Многие из подходивших к нам говорили о том, как повезло Року, что он встретил меня, и некоторые из этих на первый взгляд вполне безобидных замечаний были сказаны с явным подтекстом. Конечно, Пендоррик-холл славился в округе, но большинство гостей тоже владело не менее красивыми, доставшимися им по наследству фамильными замками. В отличие от них, дедушка сам сколотил состояние и по своим финансовым возможностям резко выделялся среди окружающих. Полхорган-холл был обставлен шикарно, чего не могла себе позволить обедневшая местная знать, которая, говоря о везении Рока, естественно подразумевала именно деньги моего деда.

Несмотря на эти намеки, я целиком погрузилась в веселую атмосферу праздника, чувствуя себя среди обилия нарядно одетых гостей как рыба в воде. Зазвучала музыка, продолжали прибывать гости. Собравшаяся в Полхорган-холле публика была очень разной по возрасту: от совсем молодых людей до особ преклонного возраста, что объяснялось весьма просто — ведь приглашения рассылались целым семьям.

Наконец-то приехали и Пендоррики. Впереди, держась за руки, в своих золотистого цвета платьях шествовали близнецы, похожие, как две капли воды. За ними следом — Морвенна и Чарльз, а позади, замыкая процессию, — и сама Дебора. В своем розовом, сшитом руками Кэрри, платье она смотрелась так, словно сошла со страниц журнала двадцатилетней давности. И все-таки в розовом! Кто же тогда стоял у окна в лиловом? Заставляя себя не думать о странном видении в окне, я усилием воли выдавила из себя улыбку.

Дебора взяла мои руки в свои.

— Ты выглядишь превосходно, дорогая. С тобой все в порядке?

— Думаю, что да.

— Мне показалось, что при виде меня ты словно поразилась чему-то?

— Да нет, что вы.

— И все же что-то удивило тебя, ты как-то растерялась. Расскажешь мне потом, в чем дело? Ладно? А сейчас я, пожалуй, двинусь дальше.

К нам подошли другие гости. Рок представлял меня пожилым, и мне — молодых. Но и пожимая все эти бесконечные руки, я никак не могла выбросить из головы видение: неизвестную в лиловом, стоявшую у окна…

В этот вечер я танцевала с Роком и со многими другими мужчинами, все время ощущая на себе взгляд деда, казалось, просто не сводившего с меня глаз. Думаю, мой дебют хозяйки дома в целом прошел довольно удачно.

Дебора, заметившая мое беспокойство при встрече с ней, вознамерилась во что бы то ни стало успокоить меня. При первой же представившейся возможности она снова подошла ко мне, чтобы поговорить. Я стояла возле кресла деда, когда она обратилась ко мне:

— Фейвэл, мне бы хотелось поговорить с тобой, пока у тебя есть свободная минутка. Скажи, почему ты растерялась при виде меня?

Немного поколебавшись, я ответила:

— Мне показалось, что чуть раньше я видела вас в окне восточной части дома, перед самым отъездом из Пендоррик-холла. На вас было лиловое платье. — Немного помолчав, я продолжила:

— Дело в том, что я уже оделась и, стоя у окна, ждала Рока. Тогда-то и увидела эту женщину в лиловом.

— Ты узнала ее?

— Лица видно не было, я могла разглядеть лишь само платье.

— Ну и что ты об этом думаешь?

— Я решила, что вы надели другое платье.

— При виде меня в розовом, ты, надеюсь, не вообразила, что видела Барбарину?

— Нет, но меня заинтриговало, кто бы это мог быть.

Дебора пожала мою руку.

— Не сомневаюсь, что ты достаточно рассудительна и не веришь в эти бредни о Барбарине. — После короткой паузы она добавила:

— Все объясняется очень просто. Я действительно могла выбрать одно из платьев, а для этого надо было примерить оба.

— Так значит, это были вы?

Мечтательно наблюдая за танцующими парами, Дебора промолчала. Схитрила? Как она сказала? «Я действительно могла выбрать одно из двух платьев, а для этого надо было примерить оба». Не хотела лгать и в то же время попыталась успокоить меня? Я глядела в ее доброе и деликатное лицо, и мысли вихрем кружились у меня в голове. Чушь! Тебе просто показалось, что она говорит неискренно. Конечно, Дебора сначала померила лиловое платье. Это вполне естественно, другого объяснения и быть не может. Но почему для того, чтобы надеть это платье, она направилась именно в восточную часть дома? Ну и что? Просто Кэрри положила платье в комнате Барбарины. Придя к такому заключению, я успокоилась. Это не ускользнуло от внимания Деборы и, казалось, вполне удовлетворило ее.

Дедушка заявил, что я не должна чуть ли не весь вечер стоять подле него и обязана танцевать. Я возразила, что беспокоюсь за него. Его лицо и в самом деле порозовело больше обычного.

— Я очень доволен сегодняшним вечером, — сказал старик. — Жаль, что в прошлом у меня было мало подобных праздников. Может, теперь, после твоего возвращения, все будет иначе?.. Кстати, а где твой муж?

Я указала на танцующего с Алтеей Грей Рока, при этом мысленно отметив, что эта пара явно выделялась среди остальных. Светловолосая, белокожая Алтея прекрасно смотрелась рядом с похожим на испанца Роком.

— Думаю, ему следовало бы уделять тебе больше внимания, — проворчал дед.

— Рок приглашал меня танцевать, но я отказалась, так как хочу поболтать с тобой.

— Нет, так не пойдет. А, вот и доктор. Очень рад вас видеть не при исполнении служебных обязанностей, доктор Клемент.

Эндрю Клемент приветливо улыбнулся мне.

— Очень любезно с вашей стороны и со стороны миссис Пендоррик, что вы сочли возможным пригласить меня.

— Почему бы вам не потанцевать с моей внучкой? Мне не хочется, чтобы она весь вечер была приклеена к моему стариковскому креслу.

Снова улыбнувшись мне, доктор Клемент повел меня в толпу танцующих.

— Вы не считаете, что дедушке вредно так волноваться?

— Я бы не сказал, что он чрезмерно возбужден. Напротив, по-моему, происходящее ему на пользу. Должен отметить, миссис Пендоррик, что после вашего приезда мой пациент чувствует себя значительно лучше.

— В самом деле?

— Да, теперь у него снова появился интерес к жизни. Раньше мне иногда казалось, что он просто умрет от меланхолии, сидя в своей комнате у окна и глядя на море. Думаю, теперь у лорда Полхоргана есть для кого жить, а значит, он в состоянии бороться, сопротивляться своему недугу.

— Ваши слова радуют меня, доктор.

— Лорд Полхорган как-то сказал мне, что страшно доволен вашим приездом и даже попросил заверить его подпись на кое-каких документах. Мы разговаривали с сестрой Грей о том, что давно уже не видели старика в таком прекрасном расположении духа. Сиделка считает, что все это произошло только благодаря вам, его внучке, которую он просто боготворит.

— Вы не представляете, как я счастлива хоть чем-то помочь ему, скрасить его одинокое существование. Кстати, доктор, а ваша сестра сегодня здесь, с вами?

— Да, хотя бальные танцы и не совсем в ее стиле. Вот если бы здесь танцевали народные… — Он весело расхохотался, не договорив. И в этот момент какой-то красивый, темноволосый молодой человек требовательно похлопал его по плечу. Поняв, в чем дело, Эндрю Клемент притворно рассердился.

— Разве в этом танце кавалеры меняются дамами?

— Да. Теперь моя очередь танцевать с миссис Пендоррик.

Во время танца молодой человек сообщил мне, что его зовут Джоном Полдри и что он живет на расстоянии нескольких миль от берега.

— Я приехал домой ненадолго, — продолжил он. — Вообще-то я изучаю право в Лондоне.

— Очень рада, что вы выбрались к нам.

— Да, вечер прекрасный. Все так здорово, особенно то, что вы оказались внучкой лорда Полхоргана.

— Кажется, так думают все без исключения.

— У вашего деда просто поразительно красивая сиделка.

— Да, это уж точно.

— Кто она? Ее лицо знакомо мне.

— Ее зовут Алтея Грей.

Мой кавалер задумчиво покачал головой.

— Не могу припомнить, где я ее видел. Уверен, что эта женщина приходила ко мне по какому-то делу, только вот по какому? Вообще-то у меня прекрасная память на лица, но на этот раз она меня подвела.

— Может, вы что-то спутали?

— Я обязательно вспомню, где встречал ее, вот увидите.

— Почему бы вам прямо не спросить ее об этом.

— Я спросил, и, знаете, эта женщина просто сразила меня своим ответом. Она убеждена, что мы с ней никогда не встречались прежде.

Моего партнера похлопали по плечу, настала очередь Рока танцевать со мной. Я обрадованно шагнула ему навстречу. Глаза мужа весело искрились.

— Все идет как по маслу, — заметил он, — но, к сожалению, я почти не вижу хозяйку этого дома. Конечно, понимаю, у нее полно обязанностей…

— То же самое можно сказать и о тебе.

— Разве ты не видишь, что я стараюсь изо всех сил, не пропустил ни одной из тех женщин, которые обычно весь вечер стоят, подпирая стену.

— Оно и видно. Ты уже несколько раз танцевал с Алтеей Грей. Не хочешь ли ты уверить меня в том, что она тоже страдает от недостатка внимания?

— Пойми, Фейвэл, женщины вроде Алтеи и Рэйчел действительно могут оказаться в невыгодном положении на балу. Сиделка и гувернантка! В нашем обществе еще полно снобов.

— Поэтому ты так и усердствовал с Алтеей? А как же насчет бедняжки Рэйчел?

— Что ж, пожалуй, я позабочусь и о ней.

— В таком случае, — беспечно заметила я, — мне ничего не остается, как наслаждаться хоть этими минутами с тобой.

Нежно коснувшись губами моего уха. Рок прошептал:

— Ты не забыла, дорогая, что теперь мы до конца жизни принадлежим только друг другу?

Ужин прошел весьма удачно. Его подавали в трех больших комнатах, прилегающих к холлу. Огромные, до пола, окна в них выходили на террасу, откуда открывался чудесный вид на сад и на море; яркий свет луны усиливал и без того неповторимое от этого пейзажа впечатление.

Убранные умелыми руками Трихэя комнаты смотрелись не хуже, чем сам бальный зал. Во всем чувствовался размах и роскошь. Столы буквально ломились от всевозможных деликатесов. Досон и находившиеся в его подчинении слуги, наряженные в красивые ливреи, прислуживали гостям в баре, в то время как сама миссис Досон приглядывала за столами.

Я сидела за одним столиком с дедушкой, Джоном Полдри и его братом, Деборой и девочками. Сегодня Ловелла была непривычно молчалива, и я не преминула отметить этот столь необычный факт. В ответ Хайсон объяснила, что они дали слово не привлекать к себе внимания, а то кто-нибудь вдруг заметит, что они с сестрой слишком малы для подобного бала, и попросит Рэйчел отвезти их домой. Близнецы тут же сообщили мне, что удрали от гувернантки и родителей и попросили ничего не говорить об этом Деборе, если та сама невзначай не заметит этого. Я пообещала не вмешиваться.

Пока мы разговаривали, часть гостей вышла на террасу. Я заметила, что Алтея и Рок тоже прогуливаются там. На мгновение остановившись, они залюбовались морем, все это время, казалось, говоря о чем-то очень серьезном. При виде их вдвоем мое хорошее настроение несколько испортилось.

Гости начали расходиться только в полночь. Наконец уехали все, остались только Пендоррики. Пока мы прощались с дедушкой, поздравляя его с удачным приемом, сиделка все время крутилась возле нас. Затем она повезла сидящего в инвалидном кресле деда к лифту, предусмотрительно установленном в Полхорган-холле за несколько лет до его болезни, а мы вышли на улицу, к машинам.

