– Что, так прямо и сказала? – восхитился Малек.
      – Примерно.
      – Ничего себе! – Малек погрустнел. – И тебе это, как всегда, сошло. Если б я так пошутил, у-у-у, что бы со мной было. А почему ты играла в камки с голым мужиком?
      – Ну… он был тоже не совсем мужик, так, подросток. И он был пьян…
      – И?
      – Ну… меня тогда как раз начал обуревать интерес к разнице между полами, скажем так. А играл этот конюшок хуже худшего, так я решила, что мне подвернулся удобный случай удовлетворить свой интерес. Короче, я выиграла почти всю его одежду, но тут появилась леди мама и все испортила.
      Малек хихикнул:
      – И ты так и осталась в неведении относительно основного различия?
      – Ага, – я сокрушенно кивнула, – а поскольку сестер и братьев у меня не было, просвещать меня было некому, я так до сих пор и мучаюсь догадками насчет этой самой разницы. Может, ты наконец мне все разъяснишь?
      – С удовольствием. Но как-нибудь в другой раз, в более интимной обстановке. Жаль, ты не заглянула ко мне позавчера вечером. Я тут в одно горло бутылку медового гарайского выжрал.
      – Врешь! – удивилась я. – Только не пой мне, что это тебя Темный таким образом склонял к ученичеству, все равно не поверю.
      – Наоборот. Это я с горя напился. Пробрался в хранилище к нему и спер бутылку.
      – Кровь Сибелы! Слушай, сопри и для меня бутылочку, а? А еще лучше пару.
      – Я теперь вроде как его ученик – нельзя… Он мне полдня после посвящения разъяснял, что мне можно как его ученику с его разрешения и чего нельзя. Так вот, без разрешения можно только дышать и испражняться. А брать без спросу или явного указания любые его вещи, пусть даже старые и ненужные, нельзя никак. Накажет.
      – Жаль… Хорошо хоть было?
      – Поначалу – да. А утром… утром было много хуже, чем было хорошо вечером.
      Я вздохнула.
      – Ладно. Я знаю про то, что тебя увел из «Головы вепря» какой-то бандит, после чего тебя никто не видел. Как ты сюда-то попал?
      Малек помрачнел.
      – Я так понял, тот бандит на Урсая работает… или подрабатывает. Короче, он меня прямо к нему привел, а потом, когда он понял, что я его узнал, то есть он сам назвался и увидел, что я его знаю, он ему сказал, чтобы он меня сюда отвел, а он меня по голове чем-то треснул, и очнулся я уже тут.
      – Ничего не поняла, – честно сказала я, – кто кого к кому привел и кого ты узнал?
      – Бандит привел меня к Урсаю, – раздраженно ответил Малек. – Тот назвал мне свое имя, я его вспомнил и, видимо, побледнел или вздрогнул, и он это заметил.
      – Уже лучше, – похвалила я. – А потом Урс Ахма сказал бандиту, чтобы он тебя оглушил и доставил сюда?
      – Нет, он сказал… ну, то есть – да. в общем… Хотя он не так сказал…
      – Неважно, как он сказал. Ты мне лучше ответь, с чего этот бандит именно тебя к Урсаю привел? Не Шалима, не Форку? И не Анри, ростовой столб ему в задницу?
      Малек замялся.
      – Ну, я еще в таверне Урсая заметил. Ты ж видела, тип он примечательный. Вот я его и разглядывал. А он подумал, что я его узнал, хотя я ничего такого и не думал.
      – Поня-атно, – протянула я, глядя на него искоса. – Разглядывал, значит. Ясненько.
      – А что? – вскинулся Малек. – Я что, человека поразглядывать не могу? Я ж не пялился внаглую, исподтишка смотрел. Да и дымно там было, как в коптильне, а он и виду не подавал, что заметил, что я его разглядываю. Да и вообще… – Малек загрустил. – А, да что теперь говорить. Знал бы, как может обернуться, эх… – махнул рукой и уставился в окно. – Как ты-то меня нашла? – поинтересовался почти равнодушно.
