В доносительстве Зенончика мы теперь не сомневались, припоминая все больше подозрительных обстоятельств последнего его ужина у нас. Не только небывалую спешку, но и тот факт, что слишком уж много предметов падало у него из рук, за которыми ему приходилось то и дело нагибаться. Вот именно, нагибался и из-под стола незаметно оглядывал все доступное его глазам пространство пола, причем только теперь мы заметили, что последние предметы почему-то падали каждый раз все ближе к креслицу у окна. Обнаружил, паршивец, мешок! Анита же пришла позже, и у нее не было шансов увидеть мешок. Да и уехали они с Маженой поздно, около полуночи, она не успела бы предупредить сообщника, будь Падальский таковым.

Дойдя путем таких рассуждений до мешка, мы наконец встали из-за стола, но никто из нас не успел даже прикоснуться к мешку, как заявилась Кирстен. У датской кузины было к Алиции какое-то дело по растительной части. Она принесла с собой кипу зелени и хотела что-то получить от Алиции из ее сада. По опыту зная, что такие дела быстро не делаются, я решила съездить за продуктами, несколько раз предупредив всех, чтобы мешок без меня не вздумали вскрывать. Причем не удержалась, чтоб не подумать: невезучий какой-то мешок. Интересно, кто следующий категорически потребует без него не вскрывать?

Кирстен, сама того не ведая, оказала мне услугу, засидевшись до моего возвращения, а то ведь могли начать и без меня. Мы вежливо раскланялись с ней в дверях, и Беата неудержимо ринулась к мешку. Мажена демонстративно позакрывала все двери в доме на засов, а парадную еще и на ключ заперла.

И только тут Алиция спохватилась, что в комнате стало как-то просторнее.

– А где же мои бумаги? – грозно вопросила она оглядываясь. – Кто осмелился их выбросить?

Беата горячо заверила хозяйку, что скорее бы у нее руки отсохли, чем она осмелилась хоть какой жалкий клочок выбросить. Вон все бумаги до одной – в угол она запихала эту макулатуру, он освободился, когда оттуда вытащили мешок.

Я же сокрушенно извинилась перед обеими и покаялась перед хозяйкой, что решила непременно довести до ее сведения перемещение драгоценной макулатуры, да позабыла. Теперь Алиция может встать и лично убедиться, что все бумаги аккуратно сложены в кипы и засунуты в угол между книжной полкой и колом, подпиравшим подоконник.

Алиция упорно не принимала наших извинений.

– Теперь в этой куче я ничего не найду, – злобно шипела она.

Меня разозлило глупое упорство, и я чуть было не высказалась, но сдержалась. Беата же была сама кротость.

– Ну, перестань злиться, – умоляла она хозяйку. – Если хочешь, я разбросаю, то есть, того, верну бумаги точно в такое же состояние, как они были сложены раньше? У меня хорошая зрительная память, и я прекрасно помню, где что лежало. Сделать это немедленно?

По Алиции было видно, что такой выход ее больше всего устраивал, и она немедленно приступила бы к восстановлению status qvo, восстановив в комнате прежний балаган, но раздумала. Махнула рукой и наклонилась к мешку.

Сверху по-прежнему лежали роскошные бальные перчатки черного цвета. И так они были хороши, что мы вновь довольно долго любовались ими. Под перчатками оказались, ясное дело, стиральный порошок и колготки, затем набор разноцветных мелков, намордник для крупной собаки, бигуди в сетчатом мешочке, четыре разных замка-молнии, дамские длинные шорты-бермуды в цветочек, пять разных ключей на одном кольце, две дамские блузки, стенной барометр, большая скатерть в мелкую клеточку и килограммовая коробка шоколадных конфет, со всех сторон оклеенная скотчем.

– Скажите! – удивилась Алиция. – Пищевые продукты вообще никогда не кладут в мешки, которые выставляют на аукцион. Первый раз вижу в мешке шоколадки.

– Шоколадки – не ветчина, – мудро заметила я, – они не так скоро портятся. Несколько недель могут выдержать.

