Принц-странник - Трудное счастье

Скрипка по-прежнему лежала на стуле, ноты все так же стояли на пюпитре. В комнате никого не было. В зловещей тишине были слышны лишь громкие, напоминающие сардонический смех крики чаек за окном.

Мне расхотелось оставаться в доме. Рок еще занят делами, убедила я себя. И я решила пройтись в направлении фермы в надежде встретить там мужа.

По дороге я пыталась урезонить себя. Чепуха, просто кто-то в замке играет на скрипке. Мне показалось, что музыка доносится именно из нежилой части дома лишь потому, что я видела там скрипку. Самый простой способ рассеять все сомнения — выяснить, кто в Пендоррик-холле может играть на скрипке.

После мрачных морских пейзажей открывшаяся моему взору сельская картина подействовала на меня умиротворяюще. Вокруг простирались свежевспаханные поля. Кое-где виднелись одинокие деревья, пригнутые к земле бесконечными ветрами, но значительно более рослые, чем изуродованные и чахлые деревца на побережье. Воздух был напоен свежим, сладким запахом луговых трав. Понемногу я успокоилась и хорошее настроение снова вернулось ко мне.

Неожиданно я услышала звук приближающейся машины. К моей великой радости это был не кто иной, как сам Рок.

Остановив машину, он высунул голову в окно.

— Какой приятный сюрприз!

— Я еще не ходила здесь пешком, вот и решила прогуляться, а заодно и встретить тебя.

— Садись в машину, — скомандовал он. Муж нежно обнял меня, и в его объятиях я снова почувствовала себя как за каменной стеной.

— Я вернулась из Полхорган-холла, но дома никого не оказалось, поэтому мне и пришла в голову мысль немного пройтись.

Рок нажал на газ.

— Ну и как старик сегодня?

— Кажется, он вполне оправился.

— Говорят, что при его болезни так бывает всегда. Бедняга, для него, должно быть, это настоящая пытка, но надо отдать должное — он держится молодцом.

— Да, старый Полхорган — сильный человек. Рок резко развернулся ко мне.

— Вы по-прежнему дружны?

— Конечно.

— Редко кому удается поладить с ним. Я рад, что вы нашли общий язык.

— Неужели рад? Ведь ты явно недолюбливаешь старика.

— Хозяйки Пендоррик-холла всегда навещали больных, это — семейная традиция. Должен признать, ты с самого начала повела себя как настоящая миссис Пендоррик.

— Думаю, согласно преданию мне следовало бы навещать бедных и раздавать им горячую похлебку и теплые вещи.

Рок довольно захохотал.

— Только представь. Ты приходишь в Полхорган-холл с тарелкой супа и дешевым фланелевым одеялом. — Это разные вещи.

— Конечно. Полхоргану необходимо человеческое общение, а беднякам — теплые вещи. По существу это одно и то же, только проявляется в разных формах. Дорогая, я и в самом деле рад, что ты привносишь в одинокую жизнь старика немного тепла. Ты подарила мне так много счастья, что я согласен даже поделиться с ним. О чем вы обычно говорите? Наверное, лорд Полхорган рассказывает тебе о своих жестоких родственниках, бросивших его на старости лет одного?

— Он вообще ни разу не упоминал о своей семье.

— Ничего, он еще расскажет тебе о них. Просто ждет удобного случая.

— Кстати, — сказала я, — сегодня днем я слышала, как кто-то в доме прекрасно играл на скрипке. Кто бы это мог быть?

— На скрипке?.. — Рок озадаченно поднял брови. — Где?

— Я не уверена точно, где именно, но мне показалось, что играли в восточном крыле.

— Вряд ли кто вообще ходит туда, за исключением старой Кэрри. Но не думаю, чтобы она вдруг превратилась в профессионального скрипача. В детстве мы с Морвенной немного занимались музыкой, правда вскоре выяснилось, что мне нет смысла продолжать занятия. Венна же играла довольно неплохо, но после замужества она совсем забросила свою скрипку. Ведь Чарльзу медведь на ухо наступил, и он не отличит» Лунной сонаты» от национального гимна. Сестра же так сильно предана мужу, что думает точно так же, как Чарльз. В этом ты можешь брать с нее пример, дорогая.

— Так значит, на скрипке можете играть только вы двое?

— Подожди-ка. Когда-то, мне кажется, Рэйчел давала девочкам уроки игры на скрипке. Ловелла пошла в меня, у нее слух, как у молодого бычка. Что же касается Хайсон, то, по-моему, у нее со слухом все в порядке. Да, думаю, Хайсон умеет играть на скрипке.

— Вероятно, я слышала Рэйчел или Хайсон…

— А в чем, собственно, дело? Может, ты решила заняться музыкой? Или ты сама виртуозно играешь на скрипке и просто скрываешь свои способности? Ведь я мало что знаю о тебе, Фейвэл.

— Как и я о тебе.

— Ничего, дорогая, у нас впереди достаточно времени, чтобы как следует узнать друг друга.

Выехав на идущую вдоль побережья дорогу, мы заметили Рэйчел. Она направлялась в Пендоррик-холл. Рок остановил машину.

— Я искала девочек, — объяснила она. — Они еще днем ушли ловить креветок.

— Надеюсь, ты воспользовалась этой короткой передышкой?

— Да, я отправилась погулять и дошла почти до самой бухты Гормана. Я надеялась встретить их, но, вероятно, мы разминулись и они уже дома.

— Фейвэл говорит, что сегодня днем она слышала, как ты играла на скрипке.

Я повернулась, чтобы увидеть выражение лица Рэйчел. Она смерила меня насмешливым взглядом и ответила:

— Вряд ли ты могла слышать меня, ведь в это время я была на прогулке.

— В таком случае, это — Хайсон? Гувернантка недоуменно передернула плечами.

— Сомневаюсь, что Хайсон может хорошо играть на скрипке. Кроме того, я бы очень удивилась, если бы она променяла креветок на музыку.

С близнецами мы столкнулись у самого дома. В руках у обеих были сачки, Ловелла также несла небольшое ведерко с добытыми креветками.

Рэйчел спросила:

— Хайсон, ты случайно не играла на скрипке сегодня днем?

Девочка смутилась.

— Я? А что?

— Твоей тете Фейвэл показалось, что она слышала, как ты играла.

— Да? — Хайсон задумалась. — Нет, это была не я. Она явно заволновалась и даже отвернулась, чтобы скрыть это.

На следующий день дождь лил как из ведра, не прекратился он и к вечеру.

— В Корнуолле всегда так, — объяснил мне Рок. — Теперь ты понимаешь, почему здесь такая густая и зеленая трава?

На следующий день дождь шел уже с небольшими перерывами, хотя небо по-прежнему было затянуто серыми тучами. Вода у самого берега стала коричневой от смываемой дождем почвы, чуть подальше — серо-зеленой.

Рок собрался опять поехать на ферму, а я решила сходить в Полхорган, чтобы доиграть эту так и не оконченную партию в шахматы. Рок вызвался подвезти меня.

Как всегда лорд Полхорган был чрезвычайно обрадован моему приходу. По традиции выпив по чашке чая, мы сыграли в шахматы. На этот раз старик выиграл. По окончании партии ему всегда нравилось указывать мне на допущенные ошибки, подробно растолковывать, в какой именно момент я позволила ему получить превосходство надо мной. Это приводило старика в прекрасное расположение духа.

Я уже собралась уходить, когда приехал доктор Клемент. Встретив меня у самых дверей, он, казалось, огорчился.

— Уже уходите? — спросил он.

— Да, я и так задержалась дольше обычного.

— Мейбл с нетерпением ждет встречи с вами.

— Передайте вашей сестре, что мне тоже очень хочется познакомиться с ней.

— Сестра сама позвонит вам, можно?

— Очень хорошо. Скажите, как здоровье лорда Полхоргана?

Лицо доктора стало серьезным.

— Пока я не могу сказать ничего определенного.

Ухудшение может наступить в любой момент.

— Я рада, что сестра Грей всегда при нем.

— Для старика важно, чтобы его по-настоящему любили, как например, вы…

Доктор не договорил. Мне показалось, он хотел высказаться критически в адрес Алтеи Грей, но затем передумал.

Я вежливо улыбнулась.

— Ну что ж, мне пора. До свидания.

— До встречи.

Он вошел в дом, а я направилась было к морю, но затем решила вернуться домой коротким путем. Я очень скоро поняла, что совершила большую глупость. После дождей дорога превратилась в сплошное грязное месиво. Очевидно, на самой тропинке будет еще хуже. Я остановилась в нерешительности. Может, все-таки стоит повернуть обратно? Но тогда снова надо пробираться через грязь. Я решила, что теперь уже проще добраться до дома по тропинке. Все равно мои туфли насквозь промокли.

Я уже почти подошла к опасному сужению тропинки, когда позади меня вдруг раздался голос Рока:

— Фейвэл, стой, не двигайся, пока я не подойду к тебе.

— В чем дело?

Ничего не ответив, он подошел ко мне, крепко обнял и затем сказал:

— После дождя эта дорога очень опасна. Посмотри, видишь эти трещины? Там оползень. Даже здесь и то небезопасно.

Рок взял меня за руку и очень медленно, с большой осторожностью повел обратно. Когда наконец мы вернулись к началу тропы, он с облегчением вздохнул.

— Я страшно перепугался. Мне вдруг пришло в голову, что ты можешь пойти домой этой дорогой. Я сразу же отправился в Полхорган, но там мне сказали, что ты уже ушла. Оглянись. Видишь то место, где ты стояла всего несколько минут назад? Там уже оползень.

Я оглянулась и содрогнулась от страха.

— Тропинка сейчас особенно опасна. Почему ты не обратила внимание на предупреждение? Кстати, я и сам почему-то не видел его. Обычно во время дождей здесь стоит щит с устрашающей подписью:

«Пользуясь этой тропинкой, вы рискуете жизнью». Не понимаю, почему его нет…

Слегка нахмурившись, он огляделся по сторонам, затем удивленно сказал:

— Боже мой, интересно, кто это сделал? Нагнувшись, Рок поднял лежащий лицевой стороной вниз щиток с надписью. Ножка его была испачкана еще не засохшей землей. Явно еще совсем недавно он был воткнут в землю.

— Просто не понимаю, как он мог упасть. Слава Богу, что я подоспел вовремя.

— Я шла очень осторожно.

— Может, тебе бы и удалось пройти здесь… Но какой риск!

Рок крепко обнял меня, и я была до глубины души тронута этим проявлением заботы и любви. — Сейчас я поставлю щит на место, а ты иди к машине, она здесь, недалеко.

Когда мы подъехали к дому, Морвенна работала в саду. Резко захлопнув дверцу машины. Рок закричал:

— Кто-то убрал щит, предупреждающий об опасности. Тот, который ставят у самой тропинки. К счастью, я успел вовремя.

Морвенна изумленно застыла на месте.

— Кто это мог сделать?

— Думаю, об этом следует сообщить в муниципалитет. Хорошо, что я вдруг подумал о том, что Фейвэл может отправиться домой этим путем.

— Я сама часто ходила там, даже когда ставили предупреждение об опасности.

— Сегодня там несколько оползней. Тропой вообще нельзя пользоваться до тех пор, пока не будут предприняты какие-то меры. Нужно поговорить об этом с мистером Уинстоном. Ты его знаешь, это председатель нашего муниципального совета.

Из-за дома появился Чарльз. Я невольно обратила внимание на его заляпанные грязью ботинки.

— Что случилось?

Рок снова повторил свой рассказ.

— Даю голову на отсечение, что это туристы, — проворчал Чарльз.

— Ладно, все хорошо, что хорошо кончается. — Морвенна сняла рабочие перчатки. — Что ж, на сегодня хватит! Я бы не отказалась от чего-нибудь крепкого. Фейвэл, не желаешь присоединиться ко мне? Думаю, Рок тоже не будет возражать. Что же касается Чарльза, то он никогда не откажется составить компанию.

