Всякому известно, что коренные луниане стареют медленнее, чем земляне, живущие в условиях полного притяжения. Иллюзии Гвен наводили на мысль, что ей хочется считаться истинной лунни, а не землянкой, как она раньше о себе говорила. Но ведь и лунни стареют, хоть и медленно. Лунианка старше ста лет никак не может выглядеть как тридцатилетняя! Она выглядит старухой…
      Я изо всех сил пытался убедить Гвен, что верю каждому ее слову, в то время как не верил ничему, считая ее утверждения абсолютной нелепицей. Я знавал одного малого, психически вполне здорового, но женатого на женщине, помешавшейся на астрологии. Она проедала плешь каждому встречному, выясняя, под каким знаком тот родился. Такие антисоциальные завихрения куда более докучливы, чем милые фантазии Гвен!
      А тот человек выглядел вполне счастливым. Его жена, невзирая на «дырочку в голове», была великолепной хозяйкой, весьма привлекательной женщиной и, как он считал, в постели могла дать фору Рэнджи Лил! Так стоило ли волноваться из-за ее навязчивой идеи? Пусть себе тешится, даже если это и раздражает других людей. А он не ощущал никакого интеллектуального дефицита в доме, поскольку имел полный физический комфорт.
      Облегчив признанием душу, Гвен вскоре заснула, я последовал ее примеру, и мы крепко проспали весь долгий остаток счастливой ночи. Я проснулся отдохнувшим, бодрым, готовым сразиться даже с гремучей змеей, причем дав ей фору в первых два удара!
      (Или готовым съесть гремучую змею!) В понедельник следовало начать поиски квартиры. Как правило, я вне дома ел не раньше ленча, ибо, на мой взгляд, завтрак должен предшествовать встрече человека с внешним миром. Вот это и есть вполне убедительный, хотя и не единственный аргумент в пользу брака! Для завтрака дома имеется много и других резонов, но когда муж побуждает жену готовить завтраки, это становится прекрасным стратегическим приемом укрепления брака.
      Когда я совсем уже проснулся, то осознал, что мы могли бы получить завтрак прямо в номер. В самом деле? Во сколько начинает работать здешняя кухня? И который сейчас час? Я прочел меню на табло кухонного лифта и приуныл. Не то.
      Почистив зубы, приладив ногу и натянув штаны (заодно осознав, что при нынешнем состоянии своих финансов я вряд ли могу купить себе новую одежду, хотя мои брюки уже достигли «критической отметки»), я увидел, что Гвен уже проснулась.
      Она приоткрыла один глазок.
      – Мы с вами знакомы?
      – Встречались в Бостоне, но не были представлены друг другу… И тем не менее я хотел бы угостить вас завтраком, это очень оживляет. Так что же нам делать? Этот спальный мешок предлагает только нечто, именуемое «полным кофе» , зато внешний простор обещает кое-что посодержательней. Если бы ты проявила добрую волю, мы бы тихонько поползли в «Слоппи Джо».
      – Давай обратно в постель!
      – Женщина, ты пытаешься отобрать у меня жизненную страховку? Решай:
      «Слоппи» или чашку чуть теплого растворимого кофе, железную булочку и стакан синтетического апельсинового сока в качестве роскошного завтрака в постели?
      – А ведь кто-то обещал мне вафли каждое утро? Это ты обещал! Ты обещал!
      – Обещал. У «Слоппи Джо». Я именно туда и собираюсь. Идешь со мной?
      Или заказывать тебе фирменный завтрак «Раффлз»?
      Гвен стала ворчать и стонать, обвиняя меня в неописуемых прегрешениях и желая мне достойной кары, одновременно, впрочем, проворно вскочив с постели, приняв душ, наложив макияж и одевшись. Она выпорхнула из освежителя, одетая «с иголочки» все в тот же наряд, который был на ней уже три дня!
      Да, у нас было новенькое «исподнее», мы приняли горячий душ, очистили мысли и привели в порядок ногти, но она была свежа, как майский день, а я выглядел как свинья, медленно бредущая из луж. Впрочем, это должно бы больше волновать ее, чем меня. Мне было так славно проснуться и увидеть ее рядом! И идти с ней рядом. Во мне все так и искрилось от счастья!
      Когда мы вышли из номера «Л», она взяла мой локоть и прижала к себе.
      – Мистер, спасибо, что пригласили меня на завтрак.
      – Всегда к вашим услугам, девушка! Так в какой же комнате обретается Билл?
      Он вдруг посерьезнела.
      – Ричард, мне не хочется, чтобы вы встречались с Биллом прежде, чем мы позавтракаем…
      – Фу… Но я вовсе не собираюсь заставлять его долго дожидаться завтрака. Вряд ли мне это доставит удовольствие. Но не обязательно иметь его перед глазами. Я возьму столик на двоих, а он пусть сидит хоть на кассе.
      – Ричард, ты просто мягкосердечная размазня! И я люблю тебя!
      – Не смей называть меня размазней! Сама такая! Кто осыпал его деньгами?
      – Я, но это было ошибкой, и я забрала их назад. Больше такого не будет.
      – Ты взяла назад только часть.
      – Взяла то, что осталось, и хватит попрекать меня этим! Я была идиоткой, Ричард. Вот и все!
      – Да ладно, забудем об этом. Так это и есть его комната?
      Но Билла там не оказалось. Портье подтвердил, что мы стучались напрасно: постоялец удалился с полчаса назад. Мне показалось, что Гвен вздохнула с облегчением. Я, пожалуй, тоже. Наш «трудный ребенок» начинал осложнять нам жизнь. Но я напомнил себе, как он спас тетушку Лилибет, и постарался подумать еще о чем-нибудь хорошем, связанном с ним.
      Через несколько минут мы вошли в местный филиал закусочных «Слоппи Джо». Я огляделся в поисках свободного столика на двоих и почувствовал, как Гвен сжала мне локоть. Я посмотрел на нее, а потом туда, куда был направлен ее взгляд.
      Около кассы стоял Билл, плативший по счету. У него в руке была купюра в двадцать пять крон. Мы замерли. Повернувшись, он увидел нас и явно захотел улизнуть. Но в любом случае он вынужден был пройти мимо нас.
      Мы вышли с Биллом наружу, чтобы не привлекать внимания посторонних.
      Гвен смотрела на него с отвращением.
      – Билл, где ты взял эти деньги?
      Он поглядел на нее и отвел глаза.
      – Они мои!
      – Да ерунда! Ты покинул Голден Рул без единого фартинга. Эти деньги ты получил от меня и утаил их вчера, солгав, что потратил. Билл упрямо и злобно молчал. Я сказал:
      – Билл, вернись в свою комнату. После завтрака мы к тебе зайдем. И мы хотим услышать правду.
      Он посмотрел на меня с откровенной ненавистью.
      – Сенатор, это не ваша забота!
      – Посмотрим. Возвращайся в «Раффлз». Пошли, Гвен!
      – Но я хочу, чтобы Билл вернул деньги. Сейчас!
      – После завтрака. Давай на этот раз сделаем по-моему. Ты идешь?
      Гвен умолкла, и мы вернулись в кафе. Я постарался, чтобы мы не обсуждали поведение Билла. Некоторые темы могут заставить свернуться желудочный сок!
      Через тридцать минут я спросил:
      – Еще одну вафлю, родная?
      – Нет, спасибо, Ричард, с меня хватит. Они не так вкусны, как твои.
      – Это потому, что я обыкновенный гений. Ну, давай закругляться. Нам следует заняться Биллом. Мы что, заживо снимем с него шкуру или отобьем до состояния стэйка?
      – Я допрошу его на дыбе. Знаешь, Ричард, жизнь потеряла частицу прелести, когда «наркотики правды» сменили пыточные колодки и раскаленное железо!
      – Моя любимая, ты кровожадная маленькая ведьма. Еще кофе?
      – Ты слишком мне льстишь… Нет, больше не надо кофе, спасибо!

