Она присоединилась к их компании, потому что Джош, и Марк, и Памела умудрились остаться настоящими в том мире, где от большинства людей так и несло фальшью. Потому что она верила в их правоту. Да, они все ещё были правы. Но что-то и в них было не так, и может именно Фрэнк с его грубоватой, простоватой честностью знал, что именно. Или, быть может, именно его способ обо всем этом думать определял правильное для них и неправильное для Фрэнка, а что правильно для Фрэнка - то неправильно для них. В любом случае, все полетело к чертям.
      Патрисия остановилась на углу 77-й и Пятой авеню, полезла в сумочку и нащупала все, что у неё осталось: два фальшивых рецептурных бланка, которые месяц назад Скотт купил у Фрэнка. Она дошла до Мэдисон, где по соседству с больницей Ленокс Хилл надеялась обнаружить аптеку. Так и оказалось. Прислонившись к крылу стоявшего автомобиля она шариковой ручкой старательно вывела:
      "Эскатрол 20мг, 30 таблеток."
      Марк с Памелой устроили себе долгую сьесту и теперь не собирались ложиться раньше двух-трех утра. Поэтому постель на несколько часов досталась Фрэнку и Патрисии. Около семи Фрэнк прошел ванную и отправился в спальню, поджидая её.
      Он был доволен. Все шло по плану. Полиция за четыре дня их не нашла, значит вряд ли отыщет вообще. Завтра истекает срок, назначенный в манифесте, и деньги могут оказаться в их в руках в течение ближайших дней. Он был горд той немудреной процедурой, которую придумал, чтобы забрать их и при этом не попасться. Через какую-то неделю он уже будет во Франции.
      Патрисия с ним спит. Кроме секса она давала ему куда большее. По ночам она ласково прижималась к нему, как к возлюбленному. Из этого он заключил, что она поедет с ним. Правда, он не был уверен, как она среагирует, когда он заберет все деньги, целый миллион, и постоянно думал, как бы убрать её подальше в решающий момент. Да, они могут вместе лететь во Францию, но знать про миллион ей вовсе не обязательно.
      Патрисия опаздывала. Она должна была вернуться часа через полтора, примерно в семь тридцать. В половине девятого Фрэнк вылез из постели и позвонил Саймону. От него она ушла сразу после семи.
      В гостиной Джош и Джуди баловались травкой, лениво развалившись на кушетке. Они смотрели, как он набирает номер. Фрэнк положил трубку, повернулся к ним и сказал:
      - У нас проблемы.
      Расслабившийся Джош соображал очень медленно.
      - Патрисия? - лениво поинтересовался он.
      - Она уже на час опаздывает, - мрачно буркнул Фрэнк.
      - Нам будет легче понять, в чем дело, если ты скажешь, куда она пошла, - сказала Джуди.
      - Какая разница! - нетерпеливо огрызнулся Фрэнк. - Оттуда она ушла больше часа назад.
      - И что ты думаешь? - спросил Джош. - Ее поймали копы?
      - Нет, так я не думаю, - отрезал Фрэнк. Вот что ему не нравилось в марихуане: парочка начинала тормозить и в то же время с пьяной бравадой бросала ему вызов. - Если бы я думал, что есть хоть малейший шанс попасться, я бы её туда не отпустил.
      Джош пожал плечами и, казалось, прогнал от себя эти мысли.
      - Ну, тогда... - так же лениво начал он.
      - Если копы её все же схватили, - продолжал Фрэнк, - понадобится не больше часа, чтобы заставить её сказать, где мы. Неплохо бы на некоторое время отсюда смыться.
      - Смыться? - взвизгнула Джуди, неожиданно подпрыгнув. Отсюда? Какого черта ты несешь?
      - Недалеко, - пояснил Фрэнк. - На улицу, откуда нам будет видна квартира. Мы увидим, если появятся копы, а нас они не поймают. Подождем, пока не вернется Патрисия.
      - А что, если она не вернется? - спросил Джош.
      - Если она не покажется, скажем, до полуночи, - протянул Фрэнк, - я бы сказал, что нам пора уносить ноги.