В Пендоррик-холл мы вернулись только в половине второго и, проехав через северную арку, остановились у входа. Дверь открыла поджидавшая нас миссис Пенхаллиган.

— Миссис Пенхаллиган, — сказала я, — вам не следовало дожидаться нас, ведь уже так поздно.

— Мадам, я решила, что перед сном вы наверняка захотите немного перекусить. У меня уже готов суп.

— Суп? Жаркой летней ночью? — возмущенно воскликнул Рок.

— Суп, суп, наш знаменитый суп, — нараспев проговорила Ловелла.

— Это тоже одна из старинных традиций, — прошептала мне на ухо Морвенна. — Даже, если мы очень захотим, то все равно не сможем избавиться от нее.

Мы вошли в дом, и миссис Пенхаллиган повела нас в небольшую зимнюю столовую. При виде накрытого стола Ловелла принялась приплясывать по комнате, весело напевая: «К вечеру послышались звуки пирушки…»

— Ловелла, умоляю тебя, успокойся, — вздохнула Морвенна. — Уже ночь. Ты не устала?

— Ничуть, — негодующе фыркнула девочка. — Бал был просто замечательным!

— Но он уже окончен, — назидательно напомнил им Рок.

— Еще нет. Прежде чем разойтись по комнатам, мы должны отведать супа.

— Пусть завтра дети поспят побольше, — обращаясь к Рэйчел, сказала Морвенна.

Войдя в комнату с супницей в руках, миссис Пенхаллиган уже через мгновение принялась разливать суп по тарелкам.

— Прямо как в добрые старые времена, — заметил Рок. — Спрятавшись в галерее, мы наблюдали за их возвращением, помнишь, Морвенна?

Та утвердительно кивнула.

— За чьим возвращением? — спросила Хайсон.

— Наших родителей, конечно. Тогда нам было не больше…

— Пяти, — вставила Хайсон. — Верно?

— Какие же они осведомленные, эти дети, — шутливо пожаловался Рок. — Это ты их наставляешь, Дебора?

— Ну, и что это за суп? — поинтересовалась Ловелла.

— Попробуй, узнаешь, — ответил ей Рок.

Она послушно подчинилась и от удовольствия даже закатила глаза.

Мы все согласились, что эта традиция не так уж плоха. И хотя нам самим никогда бы не пришла в голову идея есть суп в такую жаркую ночь, в этом все же заключался какой-то смысл. Уж во всяком случае у нас появилась возможность еще раз обсудить прошедший вечер.

Несмотря на то, что с супом было покончено, никто из нас не спешил расходиться по комнатам. Мы принялись говорить о Полхорган-холле и о тех людях, с которыми нам довелось встретиться там. Устало откинувшись на спинки стульев, девочки предпринимали поистине героические попытки не заснуть. Их головки то и дело понуро клонились на грудь, напоминая увядающие без воды колокольчики.

— Детям давно пора спать, — сказал, наконец, Чарльз.

— Папочка, — жалобно завопила Ловелла, — пожалуйста, не будь таким серьезным.

— Если ты сама не устала, — заметил Рок, — то это вовсе не означает, что другие тоже не устали. Тетя Дебора уже просто спит, как, впрочем, и ты, Морвенна.

— Ты прав, — ответила Морвенна, — но здесь так хорошо и вечер прошел так замечательно, что мне не хочется, чтобы он кончался. Говорите, прошу вас.

— Да, и побыстрее, — оживилась Ловелла, отчего все рассмеялись и сразу встрепенулись. — Продолжай, дядя Рок.

— Прямо как на Рождество; — с готовностью продолжил Рок, и Ловелла одарила его полной любви и благодарности улыбкой. — Когда мы полусонные сидим у камина и нам лень подняться и пойти в постель…

— И когда мы рассказываем истории о привидениях, — вторил ему Чарльз.

— Расскажите хотя бы одну из них, — взмолилась девочка. — Пожалуйста, папа, дядя Рок!

При упоминании о привидениях Хайсон насторожилась.

— Сейчас не время, — возразил Рок. — Тебе придется подождать несколько месяцев до Рождества, Ло.

