Рай в шалаше

      – Зачем тебе ехать туда? – недоумевал Гарди. – Почему ты решила, что должна отправиться в столицу?
      Анджела таинственно улыбнулась.
      – Просто я поняла, что настала и моя очередь вступить в войну, – сообщила она.

Глава 32

      – Ты не замерзнешь? – спросила Мелора, передавая Анджеле поводья. – Господи, не живи я тут сызмальства, решила бы, что пойдет снег. Не помню, чтобы стоял такой холод.
      – Не беспокойтесь. На мне столько одежды, что я едва могу двигаться. – Анджела имела в виду шерстяное платье Мелоры и ее же плащ. Вещи были велики девушке, но она не обращала на это внимания. Тяжелая полсть прикрывала ее ноги, шапка была подвязана теплым шарфом, а на руки Анджела натянула толстые перчатки. – Вы не забыли, где я оставлю коляску?
      – Гарди сказал, что они с Миллардом привезут ее сегодня же. Но как ты вернешься? Ты уверена, что не хочешь поехать обратно с ними? – Мелора потерла озябшие руки, зубы ее выбивали дробь на утреннем морозце.
      Анджела в который раз повторила, что не знает, сколько времени ей придется пробыть в Бель-Клере, добавив при этом, что ей лучше не возвращаться в Новый Орлеан.
      – Я отправлюсь в Ричмонд морем. Не сомневаюсь, что найду рыбака, готового помочь мне добраться до корабля конфедератов. – Заметив, что Мелора дрожит от холода, девушка добавила: – Идите-ка лучше в дом, а то совсем окоченеете.
      – Мне кажется, я вот-вот расплачусь, – промолвила Мелора, – у меня такое чувство, что я больше не увижу тебя.
      Анджела с трудом сглотнула застрявший в горле комок.
      – Я никогда не забуду вас. Подумать только, раньше я с неохотой ожидала вас, думая об очередном уроке… – Она рассмеялась. – Зато сейчас что бы я без вас делала? Я всегда буду благодарна вам.
      – Я рада была помочь тебе, дитя мое. Я любила твою маму, а твой отец… – Мелора быстро заморгала и замахала руками. – Поезжай скорее, а то я и вправду расплачусь. Слезы на щеках превратятся в ледышки, и на кого я буду похожа? – Всхлипнув, женщина пошла к дому.
      Анджела, пустив лошадь рысью, поехала по булыжной мостовой, ни разу не обернувшись назад.
      Тяжелые серые облака низко нависли над землей. Над рекой и болотами поднимался густой туман, так что коляски с беглой заключенной почти не было видно. Кроме того, в этот ранний час на улице было мало прохожих.
      Анджела даже радовалась плохой погоде и туману – ей не хотелось видеть опустошенных плантаций. Но когда она ехала знакомой дорогой, ей, казалось, слышалось заунывное пение рабов, которые обычно подбадривали себя песней во время тяжелой работы. Однако на самом деле ничто не нарушало гнетущую тишину.
      Анджела была очень благодарна Мелоре Рэбин – мало того, что та одолжила ей свою коляску и не пришлось идти пешком, так Мелора еще снабдила ее своими документами – на случай встречи с патрулем юнионистов.
      Внезапно девушку стали донимать мысли о Бретте. Ей так хотелось возненавидеть его, но, как ни странно, ненависти не было в ее душе. Да, конечно, он обманул ее, но ведь они провели вместе столько восхитительных минут. Именно Бретт помог Анджеле почувствоватьмир! Это он научил ее снова радоваться жизни, и этого она не забудет.
      А что говорить о его объятиях! Анджеле казалось, что она улетала в другие миры, паря на серебристых облаках наслаждения. Охваченные пламенной страстью, они, по сути, становились единым существом. Анджела даже начала верить, что они всегда будут вместе.
      И еще Бретт помог ей поверить в свои силы и забыть о слепоте. Он добился того, что она перестала замечать болезнь, полагая, что, раз уж они вместе, им ничто не страшно.
      Снова и снова девушка пыталась найти ключ к загадке – почему он столь подло использовал ее? Но ответа не было. Можно не сомневаться, этот человек – мастер по части обмана. Вспомнив об этом, Анджела почувствовала, что гнев опять охватывает все ее существо.
      Анджеле хотелось забыть о своей любви, потому что именно любовь приносила ей самые горькие страдания. К тому же, поскольку Бретт и Гатор – один и тот же человек, получается, что она дважды влюбилась в него и он дважды обманул ее.
      Коляску и лошадь Анджела спрятала в зарослях низких пальм. Девушка решила поторопиться, чтобы не навлечь на себя новые неприятности. Впрочем, едва ли кто-то отважился бы отправиться на прогулку в такую погоду.
      Наконец она увидела серый обветшавший дом. Тростник, как и говорила Мелора, склонился к земле, словно плача от горя. Коробочки хлопка пожелтели: можно не сомневаться, что хлопок, как и тростник, тоже погибнет. Красивая, ухоженная плантация исчезла.
      Холодный ветер с реки пробежал по голым ветвям дубов, и они тяжело застонали, словно жалуясь. Анджеле даже пришло в голову, что этот шум – горькие стоны ее отца, страдающего в гробу от того, что сотворили янки с его любимой плантацией.
      Девушка вошла в дом с черного хода. Тяжелая тишина, царившая в особняке, угнетала.
      Заглянув в комнату слуг, Анджела заметила признаки жизни. Но где же все? Мелора сказала, что Реймонд с Клодией по-прежнему живут здесь вместе с несколькими слугами. Однако Анджела не увидела пока ни души.
      Внезапно какой-то звук привлек внимание девушки. Обернувшись, она чуть не вскрикнула от радости: по двору из кухни ковыляла Кезия.
      Увидев Анджелу, негритянка разрыдалась:
      – Господи, мисс Анджел, неужто это вы? Детка моя, слава Богу!
      – Да, это я, – рассмеялась Анджела, но на глазах у нее были слезы. – Как же я рада видеть тебя!
      Отступив на шаг, Кезия с восторгом оглядела девушку.
      – Господи, вы видите?! Господь Вседержитель, видите! – Кезия разразилась бурными рыданиями.
      Анджела, пытаясь успокоить негритянку, повела ее в дом.
      – Я сюда очень ненадолго, Мамми. Если только янки найдут меня, то снова упрячут в тюрьму. А где же все?
      Всхлипывая и утирая нос краем фартука, Кезия заговорила:
      – Мисс Клодия никогда не спускается вниз раньше полудня, да и то только чтобы поругаться. Уж она завсегда находит причину. А мастер Реймонд… Он все время пьяный: то спит в постели, то в кабинете вашего батюшки, а то уходит на сахарный завод и там делает ром. Так что туточки, окромя меня, всего несколько человек осталось, – продолжала она. – Да и они ничего не делают, потому что ненавидят мисс Клодию и знают, что она им не заплатит.
      Интуиция подсказывала Анджеле, что не стоит задавать этого вопроса, но она все же спросила:
      – А как твой сын, Кезия? Как Вильям?
      Заливаясь потоками слез, негритянка опустилась на табуретку. Оказывается, мальчик два месяца назад слег с малярией. Лекарств не было, поэтому смерть быстро забрала его.
      – У меня больше никого нет, мисси, некуда пойти. Я уж стара, чтоб блуждать по стране да искать где лучше. Здеся у меня хоть крыша над головой есть, а мисс Клодия, какая б ни была, кормит меня. Всех коров и свиней забрали солдаты. Оставили одну лошадь да коляску, и все только потому, что мастер Реймонд – сын доктора Дюваля. Доктор работает в ихней больнице, вот они и смилостивились. А вся еда в доме появляется, когда мастер Реймонд ездит в город и привозит кое-что от свово папочки.
      – Боже мой, – в отчаянии прошептала Анджела.
      Покачиваясь на табурете, Мамма Кезия причитала:
      – Здесь все плохо, все плохо, мисси, не стоило вам даже приезжать сюда. Солдаты обязательно вас поймают, так и знайте. Ах, мисс Анджел, зачем вы вернулись? Нечего здесь делать, нечего…
      С тревогой оглядевшись по сторонам, девушка пробормотала:
      – Молчи, Кезия. У меня были причины вернуться.
