «пепле»... Но что-то подсказывает мне, что скоро кое-какие из этих тайн перестанут быть тайнами.
      — По крайней мере для вас, господин агент, — заверил его настоятель, устраиваясь в ложбинке за похожими на гнилые зубы дракона обломками скал. — Да не высовывайтесь вы так.
      Он за плечо притянул в укрытие несколько зазевавшегося Палладини. Помолчал немного и добавил:
      — Если кэп надумает ставить в своих реинкарнациях точку и если его заряды рванут не в параллельном мире, а в этом... В общем, никому мало не покажется. Так вот — о секретах Инферны и «пепла». Я думаю, что господин следователь кое-что расскажет вам о них, коли уж вы встретитесь на Квесте... Или где-нибудь рядом.
      Кай с легким удивлением воззрился на Фалька.
      — Уж не собираетесь ли вы наконец приобщить меня — федерального следователя пятой категории — к сообществу Посвященных, господин настоятель?
      — Не торопитесь, следователь, — вяло улыбнулся Верховный Посвященный и добавил: — Но и надежды не теряйте... Нам с вами суждено дозреть до того момента, когда мне дозволено будет сказать правду, а вам — ее понять...
      — Ну что же... — пожал плечами Кай. — Главное — не перезреть...
      — Что касается ваших спутников... — Фальк устало потер лицо. — Собственно, речь пойдет только о господине... право, не знаю, какое из своих имен предпочитает господин э-э...
      — Пал-ла-ди-ни! От рождения я наречен Микисом Палладини! — неожиданно взорвался носитель этого славного имени. — И пусть мне на том свете будет так же хорошо, как на этом, если я еще раз дам себя втравить в такую историю, в которой надо все время помнить, как тебя зовут сегодня, и всякий раз, садясь на горшок, под него заглядывать на предмет найти бомбу или чего похуже!..
      — Ну, еще разок вам потерпеть придется... — остановил поток его красноречия Верховный Посвященный. — Если не с горшком, то с именем. Выездные документы на вас, для вашей же э-э... целости и безопасности, оформляют на не помню кого... Только не на Микиса Палладини.
      — И не на треклятую Фронду, разумеется? — голос владельца «Риалти» дрогнул.
      — А куда же еще? — недоуменно пожал плечами Фальк. — С прочими Мирами у Инферны, как говорится, все горшки побиты давно и надолго.
      — Не стоит так волноваться, Микис, — успокоил своего экс-резидента Кай. — Главное для вас очутиться на борту любой посудины, приписанной к Мирам Федерации. Там вас без всяких проблем возьмут под арест наши люди. И вы благополучно встретитесь с мисс Каллахан в более безопасном месте, чем гостеприимная Фронда. Скорее всего — на «Эмбасси»...
      — О, Мардж!.. — прочувствованно вздохнул Микис. — Как я мог забыть про нее...
      — Зато она очень хорошо помнит о вас и э-э... печется о ваших интересах, — заверил его Кай. — Вам будет о чем поговорить, когда вы встретитесь...
      Микис молча поежился.
      На некоторое время в разреженном воздухе Аш-Ларданара повисло молчание. «Где же эти чертовы глайдеры?», — подумал Кирилл, мучительно ощущая, что снова мир ускользает от него, гаснет в черной дыре пульсирующей боли. Чтобы выкарабкаться на поверхность этих темных вод подсознания, он заговорил:
      — А я никуда не собираюсь возвращаться. Останусь здесь — на Аше... Буду ходить в охране Торговцев. Есть с кем...
      В отрогах сумеречного хребта еле слышно зазвучало характерное рокочущее эхо. Движки далеких еще глайдеров работали на полных оборотах.
      Микис предостерегающе поднял вверх руку с вытянутым в направлении звука пальцем. И тут все на мгновение ослепли.
      Вся долина будто превратилась в море бесконечно яркого, белого пламени. Только мигом позже различимы стали острые, словно из закопченной жести вырезанные тени скал. Они судорожно поползли по плоскогорью, вытянулись, затрепетали... Исчезли. Мрак опустился на Аш-Ларданар.
      А потом — грохнуло. И земля рванулась из-под ног. Ушла в сторону.
      Кирилл с удивлением понял, что лежит ничком, подобравшись и приняв классическую позу десантника, подвернувшегося под артобстрел. На эти пару мгновений он даже «выключил» боль — совсем так, как научился делать это на второй год службы в Космодесанте. Но теперь она — боль — вернулась и взяла свое, заставив его раздавленным червяком корчиться на камнях. Собравшись с силами, он поднялся на ноги и, опершись о скалу, уставился туда же, куда смотрели — полуослепшими еще глазами — его спутники: на с грохотом уходящий в ставшее вдруг низким и грозным небо Аш-Ларданара огненный столб, встающий там — на Путаной земле...
      — Конец Ловушке... — глухо бросил Фальк. — Наверное, теперь и с промыслом Камней будут проблемы... Он повернулся к Кириллу и озабоченно спросил: