История будущего - Кот, проходящий сквозь стены

      – Хэйзел, там впереди закусочная-автомат. Не прельстит ли тебя теплая кока и холодный сандвич?
      – Нет, сэр. Тут за буфетными стойками общественный терминал. Я бы позвонила кое-куда, пока ты будешь есть.
      – Я не так уж голоден, чтобы есть в одиночку. А куда ты хочешь позвонить?
      – Ксии. Ингрид. Хочу убедиться, что Гретхен благополучно добралась до дома. Она же могла, как и мы, попасть в засаду! Следовало позвонить еще вчера.
      – А сегодняшний звонок нужен лишь для собственного успокоения, ибо Гретхен либо добралась до дома еще до вчерашнего вечера… либо ты уже опоздала, и ее нет в живых!
      – Ричард!
      – Но ведь именно это тебя и беспокоит? Так звони Ингрид!
      Ответила Гретхен, взвизгнувшая при виде Гвен-Хэйзел.
      – Мама! Иди быстрее! Звонит миссис Хардести!
      Мы отключились только через двадцать минут, а всего-то надо было сообщить Гендерсонам, что мы в «Раффлзе» и что писать нам следует по адресу рабби Эзры. Но обеих леди охватила эйфория «взаимных визитов», и они заверяли друг друга в скорой встрече. Затем последовал обмен поцелуями по терминалу. На мой взгляд, пустая трата возможностей техники. И поцелуев тоже.
      После этого мы попытались дозвониться до Ксии, но на экране терминала возник незнакомый мужчина, явно не дневной дежурный отеля.
      – Что вам угодно? – осведомился он.
      – Мне хотелось бы побеседовать с Ксией, – ответила Гвен.
      – Ее нет. Этот отель закрыт санитарной инспекцией.
      – О! Не могли бы вы сообщить, где она находится?
      – Попробуйте узнать у шефа общественной безопасности.
      Лицо исчезло с экрана.
      Хэйзел повернулась ко мне, ее взгляд выражал тревогу.
      – Ричард, это не может быть правдой. Отель Ксии отдраен до скрипа, он так же чист и опрятен, как и она сама!
      – Я вижу некий шаблон, – угрюмо заметил я. – И ты, должно быть, тоже.
      Дай-ка попробую я позвонить.
      Посмотрев в справочнике, я набрал код полицейского управления Гонконга Лунного. На экране появилась пожилая особа в чине сержанта.
      – Госпожа, я пытаюсь разыскать гражданку по имени Донг Ксия. Мне сказали…
      – Да, я приглашала ее к себе, – ответила особа, – но она скрылась час назад. Ее здесь нет.
      – Вот как? Благодарю вас, мэм. Не могли бы вы посоветовать, где ее искать?
      – Понятия не имею. Извините.
      – Спасибо, – сказал я, отключив терминал.
      – Ну и ну, – проговорила Гвен.
      – Да, любимая, мы – прокаженные. И разносим заразу: всякий, кто прикоснется к нам, ее подхватывает. Черт возьми!
      – Ричард, печальный вывод. Когда я была ребенком, Луна считалась местом ссылки, тюрьмой. Но под властью наместника свободы было больше, чем сейчас, при самоуправлении.
      – Может быть, ты и преувеличиваешь, но, полагаю, Ксия согласилась бы с тобой. – Пожевав собственную губу, я нахмурился. – Ты ведь знаешь, кто еще мог заразиться «проказой»? Чоу-Му!
      – Ты думаешь?
      – Семь против двух!
      – Не буду спорить. Звони ему.
      В справочнике был указан его домашний номер, я позвонил и, услышав голос, не увидел изображения.
      – Говорит Мэрси Чоу-Му. Не могу сказать, когда окажусь дома, но буду справляться о посланиях. После гонга, прошу, говорите.
      Прозвучал гонг. Лихорадочно обдумывая ситуацию, я произнес:
      – Говорит капитан Миднайт. Мы поселились в старом «Раффлзе». Общий друг нуждается в помощи. Пожалуйста, позвоните нам. Если никого не будет, сообщите через портье, где и когда я сумею вас найти.
      Я выключил терминал.