      Джош с Джуди продолжали валяться на диване, но напряженная настороженность победила действие травы. На Фрэнка они смотрели скептически и враждебно. Некоторое время он отвечал им тем же. Из спальни он вышел босой и полуголый; крепкий и мускулистый, он явно выигрывал в сравнении с Джошем. Джош уступил, спустил ноги на пол и сел прямо.
      - Что будем делать в это время с послом и Николь? - спросил Джош. Вопрос был скорее уступкой; он заранее признавал то, что скажет Фрэнк, и готов был сделать то, что он скажет.
      - То же, что делали, когда заявилась Тедди, - сказал Фрэнк. - Не надо, чтобы они знали, что остаются одни. Пусть думают, что мы все ещё здесь, с гостями. Оставьте включенным телевизор, пусть они слышат звук.
      Пока Джош одевался, Марк помог Фрэнку сковать пленникам руки и заткнуть рты, а Джуди с Памелой ждали в гостиной, с трудом веря, что сейчас им придется покинуть привычное убежище.
      Посол все переносил стоически. Он не сказал ни слова, смирившись, что ему сковывают руки и крепко связывают вместе лодыжки. Николь тоже не сказала ни слова, пока к ней не подошел Фрэнк с широким белым пластырем. Тогда она взмолилась не затыкать ей рот.
      - У меня заложен нос, Фрэнк, - всхлипывала она. (Она давно стала звать их по именам). - Если мне заклеить рот, я задохнусь. Обещаю, я не издам ни звука...
      Он все-таки залепил ей рот, но остался рядом на коленях, чтобы посмотреть, сможет она дышать или нет. Воздух со свистом пробивался через ноздри, но лицо быстро багровело. Он стоял, хмурился и неуверенно смотрел на нее.
      - Эй, - окликнула от двери Джуди, - их можно освободить. Наша голубка вернулась.
      Фрэнк поднял глаза. Рядом с Джуди стояла Патрисия.
      Фрэнк прервал громкие объяснения в холле и втолкнул Патрисию в спальню, чтобы избавить её от сердитых распросов Джоша. Но не успел он захлопнуть дверь, как она сорвала рубашку, а когда наконец запер дверь, повернул ключ в замке и обернулся, скинула и шорты и осталась нагишом. Потом закинула руки ему на шею и поцеловала взасос.
      Он был ещё злее, чем Джош: к его злости примешивалась забота, которой у Джоша не было. Но прикосновение её больших, мягких грудей, таких прохладных с мороза, остудило его, заморозило жестокие слова, которые рвались с языка, и не осталось ничего, что он собирался ей высказать. Он просто замер, отвечая на её страстный поцелуй, обвив её руками и прижимая к себе.
      В этой выигранной тишине Патрисия заговорила.
      - Мне нужно было побыть одной, - шепнула она. - Я просто бродила по городу. Ты же знаешь, как это бывает. Каждому бывает нужно побыть одному. А мне это нужно больше, чем другим.
      - Господи, милая... - прошептал он.
      Она вырвалась из его объятий, бросилась навзничь на постель и широко раскинула ноги.
      - Давай, малыш, - широкой ухмыльнулась. - Это мне ещё нужнее.
      Фрэнк вздохнул.
      - Патрисия...
      Джош яростно дубасил в дверь.
      - Слушайте, черт побери! - орал он. - Вы не можете так просто нас бросить. Мы имеем право знать, о чем вы тут сговорились. Откройте эту чертову дверь! Мы требуем ответа!
      Патрисия соскочила с постели, бросилась к двери и распахнула её настежь.
      - Пошел ты в задницу, ничтожество! - заорала она Джошу в лицо. И шваркнула дверью.
      Фрэнк стоял, понурив плечи и смотрел, как она возвращается к постели и медленно ложится. Лицо её побагровело, дыхание сбилось, она мрачно потупила взгляд.
      Он взял её сумочку. Она не протестовала, когда он заглянул внутрь. Флакончик с эскатролом лежал поверх всякого хлама. Фрэнк его вынул и внимательно, глубокомысленно разглядывал россыпь крошечных разноцветных капсул.
