Аларик долго пытался выпытать у болезненно жмурящегося мага ответ на вопрос: «Как посреди дня в небольшом лесу могли бесследно пропасть сорок человек?» – но так ничего не добился и махнул рукой.
      – Лучше бы я собак взял, – сказал он, раздраженно всадив шпоры в бока своему скакуну.
      Маги обиделись, но Аларик, как ни странно, был прав – собаки лучше всех животных чуют проявления черной магии, и, будь в отряде Регведского воеводы хоть одна завалящая дворняга, вся эта история могла бы сложиться иначе.
 
      Три человека сидели за угловым столиком таверны «Боевой единорог». Двое – зрелые крупные мужики, сразу видно, из простолюдинов – потягивали эль из больших деревянных кружек, а третий, помоложе и поважнее, баловался игристым из пузатой бутылки.
      – Прочитать надпись вы все равно не сможете, – сказал молодой негромко, – поэтому просто будете сравнивать ее вот с этой. – Рука скользнула по столу, подтолкнув в сторону собеседников небольшой лист бумаги.
      – И все же, милсдарь, при всем моем к вам уважении, – один из мужиков со стуком поставил кружку на стол, – план ваш мне не нравится. Мало того что библитек этот напротив окружного сторога стоит, а, стало быть, случись какой шум, стражи сбежится – не перечесть, да и парочка магиков в стороге завсегда обретается. Так еще и искать там незнамо чего в подвалах. А мож, того, что вам надобно, там и в помине нет?
      – О стороге не беспокойся, – ответил тот, что помоложе, – а насчет подвалов… может статься, этого там и в самом деле нет, но лучше бы вам его найти. Потому что, если книга – там, а вы мне скажете, что не нашли…
      Оба мужика сглотнули и одновременно потянулись к кружкам.
      – Ты лучше скажи мне, – продолжил молодой, – почему тебя Кровавым Мешком прозвали?
      Один из мужиков хихикнул и уткнулся лицом в кружку, скрывая улыбку. Второй же пожал плечами:
      – Годов шесть назад дело было, я тадысь стражником в Тароне подвизался. И как-то туго у меня с деньгами стало… А тут такое дело случилось, шайка Хорька Мисимы княжеские хоромы обчистила. Не столько наворовали, сколько побили да испоганили. Ну, князь и посулил по золотому за голову каждого из десятерых бандитов Хорьковых. И листки с портретами вывесили, честь по чести. Ну, я тут эти головы собрал, в мешок покидал, отнес князю, деньги свои получил… ну и подался в леса, на вольные хлеба да на широкие дороги.
      Молодой недоуменно нахмурился:
      – Почему ушел-то из стражи, я не понял?
      Ответил второй, вынув лицо из кружки:
      – Дык ведь он, Оштон-то, настриг этих бошек не у бандитов Хорьковых, а у первых попавшихся, кто на портреты более-менее рожей походил. Мисима-то залетным был в Тароне, ни его самого, ни бойцов его никто толком в лицо и не знал.
      Вир посмотрел недоуменно на бывшего атамана, потом откинулся на спинку и захохотал басом.
      – Вот это мне нравится. Это по мне, – сказал он, отсмеявшись и утирая слезы, – только смотри у меня. Меня так обмануть не вздумай, я тебе не князь Таронский.
      – Не сумлевайтесь, милсдарь, я, мож, и не умней стряпчего, но кой-чего разумею. Что вас дурить себе дороже встанет, понимаю.
      – Рад, коль так, – сказал Вир, допивая вино и поднимаясь, – до скорой встречи, господа. Жду вас здесь же завтра вечером, и непременно с книгой.
 
      Часы на башне негромко прогудели три раза. Покачиваясь и на каждом третьем шаге опираясь на стены домов, по улице прошествовал пьяница. Задержался, прислонившись к столбу, громко рыгнул и застыл в задумчивости. Но сдержался – сглотнул и, бормоча что-то нечленораздельное, побрел дальше. Скрылся за углом, и переулок снова затих. Но ненадолго – в куче мусора, дожидавшейся мусорной повозки, послышалась возня, и, стряхнув несколько тряпиц и веток, из нее выбрались две тени и метнулись к стене длинного дома, занимавшего почти весь квартал. Обитая железом небольшая дверь была единственным украшением глухой стены этого двухэтажного здания. Тени завозились возле двери, послышалось негромкое звяканье.