Войдя в дом, мы прошли в небольшую гостиную, рядом с холлом. Морвенна занялась приготовлением напитков. В это время в комнату вошли Рэйчел Бектив и Хайсон. На ногах у обеих были тапочки, что я заметила, проследив за полным одобрения взглядом Венны. Очевидно, они переобулись у задней двери, где всегда стояла домашняя обувь и резиновые сапоги на случай непогоды.

Снова зашел разговор о том, что кто-то убрал с тропинки щит. Не глядя в мою сторону, Рэйчел сказала:

— Хорошо, что ты вовремя подумал об этом. Рок. На скалах действительно сейчас весьма опасно.

Все это время Хайсон не поднимала головы, притворно внимательно разглядывая свои тапочки. Мне показалось, что на ее губах играла легкая улыбка.

— Кстати, а где Ловелла? — поинтересовалась Морвенна.

Как выяснилось, ни Рэйчел, ни Хайсон не знали, где она.

Ловелла присоединилась к нам минут через десять. Следом за ней в гостиную вошла и Дебора. У нее был заспанный вид. Очевидно, она только что поднялась с постели после дневного сна. Инцидент со щитом больше не упоминался, но меня не покидало ощущение, что не все из присутствующих забыли о нем. Рок по-прежнему выглядел обеспокоенным, гувернантка была вроде бы даже обижена чем-то. Хайсон поглядывала на меня таинственно, как будто знала какой-то секрет, которым не намеревалась ни с кем делиться.

На душе у меня было скверно. Уж не Хайсон ли убрала с дороги щит. Ведь было прекрасно известно, что из Полхорган-холла я могу пойти по тропинке. А может, она даже следила за мной? Но зачем ей это нужно? Из озорства? И все-таки я, как всегда, нашла разумный довод в оправдание случившегося, решив что из любви ко мне муж просто раздул из мухи слона, явно преувеличив реальную опасность.

От этой мысли у меня полегчало на душе, и я снова почувствовала себя вполне довольной жизнью. Так продолжалось до следующего дня, когда сомнения тяжелым грузом снова легли мне на сердце.

К утру погода резко изменилась. В лазоревом небе светило солнце, отчего море блестело так ярко, что до боли слепило глаза и было таким спокойным, что напоминало аккуратно разложенный на столе отрез шелка.

Рок взял меня с собой в кузницу. Там должны были подковать одну из его лошадей. Мне снова предложили стаканчик домашнего сидра из стоящего в углу бочонка. Мы с Роком наблюдали, как молодой Джим занимается лошадью, и не сразу заметили, что в кузнице появилась Дина. Так же, как и в первый раз, она довольно нахально уставилась на нас с Роком. Эту женщину явно интересовали наши с мужем отношения. Уж не была ли когда-то Дина любовницей Рока? Она явно стремилась что-то продемонстрировать мне.

— Может, когда-нибудь, — заявила Дина, — я предскажу миссис Пендоррик ее будущее…

Старый Джим недовольно пробурчал, что миссис Пендоррик вряд ли интересуется подобной ерундой, но его невестка полностью проигнорировала его замечание.

— Я хорошо гадаю на картах, но лучший способ узнать судьбу — это взглянуть на руку человека или раскинуть хрустальные шарики. Хотите, я точно предскажу, что вас ждет в будущем, миссис Пендоррик?

Она широко улыбнулась, откинув назад голову, от чего висящие у нее в ушах большие круглые серьги эффектно закачались.

— Как-нибудь в другой раз, — еле слышно ответила я.

— Смотрите, вы можете опоздать…

Мы вышли из кузницы и пошли по дороге вдоль коттеджей. Я сразу заметила старика, сидящего на пороге одного из них.

— Доброе утро, Джесси, — окликнул его Рок.

— Доброе утро, сэр.

— Нужно обязательно остановиться и поболтать с ним, — на ухо прошептал мне муж.

— С вами ваша жена, сэр? — мягко поинтересовался Джесси.

— Да, она пришла специально, чтобы познакомиться с тобой.