      – Проходила мимо, а у меня ожерелье засветилось, – начала я, но Малек меня перебил:
      – Да, я видел. А почему ты через день только пришла?
      Последний вопрос прозвучал с упреком и даже немножко со злостью, что для Малька было более чем нетипично. Я даже оправдываться начала от неожиданности:
      – Я же не знала, откуда это исходит. А при сканировании тут все чисто было, ну я поначалу в другие дома полезла, выдавая себя за жрицу Сибелы. Кто ж знал, что в соседнем доме настоящая жрица Сибелы живет, да не простая, а верховная. Эта сучка меня в кутузку упекла, вот почему! Как оттуда вышла, я сразу сюда направилась…
      Мы замолчали. Малек, глядя на улицу, я – ему в спину.
      – Ладно, – сказала я преувеличенно бодрым тоном, – сейчас иду к милорду Тавину и все ему рассказываю. Уверена, он придумает, как тебя вытащить без лишних катаклизмов.
      – Ага, иди, – откликнулся Малек после недолгого раздумья. – Уверен, он придумает и как решить проблему с моим новообретенным цветом? – Он красноречиво провел ребром ладони по шее. Я возмутилась:
      – Тоже мне нашелся новый Садал Непонятый. Больно ты нужен кому – тебя убивать, ты ж не по своему замыслу это затеял. И Тавин, между прочим, не тот человек, чтобы подобными способами проблемы решать. Да и потом, раз уж сам главный светляк говорил, что они собираются открыть темные специальности, то вот ты первым магистром и будешь. Да и вообще – убивать тебя нет никакого смысла. Ты же мало того что первый темный колдун за четыреста лет – Урсай не в счет, – но ведь и не против общаться со светлыми и помогать Свету. Да Тавин с Прайлом не в подворотне с ножом тебя караулить будут, а пылинки сдувать и на руках носить…
      – Тавин-то, может, и не против меня будет, но и без него найдется кому мной заняться. Тот же главный светляк, хотя бы – Алисол Мирна. Мало ли что он тогда мне говорил, он же в то время меня лояльным Свету считал, а теперь я – проклятый черный колдун, которого он должен по долгу службы искоренить подчистую. А что до пользы, которую я могу принести науке… дохлые собаки не лают, знаешь ли.
      – Ладно, – махнула я рукой, – ты сейчас не в настроении, сама вижу. Выше голову, вот увидишь, все будет хорошо.
      – Выше всего головы у повешенных, – пробормотал Локай, но это он уже просто упрямился по своему обыкновению.
      – Не беспокойся, – хохотнула я, – виселица тебе уже никак не грозит. Только костер.
      Малек обернулся и наградил меня растерянно-обиженным взглядом. Я показала ему язык и выскользнула за дверь. Немножко злости ему в таком состоянии не повредит. А вот мне лучше быть собранной и внимательной. Сдается мне, денек предстоит тот еще.
 
      Милорд ректор был очень удивлен. Он встал со стула, натурально отвесил челюсть и смотрел на меня, хлопая глазенками, как юная монашка, случайно увидевшая мужское естество. Я даже испугалась, как бы его удар не хватил.
      – Милорд? – спросила я осторожно.
      Ректор издал сдавленное покашливание и неловким движением смахнул на пол пресс-папье, изображавшее длиннобородого старца, попирающего ногой многоголовую змеюку. Пресс-папье выглядело бронзовым, но после падения выяснилось, что было оно алебастровым. Ректор проводил взглядом прокатившуюся по полу голову старца и посмотрел на меня.
      – Кхм. Нассен, я думаю, это была не шутка. Не могли бы вы еще раз повторить для меня вашу новость, чтобы я убедился, что слух меня не подвел.
      – Отчего ж не повторить, – ответила я, – запросто. Я нашла Малика Локая. Его обратил в темного Урс Ахма Кайел – тот самый темный маг из Азы. Он сделал его своим учеником и держит в доме на улице Ткачей. Я там была и разговаривала с ними обоими.