– Какие несколько недель? Я подсчитала: они пролежали у меня пять лет.

– Устроители аукциона никак не могли такое предположить. Нормальные люди сразу распаковывают мешки.

– Не знаешь, а говоришь. Аукционы устраиваются здесь каждые три месяца, так что мешок может пролежать три месяца, а любые продукты испортятся за это время.

– Как это три месяца? Не ты ли мне говорила – каждые полгода. Или даже раз в год.

– Не могла я говорить таких глупостей, ведь аукционы на датских железных дорогах устраивают раз в квартал. Я-то лучше знаю! А ты выдумываешь бог весть что…

– Не ссорьтесь, – вмешался Павел, – давайте лучше посмотрим, как выглядят шоколадные конфеты, пролежавшие пять лет. Откроем коробку?

Мажена взяла коробку в руки и понюхала, заявив, что во всяком случае они не издают неприятного запаха.

– Зато стучат, – добавила она, помахав коробкой. – Должно быть, окаменели за это время. – И еще раз тряхнула коробкой, приложив ее к уху, чтобы окончательно убедиться. – Стучат…

Мы все хотели послушать, как стучат конфеты в коробке, и, вырывая ее друг у друга, изо всех сил трясли, убеждаясь – стучат. Павел отправился в кухню за ножницами.

Пока он ходил, я маленькими маникюрными ножничками разрезала клейкую ленту и открыла коробку.

Воцарилось молчание. Потрясенные и сами окаменелые, мы молчали не меньше минуты, пялясь на содержимое конфетной коробки. Никаких шоколадок в коробке не оказалось. Она доверху была заполнена клочками ваты и какими-то непонятными маленькими предметами. Приглядевшись, мы распознали в них красивые пуговицы, винтики, кусочки дерева. Однако больше всего было фигурок всевозможных животных, которые весело поблескивали среди защитного мусора и ваты.

Первой осмелилась прикоснуться к странным фигуркам Беата. Тонкими пальцами она сняла слой ваты с одной из них и извлекла фигурку верблюда.

– Надо же! – в полном восторге прошептала девушка.

Павел высказал здравую мысль, что шоколадные фигурки вряд ли за пять лет изменились до такой степени.

– О, вот лошадка! – выковыривая из ваты замеченное животное, обрадовалась Алиция. – Какая красивая! Такой еще нет в моей коллекции.

Сдавленным от волнения голосом Мажена только бормотала:

– Ну и ну! И не знаю, верить или не верить… Такое не может быть…

Беата развернула из ваты льва.

– Я не знаю, может или не может, но вот я держу в руках фигурку из чистого золота, и это не вызывает у меня сомнения. Уж вы поверьте, мне часто приходилось иметь дело с золотом, профессия такая. А какая чудная работа!

Я ничего не говорила, молча уставясь на обнаруженное сокровище, и почему-то непременно старалась вспомнить, как звали короля, который при виде жирафы авторитетно заявил, что такого животного просто не может быть на свете. Кажется, Франциск I… Или Генрих?.. Да ну его!

Алиция, позабыв обо всем на свете, радостно рылась в коробочке. Вот она нашла черепаху, а потом опрокинула коробку над столом и высыпала на него все содержимое. Временно отставив короля, я занялась жирафом, то есть его поисками. Есть ли он вообще в этом зверинце? Если бы меня кто спросил, с чего это я так увлеклась именно жирафом, боюсь, ничего разумного не смогла бы ответить. Скорее всего, уже тогда клубились в голове смутные предположения, и мне хотелось, пусть приблизительно, определить время появления на свет нашей золотой коллекции. Туманная поначалу ассоциация постепенно обретала все более отчетливую форму.

– Поглядите, какой красивый – прервала мои исторические изыскания Алиция, вытащив из коробки паука. – Правда, пропорции нарушены, он не меньше черепахи, но какое это имеет значение? Что ты сказала, Беата? Золото? Очень возможно, они тяжеленькие…

– Золотые! – не сомневалась Беата. – И выполнены с поразительным мастерством!