* * *

      Мы вернулись в «Раффлз», прошли к номеру Билла и, не достучавшись, вернулись к портье. Тот мизантроп, с которым я вчера имел дело, сегодня снова дежурил. Я спросил:
      – Вы знаете что-нибудь об Уильяме Джонсоне из комнаты «КК»?
      – Да. Минут тридцать назад он забрал свой взнос за комнату и отбыл.
      – Но ведь за номер платила я! – вскричала Гвен.
      Портье остался невозмутимым.
      – Госпожа, я знаю, что уплатили вы. Но мы возвращаем взнос при возврате ключа. Нам не важно, кто оплатил номер. – Он дотянулся до полки и извлек ключ-пластинку «КК». – Был уплачен взнос за этот магнитный ключ, и кто бы его ни вернул, даже нашедший ключ просто на улице, может получить деньги, а владелец должен снова платить за право входа в свой номер.
      Я крепко сжал локоть Гвен.
      – Достаточно. Если он покажется снова, дайте нам знать, ладно?
      Комната «Л».
      Он внимательно посмотрел на Гвен.
      – А вы разве не желаете снова получить комнату «КК»?
      – Нет.
      Тогда он переключился на меня.
      – Вы сняли «Л» на одну персону. Если там будут жить двое, потребуется доплата.
      И вдруг до меня дошло. Все то же, все вокруг этим полно, я постоянно натыкаюсь на мелкие пакости!
      – Вы пытаетесь содрать с меня еще одну крону? А я вас потащу в Донную Аллею и откручу башку!
      Я еще кипел от злости, когда мы вошли в номер и закрыли за собой дверь.
      – Гвен, давай уедем с Луны. Тут все изменилось. И в худшую сторону!
      – А куда бы тебе хотелось уехать, Ричард? – спросила она подавленно.
      – Да я… просто хотел бы эмигрировать за пределы Системы, хоть в Ботани Бэй, хоть на Проксиму, хоть куда угодно… если бы я был помоложе и с двумя ногами. – Я вздохнул. – Иногда я кажусь самому себе ребенком, потерявшим мать.
      – Мой родной…
      – Да, дорогая?
      – Но я же с тобой! Хочешь, я стану твоей мамочкой? Я пойду за тобой всюду, на самый край Галактики. Но сейчас мне еще не хочется покидать Луну… если только ты согласишься мне помочь. Мы бы могли уйти из отеля и попытаться найти другое пристанище. А если Эзра прав и мы ничего не найдем, то надо попытаться договориться с этим субъектом за конторкой до понедельника. А там мы уж точно найдем жилье!
      Я постарался унять сердцебиение, успокоиться.
      – Да, Гвен. Мы сможем найти жилье только после уик-энда, когда уберутся шрайнеры. Если только нам не повезет сразу же. Но я не хочу, чтобы этот подонок за конторкой знал, что мы собираемся в понедельник подыскать себе жилье.
      – Слушаю, сэр! Но могу ли я объяснить тебе, почему мне нужно еще побыть в Луна-Сити?
      – Что? Да, разумеется. На самом деле я и сам бы хотел на время тут устроиться. Начать писать, заработать деньжат, чтобы покрыть изрядные расходы этой недели.
      – Ричард! Я все время пытаюсь тебе внушить… У нас нет денежных проблем!
      – Гвен, денежные проблемы есть всегда. Я не собираюсь перейти к тебе на содержание. Можешь звать меня «мако», если нравится, но я хочу сам содержать тебя.
      – Конечно, Ричард! Я благодарна тебе за это. Но в данный момент не стоит беспокоиться об этом. Я могу хоть сейчас, голыми руками, достать столько денег, сколько нам надо!
      – Да что ты? Какие сладостные перспективы!
      – Но так оно и есть, сэр. Ричард, я больше тебе совсем не вру! Пришло время полновесной правды.
      Я отмахнулся обеими руками.
      – Гвен, я разве не ясно выразился? Мне все равно, что там за бредни приходят тебе в голову, или сколько тебе лет, или кто ты такая на самом деле! Мы же все начинаем сначала – ты и я!
      – Ричард, не обращайся со мной как с несмышленым дитятей!
      – Гвен, я и не делаю этого. Просто я говорю, что принимаю тебя такой, какая ты есть. Сегодня. Сейчас. А твое прошлое – твое личное дело.
      Она огорченно поглядела на меня.
      – Мой любимый, ты не поверил, что я – Хэйзел Стоун. Так ведь?
      (Теперь мой черед врать! Но ложь не бывает удачной, если она не правдоподобна. Как бы мне воззвать к ее разуму, вместо того чтобы валять дурака?..) – Любимая, я пытаюсь внушить тебе, что мне неважно, являешься ли ты Хэйзел Стоун или нет. Или Сэди Липшиц. Или Покахонтас. Ты просто моя любимая женщина. И давай не омрачать этот золотой факт всякими неуместными оговорками.
      – Ричард, Ричард, послушай меня! Дай мне сказать, – она вздохнула. – Иначе…
      – Что «иначе»?
      – Ты же сам знаешь, что это «иначе» означает! Ты применил его ко мне.
      Если ты не пожелаешь меня выслушать, я должна буду вернуться и доложить о своей неудаче.
      – Куда еще «вернуться»? Кому доложить? О какой неудаче?
      – Если ты не захочешь выслушать, это значения не имеет.
      – Но ты же сама просила, чтобы я тебя не отпускал!
      – Я и не хочу тебя покинуть. Просто мне надо будет отлучиться по срочному делу. Потом я вернусь. Но я обязана доложить о своей неудаче и попросить отставку… и тогда я буду вольна идти за тобой хоть на край Вселенной. Я должна именно попросить отставку, а не дезертировать. Ты же солдат и должен понять.
      – А ты что, тоже солдат?
      – Не совсем. Я агент.
      – А, так ты «агент»… Вербовщик?
      – О, вроде того. – Она усмехнулась. – Скорее «агент-соблазнитель». И я не должна была в тебя влюбляться, Ричард, так как это может сокрушить мою миссию. А может, ты пойдешь со мной и сам увидишь, как я буду «там» отчитываться?
      Я не знал, что и думать.
      – Гвен, я в замешательстве…
      – Но почему ты никак не даешь мне объяснить?
      – Ох, Гвен, это же объяснить нельзя! Ты утверждаешь, что являешься Хэйзел Стоун…
      – Являюсь.
      – А ну тебя! Я же умею считать. Хэйзел Стоун, если она жива еще, должно быть больше века!
      – Правильно. Мне гораздо больше ста лет. – Она улыбнулась. – В твоем лице я совратила младенца, миленький!
      – О, бога ради! Как же так? Я провел с тобой в постели последние пять ночей. И ты оказалась на редкость шустренькой старушоночкой!
      Она оскалила зубы.
      – Благодарю, родной! Этим я обязана исключительно растительной смеси Лидии Пинхам!
      – Так вот оно что! Сие патентованное средство вывело весь кальций из твоих суставов и всунуло его обратно в твои кости, разгладило морщины на лице, восстановило юную способность к «горизонтали», прочистило артерии и прочее? Закажи мне бочонок такого снадобья, я в него тоже окунусь!
      – Миссис Пинхам оказывает лишь экспертную помощь, мой милый Ричард.
      Но ведь я могу доказать тебе, кто я есть на самом деле хотя бы тем отпечатком пальца на Декларации Независимости. Это позволит твоему разуму воспринять правду, какой бы странной она ни была. Идентификацию можно провести и по сетчатке глаз, но мою сетчатку тогда не сфотографировали. А вот отпечаток пальца есть. И еще формула крови.
      Я начинал уже впадать в панику – что же ждет Гвен, когда ее фантазии рухнут? И тут мне кое-что припомнилось.
      – Гвен, кажется, Гретхен упоминала Хэйзел Стоун?
