Эмили только приготовила кувшин с водой, как вдруг Симона, уже успевшая закатать рукава, прошептала:
      – Что это за женщина на белом коне? Во-он там, под деревом?
      Эмили загородила глаза от солнца и, посмотрев в указанном направлении, удивленно присвистнула:
      – Боже мой, да это же миссис Твайла!
      – Ба-а! Каким ветром ее занесло сюда? Давненько мы не виделись.
      – Сейчас все узнаем – видишь, она машет нам? – показала Эмили.
      Девушки оставили под кустами корзины с провизией и кувшины с прохладной водой для работников. В такую жару скоро от воды ничего не останется, они и так уже четыре раза ходили к реке, чтобы наполнить кувшины.
      Твайла соскочила с коня и поджидала их, укрывшись в тени. Она не ответила ни на их улыбки, ни на вежливые приветствия.
      – Кажется, у тебя есть семья? – ледяным тоном обратилась жена хозяина к Симоне.
      С трудом сглотнув, Симона кивнула головой. Мурашки побежали у нее по коже.
      – Мой супруг доволен работой твоего мужа, Симона. И он пообещал дать ему премию после окончания сбора урожая, не так ли?
      Симона снова кивнула. Она заволновалась, потому что миссис Твайла явно была чем-то разгневана, хотя молодая женщина и не понимала, чем именно. Она давным-давно не видела миссис Твайлу, и наверное, Эмили тоже давно с ней не встречалась.
      Тут Твайла посмотрела на Эмили.
      – А у тебя, кажется, кроме отца и матери в Бель-Клере работают еще двое братьев?
      Эмили с испугом закивала головой.
      Твайла холодно смотрела на них. Девушки еще больше занервничали.
      – Боюсь, у меня для тебя плохие новости, Симона, – заговорила Твайла, вздернув подбородок. – Твой муж не получит премии. Больше того, можешь сказать ему, чтобы он зашел к надсмотрщику и получил расчет. И за тебя тоже. Вы оба больше не работаете в Бель-Клере. Все это относится к тебе, Эмили, тоже. И, разумеется, ко всей твоей семье.
      Эмили испуганно прижала кулаки к губам, но Симона шагнула вперед и, ухватив Твайлу за рукав, взмолилась:
      – Почему? Почему вы это делаете? Мы знаем, что вы не одобряли нашу дружбу с Анджелой, но мы давно не видели ее. Пожалуйста, позвольте нам… – Девушка замолчала.
      Именно такой реакции Твайла и ожидала. Она с отвращением стряхнула со своей руки руку Симоны и, поджав губы, проговорила:
      – Кое-что для своих семейств вы еще можете сделать. Расскажите-ка мне о Гаторе. Все, что знаете.
      Смутившись, Симона быстро ответила:
      – Ничего. Никто ничего о нем не знает. Он держится особняком. Кто-то сказывал, что этим утром он не вышел на работу. Но какое он к нам имеет отношение, миссис Твайла? При чем тут мы? – Она сложила руки на слегка округлившемся животе, будто хотела защитить свое дитя от гнева хозяйки.
      – А вы разве не знали, что Анджела тайно встречается с ним?
      – Не-ет, мадам, нет! – Симона яростно замотала головой, и Эмили горячо поддержала подругу.
      Твайла была удивлена, но чувствовала, что они говорят правду. Она решила перейти к делу.
      – Если вы пообещаете помочь мне, то ваши семьи и вы, разумеется, сможете остаться в Бель-Клере. Но если вы откажетесь…
      – Мы все сделаем! – вскричала Симона. Ей была невыносима мысль о том, что им с Фрэнком придется уехать с плантации несолоно хлебавши.
      Эмили тоже заверила хозяйку, что станет всеми силами помогать ей.
      И Твайла выложила подругам, чего хочет от них.
      – Вы должны быть очень убедительны, – предупредила она, – чтобы Анджела ничего не заподозрила.
      Выслушав ее, девушки обменялись встревоженными взглядами, и Эмили решилась спросить:
      – А как же Гатор? Вдруг он докажет ей, что мы говорим неправду? Он же все станет отрицать…
      – Вот об этом не беспокойтесь. – Твайла злобно улыбнулась. – Он больше близко к Бау-Перо не подойдет. Вам ни в чем не придется убеждать ни его, ни его отца, который тоже, кажется, решил покинуть плантацию. Итак, вы в точности передадите Анджеле то, что я велела.
      – Да, – прошептала Симона. – Но мне это не нравится. Ведь Анджела – моя подруга. А я не привыкла врать подругам.
      – Я тоже, – призналась Твайла. – Вы должны верить мне, девочки, – слегка смягчилась она. – Это для ее же блага. Никто ничего не знает. И не должен узнать. – В руке она держала какой-то сверток, завернутый в носовой платок. Развернув его, Твайла показала девушкам пачку банкнот. Вручив деньги Симоне, она проговорила: – Вот, возьми в знак благодарности. Но пообещайте мне еще одну вещь.
      Симона, в жизни не державшая в руках столько денег, с готовностью закивала.
      – Если только вы увидите этого Гатора или услышите что-то о нем, немедленно сообщите мне или мистеру Синклеру. Вы поняли? И ни слова не говорите ему о нашем разговоре.
      Симона знала, что уж этого ей точно не захочется делать. Бросив взгляд на Эмили, она поняла, что и подруга того же мнения. Чтобы хоть немного успокоиться, она стала убеждать себя, что миссис Твайла права. Они делают благое дело, разлучая Анджелу с Гатором.
      Девушки молча наблюдали за тем, как хозяйка вскочила на коня и ускакала прочь.
      – Не знаю я, Симона, – задумчиво проговорила Эмили. – Не знаю, смогу ли сделать это. Уверена, Анджела поймет, что я вру.
      Симона поглядела на деньги.
      – Я смогу, – сказала она. – Да. Ради будущего моего ребенка. Знаешь, когда придет время, я сама все скажу ей, а ты молчи. Только не противоречь мне. Хоть это ты сможешь сделать?
      Эмили кивнула. В конце концов на карту было поставлено благополучие ее семьи.
      – Конечно, о чем разговор. Мне это не по нраву, но я все сделаю как надо, – заверила она подругу.
 
      Не встретившись с Гатором под ивой и на следующую ночь, Анджела поняла, что дело неладно. Она начала припоминать все их разговоры, пытаясь найти хоть что-то, что помогло бы объяснить поведение ее возлюбленного. Тщетно. Ей вспоминалось лишь хорошее. Ведь не сразу они стали испытывать взаимное влечение. Гатор сумел показать ей красоту родных мест; иногда они целыми вечерами просиживали под ее ивой, и он рассказывал девушке о великолепном многообразии мира, об удивительных краях, где ему удалось побывать.
      Да, их связывала не только страсть, но и крепкая дружба. Случая не было, чтобы он, не объяснив причины, не пришел на встречу с ней.
      Чувствуя себя обиженной и покинутой, Анджела поняла, что более ждать не имеет смысла. Он не придет. Что-то говорило ей, что ни в эту, ни в следующую ночь она его не увидит, поэтому девушка дала себе обещание утром непременно отправиться в поселок, чтобы выяснить, что с ним произошло.
      Анджеле не хотелось идти домой – она знала, что ее опять ждет бессонная ночь, когда она будет ворочаться в кровати, пытаясь отогнать мрачные мысли. А утром ей будет нелегко ускользнуть из дома, потому что Реймонд вернулся в Новый Орлеан и, без сомнения, заедет к ним с визитом. Он отсутствовал почти месяц, но девушка ничуть не соскучилась по жениху. Да и как могла она скучать по Реймонду, если мысли ее были заняты другим человеком?
      Еще Анджелу заинтересовала неожиданная перемена в Клодии – та не обращала на нее никакого внимания и лишь изредка бросала в ее сторону многозначительные взгляды, словно хотела показать, что знает какую-то тайну. Странноватым было и поведение ее родителей – оба тоже, казалось, тяготились ее обществом, а ставшее чуть ли не привычным молчание за обедом напоминало затишье перед бурей. Девушку тревожили все эти перемены в их жизни, но, погруженная в собственные переживания, она не придала им большого значения.