Павел заинтересовался зоологическими аспектами.

– Если не ошибаюсь, вот это олень, а это кошка. Солидная, размером с треть оленя. Ну, может, с четверть. Большая кошка, просто огромная! Чудо! А собака все равно больше кошки, хотя и не намного. По крайней мере, в этом фигурки правдивые…

Окончательно отбросив в сторону королей, я тоже принялась копаться в кучке на столе. Вот что-то совсем крошечное, похожее на таракана. Приглядевшись, подумала, что, пожалуй, это свинья, причем боров. Или все же на редкость упитанный и откормленный таракан? Вот интересно, до каких размеров можно откормить таракана…

– Вы что, все с ума посходили? – с ужасом глядела на нас Мажена. – Все о каких-то пустяках. Разве вы не отдаете отчета, что попало к вам в руки?

– Отдаем, – рассеянно отозвалась хозяйка. – Павлу попался второй кот, именно кот. Может, и лошадка вторая найдется? А вот серна. Есть и олень. То есть, извините, это вовсе не олень, а просто бык. Значит, должна оказаться и корова. А это не иначе как лисица, с таким хвостом. Как думаете?

– Боже, боже! – простонала Мажена, закрыв лицо руками, и откинулась на спинку кресла.

Алиция соизволила уделить ей внимание.

– Что случилось? Тебе не нравится этот зверинец? Ведь очень красивые зверушки, пусть даже и золотые. Лошадок помещу в коллекцию, вот и вторая нашлась. Ты чего?

А я все разыскивала жирафа. Перещупала и перетрясла все кусочки ваты, раскопала все винтики, пуговицы и скрепки. Нашла слона, мышь, кролика и ящерицу, но жирафа не было. Возможно, мнение неизвестного короля, что такого животного не может быть в нашем мире, получило широкую огласку.

И тут мои серые клеточки принялись наконец за работу. Не давая Мажене высказаться, хотя та уже немного успокоилась и собралась просветить нас, я громко и отчетливо заявила:

– А жирафа нет. И к черту паршивого короля, которого никак не вспомню, хотя, кажется, это был Людовик X, люди еще не знали, что такие животные водятся на земле. Страуса и кенгуру тоже, между прочим, нет. Она, – кивок в сторону Мажены, – права. Не исключено, что Ноев ковчег попал в один из кошачьих мешков, и в данный момент мы любуемся остатками этой исторической коллекции, изготовление которой приписывалось знаменитому мастеру эпохи Возрождения Бенвенуто Челлини, XVI век…

– Ты не в своем уме, – растерянно произнесла Алиция.

– Или шуточки у меня такие…

– Нет! – горячо перебила меня Беата. – Никакие не шуточки, та самая пропавшая коллекция, никому другому не изобразить крохотных зверей с подобным мастерством, это произведение великого мастера. Не исключено, что кто-то где-то сделал копию коллекции, я не искусствовед-историк, а просто ювелир по золоту, но не сомневаюсь; мы любуемся творением гениального мастера!

– Не удивительно, что из-за этих финтифлюшек люди шли на смерть. Вряд ли копия так привлекала их.

Мажена обрела наконец голос.

– Конечно, так оно и есть! Вспомните: журнал о потерянных исторических драгоценностях, появление Падальского, кошачьи мешки, которые уже давно ищут в твоем доме, гибель искателей…

– Шахматы… – подсказала Алиция.

– При чем тут шахматы, о них никто не знал, они же не побывали в кошачьем мешке, а являются фамильной драгоценностью вашего рода и испокон веку были в вашем семействе? Не украла же их твоя свекровь! И поиски Падальский начал раньше, еще до того, как мы нашли шахматы. Вспомни, недаром все искатели так рвались к кошачьим мешкам, они должны были знать о коллекции. Падальский уж точно знал.

– Такой он ясновидец? – не верила Алиция. – Телепат? Знал, что какой-то там король, скорее всего Карл или Франц-Иосиф, ехал поездом в Копенгаген, разложил свою коллекцию, чтобы полюбоваться ею в вагоне датского поезда?..