      Милорд Тавин вышел из-за стола, прокашлялся, как на кафедре перед началом длинной лекции, открыл рот, собираясь что-то сказать, и закрыл обратно. Прокашлялся, прошел несколько раз наискосок по кабинету – шесть шагов к окну, шесть шагов обратно. Остановился напротив меня.
      – А почему вы уверены, что ваш второй собеседник – тот самый темный маг и что он вообще – темный маг? И что Локай обращен в Темного?
      Я молча указала пальцем себе на грудь. Ректор удивленно взметнул брови, но заметил ожерелье, пригляделся и нахмурился.
      – Определение Тьмы? Вот как. Откуда оно у вас?
      – Из Азы. Милорд… э-э… Мирна разрешил.
      Ректор кивнул, заложил руки за спину и опять принялся мерить шагами кабинет. Получались все те же шесть шагов.
      – Оно светилось? – спросил он вдруг, остановившись.
      Я кивнула.
      – Так? – спросил ректор, показывая на ожерелье, и я быстро опустила взгляд. Ух ты! Такого я еще не видела: ожерелье сейчас казалось сделанным из пылающих углей, недавно извлеченных из костра. Камни сияли пятнами глубокого красного света с темной окантовкой. Это что же, милорд ректор его подпалил, получается? Выходит, он сведущ в темной магии? Хотя чему тут удивляться? Уж пока светляки никак не устанут выявлять Тьму по всему миру от столичных подворотен до затерянных деревушек, ректор Академии магии вполне может знать пару темных связок.
      – Нет, – покачала я головой, – не так выглядело. Все камни целиком светились, и как будто изнутри. И переливались.
      – Ясно, – кивнул головой ректор и продолжил свою прогулку по диагонали кабинета. Я даже к паркету краем глаза пригляделась – как же это он не натоптал еще тропинки от стола к окну? Или такие волнения ему нечасто приходится испытывать? Вдруг маршрут нарушился. Ректор свернул к шкафам, принялся в них рыться. Он, выхватывая разные книжки, быстро их проглядывал и с сожалением откладывал в сторону. Вскоре у каждого из шкафов образовалось по небольшому книжному курганчику.
      – Да где же она? – пробормотал ректор, оглядывая учиненный беспорядок. Посмотрел на меня, посветлел лицом и, выпалив: «Ждите меня здесь», вылетел из кабинета, грохнув тяжеленной дверью так, что один из книжных курганов обрушился, а с потолка посыпалась пыль. Я хмыкнула, прошлась по кабинету и присела у ближайшей кучи книг. Ректор же не сказал мне, что нельзя вставать с места.
      Библиотека у милорда ректора оказалась прелюбопытнейшая. Некоторые книжки казались мне смутно знакомыми по списку рукописей, запрещенных к обладанию и прочтению, каковой, подписанный каждым из студентов и заклятый Словом Правды, лежит где-то в архивах академии. А вот, пожалуйста, «Дух и мощь», знаменитая в своем роде книга. Она-то была в том списке без всяких сомнений. Сведущие люди поговаривали, что все экземпляры этой книги имели обложку из человеческой кожи, поэтому я с некоторой брезгливостью присмотрелась к корешку, но он выглядел вполне обычным, из переплетной ткани. Более того, в углу обложки обнаружился оттиск типографии святого Бернара в Гарсаре. Ничего себе! Получается, она совсем недавно напечатана, да еще и светляками. Может, это не та книга? Но взять ее в руки и полистать я не рискнула – что я, дура? Свиток-то с моей подписью никуда не делся пока.
      А вот книжки другого сорта в том списке не значились, и полистала я их с немалым интересом, удивляясь качеству иллюстраций и богатству воображения авторов.
      Дубовая дверь хорошо глушила звуки из коридора, и я, услышав негромкое шуршание за спиной, едва успела захлопнуть книгу и отскочить к своему стулу. Дверь распахнулась, в комнату быстро вошел ректор, а за ним еще двое. Одного я знала, и это был, как нетрудно догадаться, главный светляк – Алисол Мирна. Второго я не знала, но его светло-серая, порядком запачканная ниже колен роба с вышитым некогда белыми нитками крылатом мечом однозначно показывала его принадлежность к той же шайке. Все трое уставились на меня, ректор благожелательно, незнакомец – изучающе, а главный светляк – довольно-таки кисло. Я мило им всем улыбнулась и изобразила полупоклон, впрочем не вставая со стула.