— Здравствуйте, — приветствовала я старика. — Ваша дочь много рассказывала мне о вас.

— Бесси — хорошая дочка… Моя внучка Мария — тоже хорошая. Не знаю, что бы я делал без них, особенно теперь, когда я стар и беспомощен, как ребенок. Мне приятно думать о том, что они обе работают в Пендоррик-холле.

— Жаль, что ты больше не живешь у нас, Джесси, — сказал Рок. Его голос звучал неподдельно ласково, отчего я снова почувствовала себя счастливой, как до посещения кузницы.

— Да, сэр. Мое место действительно там. Но лишившись зрения, я уже ни на что не способен.

— Ерунда, мы очень гордимся тобой. Стоит тебе прожить еще два десятка лет и ты прославишь Пендоррик и его обитателей своим долголетием.

— Мистер Рок все шутит, как его отец. Он тоже всегда шутил, до того, как… — Его дрожащие руки принялись нервно теребить ворот рубашки.

— Любой сын чем-то похож на своего отца, — ответил Рок. — Ну что ж, нам пора двигаться дальше.

Чисто импульсивно я подошла к старику и положила ему на плечо руку. Он на мгновение напрягся и его лицо осветила улыбка. Джесси довольно кивнул головой, а его дрожащие руки замерли.

— Как в старые добрые времена, — прошептал он. — Я рад, что в Пендоррик-холле снова появилась новобрачная. От всего сердца желаю вам удачи, мэм.

Когда мы отошли на достаточное расстояние, я сказала:

— Миссис Пенхаллиган рассказала мне, что твоя мать разбилась в присутствии Джесси. Это верно?

— Она разболтала тебе и об этом? — Рок нахмурился и затем раздраженно заметил:

— Похоже, им нравится ворошить события давно минувших лет.

Он взглянул на меня и, должно быть, от того, что я сильно удивилась его реакции, поспешно добавил:

— Думаю, их жизнь так бедна происшествиями, что они помнят любое неординарное событие, как бы давно оно ни произошло.

— Думаю, преждевременная смерть все же нечто большее, чем неординарное событие.

Рок взял меня за руку и, улыбнувшись, сказал:

— Помни об этом, когда в следующий раз тебе вздумается пойти по тропе.

Мы подошли к дому Дарков, и преподобный Питер пригласил нас зайти. Ему хотелось показать нам фотографии, которые он сделал в прошлом году.

В тот же день после обеда я вышла во внутренний двор. Не смотря на то, что все утро светило солнце, скамейки здесь еще не совсем просохли, так что сидеть на них было нельзя. Я решила пойти в сад, но увидела направляющуюся ко мне Хайсон. Она подошла и неожиданно спросила:

— Ты действительно испугалась, когда вчера дядя Рок остановил тебя на тропинке?

— Нет, мне и в голову не приходило, что я рискую жизнью до тех пор, пока он не сказал мне об этом.

— Может, тебе бы все же удалось пройти по тропе?

— Да, но все-таки хорошо, что Рок остановил меня, верно?

Хайсон согласно кивнула головой.

— Думаю, это было подстроено специально, — тихо сказала она.

Я внимательно взглянула ей прямо в лицо.

— Может, это своеобразное предупреждение тебе, а может…

Она неожиданно замолчала, уставившись в одно из окон в восточной части дома. Я проследила за ее взглядом, но ничего не увидела. Заметив, что я тоже смотрю на окна, девочка улыбнулась.

— До свидания, — вдруг заторопилась она и направилась к северному входу.

Я страшно разозлилась на нее. Что эта девчонка имела в виду? Может, ей просто хотелось произвести на меня впечатление? На что она намекала? Что она знает то, чего не знают другие? Довольно глупо с ее стороны. Но ведь Хайсон — всего лишь ребенок, и мне не следует забывать об этом.

Чье-то пение неожиданно прервало мои размышления. Сначала я не поняла, откуда доносится этот необычно звучащий голос. Я отчетливо слышала песню Офелии:

Ах, он умер, госпожа,

Он — холодный прах,

В головах зеленый дерн,

Камешек в ногах…

Снова взглянув на окна в восточном крыле дома, я увидела, что некоторые из них открыты, и решительно направилась к дому.

