Зимой змеи спят

Кто он, интересно? Наверное, старший лаборант... ну, в крайнем случае - кандидат каких-нибудь там наук... Букатин напряг свою память. За год он успел изучить личности многих ученых лаборатории, но парня среди них не было. Наверное, его недавно взяли, благодушно решил Четверик, отхлебывая для затравки пива из своей кружки. Теперь надо вызвать его на разговор... может, анекдотец какой-нибудь рассказать для начала?.. Отложив ложку, парень расправил шнур, посредством которого к плееру подсоединялись экран-очки, и в это время Леонид сказал: - Знаете, ваше лицо напоминает мне одну историю... И поведал про тещу и зеркало. Парень охотно посмеялся, но потом удивился: - А причем здесь мое лицо? - Оно у вас такое, - пояснил Букатин, жуя каррил, - будто сегодня скончался ваш дядя-миллионер, который завещал все свое состояние вам. Парень опять хохотнул, и Четверик с удовлетворением отметил тот факт, что о комп-плеере его собеседник уже начал забывать. - Вы правы, - сказал парень, широко улыбаясь. - Только несколько в ином ракурсе... - (Ох, уж эта мне интеллигенция, не удержался от мысли Букатин. Не могут изъясняться по-человечески, выдумают какие-нибудь кружева словесные, а ты мучайся, расшифровывай их!). - Вы кто по профессии? - Специалист по недвижимости, - представился Букатин не без юмора. - Можете звать меня Леонид Андреевич... - Очень приятно. Вадим. - Парень протянул Букатину через столик неожиданно жесткую ладонь. - Так вот, Леонид Андреевич, насчет состояния вы как в воду глядите, но только, представьте, состоянием этим отныне буду владеть не я один, а всё человечество! - Вот как? - осторожно спросил Букатин. И чуть было не ляпнул: "Так чему же вы тогда радуетесь?", но вовремя сдержался. С этими так нельзя, у них какое-то совершенно извращенное представление о счастье и о том, чему следует радоваться, а чему - печалиться. - Ну да! - воскликнул Вадим, от полноты чувств забывая о своем остывающем втором. - Понимаете, просто когда очень долго над чем-нибудь работаешь, мучаешься, не спишь ночами, перебираешь мысленно разные варианты решения задачи, то потом, когда эту задачу все-таки удается решить, ты чувствуешь себя... самим Господом Богом! - Вы, наверное, ученый? - хитро предположил Букатин. - Как вы угадали? - У вас на лице написано, - пошутил Четверик, копаясь в своем воображаемом арсенале средств, способных заставить собеседника проболтаться. Деньги? Не тот случай... Женщины? Тоже вряд ли, такие по шлюхам не шатаются... Может, взять его на испуг, прикинувшись резидентом заморской разведки, в присутствии которого этот умник с понятиями младенца допустил разглашение государственной тайны? Нет, рискованно... Или просто напоить его? - Кстати, не знаю, как у вас, ученых, но все остальное население имеет славный обычай отмечать свои успехи... впрочем, как и неудачи... Вы коньяк пьете или предпочитаете виски? Вадим смутился. - Да я бы рад, - сказал он, - но у меня сейчас обеденный перерыв, а потом я должен вернуться в лабораторию и закончить работу... - Ерунда, ерунда, - напористо сказал Букатин, роясь в своем портфельчике. НЗ для таких случаев у него всегда было при себе. - Мы же не напиваться собираемся... по три капли всего. - Он поставил на столик бутылку настоящего, а не метагликолевого, "Арарата" и две рюмочки из небьющегося стекла. - Позвольте, я сделаю шторочку... на всякий случай... - Леонид повернул верньер тонировки стекла кабины, и оно потемнело снаружи, отрезая их от остального зала, хотя сами они могли всех видеть. Вадим с брезгливым сомнением расматривал коньяк в своей рюмке. - Вообще-то я не пью, - заявил он. - Может, не надо? - Надо, надо, - авторитетно заявил Букатин. - И не кокетничайте: лаборанты все пьют!.. - Он поднял свою рюмку. - Ну, поехали? За ваше грандиозное открытие!.. Он опрокинул в себя коньяк и запил большим глотком из кружки. Вадим