      – Присаживайтесь, – сказал ректор, пробираясь через книжные завалы к столу. Незнакомый светляк, похоже, частенько играл в «лишнего седока», потому что оседлал стоящий рядом стул почти мгновенно, а вот милорд Мирна замешкался. Видимо, в его окружении стульев всегда всем хватало, эту игру не уважали, и сноровку он подрастерял. Светляк огляделся, заметил полузаваленное книгами кресло, подошел и немедленно заинтересовался одной из них. Я внутренне ухмыльнулась, потому что интерес светляка вызвала, несомненно, та самая книжонка, которую перед их приходом листала я, – «Сад наслаждений» кого-то там с непроизносимым и поэтому не запомнившимся мне именем.
      – Хм, – сказал милорд Мирна с немалым воодушевлением, беря ее в руки и раскрывая посредине, – хм! Подлинник?
      – Разумеется, – хмуро отозвался ректор, аккуратно, но непреклонно изымая книгу. – Мало того, еще и коллекционное издание. Таких осталось-то штук пять на весь Таор.
      Светляк, сделав очень серьезное лицо, покивал головой:
      – Удивительно еще, что их столько осталось, после того как наш блаженной памяти архиепископ, райских ему снов, объявил уничтожение подобных книжонок священным долгом каждого богобоязненного гражданина, – заявил он, откровенно забавляясь.
      Ректор глянул на светляка исподлобья, стрельнул недовольными взглядами в меня и в незнакомого светляка, после чего, что-то пробурчав под нос, уселся за стол и засунул злополучную книжку куда-то под столешницу. Милорд Мирна был сама серьезность, но провалиться мне на месте, если под этой маской он не покатывался сейчас от смеха. Милорд Тавин, похоже, тоже так думал.
      – Давайте займемся делом, – произнес он кисло. – Девочка, дай мне это ожерелье.
      Я чуть со стула несвалилась. Как он меня назвал? Ох, я ему щас выдам, не посмотрю, что он ректор. Я уже рот открыла, чтобы сказать что-нибудь дерзкое, но выражение его лица меня остановило. Чего это я, в самом деле? Я вздохнула, молча расстегнула ожерелье и протянула ректору. Двое светляков тут же подскочили к столу, довольно невежливо оттеснив меня в сторону, и принялись со всех сторон его разглядывать, что-то бормоча и хмыкая. Наконец милорд Мирна разогнулся, отошел на шаг от стола и заявил:
      – Я думаю, ошибки быть не может.
      Незнакомый светляк тоже оторвался от ожерелья, неприязненно взглянул на говорившего, но возражать не стал, а только кивнул. Ректор протянул ожерелье мне обратно:
      – Надень.
      Я молча взяла его с протянутой ладони и нацепила на шею.
      – Давайте, милорды. – Главный светляк отошел к двери и протянул ко мне руки ладонями вперед, словно отталкивал от себя прозрачную стену в мою сторону. Второй светляк отошел к окну и повторил жест. Я забеспокоилась. Чего это им в голову взбрело? Ректор заметил мое беспокойство и поспешил успокоить:
      – Не бойся, мы не собираемся сделать ничего страшного, – встал, оттолкнул ногой стул, сделал шаг назад и тоже вытянул ко мне ладони. Утешил, нечего сказать. Шихаровы яйца, что делать-то? Я затравленно огляделась и тихонько встала со стула. Маги были всецело поглощены своим занятием и на мое движение даже не обратили внимания. Может, попытаться проскочить мимо главного и смыться?
      – Стой, – сказал напряженным голосом ректор, не опуская ладоней. – Ожерелье! Ожерелье так светилось?
      – А? – сказала я. – Чего?
      Опустила взгляд себе на грудь, присмотрелась. Не то чтобы я сильно пристально разглядывала свечение ожерелья, когда стояла рядом с Мальком, но светилось оно сейчас так же, как и тогда. О чем я милордам и сообщила. Все трое тут же опустили руки с явным облегчением, а незнакомый светляк еще и вытер выступившие капли пота со лба рукавом своей робы.