– Нет, я с ней не выдержу! Не видишь, что перед тобой?!

Алиция была упрямой, уж я-то это прекрасно знала. Вот и здесь стояла стеной.

– Вижу, вижу, не такие вещи люди теряют. Тут как-то по телевизору показывали передачу, некто потерял в поезде крупный бриллиант и целый год не обращался к железнодорожным властям. Я не верю в Ноев ковчег. Откуда Падла вообще мог узнать о нем? И сам догадался, что это лежит у меня в одном из мешков? Да еще, такой гений: сообразил, что я не имею о золотой коллекции ни малейшего понятия. Ха-ха-ха! Ерунда все это.

Мажена опять рухнула в кресло и схватилась за голову. Беата извлекла из своей сумки лупу и принялась внимательно разглядывать фигурки. Павел занялся тем, что принялся выстраивать их по размеру. Я подсунула ему вторую собаку, найденную мною в вате. Алиция машинально пристроила в очередь две змеи.

Из экзотических животных в коллекции были представлены слоны, львы, верблюды, крокодилы, обезьяны и гепарды. Не хватало многих, в том числе холерного жирафа. Если этот зоопарк и в самом деле произвел на свет Бенвенуто Челлини, он мог, скажем, лично не знать ни шакала, ни гиены. Но им, опять же, ничто не мешало затеряться. И все равно, даже не полная, коллекция представляла собой потрясающее сокровище!

– Да, это творение великого художника, – заключила Беата, откладывая в сторону лупу. – Вот в этом я не сомневаюсь. Все остальное – загадка. О расцарапанном Падле высказываться не буду, не знаю я этого человека. Ему наверняка что-то было известно, это очевидно. Вы заметили, среди фигурок нет тигра, зубра, белого оленя, а они были известны в Европе с давних пор, так что, возможно, часть коллекции отсутствует. Может, и по вине Падлы, может, он ее разыскивал целые годы. Но ты-то, Алиция, почему не хочешь поверить, что в твоем доме найден пропавший Ноев ковчег? Почему упорствуешь?

– Я не упорствую, – возразила Алиция, – я пытаюсь осмыслить все это. Я и в шахматы не верю.

– Ну, знаешь! Собственными же глазами их видела! – не выдержала я.

– Что из того? А ты помолчала бы, когда старшие говорят.

– Ослица!

– От ослицы слышу! Ну не могу я поверить в то, что в моем доме почти одновременно найдены платиновые шахматы и ренессансные произведения искусства. Одно за другим, на одной неделе! Так не бывает. Это не укладывается в голове и противоречит здравому смыслу. В жизни так не бывает. Во всем этом я чую какой-то подвох и думаю, что-то здесь не настоящее.

– А на копию ты согласишься?

– Копию чего?

– Может быть, лишь копия ковчега. Вот, представь себе: пылесосила ты, скажем, портрет одной из твоих фривольных бабок, и на обратной стороне портрета обнаружилась картина Рембрандта.

– Я бабок никогда не пылесосю.

– Нет, я с ней больше не выдержу… Не ты, кто-то другой пылесосил. Эльжбета, Аня, Малгося, кто угодно. Пылесосила и обнаружила Рембрандта. Ты бы тоже в жизни не поверила. А если бы выяснилось, что это не оригинал, но очень хорошая копия, современная. Тогда бы ты смогла поверить?

Алиция задумалась, не зная, на что решиться.

– А кто ее писал, эту копию?

– Не знаю, не имеет значения. Какой-нибудь кузен, у вас в семье полно художников. Тогда бы ты поверила?

– В копию?.. Может быть…

Мажена глубоко вздохнула и слабым голосом попросила:

– Только не выбрасывай этой коллекции на помойку, прошу тебя.