      – Чтобы я от пьяни подзаборной по мусорным кучам прятался! – пробормотала раздраженно одна тень. – Давай, Жмых, шевелись. Долго мы еще тут будем торчать, как ночные невесты в ожидании клиента?
      – Не кипешуй, Оштон, – ответил Жмых, не отрываясь от замка, – это тебе не прохожих да проезжих дубиной по голове лупить, тут соображалка нужна, да и терпение не помешает.
      – Тебе ж некромант наш ключ магический дал, че ты железками своими ковыряешься? Не ровен час, нагрянет кто потрезвее.
      – Говорю тебе, не кипешуй. Первый палец – сам говоришь, что ключ магический, применю я его, а тут его магики и почуют, мало ли что там этот Вир баял. Второй – он мне еще пригодится, а этот замок я и так открою. Ну вот, я же говорил…
      Дверь, негромко скрипнув, открылась, и две закутанные в серые балахоны фигуры скользнули внутрь здания.
      – Зажигай свою гнилушку, – пробурчал голос Оштона.
      – Щас.
      В темноте медленно разгорелся и засиял неярким светом трепещущий желтый огонек. Жмых приподнял лампу, осветив уходящий во тьму коридор, удовлетворенно хмыкнул и направился в темноту. Оштон, озираясь по сторонам, пошел следом. Миновали пару комнат, судя по запаху, с припасами для кухни, свернули в другой коридор и вышли к развилке. Жмых остановился и достал схему.
      – Так, – пробормотал он, водя пальцем по обрывку бумаги, – все так. Сюда – будет в главную залу, а нам, стал-быть, сюда.
      Коридор за дверью был освещен, и Оштон ощутил некоторое беспокойство: Вир ничего такого не говорил. Но Жмых уверенно прошествовал направо, дошел до очередной развилки, на которой повернул налево. Оштон, поеживаясь под балахоном, последовал за ним.
      – Не по мне это, – бормотал он себе под нос, – по углам таиться, как крыса.
      Скоро путь им преградила очередная дверь, за которой обнаружилась небольшая лестница, ведущая вниз. Выход с нее был закрыт на замок, но, взглянув на него, Жмых только презрительно скривился. Он даже не стал лезть за отмычками, в мгновение ока открыв замок подобранной прямо из-под ноги щепочкой. За дверью было темно, жарко; пахло сухой кожей, бумагой и порошком от мышей. Жмых пару раз шмыгнул носом, быстро втянул внутрь Оштона, закрыл дверь и расчихался так, что лампа погасла.
      – Тише ты, – прошипел Оштон, хватаясь за нож и испытывая жуткое желание заткнуть подельнику рот… как-нибудь.
      – Не боись… А-апчхи, – ответил Жмых, – никто нас не… А-а… Апчхи, не услышит. Нет тут никого, и давно, апчхи… не было. А… а… – Жмых смачно утерся рукавом и зажег погасшую лампу. Огонек высветил из тьмы полки, сплошь заставленные книгами.
      – Шлюшье вымя, – протянул Оштон потрясенно, – да их тут больше, чем блох у барбоски. Мы тут до волчьего лета эту Шихарову книгу искать будем…
      Но Жмых ничего не ответил, а, подняв лампу, двинулся вдоль полок. Однако он даже не осматривал их, просто окидывал взглядом и шел дальше. Но Оштон уже и сам сообразил, в чем дело: Вир показывал руками размер своей вожделенной книжки, и выходило, что на эти полки Вирова книжулька просто бы не поместилась.
      Подходящие шкафы обнаружились далеко в глубине залы. Под ногами здесь временами что-то мерзко похрустывало, а полки вокруг покрывал такой слой пыли, что сквозь них не то что названия – очертания книг с трудом проглядывались. Жмых обтер рукавом одну полку, немедленно расчихался, подняв жуткие клубы пыли, и чихал столько, что Оштон уже всерьез начал беспокоиться, что тот не остановится никогда.
      – А-а-а-а-а, – наконец выдохнул Жмых с облегчением, вытерся и прогнусавил: – Держи лампу, я книгу искать буду.
      Оштон осветил полки. Жмых достал из-за пазухи еще один обрывок бумаги и начал просматривать корешки книг, временами сверяясь с бумажкой.