      – Я склонен думать, что дело обстоит именно так, как нам рассказала леди Нассен. – Милорд первый принципал коротко мне кивнул и продолжил: – Поэтому предлагаю переходить ко второй стадии. Немедленно. – Смотрел он при этом на незнакомого светляка, который обрадованным не выглядел.
      – В принципе это ничего не доказывает, – попытался увильнуть он, – есть еще множество вариантов…
      – Есть, – кивнув, перебил его Мирна, – но все они либо не имеют ровным счетом никакого смысла, либо за ними стоит та же фигура. Кроме того, я поверхностно прозондировал то здание на улице Ткачей, пока мы шли сюда от портала. Я считал четыре человеческие матрицы, которые, не спорю, представлены очень грамотно и вполне могли обмануть любого архимага, да и меня самого, не ищи я подвоха. Не буду углубляться в подробности, но это – фантомы. Два из них вообще не имеют никакой основы, два – прячут под собой кого-то другого, кого именно – я не стал выяснять, вы понимаете, по какой причине.
      Слушавшие его маги синхронно кивнули.
      – Хорошо, – сказал недовольный светляк и посмотрел на меня. Мирна с Тавином тоже.
      – Кхм, – сказал ректор. – Леди Нассен… благодарю вас от лица Белого Круга и от себя лично. Вы свободны.
      Вот песьи дети! Ставить меня в известность относительно подробностей этой «второй стадии», похоже, никто не собирается. Ну и ладно! Я состроила обиженную физиономию и выскользнула за дверь, постаравшись не хлопнуть ею слишком сильно. Так, в меру – чтобы они поняли, что так себя вести нехорошо. Прошла по коридору до лестницы, оглянулась. Любое заклинание подслушивания они, разумеется, почувствуют сразу. Но у ведьм есть свои преимущества, о которых чистые маги, особенно такие крутые, как эта троица, частенько забывают. Не все на свете упирается в магию. Я, продолжая спускаться по лестнице, вытащила из кошеля загодя положенные туда пастилки, положила в рот и принялась жевать, стараясь не морщиться. Интересно, они уже перестали за мной следить?
      Как только средство начало действовать, я поспешила обратно. Ох и разболится у меня голова к вечеру. Надеюсь, то, что предстоит услышать, будет стоить тех мучений, на которые я себя обрекла. Прокравшись к дубовым дверям и затаив дыхание, я принялась вслушиваться, стараясь не обращать внимания на гулкие удары собственного сердца и на шуршание крови по жилам. К моему сожалению, из-за двери не доносилось ни звука. Вообще ни звука. Со всех остальных сторон что-то слышалось – воркование голубей на чердаке сверху, топот ног и разговоры этажом ниже, завывания ветра за стеной пустой комнаты слева и какие-то шорох и возня справа. А дверь словно вела прямиком в Бесплодные Долины, в которых, как известно, ничего никогда не происходит.
      Вот хрень-то. Похоже, они закрылись каким-то заклинанием от подслушивания. «Следовало этого ожидать», – сказала я себе с сожалением, отлепляясь от двери, и тут громовой голос ректора зазвучал у меня в мозгу, заставив болезненно сморщиться и вжать голову в плечи: «Леди Нассен, раз уж вы здесь, будьте добры, пойдите в башню Сверра и попросите милорда Асерта привести сюда из Азы милорда Варрика Рея. Спасибо». С каждым его словом мне словно вбивали между глаз по пылающему гвоздю. К концу фразы я сидела на полу, сжавшись в комочек и зажав голову руками. Казалось, еще чуть-чуть, и мозг потечет у меня из ушей. Да… Побочный эффект, ничего не поделаешь. Я разлепила веки, сквозь плывущие красные круги с трудом разглядела окружающую обстановку и поторопилась ретироваться. До меня даже не сразу дошло, что слух у меня снова нормализовался: я не оглохла, как опасалась, но и биения собственного сердца уже не слышала. Похоже, милорды маги решили, что мне достаточно. Ладно уж, спасибо и на этом. При усиленном слухе единственное место, в котором чувствуешь себя более-менее комфортно, – это каменный подвал на глубине трех ростов. Но легкую головную боль я себе все же заработала, поэтому, выполнив поручение ректора, приглушила любопытство и поспешила домой, в теплую постельку. Ну их к демону, конспираторов этих. Вот пойду завтра к одному знакомому темному магу, пожалуюсь на них, руку даю, он мне даст какое-нибудь средство, чтобы видеть и слышать их, как бы они ни таились. Просто из желания насолить – даст. С этой мыслью я и уснула.