      – Именно. Гретхен – моя дальняя-дальняя праправнучка, Ричард! Я вышла за Слима Лемке из банды Стоуна, когда мне исполнилось четырнадцать, и родила первого ребенка в день осеннего равноденствия 2078 года. Это произошло на Земле. Я назвала первенца Роджером в честь моего настоящего отца. В 2080 году родилась моя первая дочь…
      – Постой-ка! Твоя старшая дочь была же студенткой в Персиваль Лоуэлл, когда я командовал спасательной операцией! Ты же сама мне об этом говорила.
      – Это была часть той «кучи лжи», Ричард. У меня там действительно училась праправнучка, мой дальний потомок. Но я не стала уточнять детали моего родства с ней, ибо мой вид этому совершенно не соответствует. А мою старшую дочь звали Ингрид в честь матери Слима… Ингрид Гендерсон названа в память своей прабабушки и моей дочери, Ингрид Стоун. Ричард, ты даже не мог предположить, как тяжело мне было оказаться в «Иссохших костях», встретить там пятерых своих потомков и не подать вида, что я их знаю! Но не могла же я, Гвен Новак, объявить, что их прапрабабушка Хэйзел! А ведь такое со мной случается не впервые! У меня куча детей: от начала менструации до начала климакса, за сорок четыре года, я родила от своих четырех мужей и трех случайных чужаков – шестнадцать детей. После смерти четвертого мужа я вернула себе имя «Стоун» и нарекла им своего первенца, Роджера. Я подняла на ноги четверых его детей от второго брака. Его второй жене, врачу, я была нужна в качестве бабушки-няньки. Трое из них, став взрослыми, вступили в брак, а четвертый мой внучек – теперь главный хирург на Церере. Он так и остался неженатым. У него свои взгляды на самостоятельность… Потом я начала принимать ту самую «растительную смесь», и вот результат: я снова полна сил и способна основать новую семью! Гвен рассмеялась и похлопала себя по животу.
      – Давай-ка ляжем в постельку!
      – К черту, женщина, это не решит ни одной из наших проблем!
      – Нет, не решит, но это прекрасный способ проводить время. И иногда прекращает периодические кровотечения… Кстати, это напомнило мне: если Гретхен возникнет снова, я вмешиваться не стану. Мне просто не улыбалась перспектива вторжения моей праправнучки в мой медовый месяц, в который затесались и без того масса людей и множество возбудителей.
      – Гретхен всего лишь ребенок!
      – Ты так считаешь? Физически она такая же созревшая, какой была и я в четырнадцать, когда вышла замуж и понесла. Девочка, состоящая в браке, Ричард! Здесь это случается чаще, чем где бы то ни было. Мама Мими была очень строгой и наказала маме Вайо смотреть за мной в оба. У меня не было никаких поползновений сбиться с пути. Семейство Дэвисов занимало на социальной лестнице самую высокую ступень из всех мыслимых в Луна-Сити. И я очень хотела, чтобы они меня удочерили… Мой любимый, я не скажу тебе больше ни слова о себе, пока ты не проверишь мою закорючку и отпечаток пальца на Декларации. Я ощущаю твое неверие… и это меня унижает.
      (Как вам себя вести, если ваша жена упорствует? Брак – это величайшее из искусств… если он в самом деле существует!) – Моя любимая, я вовсе не хочу тебя унижать! Но я же не специалист по отпечаткам пальцев. Существуют и другие способы «поймать зверя»… та вторая жена Роджера – она ведь еще жива?
      – Весьма возможно. Доктор Эдит Стоун.
      – Тогда здесь, в Луна-Сити, возможно, сохранилась запись о ее браке с твоим сыном… Это тот Роджер Стоун, который был когда-то здесь главным?
      – Да. Он правил с 2122 про 2130 года. Но не справился и в 2148 году уехал отсюда.
      – А где он сейчас?
      – На расстоянии нескольких световых лет отсюда. Эдит и Роджер переместились на зеленую звезду Фидлера. И никто из той ветви моей семьи поблизости не находится. Этот вариант не годится, милый, если иметь в виду найти кого-нибудь, кто опознал бы во мне Хэйзел Стоун? Я права?