      – Но вас же увидит мисс Клодия! Она позовет янки…
      – Надеюсь, я уеду до того, как она проснется. – Анджела направилась к двери. – Пожалуйста, Мамми, не говори, что видела меня, хорошо? Не только Клодии, но и Реймонду. Я постараюсь уехать как можно быстрее.
      – Об этом не беспокойтеся, мисс Анджел, но лучше вам поторопиться, потому что она вот-вот придет. А если уж она встретит вас – неприятностей не миновать.
      Кивнув, Анджела побежала в кабинет отца, надеясь, что не встретит там Реймонда.
      Дверь была заперта. Девушка протянула было руку, чтобы открыть ее, но тут страшные воспоминания нахлынули на нее. Вот она видит распростертое на полу тело отца, бросается к нему… Какое-то неожиданное движение, она поворачивает голову, но слишком поздно… Лицо, уже виденное когда-то… А потом – страшная боль и забытье…
      Набрав в грудь воздуха, девушка повернула ручку и решительно вошла в кабинет. Она быстро подошла к камину и опустилась возле него на колени. Несколько мгновений ее пальцы нащупывали кирпичи… Один, второй… Отец говорил, что надо найти третий и…
      Кирпич зашатался от ее прикосновения.
      С замиранием сердца Анджела увидела ключ на том самом месте, о котором говорил отец. Сунув ключ в карман, она задвинула кирпич на место. Девушка едва не смеялась от радости: у нее почему-то возникла уверенность, что теперь все будет хорошо. Ей осталось лишь пройти в склеп и забрать пластины. После этого она сможет уехать.
      Усмехнувшись, Анджела подумала, что, возможно, украдет лошадь Клодии, как уже однажды украла коня Бретта. Это будет неплохой местью.
      Девушка остановилась на мгновение, желая в последний раз оглядеть кабинет отца. Мелора Рэбин почувствовала, что больше им не встретиться, а теперь и у Анджелы появилось ощущение, что она никогда больше не вернется сюда и не увидит родного дома. Да и зачем? Бель-Клер, который она так любила, умер. Даже если тут все привести в порядок, дом уже не будет прежним. Что ж, наверное, это не так страшно – ее ждала новая жизнь, и девушка без опаски шагала в неизвестное будущее.
      Анджела медленно обошла комнату, бережно дотрагиваясь до вещей, которые напоминали ей о прежних счастливых деньках. Настала пора оставить все эти воспоминания в прошлом.
      Тяжело вздохнув, она повернулась к двери и… оцепенела: перед ней стояла Клодия. Названая сестра лишь отдаленно напоминала ту красавицу, какой была когда-то. Блестящие белокурые кудряшки превратились в бесцветные патлы, обрамляющие изможденное лицо. Ее утреннее платье было заляпано пятнами, и, несмотря на холод, Клодия была босиком. Гадко хихикнув, она заметила:
      – Итак, ты у нас прозрела. Ну-ну… – Отпив глоток виски из грязного стакана, который она держала в руках, Клодия завопила: – Какого черта ты вернулась? Что ты здесь делаешь, сука поганая?
      – Я уже ухожу, – спокойно ответила Анджела. У нее не было ни малейшего желания скандалить. – Не стоило приходить сюда. Мне очень жаль.
      – Тебе… жаль? – икнула Клодия.
      Анджела подумала, что сестра явно перебрала спиртного.
      – Да, жаль. И я ухожу…
      Замахнувшись, Клодия швырнула в нее стакан. Анджела едва успела пригнуться – стакан вдребезги разбился о стену.
      – Как ты посмела вернуться? – взвизгнула Клодия. – Это ты во всем виновата! Если бы не ты, Бель-Клер не был бы разрушен…
      – Я же сказала, что ухожу, – повторила Анджела. – Так что не расстраивайся.
      С дрожащими от злости губами Клодия невнятно пробормотала:
      – Я должна была получить то, что хотела. Должна! Я хотела, чтобы тебя здесь не было, а Бель-Клер перешел в полную мою собственность… Я-то думала, что, если подставлю тебя, обвинив в помощи повстанцам, ты навсегда останешься в тюрьме. Куда там!.. Янки, черт бы их побрал, решили, что твой папаша спер у них что-то, поэтому все страдания выпали на мою долю, а ты… ты… Когда ты сбежала из тюрьмы, они заявились сюда и перевернули все вверх дном. Я пообещала им, что беспокоиться нечего, что я сама убью тебя, если ты только объявишься. – Клодия вошла в кабинет.