      Ее не было дома часа два. Вернувшись, она уже было направилась к решетке, чтобы по обыкновению забраться по ней на верхнюю веранду, как вдруг застыла от ужаса. Решетку убрали! А из-за кустов гардении навстречу ей вышла Твайла.
      – Мама? – изумленно прошептала Анджела. – Что… что ты здесь делаешь так поздно?
      – Я могла бы спросить тебя о том же, дорогая.
      Твайла была в легком шелковом пеньюаре, накинутом поверх ночной рубашки; ее распущенные волосы были завязаны в свободный «хвост» на затылке. Как только Клодия сообщила, что Анджела опять ушла из дома, Элтон позвал садовника и приказал немедленно убрать решетку. А Твайла все время поджидала дочь в саду.
      – Мне кажется, – продолжила она, – нам надо пойти домой и поговорить. Отец ждет в кабинете.
      Только теперь Анджела поняла причины странного поведения ее родителей и Клодии, которая, несомненно, доложила им о ее уходе. Девушке оставалось лишь с достоинством встретить неизбежное.
      Отец сидел за письменным столом, барабаня пальцами по его крышке, чтобы хоть как-то совладать с гневом. Дождавшись, пока Анджела и Твайла усядутся на диван, он спросил нарочито спокойным тоном:
      – Куда ты ходила, Анджела?
      – Я гуляла. – Отчасти это было правдой.
      – И для того, чтобы погулять, ты спускаешься по решетке? Вот как! – Не дав ей слова сказать, Элтон вскочил со стула и закричал: – Ты ведь ходила на свидание с мужчиной, так?
      Затем он уселся и украдкой посмотрел на Твайлу – та едва заметно кивнула в знак одобрения. Элтон действовал строго по сценарию.
      Уставясь в пол, Анджела нервно стиснула руки. Она не собиралась ни в чем признаваться родителям и упрямо повторила:
      – Нет, я ходила гулять. Мне захотелось пройтись, но я не пошла по лестнице, потому что вы могли услышать мои шаги и не выпустить меня из-за того, что уже слишком поздно.
      Элтон опять посмотрел на Твайлу, показывая, что теперь ее очередь говорить. Хотя он и действовал заодно с женой, ему их затея очень не нравилась.
      – Анджела, мы тебе не верим и считаем, что ты даже не понимаешь серьезности своего поступка, – сурово произнесла Твайла. – Если об этом узнает Реймонд, он не захочет жениться на тебе. Да и не только Реймонд – любой порядочный мужчина. Мы хотим знать, с кем ты встречаешься? Твой отец поговорит с этим человеком, чтобы убедить его ничего никому не рассказывать.
      Анджела молчала.
      Демонстративно вздохнув, Твайла поглядела на Элтона.
      – Впрочем, думаю, когда этот неизвестный поймет, что она не придет на встречу, то догадается, что ее поймали, и не решится распускать язык. Так что, по-моему, можно надеяться, что никто ничего не узнает. – Повернувшись к дочери, Твайла запричитала сквозь слезы: – Как ты могла так поступить с нами? Как могла опозорить свою семью? Ты грешная, своенравная девушка, Анджела, ты разбила наши сердца! – Твайла закрыла руками лицо.
      – Простите, – пролепетала Анджела. – Я не хотела обидеть вас…
      – А что же ты собиралась делать дальше? – вскричал Элтон. – Если бы мы не поймали тебя? Неужто ты так глупа, что решилась гулять с другим мужчиной накануне свадьбы?
      Анджела почла за лучшее не рассказывать родителям, что полюбила каджуна и хочет провести с ним остаток жизни. Это спровоцировало бы новый скандал, а ей нужно было время, чтобы все как следует обдумать. Пока они не знают, с кем она встречается, Гатор в безопасности.
      – А как давно вы узнали? – прошептала она. Девушка подумала, что родителям, возможно, известно имя Гатора, они уже виделись с ним и приказали ему держаться от нее подальше.