      – Ну да… Я подумал, что доктор Эдит Стоун могла бы выступить в качестве эксперта и беспристрастного свидетеля…
      – Гм-м… Но она и так может им стать!
      – Каким образом?
      – Формула крови, Ричард!
      – Но, Гвен, о формуле крови я кое-что знаю, так как имел дело с полевой хирургией. В моем полку у каждого эта формула устанавливалась.
      «Отпечаток» крови может доказать, кем вы не являетесь, но вряд ли он подтвердит, кто вы есть! Даже в таком маленьком подразделении, как полк, и то редкие группы «АБ-минус» попадались неоднократно, по одной на каждую сотню людей. Я это помню, потому что сам принадлежу к ней.
      Она, соглашаясь, кивнула.
      – А у меня «О-плюс», наиболее распространенная из них. Но этим информация о крови не исчерпывается. Если ваша группа – одна из тридцати с лишним групп крови, то полная формула (или «отпечаток») так же уникальна, как отпечаток пальца или сетчатка глаза. Ричард, во время Революции многие из наших людей гибли из-за того, что у них не были сняты «отпечатки» крови. Я, конечно, знаю, что такое переливание крови, но доноры могут быть найдены лишь путем перекрестных сопоставлений. При отсутствии «отпечатков» крови это делается очень медленно, и многие, да нет, большинство раненых успевало умереть из-за отсутствия донора. После заключения мира и провозглашения Независимости мама Вайо, то есть Вайоминг Нотт Дэвис, основала госпиталь в Конге… Ты же знаешь?
      – Осведомлен.
      – Мама Вайо была профессиональной сиделкой в Конге и знала о всех этих деталях. На деньги, собранные майором Вэйтинэйбом, отцом-основателем, она основала первый банк донорской крови. И там может оказаться пол-литра моей замороженной крови, сохранившейся по сей день. Во всяком случае уж полная формула моей крови хранится в файле, так как Эдит проследила, чтобы каждый из нас сдал свой «отпечаток» еще до того, как начался «исход» 2148 года. – Гвен неожиданно просияла. – Так давай возьмем образчик моей живой крови и сделаем с него «отпечаток» в медицинском центре университета Галилео. И сравним его с моим «отпечатком», хранившимся в госпитале Вайоминг Нотт! И всякий, кто умеет читать по-английски, сможет сказать, совпадают ли они. Все расходы я оплачу. К тому же это не требует особой квалификации, как при сличении отпечатков пальцев. И если идентичность не подтвердится, можешь заковать меня в колодки и отослать прочь!
      – Гвен, не поедем же мы в Конг! За чем бы то ни было!
      – В этом нет нужды. Просто заплатим банку крови в Галилео, а он запросит необходимые данные по терминалу. – Она помрачнела. – Но ведь это подорвет мое прикрытие, имя миссис Новак. Подтвердив идентичность записей, мы вернем «бабушку Хэйзел» на арену старых преступлений. И что же тогда станет с моей миссией? Дела пойдут непредсказуемо… Зато ты получишь убедительное подтверждение, что также совершенно необходимо для успеха моей миссии…
      – Гвен, давай будем считать, что ты меня убедила…
      – В самом деле, дорогой? Ты не врешь?
      (Да, вру, маленькая моя! Но я должен согласиться, что твои слова звучат убедительно и соответствуют моему доскональному знанию лунной истории… К тому же ты приводишь такие подробности, словно была очевидцем! Все это убедительно, но… физически непредставимо. Ведь ты же молода, моя дорогая, ты никак не можешь быть старой каргой, которой больше века!) – Любимая, ты даешь два надежных пути для идентификации твоей личности. Так вот, давай исходить из того, что я уже проверил один или оба вида твоих отпечатков! И условимся, что ты – Хэйзел Стоун. Ты предпочитаешь, чтобы я так тебя называл?
      – Я откликнусь на оба имени, милый. Какое тебе понравится больше.
      – Олл райт. Но остается вопрос твоего внешнего вида. Будь ты иссохшей старухой, а не молодой и свежей женщиной…
      – Ты этим не доволен?