      – Ага, – сказал он обрадованно у очередной полки, – похоже, она. На, возьми, – протянул Оштону бумажку и схватился обеими руками за массивный переплет. Книга вытянулась с полки с большим трудом, выскользнула из рук Жмыха и рухнула на пол с жутким грохотом, подняв очередные клубы пыли. Зажав нос, Жмых присел над нею и махнул Оштону рукой – посвети, мол. Оштон поднес лампу и насторожился: переплет книги блестел множеством разноцветных отсверков. Жмых выдернул из руки Оштона свою бумажку, посмотрел на нее, на книгу, опять на бумажку, еще раз на книгу, после чего, с разочарованным вздохом, выпрямился. Но Оштон идти дальше не спешил – присел, вытягивая кинжал, возле упавшего фолианта. Жмых удивленно обернулся:
      – Ты чего?
      – Это ты – чего? Не заболел, часом? – издевательским тоном поинтересовался Оштон, ковыряя кинжалом переплет. – В другие комнаты соваться не велено, так мы и не суемся, а о том, что здесь ничего для себя подобрать нельзя, никто ничего не говорил.
      Жмых вздохнул.
      – Вот в этом между нами и разница. Дикий ты, атаман, сразу видно, что из леса. А я – гильдейский. Если есть заказ, значит, брать нужно в первую очередь его, все остальное – побоку.
      – А вот я – не гильдейский, – ответил Оштон, поддевая крупный кристалл в центре переплета и налегая всем весом на кинжал, – и быть им не собираюсь. Еще чего придумали – добро на полу валяется, а ты мимо проходи.
      Переплет щелкнул, поддаваясь, камень вылетел и, сверкнув искоркой, пропал где-то в глубине залы. Оштон выругался.
      – Скажешь тоже – добро. – Жмых поморщился. – С драгоценными окладами тут книг нету, все такие в главной зале лежат и не про нас. А за те, что ты ковыряешь, выручишь не больше серебряного за штуку.
      – Сам вижу, – огрызнулся Оштон, – серебро тоже деньги. Посидел бы недельку на голодном пайке, только зелеными яблоками да щавелем питаясь, небось по-другому бы говорил. Ладно, пошли дальше искать. Но ты как хочешь, а я. когда найдем, немного тут пошарю. Мож, не все в главной зале, глядишь, пару и проворонили.
      – Ох, сомневаюсь, – ответил Жмых, цыкнув зубом, – такие вещи не воронят. Ну-ка посвети вот сюда… ага! А вот эта – точно она.
      – Ну и хорошо. А то полки-то, вишь, кончились.
      Впереди темнела покрытая белесыми разводами стена каменной кладки.
      – Точно она?
      – Похоже на то. – Жмых вытянул книгу с полки и, крепко держа обеими руками, осторожно опустил ее на пол.
      – Ага, вот и замок, в точности, как Вир баял… точно – она. Забираем.
      Жмых уверенно сунул бумажку за пазуху, вытянул холщовый мешок и задумался, пристально глядя на книгу.
      – Че не так? – забеспокоился Оштон.
      – Да не, все так. – Жмых поднял голову. – Замок тута больно мудреный, пожалуй, мне не по зубам… А вот любопытно мне, против отмычки Вировой он выстоит? Некромант-то ничё не говорил о том, что в книгу заглядывать нельзя.
      – Это ты брось. Нешто думаешь, он не узнает, что ты туда лазил? Наверняка он подозревал, что мы можем его же отмычкой его книгу попробовать. Запросто мог какую гадость на такой случай подготовить.
      – И то верно. – Жмых вздохнул. – Уж больно мне интересно, чего там такого понаписано, ну да ладно, – засунул книгу в мешок и поднялся. Оштон же принялся дергать корешки книг, приглядываясь к переплетам. К его сожалению, тяжелых переплетов, украшенных камнями, попадалось мало. Да и те, что попадались, в большинстве своем уже были обобраны – только ямки темнели на тех местах, где когда-то находились украшения.
      Оштон шарил по полкам, ругая ругательски вороватых библиотекарских служек. Наконец это ему надоело, и, в сердцах уронив набок подвернувшийся шкаф, он пошел к выходу. За ним, чихая, направился Жмых.
      – Не перестанешь чихать – здесь оставлю. – мрачно сказал Оштон. подходя к двери.
      Жмых только хрюкнул в ответ.