      – Дорогой, ты же не дал ему код рабби Эзры!
      – Намеренно, девочка Сэди! Этот код следует уберечь от лап Джефферсона Мао: линия Чоу-Му вполне может прослушиваться. Я дал ему наши координаты, но рисковать каналом рабби нельзя. Он нам понадобится для связи с папой Шульцем. Положи справочник на стол, мне нужно найти номер диспетчера космопорта ГКЛ…
      – Диспетчер космопорта Гонконга Лунного. Это деловой терминал, будьте кратки, – ответил голос (и снова без изображения).
      – Можно ли поговорить с капитаном Мэрси?
      – Его нет. Я аварийный дублер. Послание? Давайте побыстрее. У меня через четыре минуты пойдут рейсы.
      (Была не была!) – Это капитан Миднайт. Передайте, что я в старом «Раффлзе». Пусть позвонит.
      – Не отключайтесь… Капитан Миднайт?
      – Он знает.
      – И я тоже. Мэрси поехал в город, чтобы организовать побег… сами знаете кому. Или не знаете?
      – Ксии?
      – Совершенно верно! Мне надо заняться дисплеями, но я ему передам.
      Отключаю.
      – Что же делать, Ричард?
      – Скакать сразу во всех направлениях.
      – Будь же серьезным!
      – А у тебя есть предложения получше?.. Смотри-ка, у «Матушкиных обедов» очереди уже нету. Пошли пообедаем.
      – Есть, когда наши друзья в опасности?
      – Голубушка, даже если мы вернемся в город Конг, то есть сами сунем головы в пасть льву, мы никак не сумеем их найти. Поэтому ничего не остается, как ждать, пока позвонит Чоу-Му. Это может случиться через пять минут, а может и через пять часов. Я в армии выучился одной премудрости: никогда не упускать возможности поесть, поспать и помочиться – другого шанса, возможно, придется долго ждать!

* * *

      Я соблазнился на «матушкин» вишневый пирог с мороженым. Хэйзел заказала то же самое, но в то время как я добирал ложечкой последние крохи пирога, она лишь рассеянно ковырялась в своем куске. Я заметил:
      – Юная леди, ты не встанешь, пока не доешь все, что лежит у тебя на тарелке.
      – Ричард, я не могу!
      – Не могу и я побить тебя на людях!
      – Ну так и не бей!
      – Я и не хочу. Но не сдвинусь с места, пока ты не съешь всего. Даже если ради этого придется переночевать на стуле.
      Хэйзел довольно непристойно выразилась обо мне, о Джефферсоне Мао и о вишневом пироге, но после этого все же съела его.
      В тринадцать тридцать пять мы уже оказались перед входом в компьютерную зону Комплекса. Юноша у турникета продал нам билеты за две кроны сорок фартингов и сообщил, что следующая экскурсия начнется через несколько минут. Он проводил нас в зал ожидания, закрытое помещение со скамейками и игровыми автоматами. В зале, кроме нас, находилось еще десять-двенадцать человек. Почти все они были в фесках. К началу экскурсии набралось около двадцати желающих.
      Мы поплелись за одетым в форму гидом (или стражем, поскольку форма была полицейской). Путешествие длилось бесконечно долго и оказалось до одури неинтересным. К этому времени я уже порядком устал, а присесть было абсолютно негде. На каждой остановке наш гид выпаливал заученные пояснения, а, впрочем, может, и не выученные до конца, поскольку даже я мог заметить элементарные ошибки, вовсе не будучи инженером по телеуправлению.
      Но придираться к его ляпсусам не входило в мою задачу. Предстояло сыграть роль зануды, предварительно отрепетированную под руководством моего дружочка-конспиратора.
      Во время одной из остановок гид стал объяснять, что телеуправление и технический контроль на всем пространстве Луны децентрализованы. Во всех географических районах собственная система управления водоснабжением, канализацией, подачей горячей воды, работой транспорта и так далее, однако все, что там делается, подается на мониторы, расположенные здесь, «вот на тех консолях, обслуживаемых специальным техническим персоналом».