      - Мне нужно было средство все это пережить, - попыталась оправдаться она.
      - Чепуха. Мы уже почти все сделали. Все почти позади.
      Патрисия качнула головой.
      - Нет. Самое худшее ещё впереди.
      - Ты так думаешь? - спросил он. - Ладно. И в каком состоянии ты намерена его встретить? И как бы ты вела себя на улице, накачанная этой дрянью, если бы что-нибудь случилось? Сколько ты выпила?
      Она вздохнула.
      - Тут три вопроса. Ты хочешь, чтобы я хоть на один ответила?
      Фрэнк перебрасывал маленький пластиковый флакончик из ладони в ладонь. Лицо его напряглось и застыло. Он покачал головой.
      - Господи Боже!..
      Патрисия прищурила глаза, и хотя он следил за ней лишь краем глаза, но видел, что она задумалась. Потом она снова раздвинула ноги, показывая широко раскрытую, влажную и блестящую ложбину.
      - Да или нет? - прошептала она.
      Он вздохнул.
      - Эта гадость делает тебя полной идиоткой.
      - Ты собираешься высыпать их в унитаз?
      Он мгновение колебался, глаза метались между ней и флакончиком. Потом швырнул его на постель рядом с ней.
      - Можешь выбросить их сама!
      Патрисия уставилась на плюхнувшийся рядом флакончик. Она прикусила нижнюю губку, сдвинула ноги и с приоткрытым ртом хмуро уставилась на Фрэнка.
      Он не готов был лечь с ней рядом, а в комнате больше не на что было сесть, поэтому он нерешительно стоял и смотрел на её хмурое лицо, на котором удивление сменялось смущением.
      - Ответь на мой вопрос, Фрэнк, ладно? - наконец прошептала она.
      Он кивнул.
      - Сколько денег мы берем в Европу?
      Фрэнк коротко выдохнул. Это был не вздох; он просто выдохнул. И слабым низким голосом спросил:
      - Что рассказал тебе Саймон?
      - Ничего особенного, - пожала она плечами. - Просто дал небольшой комментарий, которого делать не следовало.
      Фрэнк кивнул.
      - Ладно, давай поторгуемся. Я отвечу на твой вопрос, если ты ответишь на мой.
      - Договорились, - мягко согласилась она.
      - Ладно. Сначала я отвечу на твой. Ответ таков - я собираюсь забрать весь миллион. Теперь мой вопрос: что твои друзья собираются делать с теми маленькими пистолетами, которые прячут от меня и думают, что я о них не знаю?
      Сначала Патрисия нахмурилась, потом, продолжая хмуриться, улыбнулась и кивнула.
      - Вот поэтому мне нужно было подкрепиться, Фрэнк.
      - Они собираются меня убить?
      - Нет. Приковать тебя вместе с послом и Николь и оставить полиции.
      - У меня была мысль дать им тысяч пятьдесят на бегство - и отпустить.
      - Мы друг друга недооценили, - грустно прошептала Патрисия.
      - Согласен.
      Она кивнула и опустила глаза на лоно, словно пересчитывая волосы на лобке.
      - Я верю, что Джош хочет сделать с деньгами, как говорит, - тихо сказала она. - Я думаю, они правда пойдут на большие дела.
      Фрэнк покачал головой.
      - Будь реалисткой, милая, - он сел подле неё на кровать. Миллион для тебя и меня - это целый мир. Для нас он может сделать все, что только мы имеем право требовать от жизни. Но для большого дела, если пустить его на то, о чем вы говорите, - это ничто. Ни следа не останется.
      - Ладно, тогда разве мы не должны их просто поделить? спросила она. Фрэнк мог поручиться, что она и сама искала ответа. - В конце концов, мы были партнерами. Мы так договорились.
      - Я об этом думал, - кивнул Фрэнк и добавил: - Если хочешь знать, ради тебя я был готов оставить все как есть и взять только половину. Но когда я нашел заряженные пистолеты, припрятанные, чтобы сделать дырки в дяде Фрэнке, то уже не считал, что что-то должен твоим друзьям.
      - И что будет? - спросила она.
      Фрэнк посмотрел ей прямо в глаза и тихо рассудительно сказал:
      - Я думаю, это зависит от того, на чью сторону станешь ты.
      - Надеюсь, мне не придется делать выбор, - протянула она.
      - Тебе всегда приходилось делать выбор, - возразил Фрэнк. - Ты знала о пистолетах и о том, что собирались сделать со мной. Возможно, ты знала это очень давно. Если бы ты в конце концов сказала мне об этом, это был бы выбор. Если бы ты никогда не сказала, это тоже был бы выбор.
      Патрисия кивнула.
      - Я не была к нему готова.
      Фрэнк вздохнул.
      - Ладно. Я люблю тебя, если это что-то значит.
      Понурившись, он смотрел мимо нее, уставившись в стену на другом конце комнаты.
      Патрисия подняла флакончик с эскатролом. С минуту она держала её в руке и задумчиво смотрела. Потом соскользнула с кровати, открыла дверь и вбежала в ванную. Он услышал звук текущей воды, и через минуту она вернулась. Закрыла дверь в ванную, задвинула щеколду, опустилась рядом с ним на колени и показала пустой флакон.
      - Я тоже люблю тебя, Фрэнк, - прошептала она.
      Они любили друг друга. На этот раз они действительно могли так сказать. Они любили друг друга, не задумываясь, что будут делать с миллионом. Именно этого она хотела: заниматься с ним любовью, так страстно, как умела, и чтобы не нужно было ни говорить, ни думать.
      Он понимал: частично её страсть вызвана снадобьем из маленькой бутылочки. Бог знает, насколько, и Бог знает, что она почувствует утром, когда вспомнит, что зелья больше нет, а решение принимать все же нужно. На некоторое время все забылось. На время он мог все отложить в сторону и позволить себе насладиться. Он отбросил все, даже свои сомнения, и просто радовался наслаждению, которое она дарила.
      Они оставили свет включенным, и когда все кончилось, она села и принялась расчесывать волосы, а он лежал и смотрел на нее. Иногда она бывала крайне сладострастной, и его заводило просто от зрелища, как она расчесывает волосы.
      Она ухмыльнулась и покачала головой, когда увидела, что его член снова набух и поднялся. И в этот момент Джош снова забарабанил в дверь.
      На этот раз негромко.
      - Мне нужно кое-что вам сказать, - тихо, но твердо заявил он через дверь. - Это важно. Тут кое-что случилось.
      По его тону Фрэнк понял, что это правда, что он пришел не просто снова излить ярость. Он натянул штаны. Патрисия юркнула под простыню.
      - Программы прервали специальным выпуском новостей, - сообщил Джош, войдя в спальню и посмотрел Фрэнку и Патрисии в глаза. - Правительства Соединенных Штатов и Индии сделали совместное заявление. О том, что не станут платить выкупа за возвращение посла Лал Али Хаваба. Сказали, что это вопрос принципа. Что если за него заплатят выкуп, ни один дипломат или правительственный чиновник нигде не будет в безопасности. Заявление официальное.
      2 октября
      До утра они не стали обсуждать возникшую проблему. В одиннадцатичасовом выпуске новостей совместное заявление двух правительств повторили ещё раз, но они решили не собирать военного совета до утра, когда смогут прочесть полный текст заявления в "Таймс".
      Да, составлена она была безупречно. Совместное заявление было сделано президентом Соединенных Штатов и премьер-министром Индии. Похищение в нем характеризовалось как "преступный террористический акт", утверждалось, что деньги за выкуп, если их заплатить, будут использованы для "поддержки новой волны терроризма, имеющего своей целью разрушение демократических институтов и замену их тоталитаризмом террора". Текст заканчивался заявлением, что оба правительства не станут иметь дела с террористическими организациями и не намерены выполнять их преступные требования.
      В гостиной газету передавали из рук в руки. Прочли её все шестеро, но никто не сказал ни слова, пока Джуди, читавшая последней, в ярости не швырнула газету на пол.