      Твайла, уловившая сомнение в голосе дочери, немедленно отозвалась:
      – Как это – «как давно»? Конечно же, этой ночью! Неужели ты могла подумать, что нам известно о твоем поведении и мы молчим, позволяя тебе встречаться с кем попало?
      – Хотел бы я видеть, как ты спускаешься вниз по решетке! – сердито вставил Элтон. – Я бы прихватил с собой ружьецо да прикончил бы негодяя, который втянул тебя в эту историю и заставлял бегать на свидания по ночам, прячась от людей. Ты вела себя как дешевая шлюха!
      – Элтон! – укоризненно проговорила Твайла.
      – Нет, я именно это хотел сказать! – взревел Синклер.
      – Но почему ты делала это? – с укором спросила Твайла. – Как могла ты до такой степени распуститься?
      Чувствуя себя несчастной и униженной, Анджела ничего не ответила.
      Твайла встала и опустилась перед дочерью на колени. Взяв в свои руки ледяные руки Анджелы, она сказала:
      – Ожидая тебя, мы с отцом все обговорили и пришли к определенному решению.
      Анджела вопросительно поглядела на нее.
      – Мы поняли, что ты не очень-то рвешься замуж. Ты ужасно обращаешься с Клодией. Ты явно несчастна. Поэтому мы с отцом решили, что самое лучшее – на некоторое время отослать тебя из дома.
      – Нет! – вскричала Анджела, вырвав у матери руки. Несмотря на отчаяние, она страшно разозлилась. – Я не хочу жить у Иды Дюваль! Только не сейчас! Может, я и смогу терпеть ее общество, когда выйду замуж, но, ради Бога, не приближайте этот день!
      – Дорогая, мы вовсе не к Иде хотим тебя отправить.
      Анджела посмотрела на отца, но тот отвел взгляд. Тогда девушка повернулась к матери:
      – А куда же?
      – В Англию. В хорошую школу для девушек недалеко от Лондона. Ты получишь отличное образование, станешь более зрелой, а когда вернешься – вся эта история забудется. О Реймонде не тревожься, – улыбнулась Твайла. – Думаю, он лишь обрадуется тому, что у него будет такая образованная жена. Он сможет даже иногда приезжать к тебе. Так что все сложится замечательно, а наша семья не будет вовлечена в большой скандал, который неизбежно разразится, если все выплывет наружу.
      Анджела яростно затрясла головой.
      – Нет! Я никуда не поеду! Вы не заставите меня! Я убегу! Да, убегу этой же ночью! – Она вскочила, дрожа всем телом.
      Потом она сумеет справиться с навалившимся горем, но сейчас ей необходимо встретиться с Гатором. Немедленно! Она поверила ему, поверила в его любовь. Что-то удерживает его от встреч с нею, что-то ужасное… Ведь приходил же он под иву каждую ночь, когда она плавала на пароходе! Если уж он доверял ей, то она должна тем же ответить ему.
      Родители ждали такой реакции, поэтому Элтон проговорил:
      – Что ж, поговорим обо всем завтра. Мы все слишком огорчены. Ступай в свою комнату, Анджела.
      Девушка бросилась наверх, ничуть не удивившись, что Клодия отскочила от двери, когда она вышла из кабинета. Сестрица явно подслушивала.
      – Ну и ну! – не удержалась Клодия. – Похоже, маленький папин ангелочек превратился в маленькую шлюшку. – Гадко захихикав, она направилась в свою комнату.
      Но Анджеле не было дела до ее насмешек. Ей вообще ни до кого не было дела. Она хотела одного – убежать из дома и встретиться с Гатором.
      Она не спала почти до рассвета, а заснув, проспала до полудня. Открыв глаза и увидев, что солнце уже высоко, девушка торопливо оделась, гадая, сумеет ли выбраться из дома незамеченной.
      Впрочем, ей не стоило волноваться.
      Когда она спустилась вниз, Кезия сообщила, что миссис и мистер Синклер уехали в Новый Орлеан, чтобы поговорить с Реймондом.
