Джон Медина - Скажи мне все

Карен выключила телевизор, поудобнее устроилась на диване и закрыла глаза. Вчерашняя ночь, проведенная в постели с Марком, теперь казалась ей безрассудством, почти безумием. Почему она на это пошла? Она — такая выдержанная, строгая, в одно мгновение превратилась в легкомысленную, беззаботную девчонку, которую без труда увлек молодой, но весьма опытный мужчина. Карен испытывала даже некоторую долю унижения от того, что соблазнить ее оказалось так просто. Марк поманил ее пальцем, и она пошла за ним, ни минуты не сомневаясь, не раздумывая, не сопротивляясь.

Трудно признаться, но и теперь при одной только мысли о Марке Частине руки Карен начинали дрожать, сердце стучать чаще, тело напрягалось, все еще помня о недавних бурных ласках. Почему? Что в нем было такого привлекательного, необычного? При одном только воспоминании о нем Карен охватывало сильное волнение. Он оказался опытным мужчиной, искусным любовником, его руки — сильные и нежные одновременно — ласкали Карен, доставляя ей удовольствие, а порой и огромное наслаждение. Их губы сливались в долгом страстном поцелуе, и у Карен сладко замирало сердце от предчувствия физической близости. Она стремилась к Марку всей душой и телом, отвечала на его ласки, жаждала их, забыв о стыдливости, а главное, о том, что она знакома с ним всего три дня.

Сколько раз в эту долгую ночь они занимались любовью? Карен не могла вспомнить точно, но ей казалось — все время, не разжимая объятий ни на минуту. Неужели все это происходило с ней? Не в каком-то фантастическом сне, а на самом деле, в доме Марка, в его постели!

Карен вдруг подумала о своих приятельницах-медсестрах в больнице, которые любили похвалиться бурно проведенными ночами и сексуальными возможностями своих любовников. Интересно, кто-нибудь из них занимался любовью столько раз за ночь, сколько она с Марком сегодня? Она почему-то была уверена, что нет. Конечно, Карен и в голову не приходило начать делиться интимными подробностями со своими приятельницами, но зато теперь, когда они снова начнут хвастаться, она будет слушать их рассказы немного снисходительно.

Вспоминая сегодняшнюю ночь и пытаясь разобраться в своих чувствах, Карен поймала себя на мысли, что постепенно начинает оценивать поведение Марка Частина как хорошо продуманный план. Вряд ли Марк, поддавшись внезапному порыву, пригласил ее в гости, стал угощать вином, потом предложил потанцевать… Нет, с самого начала, с первой минуты их знакомства, как ни обидно и неприятно об этом думать, следует признать, что Марк Частин поставил перед собой цель соблазнить Карен Витлоу. И все три дня он постоянно искушал ее, обдуманно и целенаправленно вел в свою постель.

В первый день их знакомства Марк Частин показался Карен надменным, строгим, и в его манерах сквозило откровенное раздражение. Она даже подумала тогда, что у детектива с первой же минуты возникла к ней неприязнь. А что произошло чуть позднее? Он принес ей стакан холодного лимонада, подошел почти вплотную, их руки соприкоснулись… Перед тем как идти на опознание, Марк положил ей руку на талию, и этот жест не показался Карен предосудительным или оскорбительным. От Марка исходили такая уверенность и сила, а она в тот момент так нуждалась в поддержке… На кладбище он обнимал ее, укрывал полами пиджака, тесно прижимался, шептал на ухо ласковые слова, но все это выглядело так, будто Марк просто сочувствует ее горю, хочет морально поддержать…

А когда они шли по аллее и Карен, зацепившись ногой за куст, порвала колготки? Он как ни в чем не бывало, не смутившись ни на минуту, предложил ей снять их, пообещав отвернуться! И она легко сделала это, словно он был ее старым знакомым, которого можно не стесняться.

