Логан привязывал к коновязи своего коня, когда во двор въехали двое Охотников. Один — мощный, медведеобразный громила в тяжелых доспехах, справа на поясе — топор с клевцом на обухе, за спиной — тяжелый стальной щит. Второй — высокий, жилистый, одетый в легкую кольчугу, из оружия — легкая сабля да копьеметатель с дюжиной дротиков в связке.
      Логан уже встречал эту пару. Громила Арсиус и прохиндей Гумберт. Оба в прошлом циркачи, первый — борец, второй — акробат, ныне они представляли собой слаженную и довольно известную команду Охотников.
      — Логан Адская Гончая, надо же, — криво усмехнулся Гумберт, соскакивая с лошади. — Пришел заграбастать наши денежки?
      Переваливаясь с ноги на ногу, медленно приблизился Арсиус.
      — Привет, Логан, — пробасил он, — хотя не скажу, что рад тебя видеть.
      Они придирчиво оглядели альбиноса с головы до пят.
      — А ты ничуть не изменился, — заметил Гумберт. — Сколько мы не виделись? Почти год, кажется? А ты все такой же… красноглазый… — Он улыбнулся краем губ.
      — Завидуешь? — Логан пристально вгляделся в его голубоватые до полной прозрачности глаза.
      Каждый год в Охотники приходило много людей. Разными путями и по разным причинам, главными среди которых были желание спастись от правосудия, нажива или месть. Но выживали лишь единицы. Те, кто становился злее, хитрее и беспощаднее, чем демоны. И в большинстве своем они получали удовольствие от своей работы. А их первоначальные мотивы уже не играли для них никакой роли.
      Таким был и Гумберт. Каким был Арсиус, Логана ничуть не волновало, ибо роль в их охотничьем дуэте он выполнял весьма незатейливую. Впрочем, не беспокоил альбиноса и сам Гумберт. А вот взгляд его…
      Взгляд этот, пустой и прозрачный, тревожил Логана. Практически каждую их встречу. Тревожил тем, что альбинос узнавал в нем себя. Такого, каким он стал за десять лет. И в памяти немедленно всплывали образы прошлого. Прошлого, которое он тщетно пытался вычеркнуть из своей жизни.
      Вот и на этот раз. Стоило только посмотреть в глаза Гумберта, как сердце Логана болезненно сжалось и он испытал мгновенную вспышку гнева. Ему вдруг остро захотелось убить Гумберта. За десять лет жизни, проведенной в охоте на демонов, альбинос крайне редко убивал людей. По обыкновению — только защищаясь.
      Но сейчас, в очередной раз глядя в змеиные глаза Гумберта, Логан понял, что устал от этих бесконечных напоминаний о своем прошлом. И от Гумберта, ставшего тому невольным виновником.
      Логан натянуто улыбнулся. Вспышка гнева была успешно подавлена. Да иначе и быть не могло. Ибо когда он перестанет справляться со своим гневом, на нем как на Охотнике можно будет ставить большой и жирный крест.
      — Еще как, — отозвался Гумберт. — Твои красные глаза… Признайся, демоны наверняка принимают тебя за своего, подпускают ближе, и тут в дело вступает твой живодерный фламберг. Как же тут не позавидовать?
      — Да, нам такие глазки тоже не помешали бы, — согласился Арсиус.
      — Вы, ребятки, о каких это денежках тут говорили? — нахмурился Логан. — Я что-то не понял.
      — Брось, не ломай комедию, — скривился Гумберт. — И то странно, что ты один здесь.
      — Точно, — подтвердил Арсиус.- Мы ожидали увидеть здесь не только тебя.
      — Вы должны знать — если нанимают меня, другие не нужны, — с усмешкой заметил Логан.
      — Все такой же наглый и самоуверенный. — Гумберт и Арсиус переглянулись.
      — Может, все-таки объясните, к чему столько слов?
      — Ты что же, — сощурился Гумберт, — и правда ничего не знаешь о том, что творится в городе?
      — Нет.
      — Поверим ему?
      Гумберт покосился на друга, тот пожал плечами:
      — А что делать? Не драться же с ним.
      — Ну тогда, Логан, пойдем перекусим. Ты угощаешь, а мы рассказываем. По рукам?
      — По рукам. Вот только что это там у тебя? Решил сменить оружие?