      Анджела попятилась назад – к стене, отделявшей кабинет от столовой.
      Клодия подошла к камину и взяла кочергу – Анджела, содрогнувшись от ужаса, узнала в ней ту самую, которой ее однажды уже чуть не убили.
      – Нет, послушай, – взмолилась она, – позволь мне уйти. Пусть Бель-Клер будет твоим, я никогда больше не вернусь, обещаю.
      Клодия принялась размахивать кочергой, приближаясь к сестре.
      – Что, дорогая сестрица? Говоришь, я могу все оставить себе? Какая щедрость! Особенно твой дар ценен после того, что по твоей милости сделали с усадьбой. А скажи-ка, не отдашь ли ты мне и моего муженька? Может, ты оставишь его, и он перестанет думать о тебе день и ночь, а? Даже когда я рассказала, как ты трахалась с этим каджунским ублюдком, он никак не прореагировал! Да, конечно, он согласился жениться на мне, надеясь, что брак поможет ему забыть тебя… но нет, все оказалось напрасным. Он превратился в тряпку, он постоянно пьян, тут еще ты явилась! Нет, дрянь, ты мне за все заплатишь…
      Краем глаза Анджела заметила, что дверь в узкий проход, соединяющий столовую с кабинетом, слегка приоткрыта. Она могла спастись! Девушка бросилась в темную комнатушку, рванула ручку двери, ведущей в столовую, и с ужасом поняла, что та заперта.
      И тут вдруг дверь, через которую она вбежала сюда, захлопнулась. Анджела оказалась в кромешной тьме. Она попала в ловушку!
      – Теперь ты сполна за все заплатишь! – захохотала Клодия. – Ты решила, что можешь перехитрить меня? Да я же видела сверху, как ты шла сюда, дурочка. Я заранее заперла дверь в столовую, так что посиди-ка в темноте, пока солдаты не уведут тебя туда, где тебе самое место. Ты сгниешь в тюрьме! Я иду за ними! Да, кстати, сестренка, – бросила она, уже выходя из кабинета. – Может, поверив в мою преданность, северяне окажут мне услугу и не просто посадят, а повесят тебя. Я очень на это надеюсь.
      Клодия бросилась в свою комнату, дрожа от возбуждения. Быстро одевшись, она накинула самый теплый плащ, надела шляпу и побежала вниз.
      По пути ей встретилась Мамма Кезия. Едва взглянув на ее испуганное лицо, Клодия сразу поняла, что та все знает. Быстро подойдя к негритянке, Клодия дала ей пощечину. Кезия испуганно вскрикнула и схватилась за щеку.
      – Да, Мамми, сучонка надежно заперта, – сквозь зубы процедила Клодия. – Я уверена, ты знала о том, что она сюда заявилась, но даже и не подумала доложить об этом мне. Попробуй только освободить ее. Я сейчас еду в Новый Орлеан за солдатами, и если только ее не будет там, где я оставила ее, то ответишь за это ты! Тебя посадят за решетку или застрелят на месте! Поняла?
      Дрожа всем телом, Кезия испуганно забормотала:
      – Да, мэм, да… Я все поняла… Да, мэм… Я не выпущу ее. Обещаю…
      Вздернув подбородок, Клодия вышла из дома и направилась в конюшню.

* * *

      И опять Анджела оказалась в полной тьме.
      Опустившись на пол, она в отчаянии подумала, что, пожалуй, лучше бы зрение не возвращалось к ней. Она по-прежнему жила бы с Бреттом, чувствуя умиротворение в своем темном мире.
      Ведь говорил же он ей, что любит и хочет провести вместе с ней всю жизнь. Может, конечно, его слова и были ложью, но… Счастье длилось бы чуть дольше…
      Анджела с горечью созналась себе, что, возможно, на этой земле, полной обмана и жестокости, слепоте можно даже радоваться.