Почему она принимала все как должное, не отстранялась, не пыталась выскользнуть из его крепких рук, даже не намекнула ему, что ей не по душе его настойчивость? Потому что ей все это нравилось! Он открыто соблазнял ее, а она все принимала за чистую монету. Просто Карен не хотелось прислушиваться к голосу рассудка. Гораздо приятнее было бездумно плыть по течению, принимать ухаживания Марка, убеждая себя в том, что его действия продиктованы исключительно соображениями заботы о ближнем, участием в судьбе молодой женщины, волей печальных обстоятельств оказавшейся в чужом городе наедине с непростыми проблемами. Что ж, ей удалось убедить себя в этом!

Сколько раз она мысленно и вслух благодарила Марка Частина за помощь и поддержку! Интересно, как он воспринимал ее слова? Как лишнее подтверждение тому, что все идет по плану и в последний решающий момент она не ускользнет от него, «не сорвется с крючка»? А может быть, посмеивался над ней и любовался собой? Вот какой он опытный, искусный, ловкий, ни одна женщина перед ним не устоит. И ведь не устояла!

Наверняка Марк заранее решил пригласить ее к себе домой, а сделал вид, что только из-за дождя они не смогут погулять по Французскому кварталу и пообедать в ресторане. А она? С удовольствием приняла приглашение, убедив себя в том, что ничего сомнительного в этом нет. Не захотела провести последний вечер в тоскливом одиночестве в номере отеля. Марку было грех не воспользоваться такой благоприятной ситуацией, что, собственно, он и сделал. Усадил отдыхать на балконе, угощал пирожными, сандвичами и сладким терпким красным вином. Кстати, она выпила всего два бокала, не чувствовала себя пьяной, так, немного приятно кружилась голова. Марк Частин не предлагал ей выпить больше, не настаивал… Почему? Потому что по опыту знал, как любят женщины обвинять мужчин в том, что те их нарочно подпоили и уложили в постель. А так — обвинять некого, она сама решилась на этот шаг, пребывая в здравом уме и трезвой памяти.

Что было потом? Марк предложил ей потанцевать, они обнялись и, покачиваясь, стали медленно двигаться в такт красивой лиричной музыке. На улице бушевала гроза, завывал ветер, хлестал дождь, а Карен было тепло и уютно в объятиях Марка. Пожалуй, танец на балконе был самым романтичным и волнующим воспоминанием вчерашнего дня… Собственно, волнующим было и все последовавшее за танцем, но только этот единственный эпизод вчерашнего вечера не вызывал у Карен стыда или смущения. Как хорошо ей было рядом с Марком! Они тесно прижимались друг к другу, она чувствовала закипающее в нем страстное желание, его сильные руки обвили ее талию, а потом скользнули ниже, стали настойчивыми, дерзкими… И все-таки надо признать, что Марк Частин не сделал ни единого неверного жеста, ни одного настораживающего или грубого движения. Он медленно, постепенно, шаг за шагом приближался к намеченной цели, подводил к ней Карен, шептал на ухо ласковые слова, успокаивал. Его взгляд был обволакивающим, нежным, зовущим. Потом предложил перейти в комнату, почувствовав, что она дрожит от холода.

О чем в тот момент она думала? Карен попыталась восстановить ход своих мыслей во время танца с Марком, но у нее ничего не получилось. Ни о чем она не думала! Наслаждалась теплом его горячего возбужденного тела, отвечала на ласки, становившиеся все более настойчивыми и смелыми, жадно приникала к его теплым губам, пахнувшим терпким красным вином и сладким пирожным.

Она и сейчас помнила вкус его губ и еле уловимый запах туалетной воды — чуть горьковатый, лимонный, волнующий. Господи, что с ней случилось? Неужели та женщина — спокойная, рассудительная, выдержанная, которая три дня назад улетела в Новый Орлеан, и эта — лежащая сейчас на диване, у которой при одной только мысли о ласках Марка Частина сильно колотится сердце и пересыхает горло, один и тот же человек? Невероятно! Что произошло с ней за три дня, как удалось Марку превратить ее в распутницу, мечтающую лишь о любовных утехах и смакующую, снова и снова тщательно перебирающую в памяти жесты, движения, слова и поцелуи почти незнакомого мужчины!