пригубил и поставил рюмку на столик. - Тут вы опять правы, уважаемый Леонид Андреевич, - сморщившись, перехваченным голосом просипел он и наугад ткнул вилкой в свою тарелку, чтобы закусить. Лаборанты, к сожалению, у нас, в большинстве своем, склонны воздавать должное Бахусу... в том числе - в рабочее время... но доктору наук не пристало быть пьяницей. Букатин чуть не подавился куском каррила. - А вы - доктор?! - искренне удивился он. - С прошлого понедельника, - скромно потупился Вадим. - Наконец-то удалось развязаться с диссертацией и защититься... - И по каким наукам? - спросил Букатин. - По биотехнологии... Вы тоже интересуетесь этими проблемами? - с неожиданной иронией спросил Вадим. - Да нет... куда мне, - смутился Четверик. В голове у него стучало: "Эх ты, болван, как же ты прошляпил? Похоже, это тот самый Ченсович, о котором тебе постоянно твердили и Слон, и Лямцев, и Фурцева! Ты же видел его фото, только там он был с усиками и поэтому казался старше!". - Я так... как все... почитываю кое-что. Кстати, за вашу успешную защиту - сам Бог велел выпить! - Он торопливо налил по второй и поднял свою рюмку. - Поехали? Вадим весь сморщился. Видно было, что он сомневается, стоит ли пить, но потом решительно махнул рукой: - А, ладно! В принципе, основная работа уже сделана, а если я и задержусь, то ребята там и без меня справятся!.. Они выпили, и на этот раз Вадим уже не пригубил символически, а опустошил свою рюмку до дна. Букатин сходил к раздаточному автомату и вскоре вернулся с грудой тарелочек на подносе. Лимон кружочками, маслины, соленые грибы... - Это нам в качестве закуски, - пояснил он. - Хороший напиток хорошей закуски требует... Пора переходить к делу, подумал он. А то придется за второй бутылкой мчаться в супермаркет. Ведь здесь, в закусочной, спиртное в меню не входит... - Вот, если позволите, Вадим, - непринужденно начал он, - у меня такой вопрос имеется... Вы, ученые, конечно, люди нужные, но лично я не вижу никакого толка от вашей науки. Ну, хорошо, вы постоянно работаете мозгами, что-то там изобретаете, открываете, а что мы имеем в результате? Знаете, есть один анекдот про чукчу и метеорологов... - Тут Букатин отвлекся и с удовольствием поведал Вадиму анекдот. Вадим улыбнулся. - Что ж, это хороший вопрос, - заметил он. - В принципе, противоречие между теоретической и прикладной наукой в этом и заключается. А ведь ничего бесполезного даже в самой абстрактной мыслительной деятельности нет... Вы знаете принцип Винера? - Нет, - чистосердечно признался Букатин, наливая коньяк в рюмки. - Судя по фамилии, это тот тип, который заявил, что истина в вине? Вадим даже не улыбнулся шутке. Вадим выдал длинный монолог-лекцию, из которой следовало, что процесс познания бесконечен, что к истине тянутся кривые тропы, и что вообще... чем больше человек познает, тем он меньше знает. "Парадокс", пояснил он терпеливо внимавшему Букатину. При этом новоиспеченный доктор так махал руками, что чуть не смахнул свою рюмку на пол (Четверик вовремя успел подхватить ее), и искупал в соусе выбившийся из-под жилетки галстук. Зато третью рюмку они выпили на брудершафт. После четвертой рюмки Вадим забыл не только про комп-плеер и свой недоеденный, давным-давно остывший антрекот, но и вообще про то, что у него сейчас обеденный перерыв. Ему почему-то померещилось, что он находится на пресс-конференции по случаю своего грандиозного открытия, и он пустился в длинное описание того, как ему удалось найти решение задачи, над которой до него тщетно бились лучшие умы человечества, включая Сократа, Леонардо да Винчи и самого Ропакова из Всемирной Академии Наук!.. Однако Букатина интересовал не способ решения, а результат, и он разлил остатки коньяка, причем на сей раз себе меньше, чем своему визави. Вадим попытался было пропустить, но Леонид сразил его железным аргументом насчет того, что на одной ноге не