ДАЛЕКО ЛИ ДО ТАЛЛИНА?

Двадцать семь лет подряд, каждую неделю, эстонец Альяс приезжал в Москву.

Двадцать семь — это очень много: целая жизнь. В двадцать семь Пушкин написал уже «Бориса Годунова», Наполеон получил генеральский чин, а Лермонтов и вовсе погиб на дуэли.

Но Айвар Альяс к карьере не стремился. Как пришел он в 1976-м электриком на железнодорожную линию Таллин — Москва, так и остался здесь навсегда.

Менялись составы, вожди; страны даже менялись, но неизменно, каждую неделю, эстонский «скорый» отправлялся в путь, и эту накатанную незыблемость ценил Аль-яс в своей работе, пожалуй, сильнее всего. За эти годы дорогу от Таллина до Москвы он выучил наизусть, знал каждый полустанок, каждый пролетающий мимо забор. И Россию как будто бы тоже знал. По крайней мере, так ему казалось…

Альяс никогда больше не приедет в Россию. Правда, для начала ему надо вернуться домой, а это может случиться очень нескоро. Прошло уже два года с тех пор, как по воле «оборотней» очутился он за решеткой…

Когда, вскоре после его ареста, я впервые услышал историю Айвара Альяса, и в голову не могло мне прийти, сколь причудливо переплетется его судьба с моей собственной.

Колония, в которой сидит сегодня Альяс, находится в Варнавинском районе Нижегородской области: в моем избирательном округе. А в каких-то ста километрах, в соседнем городке Шахунья, числится прописанным еще один герой этой запутанной детективной истории: Юрий Сафаров. Но тот, кто должен был находиться сейчас на месте Альяса, таинственно исчез с места преступления. Точнее, не исчез: был отпущен милосердными сыщиками 5-го отдела МУРа…

И уже это одно обстоятельство не дает мне права оставаться безучастным: тот редкий случай, когда депутатские обязанности и журналистское правдоискательство сливаются в едином порыве.

Из постановления о проведении оперативного внедрения:

…неизвестная женщина по имени Манана и Юрий являются участниками преступной группы, занимающейся сбытом наркотических веществ. В настоящее время ищут покупателей на партию амфетамина.

Постановил: провести оперативное внедрение сотрудника УУРГУВДс целью документирования преступной деятельности и последующего задержания Мананы и Юрия… Зам. начальника МУРа полковник милиции Владимир Пронъ.

— Не сердись! — Она подлетела минут на 10 позже назначенного срока, и опер Исаев недовольно покачал головой. — Меня Юра задержал.

— А где он?

— Неподалеку. Ждет…

Они прошли кмашине, припаркованной здесь же, у площади трех вокзалов. В людской толчее никто не обратил на них внимания: мало ли парочек шляется по Москве.

— Извиняюсь, небольшой стриптиз…

Расстегнув блузку, Манана вытащила маленькие пакетики с белым порошком, и Исаев почувствовал, как учащенно забилось сердце. Какой, к черту, амфетамин! Ни один наркотик и рядом не стоит с ощущениями, которые дает сыскная работа. Вот где настоящий адреналин!

Исаев был опером молодым, на Петровке служил недавно и не потерял еще чувства новизны. Впрочем, в его послужном списке эта операция была далеко не первой и уж тем более не самой сложной.

Все было понятно здесь еще с того самого дня, когда узнали муровцы, что некая пара — Манана и Юрий — торгуют по Москве амфетамином. На первой же встрече, куда Исаев пришел под видом покупателя, они договорились о цене и объеме: 1400 долларов за 100 граммов наркотиков.

И вот — момент реализации. Исаев взвешивает амфетамин, но почему-то выходит, что принесла Манана не 100, а всего 95 граммов.

— У тебя точные весы? — озабоченно спрашивает она. (Здесь и далее я цитирую их разговор дословно, ибо встреча эта записывалась на диктофон и пленка была приобщена потом к материалам уголовного дела.) — Я могу позвонить, конечно, но он никогда с весом не… это самое…

Манана набирает кому-то по мобильному.

— Слушай, тут 95 и 8 по весам…

Невидимый собеседник — таинственный «он», который «никогда с весом», — что-то отвечает своему дилеру, и Манана виновато повторяет:

— Он никогда не обманывает с этим… Ну, хочешь, донесем. Без проблем.