      - Всю ночь у меня ещё теплилась надежда, - грустно вздохнул Джош. - Я думал, мы найдем в тексте какие-нибудь дипломатические уловки, что-нибудь, что нам скажет, что они не имели в виду того, что утверждали на словах. Вы знаете, о чем я: там мог оказаться какой-нибудь намек на компромисс или что-то вроде того.
      Он пнул газету.
      - Но здесь ничего. Ничего, черт возьми, кроме голой пропаганды.
      - Меня не волнует, что они говорят, - заявила Джуди. - Я этому не верю. Не верю, что они готовы отказаться от своей драгоценной мещанской морали и оставят своего посла умирать. Нет, на это они не пойдут, и я думаю, в результате мы деньги получим, несмотря на их дурацкие уловки.
      - Ты так думаешь, правда? - с усталым сарказмом переспросил Фрэнк. Они с Патрисией не спали всю ночь, она - из-за эскатрола, он - потому что не спала она и из-за выпитого пива. А пива он нахлебался потому, что не смог до конца снять яростное напряжение.
      - Ага, - вызывающе бросила Джуди, - думаю. И я вижу в своих рассуждениях только одну возможную ошибку.
      - Какую?
      Джуди оглядела остальных, усталых и упавших духом, и все смотрели на нее, готовые слушать. Она оглянулась в холл, на посла и Николь, беспокойно ворочающихся на матрасе. Несчастная Николь дергала цепи, как будто в то утро они стали короче, чем в предыдущие четыре дня.
      - Проблема, - заговорщицки зашептала Джуди, явно стараясь, чтобы пленники не слышали, - просто в том, что нам не верят, не принимают нас действительно всерьез. Ладно, есть способ их заставить понять наверняка, что мы говорим всерьез и сделаем именно то, что обещали.
      - Какой?
      - Убить Николь, - просто сказала Джуди.
      Памела закрыла глаза и вполголоса выругалась.
      - Черт побери...
      - Я говорю вам, - Джуди выплевывала слова сквозь тонкие полоски губ, нам не верят, что мы способны убить Лал Али Хаваба. Давайте им докажем, что мы сможем.
      - Я думаю, игра окончена, - сказал Джош. - И мы проиграли.
      - Нет, - возразил Марк. - Мы не можем проиграть. Мы в любом случае не можем проиграть. Мы сделали свое дело одним похищением. Все остальное просто дележка пирога.
      - Наш чертов пирог - это деньги, - сердито буркнул Фрэнк.
      - Не думаю, что теперь мы сможем их получить, - возразил Джош. - Не думаю, что нам сможет помочь идея Джуди или что-нибудь еще. Денег не будет. И такой вариант был всегда.
      - Ладно, - буркнула Джуди. - Если это так, если мы вправду не собираемся добыть миллион, тогда все, что осталось сделать - убить обоих. Я предлагаю сделать это и смываться. Каждый день, который мы здесь торчим лишний риск. Не вижу никаких причин задерживаться.
      - Минутку, черт возьми, - вмешался Фрэнк. - Во-первых, про убийство мы не договаривались. Во-вторых...
      - Ты говоришь, не договаривались? - переспросил Джош. - О чем ты, Фрэнк? Если правительство не платит выкуп, мы пустим пулю в лоб послу. Такой договоренность была всегда.
      Фрэнк покачал головой.
      - Ничего подобного. Если я решу повесить на себя убийство, это будет со смыслом, а не просто так. Если мы не сможем получить за посла деньги, его нужно освободить. Скажет мне кто-нибудь, Христа ради, какой смысл его убивать?
      - Это символический акт, - спокойно ответила Джуди.
      - Символический акт, будь я проклят!
      - Если мы отпустим их после того, как в прессе назвали наши имена и отказали нам в выкупе, мы будем выглядеть полными идиотами, - добавил Джош. - Все дело революции превратится в полный идиотизм. ФБР и все прочие шпики будут друг друга поздравлять, а обыватели станут над нами потешаться. О нет, Фрэнк. Нет денег - нет посла. Таковы условия. И такими они были всегда.
      - Вы ненормальные.
      Патрисия громко вздохнула и спросила:
      - А человеческая жизнь для вас что-нибудь значит?