      Я прервал его тираду:
      – Добрый человек, сдается мне, вы в этом деле новичок? В «Британской Энциклопедии» ясно сказано, что все функции управления на Луне сосредоточены в руках гигантского компьютера. Мы как раз и приехали на него поглазеть, а вовсе не на задницы юных клерков, сидящих за мониторами!
      Так что давайте показывайте нам его. Мы желаем видеть «Холмса-IV», тот гигантский компьютер!
      Гид ответил с профессиональной улыбочкой, не сумев все же удержаться от презрительного взгляда, отражающего естественное восприятие «земляного червя» лунианином.
      – Ваша информация устарела. Да, когда-то так было, но с тех пор прошло более пятидесяти лет. Сейчас здесь все модернизировано и децентрализовано.
      – Молодой человек, вы что, спорите с «Британской Энциклопедией»?
      – Я сообщаю вам простую истину. А теперь пройдемте дальше и…
      – А что же случилось с тем гигантским компьютером? Если его теперь не используют… Вы так ведь сказали?
      – Что? Взгляните на дверь позади вас. Этот компьютер находится за ней.
      – Ну так пойдемте и поглядим на него!
      – Ну что вы все дудите в одну дуду? Это всего лишь древняя реликвия, символ нашей великой истории, но не больше. А если так жаждете его увидеть, обратитесь к Президенту Университета Галилео и предъявите ваши претензии. А он пошлет вас подальше! Ну, а теперь давайте пройдем в другую галерею.
      Хэйзел не «прошла» с нами, а я, свято следуя ее инструкциям, продолжал забрасывать гида идиотскими вопросами, забегая вперед и не давая ему оглядываться. А когда мы (очень не скоро) описали наконец полный круг и вернулись в тот же отсек, Гвен уже шла впереди вместе со всей группой!
      Теперь я держался молчаливо, не заговорив и тогда, когда мы покинули Комплекс и направились в метро. Но и на платформе я заговорил, лишь увлекши ее в сторону от чужих ушей.
      – Как прошло дело?
      – Без осложнений. Замок на двери оказался известной мне конструкции.
      Спасибо тебе: ты здорово запудрил ему мозги, пока я возилась с замком.
      Спектакль разыграл неплохой, мой милый!
      – Ну, а ты нашла то, что искала?
      – Надеюсь. Я буду знать больше, когда папа Мэнни просмотрит снимки.
      Но там всего лишь огромное заброшенное помещение, набитое допотопной электроникой. Я сняла всю ее почти в двадцати ракурсах со стереоскопической регулировкой. Может, и не совершенной, но все же хоть такой: я в ней раньше практиковалась.
      – Так что же, с этим вопросом пока что покончено?
      – Да, пожалуй, почти полностью, – ответила она почему-то упавшим голосом.
      Я быстро взглянул на Гвен и увидел, что глаза ее полны слез.
      – Почему, дорогая? В чем дело?
      – Н-ни в чем!
      – Скажи мне!
      – Ричард, он там!
      – Кто?
      – Он спит там. Я знаю, я смогла его ощутить! Адама Селена…

* * *

      Вагон-капсула резко затормозил на подходе к станции, и, к моему облегчению, на ее последнюю реплику можно было не отвечать. Из-за переизбытка пассажиров в капсуле поговорить не пришлось. К тому времени, когда мы достигли Луна-Сити, моя любимая уже успокоилась, и я мог не вдаваться в обсуждение темы Селена. Тем более что и толчея на улицах-коридорах тоже не располагала к беседе.
      Луна-Сити кишит публикой в любое время. По субботам луниане из других поселений набиваются сюда за покупками, а в эту субботу еще добавились шрайнеры с супругами изо всей Северной Америки, да и других мест тоже.
      От западной станции метро мы прошли под внешнюю оболочку Луна-Сити и оказались прямо перед «Стариной Монтгомери». Я уже собирался обойти супермаркет слева и выйти на главную магистраль, но Гвен остановила меня.
      – Что? В чем дело, милая?
      – Твои брюки!
      – Что, расстегнута ширинка? Да нет, вроде не расстегнута!
      – Мы сейчас эти брюки кремируем. Хоронить их уже поздно. То же относится и к рубашке.