скачут, Бог любит троицу, дом о четырех углах, а звезда пятиконечная... В начале второй бутылки, когда Вадим стал принимать Букатина за своего старшего лаборанта, наконец, выяснилась и суть открытия, сделанного в лаборатории особых исследований. Речь шла, ни много, ни мало, об аппарате, позволяющем любому, даже самому неподготовленному, пользователю читать мысли других людей. Букатин позволил себе не поверить, и этим вызвал взрыв негодования со стороны Вадима, обвинившего своего собеседника в обскурантизме, нигилизме и прочих "измах". Затем пьяный доктор наук сообщил, что это его, Леонида, личное дело верить или не верить, но что прибор, тем не менее, хотя и в единственном экземпляре, существует и в настоящее время - он долго пытался разглядеть, который же сейчас час - в настоящее время проходит усиленные лабораторные испытания... Конечно, на первых порах речь идет о скромных возможностях, но главное - это принципиально новый подход к решению проблемы... тю компран, мон гран энкруайан?.. А всем неверующим да будет известно, что не далее, как завтра утром прибор будет продемонстрирован представителям прессы - уже, кстати говоря, приглашенным на презентацию - а также мировой научной общественности и членам правительства Евро-Наций!.. После этой тирады Вадим неожиданно клюнул носом в тарелку с солеными грибами и сладко засопел. Букатин вынужден был кое-как растолкать его и проводить из закусочной до стоянки такси, где впихнул великого ученого в машину и, согласно его отрывисто-бессвязным указаниям, набрал на пульте бортового автомата нужный адрес. Правда, Вадим сумел вспомнить только улицу с историческим названием Профсоюзная (документов при нем не оказалось, кроме пропуска в лабораторию), а номер дома и квартиры так и остались в недрах его памяти, но Четверик надеялся, что за время пути доктор биотехнологии придет в себя настолько, что сориентируется на месте... Даже если и нет, то и Бог с ним!.. Надо меньше пить с посторонними!.. Конечно, в будущем знакомство с этим Вадимом ох как пригодилось бы, а гарантий того, что он назавтра вспомнит, где и с кем накануне надрался до положения риз, не было никаких, но сейчас важнее всего было другое. Надо было сегодня же выкрасть чудо-прибор из лаборатории. У Букатина захватывало дух и пропадали все слова с кончика языка, когда он пытался представить, какие головокружительные перспективы откроются перед ним, если он завладеет изобретением Вадима и компании... Сколько бабок можно содрать с Ассоциации - да он купит на эти деньги весь мир с потрохами!.. А, может, и не стоит никому продавать этот аппарат? Может, гораздо выгоднее просто пользоваться им в своих целях, а? Воображение услужливо подсунуло такую соблазнительную картинку: дуются, например, они в "преф" на "малине" у Копья, и на нем, Леониде, наушники (прибор Вадима почему-то представлялся ему в виде этакого плеера с кнопочками и миниатюрными беспроводными наушниками) - вроде как он музыкой желает побаловаться во время игры, это ж никакими правилами не запрещено, а в них слышно, кто из его партнеров о чем думает... у кого какие карты на руках... какую взятку заказать и где облапошить других игроков при помощи блефа... А еще можно будет запросто кого-нибудь и в шулерстве уличить... Словом, хорошую штуковину изобрели умные люди!.. Весь остаток вечера, готовясь к ночной вылазке, Четверик обдумывал подобные альтернативы. Почему-то он был уверен, что чудодейственный прибор уже в его руках, и осталось только придумать, куда бы получше его приспособить...
      * * *