— Нет, историю о привидениях, и сейчас!

— Вам уже действительно пора спать, — поддержала брата Морвенна.

Ловелла окинула нас серьезным взглядом.

— Это Рождество новобрачная впервые проведет среди нас, — торжественно объявила она. — Фейвэл наверняка понравится справлять его в Пендоррик-холле, ведь верно? Помню, как в прошлый раз мы пели песни и рассказывали ужасные истории. Больше всего мне нравится та песня, в которой говорится о новобрачной.

— Думаю, тетя Фейвэл ее прекрасно знает, — заметила Морвенна.

— Нет, — сказала я. — Дело в том, что на Капри Рождество справляют иначе.

— Представляете, она не знает эту песню?! — Казалось, Ловелла была шокирована моим невежеством.

— Только подумать, как она много потеряла! — сыронизировал Рок. — Я расскажу тебе, о чем в ней говорится. В одном доме жила новобрачная, и как-то раз она вместе с другими стала играть в прятки…

— Не в каком-то доме, а в Минстер-Ловел, — подсказала Хайсон.

— Глупышка, какая разница, где она играла!

— Ловелла, — призвала дочь к порядку Морвенна, но Ловелла уже рассказывала дальше.

— Все играли в прятки, и новобрачная забралась в старый, дубовый шкаф, замок защелкнулся и она так и осталась там навсегда.

— Шкаф не открывали в течение двадцати лет, — вставила Хайсон, — а когда, наконец, открыли, то обнаружили там скелет новобрачной.

— Хотя свадебное платье и приколотый к нему цветок сохранились, как будто их положили туда только вчера, — весело добавила Ловелла.

— Уверен, что всех это очень обрадовало, — с иронией заметил Рок.

— Не смейся, дядя Рок, ведь это печальная песня.

— И какова же мораль? — с ухмылкой глядя в мою сторону, поинтересовался муж. — Не играй в прятки, если ты новобрачная?!.

— Брр, — поежилась Морвенна, — это ужасная песня мне не по душе.

— Она так нравится твоим дочерям именно потому, что страшная.

Чарльз наконец сказал:

— Послушайте, вы как хотите, а я пошел спать.

Девочкам тоже уже давно пора быть в постели.

Дебора зевнула.

— Должна признаться, я просто засыпаю.

— У меня идея, — воскликнула Ловелла. — Давайте петь рождественские песни. Каждый исполнит по одной.

— У меня есть предложение получше, — возразил ее отец. — Все — по кроватям. Спать. Рэйчел поднялась со своего места.

— Пошли, — скомандовала она близнецам. — Уже третий час.

Ловелла с отвращением посмотрела на всех нас, когда мы тоже направились к двери. Игнорируя ее негодующие взгляды, мы пожелали друг другу спокойной ночи.

На следующий день я отправилась в Полхорган-холл, чтобы проведать дедушку и справиться о его самочувствии после такого полного впечатлений вечера. Миссис Досон встретилась мне в холле, и пользуясь удобной возможностью, я поздравила ее с успехом приема.

— Мадам, — просияв от похвалы, ответила она, — должна сказать, что мне очень приятно, слышать такую высокую оценку моего скромного труда: мы с мистером Досоном просто выполняли свою работу.

— Вы чудесно справились со своими обязанностями, — заверила ее я.

В этот момент в холле появился и сам Досон и, когда жена передала ему мои слова, он был польщен похвалой не меньше самой миссис Досон.

Я поинтересовалась здоровьем дедушки.

— Он в хорошем настроении, мадам, и сейчас отдыхает. Думаю, его милость немного устал после вчерашней суматохи.

— В таком случае, я не буду тревожить его и отправляюсь в сад.

— Через полчаса я разбужу его и подам кофе, мадам, — сообщила миссис Досон.

— Отлично, я подожду.

Досон вышел вместе со мной в сад. В его манере сегодня было нечто заговорщицкое. Когда я остановилась у одной из теплиц, он все еще не отходил от меня.

— Все в доме очень рады вашему возвращению, — наконец начал он. — Все, за одним исключением.