      Логан разглядел под плащом Гумберта нечто похожее на арбалет.
      — Метатель-то мой я вряд ли сменю на что, — Гумберт ласково коснулся рукой ложа копьеметателя. — А это — просто неплохое дополнение.
      Он распахнул полу плаща и снял с пояса странного вида арбалет. Первое, что бросалось в глаза, — восемь стальных болтов на барабане вокруг ложа.
      — Видал такое?
      Резким движением он дернул стальную дугу арбалета в сторону и обратно, и Логан вскинул брови. Дуга лязгнула, одновременно натянув тетиву и повернув барабан с болтами.
      — Уясняешь? — осклабился Гумберт, заметив вспыхнувшие глаза Логана. — Скорость — убойная! А стрелы с раскрывающимися шипами. Бездоспешного — рвет на части за пару секунд, а…
      — Чересчур сложное устройство, — скептически заметил Логан. — Сбои часто бывают?
      Гумберт скроил обиженную гримасу.
      — Сложный — несложный… Какая разница? — пробормотал он. — Я его и опробовать толком не успел. Месяц назад у нас в гарнизоне купец был из Ситана — почитай с самого края земли, вот он-то и привез. А знаешь, сколько мне это стоило?
      — Значит, не опробовал?
      — Один раз, — неохотно признался Гумберт. — Шерстили лес вокруг замка, выследили одного ублюдка — здоровый был, фунтов под тысячу. Выпустил я в него всю обойму, так ему всю пасть — в клочья кровавые! А под нижней челюстью и голова была, так и моргнуть не успела.
      Глаза Логана потускнели. Арбалет был хорош, но его механизм, особенно для условий жизни и работы Охотника, выглядел слишком сложным, а значит и слишком капризным. Имея дело с демонами, лучше полагаться на простые и хорошо проверенные вещи. Так что его добрый старый фламберг по-прежнему был вне конкуренции.
 
      Арсиус и Гумберт были Пограничными Охотниками. Или, как их чаще называли, контрактниками, то есть Охотниками на контракте. Обычно они несли службу в крепостях рядом с Землями Демонов. В отличие от обычных Охотников эти получали твердое жалованье, оружие за казенный счет плюс отдельную премию за каждого убитого демона. Кое-кто завидовал им, но только не Логан. Охота на демонов при поддержке отряда рыцарей и кнехтов не очень-то способствовала развитию боевых навыков. Зачастую неплохие в прошлом Охотники, поступив на службу, быстро жирели и теряли хватку.
      Впрочем, Арсиусу и Гумберту, по мнению Логана, это пока не грозило. Эти двое находились в прекрасной форме.
      — Все началось около трех месяцев назад, — начал рассказ Гумберт, не забывая уплетать жаркое за обе щеки.
      Он орудовал ножом и вилкой с такой сноровкой, что ему, пожалуй, мог позавидовать и аристократ. От друга не отставал и Арсиус, хотя этот, особо не мудрствуя, рвал мясо руками.
      Пили они тоже быстро и много. Хотя, конечно, угнаться в этом деле за Логаном было просто невозможно. Сам альбинос никогда не пьянел, а задаваемый им темп позволял развязать языки кому угодно.
      — В городе и окрестных селах стали находить растерзанную скотину. Коровы, овцы, козы, свиньи, лошади. Какая-то тварь убивала их каждый день, но почти ничего не жрала. Скотину буквально разрывали на куски, никакие звери так не поступают.
      — Понятно. — Логан в очередной раз разлил всем вина. — Демон. Пока не набрал полную силу — избегал нападать на людей.
      — Ага, — осклабился Гумберт. — Поэтому барон фон Дракенберг нас и позвал. Но не успели мы добраться сюда, как барон погиб. И тотчас прекратились зверства над скотиной. Пришлось нам возвращаться ни с чем.
      — А что теперь?
      — Теперь нас пригласил бургомистр Торента. В городе вновь объявился демон. И вновь эта тварь портит скотину.
      — Возможно, это другой демон.
      — Возможно. Но мне почему-то сдается, что это все тот же.
      — Почему так думаешь?
      Гумберт неопределенно пожал плечами, а затем одним махом выдул кружку вина и хрястнул ею об стол. На него стали оглядываться, нахмурился трактирщик за стойкой, но никто и слова не сказал. К вящему неудовольствию Гумберта, который явно был уже не прочь подраться. Но, конечно, связываться с Охотниками дураков не было.