Павел успел прошептать: «А вот уж это нам не грозит, Алиция даже всякую дрянь не выбрасывает», когда раздался возмущенный голос Алиции:

– Разве я что-нибудь выбрасываю на помойку?! – подтвердила она слова Павла. – Да и сами по себе это очень красивые вещицы, зачем же мне их выбрасывать? К тому же золотые. Кто выбрасывает золото на помойку?

– Если кто и выбрасывает, так разве что только ты.

– Не болтай глупостей. Пусть себе лежат. Но не ждите от меня, что я впаду в эйфорию от такого сокровища. И не надейтесь. А вот выпить кофейку – желаю. Кто-нибудь… Ну ладно, сама приготовлю.

В результате мы все оказались за кухонным столом. К кофе прибавились пиво, чай, молоко, каждый пил что хотел. А потом мы со своими напитками опять вернулись в гостиную, к разложенному на столе сокровищу. Глаза не могли на него наглядеться.

В чем-то Алиция, конечно, права. В будничной жизни простого человека такие вещи практически не происходят, вряд ли у него неожиданно забьет из-под пола струя нефти. Разве что в Техасе. Но с другой стороны, ведь случилось же такое, когда в разрушенной послевоенной Варшаве хозяину жалкой квартирки неожиданно посыпался на голову золотой дождь. Это я образно выражаюсь, просто счастливец обнаружил на запыленном чердаке подлинник Эль Греко. Или вот крестьянин при вспашке выворотил из-под земли горшок с золотыми монетами.

– Ну ладно, – согласилась Алиция, придавленная аргументацией. – С кем-то такое и может случиться. Но почему я?

– А почему не ты? Точно так же мог бы спросить любой, купивший на аукционе мешок. С той разницей, что другой человек не стал бы ждать пять лет, а вскрыл бы мешок сразу.

– Если бы, конечно, не умер по дороге домой, – неожиданно заявил Павел.

– С чего бы это он вдруг взял да умер? – удивились мы.

– Всякое случается, например попал под поезд.

– С мешком? Тогда и мешку конец.

– Предположим, с мешком ничего не случилось. А честные люди, видевшие смерть несчастного, отдали мешок его родным.

Фантазия наша не знала предела. Мы предположили, что родным было не до мешка, когда случилась такая трагедия, они забросили его в угол и он пролежал там бог весть сколько. А нашли бы его при ремонте, тут часто ремонтируют дома. И распаковали бы.

Меня не устраивал такой вариант. Я предложила свой: человек выиграл мешок и погиб, как и у Павла, попал под поезд. А мешок уцелел. Только нашел его не честный человек, а совсем наоборот. Нашел и присвоил. И обнаружил сокровище…

Тогда каким образом оно опять оказалось в кошачьем мешке и его выиграла бы Алиция? – возразили мне.

Да, неувязочка получается. Путаница какая-то. Один владелец, второй владелец… Все галдели, каждый высказывал свое мнение, но оно только усугубляло путаницу.

Утихомирила нас Мажена, потребовав, чтобы мы перестали молоть ерунду и вообще кричать, потому что, видите ли, она размышляет, а мы ей мешаем. Мы немного обиделись, но все же замолчали.

Мажена с Павлом решили взяться за дело серьезно и для начала составить подробный список всего, что происходило в этом доме за последнюю неделю. Главное, по порядку и без эмоций. Одни факты.

Итак, Падальский возил с собой журнал со статьей о пропавших сокровищах.

Таинственные лица начали копаться в доме Алиции. Постепенно выяснилось, что, кроме Падлы, в этом принимали участие Памела, Прохиндей и Зенончик. Их всех интересовали кошачьи мешки, а задачу в значительной степени облегчал всем рев бачка.

Памела и Прохиндей сошли с арены действий по уважительным причинам.

О последнем мешке Падле донес Зенончик.

Кошки вступили в бой и спасли ценности.

Ну, что ж, пока все логично.

Но вот возникают вопросы, и тут уж никак нельзя соблюсти хронологию. По крайней мере, стоит закрепить все эти вопросы на бумаге.

Откуда Падальский знал, где следует искать пропавшую коллекцию?