Наркотики переходят в руки муровца, и, убедившись в серьезности его намерений, «драгдилерша» прощупывает почву:

— А тебя больше ничего не интересует?

— А что еще есть? — отвечает Исаев вопросом на вопрос.

— Ну, «колеса», «марки»… Голландские… И «смайлы», и «розовая пыльца».

— Питерские?

— Нет, голландские…

Вот она, ниточка, стоит только потянуть. Канал сбыта сам идет в руки, надо лишь потрясти эту Манану посильнее да проверить номер, на который звонила она поставщику.

Но ничего этого муровцы не сделают. Не борьба с преступностью интересует их, а деньги. Взятки. «Откаты» за «крышу»…

Спустя несколько мгновений Манану возьмут с поличным. Задержанием будут руководить уже известные нам люди, активнейшие члены бригады: арестованный ныне подполковник Владимиров и ударившийся в бега майор Козар. Понятые, естественно, свои, штатные.

А еще через полчаса «оборотни» устремятся к поезду Таллин — Москва, где в служебном купе сидит в ожидании своей подруги 27-летний Юрий Сафаров, коротая время в беседах с электриком Альясом…

Из показаний Айеара Алъяса:

24 марта 2003 г. я приехал в Москву на Ленинградский вокзал. Примерно в 13 часов я увидел, что ранее знакомый мне парень идет по направлению к моему вагону. Он сказал, что пришел договориться, чтобы я ему со следующим рейсом привез ликер «Старый Таллин». Ранее я видел его только один раз, 16 или 12 марта, он подходил ко мне с той же просьбой. Я объяснил ему, что я могу привезти ликер, но деньги надо заплатить вперед.

Рядом с мужчиной находилась неизвестная мне женщина. Т. к. на улице было холодно, я позвал их в вагон, но мужчина что-то сказал девушке, и она вышла.

Мы с мужчиной сели в купе и стали разговаривать о погоде и рыбалке. В это время в купе зашли сотрудники милиции. Я услышал, что они спрашивают у мужчины, где наркотики. После этого они стали обыскивать мужчину, а меня отправили в коридор…

Я уверен, что, когда Айвар Альяс вернется наконец домой, никогда в жизни даже не посмотрит он больше на ликер «Старый Таллин». Если бы не этот знаменитый напиток, предмет вожделения советской интеллигенции, разом исчезнувший с прилавков после развала Союза, вряд ли пришлось бы ему очутиться на жесткой тюремной шконке.

Но нет. Не череда случайных совпадений привела Аль-яса за решетку. Не он, так другой пал бы жертвой очередной провокации «оборотней»…

Впоследствии все, что касается участия в торговле наркотиками Юрия Сафарова, жениха (и, абсолютно уверен, подельника) Мананы Абуселидзе, из милицейских материалов исчезнет. Уже явно подученная муровцами, Ма-нана поведает мифическую историю о каком-то Максиме, с которым познакомилась она в столичном клубе «Папа Джонс». Якобы благородный Максим, узнав о ее денежных затруднениях, тут же ссудил первой встречной 600 долларов, но через пару месяцев начал требовать их обратно.

Денег не было, и тогда, в лучших традициях шпионских романов, Максим заставил девушку «в виде исключения» продать 100 граммов амфетамина. Наркотики она якобы получила у электрика таллинского поезда по имени Айвар.

Лживость этой «исповеди» видна невооруженным глазом: достаточно перечитать еще раз приведенную выше стенограмму беседы «драгдилерши» с опером. Да и почему в таком случае муровцы не задержали эстонца сразу, а вместо этого заперлись в купе с Юрием Сафаровым? (Уже на следствии Абуселидзе станет утверждать, что указала на Альяса сыщикам сразу же, хотя — факт это достоверный, — ворвавшись в вагон, оперативники оттолкнули эстонца и устремились к Сафарову Перепутать их — Са-фарова с Альясом — было невозможно.)

Наедине с Сафаровым они пробыли где-то полчаса. Проводница поезда Надымчук хорошо слышала громкие голоса, доносящиеся из купе. Сыщики требовали у Са-фарова выдать наркотики. Что говорил Сафаров в ответ, проводница не расслышала, но, видно, приведенные им аргументы оказались столь убедительны и зримы, что через полчаса ситуация поменялась кардинально. Сафаров вышел сухим из воды, а его место занял эстонец. Лучшей кандидатуры на роль преступника трудно было придумать.