— Хайсон, — позвала я, поднявшись по лестнице на галерею, — Хайсон, ты здесь?

Ответа не последовало. Только сейчас я почувствовала, как прохладно в доме по сравнению с нагретым на солнце воздухом внутреннего двора. Вероятно, кто-то специально дразнит меня, подумала я, и от этой мысли во мне все буквально закипело от злости. Я вдруг поняла, что так злюсь от того, что мне уже не на шутку становится страшно.

Глава 4

Я уже начала было подумывать, что кто-то жестоко потешается надо мной. Я слышала, как этот кто-то играет на скрипке, слышала пение. Но почему все это слышу только я одна? Наверное, потому, что я — новая новобрачная Пендоррика, и все происходящее со мной полностью соответствует легенде. Кому-то в доме явно не хочется, чтобы я чувствовала себя здесь уютно.

Интересно, почему? Неужели мой практичный подход к жизни, мое нежелание воспринимать все эти россказни о живущих в доме привидениях кого-то раздражают? Мой скептицизм мешает кому-то? Вероятно, я права в своих предположениях: кто-то задался целью заставить меня поверить в существование потусторонних сил.

Я долго думала о том, с кем я могу поделиться мучающими меня сомнениями. Если я скажу об этом Року, он просто поднимет меня на смех. Морвенна всегда дружелюбна, но тем не менее держится на расстоянии. С Чарльзом мы почти не общались, и такой откровенный разговор с ним даже трудно себе представить. Может, поговорить с близнецами? Нет. Ловелла — просто взбалмошная девчонка. А ее сестра… О чем она все время думает? Если уж кто и пытается запугать меня, то скорее я бы заподозрила именно Хайсон, ведь во всех этих уловках присутствует какой-то элемент детской наивности.

Конечно, я особенно не симпатизировала Рэйчел Бектив. Вероятно, она почувствовала это, еще более вероятно, что я тоже не понравилась ей и она решила сделать мою жизнь здесь невыносимой.

Казалось, единственный человек, с которым можно поделиться, — Дебора. Она более приветлива ко мне, чем Морвенна, и не прочь посекретничать. Кроме того, Дебора из Девоншира, а значит, смотрит на жизнь реально и воспринимает местные суеверия так же, как я.

Удобный случай поговорить представился, когда я пришла к ней в комнату посмотреть альбомы с фотографиями. Положив альбомы на колени, мы сидели у окна ее гостиной. Все в них было подобрано весьма тщательно. Фотографии размещались в строгой хронологии, под каждой имелась надпись. На самых первых снимках была запечатлена Барбарина с мужем, Барбарина с самой Деборой. Глядя на фотографии, я не могла отличить сестер друг от друга.

— Просто здесь мы сидим спокойно, — объяснила моя собеседница. — В Барбарине всегда было больше живости и очарования, чем во мне. В жизни различия были очень заметны, а вот на фотоснимке этого, конечно, не видно.

Фотографии Рока и Морвенны. С интересом вглядываясь в лицо мальчика, я видела черты его будущего характера. Перевернув еще одну страницу альбома, я с удивлением обнаружила, что больше снимков в нем нет.

— Последняя фотография была сделана за неделю до смерти Барбарины, — сказала мне Дебора. — Больше я уже не пользовалась этим альбомом, решив, что он должен так и остаться альбомом сестры. Я просто не могла продолжать вклеивать в него фотографии.

Она взяла в руки другой альбом и открыла его. Здесь были снимки Рока и Морвенны в более старшем возрасте.

— Шло время, и жизнь как-то наладилась. Я снова стала фотографировать.

Взглянув на следующую страницу альбома, я так и замерла: с фотографии на меня смотрели трое, — Барбарина, Морвенна и Рок.

— Снимок из другого альбома? Дебора улыбнулась в ответ.

— Нет. Барбарина умерла за полгода до того, как была сделана эта фотография.

— Так значит, это вы? Но здесь вы так похожи на нее!