      История с Газетой произошла лет десять назад, когда Юлов только разворачивал борьбу с неведомыми Пришельцами. Однако до сих пор ее в Службе помнили и время от времени поминали исключительно как образец классической шпиономании, граничащей с шизофренией. Сам Юлов предпочитал не вспоминать об этом и впадал в тихую истерию, если при нем кто-то заводил разговор на данную тему. В юности своей Саша Юлов вдоволь насмотрелся "мирового блокбастера номер один", как его подавала зрителям реклама, - то бишь, многосерийного фильма о похождениях спецагентов ЦРУ Фокса Малдера и Даны Скалли и в русском переводе имевшем название "Секретные материалы". Правда, Юлов смотрел именно англоязычную версию: таким образом родители пытались повысить его уровень владения международным языком общения. Неизвестно, как это сказалось на успехах мальчика в английском, но всю его дальнейшую жизнь это уж точно определило. Юный Юлов стал во всем подражать герою фильма, которого играл Дэвид Духовны... Одно время он даже специально отрабатывал перез зеркалом прическу и манеры "а ля Малдер". А потом дошло дело и до копирования деятельности любимого персонажа. В конечном итоге, Александр Юлов с успехом окончил спецшколу, затем - спецколледж, затем университет, где большей частью готовили кадры для спецслужб. При распределении комиссия учла Сашины наклонности, из которых он никогда не делал особого секрета, и он был направлен в Службу. Здесь ему, как и его любимому киногерою, была предоставлена почти полная свобода выбора направлений работы. Впрочем, объекты для исследования зачастую подбрасывала сама жизнь. Именно так и началась история с газетой. Может быть, она-то и обусловила впоследствии убежденность Юлова в том, что их мир подвергается нашествию Пришельцев из будущего... Началось всё, как частенько бывает, со слухов, первоисточник которых, естественно, установить потом так и не удалось. Якобы кто-то где-то видел газету, выпущенную в двадцать втором веке. Самое интересное, что все рассказы сходились в одном: в описании этой газеты. Но в том, что касалось названия, заголовков статей, содержания газетных материалов и даже иллюстраций свидетели расходились самым кардинальным образом. То же самое отмечалось и в отношении тех способов, какими свидетели узнавали о существовании Газеты (постепенно эта загадочная штуковина приобрела именно такое название с заглавной буквы, возвышающее ее до уровня чего-то сверхъестественного). Одни видели ее у кого-то в руках... например, в общественном транспорте, причем пассажир, читавший Газету, как правило, вскоре покидал вагон поезда или кабину аэра... или в кафе, через оконное стекло, где, поглощая кофе или потягивая коктейль, Газету изучал какой-нибудь посетитель (описания людей, в чьих руках видели газету, абсолютно ничего не давали по причине отсутствия характерных примет)... Другие же якобы сами держали Газету в руках (и гипносканирование их воспоминаний во многих случаях подтверждало это, но полностью доверять этому способу установления истинности показаний было нельзя, потому что, если речь шла о глубоком внушении, то отделить образы, навязанные подсознанию извне, от естественных воспоминаний было практически невозможно), найдя ее на тротуаре (варианты: в парке на скамейке, в мусорном контейнере, в своем почтовом ящике) либо даже приобретя в газетном автомате... Самое любопытное, что во всех случаях узнавание Газеты происходило не сразу, а как бы с запаздыванием, причем, чаще всего, тогда, когда Газета уже опять исчезала. Так, человек, мог, скользнув взглядом по заголовкам, отвернуться и мыслить о своем дальше, и лишь несколько минут спустя до него доходило: что-то было в этих заголовках не то... Что именно? Никто не помнил точно, и тут вообще фантазия людей разыгрывалась с безудержной силой... направляющими рамками служили общая эрудиция и эмоциональность данного свидетеля. Или, взяв Газету в руки, человек либо принимал ее за некий дурно пахнущий розыгрыш - на подобие тех шуточных артефактов, кои одно время были особенно популярны: "горка дерьма", очень похожего на настоящее, только не пахнущее; "яблоко", пытаясь надкусить которое, человек мог запросто лишиться вставных зубов; стакан с