 
      Пробравшись в кладовую, Лео вытащил метлу. Проклятые янки, злился он, никак не оставят его в покое! Он подписал эту чертову присягу, хотя сразу же сообщил им, что на войну ему наплевать. Но этого им было мало! Они, видите ли, захотели, чтобы он работал! Пришлось ему притвориться хромым и сказать, что он не в состоянии трудиться. На это они заявили, что даже он и ему подобные годны на что-то. Лео вручили метлу и велели подметать и выполнять мелкие поручения. Однако в последнюю ночь он забыл о работе: ему удалось стянуть у одного офицера бутылочку виски, напиться и отправиться на прогулку по своей любимой аллейке. Но солдаты нашли Лео, поколотили и посоветовали приняться за дело, пока его не отправили рыть канавы.
      Лео то и дело забывал хромать – это было нелегко, когда голова гудела с похмелья, но он все же старался. Сейчас, похоже, вокруг не было ни души. Лео слышал, как солдаты говорили о том, что все офицеры собрались в штаб-квартире моряков – им надо было обсудить поражение в Бау-Теш.
      Но Лео это не волновало. Ему вообще на все было наплевать и хотелось лишь одного – раздобыть где-нибудь еще бутылку виски и напиться до полусмерти. Каждую неделю Голос оставлял ему некоторую сумму возле усыпальницы, но денег всегда оказывалось так мало.
      У Лео было еще одно желание: он хотел увидеть на заборе белую перчатку. Это означало бы, что Голос узнал, где скрывается Анджела Синклер. Лео прикончил бы ее, получил что ему причитается и убрался отсюда подобру-поздорову.
      Он закончил работу около трех. К его глубокому сожалению, виски он так и не нашел, хотя старательно перерыл столы всех офицеров. Стало быть, ему придется бродить по улицам в надежде найти еще какого-нибудь выпивоху, который уснул, не допив бутылки.
      Лео опять спустился в кладовку, освещаемую слабым светом фонаря. Открыв дверцу, он хотел было положить метлу на место, но вдруг вскрикнул от радости: на гвозде для метлы висела белая перчатка.
      Это могло означать лишь одно – Голосу удалось что-то разузнать.
      Лео стремглав помчался на кладбище, надеясь, что Голос сообщит ему, где находится Анджела Синклер.

Глава 33

      Анджела изо всех сил забарабанила кулаками в дверь, призывая Кезию или еще кого-нибудь прийти ей на помощь. Тщетно. Девушка устало опустилась на пол.
      Все кончено.
      Скоро в дом придут солдаты. Они заберут ее, и тогда она пропала. Впрочем, Анджела решила, что просто так не сдастся. Пусть они и уведут ее, пусть! Теперь она может видеть, и ничто не помешает ей убежать! К тому же она стала умнее и не позволит больше мужчине обмануть ее, потому что Бретт преподал ей неплохой урок…
      Анджела подняла голову.
      – Кто там? – нерешительно спросила она.
      Голос Маммы Кезии был едва слышен:
      – Это я, мисси, я просто пришла сказать вам, что мне очень жаль, но я не могу выпустить вас. Мисс Клодия погрозила, что солдаты пристрелят меня, если я это сделаю. А я боюся, мисси, боюся…
      Вскочив на ноги, Анджела принялась дергать ручку двери.
      – Мамми, послушай меня, – взмолилась она. – Ты должна открыть. Солдаты не тронут тебя, потому что ты уйдешь со мной…
      – Нет, я не могу, – разревелась негритянка. – Не могу я уйти отсюдова, мисси. Разве вы не понимаете? Куда я пойду, если тут мой сыночек? Я чувствую, что мы рядом…
      – Мамми, прекрати! – Анджела начинала терять терпение. Она твердо решила выбраться до прихода янки. – Отопри дверь и выпусти меня! Ты не можешь так со мной поступать, ты слышишь? Клодия лжет! Они не тронут тебя! А теперь немедленно отопри дверь!
      Внезапно наступила тишина.
      – Мамми, ты слышишь меня?
      Ответа не было, и Анджела поняла, что Кезия ушла. Надежда была потеряна, оставалось ждать неизбежного. Девушка опять медленно сползла на пол.