      Но наутро все поменялось совершеннейшим образом. Во-первых, я проспала. Во-вторых, я перерыла сначала свою комнату в доме мачехи, потом комнату в общем доме академии, но так и не нашла свою сумку. Поломала голову, пытаясь вспомнить, куда я ее положила, но так и не вспомнила. К Темному я ходила без сумки, а вот к ректору – вроде с сумкой. А уходила… не помню. Пожалуй, я оставила ее у ректора в кабинете. А в-третьих, когда я, позевывая и протирая глаза, пришла к воротам академии, то впервые в жизни обнаружила их закрытыми. Я недоуменно огляделась. Поблизости оказался скучающий сивоусый тип, который мое присутствие наверняка заметил, но никак на это не отреагировал.
      – Эй, – сказала я, подходя к нему, – ты, случаем, не в курсе, что тут творится? С чего это ворота закрыли?
      Тип посмотрел сквозь меня скучающим взглядом, пошевелил усами и ответил, растягивая слова:
      – Что творится – не знаю, почему ворота закрыли – не разумею.
      Я сплюнула, подошла к воротам, попинала их, попробовала найти щель и посмотреть, что творится во дворе. Может, кто-то разыграть меня решил?
      – А вот только велено учеников никого не пускать, – сказал мне в спину тот же голос, – и вообще никого не пускать. Те, кому надо, дескать, сами зайдут.
      Я обернулась и с удивлением уставилась на говорившего. На всякий случай просканировала его ауру – дуб дубом.
      – Че ты такое мелешь? – спросила я. – Кем велено?
      – Знамо кем, капитаном нашим. А посему, шли бы вы, сударыня, до дому. Потому как, сдается мне, пропускать я вас никак не должен.
      – А во двор заглянуть можно? Или тоже «не велено»?
      – Заглянуть-то? Насчет заглянуть капитан ниче не сказал. Но все равно не дам. Идите себе лучше, барышня, а то я не посмотрю, что вы барышня.
      – Дурак, – прокомментировала я и направилась по улице. Все равно через забор было проще перелезть не у ворот, а дальше – у «Четырех сапог», где деревья подступали вплотную к забору.
      Через забор я перебралась без сложностей, прошла во двор и с удивлением огляделась. Тишина и запустение. Что случилось-то, демон их побери? Урс Ахма поработал? Он, помнится, обещал заняться исправлением текущего положения. Взял, к примеру, да и придумал заклинание, которое всех белых магов в пыль развеяло. А что, с него станется. Я покрутила головой, присматриваясь. Нет, кое-какая жизнь в академии еще теплилась – чья-то тень промелькнула в окне, откуда-то едва-едва, на грани слышимости, доносились отголоски бурного спора на повышенных тонах, временами слышалось хлопанье дверей. Я пожала плечами и двинулась к главному корпусу. Может, милорд Тавин мне что-нибудь объяснит? Если что, скажу, что за сумкой пришла.
      Но до ректора я не добралась. Стоило мне пройти за дверь, как меня остановил чей-то оклик:
      – Эй, м-леди, вы куда?
      Я недоуменно огляделась и не сразу заметила одетого во все черное незнакомого молодого человека. Он так органично затерялся в тенях, что заметить его было непросто.
      – Учусь я тут, – сказала я, настороженно его оглядывая. Кольцо на пальце – какой-то слабенький амулет. Аура чистая, без активных заклинаний, но, несомненно, принадлежащая магу. И магу не из последних. В то же время, готова поклясться, в академии я его никогда не видела.