      - Отдельная жизнь, - ответила Джуди, - не значит ничего в сравнении с миллионами жизней, которые загублены каждым годом существования прогнившего режима, против которого мы боремся.
      - А что во-вторых, Фрэнк? - спросил Марк.
      - Что-что?
      - Тебя перебили. Ты сказал, что во-первых, про убийство мы не договаривались, собрался говорить о чем-то во-вторых, но тебя перебили. Что во-вторых?
      Фрэнк нахмурился и на минуту задумался..
      - Ах, да, - сказал он. - Я собирался сказать, что наш малыш Лал Али Хаваб - немалая ценность. И глупо будет его лишиться. Если оба правительства нам за него не заплатят, вполне возможно, что мы сможем загнать его кому-нибудь еще.
      - Какого черта ты несешь? - возмутился Джош.
      - Ладно, правительства денег не дадут, - пояснил Фрэнк, но может дать кто-то другой. Наверняка есть люди, которые не желают, чтобы Лал Али Хаваба убили. Что, если они смогут набрать денег, чтобы его выкупить?
      - Например? - спросил Джош. - И сколько денег?
      - Я не могу сказать наверняка, - протянул Фрэнк, - но возможности есть. Какая-нибудь из газет может предложить собственные средства или пожертвования от общественности. Или какой-нибудь богатый тип, который не согласен с тем, что делает правительство. Не знаю, откуда придут эти деньги, и сколько их будет, но знаю одно: мы будем идиотами, если от них откажемся.
      Джош презрительно фыркнул.
      - Сколько? Двести долларов?
      - Ладно, вот что я тебе скажу, - бросил Фрэнк Джошу в лицо. - Ты занимаешь верхнюю строку в списке разыскиваемых. Потом я. Потом Патрисия. Потом Джуди. Такая слава дорого обходится. Убежище будет стоить денег, и пусть мы сможем взять десять тысяч, или двадцать, или пятьдесят - эти деньги могут спасти нас от тюрьмы.
      - Говори только за себя, - парировал Джош. - Нам не нужны деньги, чтобы прятаться. Мы уйдем в подполье, а там у нас есть друзья, которые о нас позаботятся.
      - Ерунда.
      - Это может тебя удивить, Фрэнк, - возразил Джош. - Но мы для многих стали настоящими героями.
      - Включая Фрэнка, - тихо вставила Памела.
      Тихий и здравый комментарий Памелы заставил Джоша замолчать и затаив дыхание уставиться на нее.
      Фрэнк тоже снизил обороты.
      - Давайте вернемся к нашим делам. В любом случае я возражаю против убийства посла - и женщины тоже. Ни к чему, чтобы к нашим прегрешениям добавилось обвинение в убийстве. Мы будем полными идиотами, если убьем посла. Я говорю - давайте все же попытаемся получить за него деньги.
      - А я говорю - убить его, и все. Игра окончена, - угрюмо настаивал Джош.
      - Голосовать, - предложила Джуди. - У нас дела решаются так. Я голосую за Джоша.
      - Патрисия? - спросил Джош.
      Патрисия нахмурилась.
      - Я голосую за Фрэнка.
      - Марк?
      - Я голосую за Марка, - сердито заявил Марк. - И хочу опубликовать ещё один манифест. Давайте скажем миру, что сохраним послу жизнь ещё на несколько дней. Еще немного подождем. Но, - он взглянул на Фрэнка и Патрисию, - если мы в ближайшее время не получим денег, нам придется его убить. Придется, Фрэнк. Не знаю, сможешь ли ты нас понять, но это вопрос чести.
      Джош вздохнул.
      - Памела?
      - Я голосую за Марка.
      Джош снова вздохнул и качнул головой.
      - Хорошо. Еще не голосовал я.
      - И я, - буркнул Фрэнк.
      - Ну?
      - Я за Марка.
      - Ладно. Тогда и я тоже. Значит, пока решено.
      - Ты себе уже заказал? - спросил Фрэд Мурон Фрэнка, вытряхивая мокрый плащ и вешая его на старинную вешалку рядом со столиком.