      – А мне казалось, тебе не терпится попасть в «Раффлз».
      – Ты прав, но мне надо всего пять минут, чтобы облачить тебя в новый обольстительный костюм.
      (По правде говоря, имело смысл. Брюки были настолько грязны, что я рисковал прослыть угрозой общественному здоровью. А Хэйзел знала, что я, в отличие от большинства мужчин в Луна-Сити, никогда не ношу шорт, ибо предпочитаю не выставлять напоказ свою искусственную ногу, а прикрывать ее штаниной. Но при этом я вовсе не комплексую из-за нее. Моя нога – это моя личная проблема…) – Олл райт! – согласился я. – Но давай купим то, что висит поближе к дверям.
      Хэйзел обернулась в течение десяти минут, купив мне три выходных костюма-двойки, совершенно одинаковых по фасону, но разных по цвету.
      Первоначальная цена была приличная, но она, сумев достойно поторговаться, снизила ее до приемлемого уровня (почти вдвое!). Поблагодарив продавца, она вручила ему чаевые и взглянула на меня, сияя:
      – Ты стал франтом, мой милый!
      Мне тоже так показалось. Костюмы были лимонно-зеленого, тускло-розового и лавандового цветов. Я надел лавандовый, и он пришелся как раз впору. Я пошел вперед, помахивая тростью, держа под руку лучшую из девушек и чувствуя себя превосходно!

* * *

      Даже боковой туннель, ведущий к «Раффлзу», оказался набит людьми. И кучка красных фесок толпилась около нашего отеля. Я глянул на одного из этих людей и тут же всмотрелся пристальнее. Второй свой взгляд я сопроводил ударом трости, которой ткнул его прямо в пах. В тот же момент или секундой позже Хэйзел обрушила пакет (с моими костюмами) прямо на рожу соседнему типу, да еще ударила его в низ живота сумкой. Он повалился наземь и присоединил свои вопли к крику моего «клиента». Отведя назад трость и держа ее наперевес, я стал распихивать забурлившую кучку фесок, расчищая дорогу к отелю и соблюдая при этом избирательность тычков: одному в живот, другому в почку… но при этом так, чтобы непременно повалить наземь.
      Хэйзел позаботилась еще об одном субъекте, снова пустив в ход пакет с костюмами. Этот тоже лежал и не двигался. Еще один (шестой?) хотел было «успокоить» ее полицейской дубинкой, но получил прямо в лицо кончиком моей палки. Он ухватился за нее, я же подался вперед и, чтобы уберечь его от стилета, ткнул тремя пальцами левой руки прямо в солнечное сплетение. Он упал, но и я, не удержавшись, полетел прямо на него.
      Сразу же поднявшись, я рысью припустил к «Раффлзу», глядя под ноги и волоча палку за собой.
      Следующие несколько секунд помнятся смутно. Я не заметил Гретхен, стоявшую у конторки портье. (Очевидно, она только что вошла.) Помню лишь вскрик Хэйзел в момент, когда я стал падать:
      – Гретхен! Номер «Л», прямо и направо!
      По-видимому, я упал на девочку. На Луне я весил около тридцати кило – не такой уж груз для деревенской девчонки, привыкшей к тяжелой работе. Но я все же был намного крупнее, чем Гретхен, и вдвое больше, чем Хэйзел, эдакий огромный неуклюжий куль! Кажется, я пробормотал, чтобы она сбросила меня на пол, но Гретхен не обратила на мой протест никакого внимания.
      Идиот за конторкой что-то крикнул, но на него никто не обратил внимания.
      Наша дверь распахнулась перед Гретхен, и я услышал знакомый голос:
      – Боже мой! Он же ранен!
      После этого я оказался на собственной постели, а надо мной склонилась озабоченная Ксия.
      – Я не ранен, меня просто немного встряхнули, – сообщил я не очень внятно.
      – Как же, как же! Лежите смирно, пока я стягиваю ваши брюки! Что, у одного из ваших джентльменов был нож?