      — Почему-почему… Предчувствие, черт его дери! — буркнул Гумберт.
      Логан понимающе кивнул. Предчувствие для любого Охотника было краеугольным камнем ремесла. Имея дело с демонами, возможности которых на порядок превосходили человеческие, иначе было нельзя. Иначе было не выжить.
      — И это меня начинает пугать, — мрачно заметил Гумберт. — Демон, который за три месяца не разорвал ни одного человека… Демон без человечины слабеет… Ведь так, Логан?
      Альбинос кивнул. Плоть людей могла заменить только плоть демонов, но для молодого демона встреча с сородичем — верная смерть. Да и люди, объединившись, иной раз могли дать достойный отпор. Логан не один раз видел, как толпа крестьян, вооруженных кольями и топорами, насмерть забивала молодого демона, еще не вкусившего человечины.
      — Что же это за тварь? — продолжал рассуждать. Гумберт. — Такие слабаки, как правило, и до города не доходят. Их берут на вилы крестьяне. Или наши патрули вылавливают.
      — Но ведь этот демон уходил из города, — возразил Логан. — Он мог насытиться человечиной где-то в другом месте, а сейчас он просто хитрит, не хочет привлекать к себе лишнего внимания. Если же это молодой, то таким опытным Охотникам…
      — А если немолодой? — Гумберт подался вперед, уткнувшись взглядом в красные глаза Логана, и с жаром зашептал: — Если это какая-то новая тварь? Новая разновидность демонов?
      Логан отрицательно помотал головой.
      — Не выдумывай. Демон ваш, если это все тот же, в чем я сомневаюсь, ведет себя, конечно, странно, но…
      — Не люблю странностей, — встрял Арсиус, поводя осоловелыми глазами.
      — Почему ваш, Логан? — сощурился Гумберт. — Разве ты здесь не за ним?
      — Я здесь по своему делу, — уклончиво заметил Логан. — Хотя, возможно, оно и пересечется с вашим.
      — Это нас тоже пугает. — Арсиус хохотнул и застучал костью по столу, выбивая костный мозг:
      — И зря, — улыбнулся альбинос, — на вашу награду я претендовать не собираюсь.
      — Это правда?
      — Истинная.
      — Это радует.
      Гумберт демонстративно встряхнул пустым кувшином, и Логан, усмехнувшись, заказал еще вина.
      — Но если у этого демона и впрямь затянулась «молодость», — задумчиво заметил Логан, глядя, как приятели налегают на выпивку. — Я не завидую тому, кто станет его первой жертвой. Чем дольше демон сдерживает себя, тем сильнее жажда.
      — Это точно, — важно кивнул Гумберт. — Жажда крови даже ягненка может превратить в чудовище.
      — Не просто в чудовище, — усмехнулся альбинос. — Мало мы с вами, ребята, видали чудовищ? Не-ет… — Он покачал головой. — Гораздо хуже, если ягненок превратится в безумное чудовище.
      — И много ли ты видел таких? — скептически поинтересовался Гумберт.
      — Одного, — отозвался Логан. — Я вижу его каждый день. В зеркале.
      Гумберт и Арсиус в недоумении воззрились на собеседника, тот сверкнул белозубой улыбкой.
      — Это была шутка, парни.
      Гумберт и Арсиус переглянулись и громогласно расхохотались. Им вторил и сам Логан. Вот только глаза его оставались по-прежнему холодными и неподвижными, как у змеи.

 
      С потолочной балки главного зала ратуши открывался отличный обзор. Свесив голову вниз, Айрис разглядывала заходивших в зал членов магистрата — старшин цехов и купеческих гильдий. Разнаряженные в бархат и шелк, обвешанные золотыми цепями и браслетами, ратманы ступали важно и степенно, как и подобает уважаемым бюргерам. Все как на подбор округлые, с отвислыми щеками и утонувшими среди складок жира глазками. Многие отдувались, подъем по лестницам для них явно был нелегкой задачей.
      На кафтанах блестели шитые золотом цеховые гербы, но Айрис и без гербов, по одному лишь запаху могла определить кто откуда — Оружейный, Гончарный, Мясной, Плотницкий, Колбасный, Суконный, Сапожный… Ратманы явно не спешили к назначенному сроку и даже, пожалуй, считали своим долгом непременно опоздать. Айрис, прятавшаяся на балке с самого утра, ощутила прилив гнева.