Я удивленно посмотрела на него, но он отвел взгляд. Видимо, Досон решил показать мне свою преданность и сообщить что-то, что, по его мнению, мне следовало знать.

— Спасибо. Кто же это исключение?

— Сестра Грей.

— Вот как?

Выпятив нижнюю губу, он покачал головой.

— Да, у нее были другие планы.

—  — Досон, вам ведь не нравится сестра Грей, верно?

— Она никому здесь не нравится, мадам… За исключением некоторых молодых джентльменов. Мужчинам безразлично, что таится за хорошенькой физиономией.

Я решила, что эта неприязнь — обычная история с сиделкой, которая полна решимости утвердить свое превосходство над прислугой. Вероятно, Алтея Грей отдавала распоряжения на кухне, что и вызвало неодобрение слуг. Довольно банальная ситуация. Теперь, когда все знали, что я внучка лорда Полхоргана, слуги относились ко мне как к хозяйке дома и при случае не упускали возможности пожаловаться на сестру Грей. Досон по-своему дал мне понять это.

— Мы с миссис Досон всегда находились в несколько привилегированном положении по сравнению с другими, ведь мы служим у его милости уже много лет.

— Конечно же, так оно и есть, — поспешила заверить его я.

— Мы работали в доме еще тогда, когда мисс Лилит жила здесь.

— Так вы знали мою мать?

— Да, очень приятная леди. Простите меня за вольность, мадам, но вы очень похожи на нее.

— Спасибо.

— Именно поэтому мы с миссис Досон… В общем, мы решили, что должны поговорить с вами.

— Пожалуйста, Досон, вы можете быть абсолютно откровенны со мной.

— Нам неловко говорить об этом, мадам. Но было время, когда мы не сомневались, что эта женщина постарается женить лорда Полхоргана на себе. Она вела себя так, что ее намерения не могли остаться незамеченными. Мы с миссис Досон договорились, что, как только это произойдет, тут же начнем искать себе новое место.

— Мисс Грей? Замуж за дедушку?..

— Такое случается, мадам. Иногда пожилые богатые джентльмены женятся на молодых медсестрах. Старики искренне полагают, что не смогут прожить без своих сиделок ни минуты, а те, в свою очередь, охотятся за деньгами. Вы понимаете?

— Думаю, что за моего дедушку выйти замуж по расчету просто невозможно. Он слишком проницателен, чтобы позволить провести себя.

— Именно на это мы и надеялись, так оно и случилось. Но мы с миссис Досон клянемся, что эта женщина — профессионал по части соблазнения мужчин. Поверьте, она — настоящая авантюристка.

— Понятно.

— Это не все, мадам. Недавно нас навестила дочь… Как раз перед вашим приездом сюда. Случайно встретив сестру Грей, дочка сказала, что видела ее фотографию в газете. Только там у нее была другая фамилия.

— О чем же сообщалось в газете?

— Это был судебный процесс. К сожалению, Морин не смогла вспомнить, какой именно, хотя и уверена, что эта женщина замешана в чем-то дурном.

— Люди часто ошибаются. Может, Алтея Грей выиграла конкурс красоты или что-либо подобное.

— Нет, в противном случае Морин запомнила бы. Эта публикация имела какое-то отношение к суду, и речь в газете шла о медсестре, но звали ее иначе. Дочка обратила внимание на ее удивительно красивое лицо. Согласитесь, мадам, лицо Алтеи Грей просто невозможно забыть.

— Вы спрашивали ее об этом?

— Что вы, мадам. Мы не смели задать ей подобного вопроса. Она бы оскорбилась и принялась все отрицать, а у нас нет никаких доказательств, ничего, за что можно было бы зацепиться. Теперь, когда вы вернулись домой, ситуация изменилась. Его милость вряд ли попадет в ее сети — так это представляется нам с миссис Досон, мадам. Но мы держимся настороже.

— А, миссис Пендоррик!

Оглянувшись на голос, я увидела улыбающуюся мне Алтею Грей, Краска смущения залила мое лицо, ведь сиделка застала меня за разговором о ней. Интересно, слышала ли она, о чем мы говорили?