      Мне хотелось сказать ей, чтобы она не взрезала мои новые брюки, но тут раздался выстрел. Стреляла моя супруга, влетевшая в открытую дверь и сразу же спрятавшаяся за левую створку. Пригнув голову, она снова выстрелила, отпрыгнула назад, захлопнула дверь и заперла ее. Она окинула взглядом комнату и скомандовала:
      – Быстренько перенесите Ричарда в освежитель. Кровать и всю остальную мебель – к двери. Я не то застрелила, не то ранила двоих.
      Она села на пол спиной ко мне, больше не обращая на нас внимания, но все кинулись выполнять приказ.
      «Все» – это Гретхен, Ксия, Чоу-Му, папа Шульц и рабби Эзра. Не было времени удивиться, тем более что Ксия и Гретхен перенесли меня в освежитель, уложили на пол и вновь стали снимать с меня брюки. Но вот что меня удивило по-настоящему: моя здоровая нога, та, что состояла из костей и плоти, была порядком окровавлена. Я установил это сперва по большим пятнам крови на белой пелерине Гретхен, а потом уже понял, откуда взялась кровь, так как нога начала сильно болеть.
      Я терпеть не могу вида крови, особенно моей собственной. Поэтому я отвернулся и стал смотреть в дверь. Хэйзел все еще сидела на полу и вытаскивала что-то из сумки. Что-то, на вид превосходившее размерами саму сумку! Она начала говорить в это:
      – Ти-Эйч-Кью! Майор Липшиц вызывает Ти-Эйч-Кью! Ответьте мне, черт побери! Проснитесь! Мэйдэй, мэйдэй! Эй, Руби!..

Глава 20

      Если кто-нибудь усомнится в моей правдивости,
      я могу лишь сказать, что мне жаль их, неверующих!
Барон Мюнхгаузен (1720-1797)

      Ксия сказала:
      – Гретхен, дайте мне полотенце. Ногу надо перетянуть выше раны покрепче.
      – Уй-уй-уй!
      – Простите, Ричард!
      – Авария, авария! Хей, Мэри, я в заливе без весла! Откликнитесь!
      – Мы вас слышим, майор Липшиц! Сообщите координаты места, планету, систему, вселенную.
      Голос был механический с характерным жестяным оттенком, от которого сводило зубы.
      – А теперь отпечатайте их потеснее…
      – Да ну вас к черту с этими формальностями! Мне необходимо изъятие типа «Т», и немедленно! Проверьте мои полномочия и заткнитесь! Точка отсчета: «Один маленький шаг Армстронга». Местные координаты: отель «Раффлз», комната «Л». Немедленно начинайте отсчет времени!
      Я продолжал смотреть в комнату, чтобы не видеть то неприятное, что творили Ксия и Гретхен с моей ногой. Из-за двери номера доносились крики и топот. Кто-то пытался ее взломать. И вдруг на скальной стене справа от меня появилась и стала распахиваться какая-то новая дверь. Я говорю «дверь», не имея под рукой более точного обозначения. То, что я увидел, было круглым проемом с серебристо-серым покрытием от пола до потолка.
      Внутри этого проема виднелась характерная дверь какого-то транспортного средства. Какого именно, определить было нельзя, ибо все пространство проема занимала именно она. Створка скользнула в сторону, и кто-то изнутри позвал:
      – Бабушка!
      И как раз в этот момент рухнула дверь номера, и в нее ввалился какой-то тип. Хэйзел выстрелила в него. За ним внутрь влез второй, она и в него тоже пальнула.
      Я пытался дотянуться до своей палки, лежавшей у ног Ксии. О черт!
      – Дайте мне палку! Поскорее!
      – Ну, ну, спокойнее. Лежите смирно!
      – Дайте ее мне!
      У Хэйзел оставался всего один заряд, а может ни одного. В любом случае настало время ее поддержать.
      Я услышал еще выстрелы. С отчаянием подумав, что стреляла не она, а враг, я с невероятным усилием дотянулся до палки и повернулся боком. Но выстрелов больше не последовало. Два последних произвел рабби Эзра!
      (И почему меня удивило, что у инвалида на коляске может быть оружие?) Хэйзел крикнула:
      – Все на борт, двигайтесь, живо!