      – Не знаю даже, почему они так торопились, – добавила Кезия. – Уж на что, кажется, я рано встаю, а тут поднялась, вышла из комнаты – гляжу, родители-то ваши уже уезжают.
      Зато Анджела все поняла. Мать боялась, что Реймонд заподозрит неладное, поэтому спешила поскорее встретиться с ним и все уладить. Отлично. Стало быть, она может отправиться на тростниковую плантацию.
 
      Эмили первой заметила ее. Девушки стояли на краю поля возле большой бочки для воды. Вода давно уже кончилась, и работники ругались, потому что им нечего было пить; но девушки не могли пропустить Анджелу, которую поджидали с самого утра.
      – Вон она, – прошептала Эмили. – Слезает с лошади.
      – Отвернись, сделай вид, что наполняешь ведра, – скомандовала Симона. – И главное – соглашайся со всем, что я скажу.
      – Я так боюсь, что она догадается… – пробормотала Эмили. – Господи, лучше бы нам этого не делать.
      – Ты забыла, что миссис Твайла сказала. Это все только на благо Анджеле. Уж матери-то лучше знать.
      Повернувшись к подруге, Симона громко заговорила:
      – А этот Гатор всех нас обдурил, право слово! Подумать только – он так глуп, что осмелился встречаться с чужой женой! Словно не все наши девчонки на него заглядывались! Уверена – любая согласилась бы лечь с ним!
      Эмили принужденно засмеялась, но сказать в ответ ничего не успела, потому что в этот момент к ним подошла Анджела.
      Симона резко обернулась, прикидываясь удивленной.
      – Ах, это ты! Привет, подружка! Давненько не виделись. – К собственному удивлению, ей легко удавалось говорить веселым тоном. Обняв Анджелу, она сразу поняла, что та все слышала – девушка словно окаменела, руки ее стали холодными как лед. – Мы тут как раз толкуем о Гаторе, – небрежно проговорила Симона. – Помнишь его?
      Почувствовав себя увереннее, Эмили тоже повернулась к подруге и добавила:
      – Этот парень вытащил нас с тобой из воды, ты не забыла?
      – Ну да, он еще привез тебя ко мне, – напомнила Симона. – Надеюсь, ты не обратила тогда внимания на мою болтовню и не стала развлекаться с ним? Вообще-то ты умная девка и наверняка сразу его раскусила.
      – Я не пойму, о чем ты говоришь, – деланно равнодушным тоном проговорила Анджела. – Мы просто были друзьями, вот и все. Я очень давно его не видела. Сейчас я просто проходила мимо и подошла поздороваться с вами. А он что, где-то рядом работает?
      – Гатор? Здесь? – Расхохотавшись, Симона захлопала себя по коленям. – Да он, пожалуй, уж за сотню миль отседова – сразу свалил, как только понял, что может получить пулю в лоб.
      – О чем это ты говоришь? – удивилась Анджела. – Кто может получить пулю? – Девушка чуть не кричала от страха, опасаясь, что отец все-таки узнал, с кем она встречалась. – Кто собирался в него стрелять?
      – Как это кто? Разумеется, Карл Норвиль, потому что застукал его в постели с собственной женой. – Симона сделала вид, что не очень удивилась тому, как изменилось лицо Анджелы. – Эй, что-то не так? – тем не менее спросила она. – Подумаешь, это обычная вещь – муж всегда хочет убить того, кто переспал с его женой. Гатору повезло – он сумел сбежать. А сколько женщин по нему сохнет – страсть! Ну да ладно! Он уехал, и все позади. Восс Фэрранд сказал Фрэнку, что Гатор почти каждую ночь уходит куда-то. На днях, кстати, он видел, как тот болтал в лесу с какой-то девушкой.
      Анджела покачнулась. Испугавшись, что подруга вот-вот упадет в обморок, Эмили посоветовала ей присесть в тени под деревом.
      – Нет-нет, все хорошо. – Девушка энергично покачала головой, давая понять, что с ней все в порядке. Никто не догадается, какую глупость она совершила. Родителям известно лишь то, что она была с мужчиной, больше они ничего не узнают.