      – Занятий не будет, – отозвался маг с неуловимым акцентом, – академия закрыта. Приходите на следующей неделе. – И он замолчал, всем видом показывая, что разговор закончен. Я замялась. – Что-нибудь непонятно? – спросил маг, и в его голосе отчетливо читалось снисходительное «вали отсюда, детка».
      – Я сумку вчера оставила в кабинете у милорда Тавина, – раздраженно сказала я. – Могу я забрать ее?
      Кажется, это его проняло. Он вышел из тени и с удивлением на меня посмотрел. Я тоже принялась его разглядывать. Тонкие черты смуглого лица, выдающийся нос с горбинкой, настороженные чуть раскосые глаза. Мекампец? Похоже на то. Он сморгнул.
      – Стой здесь, никуда не отходи, – сказал он, отводя взгляд, – я сейчас принесу ее. – И добавил с оттенком угрозы: – Если она, конечно, там.
      Я хмыкнула и уселась на подоконник. Мекампец с подозрением на меня посмотрел (я ответила ему взглядом оскорбленной невинности из-под ресниц) и неслышно растворился в тенях. Интересно, как он умудряется так тихо передвигаться? Наверное, у него подошвы на ботинках специальные – с мехом наружу. Я уселась поудобнее и приготовилась долго ждать, но вернулся мекампец очень быстро. Бежал он всю дорогу, что ли?
      – Ваша сумка, м-леди, – сказал он, неслышно появившись из теней. Я пригляделась к нему, но запыхавшимся он не казался. И ботинки у него выглядели обычными. Я кивнула и взяла сумку:
      – Спасибо.
      – Пожалуйста, – ответил он, но отодвигаться не спешил, продолжая меня разглядывать.
      – Увидели что-нибудь новое, милорд? – спросила я, мило улыбаясь.
      Он покачал головой, не отрывая взгляда, и тоже улыбнулся.
      – Просто по-новому взглянул. Меня зовут Гастин Кафра-и-Фернес.
      – Гастин Ка… – Я засмеялась. – Похоже на лошадиное фырканье, – и осеклась. Демон, это же не сокурсник какой. Что это со мной – после нескольких разговоров с великими магами я себя, никак, ровней им возомнила? – Ох, простите, я не хотела вас обидеть. Меня зовут Ирси Нассен, я из Лоди. А люди Волчьей Ягодой прозвали.
      Гастин кивнул:
      – Очень вам идет. Я не обиделся. Мне приходится много путешествовать и слышать множество имен, иные из которых совершенно невозможно произнести в приличном обществе. Поэтому я теперь совершенно ровно отношусь к реакции людей на мое собственное имя. Хотя слышал бы вас мой покойный родитель – немало возмутился бы. Род князей Фернесских прослеживается далеко в прошлое, до начала Смутных времен.
      – Еще раз простите. – Я спрыгнула с подоконника; общение с великими определенно дурно повлияло на мое и без того не идеальное воспитание. Тем более что величием собственного рода я никогда похвастать не могла. Все, что я знаю о своем происхождении, это то, что мою бабку младенцем подбросили деревенской ведьме в Лоди.
      Я искоса стрельнула взглядом и решила попытаться:
      – А вы не могли бы меня просветить, что, собственно, происходит? Я проспала до обеда, поэтому совершенно не в курсе утренних событий.
      Гастин пригладил волосы.
      – Рад бы просветить, но сам знаю удручающе мало. Насколько мне известно, это проект ОСС, они здесь всем и заправляют. Утренних событий никаких, в сущности, не было. К закрытым воротам вышел ваш ректор, м-лорд Тавин Рокард, и сказал собравшимся студентам, что у них наступили незапланированные двухнедельные каникулы. После чего предложил всем разойтись и заняться своими делами. И все. Что касается меня самого, я решительно не представляю, зачем господам магистрам могли понадобиться мои довольно специфические услуги.
      – Вот как, – сказала я, – вам что же, вообще ничего не сказали?