Карен закрыла лицо руками и тихо застонала. Неужели сексуальная привлекательность Марка Частина столь велика, что она, Карен, дала себя уговорить, даже не уговорить, а просто пошла за ним сразу после похорон отца? Как могло получиться, что вместо того, чтобы поблагодарить детектива за заботу и внимание и распрощаться с ним, она поехала к нему домой и почти сразу же очутилась в его постели? Если бы кто-то рассказал ей об этом, она бы не поверила! Она — считающая себя умной, хладнокровной женщиной, всегда гордившаяся своей рассудительностью и неприступностью, — вела себя совершенно непостижимым образом.

Внезапно Карен вспомнила одного своего давнего пациента, за которым ей пришлось ухаживать после операции. Этот мужчина — не старый, с лукавым взглядом, весельчак и балагур — постоянно кокетничал с ней, делал недвусмысленные намеки. Карен держалась с ним подчеркнуто строго, не отвечала на его шутки и ухаживания, чем страшно его злила и раздражала. Однажды, когда она в очередной раз пришла к нему в палату и сделала вид, будто не понимает, чего он от нее хочет, пациент, недобро усмехнувшись, спросил:

— Вы действительно такая недотрога, какой хотите казаться? Или эта ловкая игра, преследующая вполне определенные цели?

— Какие цели? — удивилась Карен.

— Посильнее завести мужчину, хорошенько поиздеваться над ним, чтобы потом преподнести ему себя как очень дорогой подарок, — откровенно объяснил пациент.

Карен вспыхнула от негодования:

— Прошу вас больше не вести со мной разговоров на личные темы!

Мужчина презрительно ухмыльнулся:

— Как хотите! Только я думаю, очень скоро отыщется тот, кто мгновенно заставит вас забыть о мнимой неприступности. Будете бегать за ним, как похотливая кошка, заглядывать в глаза и умолять о ласках!

Тогда Карен с пылающими щеками выбежала из палаты и долго возмущалась грубостью пациента. Теперь, вспомнив его, она, к своему ужасу, поняла, что в словах нахала содержалась доля истины. По сути он был прав! Иначе как объяснить тот пугающий факт, что при одном воспоминании о ласках Марка Частина она начинает часто дышать, тело становится мягким и податливым, а голова сладко кружится?

Неужели она влюбилась в Марка? Этот простой ответ приводил Карен в смятение, тревожил и пугал. Ведь они почти не знакомы… Что она о нем знает? Лишь то, что Марк Частин работает полицейским, некоторое время вел дело ее отца, вызывал на допрос, передавал вещи Декстера, помогал с организацией похорон… Что он невероятно привлекательный мужчина, которому легко удается соблазнить любую…

Неожиданная мысль заставила Карен вздрогнуть. Почему она думает, что Марк решил ее соблазнить, заранее тщательно продумал план действий, прикидывал в уме, как лучше поступить, что сказать? А может быть, он просто удачно воспользовался представившейся возможностью и ни о чем таком не помышлял? Увидел, что молодая женщина, только что похоронившая отца, нуждается в ласке и тепле, согрел ее, умело изобразил заботу и внимание, а она и клюнула, пошла за ним, доверилась. Или пригласил ее к себе домой из жалости, что еще более унизительно…

Теперь эти мысли не давали Карен покоя. Унижение, стыд и злость на себя были столь велики, что ей хотелось рыдать во весь голос.

«Нет, это не правда! — твердила она, стараясь избавиться от отвратительной мысли, перераставшей во вполне обоснованное подозрение. — Не правда!»