      И мы двинулись. Я вновь поразился, когда из «транспорта» высыпало огромное (как мне показалось) количество юношей и девушек, поголовно ярко-рыжих. Они беспрекословно подчинялись Хэйзел. Двое внесли рабби Эзру, другие сложили его коляску и тоже передали ее «на борт». Чоу-Му и Гретхен поспешили войти в дверь, за ними последовал папа Шульц. Ксия нырнула в дверцу, оставив попытку вести меня. Это сделали двое рыжеголовых, мужчина и женщина. Мои окровавленные штаны шлепали за мной по полу, а сам я крепко вцепился в свою трость.
      Я лишь немногое сумел разглядеть в «транспорте». Его входная дверь вела в четырехместную кабину для пилота и пассажиров. Значит, это мог быть космолет. А мог и не быть: панель управления выглядела совершенно необычной, и я не смог бы понять, как управляют машиной. Меня потащили между сиденьями к задней дверце в багажном отсеке поверх сложенной коляски рабби.
      Я что, шел у них как багаж? Нет, я пролежал там недолго, потом меня развернули на девяносто градусов и пронесли через еще одну, большую дверь, снова повернули на девяносто градусов и уложили на полу. И слава богу, потому что впервые за много лет я почувствовал, что обрел нормальный земной вес.
      Поправка: я этот вес ощутил еще накануне в баллистической трубе, а раньше – в космической развалюхе «Баджет джетс 17», да еще четыре дня назад в течение часа на Старой Макдональдовой ферме. Но на этот раз внезапное ощущение тяжести оказалось сюрпризом и длилось долго. Я потерял довольно много крови, и мне было тяжеловато дышать, да еще кружилась голова.
      Я сам себя пожалел, когда увидел выражение лица Гретхен. Она выглядела испуганной и несчастной. Ксия сказала:
      – Опустись на пол, дорогая, ложись рядом с Ричардом, так будет лучше.
      Ричард, вы не могли бы немного подвинуться? Я бы тоже легла на пол, мне что-то нехорошо!
      И я оказался как бы в люльке между двумя женщинами и не испытал ничего, кроме качки.
      Когда-то я проходил тренировки с ускорением в два «g», то есть с силой тяжести, в двенадцать раз превышающей лунное притяжение. Но это было много лет назад, а теперь-то после пяти лет жизни в режиме небольшого притяжения, да еще ведя сидячий образ жизни!
      Явственно ощущалось, что Ксию и Гретхен вовсе не волнует факт нашего совместного возлежания на полу. Как и меня.
      Моя возлюбленная супруга возникла на пороге, неся миниатюрное деревце. Она поставила его на пол, послала мне воздушный поцелуй и начала опрыскивать растение.
      – Ксия, – предложила она, – а что, если я наполню теплой водой ванну для вас, двух лунианок? Вы можете полежать в ней.
      Слова Хэйзел заставили меня оглядеться. Мы находились как бы в «ванной». Она не была «освежителем», каким оборудуются четырехместные космолеты или какой был, например, в «Раффлзе». Это помещение выглядело античным. Доводилось ли вам видеть обои с рисунком, изображающим фей и гномов? А впрочем, доводилось ли вам видеть вообще какие-нибудь обои? Или огромную железную ванну на лапах с когтями? Или унитаз с деревянной крышкой и верхним сливным бачком? Этот «санузел» был заполнен экспонатами, попавшими сюда как бы прямехонько из музея истории материальной культуры.
      Если только забыть, что все предметы были новенькими и ярко сияли…
      Я подумал: а сколько же крови из меня вытекло? И что мне такое мерещится?
      – Спасибо, Гвен, но мне это вряд ли поможет, – откликнулась Ксия. – А ты, Гретхен, хотела бы полежать в воде?
      – Я вообще не хочу двигаться!
      – Это не надолго, – утешила их Гвен. – Гэй сделал два сдвига во избежание бомбежек, но теперь мы идем на посадку. Ричард, как ты себя чувствуешь?
      – Стараюсь обрести чувства.
      – Конечно, ты их обретешь, милый! Впервые после года на Голден Руле я ощущаю свой вес. Но контраст не слишком резок, так как я там ежедневно упражнялась при одном «g». Миленький ты мой, насколько тяжела твоя рана?