      – О нет. Разумеется, кое-какие объяснения мне были предоставлены, иначе я просто не согласился бы следовать вместе с прибывшими за мной в портал. В конце концов, я не магистр Белого Круга и не думаю, что когда-либо им стану, так что слепо повиноваться им вовсе не обязан. Но исчерпывающими я бы эти объяснения не назвал.
      Я задумалась.
      – А кто вы по специализации?
      Мекампец замялся. Я понимающе улыбнулась:
      – Давайте обменяемся. Я скажу вам то, что знаю я, а вы – что известно вам. – И, не дожидаясь согласия, продолжила: – Основная причина в том, что Проклятый Принц освободился. Вам, разумеется, известна история Последней Войны. Скажу, что в реальности все обстояло не совсем так, как написано в учебниках, но сейчас это неважно. Важно то, что некто, вполне подходящий под описание Черного Принца, существовал в реальности. И он сейчас на свободе, и более того, он в Джубане.
      Гастин сдвинул брови и посерьезнел.
      – Вы уверены? Мне было сказано, что может потребоваться моя помощь именно по моей специальности. Было упомянуто, что у ОСС появился могущественный враг, но я был уверен, что это демон или какое-то подобное существо, прорвавшееся из иного плана реальности. Видите ли, я – заклинатель.
      Тут пришла пора удивляться мне.
      – Заклинатель… демонов? Вы хотите сказать, что вы призываете демонов?
      Гастин хмыкнул:
      – Скорее изгоняю. Хотя что призывание, что изгнание – большой разницы не имеет. Да и то, было бы излишне громко говорить – «изгоняю демонов». С настоящим, разумным, демоном мне пришлось иметь дело лишь однажды, и то мое участие в том деле было минимально. Чаще приходится иметь дело со стихийными духами, с межпланарными проявлениями и с излишне впечатлительными людьми. – Он усмехнулся.
      – Но вы можете призвать демона?
      – Дался вам этот демон. Теоретически – могу, хотя практически, сами понимаете… – Он развел руками.
      – Ну и ну. – Я покачала головой. – А я всегда думала, что заклинание демонов относится к запретной магии.
      – У нас в Мекампе с этим попроще, – кивнул Гастин. – Власть ордена там не столь велика, в то же время наш род достаточно влиятелен и издревле знаменит своими заклинателями. Хотя мне, признаться, до предков далеко. Да и времена не те. Впрочем, я этим фактом несильно огорчен – героические времена хороши лишь для героев, для всех остальных это времена лишений и страданий.
      – Все равно… А стихийные духи, с которыми приходится иметь дело, – это кто такие?
      Гастин поднял брови:
      – Не может быть, чтобы вы не знали. Стихийные духи – нематериальные существа, как и демоны. Но, в отличие от последних, неразумные или полуразумные. Существует громадное их количество, подавляющее большинство из них даже не то чтобы опасны, они совершенно незаметны для большинства простых людей. Из остальных лишь малая часть может предоставлять какую-то опасность, да и та обычно бывает сильно преувеличена. – Гастин разошелся; видно было, что он оседлал любимого конька, – голос звенит, глаза сверкают, я аж залюбовалась им. – На мой взгляд, никакой стихийный дух не опаснее дикого животного. Их дурная слава большей частью происходит от людской впечатлительности…
      И тут меня осенило.
      – Поняла! – довольно-таки невежливо перебила я. – Стихийные духи, ха! Лешаки, борготы, мавки – в общем, всякая мелкая нечисть, вот кто это. Да мы, выходит, почти что коллеги.
      Гастин серьезно кивнул.
      – Да, заклинательство корнями восходит к обычному ведовству. Ведьмы и ведьмаки, в сущности, делают то же самое, изгоняя и призывая стихийных духов не с помощью собственной магии, а используя особенности самих духов. Только ведьмы всегда работали по наитию, без должной систематизации и понимания… разумеется, не хочу никого обидеть.
      Я спокойно кивнула:
      – Да я и не обижаюсь. Понятное дело, ведьмам до заклинателей далеко, да оно и к лучшему, а то бы их давно светляки под корень извели. И демонов мы вызывать не умеем.