Обнаруженная нами коллекция сохранилась в целости или ее часть исчезла во мраке веков?

Искал ли Падла именно золотой зверинец или вообще все из упомянутой выше статьи? Может, надеялся наткнуться на алмазы королевы Виктории или нагрудник королевы Клементины? Или другие драгоценности, принадлежавшие когда-то монархам?

Кто потерял в поезде золотой зверинец?

Кто убил Памелу и почему?

Кто столкнул с лестницы Прохиндея или он все-таки слетел самостоятельно?

Что связывало Зенончика с Падлой и с каких пор?

У Алиции они ни разу не встретились, относились к людям разного поколения, в Польше проживали в разных городах, работали в разных областях. Зенончик занимался обслуживанием компьютеров, Падальский был архитектором. Могли, конечно, поменять профессию или столкнуться друг с другом именно на профессиональной почве. Может, Падла с помощью Зенончика искал свои сокровища по Интернету. Из нас никто не слышал о хобби Падлы, может, он занимался поисками сокровищ с детства, начиная с Янтарной комнаты?

Откуда он, холера, знал, что Алиция не сразу распаковывает свои кошачьи мешки? Какова во всем этом роль Аниты?

Записать-то вопросы мы записали, но это не помогло нам найти ответы. Все они (я говорю об ответах) были или негативными, или вообще неправдоподобными, хотя мы старались как могли. А потому, полагала я, что уж слишком мало было у нас информации.

– Просила ведь внимательно прочесть всю статью и подробно нам рассказать! – упрекала я коллег. – Глядишь, какая-нибудь малость и натолкнула бы на конкретный вывод. Может, там назывались фамилии последних владельцев, может, упоминались полицейские расследования, может, высказывались мнения каких-нибудь очевидцев или вообще людей, причастных к утраченным сокровищам.

Естественно, Алиция отмела от себя все мои упреки.

– А кто сказал, что Падла руководствовался лишь одной этой статьей? – тут же напустилась она на меня. – Может, он раньше другое что читал или слышал?

– Биографию Бенвенуто Челлини, – подсказала Мажена. Тоже чувствовала за собой вину.

– Бенвенуто Челлини написал автобиографию, – поправила я ее, злясь на себя, что сама не проявила больше энергии в поисках источников. – Вернее, надиктовал. Я ее не читала и простить себе этого не могу. Хотя в «Автобиографии» мастер мог и не упомянуть о Ноевом ковчеге, не придавая большого значения этой своей работе. А мог и упомянуть, и мы бы узнали, например, что он ее не закончил. А вот что стало с ней дальше, этого автор не мог знать. И тут я почему-то опять нехорошо думаю о Диане де Пуатье, хотя мои инсинуации ничего рационального в наши изыскания не вносят.

– Что-то такое вспоминается, – проговорила вдруг Беата, напряженно вглядываясь в угловой шкафчик Алиции, где хранились красивые бокалы и бутылки со спиртным. – Вот засело в голове… Засело и настырно попискивает. Кажется, где-то я что-то такое читала…

Мы все заинтересованно уставились на Беату. Алиция проследила за ее взглядом, открыла нижнюю дверцу шкафчика и извлекла бутылку коньяка, потом еще раз сходила за бокалами. И все это делала автоматически, с надеждой поглядывая на молодую женщину.

Отведя взгляд от шкафчика и узрев на столе алкоголь, Беата смутилась и, послюнив палец, сделала попытку стереть пятно на столе от горящей сигареты.

– Оставь его в покое, уже терли, не отмывается, – остановила ее хозяйка. – А мне даже и ругать некого, потому как я сама и прижгла стол. Глупо отчитывать себя, правда?

Я немедленно подхватила:

– И еще глупо надавать самой себе по морде или плюнуть себе же в лицо, потом придется ходить по квартире и протирать зеркала.

– Да, должно быть, трудно, – вздохнула Беата. – Надо же, не могу вспомнить. А ведь точно читала, или на английском, или итальянском, итальянский я тоже знаю. Может, я выгляжу дура дурой, но много училась и всю жизнь работала…

– И вовсе ты не выглядишь дурой! – не сдержавшись, пылко возразил Павел.