…Когда Альяса завели обратно в свое купе, здесь все уже было готово к приему «гостей». На полу хаотично валялись полиэтиленовые пакетики с белым порошком, с перрона уже шли понятые…

Из протокола осмотра:

С места происшествия изымаются 5 (пять) прозрачных целлофановых пакетиков с веществом порошкообразным, светлого цвета, мобильный телефон марки «Нокиа» и деньги в сумме 30 (тридцать) рублей. Изъятое упаковывается в целлофановый пакет, который опечатывается печатью № 3 УУРГУВДг. Москвы.

ПЬЕСА «ДРАМАТУРГА» ОСТРОВСКОГО

— Ну что, хочешь сидеть? — полковник МУРа Островский всем своим телом навис над Альясом. Эстонец съежился.

— За что сидеть? Островский ухмыльнулся.

— Это ты в своей Эстонии будешь рассказывать «за что». Либо платишь — либо сидишь…

— Возьмите все, что есть, — от волнения его акцент стал еще сильнее. — Вот — доллары, евро… Рубли…

— Шестьсот долларов — это не деньги. Давай пять «штук» — и свободен.

— Но у меня с собой нет такой суммы…

— А это никого не волнует. До утра время есть… Подумай…

Он ушел, насвистывая какой-то мотив. Бесстрашный борец с преступностью, начальник отделения 5-го отдела МУРа Игорь Островский, только-только получивший полковничьи погоны (хоть и занимал должность на ступень ниже, слишком велики были его подвиги). А Айвара повели к следователю. Допрашивать, брать отпечатки пальцев, состригать ногти. Впервые в жизни ночь он провел в тюремной камере, а наутро вновь появился Островский.

— Ну что, решил? Учти, твои ногти уже у меня. Не будет «бабок» — там найдут наркоту…

Из личных дел:

Островский Игорь Васильевич. Полковник милиции. Заместитель начальника 7 отдела УУР ГУВД г. Москвы.

Родился в 1956г. В органах внутренних дел с 1977г.: милиционер 1 полка вневедомственной охраны ГУВД г. Москвы, милиционер 110 отделения милиции по охране универмага «Москва». В 1979 — 1983 гг. учился в Московской высшей школе милиции. До 1992 г. проходил службу в ОУР РУВД Брежневского (Черемушкинского) района. В 1992 — 1993 гг. старший оперуполномоченный 6 отдела МУРа. В 1993 — 1997 гг. начальник 4 отделения ОУР УВД Юго-Западного округа, затем снова в УУР ГУВД г. Москвы: старший оперуполномоченный 13 (5) отдела. Весной 2003 г. назначен зам. начальника 7 отдела (кражи автотранспорта). Награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» 2-й степени.

Арестован в июне 2003 г.

Конечно, окажись на месте электрика среднестатистический россиянин, плюнул бы на все, отдал бы эти поганые деньги. Жизнь дороже!

Но Альяс был типичным эстонцем — таким, как изображают их в анекдотах. Невозмутимым, медлительным, флегматичным.

— Почему меня заставляли платить? — удивленно спрашивал он потом адвоката. — Я же ничего не нарушал…

Как и предсказывал полковник Островский, милицейская экспертиза нашла под ногтями у Альяса следы амфетамина. И неважно, что экспертиза независимая, делал которую специалист с 18-летним стажем работы, разбила все милицейские доводы в пух и прах (достаточно сказать, что эксперт ГУВД вообще не был предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения): это ровным счетом никого уже не интересовало.

Тем паче, что сговорчивый Сафаров из дела мгновенно исчез. В протоколе сыщики специально указали адрес — тот самый городок Шахунья, — по которому никогда он не жил. Ни следствие, ни суд найти его не сумели. Да и не очень, впрочем-то, и стремились, хотя детализация телефонных звонков Абуселидзе показала: неизвестный сбытчик (помните, «который никогда с весом»?) — тот, кто дал ей наркотики для продажи, — и был Сафаровым. Это на его номер звонила она за минуту до задержания, проверяя точность расфасовки амфетамина.