      – Нет, просто констатирую несовпадение. Условимся, что ты – Хэйзел Стоун, родившаяся в 2063 году. Но как тогда объяснить столь юную внешность? И не пудри мне мозги каким-то патентованным средством!
      – Да, это момент, в который труднее всего поверить. Ричард, я подвергалась процедуре омоложения. И даже дважды. В первый раз меня вернули в пожилой возраст, чтобы я накопила ресурсы для следующего шага в юность. Во второй раз процедура носила еще и косметический характер: мне необходимо было стать привлекательной. Чтобы завлечь вас, сэр!
      – Будь оно неладно… Обезьянка, а личико твое собственное?
      – Его можно изменить, если тебе захочется видеть меня другой.
      – О нет! Я не из тех, кто настаивает на красоте, если девичье сердце достаточно чисто…
      – Что ты хочешь этим сказать, негодник?
      – Но… поскольку твое сердце не так уж чисто, то совсем неплохо, что ты привлекательна!
      – Ты не можешь исчерпать эту тему с такой легкостью!
      – О'кей, ты великолепна, и сексуальна, и пагубна! Но «омоложение» объясняет все, по сути, ничего не объясняя. Насколько я об этом знаю, омолодить можно плоских червей, но не организмы, стоящие на более высокой ступени эволюционного развития.
      – Ричард, эту часть рассказа прими на веру, по крайней мере сейчас. Я подверглась омоложению в клинике, находящейся на расстоянии в пару тысяч световых лет отсюда. При этом по весьма необычному методу…
      – Гм-м! Это звучит как хитрая отговорка, которую я и сам бы придумал, если бы сочинял фантастику!
      – Да, звучит именно так. Неубедительно. И все же это чистая правда!
      – И поэтому нет способов ее проверить. Возможно, мне придется проверить те «отпечатки крови»… А… кстати, сериал «Бич космических трасс»… авторы Хэйзел Стоун, Роджер Стоун, это что же?
      – О Господи, мое прошлое цепляется за меня! Ричард, ты что, видел эти телешоу-сериалы?
      – Каждый их эпизод! Хотя, пытаясь подражать главному персонажу, я всегда был жестоко наказан. Капитан Джон Стерлинг – кумир моего детства.
      Так это твои сценарии?
      – Начинал мой сын Роджер. А я подключилась в 2148 году, но весь год имя не указывала. Это потом авторов стали называть Хэйзел и Роджер Стоуны…
      – Я помню обоих, но не могу вспомнить, на каких же сериях указано только имя Роджера?
      – Так было вначале, пока он не устал от «золотой» монотонности своего вымысла. Тогда подключилась я, намереваясь прикончить всю эту историю…
      – Любимая, как же можно «прикончить» сериалы? Это неконституционно!
      – Знаю. Тем более что заказчики помахали перед моим носом слишком большими деньгами. А мы в них нуждались, поскольку жили в космосе, а космолет даже для маленькой семьи – вещь весьма дорогостоящая.
      – Я бы никогда не решился написать тупиковые эпизоды в сериале! О, я писал иногда какие-то серии по заказу, но не собственного сочинения, а используя чужие сюжеты. И всегда делал это из-под палки.
      – А мы не использовали чужих книг. Бастер и я только пародировали их, когда работали вместе.
      – Бастер?
      – Это мой внук. Тот самый, что сейчас главный хирург на Церере. Мы целых одиннадцать лет писали вместе, разбивая Повелителя Галактики в каждой серии…
      – «Повелитель Галактики»! Самый великий плут и злодей из всех персонажей космических сериалов! Лапушка, я так мечтал, чтобы «Повелитель Галактики» существовал на самом деле!
      – А ты, сопляк, посмел усомниться в реальности Повелителя Галактики?
      Что об этом можешь знать ты?
      – Виноват. Прошу прощения. Он так же реален, как Луна-Сити. Иначе Джону Стерлингу было бы некого побивать… а я от души верил в капитана Джона Стерлинга из Звездного патруля!
      – Вот так-то лучше!