— Да, когда сестра умерла и меня уже не могли сравнивать с ней, люди стали отмечать, что я становлюсь все больше и больше похожей на нее. Конечно, так казалось лишь потому, что живой, веселой, яркой Барбарины больше не было среди нас. А вот Морвенна со своим мужем. Здесь он очень молодой. Впервые Чарльз появился в Пендоррик-холле, когда ему было лет восемнадцать. Петрок хотел всему научить его с тем, чтобы потом передать хозяйство в его руки. Так оно и вышло. Обрати внимание на то, как нежно Морвенна смотрит на мужа. Чарльз всегда был для нее божеством.

Дебора рассмеялась.

— Всегда было забавно наблюдать за тем, какое магическое воздействие он оказывал на нее. Все разговоры Морвенны начинались словами: «Чарльз считает» или «Чарльз думает». Она по уши влюбилась в своего будущего мужа с того самого момента, как впервые увидела его. Так продолжается и по сей день.

— Значит, Морвенна и Чарльз счастливы вместе?

— Иногда мне кажется, что Морвенна слишком уж предана мужу. Помню, однажды Чарльз отправился на рынок и попал там в потасовку. Ничего страшного не произошло, он пробыл в больнице всего лишь неделю, но бедняжка просто с ума сходила от горя. Тогда я впервые подумала: дорогая, ты живешь не своей жизнью, а жизнью Чарльза. Хорошо, если твой муж всегда будет любить тебя, а если нет? Ведь твое сердце будет просто разбито.

— Мне кажется, Чарльз тоже очень привязан к своей жене.

— Безусловно, он всегда останется верен ей, но в его жизни есть еще кое-что, кроме этого брака. Дело в том, что Чарльз очень предан церкви и Богу. Питер Дарк частенько говорит, что без нашего Чарльза ему пришлось бы туго. Отец Чарльза был священником и воспитал сына очень строго. Чарльз — глубоко религиозный человек. Если говорить откровенно, мне вообще непонятно, почему он не пошел по стопам своего отца. Думаю, работа на земле для него — тоже своеобразная религия. Кстати, он и Морвенну переделал на свой лад. Когда-то она была такой же озорной и непослушной, как ее брат. А теперь… Я никогда не видела, чтобы она хоть в чем-то не согласилась с мужем. Может, только за исключением одного…

Я молча ожидала, что она продолжит. Дебора словно бы раздумывала, стоит ли рассказывать дальше, но затем все же сказала:

— Да, за исключением одного: ее дружбы с Рэйчел Бектив.

— Разве Чарльзу не нравится Рэйчел?

— Не думаю, что он испытывает слишком уж острую неприязнь к этой женщине, но все же… Раньше Морвенна всегда привозила ее на школьные каникулы. Я даже спрашивала, а нет ли у нее другой подруги, которую можно было бы пригласить к нам в гости, и не хочет ли Рэйчел поехать навестить своих родственников, если они вообще у нее есть. Помню, как упряма была Мовернна во всем, что касалось ее подруги.

— Она приедет сюда со мной, — обычно говорила она. — Рэйчел не хочет ехать к своим родным.

Чарльз никогда открыто не высказывал свое недовольство на этот счет. Но когда он ездил на фермы, то никогда не брал их с собой. Обычно же, когда Морвенна была в Пендоррик-холле одна, он делал это неукоснительно. Мне казалось, одного этого будет достаточно, чтобы Морвенна перестала приглашать к себе Рэйчел, но нет…

— А теперь она вообще живет здесь?

— Только до тех пор, пока дети снова не поступят в школу. Хотя, думаю, даже после этого Рэйчел найдет какой-нибудь благовидный предлог, чтобы остаться в Пендоррик-холле. Конечно, теперь ты хозяйка в этом доме… — Дебора вздохнула.

Я поняла, что она имела в виду. Бедная Рэйчел приехала в Пендоррик-холл из «ниоткуда», ей все очень понравилось, и она решила остаться здесь навсегда любой ценой. Неужели она всерьез решила, что может стать новобрачной Пендоррика? Очевидно, Рок всегда был очень дружелюбен с ней, и она с хорошо понятной мне легкостью влюбилась в него. Да, у Рэйчел Бектив и в самом деле есть все основания ненавидеть меня.