По всей логике, Сафарова требовалось объявлять в розыск, привлекать как соучастника, однако следователь этого не сделал. У него были другие заботы.

Забегая вперед, скажу, что, когда суд над Альясом начался, этот человек сам уже находился в розыске: сейчас он обвиняется в получении взятки. Вместе с ним находится в розыске и тюремщик Альяса — «оборотень» Юрий Козар. Парятся в «Лефортове» два других участника операции — Игорь Островский и Вадим Владимиров.

Несколько слов о внедренном к наркоторговцам молодом опере Евгении Исаеве — том, что покупал амфетамин у Абуселидзе, а потом задерживал ее. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что сотрудника с такой фамилией в МУРе никогда не было.

Под этим именем выступал совсем другой человек: оперуполномоченный 5-го отдела МУРа Евгений Фаустов. Молодой (на момент «операции» ему было всего двадцать пять), но уже заслуженный член бригады.

До прихода на службу Фаустов работал у «оборотней» штатным понятым: именно работал, ибо ежемесячно, как следует из «черной» бухгалтерии бригады, ему выплачивалась зарплата. За высокие показатели в провокациях Фаустов был повышен. Ему присвоили лейтенантское звание и приняли на работу в 5-й отдел…

Из письма ГУСБ МВД России в Мосгорсуд: Установлено, что 24 марта 2004 г. после задержания гр-ки Абуселидзе с поличным, при сбыте наркотиков, в момент задержания ее знакомого гр-на Сафарова наркотики были подброшены гр-ну Алъясу, затем изъяты протоколом, а Сафаров был отпущен и приобрел статус свидетеля. Кроме этого, было установлено, что оперативно-розыскные мероприятия по данному делу были проведены незаконно…

Голос судьи звучал торжественно и грозно: именем Российской Федерации… признать… приговорить к двенадцати годам лишения свободы.

На секунду в зале воцарилась мертвая тишина. Мы остолбенело глядели друг на друга.

«Как же так?» — выдавил наконец начальник оперативно-розыскного бюро ГУСБ МВД, один из главных разработчиков дела «оборотней».

Человек, судьба которого решилась минуту назад, беззвучно и устало закрыл глаза. Он открыл их, лишь когда вывели его из клетки и, закованного в наручники, повели к выходу, и такая невыразимая тоска читалась в них, что даже нам, оставшимся на воле, стало жутко и страшно…

В апреле 2004-го Мещанский районный суд Москвы признал Айвара Альяса виновным в сбыте наркотиков и приговорил его к 12 годам. Манана Абуселидзе получила ровно в три раза меньше.

С самого начала процесса Абуселидзе выбрала единственно верную для себя линию: невинной овечки, жертвой обстоятельств и бедности. Пойманная с поличным, она могла рассчитывать лишь на снисхождение, и потому делала все, чтобы показать глубину своего раскаяния. В этих глубинах она и топила несчастного Альяса: в деле кто-то один должен был идти «паровозом».

Я был на суде. Это был один из самых лживых и подлых судов на моей памяти. Никакие аргументы в пользу Альяса не могли впечатлить судью. Аресты «оборотней», взятка следователя, ходатайства из ГУСБ МВД — все разбивалось о стену непримиримости.

Даже когда прокуратура Центрального округа Москвы возбудила против муровцев уголовное дело — выяснилось, что оперативное дело «Лохи», заведенное в 5-м отделе МУРа накануне задержания Абуселидзе и Альяса, полностью сфальсифицировано — факт этот суд в расчет не принял.

...Я не знаю, как сложится дальше судьба Айвара Альяса. Дважды, уже после моих настойчивых обращений, прокуратура Москвы подавала надзорные представления, требуя отменить приговор и выделить материалы в отношении Юрия Сафарова в отдельное производство. Дважды ей было отказано. Сейчас, по настоянию Генпрокуратуры, оно находится в Верховном суде.

Все, кто знакомился с историей Альяса — и прокурор Москвы, и заместители Генпрокурора, — единодушно сходились во мнении: дело сфабриковано. Все доказательства вины эстонца ограничиваются лишь подброшенными ему наркотиками.