— Вы прекрасно выглядите, — продолжила она, — словно рано легли спать вчера. Что за прекрасный вечер, лорд Полхорган был просто в восторге!

Досон незаметно ускользнул, оставив нас наедине. Сестра Грей выглядела как обычно, а значит — потрясающе. Даже нахлобученный на лоб медицинский колпачок не мог скрыть ее прекрасных волос. Глядя на эту женщину, я невольно задумалась о том, что же придавало ее лицу такую привлекательность. Густые брови, значительно темнее ее волосы? Или эти красивые темно-синие, цвета фиалки, глаза, такие необычные по оттенку, что их трудно было с чем-либо сравнить? Или тонко очерченный, прямой нос, почти, как у Нефертити, который смотрелся необычно в сочетании с ее чисто английской белокожестью? Чувственные, полные губы слегка раздвинулись в усмешке. Уверена, что, если Алтея Грей и подслушала наш разговор, то негативные высказывания Досона в ее адрес наверняка были ей не в новинку. Да, это лицо — загадка, решила я. Лицо светской львицы, которая, вероятно, раньше жила довольно безрассудно и теперь не хотела, чтобы бурно проведенное прошлое хоть как-то влияло на ее настоящее или будущее. Неожиданно на ум мне пришел тот молодой человек, с которым я танцевала накануне. Ведь он тоже что-то упоминал о прошлом сиделки. Вероятно, подозрения Досонов все же имеют под собой определенные основания.

Мы направились в сторону дома. В присутствии этой женщины я чувствовала себя не в своей тарелке, ощущение внутреннего напряжения не покидало меня.

— Лорд Полхорган надеялся, что вы непременно зайдете сегодня утром, и я уверила его, что так и будет.

— Мне хотелось узнать, как он себя чувствует, ведь дедушка так переволновался вчера.

— Прием несомненно пошел ему на пользу. Лорду Полхоргану было так приятно демонстрировать свою внучку окружающим. — В ее словах звучала ирония, и я страшно обрадовалась, когда она наконец ушла, оставив нас с дедом вдвоем…

Телефонный звонок раздался посреди ночи, приблизительно через неделю. Стоящий на прикроватной тумбочке аппарат зазвонил, и я сняла трубку прежде, чем Рок успел открыть глаза.

— Говорит сестра Грей. Вы не можете сейчас же приехать? Лорд Полхорган очень плохо себя чувствует и хочет немедленно вас видеть.

Я мгновенно вскочила с постели.

— Что случилось? — спросил Рок.

Когда я, одеваясь, объяснила ему, почему звонила сиделка, муж, быстро натянув какую-то одежду, сказал:

— Мы поедем туда вместе.

— Который час? — спросила я по дороге в Полхорган.

— Скоро два.

— Должно быть, ему совсем плохо, если сестра Грей позвонила в такое время.

Рок нежно пожал мою руку, стараясь поддержать меня.

Не успели мы подъехать к дому, как входная дверь открылась, и Досон впустил нас.

— Боюсь, что его милость совсем плох, мадам, — сказал он.

— Я поднимусь к нему, — с этими словами я бросилась вверх по лестнице. Рок не отставал от меня. Я вошла в комнату дедушки, а муж так и остался у ее порога.

Алтея Грей тихо подошла ко мне.

— Спасибо, что пришли. — сказала она. — Все это время он спрашивал о вас, поэтому я и взяла на себя смелость позвонить в Пендоррик-холл в столь поздний час.

Я приблизилась к кровати, на которой среди множества подушек распластался дед. У него был изможденный вид, дыхание давалось ему с трудом.

— Дедушка, — позвала я.

Его губы беззвучно зашевелились, по их движениям я поняла, что он произнес одно только слово — «Фейвэл».

Опустившись на колени, я взяла его руку и поцеловала. Меня охватило отчаяние. Я только недавно наконец обрела деда, неужели уже настает момент расставания?