якобы налитой в него жидкостью; "тараканы", будто бы сдохшие прямо в тарелке у объекта розыгрыша - и тогда спешил избавиться от нее, либо (и тут начиналось самое странное) Газета исчезала загадочным образом сама собой... стоило только на секунду выпустить ее из рук, отвернуться или положить в сумку, рассчитывая прочесть позже... Но не было почему-то НИ ОДНОГО случая, чтобы человек, которому посчастливилось хотя бы кратковременно обладать Газетой, спокойно прочитал бы ее и осмыслил прочитанное. Это, конечно, настораживало, так как, по мнению сослуживцев Юлова, свидетельствовало отнюдь не в пользу достоверности россказней о печатном органе, изданном через сто лет и каким-то образом попавшем в наш мир... В конце концов, к этому выводу пришли даже самые отъявленные любители сенсаций... в том числе и имеющие тайные воинские звания. Но только не Юлов. История с Газетой гармонично вписывалась в его теорию о Пришельцах-из-Будущего, за которыми он охотился с самого начала своей работы в Службе. И он ринулся в погоню за таинственным печатным изданием так, как в свое время Малдер-Духовны вкупе с очаровательной помощницей гонялся за инопланетянами и психокинетиками... В этой погоне, ради описания которой может быть написан целый роман, Юловым и его сотрудниками была затрачена уйма средств, времени и нервной энергии. Было опрошено несколько тысяч человек в разных уголках земного шара. Было изучено столько печатных и электронных документов, что по своему объему вся эта бумажная гора превышала количество книг в Британской Королевской Библиотеке... Не обошлось и без трагедий. Погибли двое сотрудников из числа выделенного Юлову в помощь личного состава: один был найден с ножом в спине после встречи с одним из представителей международной мафии по кличке Эльф, другой погиб, когда во время автогонки за человеком, подозреваемом в обладании Газетой, не справился с управлением, и его турбокар, пробив защитный барьер Дмитровской эстакады, рухнул с двенадцатиметровой высоты на асфальт... Но соль всей этой трагикомической, похожей на скверную байку, истории заключалась отнюдь не в том, что Газету так и не удалось найти. Это было бы, по мнению Юлова, еще полбеды. Люди Юлова однажды все-таки узнали, что Газета находится в личном владении одного арабского шейха, известного как любителя всякой экзотики. Каким путем она к нему попала - было неизвестно, и расставаться с ней шейх ни на каких условиях не соглашался. В результате долгих переговоров, когда отчаявшийся Юлов уже подумывал о том, чтобы, наплевав на международные нормы, взять резиденцию шейха штурмом, араб все-таки согласился продать Газету за миллиард долларов. Юлов пошел к руководству, которое над ним сначала вволю понасмехалось, а затем вспылило и выставило вон из кабинета. В стане охотников за Газетой воцарился траур. Внезапно в Московию примчался разъяренный шейх и, страшно ругаясь и дико вращая выпученными глазами, потребовал вернуть ему похищенную российскими спецслужбами Газету, обещая в противном случае устроить грандиозный международный скандал. В ходе второго раунда переговоров выяснилось, что Газета таинственным образом исчезла из личной коллекции шейха, а от тех ксерокопий, которые были откатаны с нее предусмотрительным шейхом, осталась только бумажная "лапша", нашинкованная бумагорезкой. Служебное расследование, оперативно проведенное начальством Юлова, установило его полную непричастность к пропаже Газеты, но доказать это выведенному из себя шейху не представлялось возможным... Международный скандал все-таки состоялся, и, хотя к тяжким последствиям для мира он, к счастью, не привел, но руководство Службы категорически запретило Юлову продолжать охоту по принципу "иди туда - не знаю куда, ищи то - не знаю что" и приказало впредь заниматься более конкретными делами. То бишь, охотой на Пришельцев... И тут хлынула целая лавина слухов. Все