Она вскочила с дивана и подбежала к телефонному аппарату. Почему она упорно не хочет послушать, что наговорил Марк на автоответчик? Догадывается, каков будет текст и интонации его голоса? Приблизительно она услышит следующие:

«Ну, что, красавица, сбежала? — лениво произнесет он. — Глупо…»

Или скажет:

«Ну, как ты, малышка? Надеюсь, я доставил тебе удовольствие? А вот сбегать было совсем необязательно. Мы бы еще позабавились…»— И его тон будет небрежным, немного презрительным…

Нет, надо решиться, покончить с душевной смутой, взять себя в руки, успокоиться, перестать мучиться неизвестностью, задавать себе глупые вопросы. Почему надо видеть все в черном свете?

В конце концов, она тоже поступила с ним нехорошо, унизила тем, что рано утром удрала прямо из постели, даже не попрощавшись. К тому же своим поступком она лишь подчеркнула собственную растерянность, смятение, неопытность.

Карен включила автоответчик, сначала раздалось еле слышное шипение, потом зазвучал взволнованный голос ее лучшей подруги Пайпы:

— Карен, дорогая, прими мои искренние соболезнования в связи со смертью твоего отца! Как вернешься, обязательно позвони! Я буду ждать!

Губы Карен тронула улыбка. Действительно, надо позвонить Пайпе! Она включила следующее сообщение, но, мгновенно поняв, что это какой-то очередной торговец, предлагающий что-то купить, раздраженно прокрутила пленку дальше. И вот наконец…

— Карен, какого черта… — Голос Марка Частина звучал резко, злобно, яростно. Неужели это он — обладатель мягкого бархатного баритона? — Ты почему сбежала? — Карен показалось, что Марк задыхается от гнева. — Как ты могла? Почему не звонишь, черт бы тебя побрал! Если в ближайшее время ты не объявишься, то я не знаю, что… — На этом выразительном многоточии послание обрывалось.

У Карен сильно заколотилось сердце, она заметалась около телефона, схватила трубку, потом бросила ее, вспомнив, что не знает наизусть его номер. Быстро перелистала записную книжку, отыскала телефон его кабинета полицейского управления Нового Орлеана, торопливо набрала номер…

— Это Частин. Оставьте ваше сообщение, — услышала Карен записанный на пленку голос Марка.

«Надо бы перед ним извиниться! — промелькнуло в голове Карен. — Разумеется, он обиделся, что я так некрасиво с ним обошлась. Как глупо я себя вела…»

Она не успела заранее продумать, что именно наговорить Марку на автоответчик, поэтому, услышав его голос, записанный на пленку, растерялась и пробормотала:

— Привет, это Карен. Я вернулась домой. Прости, что сбежала от тебя сегодня утром. Это была идиотская выходка, я сама от себя такого не ожидала. Знаешь, я думаю… Впрочем, не важно… Еще раз извини.

Карен бросила трубку, села на диван и закрыла лицо руками. Какой бессвязный текст! Прежде чем звонить, надо было продумать, что именно сказать, подготовиться… А то получилось, что она не только выдала свои растерянность и смятение, но и действительно предстала перед Марком в роли импульсивной дурочки, плохо координирующей поступки и слова.

«Когда он еще позвонит мне? — с тревогой думала Карен. — Через час, вечером, завтра?»

Она снова подбежала к телефону, вынула из автоответчика микрокассету с сообщением Марка Частина и убрала ее в ящик стола. Какое-то смутное, тревожное внутреннее чувство подсказывало ей, что Марк может вообще никогда больше не позвонить. Что ж, если так случится, то по крайней мере у нее сохранится на кассете его голос. Конечно, голос механический, не с такими мягкими интонациями, как в жизни, но все-таки его — Марка Частина.

Она печально взглянула на телефонный аппарат, который молчал, даже красная кнопка не мигала, и стала думать, чем теперь заняться. Дел много: надо включить стиральную машину, убрать квартиру, сходить в магазин, лечь поспать, поскольку вечером предстоит тяжелое и долгое дежурство в больнице, а сегодняшнюю ночь она почти не спала. Но как трудно заставить себя отойти от телефона! А вдруг Марк позвонит, а она не услышит?