— Я здесь, дедушка. Приехала, как только узнала, что ты зовешь меня.

Но едва заметному кивку я сообразила, что старик понял меня. Стоящая рядом сиделка шепотом объяснила:

— Ему не больно, я ввела ему морфий. С минуты на минуту здесь будет доктор Клемент. — По озабоченному выражению ее лица я догадалась, что положение действительно серьезное. Затем я заметила стоящего поодаль Рока, к этому времени уже вошедшего в комнату. Алтея Грей двинулась в его сторону, а я снова склонилась над кроватью больного, сосредоточив все внимание на нем.

— Фейвэл, — едва слышно прошептал дедушка.

Его пальцы шевельнулись в моих руках. Я поняла, что старик пытается что-то сказать мне, поэтому приблизила свое лицо к его.

— Ты здесь, Фейвэл?

— Да, дедушка.

— Это конец, Фейвэл.

— Нет.

Он слабо улыбнулся.

— Так недолго… я был счастлив. Счастлив, как никогда. Фейвэл, ты должна быть… — он вдруг нахмурился, — должна быть… осмотрительна… Принадлежит тебе… Убедись…

Я догадалась, о чем хотел сказать дедушка; Даже на смертном одре он думал о своих деньгах.

— Теперь все будет по-другому… Когда они у тебя есть… Не сможешь быть уверена никогда… Фейвэл… Берегись…

— Дедушка, пожалуйста, не беспокойся обо мне. Не думай ни о чем, кроме выздоровления. Ты непременно поправишься, ты просто обязан это сделать ради меня.

Он отрицательно мотнул головой.

— Не мог найти… — начал было он, но его дыхание стало прерывистым, глаза закрылись. — Я так устал. Береги себя, Фейвэл.

Какое-то время его губы еще шевелились, не издавая ни звука. Он откинулся на подушки, и его лицо как-то сразу сморщилось и посерело. К моменту приезда доктора Клемента все уже было кончено.

Мы сидели в той самой гостиной, где разыгрывались наши шахматные баталии, — доктор Клемент, Рок, сестра Грей и я.

Эндрю Клемент сказал:

— Этого следовало ожидать в любой момент. Он звонил в колокольчик?

— Нет, в противном случае я бы непременно услышала, ведь моя комната рядом. Колокольчик всегда находился у его милости под рукой. Первым к нему вошел Досон. Он закрывал двери и увидел, что в комнате лорда Полхоргана горит свет. Войдя, он застал его в удушье, скрюченным от боли. Досон позвал меня, и я сочла необходимым немедленно ввести морфий.

Поднявшись, доктор Клемент подошел к двери и громко позвал:

— Досон, вы здесь? Досон вошел в комнату.

— Говорят, именно вы обнаружили лорда Полхоргана, когда у него начался приступ?

— Да, сэр. У его милости горел свет, и, увидев его, я решил заглянуть, чтобы проверить, все ли в порядке. Хозяин пытался попросить что-то, но я не сразу понял, что именно. Затем сообразил, что ему нужны таблетки. На месте их не оказалось, поэтому я и позвал сестру Грей. Она сделала мистеру Полхоргану укол.

— Значит, приступ закончился трагично потому, что он вовремя не принял таблетки? — спросила я.

— Я всегда втолковывала лорду Полхоргану, что таблетки должны постоянно находиться при нем, — заметила Алтея Грей.

Досон смерил ее полным презрения взглядом.

— Я нашел их потом, сэр. Уже после того, как его милости был сделан укол морфия. Коробочка раскрытой валялась на полу. Таблетки рассыпались. Колокольчик тоже лежал там.

— Должно быть, он просто уронил таблетки, когда потянулся за ними, — объяснила сиделка.

Я перевела глаза на Рока, он слепо смотрел куда-то прямо перед собой.

— Очень печально, — пробормотал доктор Клемент. — Думаю, я должен дать вам снотворное, миссис Пендоррик. У вас нездоровый вид.

— Я отвезу ее домой, — вмешался Рок. — Оставаться здесь бессмысленно. До утра мы все равно ничего не сможем сделать.