      – Я не знаю.
      – Ксия?
      – Большая потеря крови и резаное ранение мышц. Двадцать-двадцать пять сантиметров в длину и довольно глубоко. Не думаю, что задета кость. Мы наложили тугую повязку. Если на корабле есть оборудование, рану хорошо бы обработать ультразвуком, а повязку усовершенствовать.
      – Вы и так все сделали превосходно. Мы вот-вот сядем, а там уже окажут квалифицированную помощь, и будет все необходимое.
      – Олл райт. Я и сама пока что не очень-то в порядке.
      – Попробуйте расслабиться.
      Хэйзел подняла мои окровавленные штаны.
      – Простирну-ка я их, пока пятна не засохли.
      – В холодной воде, – выпалила Гретхен, но, порозовев и засмущавшись, добавила: – Так велит мама!
      – Ингрид совершенно права, дорогуша! – Хэйзел пустила воду в раковину умывальника. – Ричард, вынуждена признаться, что во время потасовки я потеряла твои новые костюмы!
      – Костюмы мы можем купить снова. Но мне кажется… что я начинаю терять тебя!
      – Мой добрый Ричард! Вот твой бумажник и еще кое-что. Опустошаю твои карманы.
      – Давай-ка все мне, – я засунул изъятое в нагрудный карман рубашки. А где Чоу-Му? Мне показалось, что я его вижу, но был ли он с нами?
      – Он в другом освежителе вместе с папой Шульцем и папой Эзрой…
      – Да ну? И ты хочешь меня уверить, что в четырехместном космолете два освежителя? Ведь это четырехместник, не так ли?
      – Он… он… а еще он имеет… «подожди, пока увидишь розовые сады».
      И еще – плавательный бассейн!
      Мне хотелось достойно отпарировать, но ничего не пришло в голову. К тому же я не понял: то ли насмешничает моя супруга, то ли говорит всерьез?
      Тем более что и в то, что было перед глазами, поверить казалось трудным.
      От глупой перепалки меня спасло появление рыжеволосой особы женского пола – молодой, мускулистой, веснушчатой, с кошачьими повадками, энергичной, хорошо пахнувшей…
      – Тетя Хэйзел, мы идем на посадку.
      – Спасибо, Лор!
      – Я Лэз. Кэс хочет знать, кто останется здесь, кто поедет с нами и как долго ждать взлета? Гэй желает знать, будут ли бомбить и следует ли применить еще один сдвиг? Бомбежки заставляют ее нервничать.
      – Что-то здесь не так. Гэй не должна спрашивать прямо. Не так ли?
      – Я не думаю, что она полагается на суждение Кэса.
      – Может, она и права. Кто командует сейчас?
      – Я.
      – Так. Я сообщу, кто полетит, а кто останется, – после того как побеседую с папой и дядей Джеком. Это займет не больше нескольких минут.
      Можете позволить Гэй остановиться в «мертвой зоне», если хотите, но, пожалуйста, пусть она держится на моей частотной тройке: мы можем оказаться в цейтноте. А теперь я хочу переместить моего супруга, впрочем, прежде мне придется попросить позволения у другого пассажира использовать его кресло-коляску.
      Хэйзел повернулась, чтобы выйти. Я сказал ей вслед:
      – Я не нуждаюсь в коляске!
      Но она не услышала (по-видимому).

* * *

      Две рыжеволосые девицы вынесли меня из корабля и усадили в кресло-коляску Эзры с опущенной спинкой и поднятым низом. Одна из них покрыла мои ноги огромным махровым полотенцем. Я сказал:
      – Спасибо, Лэз!
      – Я Лор. Не удивляйтесь, если это полотенце исчезнет: мы раньше никогда не выносили его наружу!
      Она вернулась «на борт», а Хэйзел покатила меня под носом корабля и вдоль его левого борта. Он имел вид настоящего космолета с приподнятым корпусом и втягиваемыми крыльями. Мне вновь показалось удивительным, почему оба больших освежителя на левом борту. С точки зрения аэродинамики это было недопустимо!