они были, так сказать, чисто служебного пользования и ходили "в узком кругу ограниченных лиц", то есть, исключительно в пределах Конторы, но установить источники их возникновения, если бы Юлов даже очень захотел это сделать, было невозможно. Разве можно переиграть профессиональных конспираторов?!.. Все эти слухи паразитировали на возможности того, что Юлов все-таки причастен к похищению Газеты из личного музея шейха, просто, мол, он провернул эту операцию чисто, профессионально и втайне от всех, даже от самых близких сотоварищей. Но по поводу дальнейшей судьбы Газеты открывался широкий простор для различных версий. Согласно одним, когда Юлов приступил к изучению печатного рупора Будущего, то обнаружил, что язык, на котором написаны статьи, не относится ни к одному из известных на Земле языков и не поддается расшифровке, вследствие чего в приступе досады Юлов был вынужден скатать Газету в комок и запустить его в мусоросборник... По другой версии, Газета была случайно употреблена Юловым не по прямому назначению, а для того, чтобы срочно завернуть в нее кусок сала шпик, селедочный хвост и картофель, отваренный в мундире, вследствие чего, Газета не потерпев такого издевательства, возмущенно самоликвидировалась. И, наконец, в соответствии с самым обидным слухом, непосредственное изучение Газеты Юловым якобы показало, что овчинка выделки не стоила, так как в ней нет никакой полезной - то есть, пригодной к использованию Службой - информации, кроме кроссвордов, ребусов, шарад; картинок-двойников, у которых нужно найти десять различий; ничего не говорящих прогнозов погоды; шахматных этюдов и анекдотов из жизни исторических личностей, начиная с Наполеона и кончая Брежневым... Юлов бесновался, когда ему добросовестно доводили содержание слухов относительно его взаимоотношений с Газетой, и постепенно пересуды угасли сами собой, как огонь, к которому перекрыт доступ кислорода... И вот теперь сам Сократ Константинович наступил на больную мозоль!.. По истечении недели стало окончательно ясно, что напасть на след Пришельца из парка едва ли удастся, а если и удастся, то именно - на след, и что его сообщник, который выдавал себя за капитана Сверра, исчез, вообще не оставляя и следа своего существования, Юлов решил, что надо не ждать милости от противника, а спровоцировать его на определенный поступок. У него созрела очередная гениальная идея, и парадокс заключался в том, что на этот раз ему удалось доказать Высокому Начальству, что его затея, какой бы безумной она ни казалась, категорически обречена на успех. Основные параметры операции были таковы. Требовалось заманить кого-то из агентов противника в ловушку путем дезинформации о некоем артефакте, якобы изобретенном в тиши закрытой лаборатории (при этом, в первую очередь, внимание Юлова привлекала НИЛ Департамента особых исследований как наиболее подходящая для создания системы искусственного интеллекта... или открытия холодного термоядерного синтеза... или дистанционного телепатического уловителя... или вечного двигателя, в конце концов!) и вот-вот могущем быть представленным широкой публике. Однако, следовало принять меры по обеспечению того, чтобы данная дезинформация попала именно тому, для кого была предназначена, а не агентам ЦРУ или, скажем, мафиозному клану Черных Отцов... И с этой целью Юлов и его помощники проявили, как им казалось, верх изобретательности. В Сеть, под видом утечки информации, была запущена программка, которая должна была ровно через год собрать из множества отдельных сегментов-приложений архивный файл, содержавший якобы некий доклад закрытой комиссии об успешных испытаниях Артефакта и защищенный таким кодом доступа, который в принципе мог бы взломать любой квалифицированный программист. Юлов не сомневался, что, в совокупности с тем фактом, что в ночь перед показом чудо-прибора общественности в лаборатории произошел