Карен вздохнула и опустилась на диван. Нет, не может быть, чтобы их отношения, только начавшись, сразу же оборвались. Какую прекрасную ночь они провели вместе, сколько любви и тепла она получила от Марка! Наслаждение и восторг, пережитые ею, не забудутся никогда, а короткий миг счастья навеки запечатлелся в памяти. Не надо скрывать от себя очевидной истины: да, она влюблена в Марка Частина — молодого привлекательного опытного мужчину, который не только помог ей разобраться в себе и своих чувствах, но и заставил другими глазами взглянуть на ее личные проблемы. Только благодаря Марку Карен осознала очень важную вещь: она всегда, всю жизнь любила своего отца. Кем бы он ни был, как бы плохо ни поступал, какую бы жизнь ни вел… Да, она любила Декстера, унаследовала многие черты его характера, такие как выдержка, решительность, умение быстро внутренне собраться, хладнокровие, ум. От матери Карен тоже получила некоторые качества, но об одном из них она до сегодняшнего дня и не догадывалась. Джанет всю свою жизнь любила одного-единственного мужчину, ждала его, была ему верна до смерти. Похоже, ее дочь ожидает та же участь.

Карен горько усмехнулась. Когда-то она осуждала Джанет за то, что та была однолюбкой. Хочется надеться, что эта черта характера, передавшаяся Карен по наследству, не принесет ей столько страданий и горя, сколько выпало на долю матери. А в том, что будет любить Марка Частина всю жизнь, Карен теперь не сомневалась.

Марк Частин в ярости мерил шагами свой небольшой кабинет и никак не мог успокоиться. В душе клокотала обида и злость, к тому же ему было жарко, душно, пот катился по лицу, усталость давила на плечи. Казалось, он только и ждет, на ком бы сорвать свой гнев. Какая нелепица, какой бред! Карен Витлоу сбежала от него! Сбежала тайком, улучив момент, когда он пошел в ванную комнату принимать душ! Поступила глупо, оскорбительно! Абсолютно идиотская ситуация!

Марк подошел к столу, сел на стул, подперев кулаком подбородок, и постарался справиться с душившей его яростью. Почему она это сделала? Под утро он проснулся и, прислушиваясь к ее ровному дыханию, размышлял о том, каким будет ее пробуждение. Марк ожидал, что Карен, открыв глаза и увидев склоненное над ней лицо мужчины, с которым она всю ночь занималась любовью, засмущается, покраснеет, отведет взгляд. Он допускал, что она будет чувствовать себя неловко, потому еще вечером понял: Карен — неопытная женщина: его ласки, поцелуи и объятия она принимала с удивлением, словно не знала, что они означают и что за ними последует.

Он уже придумал, как нежным поцелуем разбудит спящую Карен, ласково проведет ладонью по ее щеке. Она зажмурится от яркого света, улыбнется, увидев его. Потом он начнет поглаживать ее обнаженное тело, умело находя чувствительные точки, Карен охватит желание, и они снова займутся любовью.

Марк гневно стукнул кулаком по столу и стиснул зубы. Да уж, занялись любовью, ничего не скажешь! И зачем только он пошел принимать этот дурацкий душ! А Карен тоже хороша! Мгновенно оделась, собралась и убежала. Когда Марк вернулся в комнату и обнаружил, что Карен исчезла, он быстро оделся и поспешил к ней в отель. Но там его ждало разочарование. Оказывается, она уже успела собрать дорожную сумку, позвонить по телефону портье и заплатить за номер. Очевидно, Карен воспользовалась запасным выходом, иначе они столкнулись бы в холле отеля. В общем-то даже хорошо, что не столкнулись, поскольку он был так на нее зол, что мог бы наговорить много грубых и неприятных слов.

