Огонь желания

      – Вы правы, – сказала она. – Сейчас не время. Тетя Маргарет, спасибо, что вы выслушали меня.

* * *

      Тем временем Адам вышел на улицу, чтобы хоть немного успокоиться. Эта его необузданная ревность пугала его самого. Нельзя было давать волю этому разрушительному чувству, лучше подумать о том, что дальше ожидать от Каролины. От этой непредсказуемой женщины можно было ожидать что угодно. Разве мог он предполагать, что она отправится в глушь чужой страны, охваченной войной, вслед за своим опальным мужем, и что ему, Адаму, придется сопровождать ее оттуда. Аскуэра явилась поворотным моментом в ее жизни. Теперь Каролина – вдова. Все, что связывало ее с Джередом, осталось позади. Теперь ей нужно было строить свою жизнь заново. Ради себя и ради Эмили. И если Шеритон или кто-то другой захочет жениться на ней, то ни у кого нет права чинить этому препятствия.
      С такими мыслями он бездумно блуждал по городу, не обращая внимания на то, куда несли его ноги. И вдруг Адам резко остановился, увидев, что оказался у входа в приют для подкидышей. И сразу же на него нахлынули воспоминания о Саламанке, вытеснив прежние мысли о возможности очередного замужества Каролина. Черт возьми, Шеритон всего лишь пригласил ее на прогулку.
      Проклиная себя за свое идиотское поведение, он быстро пошел в направлении Ред Лайон Сквер. Во-первых, нужно извиниться. По крайней мере, хотя бы перед тетей Маргарет. А что касается, Каролины, то он просто расскажет ей о том, что ему удалось узнать сегодня. И это будет своего рода извинением.
      Войдя в дом, он увидел, как она в своем нарядном сиреневом платье поднималась наверх. Такая стройная, такая женственная… У Адама перехватило дыхание, и он почувствовал, что его недавнее негодование окончательно улетучилось.
      – Каро, – окликнул он, вцепившись рукой в перила.
      Она резко обернулась и, увидев его, побежала вниз по лестнице.
      – Адам, прости меня, но это ужасно, все, что случилось с твоей мамой. Я прежде ничего не знала. Я так потрясена! – выпалила она, бросившись к нему. – Я даже не могла себе представить, что все это так ужасно. Я презираю себя за то, что заставляла тебя страдать.
      Он был в растерянности.
      – Тетя Маргарет…
      – Да. Она посчитала необходимым рассказать мне об этом. Надеюсь, ты не рассердился? Ты ведь не против?
      Был ли он против? Одному Богу было известно, как тяжело ему даже в мыслях обращаться к тем событиям, не то, что говорить, и это спустя столько лет! Но лицо Каролины светилось таким искренним сочувствием, так трогательна она была в эту минуту, что у него язык не повернулся бы обвинить тетушку в том, что она сделала. Странно, но он даже был рад, что все так произошло, потому что теперь преграды между ним и Каролиной как будто бы уже не существовало. Хотя он не хотел окончательно признаться самому себе, что в глубине души давно перестал таить обиду на нее. Ибо признаться в этом означало бы только одно – возобновление прежних отношений, что казалось ему совершенно невозможным после произошедшего между ними на корабле разрыва.
      В этот момент им навстречу выбежала Эмили и, увидев Адама, с визгом бросилась к нему, затем начала восторженно рассказывать, что сегодня она научилась печь хлеб и специально для него оставила кусочек попробовать.
      Когда несколько часов спустя все, как обычно, собрались в гостиной у камина, Эмили уже спокойно спала в своей комнате наверху, и Адам решил, что настало время рассказать о новостях, которые ему довелось узнать сегодня.
      – Я побывал сегодня в конторе, – объявил он всем.
      – Ты нашел его? – недоверчиво спросила Каролина.
      – Конечно. – Дьюард сидел в кресле, которое стояло довольно далеко от Каролины, так как он опасался находиться в непосредственной близости к ней, чтобы не терять ни головы, ни самообладания.
      – Речь идет о Лейтоне. Это тот самый человек, которого подкупил мой муж, – пояснила Каролина остальным.
      – Капитан Лейтон служил тогда в артиллерии, – добавил Адам. – В свое время ему пришлось уйти в отставку, и сейчас он ведет тихую, мирную жизнь обывателя.
      – Я думал, что он в тюрьме, – недоуменно заметил Чарльз.
      – Полагаю, что лорд Анандейл позаботился, чтобы этот тип там не оказался, так как хотел избежать шумихи и скандалов вокруг имени своего сына. Наверняка, этот Лейтон и без того получил по заслугам. Его карьера рухнула, и теперь никто в конторе даже не вспоминает о нем, – усмехнулся Адам. – По крайней мере, его бывшие коллеги упорно отказываются о нем говорить. А сам он живет теперь в Хаммерсмите. И мы с Хокинсом там его разыскали.
      – Мы не знали его точного адреса, поэтому нам пришлось многих порасспрашивать о нем, – сказал Хокинс.
      – Вот почему вы так поздно вернулись! – произнесла Елена, взглянув на своего приятеля, и уже другим тоном добавила: – Я так скучала по тебе!
      Он поцеловал ей руку.
      – И я тоже.
      – Итак, вы нашли его, – нетерпеливо напомнила им Каролина. – И что он вам сказал?
      – Не очень много, – вздохнул Дьюард. – Он вспомнил меня и все, что было со мной связано. Но он упорно отрицает, что кто-либо еще, кроме Джереда, участвовал в подкупе. Он подтвердил, что был знаком с Тэлботом, однако утверждал, что их связывали только служебные дела. И тем не менее…
      – Да, Адам, переходи к делу, – поторопила его Маргарет.
      – Я уверен, что он знаком с Тэлботом гораздо лучше, чем говорит. Кроме того, этот Лейтон живет слишком обеспеченно для человека, потерявшего должность и средства к существованию. Пока я сидел у него, Хокинс побеседовал с его соседями, и они подтвердили, что Лейтон не стеснен в средствах. Он купил свой дом в Хаммерсмите как раз примерно пять лет тому назад, и никто там ничего плохого о нем не сказал.
      Чарльз нахмурился.
      – Вы думаете, ему заплатили?
      – Похоже, что так. Его родители умерли очень давно. У него никогда не было богатых родственников, и жена его тоже не из богатых.
      – Вы очень предприимчивы, Хокинс, – заметила Маргарет.
      – Он умеет разговаривать с людьми. И производит впечатление наивного, добродушного человека. Абсолютно бесхитростный, – насмешливо, но с любовью сказала Елена.
      – Вы думаете, что лорд Анандейл так щедро заплатил Лейтону? – спросил Чарльз.
      Адам, немного подумав, ответил:
      – Трудно сказать. Я заметил, что отец Джереда делал все, чтобы имя его сына не фигурировало в деле, однако ему не было никакого смысла покупать молчание Лейтона.
      – Этот тип что-то знает, – сказал Хокинс.
      – Согласен. Но нам неизвестно, как вытянуть из него эти его знания.
      Какое-то время все сидели молча. Потом Каролина сказала:
      – У меня есть кое-какие сведения о Тэлботе. Шерри… лорд Шеритон рассказал мне, что Тэлбот был ответственным в этом деле за заключение контрактов, и партнеры оплачивали его деятельность. Партнеры – Джеред, Шерри и брат Тэлбота Эдвард. Шерри сказал, будто ему даже в голову не приходило, что в этом деле было что-то нечисто.
      Чарльз вздохнул.
      – К несчастью, это только подтверждает все ваши догадки.
      – Мы не намного продвинулись в своем расследовании. Тем не менее, нам известно, что у Тэлбота в этом деле был определенный интерес. – Каролина указала на коробки, стоявшие в углу комнаты. – Может быть, перейдем к изучению их содержимого. Возможно, там мы найдем что-нибудь важное.
      – Дорогая, ты уверена, что нам тоже нужно участвовать в знакомстве с этим? – поинтересовалась Маргарет.
      – Вас смущает то, что здесь имеются личные бумаги? Ерунда. Мне нечего скрывать от вас.
      Адам и Хокинс перенесли коробки в центр комнаты, и каждый из присутствовавших здесь взял себе по несколько документов. Изучение этих бумаг было делом довольно скучным. Счета, письма поставщиков, долговые обязательства, записи о найме лошадей и экипажей. Джеред много задолжал, но Адаму в руки попалось кое-что интересное.
      Это были письма от друзей Джереда, которые нужно было читать особенно внимательно, так как там мог быть ключ к разгадке.
      Тут имелись письма от Мэтью Белла, владельца чугунолитейного завода, с которым Джеред и его компаньоны имели дело, а также копии ответов на эти письма Джереда Раули, где он просил ускорить дело.
      «Нужно поторопиться», – писал он.
      – Интересно, зачем? – произнес Дьюард после того, как прочитал одно из таких писем вслух. – Меня интересует, почему Джеред выбрал именно такой путь, чтобы поправить свои дела. Руководство компании не могло выплачивать средства по долговым обязательствам, и они зависели от министерства финансов, которые выделяло средства чересчур медленно.
      – Это не играло роли, – сказала Каролина. – Ему не нужны были наличные деньги, а только документ, подтверждающий, что все будет в срок выплачено.
      – Долговые обязательства? Что это такое? – спросила Елена.
      Ее вопрос был обращен к Дьюарду, но ответил Чарльз, объясняя иностранке непонятные английские термины с простотой, не свойственной юристам.
      – Долговые обязательства в этом случае – обычные обещания заплатить, выдаваемые взамен на кредиты министерства финансов, выделяемые компании для развития необходимого государству производства. – Затем мистер Уэлстон обратился к Каролине. – Ваш муж изъясняется в этих бумагах, как человек, понимающий толк в финансовых делах. – И он показал ей лист какого-то документа, где Джеред вел расчет расходов и доходов предприятия, где заодно подсчитывал и собственную долю от предполагаемой прибыли.
      Миссис Раули улыбнулась.
      – Это правда, моему мужу нравилось заниматься бухгалтерией, и у него это неплохо получалось. Поэтому он фактически и заведовал всеми финансовыми делами литейного цеха. Эдвард был слишком занят, чтобы вникать во все это, а так как Джеред был его секретарем, то все как-то само собой вышло, что ведение этих дел было возложено на Джереда. Боюсь, что Шерри не очень разбирался в таких делах и не особо вникал в проблемы, связанные с финансами их компании.
      Еще четверть часа они работали молча. Вдруг Каролина пробормотала:
      – Кажется, я что-то нашла.
      Все оторвались от своих бумаг и с интересом посмотрели на нее.
      – Это письмо от Тэлбота. Он пишет из Саррея: «Я встречался с Беллом, владельцем чугунолитейного завода, о котором я тебе говорил раньше. Его дело вот уже шесть месяцев, как закрыто. Все обстоит именно так, как нам рассказывали. Он ищет капитал. Можешь ли ты поговорить с Эдвардом? Он доверяет тебе, а мне нет. Шерри будет на нашей стороне, он тоже любит риск. Помнишь, что я говорил тебе? Жизнь дает нам такой редкий шанс. По крайней мере, в этом году ничего лучшего нам не светит. Решайся!» – Каролина побледнела. – Литейный цех был идеей Тэлбота. А я всегда думала, что первоначальная инициатива исходила от Джереда!
      – Похоже, что так, – сказал Адам, уставившись на пляшущее пламя в камине. Потом он поднял голову и медленно оглядел всех. – Итак, что нам известно? Тэлбот каким-то образом узнает о положении дел Белла и его планах восстановить свое предприятие. И тогда он предлагает Джереду вложить в этот проект деньги, полагая, что сможет помочь заключению контрактов Орднанса с предприятием Белла. Так все и получилось. Партнеры платили Тэлботу за посредничество. Возможно, Тэлботу также было известно о подкупе Лейтона. Но у нас нет этому доказательств. Возможно, Лейтону, получившему взятку, заткнули рот хорошенькой суммой. Если так, то он будет молчать до конца дней своих.
      Чарльз снял очки.
      – Это уже что-то, Адам.
      – Но все еще недостаточно. – Дьюард взглянул на Каролину. В его взгляде сквозила тревога. – Тэлбот нанял двух человек для того, чтобы убить Каро. За этим должно скрываться что-то большее, чем просто соучастие в подкупе должностного лица. Она должна знать что-то очень важное, что-то, представляющее для него большую опасность. Но что? Боже мой, что такого ей может быть известно?!
      Эти слова долго не давали покоя Каролине, и она долго не могла уснуть, думая об этом до полуночи. Однако сон все-таки одолел ее, и она крепко заснула. А когда проснулась, то было уже около полудня.
      Постель Эмили, ранней пташки, пустовала. Ночная рубашка девочки лежала на стуле, а платья, в котором она была одета вчера, на месте не было.
      Скорее всего, она оделась сама и отправилась к Маргарет или Елене, чтобы ей помогли застегнуть пуговицы на платье.
      Каролина быстро оделась и спустилась вниз. Маргарет в это время просматривала в столовой почту. Увидев вошедшую, она отложила почту и предложила чаю.
      – Мне кажется, ты провела бессонную ночь. Впрочем, я и сама проснулась поздно. Зато Адам поднялся чуть свет и уже отправился на поиски Мэтью Белла.
      – Но ведь литейный цех был закрыт пять лет тому назад, – сказала Каролина, садясь за стол. Она все никак не могла отойти от сна и, чтобы приободриться, решила выпить немного чаю.
      – Однако это не значит, что Белл куда-то исчез. А если даже и случилось так, то будет нелишним узнать, куда он подевался. Хокинс и Елена отправились вместе с Адамом. А когда они уже отъезжали, Эмили побежала за экипажем, умоляя взять ее с собой. И я разрешила. Надеюсь, ты не против?
      – Нет, конечно же, нет. Эмили будет интересно посмотреть что-нибудь новенькое, а то она ничего больше, кроме вашего дома, и не видела в Англии. Да и в такой хорошей компании с нею ничего плохого не случится.
      Маргарет снова вернулась к письмам. А Каролина налила себе еще чаю и взялась за уже остывшие гренки. Она и сама с большим удовольствием отправилась бы в Саррей, но у нее было другое задание – просмотреть оставшиеся две коробки с бумагами Джереда, так как сама вчера пообещала всем, что займется этим сегодня. И, позавтракав, она уже собралась идти, когда в столовую вошла горничная Джесси и сообщила, что к миссис Раули явилась посетительница.
      – Женщина, – пояснила она. – Я отвела вашу гостью в кабинет. Не думаю, что вам хотелось бы принимать ее здесь.
      Маргарет посмотрела на стол с остатками завтрака и улыбнулась.
      – Хорошо, Джесси. Миссис Раули сейчас придет.
      Каролина поспешила вверх по лестнице в кабинет, довольная тем, что чтение бумаг мужа можно было отложить. Только одной женщине в Лондоне было известно, где она остановилась, и только эта женщина могла сейчас сюда прийти. Так и оказалось.
      – Долли! – радостно воскликнула Каролина, войдя в кабинет и окинув его взглядом.
      Дороти Раули, виконтесса Фарнвуд, жена Эдварда-старшего, сына Гренби, повернулась на оклик и радостно вскрикнула:
      – Каролина, негодница! – Она подошла к подруге и взяла за руки. – Гренби мне сказал, что ты была вчера у него. И ты даже не соизволила оставить для меня хотя бы малюсенькую записочку!
      Женщины обнялись и стали внимательно рассматривать друг друга.
      Долли ничуть не изменилась за эти годы. Все такая же стройная, живая, жизнерадостная. Все те же каштановые локоны струились из-под роскошной модной шляпы. Ее розовое, в белую полосочку, платье также соответствовало последней моде, о которой Каролина получила представление во время прогулки с Шерри. Лицо этой модной женщины выглядело все таким же юным, свежим, румяным, как и прежде. И ее большие карие глаза были такие же сияющие и счастливые, как их помнила Каролина.
      – Дорогая, я знаю, что ты оказалась в ужасной ситуации. – Долли все еще держала подругу за руки. Так, не разнимая рук, они и сели на диван. – Я хочу знать о тебе все. И ты мне обязательно расскажешь. Но только не сейчас, потому что я слишком взволнована, чтобы спокойно что-то воспринимать. Да и тебе уже, наверное, надоело без конца всем рассказывать, как и что произошло. Я знаю, что у тебя есть дочь. Расскажи лучше о ней.
      Каролина улыбнулась, а сама подумала, что ее одежда уже давно вышла из моды, и что ее прическа не была такой эффектной и изысканной, как у Долли.
      – Мою дочь зовут Эмили. Она родилась как раз перед тем, как мы с Джередом отправились в Лиссабон.
      – Так значит, ей уже около четырех лет. Как и моему Неду. Моему маленькому сыночку. Он родился сразу после… – Долли не договорила. – А моей Бэллочке уже шесть, – продолжила она. – Надеюсь, наши дети обязательно подружатся. Ты непременно должна приводить свою Эмили в дом Гренби, чтобы малыши могли вместе играть. Нед и Бэлла ужасно скучают. И они будут счастливы познакомиться с новой подружкой.
      – А как Эдвард?
      – Он, как всегда, очень занят, дорогая. Он сейчас работает еще больше прежнего. Политика – это его жизнь. Он не может отказать, если его о чем-либо просят. Мой муж совсем не похож на своего папочку. Гренби, кажется, вообще никогда не работает, но зато имеет такие связи! И он такой влиятельный. Мне порой кажется, что этот старик управляет министрами, как марионетками – дергает за веревочки то одного, то другого. В общем, я веду хозяйства сразу двух семей, а папаша только и знает, что развлекается, живя за наш счет.
      – Однако тебе грех жаловаться, Долли. Вы процветаете. Хочешь чаю или кофе?
      – Нет, не могу, – с сожалением сказала она. – Не могу долго у тебя засиживаться. Мне нужно на примерку, и я не должна опаздывать. Ты знаешь, эти портнихи стали такими придирчивыми. Каро, дорогая, твое лицо осунулось, и сама ты очень похудела. – Она окинула критическим взглядом небольшое пространство кабинета. – Я, конечно, не сомневаюсь, что ты здесь хорошо устроилась, но все же тебе было бы лучше жить у нас.
      – Спасибо, Долли. Но нет.
      Подруга пожала плечами, мол, поступай как знаешь, и, отыскав взглядом свои перчатки и ридикюль, встала.
      – Я тебя понимаю, Каро. По крайней мере, мне так кажется. Не представляю, как ты жила последние два года, но, думаю, что тебе было несладко. И я определенно хочу тебе как-то помочь. Нельзя допустить, чтобы ты окончательно завяла здесь, в этом доме. Тебе надо как-то встряхнуться.
      Каролина рассмеялась.
      – Долли, о чем ты говоришь? Я же в трауре.
      – Чепуха! – отмахнулась она, натягивая перчатки. – Вчера я была в гостях, и мне, по крайней мере, человека три сказали, что видели миссис Рауле на прогулке в парке с лордом Шеритоном. Ты уже успела заявить о себе, дорогая. Значит, не очень-то ты соблюдаешь свой траур.
      Каролина знала, что ее подруга сказала так вовсе не из желания уколоть ее – Долли никогда не была бессердечной. Просто ей прекрасно было известно, какими были на самом деле их отношения с Джередом еще до скандала, вынудившего обоих покинуть Лондон.
      Долли, наконец, натянула свои перчатки.
      – Ты должна быть у меня к обеду, скажем, в пятницу. Будут только члены нашей семьи. Знаешь, Каро, – впервые за время их встречи она сделалась серьезной. – Неважно, как там поступил Джеред. Для меня это никогда не имело значения. И Эдвард тоже давно простил его.
      Каролина с признательностью взглянула на подругу.
      – Спасибо, Долли. Я с удовольствием к вам приду. Они направились к двери.
      – Послушай, – обратилась к Каролине гостья. – Я так рада была тебя увидеть. И я просто счастлива, что мне в голову пришла мысль пригласить тебя. Мы будет веселиться, как в старые добрые времена. Я знаю, что Гренби сожалеет о том, что вчера так быстро отпустил тебя. Он был рад твоему визиту. И Эдвард тоже только и говорит, что о твоем возвращении. Да, чуть не забыла сказать: тебя ждет сюрприз – Тэлбот тоже будет обедать с нами.

ГЛАВА 18

      Эмили подошла к зеркалу, перед которым сидела ее мать и, разглядывая отражение в нем, сообщила:
      – Я тоже хочу такую прическу!
      Елена, помогавшая Каролине завивать волосы локонами, улыбнулась.
      – После того, как твоя мама нарядится и уйдет, мы с тобой поднимемся в эту комнату снова, и я из тебя сделаю настоящую леди, – пообещала она.
      Девочка, которая только что грустила, расстроенная тем, что ее мама собиралась в гости без нее, улыбнулась и уже веселее посмотрела на Каролину.
      – Ты сейчас похожа на женщину с той картины, которая висит в гостиной у тети Джейн. Помнишь, ты еще говорила, что ее зовут Нелли.
      – Нелли? – недоуменно переспросила Елена, расправляя и укладывая волосы подруги.
      – Она говорит об актрисе Нелли Гвин, фаворитке Чарльза II. – Каролина внимательно разглядывала свое отражение в зеркале, опершись локтями о туалетный столик. Она смотрела и не узнавала себя.
      На нее смотрела прекрасная незнакомка, которая сохраняла черты прежней модницы миссис Раули, черты нынешней женщины-матери и еще какие-то новые, неведомые до сих пор, черты. Прическа, которую ей помогла соорудить Елена, придала Каролине новый облик, чарующий и загадочный. Эмили была права: эта красавица, смотревшая на всех из зеркала, действительно очень напоминала прекрасную даму эпохи Ренессанса, такую, как Нелли Гвин. В прежние времена, еще до рождения Эмили, Каролина нередко причесывалась именно на такой манер, отлично зная, как идет ей эта прическа.
      Но все же она должна была признаться самой себе, что, хотя на щеках ее вновь появился румянец, и вся она заметно похорошела после возвращения в Англию, но печать пережитого оставалась на ее внешнем облике. И пусть ее лицо уже не было таким обветренным и загорелым, как в Лиссабоне и Аскуэре, все же было понятно, что уже никогда у нее не будет той свежести, которой она отличалась в двадцать два года.
      Каролина потрогала маленькие морщинки, пролегшие возле глаз, и вздохнула. Годы уходят, унося с собой молодость и красоту, и ничего с этим поделать нельзя.
      И все же она была хороша. Лицо ее было нежным, руки – белыми, а тело пахло дорогим туалетным мылом. Женщина улыбнулась, вспомнив, как бывало зимой в Аскуэре не то, что о таком мыле, а о самых примитивных средствах гигиены мечтать не приходилось. Какое счастье, что теперь она могла пользоваться всеми благами, которые всегда являлись неотъемлемой частью ее жизни.
      Взгляд ее упал на хрустальный флакон духов, извлеченный ею недавно из сундука, и который стоял сейчас на туалетном столике. Этот нарядный флакон на фоне остальных, довольно скромных туалетных принадлежностей, выглядел просто настоящим франтом. Каролина бережно взяла его в руки, сняла с него изящную пробку и сразу же уловила тонкий запах гиацинтов и роз.
      Внимательно пронаблюдав за действиями матери, Эмили, увидев, что та подушилась, спросила, протягивая руку:
      – Можно и мне тоже?
      Каролина рассмеялась и дотронулась пробкой до запястий девочки, потом поднялась, выговаривая себе, что она уже слишком стара, чтобы так подолгу засиживаться перед зеркалом, и подошла к кровати, где лежало тщательно отутюженное горничной серое шелковое платье – то самое, которое она одевала на корабле.
      Сбросив с себя муслиновый халат, она взяла в руки платье.
      – Мама, я не понимаю, почему из-за того, что мой папа умер, ты не можешь носить одежду красивых цветов? – спросила Эмили, садясь на кровать.
      – Твоей маме еще повезло, что у нее такой замечательный цвет лица и природный румянец на щеках, – сказала Елена, застегивая на платье Каролины многочисленные пуговицы, протянувшиеся вдоль спины. – Вот когда я носила траур по своему благоверному, то выглядела такой невзрачной. В этих черных одеждах я превращалась в настоящую дурнушку!
      Она говорила непринужденно, как и обычно, когда вспоминала о смерти своего мужа, но в ее голосе слышалось и еще что-то незнакомое – холодность, разочарование, подавленность?
      Каролина резко обернулась и взглянула на подругу. Ясно, что у них с Хокинсом что-то снова разладилось. Опять между ними появилась отчужденность, которая на корабле вроде бы уже начала рассеиваться. Определенно, между ними что-то произошло – какая-то кошка между ними пробежала. Вчера у Уэлстонов к обеду были гости, и Елена вышла нарядная, но без тех сережек, которые ей подарил Хокинс. Теперь добавились и другие признаки, указывавшие на то, что у этой пары снова не все ладно – Елена была грустна, задумчива и погружена в себя, хотя и старалась выглядеть беспечной и веселой. Казалось, она хотела что-то сказать подруге, но не могла, потому что рядом была Эмили.
      Облачившись в платье, Каролина подошла к туалетному столику и достала шкатулку с украшениями.
      Эмили тут же спрыгнула с кровати.
      – Ты увидишь сегодня Беллу и Неда? – спросила она, подбежав к матери, чтобы посмотреть на драгоценности.
      Долли уже приходила к ним со своими детьми два дня назад, и общительная малышка очень быстро подружилась с ними.
      – Думаю, что я их не увижу. – Каролина подобрала к своему платью жемчужное ожерелье и подыскивала в шкатулке подходящие серьги. – Скорее всего, дети уже будут спать к тому времени, когда я доберусь до дома Гренби.
      – А если они не будут спать?
      – Тогда они будут играть в своей комнате под присмотром своей няни. – Женщина подобрала пару сережек из жемчуга и бриллиантов, которые были ей когда-то подарены Джередом. Все-таки она идет в дом его родственников.
      – Но, может быть, ты все-таки увидишь их? – продолжала канючить девочка, завороженно глядя на свою нарядную мать.
      Каролина стояла перед ней во всей своей красе, благоухая духами и сверкая украшениями. Ей жалко было дочку, сгоравшую от желания отправиться в гости вместе с мамой. Но в такое время с детьми не принято было ездить в гости. Впервые она подумала о том, что девочке здесь, в Лондоне, было довольно скучно, ей недоставало общества сверстников. Даже в суровой Аскуэре ей было веселее: там она целыми днями играла на свежем воздухе вместе с детьми Аделы. Хотя, конечно же, ту обстановку нельзя было назвать подходящей для развития ребенка.
      – Доченька, я вряд ли увижу твоих маленьких друзей, потому что детская комната находится наверху, а столовая и гостиная расположены на первом этаже, – объяснила она как можно ласковее своей девочке.
      – У Гренби, должно быть, очень большой дом, – вздохнула Эмили.
      Каролина усмехнулась.
      – Просто огромный. Когда-нибудь мы с тобой побываем там. Не скучай без меня, дорогая. – Она поцеловала дочку и взяла висевший на стуле вечерний плащ, сшитый из нежного черного бархата.
      И на мгновение замерла, прижав его к груди. Эта мягкая материя напомнила женщине о том, что именно в этом плаще она отправилась тогда, пять лет тому назад, на встречу с Адамом. К своему великому удивлению, она обнаружила, что ей так же приятно вспоминать тот вечер, как и прикасаться к этому нежному бархату. Она бережно расправила складки плаща, набросила его себе на плечи и, повернувшись к Елене и дочери, спросила:
      – Ну и как вы меня находите? Я вам нравлюсь?
      – Ты похожа на настоящую королеву! – заверила ее Эмили, и от этих слов на глазах Каролины выступили слезы.
      – Ты выглядишь в десять раз лучше, чем те расфуфыренные леди, которых я видела в парке, – сказала Елена. Она однажды ходила с Хокинсом на прогулку в парк, и британские красавицы, разнаряженные по последней моде, не произвели на нее должного впечатления. Все вместе они спустились вниз.
      Там уже ждали их Маргарет и Хокинс. Они вышли специально, чтобы проводить Каролину. Но самое удивительное то, что здесь же был и Адам. Она заметила его, еще спускаясь по лестнице.
      Их взгляды встретились. И на мгновение в его глазах блеснуло что-то похожее на восхищение, которое сразу же сменилось напускным безразличием.
      Зато Хокинс не сумел сдержать своего искреннего восхищения.
      – Вы меня, конечно, простите, но я бы никогда и ни за что на свете не поверил, если бы мне сказали, что вы – та самая женщина, которую мы вывезли не так давно из Аскуэры, когда бы сам того доподлинно не знал! – воскликнул он восторженно.
      Каролина рассмеялась. Потом снова, словно бы ненароком, взглянула на Адама, и опять их взгляды встретились.
      – Вы, миссис Раули, настоящая леди, до мозга костей! – произнес он с некоторой долей иронии. – Поздравляю вас!
      Сказано это было так тихо, что вряд ли еще кто-то, кроме нее самой, слышал его слова.
      – Спасибо, – проговорила Каролина, остановившись на мгновение рядом с ним и не заостряя внимания на иронии, скрытой в его реплике. – За то, как я сегодня выгляжу, следует благодарить моих помощниц. Эта красивая прическа – в основном, их заслуга.
      – У меня нет слов! – Адам приблизился к ней вплотную. – Это выше всяких похвал. – Вдруг он коснулся ее руки. – Каро, будь осторожна.
      Это было первое его прикосновение к ней с момента их ссоры на корабле.
      Она вздрогнула, выказав тем самым, что на самом деле ее очень страшила встреча с Тэлботом. На какой-то миг в ней вспыхнуло желание броситься в спасительные объятия Адама. Но, взяв себя в руки, она, стараясь скрыть волнение, произнесла:
      – Он ничего плохого не сделает мне в доме своего отца. Там я, как ни в каком другом месте в Лондоне, буду в безопасности.
      – И все же не помешает соблюдать осторожность, – сказал Дьюард, пристально глядя на нее, затем, переведя взгляд на Эмили, бодрым голосом произнес: – Давай, пока мамы дома не будет, поиграем в шарики. Если у тебя, конечно, нет других планов.
      – Елена обещала сделать из меня сегодня настоящую леди, – сообщила ему девочка. – А потом мы сможем с тобой сыграть.
      Каролина старательно натянула на руки перчатки. Хокинс помог ей надеть плащ и проводил до экипажа.
      Отъезжая, она помахала из окна Маргарет, Елене и Эмили. Адама же нигде не было видно.

* * *

      До дома Гренби нужно было проехать чуть меньше двух миль, однако ехать пришлось довольно долго, так как экипаж продвигался вперед очень медленно. Она уже и забыла, что на Мейфер обычно по вечерам было очень большое движение. Огромное количество экипажей на улицах навеяло на нее воспоминание о том времени, когда она чуть ли не каждый вечер отправлялась то на балы, то на приемы. Когда-то ей такое времяпрепровождение казалось самым приятным и увлекательным.
      Огромный дом Гренби был залит светом многочисленных огней. Каролину встретил тот же самый лакей, который открывал ей дверь в день ее предыдущего визита. Он проводил ее в огромный салон, освещаемый множеством свечей. В воздухе витали запахи дамских духов, табака и воска.
      Войдя, она окинула взглядом всех присутствующих. Долли сидела на диване рядом с хорошенькой темноволосой женщиной, одетой в темно-синее шелковое платье, отделанное кружевными воланами. Лицо этой дамы как будто бы казалось очень знакомым, но вспомнить ее имя Каролина не смогла.