– Что-то читала о потерявшихся вещах, что-то о внезапно обнаруженных, – продолжала Беата медленно, как бы вспоминая вслух. – Вот маячит в голове, и рядом – золотые фигурки, и Бенвенуто вспоминается почему-то… О том, что обнаружилось нечто невероятной ценности, провели экспертизы, устроили ряд научных дискуссий. Не так уж и давно это все происходило, незадолго до войны, правда позабыла какой. А потом я… несколько лет назад снова что-то читала об этом. Нет, никак не вспомню, но точно о наших сокровищах.

– И это могло попасться на глаза Падальскому, – подхватила Мажена. – Там вполне могли быть всякие подробности. Тебе ни к чему, а вот ему пригодились.

Алиция не замедлила поинтересоваться, не означает ли это, что теперь они должны засесть за чтение и прочитать всю прессу за последние пятьдесят лет. И еще поискать в Интернете, там о таких вещах наверняка найдется что-нибудь подходящее.

Я тут же решительно и бесповоротно заявила, что в Интернете не участвую. Если Интернет – то без меня, не хочу портить себе оставшиеся дни жизни. И разрешите напомнить вам, что двое из уцелевших членов шайки – Падла и Зенончик – еще живы, а из двух зол я лучше займусь тем, что стану прижигать им пятки, хотя и брезгую таким занятием. А что, в Дании можно найти человека для такой работы, Алиция? Несомненно трудной.

– Жива и Анита, – напомнил нам Павел. – И если не ошибаюсь, сегодня обещала явиться с какой-то сенсационной информацией. Так что давайте пятки пока отложим, подождем ее…

Анита приехала, когда Беата уже принялась убирать со стола после нашего не то обеда, не то ужина. Пришлось устроить такой перекус, поскольку Алиция уперлась, что натощак она вообще не в состоянии думать. Вопреки опасениям, Зенончик не появился во время еды и тем заставил нас пребывать в напряжении. Он мог вообще не прийти сегодня, а мог и появиться в самый разгар обсуждения наших тайн и секретов.

Анита очень удивилась, когда Мажена демонстративно, у нее на глазах, тщательно заперла входную дверь на два оборота ключа.

Оглядевшись, гостья со сдержанным юмором предположила:

– Я бы могла подумать, что вы намерены отныне держать меня взаперти, если бы не полная свобода – мне отсюда отлично видны распахнутые настежь стеклянные двери в сад. Правда, там сидят начеку дикие звери… Я могу чувствовать себя свободной?

– Можешь, – рассеянно разрешила хозяйка, торопясь нарезать для кошек вынутую из микроволновки рыбу.

– Никто не намерен держать тебя взаперти, – пояснила Мажена. – Запираемся мы от непрошеных гостей, которые имеют дурную привычку приходить не вовремя. Просто закрыть дверь? Могут войти и не постучавшись, а дверь прикрыть за собой тихонечко, мы же, как тебе известно, намерены сегодня обсуждать наши тайны. А двери на террасу тоже закроем, не беспокойся. Вот только хозяйка накормит свою живность.

Анита оживилась ну прямо вулканически.

– Правда? За этим я и пришла. Вы и в самом деле выдадите мне хоть какую-то из своих тайн? Я уже с порога увидела – что-то произошло. Наверняка вы совершили величайшее открытие, я всей шкурой ощущаю, что комната просто набита эмоциями.

– Алиция? – полувопросительно обратилась я к хозяйке, хотя предварительная договоренность нами была уже достигнута. Вопрос с отношением к Аните был, в сущности, решен.