      Фрэнк кивнул. Он сидел, обняв ладонями бокал бурбона с содовой на красно-белой скатерти. Встретились они в ресторанчике Карло, в районе Литл Италия.
      Мурон сел и напряженно огляделся, пытаясь охватить взглядом как можно больше, чтобы составить хоть какое-то впечатление. За большинством из дюжины столиков в зале мужчины ели в одиночестве или в компании подруг; когда вошел детектив, некоторые посмотрели на него так, будто прекрасно его знали, и провожали его взглядами до самого столика Фрэнка.
      - Твои друзья? - тихо спросил он Фрэнка.
      Фрэнк не ответил. На самом деле до того он только дважды был у Карло и не знал ни единой души за соседними столиками; но совсем неплохо, если Мурон вообразит себе обратное, так что он не собрался мешать ему думать так, как тому будет угодно.
      - Может, и мне нужно было друзей захватить? - сказал Мурон с виду шутливо, но все также продолжая зондировать почву.
      - И захватил? - поинтересовался Фрэнк.
      Фальшивая улыбка Мурона растаяла.
      - Нет. Я один. Я собираюсь в одиночку сделать то, о чем ты говорил по телефону.
      Фрэнк кивнул.
      - Наверно, я сошел с ума, - вздохнул Мурон, нервно поглаживая острый подбородок.
      Фрэнк пожал плечами.
      - Ты же очень хотел, чтобы я позвонил, когда подвернется по-настоящему стоящее дело.
      - Да, но Боже мой!
      Дело было Мурону не по зубам, Фрэнк это знал. Он всегда считал Мурона второразрядным клерком на подхвате, нерешительным и робким. Но Мурон был единственным полицейским, которого он знал достаточно, чтобы позвонить. Впрочем, это было было даже неплохо. Он получит неплохого мальчика на побегушках, и ему чертовски повезло, что у того нет ни характера, ни гонора, ни ещё чего-нибудь, что могло бы побудить его вообразить себя героем. Всегда можно рассчитывать на подручного, который остается только подручным.
      - Мне даже не верится, - вздохнул Мурон, нервно сцепив руки на столе.
      - Во что? Что я похитил посла?
      Мурон кивнул.
      - Неудивительно, что ты всегда носил хорошие костюмы.
      Фрэнк ухмыльнулся. Завистливое восхищение Мурона ему льстило.
      - Ты и эта молодежь... странное сочетание, - заметил Мурон.
      - Более странное, чем ты можешь представить, - отозвался Фрэнк.
      - Но миллиона вам не получить, - сказал Мурон. - Н-да... А может... Тебе лучше знать.
      Фрэнк кивнул.
      - И здесь появляешься ты.
      Мурон нахмурился.
      - И что я с этого имею? - спросил он. - В чем мой интерес?
      - Ни в чем, - ответил Фрэнк. - Ты не получишь ни копейки. Зато получишь шанс стать самым знаменитым, самым ценным полицейским во всем Нью-Йорке.
      К столику подошел официант, и Фрэнк прервал беседу. Мурон пытался на него давить, но Фрэнк не собирался говорить ни о чем существенном, пока не подали обед и официант окончательно не удалился.
      - А телятина здесь хороша, - похвалил Фрэнк.
      Мурон резко задрал подбородок и скосил глаза в тарелку Фрэнка.
      - Вот что мне следовало заказать!
      Фрэнк пожал плечами и налил вина.
      - Что произойдет, - спросил он с расстановкой, - если ты освободишь посла Индии и спасешь ему жизнь?
      - Ну, мне дадут награду...
      - Нет, я спрашиваю - как тебя продвинут? Ты сразу станешь большим человеком, верно?
      Мурон вздохнул.
      - Ну, я так думаю... Это от многого зависит...
      - Ладно, - буркнул Фрэнк. - Предположим, тебе достанется вся слава за отыскание укрытия, спасение посла и поимку похитителей. Это будет для тебя действительно хорошей сделкой, правда?
      Мурон кивнул.
      - Да, конечно.
      Фрэнк нацепил на вилку ломоть телятины, и этим на минуту прервал разговор. У Мурона было время подумать, а Фрэнк просто за ним наблюдал.