— Помните, вы рассказывали, что когда-то Бар-барина играла Офелию и даже исполняла ее песню?

На мгновение Дебора словно приросла к своему месту. Затем, явно избегая моего взгляда, утвердительно кивнула головой.

— Мне послышалось, что кто-то в восточном крыле дома поет эту песню. Как вы думаете, кто бы это мог быть?

Моя собеседница медлила с ответом. Или мне так показалось? Наконец она сказала:

— Эту песню мог петь кто угодно.

Она поспешно открыла альбом, который мы еще не успели посмотреть, и принялась рассказывать, как были сделаны эти снимки. Очевидно, тот факт, что в доме кто-то пел, как Барбарина, не удивил ее.

Через несколько дней я наконец-то выбралась в гости к доктору. Это было чудесное местечко. Дом постройки прошлого века буквально утопал в зелени великолепного сада. Тут и там в нем были расставлены улья.

Мейбл Клемент, высокая и худощавая, как и ее брат, производила впечатление весьма деловой женщины. Роскошная, толстая, доходящая ей до талии коса очень ее молодила. По крайней мере, так она была причесана в день нашей первой встречи. В дальнейшем я видела ее волосы уложенными в огромный пучок на затылке, который, казалось, вот-вот рассыплется от тяжести. Обычно Мейбл носила рабочие комбинезоны, иногда перехваченные поясом, на ногах — сандалии. Из украшений она предпочитала янтарные бусы и крупные сережки.

Вообще Мейбл всегда была полна решимости добиваться, чтобы окружающие воспринимали ее как настоящую художницу. Эта навязчивая идея, очевидно, была ее единственной слабостью, так как во всем остальном сестра доктора Клемента была просто безупречна: характер, любезность в общении сочетались в ней с гостеприимством прекрасной хозяйки. Мейбл чрезвычайно гордилась своим братом. Что же касается самого доктора, то он относился к Мейбл с известной долей братской терпимости. В этом доме не придерживались особого распорядка дня и питались, когда придется. Сама Мейбл как-то призналась мне, что всегда бросает все домашние дела, когда ее посещает вдохновение или когда у нее возникает желание поработать в саду.

Брат и сестра показали мне дом, гончарную мастерскую и то, что сами хозяева называли студией. Этот день я провела очень интересно. Доктор Клемент собирался отвезти меня домой на машине, но за полчаса до моего ухода его неожиданно вызвали в больницу. Так получилось, что я возвращалась в Пендоррик-холл одна и пешком.

Деревня словно вымерла. Был один из тех дней, когда от висящего в воздухе зноя все вокруг замирает в истоме. Проходя мимо коттеджей, я поискала глазами старого Джесси Плейделла, но сегодня он не сидел на пороге своего дома. Я решила было навестить и его, как обещала раньше, но затем передумала. Сначала нужно узнать у миссис Пенхаллиган или у Марии, какой сорт табака он предпочитает, и сделать ему подарок.

Справа от меня виднелось кладбище. Даже в этот необычайно жаркий день от него веяло спокойствием и прохладой. Меня всегда привлекали кладбища, особенно старые. В них было нечто умиротворяющее. Мне нравилось думать, что здесь лежат люди, которые когда-то жили и страдали, а теперь обрели вечный покой. Проходя между могилами, я читала надписи на некоторых из них, как в тот день, когда мы были здесь вместе с Роком. Неожиданно я увидела перед собой фамильный склеп Пендорриков и направилась к нему. Мне хотелось посмотреть, на месте ли тот венок, который я невзначай увидела там в прошлый раз.

Венка не было, вместо него у ограды лежал букет свежих роз. Подойдя поближе, я поняла, что это розы из нашего сада. Хотя никакой карточки на букете не было, я тем не менее не сомневалась в том, что эти цветы для Барбарины. Должно быть, их принесла сюда старая Кэрри.