бы при до конца не выясненных обстоятельствах пожар, уничтоживший все оборудование и материалы исследований, а через пару дней автор открытия был бы найден мертвым, подобная информация не останется незамеченной в далеком Будущем. Если противник и в самом деле владеет тайнами перемещения во времени, то он не удержится от того, чтобы направить непосредственно перед пожаром в лабораторию своего человека. ("Почему вы так в этом уверены, Александр Эмильевич? - въедливо интересовалось Высокое Начальство, когда Юлов в своем докладе доходил до этого пункта. "Любопытство, - кратко объяснял Юлов. - Я делаю ставку на их любопытство... Вот вам было бы любопытно узнать, каким образом в древней Индии могли получать сверхчистую сталь? Или откуда во времена египетских фараонов взялась атомная бомба?.. Так и им будет интересно узнать, как это нам удалось создать Артефакт!"). Засада в лаборатории была организована по всем правилам и гораздо тщательнее, чем в Центральном парке. Каждая дверь находилась под наблюдением скрытых камер, в разных местах здания были установлены всевозможные датчики, реагировавшие на тепло человеческого тела, на еле слышимый звук, на колебания воздуха и еще на массу различных факторов. А в зале, где в сейфе, по замыслу Юлова, хранился Артефакт, за стеллажами с пробирками, письменными столами и шторами прятались вооруженные парализаторами и прочими иммобилизационными средствами сотрудники Службы. Стрелять на поражение Юлов запретил своим людям напрочь, даже в том случае, если незваный гость, который проникнет в лабораторию, будет совершать поступки, непосредственно угрожающие жизни и здоровью присутствующих... Сам он прятался вместе с верным Алаиновым за высоким книжным шкафом возле самого сейфа-приманки, и в этом имел неоспоримое преимущество перед своими помощниками, вынужденными на протяжении нескольких часов пребывать согнутыми в три погибели. Был уже второй час ночи, когда вдруг датчик, расположенный в соседнем зале, мигнул на экране компов, указывая, что кто-то или что-то пересекло его инфракрасный лучик, и тут же погас. Непонятно было, что с ним стряслось, сработал он по ошибке или кто-то сумел каким-то образом мгновенно обнаружить микроскопический датчик в огромном зале, заставленном мебелью и приборами, и отключить его. Тем не менее, открывания двери лаборатории, закрытой на электронный замок и для пущей надежности - на обычный механический, как это ни странно, ни Юлов, ни кто-то еще из его сотрудников не заметил. Именно это и обусловило полнейшую уверенность членов засадной группы в том, что они имеют дело не с обычным вором, потому что проникнуть незаметно в лабораторию и, безошибочно пройдя сложным извилистым коридором между витринами и стендами с дидактическими макетами, музейными механизмами и неработающими аппаратами в нужный зал, минуя все приборы обнаружения и открывая бесшумно сложнейшие замки в два счета, мог бы только очень незаурядный посетитель... Посетитель, однако, прибыл, потому что, всмотревшись в полумрак, Юлов вдруг обнаружил, что возле сейфа с Артефактом стоит горбатая уродливая фигура, застывшая на одной ноге и прислушивавшаяся к тишине, и в одной руке у нее странный предмет, похожий на неизвестное оружие, а в другой - какой-то неразборчивый сверток. Он был так ошеломлен, что все тщательно продуманные ранее варианты задержания вылетели у него из головы. И, как вскоре выяснилось, не у него одного... Фигура достала из кармана какую-то штуковину и поднесла ее к сейфовому замку. Раздалось загадочное тихое шипение, и буквально через несколько секунд дверца сейфа, тихонько скрипнув, отворилась как бы сама собой. Юлов и Алаинов выскочили из своего укрытия за шкафом, и повисли на незнакомце с обеих сторон. Тот, однако, не растерялся. Юлова он отшвырнул ловким движением в одну сторону, к шкафу, а Алаинова - в другую, так, что он налетел спиной