      Анджела побежала к своему коню.
      – Куда ты? – закричала ей вслед Симона. – Ты же только пришла. Останься…
      Но девушка, не останавливаясь, добежала до лошади, вскочила в седло и пустила ее галопом.
      Подруги смотрели ей вслед, а потом Эмили прошептала:
      – Нам должно быть ужасно стыдно. Я видела ее лицо – она, несомненно, любит этого человека. Но куда же он делся?
      Симона ответила, что не знает. Никто не знал. Ни загадочного Гатора, ни его отца с позавчерашнего дня не видели на плантации. Подняв ведро, девушка направилась к тростниковым зарослям.
      – Это не важно, – пробормотала она. – Для нас это не важно, и мы должны поскорее обо всем забыть.
      Задумчиво кивнув, Эмили пошла следом за ней.
      Анджела лежала на кровати, когда в коридоре послышались шаги матери. Переждав некоторое время, она встала и направилась в ее комнату.
      – Да? Кто это? – откликнулась на ее стук Твайла.
      Открыв дверь, Анджела вошла в комнату.
      Вид у девушки был до того несчастный, что Твайле на мгновение стало жаль дочь. И все же она была рада – ее план сработал. Чтобы как-то разрядить обстановку, Твайла проговорила:
      – Мы с Элтоном утром ездили навестить Реймонда, чтобы он не приехал сюда: ведь, боюсь, тебе сейчас не до встреч с женихом. Но ему так хочется повидать тебя, что он обещал быть к чаю. Однако, если ты не готова увидеться с ним, я скажу, что ты плохо себя чувствуешь.
      – Нет, в этом нет необходимости, – ответила девушка. – Я хочу сама объяснить ему, почему свадьба откладывается.
      У Твайлы перехватило дыхание.
      Анджела на мгновение закрыла глаза, а потом решительно произнесла:
      – Я решила поехать в Англию. И чем скорее, тем лучше.
      Мать едва не закричала от радости. Именно об этом молила она Господа все последние дни. Анджела никогда не узнает об обмане. В это самое мгновение Элтон был занят тем, что выпроваживал с плантации семьи Симоны и Эмили. Они немедленно уедут к одному его приятелю в Алабаму. Синклеры должны быть уверены: никто не сможет рассказать их дочери, что на самом деле произошло.
      Правда, был один короткий миг, когда, увидев, до чего несчастна ее дочь, Твайла чуть не призналась во всем. Но она быстро взяла себя в руки, решив, что любовью сумеет помочь Анджеле больше, чем словами.
      Мать подошла к дочери и обняла ее.
      – Дорогая! Я буду очень скучать по тебе… но все, что мы делаем, – к лучшему. Потом ты сама поймешь.
      Сдерживая подступившие рыдания, девушка уткнулась лицом матери в грудь и хрипло прошептала:
      – Я люблю тебя, мама.
      Твайла села на кровать и усадила дочь рядом.
      – Знаешь, – заговорила она, взяв ее руки в свои, – что бы ты ни думала, я, конечно, тебя люблю больше. Я понимаю, иногда тебе кажется, что я отдаю предпочтение Клодии, но делаю это лишь потому, что она несчастна – ведь у нее же никого нет. И…
      – Мама, не надо, – перебила ее Анджела. – Я все понимаю, хотя временами мне бывает очень больно. Я понимаю, что ты любишь меня. Мне хотелось бы… – Голос ее прервался, но, помолчав, она продолжила: – Мне хотелось бы, чтобы ничего этого не случилось.
      Твайла осторожно убрала прядь волос с лица дочери, а потом снова прижала ее к себе.
      – Дорогая, чем старше ты будешь, тем больше будет вещей, о которых ты пожалеешь. Такова жизнь. Просто помни, что надо всегда смотреть вперед, не оглядываясь на прошлое, и в один прекрасный день ты забудешь все неприятности. И еще помни… – Тут Твайла крепко сжала дочь в своих объятиях. – Всегда помни, что Господь любит тебя и я тоже…
      И в этот момент Анджела мысленно добавила: «Где бы ты ни был, Гатор, знай, что я люблю тебя».