Как, оказывается, это просто: сделать невиновного человека преступником, а преступника — невиновным. В искусстве таком «оборотни» из МУРа преуспели изрядно, добились истинного, виртуозного мастерства…

ПОЖАР ВО ФЛИГЕЛЕ, ИЛИ ПОДВИГ ВО ЛЬДАХ

А ведь когда-то начиналось все с сущей ерунды, с мелочевки…

Арест полковника Тараторина известный коллекционер оружия Марат Порай увидел по новостям. Он почти забыл уже этого человека, но телевизионный сюжет разом оживил события многолетней давности.

Середина 90-х. Сотрудники МУРа приходят в квартиру Порая с обыском: якобы он незаконно хранит оружие. Изымают самые ценные, занесенные в международные каталоги экземпляры: кольт 1851 года, пистолет 1830-го, морской револьвер 1868-го. Их не смутило, что в последний раз из оружия этого стрелялилет 100 назад: уреволь-вера не было барабана, у пистолета — курка. Руководил операцией Евгений Тараторин…

А вскоре Порай прочитал в газете, что изъятый у него кольт продан в Америке за 242 тысячи долларов. Бросился в Бабушкинский суд (к тому времени дело против Порая находилось уже там). И узнал, что кольт его потерян «вследствие пожара и залива помещения суда водой».

И по сей день 78-летний коллекционер уверен, что кольт переправили в Штаты будущие «оборотни». Как уверен в чем-то подобном и другой коллекционер, по фамилии Маллер.

«Оборотни» организовали у Маллера такой же точно «разгон»: изъяли 30 единиц раритетного холодного оружия. Прямо на обыске Лысаков предложил ему вернуть коллекцию за тридцать процентов ее стоимости, но тот гневно это отверг. За что и поплатился. Хотя суд полностью и оправдал Маллера, изъятое оружие пропало бесследно…

Как видно, не гнушались будущие «оборотни» тогда никаким заработком, но по-настоящему серьезных дел позволить себе еще не могли. Их время настало в конце

90-х, в лихие бесшабашные годы рушайловского беспредела.

У нынешнего исполнительного секретаря СНГ немало грехов, но этот, наверное, самый страшный. Ломая систему, Рушайло уничтожил страх неотвратимости наказания. Людям нечего стало бояться. Все знали отныне, что, даже если поймают тебя за руку, достаточно протоптать дорожку наверх, и объемистый чемоданчик, занесенный на 4-й этаж главного здания МВД, решит любую проблему.

Подобно многим своим коллегам, «оборотни» с головой кидаются в омут коммерции. Они записывают на родственников десятки фирм, берут под «крышу» крупнейшие столичные предприятия: фабрики, казино, магазины. Для «отмывки» денег специально создают ветеранский фонд.

Теперь это уже не просто группа «липовщиков» (емкое и очень четкое определение: «липовщик». Сейчас оно уже подзабыто, но в 30-х годах широко было в ходу. Так в НКВД называли людей, штампующих липовые, надуманные дела), пусть даже и невиданных масштабов: хорошо организованная, сплоченная бригада, куда входят люди, повязанные общими преступлениями — и кровью в том числе. Дисциплина здесь железная. Любая команда главарей — Самолкина и Лысакова — исполнялась беспрекословно. Даже когда за месяц до ареста понизили они в должности одного из членов бригады, Вадима Владимирова (с начальника отделения до старшего опера), а на его место назначили Николая Демина, Владимиров и слова не сказал: деньги и дисциплина выше личных амбиций.

Впрочем, обо всем этом — о ресторанах, казино, убийствах — я подробно расскажу чуть позже. Пока же вернусь к тому, с чего начал, — к наркотикам…

…В истории Айвара Альяса мне было понятно все. И «рокировка» обвиняемых. И найденные в купе пакетики с зельем. Всё, кроме одного: почему операцию эту проводил именно 5-й отдел? В милиции четко разделены линии работы, и к 5-му «оружейному», отделу наркотики точно никакого отношения не имели.

Я обложился милицейскими сводками. Мне хотелось понять, что это было: частный эпизод или звено в единой цепи, и очень скоро самые худшие мои подозрения подтвердились…

С конца 2002 года 5-й отдел МУРа плотно садится на наркотики. «Оборотни» регулярно задерживают в Москве «драгдилеров». В первую очередь, торговцев амфетамином: новомодным препаратом, очень схожим с кокаином, но выгодно отличающимся дешевизной.