      Время шло. Анджела уже начала молить Бога, чтобы они поскорее пришли и увели ее – тогда она сможет строить планы побега. Не исключено, что у нее даже будет шанс сбежать на пути в Новый Орлеан. Если ее посадят на лошадь со связанными за спиной руками, то на мосту она сможет спрыгнуть и убежать болотами. Они не сумеют догнать ее, а она, возможно, доберется до деревни каджунов, найдет там кого-нибудь и…
      Снова Анджела услышала какой-то шум, только на сей раз это было легкое царапанье, сопровождаемое тихой руганью.
      Девушка медленно поднялась на ноги, шаря вокруг руками в поисках хоть чего-нибудь для защиты. Похоже, янки перебили всю посуду, потому что руки ее нащупывали лишь какие-то осколки. Что ж, и осколки могут помочь. Если ей удастся полоснуть чем-то острым первого солдата, то остальные поостерегутся входить вслед за ним, и тогда она выбежит, размахнется и…
      – Чертов замок! – раздался мужской голос.
      Дверь с треском распахнулась, и только тут Анджела догадалась, что слышит Реймонда.
      С радостным криком бросилась девушка в его объятия. Кезия стояла рядом, нервно потирая руки.
      – Благослови тебя Господь, Мамми! – воскликнула Анджела. – Спасибо тебе.
      – Мне нелегко было найти его, – заявила негритянка. – Я все обошла. Он, знаете ли, мисси, все время прячется в разных местах. Наверное, мисс Клодия везде его находит.
      Реймонд, как ребенок, повис на Анджеле и горько зарыдал. От него сильно пахло спиртным. Девушка вопросительно посмотрела на Кезию.
      – Он все время такой, – ответила та на ее молчаливый вопрос. – А плачет лишь тогда, когда кончается еда и когда бывает нужно съездить в город к папаше.
      Анджела осторожно высвободилась из объятий Реймонда. Тот смотрел на нее припухшими глазами.
      – Я не так уж и пьян, милая моя Анджела. Я же смог спасти тебя из когтей Клодии, не так ли?
      – Да, благодарю тебя за это, – проговорила девушка, но тут же добавила: – Ты скажешь, что сам выпустил меня, услышав крики. Якобы ты просто решил узнать, кто здесь. Не выдавай Мамми.
      Икнув, Реймонд усмехнулся, а затем вытащил из кармана большую фляжку и сделал внушительный глоток.
      – Не беспокойся, дорогая. Я уже привык обманывать Клодию и жалею лишь о том, что не делал этого раньше. Я ждал, что ты вернешься, потому что… – на мгновение он зажмурился и, похоже, впал в забытье, но тут же вновь открыл глаза и продолжил: —…потому что ты – моя единственная любовь, Анджела.
      – Спасибо, что спас меня, Реймонд, – только и сказала Анджела.
      Она с сожалением смотрела, как Реймонд тяжело опустился в кресло и опять отхлебнул из фляги.
      – Я должна немедленно уйти отсюда, – бросила она Кезии. – Они скоро будут здесь. – Анджела торопливо обняла негритянку.
      Ей не хотелось расставаться с домом, но надо было спешить – за окном темнело, нельзя было терять ни минуты.
      Заморгав, Реймонд протянул к ней руки.
      – Погоди, Анджела. Давай убежим вместе и начнем новую жизнь. Я всегда любил тебя… И всегда буду любить…
      Девушка вздохнула: ей жаль было Реймонда, но они не могли путешествовать вместе. Она выполнит свою миссию, а уж затем сможет подумать о новой жизни. Правда, как это ни печально, в той жизни не будет места Реймонду или… другому мужчине… Она будет жить одна.
      Выйдя из дома, Анджела поспешила на кладбище. Расправив темные крылья, на землю опускалась ночь, но семейный склеп Синклеров, казалось, боролся с тьмой, стремясь ввысь из мрачной тени. За то время, что Анджела не была здесь, склеп зарос диким виноградом, который теперь, почернев, падал на землю. Судя по обилию сорняков, на могилу Синклеров давно никто не захаживал.
      Анджела бросилась к калитке, однако что-то привлекло ее внимание. Наклонившись, девушка подняла трость, которую обронила в роковое утро своего ареста. И тут она почувствовала, что ее схватили и бросили на землю. Закричав от ужаса, Анджела вцепилась в трость и, обернувшись, увидела лицо нападавшего.