      - Когда ты говоришь "поимку похитителей", - спросил Мурон, - себя ты не имеешь в виду?
      - Верно.
      - А всех остальных?
      Фрэнк качнул головой.
      - Не всех. Только некоторых.
      - Кого?
      Фрэнк на некоторое время задумался, решая, что ответить.
      - Ладно, позволь объяснить. Двое из этих ребят - впрочем, может и больше - вбили себе в голову, что после и его подругу нужно прикончить.
      - Подругу?
      Фрэнк усмехнулся.
      - Вот именно. Это величайший секрет. Мы заодно с послом прихватили и его подругу. Случайно. Но это к делу не относится. О чем я? Да, некоторые ребята из этой группы... скажем так, фанатики. Просто ненормальные. Теперь, когда выкуп решили не платить, они готовы убить посла, без всякой причины, просто чтобы показать, какие они крутые. Я убил чертовски много времени, пока уговорил их пока этого не делать. Пару дней я так протяну, но не дольше. Они хотят пустить чертову коротышке пулю в лоб, и его подруге тоже, и сделают это, если их не остановить.
      Мурон положил вилку на тарелку, опер локти на стол и скептически уставился на Фрэнка.
      - Ну? - спросил он. - У тебя есть предложение?
      - Верно, есть. Мне нужны деньги.
      - Естественно. Кому не нужны?
      - У меня было почти двадцать тысяч, но все они ушли на эту авантюру, продолжал Фрэнк. - Это меня чертовски раздражает. Мне нужны деньги на то время, пока придется держаться отсюда подальше. Вот для чего ты нужен, Фрэд.
      - Я? Где я возьму такие деньги? И где вообще гарантия, что все это сработает и я получу повышение? Ты сошел с ума.
      Фрэнк покачал головой.
      - Я знаю, у тебя их нет. Но есть люди, у которых их полно, и ты можешь их взять.
      - У кого?
      - Власти, мэрия, ООН, ФБР, посольство Индии. У всех них есть тайные фонды, которые они могут тратить на вещи, о которых никто даже не догадывается. Ты пойдешь к человеку в департаменте полиции, который отвечает за это дело. Как его зовут?
      - Маккаллоу.
      Фрэнк кивнул.
      - Маккаллоу. Ты идешь к Маккаллоу и говоришь ему, что тебя нашел человек, которому ты доверяешь, и этот человек знает, где посол. Говоришь, что ты и прежде получал от этого человека надежную информацию, поэтому знаешь, что он не врет. Но это будет стоить денег. Больших денег.
      Мурон скривился и качнул головой.
      - И откуда у меня такой осведомитель?
      - Черт, - взорвался Фрэнк, - ты коп. Ты работаешь в этом городе долгие годы. И если у тебя нет нескольких ценных людей, способных раздобыть любую информацию, тогда ты ни черта ни стоишь. Маккаллоу даже не усомнится, что у тебя есть такой осведомитель. Скорее он пошлет тебя в задницу, если решит, что ты так долго пробыл детективом, но никого стоящего так и не завел.
      Мурон нахмурился и вздохнул.
      - Может быть, - протянул он. - О какой сумме ты говоришь?
      - Сто тысяч - минимум.
      Мурон поднял руки.
      - И говоришь о ненормальных! Парню, который мне что-то говорит, я могу заплатить максимум полсотни баксов.
      Фрэнк откинулся на спинку и даже не пытался скрыть нетерпения и отвращения.
      - Слушай, поговоришь с Маккаллоу или нет? Ты это сделаешь, или мне искать другого?
      Мурон пожал плечами.
      - А что я теряю?
      Когда Фрэнк вернулся на 52-ю улицу, было почти одиннадцать. В квартире не было ни огонька, кроме маленькой лампы в гостиной. Патрисия сидела на диване. Джош с Джуди устроились по-турецки на полу. Все трое небрежно дымили самокрутками. В полумраке прихожей посол и Николь лежали, прижавшись друг к другу. Сначала Фрэнк подумал, что пленники спят, но потом услышал, как они шепчутся.