Разумеется, никакой борьбой здесь и не пахло. Бригада пыталась взять под контроль сбыт амфетамина в Москве.

Почему амфетамин? Рискну предположить, что, в отличие от других препаратов, этот рынок не был еще поделен целиком и далеко не у каждого торговца была обязательная сегодня милицейская «крыша».

Действовали они по одному и тому же принципу: вычисляли наркотические «точки». Приезжали к дилерам. Требовали ежемесячную долю.

Большинство соглашалось. Но попадались и упертые. В этом случае с ними не церемонились: надевали наручники и везли в отделение. Надо было — подбрасывали и наркотики, благо у бригады их было в избытке (при обысках в кабинетах и квартирах «оборотней» следователи нашли массу расфасованных уже «чеков»).

Таким образом, решались сразу две задачи. Во-первых, наказывались отступники. А во-вторых, прочим наркодельцам наглядно демонстрировалось, к чему приводит несговорчивость.

Примеров множество, но я приведу лишь пару. 20 марта 2003 года члены бригады во главе с Владимировым и

Козаром задержали на Страстном бульваре 19-летнего гражданина Беккера. При нем «нашли» 1, 32 грамма кокаина.

Тремя часами позже там же, на Пушкинской площади, был схвачен некто Плеханов. Плеханова доставили в ОВД «Тверской» (до перехода в МУР Козар работал в этом районе, «землю» и местных сыщиков знал преотменно). В протоколе изъятия указано, что у него обнаружено 68 таблеток амфетамина, но я практически уверен, что амфетамин ему подбросили, ведь несколькими днями раньше «парламентеры» уже приходили к Плеханову за деньгами, но получили отказ. На удивление, и после задержания держался Плеханов стойко, и взбешенные «оборотни» жестоко избили его.

Из личных дел:

Козар Юрий Иванович. Майор милиции. Старший оперуполномоченный 5 отдела УУР ГУВД г. Москвы.

Родился в 1963 г. В органах внутренних дел с 1986 г.: милиционер вневедомственной охраны УВД Фрунзенского района, курсант Московской высшей школы милиции.

В 1991 — 1995 гг. оперуполномоченный ОУР 108 отделения милиции. С 1995 г. в УУР ГУВД г. Москвы. Работал в 8 отделе. С 1999 г. — старший оперуполномоченный 13 (5) отдела.

Скрылся от следствия в июне 2003 г.

Владимиров Вадим Викторович. Подполковник милиции. Старший оперуполномоченный по особо важным делам 5 отдела УУР ГУВД г. Москвы.

Родился в 1960 г. В 1983 г. окончил Московскую среднюю специальную школу милиции. Работал инспектором (оперуполномоченным) уголовного розыска 91, 120 отделений, ОВД «Черемушки». В 1996 — 1999 гг. старший оперуполномоченный по ОВД Управления собственной безопасности ГУВД г. Москвы. С1999 г. в 13 (5) отделе УУР ГУВД г. Москвы. Три года был начальником 3 отделения 5 отдела. Понижен до старшего оперуполномоченного того же отдела в мае 2003-го.

Арестован в июне 2003 г.

Трудно даже подсчитать, какие барыши приносили бригаде наркотики. По своей прибыльности с наркобизнесом не сравнится, пожалуй, ничто. Даже проституция.

Впрочем, и этот «черный рынок» не обошли своим вниманием «оборотни». Да и странно было бы, останься они в стороне: торговля живым товаром, как и наркотиками, давно уже стала зоной интересов милиции.

Сегодня даже руководство МВД признает, что все московские сутенеры платят милиции дань. Ежемесячная сумма с одной «точки» может зашкаливать за 10 — 20 тысяч долларов, ибо свою долю имеют практически все службы: полиция нравов, местное отделение, округ, ППС, БЭП, ОМОН.

Словом, поляна эта давно уже поделена и расписана, но наши герои смириться с таким положением дел не могли. А началось все с пустякового в общем-то дела.

В январе 2002-го, на одной из проститутских точек в районе Ховрина у сотрудника милиции отобрали табельный «ПМ». Был создан штаб по раскрытию этого преступления, куда, естественно, вошли и «оборотни».