      Лео потянулся к ее горлу, но тут трость обрушилась на его голову – прямо над правым ухом. Вскрикнув от боли, Лео зашатался, стараясь сохранить равновесие.
      Анджела с трудом поднялась на ноги и еще раз ударила его, но Лео успел пригнуться: удар пришелся ему по плечу. И тут она узнала его! Это был тот самый человек, который преследовал ее в ночных кошмарах.
      – Вы? – выкрикнула она. – Это вы убили моего отца, я узнала вас! Вы работали на нашей плантации! Вы – отец Гатора! Господи…
      Воспользовавшись ее изумлением, Лео отскочил.
      – Да, это был я, – пробормотал он. – Жаль, что я тогда не прикончил тебя, потому что сейчас буду вынужден превратить тебя в…
      Анджела с ужасом наблюдала за тем, как Лео вытаскивает из сапога острый кинжал.
      И в этот момент из тени выступил Бретт Коди. Дуло его ружья было направлено прямо на Лео.
      – Все зашло слишком далеко, па, – ледяным тоном обратился он к отцу.
      От удивления Анджела лишилась дара речи.
      Свободной рукой Бретт поманил ее к себе, но она не могла даже пошевелиться.
      – Убирайся-ка отсюда, сынок, – прохрипел Лео. – Я не хочу ссориться с тобой.
      Не опуская ружья, Бретт попытался поговорить с Анджелой:
      – Ты не должна меня бояться. Я ждал у дома и, как только увидел, что ты вышла, последовал за тобой. Я не причиню тебе вреда, – не сводя глаз с Лео, продолжал он. – Я люблю тебя. Поэтому я и поехал за тобой из Миссисипи. Я должен все тебе рассказать!
      Анджела постепенно приходила в себя. Ее страх сменился гневом.
      – Скотина! – вскричала она, взмахнув кулаками. – Неужели ты думаешь, что я поверю хоть одному твоему слову? Теперь-то я знаю, что ты всего лишь хотел заполучить эти чертовы пластины, предатель! Не подходи ко мне, убирайся отсюда и прихвати с собой своего папашу-убийцу!
      – Выслушай же меня наконец! – Бретт знал, что у них нет времени на ссору. – Как ты не понимаешь? Если мой отец хочет убить тебя, значит, кто-то приказал ему сделать это. Он не стал бы сам преследовать тебя, стало быть, кто-то заставляет его, и тот человек не успокоится, пока ты не умрешь. Поэтому нам надо немедленно уехать отсюда.
      Яростно замотав головой, Анджела вскричала:
      – Я никуда с тобой не поеду! Но он скажет, почему пытался убить меня и… моего отца… – Девушка горящим взором посмотрела Лео в глаза, по щекам ее текли крупные слезы. – Ну почему, скажи мне! Ах, дьявол, почему ты сделал это!
      – Он заплатил, – пробормотал Лео. – И неплохо. Но я, черт возьми, не собирался убивать вашего отца, хотя, признаться, не сожалею о том, что сделал. Он вынудил меня, когда пытался защищаться. А я всего-то искал то, что он украл. Потом он помер, но мне пришлось заняться вами, потому что вы видели мое лицо и могли вспомнить меня.
      – А зачем же ты отправился на Шип-Айленд? Чтобы сделать еще одну попытку убить ее? – спокойно спросил Бретт. – Она же тогда была слепой и к тому же ничего не помнила. Почему ты просто не уехал из города, чтобы забыть об этой истории?
      Лео признался, что хотел поступить именно так, но ему пригрозили: если он посмеет сбежать, его тут же обвинят в убийстве Элтона Синклера.
      – Я уже сказал, – продолжил он, – мне неплохо заплатили. И обещали дать еще денег, если я убью ее. Так что уйди-ка с моей дороги, сынок, мне надо наконец выполнить свою работу. – Лео зловеще прищурился. – Тебе-то что, собственно? Неужто ты так глуп, что снова связался с маленькой сучонкой, обвинившей тебя в изнасиловании? Из-за этой поганки я потерял свою лучшую работу, и нас обоих выгнали с плантации…
      – О чем это вы говорите? – Несмотря на обиду, Анджела не смогла скрыть изумления. Она в недоумении покосилась на Бретта. – Ты лгал даже своему отцу? Сказал ему, что хочешь сбежать, потому что я обвинила тебя в изнасиловании? Можно подумать, он не знает, что ты удрал от разгневанного мужа, с женой которого переспал! И ты хотел свалить все на меня?