на стеллаж с колбами и произвел невообразимый грохот. "Свет! - крикнул Юлов, как в кошмарном сне наблюдая за Пришельцем. - Включите же свет, черт возьми!". Однако вместо того, чтобы включить в зале свет, молодой сотрудник Роберт Диспаров выстрелил в таинственного незнакомца почти в упор (потом Диспаров оправдывался перед взбешенным Юловым так: "Но вы же сами приказали стрелять, шеф!" - и на изумленное юловское "Что-о-о-о?" пояснил, что на жаргоне полицейских оперативников, из числа которых он был взят в Службу, выражение "включить свет" как раз и означает "выстрелить"), а, поскольку пистолет у него был крупного калибра, то фигуру буквально сдуло куда-то в угол, и когда все-таки включился свет, то пораженный Юлов увидел, как на полу обливается кровью обыкновенный мужчина средних лет, в черном трико в обтяжку, с рюкзаком за плечами, в черных кожаных перчатках на руках, а темным предметом и свертком, которые были у него в руках, оказались самые обыкновенные фонарик и сложенная в несколько раз сумка. Медлить было нельзя. Пуля угодила незнакомцу в грудь, чуть выше сердца, и кровь хлестала у него фонтаном из раны, которую он старался зажать слабеющей рукой. Юлов встал перед раненым на колени, словно собираясь просить у него прощения. С первого же взгляда ему стало ясно, что довезти Пришельца в больницу они уже не успеют, а подручных медицинских средств явно недостаточно, чтобы спасти человека при подобном ранении. Оставалось только попробовать вытянуть хоть какую-нибудь информацию из этого человека, прежде чем он испустит дух. - Аудио-комп! - крикнул не оборачиваясь Юлов своим людям, окружившим раненого плотным кольцом. - И кардиостимулятор! Кто-то вложил в его руку прибор, другой воткнул в руку раненому длинную иглу синей ампулы и сдавил ампулу пальцами. Человек в трико глубоко вздохнул и приоткрыл глаза. Юлов щелкнул кнопкой включения записи. - Как вы узнали о приборе? - спросил он, стараясь говорить раздельно и отчетливо. Раненый булькнул неразборчиво. Потом еще раз. И еще... - Вадим, - наконец, удалось разобрать Юлову бульканье раненого. Алаинов лихорадочно пощелкал перчаткой джойстика, глядя в экранчик своего комп-браслета. - Среди сотрудников лаборатории никого с таким именем нет, - доложил торопливо он. Всё было ясно. Раненый опять стал закрывать глаза. Дыхание его учащалось и становилось с каждым вдохом хриплым, как у туберкулезника. Юлов повернулся к своим: - Укол! - приказал он. - Повторите, иначе он уйдет!.. Сотрудник, у которого была аптечка, растерянно похлопал ресницами: - Он же не выдержит, шеф! - Я сказал - укол!!! - рявкнул Юлов. - Да не в руку, а в сердце, болван! Игла впилась в грудь раненого. Тот выгнулся дугой от боли и открыл глаза. - Не бойтесь, - быстро проговорил Юлов, наклоняясь почти к самому лицу человека в трико. - Вы не умрете. Мы доставим вас в больницу... Скажите только, кто еще работает вместе с вами в этом времени. Губы человека шевельнулись. - Ру... - просипел он, закатывая глаза. - Кто? - переспросил Юлов. - Ру... - повторил снова раненый. И явно нечеловеческим усилием сумел-таки договорить до конца: - Ружина... Глаза его закатились, и голова безвольно откинулась на пластиковый пол. Он был мертв. Юлов обвел ничего не видящим взглядом своих людей. - Обыщите его, - приказал он. И повернулся к Алаинову: - Коля, - сказал он тихо. - Бери столько людей, сколько нужно, задействуй все каналы, но к утру я должен знать, чту он имел в виду, - он опустил взгляд на труп неизвестного. - А вы уверены, Александр Эмильевич?.. - начал было Алаинов, но Юлов не дал ему договорить. - Да! - крикнул он. - Конечно! Разумеется! Он мог нам наврать, мог!.. Но ты пойми, Коля, - успокаиваясь так же внезапно, как и вышел из себя, сказал Юлов, кладя руку на плечо Алаинову. - Ничего другого нам не остается, кроме как поверить, что хотя бы перед смертью они говорят нам правду...