 
      Бретт чувствовал, что замерзает. Поежившись, он подумал, что просто нелепо мерзнуть в жаркий августовский день – видимо, сказывались недавние переживания. Эти раны еще не скоро зарастут.
      Подойдя к поручням, он посмотрел на грязные воды реки. Ему пришло в голову, что река чем-то напоминает его жизнь. Течет себе вперед, становясь все грязнее из-за глупых ошибок. Никогда больше не поверит он женщине. Отныне его сердце закрыто для любви.
      К нему подошел еще один пассажир.
      – Куда едешь, приятель? – спросил он.
      Бретт пробормотал, что еще не знает.
      Незнакомец по-дружески положил ему руку на плечо, но Бретт смерил его таким ледяным взглядом, что тот тут же опустил руку.
      – Просто я подумал, – объяснил незнакомец, – что, может, вы ищете работу?
      Бретт пожал плечами: он уже решил вернуться на море.
      Незнакомец настаивал:
      – Вам будут хорошо платить. Позвольте мне представиться. Джилберт Сэмюелз. Из Сент-Луиса.
      Он протянул Бретту руку, но тот лишь кивнул.
      – Я работаю в компании, которая организует почтовое сообщение с Западом – от Миссури до Калифорнии. Работа опасная, поэтому платят много. Вы производите впечатление сильного и смелого человека, вот мне и пришло в голову, что я могу предложить вам то, что вы ищете.
      Суровость на лице Бретта сменилась явной заинтересованностью. От Миссури до Калифорнии. Девственные места. Дикие и жестокие. Он снова сможет бросить вызов судьбе. Да еще и получить хорошие деньги. И возможность все забыть, думая только о том, как бы спасти шкуру. Чего еще хотеть? Неловко улыбнувшись, Бретт проговорил:
      – Давайте-ка выпьем и обсудим ваше предложение, мистер.
      Он направился в салон, а Сэмюелз поспешил следом за ним.

       Англия, 1862 год
      Прижимая к груди конверт, мисс Дигон вошла в комнату и уселась за стол из орехового дерева.
      Анджела боялась встречи с ней. С трудом подбирая слова, она заговорила:
      – Мисс Дигон, я хочу извиниться перед вами. Знаю, что не должна была заходить в кухню так поздно, но некоторые девочки очень проголодались, и ведь в конце концов мы взяли всего лишь одну булочку. Я и не думала, что булочка предназначалась для вас, поверьте мне. Я решила, что ее просто кто-то не съел. Боже мой, вечно со мной всякие неприятности происходят, но еще раз прошу вас простить меня, – повторила она. – Мне осталось провести в школе всего несколько месяцев и…
      – Боюсь, тебе придется остаться здесь дольше, чем ты предполагаешь, – перебила ее мисс Дигон, задумчиво постучав пальцами по конверту.
      Анджела оторопела: ей и в голову не приходило, что она может по какой-то причине задержаться в школе.
      – О чем вы говорите? – воскликнула девушка. – Через несколько месяцев я возвращаюсь домой. Это решено. Мои родители уже ждут. Уверена, вы не задержите меня здесь в наказание. Папа и мама не позволят вам сделать это.
      Тяжело вздохнув, мисс Дигон повернулась к окну. Стоял хмурый день. Меньше всего ей хотелось оставлять Анджелу Синклер в своем заведении сверх положенного срока хоть на час. И так эта девушка провела в школе больше времени, чем необходимо, но ее состоятельные родители оплачивали все расходы, так что приходилось терпеть. Но мисс Дигон сама считала дни до того момента, когда мисс Синклер уедет наконец в свою Америку – у нее было немало неприятностей из-за независимого и своевольного нрава этой ученицы. И потом, она плохо влияла на других.
      Да, честно говоря, мисс Дигон только и ждала, когда Анджела уедет из школы. И ей вовсе не хотелось, чтобы столь печальное событие заставило девушку остаться. Желая хоть как-то смягчить удар, она начала издалека: