Приди ко мне во сне

Он улыбнулся:

— Разве не это я все время пытался доказать тебе?

Она схватила подушку и стукнула его.

— Я умираю от голода. Теперь, когда ты меня изнасиловал, то обязан хотя бы накормить.

— Изнасиловал? Тебя? Любовь моя, еще неизвестно, кто кого изнасиловал. — Когда она его снова стукнула, он поднял руки:

— Хорошо, хорошо. Позволь мне позвонить на кухню. Я думаю, завтрак мы уже пропустили. Давай попытаемся сообразить насчет обеда. Ты предпочитаешь есть здесь или пойдем в гостиную?

Она посмотрела на свою наготу:

— Я бы хотела осмотреть твой дом, но не уверена, что одета достаточно прилично для званого обеда.

Он засмеялся:

— Об этом мы позаботимся. — Он снял трубку внутреннего телефона и дал указания насчет обеда. Ему отвечал по-арабски мягкий женский голос.

— Кто это?

— Моя экономка. Обед будет готов через полчаса. Давай теперь посмотрим, где можно найти чистое полотенце твоего размера.

— О Боже! Я не хочу больше носить полотенце. Где моя одежда?

— Она осталась в госпитале, где тебя осматривали. Я привез тебя сюда в простынях. — Он погладил ее подбородок. — Дай мне вспомнить, куда я положил это полотенце? — Он прошагал к большому шкафу и достал несколько чудесных джеллаб различных цветов, шелковых, муаровых, хлопчатобумажных. — Может быть, тебе подойдет что-нибудь из этого?

Она пощупала материал:

— Это замечательно. И главное — все мои любимые цвета. — Ее глаза сузились. — А чьи они?

— Ревнуешь? Это хороший знак. — Он ущипнул ее за нос. — Они все твои, шакар. Они дожидались тебя. Как и этот дом. Я построил его для тебя.

Она нахмурилась:

— Но как ты мог построить его для меня? Мы познакомились неделю назад.

Он коснулся кулона, висевшего у нее на груди, и нежно произнес:

— Но я видел тебя во сне, много-много лет. И знал, что настанет день, и ты придешь.

В одинаковых джеллабах и легких сандалиях Мери и Рэм рука об руку спустились на нижний этаж. Вилла была построена на небольшом зеленом пятачке рядом с Нилом. В саду цвели розы и огромное количество неизвестных Мери благоухающих растений. Все это резко контрастировало с окружающей пустыней. Дом был сложен из каменных блоков и оформлен в восточном стиле, с небольшими башенками и шпилями. Помимо цветов, в саду росло еще много деревьев. И конечно, фонтаны, какой же восточный дом обходится без фонтанов? Вся усадьба была обнесена высокой каменной стеной. Рядом располагалась вертолетная площадка.

О том, что внутри дома были все современные удобства, наверное, не следовало бы и упоминать. Мебель чудесным образом сочетала старину и современность. Из каждой комнаты открывался великолепный вид на реку или пустыню.

Обедать они решили на затененной террасе во дворе. К концу обеда они развеселились, как дети, — баловались, смеялись, кормили друг друга клубникой и кусочками дыни.

— Чем бы ты хотела заняться сейчас, любовь моя?

Мери вздохнула:

— Прежде всего, надо позвонить Вэлком. Она уже, наверное, в отеле.

— Извини, шакар, но телефон не работает. Неисправна линия. Мы позвоним ей завтра утром.

Они прошли в дом. И их тут же, как магнитом, притянула огромная постель под балдахином. На сей раз их любовь была медленной и легкой, не такой неистовой. Это было тоже восхитительно, но в другом духе. Нежность, мягкие ласки, милая улыбчивая близость и, наконец, сон.

Мери зевнула и потянулась, чувствуя себя после сна совершенно здоровой. Рэма рядом не было. Она поднялась, надела белую джеллабу и сандалии и прогулялась в ванную. Судя по свету на улице, сейчас было где-то около пяти. Умывшись и причесав растрепавшиеся волосы, она открыла стену, полюбовалась водопадом, вдохнула аромат лотосов, наполнявший влажный воздух.

У тихого бассейна Мери опустилась на колени, прикоснулась к закрывшимся лепесткам мистических цветов, плавающих в воде, и начала думать о Рэме. Она раскрылась для него, как лотос. Она его любила. Любила безумно. С того самого первого дня, когда он стащил ее со свесившегося верблюда. Она уже тогда знала, что с ней происходит что-то необычное. Да нет же, она знала об этом гораздо раньше. Из снов.

Может быть, действительно Рэм прав, и они любили друг друга в прошлой жизни? Но какое это имеет значение, если они любят друг друга сейчас.

Она провела пальцами по воде и посмотрела на свое отражение.

А собственно говоря, почему я решила, что у наших отношений нет будущего? Теперь мне кажется, что у нас так много общего. Мы вполне могли бы жить вместе. Нас бросила навстречу друг другу судьба. И я приму ее, эту судьбу. Разве можно желать чего-нибудь большего, чем выйти замуж за Рэма, разделить с ним жизнь? Быть с ним — мое предназначение.

Она встала и, вся наполненная радостью любви и сознанием, что любима, отправилась искать Рэма, чтобы сломать последний барьер между ними. Тихо переходя из комнаты в комнату, Мери подошла к открытой двери его кабинета.

Он стоял рядом со столом, спиной к ней, и разговаривал по телефону. Не желая его прерывать, она решила молча подождать. Просто полюбоваться на этого красивейшего мужчину, который принадлежал ей.

— Ну и как твоя поездка? Как с книгой? Да, мама, с ней все хорошо. Она в полной безопасности. Скажи Норе, что ей абсолютно не о чем беспокоиться.

Мери нахмурилась.

Нора?

— Джи-Джи и его люди прекрасно выполняют свою работу, я тоже слежу за этим… лично. — Он улыбнулся. — Вот именно. Ну, были кое-какие проблемы, но несущественные. Можешь мне поверить, за ней присматривают, как за бесценной короной. Не оставляют без внимания ни на минуту. Нет, Мери ничего не подозревает. Нет, нет. Передай Норе, что никаких вознаграждений за услуги не требуется. Я получил… адекватную компенсацию. — Он засмеялся. — Я знаю, знаю, мама. Хорошо, мама. Да, я ничего не скажу ей о рекламном проспекте для отеля «Гор» тоже.

Глава 24

Болезнь вошла в меня,

Мои члены отяжелели.

Пришел ко мне лекарь,

Но от его снадобий сердцу легче не стало.

Из песен Нового Царства, 1550 — 1080 гг. до Рождества Христова

Побледневшая Мери застыла на месте. Ее хрупкая, только что родившаяся любовь, ее доверие к этому человеку, — все вдруг разбилось. Как будто бы камень швырнули в драгоценный витраж и раскололи его на куски. А теперь осколки медленно падают один за другим, раня ее сердце и душу, падают со звоном ей под ноги.

Ведь только что было так хорошо, радостно. Все улетучилось.

Очень тихо она повернулась и пошла в ванную, к бассейну с лотосом. Здесь тоже сейчас было все не так.

Рэм. Наши матери, его и моя. Какую же мерзкую конспирацию развели они за моей спиной, насмехаясь надо мной, манипулируя мной. Как это характерно для моей мамочки — вмешиваться в мою жизнь. Но Рэм! Неужели все это было только притворством? Только шуткой над наивной американской девушкой.

Вместо ярости, которая должна была бы кипеть сейчас в ее груди, она ощущала только пустоту. Пустоту и одиночество.

Мери долго сидела и смотрела на воду.

Судьба.

К черту судьбу. Все это вранье. Вранье, и больше ничего.

Меня обманули. Очень просто, даже элементарно.

Господи, как он, наверное, надо мной смеется.

Тошнотворная волна стыда за пережитое унижение перекатилась через нее. Я обнажила, раскрыла свое сердце этому египетскому жиголо. Она вспомнила все, что говорила ему, что делала с ним, и ей захотелось умереть. Следовало бы понимать, что он слишком хорош, чтобы быть настоящим. Надо было больше прислушиваться к своим сомнениям. Надо же, каждый раз, когда я, вместо того, чтобы слушать голос разума, иду на поводу у своего сердца, я обязательно попадаю в неприятности.

И этот проспект для отеля «Гор». О Господи! Ведь моя мама из Далласа, и его тоже. Конечно же, это не совпадение. Они знакомы, черт бы их побрал. Работа, над которой я так усердно трудилась, которой гордилась, теперь ничего не значит. Это всего лишь подачка от старой приятельницы Норы Элвуд.

Внизу, в животе, билась боль. И из этой холодной боли, что была там, начала вырастать ярость. Она разрослась до таких огромных размеров, что сидеть больше не было сил. Мери встала, подняла подбородок и выпрямила спину.

Рэмсон Габри, ты поганец! Ты сексуальный, красивый, мягко стелющий, на все согласный лицемерный поганец!

Ему надо присудить за это премию. Я поверила всем его сказкам о бессмертной любви и судьбе, поверила ему, когда он врал о человеке с нависающими веками. Это его человек. Теперь я в этом уверена. Да, наверное, за мной все время тянулся хвост соглядатаев, как цепочка детских погремушек.

Неудивительно, что он так меня преследовал. Но неужели моя мама решилась все же нанять этого… этого… даже не знаю, как его назвать, в качестве телохранителя, и сунуть свой нос в дела нашей с Вэлком фирмы?

Очевидно, да. Это как раз то, на что моя мамочка способна. Пошли они оба к черту! Какая же я была дура!

Ее ярость еще сильнее вспыхнула, когда она приблизилась к двери, готовая выплеснуть ее на Рэмсона Габри. Да от него сейчас ничего не останется.

Не сходи с ума. Успокойся, — остановила она себя.

Отмщение. Вот что мне сейчас нужно. Отомстить ему как следует.

Мери стала ходить по коридору, прикидывая и так, и этак. Надо было придумать что-нибудь позаковыристее, чтобы его проняло наверняка. Через некоторое время она услышала, как Рэм зовет ее из спальни.

Она застыла. Затем сделала глубокий вдох.

Ну, теперь заявку на конкурс подаю я. Посмотрим, присудят ли премию мне.

— А, вот и ты, любовь моя. Как поспала? — раздался бархатный голос Рэма. Он улыбнулся и подошел к ней. Мери силой заставила себя не вздрогнуть, когда он обнял ее и поцеловал в щеку. — Хочешь принять еще ванну? Я помою тебе спинку.

Она выскользнула из его рук и произнесла, стараясь, чтобы голос звучал вполне естественно:

— Не сейчас. Я бы хотела позвонить Вэлком и узнать, как у нее дела.

— Извини, шакар, но телефон по-прежнему неисправен.

Лжец! — внутренне закричала она, и последнее, едва теплящееся сомнение рассеялось. Тонкая ниточка, на которой висела последняя надежда, что она, возможно, ошиблась, что-то не так расслышала, эта ниточка оборвалась.

— Может быть, мы съездим тогда в отель? Все равно мне нужно забрать одежду.

— Я поручу кому-нибудь из слуг забрать твои вещи и передать записку Вэлком. — Рэм схватил ее руку и поднес к губам. Затем добавил, слегка приподняв брови:

— А пока тебе никакая одежда не нужна. — И он снял с нее джеллабу.

В ее душе нарастала паника. Надо что-то делать, и срочно. Она изобразила легкую улыбку. Самое главное, быть спокойной.

Проглотив желчь, скопившуюся в горле, Мери проказливо наморщила нос:

— Звучит забавно.

Его руки обвились вокруг ее талии, и он потерся носом о ее шею:

— Очень.

Она подняла глаза:

— Рэм.

— Да, любовь моя.

— Тебя одолевали когда-нибудь сексуальные фантазии?

— Меня всегда одолевает одна и та же. И она сейчас передо мной.

— Но ты можешь доставить мне удовольствие и выполнить мою?

Он поцеловал ее:

— Разве надо об этом спрашивать?

Она потянулась к его уху и прошептала о своем желании.

Он усмехнулся:

— Ты не перестаешь меня удивлять, шакар.

— Но ты сделаешь это? Для меня.

— Конечно. Правда, это не в моем духе.

Она медленно его раздела, затем потерлась щекой о его грудь. Когда она касалась его, это было так восхитительно, что Мери скрипела зубами, напоминая себе: Я презираю этого идиота. Я презираю этого идиота. Затем она приласкала его бедра, погладила напрягшуюся плоть.

— Ты ложись сейчас в постель, шакар, а я возьму масло и все остальное, шакар. — Она прикусила язык, чтобы вместо «шакар» не сказать «сакер» [25]. Он наигрался со мной вдоволь. Теперь моя очередь.

— Как ты хочешь, так и будет, любовь моя.

Рэм лежал совершенно голый, распластавшись на постели. Его запястья и лодыжки были привязаны к стойкам кровати крепкой шелковой веревкой.

Когда Мери проверила последний узел, он нахмурился:

— Ты уверена, что это необходимо, любовь моя?

Она мило улыбнулась:

— Конечно. Я же тебе говорила, что прослушала много различных курсов. Один из них был совершенно потрясный — о способах завязывания узлов. — Она накапала несколько капель теплого ароматного масла в его пупок и остановилась. — Тебе не кажется, что звонил телефон?

— Нет, шакар. Телефон не работает, разве ты забыла? И, в любом случае, стены здесь достаточно толстые, так что в спальню никакие звуки проникнуть не могут.

— Прекрасно. Я так и думала. — Она встала, подошла к платяному шкафу, взяла из ящика белоснежный носовой платок и, вскарабкавшись на кровать, заткнула этим платком ему рот. На всякий случай.

Рэм нахмурился и замычал, но Мери и бровью не повела. Она взяла флакон с маслом, вылила содержимое ему на грудь и вытерла руки салфеткой.

Затем надела джеллабу, встала над ним и провозгласила:

— Рэмсон Габри, ты мерзавец! Я слышала, как ты разговаривал по телефону. Я слышала, что ты говорил своей милой, дорогой мамочке. Ты бессовестный лгун, а лгунов, да будет тебе известно, я особенно не люблю. Если бы мне была нужна протекция, я бы о ней попросила. Так что вы можете все — ты, твоя мама и моя мама, — взять этот чертов контракт на рекламный проспект, повесить на стенку и радоваться.

Он зарычал и начал отчаянно извиваться, пытаясь освободиться от пут. Глаза его с мольбой смотрели на Мери.

Она ухмыльнулась:

— Получил, поганец? Поделом. Видно, ни разу не имел дела с настоящей девушкой из Техаса. — Она сняла кулон с соколом и бросила ему в лицо. — И я хочу, чтобы ты со своими фокусами-покусами больше не лез в мои сны. Понял? И вообще, держись от меня подальше, Рэмсон Габри! Предупреждаю: если ты снова когда-нибудь появишься поблизости, я пропорю твой живот.

Он продолжал возиться, издавал невнятные глухие звуки, но шелковые веревки были крепкие, как сталь, а ее узлы будут держать вечно. В них она была уверена.

Она посмотрела на него в последний раз и помахала рукой:

— Чао.

Закрыв за собой дверь, Мери направилась в кабинет к телефону.

Связаться с отелем удалось с четвертой попытки, но телефон в номере Вэлком не отвечал.

Тьфу ты!

Отсюда надо каким-то образом выбраться.

Первым делом она отпустила всех слуг. И усмехнулась про себя, представив, какой удивленный вид будет у горничной, когда она зайдет утром в спальню Рэма.

Вначале надо было решить, на чем ехать. В гараже стояли три машины: белый «порше», голубой «вольво» и великолепный сверкающий черный джип. Найти бы только ключи.

Она обыскала все в кабинете, но безуспешно.

Вот черт!

А впрочем, ведь я же умею заводить джип напрямую. Это просто удивительно, сколько полезных вещей узнаешь, когда прослушаешь много курсов.

Она побежала обратно в гараж.

Первым делом Мери взяла молоток, еще кое-какие инструменты и выломала вентили в шинах «порше» и «вольво». Это чтобы Рэм, если ему все же удастся освободиться, не сразу мог пуститься в погоню. Услышав, как из шин с шипением выходит воздух, она улыбнулась. Затем залезла в джип и бросила инструменты на заднее сиденье.

Некоторое время Мери провозилась с системой зажигания. Когда наконец все было готово, она вытерла пот со лба и сделала глубокий вдох. И, поколебавшись с секунду, включила стартер.

Джип завелся меньше чем через минуту. Мери выехала из гаража и рванула в том направлении, где, по ее предположениям, должен быть Луксор.

К счастью, инстинкт ее не обманул. Вскоре впереди она увидела город, примерно на расстоянии нескольких миль.

Все в порядке, она может гордиться собой: ей удалось удрать от Рэмсона Габри, подлого обманщика. Некоторое время она ехала, можно сказать, даже с удовольствием. До тех пор, пока с ней не поравнялся автомобиль, какая-то допотопная колымага. Он не обгонял ее, а шел параллельным курсом и все время подавал сигналы.

— Обгоняй, идиот, — крикнула она.

Он продолжал сигналить. Она решила не обращать на это внимания. Больше на дороге машин нет, и места предостаточно, чтобы обойти. Что за глупости?

Неожиданно он начал ее прижимать. Мери разозлилась и тоже начала сигналить. И вот только тут она разглядела, кто сидит за рулем. И похолодела.

Машину вел человек с нависшими веками.

— О Боже мой! — Она нажала на газ почти до отказа и вырвалась вперед.

Нависшие Веки висел на хвосте.

Она еще прибавила ходу и, стиснув зубы, повернула руль влево. Металл загудел, заскрежетал, когда она на полном ходу выехала на камни и помчалась по ним, стараясь двигаться в правильном направлении. В зеркало заднего обзора она увидела, что Нависшие Веки тоже свернул, но тут же врезался в здоровый валун.

Мери продолжала мчаться. Снова на дорогу она выскочила, только когда Луксор был совсем рядом.

И почти сразу же услышала какие-то глухие стуки. Вскоре они стали более отчетливыми, потом что-то задребезжало. Она остановила машину и осмотрела колеса, моля Бога, чтобы то, чего она боится, не случилось.

Но это случилось.

Левое переднее колесо было спущено, шина вся разорвана.

Тьфу ты!

Она полезла за запасным колесом, подкатила его и, кряхтя и бормоча проклятия, сменила переднее колесо. Затянув последнюю гайку, она опустила домкрат. Новое колесо, коснувшись дороги, тут же осело.

Черт! Вся работа насмарку, запасное колесо тоже было с дыркой.

В отчаянии она пнула машину и пошла пешком.

Рэм продолжал молча бороться с шелковыми путами. Молча, потому что во рту у него был кляп, который он сам позволил вставить. Веревки были крепкими на редкость. На время он прекратил свои усилия, чтобы дать отдохнуть дрожащим мускулам.

Господи, как вылезти из этого дерьма?

Он жутко злился на Мери за то, что она оставила его здесь связанного, голого и беспомощного, но больше всего он злился на себя.

Мне не следовало ей лгать. Да, ее нужно было охранять, но тебе ли не знать, что одна ложь всегда порождает другую, и тогда ты все глубже в нее погружаешься, и в конце концов подходит момент, когда сказать правду уже невозможно. Да нет, не в этом дело. Я просто боялся сказать ей правду. Я же заранее знал, как она отреагирует. Собственно, так оно и произошло.

Он был уверен на сто процентов, что Мери сейчас на пути в Луксор. А это очень опасно. Не желая ее пугать, он не рассказал ей об агенте Мабахета, труп которого сегодня утром нашли в каюте 316. Джи-Джи давно засек этого агента и его напарника, еще в начале круиза. Но Рэм не удивился их присутствию, поскольку Тефик Фаяд поставил его в известность о своих подозрениях. Он и Джи-Джи вдоволь посмеялись над этой глупостью. Трудно было представить более нелепых шпионов, чем Мери и Вэлком. Но если Мабахет захотел подержать эту пару под наблюдением, пожалуйста. Для Рэма и Джи-Джи это была дополнительная помощь.

Теперь Рэму было не до смеха. Его охватил ужас. Он подозревал, что тот, кто убил сотрудника Мабахета — а в эту элитную организацию кого попало не берут, там сотрудники весьма и весьма подготовленные, — именно он напал ночью на Мери. Это профессионал. Смертельно опасный. Просто чудо, что он не убил ее тогда.

Что ему нужно? За чем он охотится? Драгоценности забрали при первом ограблении. Особо ценного у Мери почти ничего не осталось. Кроме…

Он снова выругался.

Господи, что же я за дурак!

Мери не подозревает, в какой она опасности.

Все тело Рэма покрылось холодным потом. Он сжал кулаки, начал стонать, рычать, извиваться.

Но веревки держали. Зато затрещали стойки кровати. Стиснув зубы, он сосредоточился и сделал рывок. Дерево раскололось.

Мери уже совсем выбилась из сил. Подойдя к скамейке, она устало опустилась на нее, сняла правую сандалию и принялась рассматривать ступню.

Да, где-то порезала, и сильно. Вот черт! И главное, с собой нет ничего — ни сумочки, где всегда лежит пластырь, ни денег на такси. И позвонить не на что. А уже темнеет.

Она посмотрела на небольшие магазинчики впереди.

Кажется, я уже проходила это место три раза. Видно, египтянин не правильно указал мне дорогу. Или я не правильно поняла.

Она решила попытать счастья в другом магазине. Потом еще в одном. Когда оба направления, которые ей сообщили, совпали, она поспешила вперед, пока не стало совсем темно.

— Слава Богу, — прошептала Мери, увидев издали огни отеля. Ей ужасно хотелось пить, умыться, перевязать ногу.

Выглядела Мери, по-видимому, ужасно, потому что, когда она вошла в холл, портье подозрительно посмотрел на нее и спросил, наморщив нос:

— Чем могу служить?

— Да, прошу вас. Моя подруга, с которой мы вместе путешествуем, уже поселилась здесь, и я хотела бы получить ключ от нашего номера.

— А кто ваша подруга?

— Вэлком Винейбл.

Клерк долго листал бумаги.

— Вот я вижу, здесь написано: мисс Винейбл поселилась одна. На ее карточке не указано, что в ее номере живет кто-то еще.

Мери стиснула зубы и, прежде чем произнести следующую фразу, сосчитала до пяти.

— Мы бронировали номера заранее. Там должно быть указано мое имя. Мери Воэн.

Он опять начал листать бумаги.

— Да, вижу, Мери Воэн. У вас есть с собой паспорт, чтобы удостоверить личность?

— Нет. — Она показала ему пустые руки. — У меня нет с собой сумочки.

Он сухо улыбнулся:

— Ну, в таком случае извините. Без удостоверения личности я не могу выдать вам ключи от номера мисс Винейбл. Уверен, что вы меня поймете.

Усталая, измотанная и с больной ногой, Мери совсем не собиралась его понимать. Она начала раздражаться. И самое главное, ей жутко захотелось в туалет.

— Но это можно разрешить очень просто. Позвоните мисс Винейбл, и она подтвердит.

— Конечно, мисс.

Он поднял трубку. Мери попыталась увидеть номер, который он набирал, но он выразительно посмотрел на нее и закрылся рукой. Она опустила голову.

— Я извиняюсь, мисс. Мисс Винейбл не отвечает. Она, должно быть, вышла.

— Вышла? Куда?

Портье фыркнул:

— Вот этого я сказать не могу, мисс.

— Тогда дайте мне другой номер.

— Конечно, мисс. — Он насмешливо поднял брови. — Прошу ваш паспорт и кредитную карточку.

— Вы прекрасно знаете, что сейчас их у меня нет! Это уже становится смешным. Несколько моих знакомых тоже остановились здесь. Позвоните им, пожалуйста. Например, Нонна Крафт.

Портье набирал один номер за другим. Никто не отвечал. Раздражение Мери очень быстро сменилось испугом. Еще бы. Она оказалась в чужой стране, одна, без паспорта, без денег и с пораненной ногой. Да еще ей надо было в туалет, и как можно скорее.

Портье, видимо, что-то заметил в ее лице, потому что засуетился. Мери была близка к истерике.

— Может быть, — предложил он, — вам пройти в ресторан? Возможно, ваши друзья там?

Ресторан. Конечно. Сейчас ведь время ужина. Она спросила, как пройти, и сразу же направилась в женский туалет.

Посмотрев на себя в зеркало, Мери поняла, почему портье так вел себя. Лицо у нее было чумазое, одежда вся в пыли, волосы — страшно смотреть. Она привела себя в порядок, как могла, и вышла в зал.

Не повезло. Она не увидела здесь ни единой знакомой души. Никого не было и в баре.

Удрученная, девушка снова приковыляла в холл. Единственным выходом было сидеть и ждать, когда появится Вэлком. Или еще кто-нибудь.

Она уселась в одно из бархатных кресел, расставленных вокруг фонтана. У нее болели все кости. Она боролась с желанием сбросить сандалии и окунуть ноги в фонтан. Однако искушение было велико, и она украдкой огляделась по сторонам.

Недалеко в кресле сидел человек. Склонившись над арабской газетой, он пыхтел сигаретой. Она внимательно пригляделась к нему, и сердце ее радостно вздрогнуло. В следующий момент Мери вскочила с кресла:

— Уолтер Раш! Как я рада видеть вас. — Она схватила его руку и сжала. — Понимаете, как получилось: я не могу никого найти. Нет Вэлком, а без нее я не могу попасть в номер. Вы не знаете, где они все?

Он осторожно освободил свою руку и поправил очки.

— Мне кажется, они отправились на шоу «Звук и Свет» в Карнак.

— О, слава Богу. А это далеко отсюда?

— Не очень.

— M-м… Мистер Раш, вы не могли бы одолжить мне денег на такси? Я осталась без своей сумочки.

Уолтер Раш улыбнулся, по-настоящему улыбнулся. До сих пор Мери не приходилось видеть его улыбающимся. Во всяком случае, так.

— В этом нет необходимости. У меня есть машина. Я буду рад вас подвезти.

— Да что вы говорите? Это действительно замечательно. У меня поранена нога, и это очень меня беспокоит. У вас случайно нет бактерицидного пластыря?

— Я думаю, кое-что есть аптечке, в машине.

Джи-Джи вскочил в свою машину и погнал в отель. Черт бы его побрал. Он собирался провести вечер с милой девушкой. Такая симпатичная, молоденькая. Они уже сели за столик, он заказал ужин, и тут запищал сотовый телефон.

Разумеется, это был Рэм. Весь на взводе. Мери потерялась или убежала, без всякой охраны. Рэм не дал Джи-Джи даже времени выслушать подробности. Пришлось извиниться перед своей спутницей и бежать.

Не доезжая до отеля, он увидел Мери в машине с Уолтером Рашем. Он затормозил, развернулся, чтобы двигаться за ними, но тут из боковой улицы выскочил старый помятый «шевроле» и на полном ходу протаранил его.

Джи-Джи выругался. Но когда он узнал водителя «шевроле», то выругался еще громче. Мустафа! Вот сволочь. Но того и след простыл.

Радиатор был пробит, из него лилась вода, однако Джи-Джи все же поехал дальше, надеясь хотя бы определить, в каком направлении они скрылись. Когда его машина окончательно встала, он схватил телефон и связался с Рэмом.

Они выехали из города по узкой асфальтированной дороге. Мери смазала ногу антисептической мазью и заклеила рану пластырем.

— Вот так. Теперь гораздо лучше. Я так вам благодарна. И далеко нам ехать?

— Недалеко, — ответил Раш. — Вы не возражаете, если я закурю?

— Конечно, нет.

Он потряс пачку перед ртом и сунул в тонкие губы длинную турецкую сигарету. Затем, не отрывая глаз от дороги, щелкнул зажигалкой.

Мери посмотрела на сигарету и почувствовала, как у нее похолодело внизу живота.

Господи, какой ужас!

Глава 25

Я видел вчера;

Я знаю завтра.

Надпись на гробнице Тутанхамона

Мери закрыла глаза и откинула голову на спинку сиденья. От ощущения приближающейся неминуемой катастрофы по всей ее коже пошли холодные мурашки.

Господи, какая же я идиотка.

Она посмотрела вниз, на акселератор.

Туристские ботинки. Для мужчины нога вроде бы маловата. Размер примерно такой же, как у меня.

Итак, все части головоломки начинают наконец складываться вместе и образовывать ясную картину. На мокром ковре следы оставили ботинки Уолтера Раша; это окурок его сигареты плавал в унитазе. Сейчас она была уверена на все сто процентов, что это он влез в ее номер и в первый, и во второй раз.

А может быть, того человека в шкафу убил тоже он? Если так, то, когда я садилась в его машину, я подписала себе смертный приговор.

Первое, что пришло ей в голову, — это выскочить из машины, немедленно, на полном ходу. Можно было еще начать с ним бороться. Но она не сделала ни того, ни другого. Мери сидела тихо, пытаясь мобилизовать все мужество, какое у нее было. Правда, она понятия не имела, есть ли оно у нее вообще.

Что это? Похищение? Если да, то с какой целью? Замешана ли здесь политика? Но ведь Уолтер Раш англичанин, не араб. Нет, это не имеет смысла. А какой смысл в том, что он влез в мою каюту? Особенно во второй раз. Украсть драгоценности — это еще я понять могу, но пленки? Зачем ему пленки? Что же ему нужно?

Единственное объяснение: он меня похитил, чтобы получить выкуп. Но я знаю, кто он, поэтому он никак не может оставить меня в живых.

В ее желудке и до этого было довольно противно, теперь стало еще противнее.

Мери попыталась вспомнить, что она слышала о Карнаке. Где хоть этот храм находится? Кажется, он должен быть всего в двух милях от Луксора. Но они проехали уже больше двух миль.

О Господи.

И что же, просто сидеть и ждать, когда он привезет меня к моей смерти? Нужно оружие. Вопрос, какое.

Она вспомнила, что в ящичке рядом с аптечкой ей на глаза попался фонарь. Конечно, не бог весть что, но все же. Она начала осторожно тянуть руку.

— Что вы делаете? — резко спросил Раш.

— Нога что-то не успокаивается. Я бы хотела взять еще мази в аптечке, — ответила Мери спокойно, как только могла.

— Не надо.

— Но…

— Не надо.

Ну что ж, вот и разгадка. Чтобы развеять последние сомнения, Мери спросила:

— А где находится этот Карнак?

— Поворот на него примерно в четырех милях позади.

Она сглотнула комок, подкативший к горлу:

— И куда же мы едем?

— В пустыню.

— Но зачем?

— А затем, что у вас есть кое-что, и это кое-что мне очень нужно.

— На мне только вот эта одежда. И она не очень презентабельная. У меня с собой нет даже сумочки.

Он улыбнулся ей улыбкой Питера Лорре [26]:

— А ваш кулон с соколом?

Мери автоматически притронулась к груди:

— Вы имеете в виду эту безделушку, которая висела на цепочке? Господи, зачем она вам? Я считаю ее действительно симпатичной, но такую можно купить здесь почти в любом магазине сувениров.

— Нет, мисс Воэн, такой кулон вы не купите. Во всяком случае, я таких не видел. Он уникален. Упоминания о нем есть в двух известных папирусных свитках. Если он подлинный — а у меня есть основания полагать, что это так, — то ему просто нет цены.