Обе с Алицией мы не выносили лжи и притворства, причем Алиция была в этом отношении еще непримиримее меня. Для нее не существовало никаких смягчающих обстоятельств, когда можно было бы слегка приврать или немного исказить правду. Нет! Или все – или ничего. Меня же всегда подводило мое доброе сердце. Нужно оно мне, как собаке пятая нога… Анита мне, в принципе, нравилась, я относилась с пониманием к ее, так называемой, тонкой дипломатии, когда она допускала и намеки, и отклонения от истины, и даже уклончиво давала понять о наличии того, чего на самом деле и не было. Осуждая явно ненужную ложь, я допускала в исполнении Аниты недоговоренность и полуправду, зная, что в душе она человек нелживый. Опять же многолетняя журналистская практика не могла не сказаться на ее способе общения, даже с друзьями.

А вот Алиция решительно была другим человеком, поэтому не было у нее доверия к Аните с ее недомолвками и полуправдами. Мне удалось убедить подругу, что в этом сложном деле Анита будет с нами по одну сторону баррикады.

– Ты же видишь, – твердила я Алиции в нашей беседе с глазу на глаз, – что в нашем деле нет и речи о твоих фамильных документах. Анита могла интересоваться драгоценностями Ренессанса, за остальное можешь быть спокойна. А я по-прежнему готова помочь тебе в поисках твоих таинственных бумаг, но чуть позже, когда покончим со взломщиками и трупами. В спокойной обстановке. Ну, согласна?

– И сама не знаю, – продолжала сомневаться Алиция. – Не знаю. Драгоценности могли оказаться только поводом.

– Окстись, дорогая! Стала бы она к такому делу подключать Падлу, Зенончика, Прохиндея, Памелу?

– Уж и не знаю…

– Да сама подумай, ведь Анита явно не знает, в чем суть поисков, зато много знает о Падле. Расскажем ей не все, только то, что сочтем нужным, что безопасно для тебя, а она поделится с нами своими секретами. Могут оказаться весьма полезными.

– Если скажет правду.

– А мы уж сами разберемся, правду или нет. И в любом случае у нас появится возможность прижать ее к стенке…

В конце концов Алиция согласилась ввести Аниту в суть нашей тайны, причем инициатива вести переговоры остается за ней, за Алицией. Я предупредила подругу, чтоб не падала духом, если ненароком у кого-нибудь из нас вырвется какое непредвиденное словечко. Конечно же, мы постараемся сдерживаться. В случае чего она, Алиция, получает неограниченное право тут же и безоговорочно заткнуть нам рот.

Видимо, ей понравилось это «тут же и безоговорочно», и она наконец согласилась на переговоры с Анитой.

– Ну, ладно, так и быть, – начала хозяйка переговоры, повернувшись к гостье, но не прекращая готовить еду кошкам, – мы нашли то, что искал Падальский.

– Ох! В самом деле? – выкрикнула потрясенная Анита.

– Пересядь вон туда, здесь сейчас будут питаться кошки. Во всяком случае, так мы считаем. Но сначала ты…

Павел выдвинул предложение дать Аните наш список с вопросами, так ей будет легче отвечать.

Анита ожидала сенсации, но, похоже, меньшего калибра. Она была потрясена и какое-то время молча оглядывала всех нас: Алицию в кухне с ее рыбой для кошек, Павла с Беатой за столом в гостиной, Мажену в коридорчике и кошек у раскрытых дверей на террасу. Для этого ей пришлось несколько раз обернуться вокруг собственной оси. Только со мной у нее не было проблем. Куда бы она ни смотрела, везде натыкалась на меня, ведь я находилась как раз посередине комнаты, так и не решив, идти ли за пивом или доставать вино из шкафчика.

– А диктофончик мне можно вынуть? – умильно поинтересовалась Анита, наконец тоже усаживаясь за стол в гостиной.

Расставив тарелки с кошачьей едой на полу кухни, хозяйка выпрямилась.

– Никаких диктофончиков! Сначала мы должны согласовать, что о нашем деле и сколько мы можем сообщать прессе, вот тогда и записывай. Ты хорошо придумал, Павел, дадим ей вопросы. Иоанна, кончай метаться, достань вино, пусть Павел откупорит бутылку. Мажена, сядь куда-нибудь, не пугай кошек.