      Выйдя в освещенный коридор и взглянув на подельника, Оштон с трудом сдержал желание расхохотаться: с ног до головы покрытый пылью и паутиной, с распухшим носом и слезящимися глазами, Жмых являл собой зрелище прекомичнейшее.
      – Сам-то, думаешь, лучше выглядишь? – заметив улыбку Оштона, сказал тот. – Чучело чучелом. Иди давай… эй, куда пошел, нам сюда. – Жмых толкнул дверь, мимо которой только что прошел Оштон, и скрылся в темноте.
      Перед выходом взломщики ненадолго задержались.
      – Все по договоренности? – спросил Оштон, протягивая руку за мешком с книгой. Жмых шмыгнул носом и кивнул, протягивая мешок.
      – Да. После седьмого колокола в «Боевом единороге».
      – Добро.
      Дверь в глухой стене с негромким скрипом открылась, из нее выскользнули две тени, разошлись в разные стороны и растворились во мраке.
 
      – Славно, – сказал Вир, подходя к угловому столику, – вижу, что не пустые.
      Оштон удовлетворенно кивнул, выложил мешок на стол и потянул за углы, намереваясь вытряхнуть книгу.
      – Сдурел? – возмущенно воскликнул Вир и продолжил злым шепотом: – Не здесь, поднимемся ко мне.
      Оштон пожал плечами и встал; Жмых, быстро допив пиво, поднялся следом.
      Комнатку Вир снимал славную – с кроватью под балдахином, резной мебелью и коврами. «Небось не меньше золотого в седмицу обходится, – подумал Оштон неприязненно. – Вот-те денежки-то наши куда идут». Не вытирая сапог, пробухал прямо по коврам к расписному столику и вывалил на него содержимое мешка. Обернулся к Виру. Некромант выглядел, как кошка, обнаружившая горшок сметаны.
      – Сла-авно, – протянул Вир медовым голосом, быстро прошел к столику, погладил переплет. Положил правую руку на замок переплета, левой сделал странный жест и произнес пару слов на каком-то языке. Замок негромко щелкнул, и комната наполнилась странным пряным ароматом. Вир со стуком откинул переплет, полюбовался на первую страницу вожделенной книги, перелистнул и замер. – Что здесь написано? – спросил он странным свистящим шепотом.
      Оштон даже не шелохнулся.
      – Я читать не умею, – сказал равнодушно.
      – Я умею. – Жмых прошмыгнул мимо Оштона к столику и склонился над раскрытой книгой. – Часть первая, – прочитал он торжественно. – Если вы попали в затруднительное положение… это название… Дальше… Если вы попали в затруднительное положение, самое главное – сохраняйте присутствие духа и спокойствие. Сохранить присутствие духа вам помогут наши дальнейшие советы, а чтобы обрести спокойствие, считайте до десяти, загибая палец на каждый счет. И столько раз…
      – Я не спрашиваю, что здесь написано! – проревел Вир громовым голосом и хватил кулаком по столику. Столик покосился, книга упала на пол и вывалилась из переплета. Где-то снаружи что-то упало и разбилось, донеслись отголоски ругани.
      – Но как же… милорд Вир, – пробормотал Жмых, пятясь назад от столика, – вы же только что сами…
      – Мне неинтересно, что тут написано, потому что это не та книга, – сказал Вир, четко разделяя слова и глядя на незадачливых взломщиков, как волк на кроликов.
      – Но… я не понимаю… вот… – Жмых дрожащими руками выудил из-за пазухи бумажку, – совпадает, как есть совпадает, если же…
      – Переплет совпадает. А внутри – другая книга. И если вы, олухи… – Вир быстро наклонился к книге и протянул к ней руку, задержав открытую ладонь над замком. Словно бы крупная светящаяся капля сорвалась с ладони на переплет и впиталась в него. – Не то, – разочарованно, но уже более спокойным голосом произнес Вир, выпрямляясь, – лет сто минимум.
      Поджав губы, задумчиво посмотрел куда-то вдаль, сквозь замерших взломщиков и стены комнаты, вздохнул.
      – Выметайтесь, – сказал негромко и отвернулся. Жмых моментально выскользнул в дверь, Оштон же задержался:
      – А вознаграждение?
      Вир обернулся, и, встретившись с его взглядом, Оштон коротко поклонился и вышел в коридор, плотно и осторожно прикрыв за собой дверь. Иногда можно играть с огнем, а иногда – не стоит. Сейчас был явно второй случай.

ГЛАВА 4