      – Но ведь капитан Стерлинг заблудился в Туманности Конской Головы, и за ним охотились радиоактивные черви! Как же он выпутался? Эту серию я не смог посмотреть, поскольку как раз тогда меня наказали… насколько я припомню. Подумай сама, это же случилось столько лет назад!.. Кажется, он вспомнил о своем аварийном допплер-радаре? И изжарил червей поляризованными лучами?
      – Нет, это оружие он использовал против других космических существ…
      Ричард, а ты не путаешь? Я думаю, что он встретился с этими существами до того, как спасся из Туманности Конской Головы, заключив временное перемирие с Повелителем Галактики, чтобы спасти саму Галактику…
      Я задумался. Сколько же лет мне было тогда? В каком классе я учился?
      – Голубка, я думаю, ты права. Я так переживал это перемирие, пусть даже с целью спасения Галактики. Я…
      – Но он должен был так поступить, Ричард! Не мог же капитан бросить биллионы невинных существ, только чтобы не замарать рук союзом с Повелителем. Но я понимаю твою точку зрения. Мы с Бастером очень спорили об этом эпизоде. Бастер предпочитал, чтобы перемирие с Повелителем стало ловушкой, позволившей разбить те космические существа…
      – Ну нет, капитан Стерлинг никогда бы не смог нарушить данного им слова!
      – Именно. Но Бастер такой прагматик! Для него решить любую проблему это перерезать чью-то глотку.
      – Ну что ж, аргумент вполне убедительный, – согласился я.
      – Но, Ричард, так же легко впасть в соблазн убивать всех персонажей сериала, между тем как следует оставлять кого-нибудь для следующих серий. Впрочем, ты же сказал, что не писал сам полных серий?
      – Я хоть и не брался за такую работу, но знаю, какие в ней правила, я же сам пересмотрел огромное количество сериалов! Хэйзел, почему ты позволяла морочить себе голову моими байками о работе писателя?
      – Ты назвал меня «Хэйзел»!
      – Любимая, моя милая Хэйзел, меня, черт побери, не интересуют никакие отпечатки пальцев или группы крови! Ты, несомненно, автор величайшего сериала «Бич космических трасс»! Он же продолжался из недели в неделю, и всегда с титром «Хэйзел Стоун – сценарий». Потом, к сожалению, стали писать: «Основано на характерах, придуманных Хэйзел Стоун»…
      – Неужели так писали? Те поздние серии сочинял уже один Бастер. Это он ввел туда всякие шоу. Не я. Этот «негодник»!
      – Они не имели успеха. Поскольку персонажи становились все бескровнее и умирали сами собой. Без тебя сериал совсем захирел…
      – Мне надо было отдохнуть. Бастер уже стоял на ногах. Я обеспечивала сюжетные ходы, он – столкновения. Я иногда проявляла мягкосердечие, он никогда…
      – Хэйзел! А почему бы нам не воскресить этот сериал? Мы могли бы сочинять вместе: ты записывать, а я готовить еду и делать домашнюю работу!
      – Я остановился и всмотрелся в нее. – О чем же, во имя Господа, ты плачешь?
      – Плачу, потому что хочу плакать! Ты называешь меня Хэйзел, значит, веришь мне?
      – Я вынужден. Можно морочить мне голову «отпечатками». Но не коммерческими сюжетами фантастических серий! Ведь я сам – такой же тертый писака-поденщик! Но ты еще, вдобавок, – моя сладкая маленькая нимфоманка, а посему меня не тревожит, что тебе целых двести лет!
      – Да мне вовсе не двести! Я не согласна даже на лишний год!
      – Но ты согласна оставаться моей сладкой маленькой нимфоманкой?
      – Если ты мне позволишь!
      Я ухмыльнулся.
      – Что я могу на это сказать? Скинь свои одежды и давай посочиняем что-нибудь.
      – Посочиняем?
      – Самые лучшие сочинения творятся при помощи гонад! Хэйзел, моя похотливая женушка, разве тебе это не известно? Эй, на всех постах! Идет Повелитель Галактики!
      – О, Ричард!

Глава 18