Очень скоро они выяснили, что в день происшествия сюда приезжали двое милиционеров. Визитеры объявили сутенершам, что отныне будут их «крышей», и оставили для связи номер мобильного телефона.

Полковник Самолкин, мозг бригады, понял, что деньги сами плывут в руки, благо вымогателей этих видели и в других развратных местах. Если задержать их со стволом или наркотиками, точки станут бесхозными, и тогда…

Телефон ставится на «прослушку». Через своих людей в УОТМ «оборотни» держат руку на пульсе и в режиме «онлайн» моментально получают информацию обо всех планах объектов; пару раз выезжают даже на «точки», куда условливались приехать вымогатели, но схватить их никак не удается.

Время идет, вместе с ним через пальцы утекают и деньги, и Самолкин принимает решение: идти на прорыв, благо и адреса, и имена людей давно уже установлены.

Ранним утром 13 марта сотрудники 5-го отдела десантируются на Кетчерской улице. Едва только будущая жертва — 20-летний Евгений Смирнов — выходит из подъезда дома, муровцы хватают его и суют под одежду ТТ. В тот же день берут и его подельника — Юрия Кудза-гова.

Никакого отношения задержанные к милиции не имели: они лишь выдавали себя за стражей порядка. К украденному пистолету — тоже. Но Валерий Демин, начальник отделения 5-го отдела МУРа, умудряется внушить следователю Головинской прокуратуры, что именно Куд-загов и Смирнов — организаторы этого преступления, и доказать сие — вопрос пары дней.

Следователь был молодой, только с институтской скамьи. Он тоже смотрел в детстве фильмы про отважных муровцев и словам орденоносца верил безоговорочно. Пока на одной «точке» краем уха не услышал разговор между Деминым и сутенером.

— Мы Кудзагова со Смирновым посадили надолго, — вещал подполковник, — так что платить теперь будете нам.

Потом был тяжелый разговор. Демин отнекивался, говорил, что следователю все послышалось, но факты — упрямая вещь. Доказать причастность задержанных к краже милицейского ствола не удалось. Кудзагова пришлось выпускать (по счастью, при аресте ему ничего не успели подбросить). Смирнову повезло меньше. За ношение огнестрельного оружия он пошел под суд и валит теперь лес в окрестностях славного города Соликамска…

Из книги Э. Котляра «МУР идет по следу»: Вы обязательно спросите: почему группа подполковника Тараторина, специализированная на преступлениях с антиквариатом, занялась вдруг оружием? Ответ прост: такова теперь работа в МУРе, и таков офицерский долг!

ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВО КОРОЛЕВА «ПАЛКА»

…Сомневаюсь, чтобы руководство Петровки не ведало, что творят эти люди. Уж о системе массового подбро-са оружия не знать тут просто не могли, однако смотрели на все сквозь пальцы. Главное — чтобы «палки» были «по-пенд икулярны»…

К сожалению, подход этот стал типичен для всей милиции в целом. В прокуратуре города услышал я о деле против сыщиков из угрозыска ОВД «Ивановское».

Эти люди за взятки выпускали на свободу преступников, а изъятое у них оружие подбрасывали другим. Оперев арестовали, отдали под суд. А вскоре в прокуратуру примчался разъяренный начальник отделения.

— Что вы наделали! — заорал он с порога. — Всю работу сломали. У меня теперь раскрываемость — на нуле.

— Но они же бандиты.

— Бандиты, да. Но зато работали хорошо, план давали. «Палки»…

Не закону, не обществу служит наша милицию: Ее Величеству королеве «палке». Можно быть хоть трижды преступником, но пока делаешь ты результаты — не важно даже, каким образом, — ни один волос не упадет с твоей головы. А уж искусством «показухи» герои наши овладели в совершенстве.

Впрочем, объяснять существование банды одним только этим обстоятельством — неверно. У «оборотней» были отличные связи. Тот же полковник Самолкин учился когда-то в Омской школе милиции вместе со многими влиятельными ныне людьми: начальниками главков МВД, республиканскими министрами.

А подельник муровцев, начальник Управления безопасности МЧС генерал Танеев, о котором чуть позже? Одного звонка этого замечательного человека было достаточно, чтобы снять любую проблему.