      Бретт не сводил с нее спокойного взгляда, словно пытался заглянуть в самую душу девушки. За долгие месяцы, что они провели вместе, он хорошо изучил ее и теперь понимал, что Анджела не лукавит.
      – Скажи ей, черт возьми, – повернулся он к Лео, – скажи, что Элтон Синклер открыл тебе в тот день?
      Тот с готовностью принялся пересказывать все, что произошло между ним и отцом Анджелы, – он надеялся, что, услышав все еще раз, его сын вспомнит, сколько неприятностей ему причинила эта женищина, и позволит в конце концов убить ее.
      Слушая старого негодяя, Анджела чувствовала, как негодование переполняет ее. Яростно замотав головой, она повернулась к Бретту и вскричала:
      – Нет! Это ложь! Тут нет ни слова правды! Я не говорила родителям, что ты изнасиловал меня! Это потом я узнала, что нас выследила Клодия, но тогда считала, что она всего-навсего подглядела, как я спускаюсь по решетке. И когда родители меня спросили, с кем я встречалась, я не призналась им.
      – Тогда почему же твой отец сказал, что я тебя изнасиловал? – мрачно спросил Бретт.
      Смахнув с глаз слезы, Анджела едва смогла прошептать:
      – Я не знаю, только… Значит, это мои родители устроили так, чтобы мы расстались! – С трудом сглотнув, она осмелилась спросить: – И ты не обманывал меня? Не спал с замужней женщиной?
      Бретт даже рассмеялся.
      – Господи, да нет, конечно! – воскликнул он. – С чего ты взяла?
      И тогда она рассказала все. О Симоне и Эмилии. И о том, как расстроилась до такой степени, что согласилась уехать в Англию, ненавидя его всем сердцем.
      – Господи, – прошептал Бретт, осознав, что она стала жертвой предательства. – А я все это время считал, будто ты обвинила меня в изнасиловании, поскольку родители узнали, что ты убегаешь из дома на свидания. Решил, что ты все свалила на меня, чтобы оправдаться, а я ничего для тебя не значил…
      – Это неправда! – Чувства, которые она пыталась скрыть, переполняли Анджелу, но вдруг она вспомнила: – Почему же ты сразу не открылся мне? Почему не сказал, кто ты?
      – И ты убежала бы со мной? – Бретт насмешливо улыбнулся. – Сомневаюсь. Дело в том, что я был послан сюда, чтобы водить янки по местным лесам, но потом мне велели проникнуть в тюрьму и помочь тебе сбежать. Они решили, что ты приведешь меня к этим чертовым дощечкам. Каким-то образом они прознали, что мы с тобой были знакомы.
      – Это Клодия, – вздохнула Анджела. – Она еще раз напакостила мне.
      – Теперь ты понимаешь, что я не мог открыться тебе. В конце концов все эти годы ты вовсе не жаждала встречи со мной, – пожал плечами Бретт.
      Анджела шагнула было к нему, но тут Лео предостерегающе взмахнул кинжалом и зловеще пробормотал:
      – Я же сказал тебе, что прикончу эту сучонку…
      – Нет! – Бретт взвел курок и прицелился в Лео. – Ты и пальцем ее не тронешь!
      – И вас, черт возьми, повесят за убийство моего отца! – процедила сквозь зубы Анджела.
      – Не повесят, – пробормотал Лео, скрежеща зубами. – Я вообще не виноват. Это Голос заставил меня.
      – Голос? – недоверчиво переспросил Бретт. – О чем это ты говоришь?
      Трясясь от страха, но все же понадеявшись, что признание поможет ему и он сумеет убежать, Лео рассказал о встречах с таинственным незнакомцем, который прятался в склепе.
      – Это он приказывал мне и оставлял деньги у двери. А этим утром оставил перчатку в шкафу с метлами, – зачастил старик. – Я тут же побежал на могилу, где мы с ним встречались. Голос, как обычно, ждал меня и велел немедленно пробираться сюда, потому что она… – Лео кивнул в сторону Анджелы, – …вернулась. Он дал мне коня и велел убить ее.