      Но это и не было допущено! Левый борт выглядел как и правый – гладким и ровным, безо всяких кубических выступов для душевых!
      Но времени на размышления об этом у меня не было, ибо настал черед другим непостижимым вещам. Еще до того как мы повернули в туннель, ведущий к «Раффлзу», мой «сонихрон» как раз показал семнадцать часов по Гринвичу и по лунному времени, то есть одиннадцать в часовом поясе номер шесть на Земле.
      И дело было в том, что мы как раз там и оказались: в шестом часовом поясе, на северном пастбище моего дяди Джока, в окрестностях Гриннелла, штат Айова! Становилось ясно, что я не только потерял много крови, но, очевидно, перенес и сильный удар по голове – поскольку даже самому лучшему военному экспрессу понадобилось бы не менее двух часов, чтобы долететь от Луны до Земли! (А на моем «сонихроне» прошло всего несколько минут!) Перед нами красовались великолепно отреставрированные башенки, веранды и терраски викторианского дома дяди Джока, а сам он шел к нам в сопровождении двух других джентльменов. Дядя был подвижен, как всегда, и над его лбом высилась копна серебристо-белых волос, делавших его похожим на Эндрю Джексона . Двух его спутников я не знал. Это были взрослые мужчины, но выглядели намного моложе дяди. Впрочем, все люди были намного моложе его!
      Хэйзел остановила коляску, побежала вперед и, обвив руками одного из них, покрыла его лицо поцелуями. Мой дядюшка вырвал ее из объятий того мужчины, поднял вверх, звонко чмокнул в обе щеки и передал третьему спутнику, который, выразив восторг таким же манером, опустил ее на землю.
      Прежде чем я почувствовал себя брошенным, она повернулась к первому джентльмену, взяла его под руку и произнесла:
      – Папа, я хочу познакомить тебя с моим мужем, Ричардом Колином.
      Ричард, это мой папа Мэнни, Мануэль Гарсиа О'Кэлли Дэвис.
      – Добро пожаловать в семью, полковник!
      Он протянул мне правую ладонь.
      – Благодарю, сэр!
      Хэйзел обернулась к третьему мужчине.
      – Ричард, это…
      – Это доктор Хьюберт, – прервал ее дядя Джок. – Лэйф, пожми-ка руку моему племяннику, полковнику Колину Кэмпбеллу. Добро пожаловать домой, Дикки! Что ты делаешь в этой детской колясочке?
      – Да просто нежусь, не иначе! А где тетя Сисси?
      – Заперлась, конечно, знает, что ты пожаловал… Но что же с тобой приключилось? Выглядишь как в воду опущенный. Сэди, от Дикки всегда можно ожидать такого: он всегда был тяжел на подъем! Подолгу торчал в туалете и никогда не учился по-настоящему печь пирожки!
      Я пытался подобрать достаточно оскорбительный ответ на подобные инсинуации (в стиле наших семейных «перебранок»!), как вдруг земля задрожала и раздался ужасающий грохот: «КРРУМП!» Звук взрыва: правда, может и не ядерного, но очень сильного. И ощущения были пренеприятнейшие.
      Дядя хохотнул:
      – Не намочи штанишки, Дикки! Это не в нас стреляют. Лэйф, а вы не хотели бы его осмотреть здесь? Или лучше в доме?
      Доктор Хьюберт произнес:
      – Позвольте мне посмотреть на ваши зрачки, полковник!
      И я взглянул на него, а он – на меня. Космолет, находившийся слева от меня, после взрыва внезапно исчез. Ушел, «не оставив позади ни хвоста».
      Последнее подтвердило гипотезу о том, что я, несомненно, не в себе.
      Впрочем, никто этого не заметил. Поэтому я не стал ни на чем настаивать и попытался припомнить – где я мог раньше видеть этого лекаря?
      – Я думаю, сотрясения нет… Скажите, чему равен натуральный логарифм от «пи»?
      – Если все мои шарики на месте, то как я могу быть здесь? Только, пожалуйста, доктор, безо всяких там игр с гипнозом, я слишком устал для этого.
      Еще один «взрыв» (а может, и бомба?) прозвучал еще ближе, чем первый.