Марк вспомнил, как звонил в аэропорт и просил, чтобы пассажирку Карен Витлоу подозвали к телефону. Разумеется, она не захотела с ним говорить! Как глупо и оскорбительно! Он совершенно не сожалел о том, что оставил ей на автоответчике довольно резкое сообщение. А как еще прикажете поступать с женщиной, которая тайком сбегает от мужчины, заставляя его чувствовать себя полным идиотом!

Взгляд Марка скользнул по множеству донесений, лежавших на столе. Его плохое настроение было вызвано не только обидным поступком Карен, но и еще одной серьезной причиной. Перед тем как прийти в кабинет, он съездил морг, куда доставил тело пятилетнего мальчика. Дело о смерти этого ребенка предстояло расследовать Марку. Такого рода задания он крайне не любил: часто они оказывалась не такими простыми, как представлялись сначала. Он жалел несчастных детей, чья жизнь оборвалась очень рано, сочувствовал их родителям. В общем, посещение морга еще более ухудшило его настроение.

В деле об умершем мальчике, как и предполагал Марк Частин, было несколько характерных деталей, указывавших на то, что смерть пятилетнего ребенка выходит за рамки несчастного случая.

«Это несчастный случай! — упорно твердила его мать. — Он катался на велосипеде на втором этаже дома и случайно упал с лестницы».

Однако патологоанатом, тщательно осматривавший труп, сообщил Марку, что на ногах ребенка, кроме переломов, имеются множественные мелкие точки, напоминающие ожоги от сигареты.

«Это укусы москитов!»— настаивала мать.

Разумеется, это были не укусы, а именно ожоги. К тому же на теле мальчика отчетливо виднелись желтые синяки. Цвет синяков свидетельствовал о том, что они уже проходят.

Когда Марк приехал в дом, где случилось несчастье, и стал допрашивать мать погибшего ребенка, она сидела неподвижно, будто в оцепенении, и с трудом отвечала на вопросы. Ее муж присутствовал при разговоре, и в какой-то момент, когда он бросил несколько реплик, жена повернула голову в его сторону, и Марк заметил у нее на шее синяки. Тоже желтого цвета. Ему не раз приходилось сталкиваться с такими семьями, и он прекрасно знал, почему женщина даже в самую жаркую погоду носит блузки с высоким воротником и длинными рукавами, а вместо легкой короткой юбки на ней брюки, скрывающие ноги. Ясно, что и в данном случае мерзавец муж с садистскими наклонностями постоянно бьет жену и издевался над ребенком. Но ведь не спросишь у жены, почему она считает возможным терпеть побои и скрывать их!

Собственно, и спрашивать незачем. Марк Частин давно работал в полиции, ему часто приходилось видеть такие пары, и он давно ничему не удивлялся. То, что смерть ребенка не была обычным несчастным случаем, Марк понял сразу, но поскольку из документов он узнал, что муж — юрист, адвокат, ведущий уголовные дела, припирать его к стенке не стал. С этими типами надо действовать осторожно и аккуратно. Такие вот садисты-адвокаты хорошо знают законы и в ходе следствия смогут придраться к любой мелочи, малейшей неточности, их не возьмешь голыми руками, они умно и хитро выстраивают линию своей защиты. Пока этот горе-папаша спокойно сидит в кресле и даже не подозревает о том, что у Марка очень скоро будет ордер на его арест. Сейчас главное — не спугнуть его. Патологоанатом однозначно утверждает, что точки на ногах ребенка — следы от сигаретных ожогов, но надо согласно кивать и делать вид, что веришь россказням о несчастном случае.

Марк тяжело вздохнул, открыл одну из папок, в которой хранились донесения, справки и рапорты, и стал перечитывать их. За время работы в полиции он, как и его коллеги, наладил множество контактов и связей, в том числе и в уголовной среде, с помощью которых добывал необходимую информацию. Кто-то доставлял сведения за определенную плату, а некоторые с готовностью стучали на бывших и нынешних подельников в надежде на то, что в будущем, при возможном неприятном повороте событий, им это зачтется. Бывало, информация оказывалась бесполезной, но иногда незначительная деталь могла в корне изменить картину преступления и все уголовное дело.

Марк полистал бумаги, затем стал проверять данные в компьютере, но сосредоточиться на работе было трудно, так как мысли постоянно возвращались к Карен Витлоу. Как только он вернулся из морга в свой кабинет, то первым делом прослушал сообщения, оставленные на автоответчике. Среди них было сообщение и от Карен. Какие-то невнятные отрывочные фразы… Теперь, когда он немного успокоился, надо снова включить автоответчик и послушать внимательно, что же все-таки она ему сказала.

Марк нажал кнопку, прокрутил пленку и услышал голос Карен. Она говорила торопливо, отрывисто, в ее голосе звучали растерянность и смущение, тон был виноватым: «…Это была идиотская выходка, я сама от себя такого не ожидала. Знаешь, я думаю… Впрочем, не важно… Еще раз извини».

О чем она думала? Что хотела ему сказать? Марк взъерошил короткие темные волосы, провел ладонью по лицу. Наверное, не надо было так стремительно раскручивать их с Карен роман, приглашать ее домой, укладывать в постель, но он не мог справиться со своими чувствами и отпустить ее от себя. Она не из тех женщин, которые легко и беззаботно идут на сближение, расценивая его как ни к чему не обязывающую интрижку. Нет, Карен Витлоу совсем другая — умная, ответственная за свои слова и поступки, рассудительная. Удивительно, как хорошо им было вместе, словно они созданы друг для друга. Сколько нежности, ласки и тепла она подарила ему за ночь… Пожалуй, ни с кем раньше Марку не удавалось испытать такого сильного, всеобъемлющего чувства, сжигающей страсти и неутолимого желания.

Рука Марка инстинктивно потянулась к телефону, но он тотчас же отдернул ее, решив не торопить события. Он позвонит ей позднее, когда окончательно успокоится, соберется с мыслями. Сейчас Марк все еще чувствовал себя раздраженным и злым. Где гарантия, что он снова не наговорит Карен резкостей? Да и ей нужно время для размышлений, для отдыха, для того, чтобы избавиться от смущения…

Он снова перевел взгляд на светящийся экран компьютера, его пальцы легко забегали по клавиатуре, но вдруг замерли, словно натолкнувшись на невидимое препятствие. Перед ним на экране было сообщение, присланное полицией соседнего штата. На границе Луизианы и Миссисипи обнаружено тело белого мужчины. Труп опознан. Рик Медина, «возраст — пятьдесят семь лет. Застрелен двумя пулями, выпущенными из пистолета 22 — го калибра. Деньги и кредитные карточки украдены.

Марк Частин долго не отрываясь глядел на экран компьютера и ощущал, как где-то внутри его зарождается знакомое, волнующее, острое чувство. Охотничий азарт, обостряющий нюх, подстегивающий, торопящий, не дающий успокоиться ни на минуту.

« Подожди, не горячись! — мысленно одернул себя Марк. — Таких случаев полно! Не делай преждевременных выводов, пока не узнаешь всех обстоятельств дела!»

Людей часто убивали именно из пистолета 22 — го калибра — недорогого, простого в обращении оружия, и все-таки в глубине души у Марка затеплилась надежда, что убийства Декстера Витлоу и Рика Медины каким-то образом связаны между собой. Оружие — одинаковое, оба убитых — примерно одногодки. И застрелили Рика Медину в штате Миссисипи, граничащем с Луизианой, где был убит Дек-стер Витлоу. Простое совпадение? Как знать… Если удастся точно установить, что между этими людьми существовала связь, то примитивное уголовное дело об убийстве уличного бродяги Декстера Витлоу может наполниться неожиданным глубоким смыслом.

Марк вышел из кабинета и в коридоре увидел своего напарника Шаннона. Тот стоял около автомата с прохладительными напитками, пил лимонад и шутливо беседовал со своей коллегой — молодой женщиной. Увидев приближающегося Марка Частина, Шаннон тронул женщину за локоть и пробормотал:

— Увидимся позднее.

— Привет, Антонио! — бодро сказал Марк.

— Добрый день, — улыбнулся Шаннон.

— Ты в курсе дела Гейбла?

— Вы имеете в виду смерть маленького мальчика?

— Да. Мне надо, чтобы ты проверил и уточнил кое-какие детали.

— Конечно, Марк! Я уверен, мы припрем этого папашу к стенке!

— Хочется надеяться, — вздохнул Частин.

— Вы уже видели данные по делу об убитом Рике Медине?

— Видел только что.

— И какие у вас соображения, Марк?

— Так, лишь отдельные догадки. Боюсь, они не подтвердятся. Слушай, я вот о чем хочу тебя еще попросить: выясни, не существовала ли связь между этим Риком Мединой и Декстером Витлоу. Они одного возраста. Оба погибли от пуль, выпущенных из пистолета 22 — го калибра…

— Хорошенькая пальба получилась! — усмехнулся Шаннон и уже серьезно добавил:

— Я все сделаю, Марк, не беспокойтесь!

— Декстер Витлоу служил в армии, воевал во Вьетнаме. Проверь, не находился ли там в это время и Рик Медина. Кто знает, может они вообще были приятелями?

Шаннон с сомнением покачал головой.

— Такие удачи в нашей работе бывают крайне редко! — глубокомысленно изрек он.

Марк Частин впервые за сегодняшний день улыбнулся.

— А ты все-таки проверь! — сказал он. — В жизни случается такое, что ни в одном самом захватывающем детективе не прочитаешь!

— Это точно!

Глава 12

Самочувствие пациента Гиббсона, чудом выжившего после серьезной автомобильной катастрофы и получившего повреждения почек и селезенки, наконец улучшилось, и его перевели из реанимации в хирургическое отделение, в палату, которую обслуживала Карен Витлоу. Состояние средней тяжести, но стабильное. Он уже сам принимал пищу, поврежденные органы понемногу начинали работать, но температура оставалась повышенной, а сегодня и вовсе подскочила. Такое положение вещей беспокоило Карен, она боялась осложнений или возникновения послеоперационной инфекции.

« Надо, чтобы Гиббсона осмотрел дежурный врач «, — думала она, пытаясь дозвониться врачу по внутреннему телефону и оставив сообщение на пейджер.

Карен неторопливо шла по больничному коридору, направляясь в комнату отдыха медсестер. К правому лацкану белого халата была приколота визитка с ее данными, на шее висел стетоскоп, а в руках она держала коробочку с медикаментами. Все было знакомо, привычно: палаты, белые стены коридора, характерная для любой больницы смесь запахов лекарств, идущие навстречу коллеги, дежурившие в ночную смену. В душе Карен радовалась, что снова вышла на работу и окунулась в привычную обстановку.

После того как сегодня днем она прослушала сообщение Марка, оставленное на автоответчике, ей все-таки удалось успокоиться и немного поспать, чтобы во время ночного дежурства не чувствовать себя усталой и разбитой. Она старалась не думать о Марке и не перебирать в памяти каждый эпизод, каждую деталь их последней встречи. Карен дала слово не мучить себя догадками и предположениями относительно истинного отношения к ней Марка Частина, тем более что он жил в Луизиане, а она в Огайо, и шансов встретиться снова у них практически не было. Возможно, когда она увидится с Пайпой, откровенно расскажет ей о своих чувствах к Марку, то лучшая подруга, внимательно выслушав, даст дельный совет. Карен была заранее уверена, что Пайпа одобрит ее поведение в ту ночь, не зря же приятельница всегда говорила, что Карен еще предстоит раскрыться и обнажить свою женскую суть.

Как только она заглянула в комнату отдыха, две ее коллеги-медсестры сообщили, что звонит доктор Пьерини, с которым Карен некоторое время назад безуспешно пыталась связаться.