      Она их ненавидела еще с детства, всех этих богатеев, но сейчас, глядя на проплывающие внизу раззолоченные кафтаны, на заплывшие жиром животы и пухлые ручонки, унизанные перстнями, девушка испытала сильнейшее желание прыгнуть вниз и…
      Перед глазами поплыл багровый туман, Айрис зажмурилась и изо всех сил вцепилась в балку. По лицу поползли тяжелые капли пота, напряженные мышцы едва не сводило судорогой, но Айрис лишь усилила хватку. Под пальцами негромко хрустнуло дерево. «Я смогу, — говорила она себе. — Я выдержу. Так же, как я выдержала вчера».
 
      — Я больше никогда не сдвинусь с места! Никогда!
      Айрис рухнула в постель, закинув руки за голову, с хрустом потянулась, изогнувшись всем телом. На соседней постели устало растянулся Рикерт, по полу громыхнул посох.
      — Но до утра — точно!
      Рикерт не ответил. Ноги гудели от усталости, да и раны, похоже, открылись — бинты набухли и потяжелели.
      — Если бы ты не загнала лошадей, — сказал он, — последний десяток миль нам не пришлось бы топать пешком.
      — Какой ты зануда, Рик, подумаешь, лошадей загнали, — фыркнула девушка. — Невелика беда. Нужно будет, еще купим.
      — У тебя остались деньги?
      — Деньги — дело наживное, — поморщилась она. — И вообще, что это ты разнылся?
      Она привстала, окинула Рикерта пристальным взглядом и присвистнула.
      — Ага, вот оно что. Вижу, ты опять расклеился.
      Айрис соскочила на пол и уселась на постель Рика.
      — Что же нам с тобой делать? Ты вон и двух шагов ступить не можешь.
      — Десять миль, — проворчал он.
      — Вот я и говорю — может, сразу тебя прибить, чтоб не мучался?
      — Очень смешно. — Рикерт тяжело вздохнул и смежил веки. — Мне нужно поспать.
      — Или, может, уволить? Что это за слуга — пришел, упал и дрыхнет. А за лошадьми присмотреть, а…
      — Лошади пали, — напомнил Рик, не открывая глаз.
      — Ну еще что-нибудь… Что, у меня работы мало? Ишь разлегся, аристократ.
      — Делай что хочешь, только дай отдохнуть.
      Айрис смолчала, и вскоре Рик задремал. Какое-то время она сидела рядом, покусывая губы, затем сходила на кухню трактира и принесла теплой воды. Очень осторожно, чтобы не разбередить раны и не разбудить Рика, она сняла бинты и смыла запекшуюся кровь.
      — Надо и впрямь что-то делать, — пробормотала она вполголоса. — Пока ты не превратился в полную развалину.
      Плотно затворив ставни и заперев дверь, Айрис закатала рукав своей куртки и вынула нож.
      — Давай-ка попробуем вот что.
      Она соскребла ножом корку с ран Рикерта, облизнулась при виде проступивших капелек крови и чиркнула себя лезвием по запястью. Кровь капала медленно, словно нехотя, тяжелыми крупными каплями, но вскоре порез затянулся, а багровые потеки растаяли без следа.
      Впрочем, Рикерту нужно было немного. Впитав кровь девушки, его раны потемнели и немного увеличились. Несколько секунд Айрис вглядывалась в эти багровые пятна.
      — Возможно, мне тоже не повредит… — прошептала она.
      Айрис кольнула ножом рану, и несколько тоненьких ручейков крови устремились на простыню. Стрельнув глазами в сторону Рика и убедившись, что он крепко спит, она склонилась над ним и стала слизывать кровь.
      Тоненькие полоски лунного света, пробивавшиеся сквозь щели в ставнях, высветили искаженные до неузнаваемости черты лица Айрис. От крови давно уже не осталось и следа, но она все еще облизывала раны, а иногда покусывала голени Рикерта, точно выбирая себе кусок пожирнее.
      Оторвавшись, Айрис вытерла губы и вздрогнула от внезапно нахлынувшего желания. Девушка искоса взглянула на Рикерта. Она могла разбудить его. А могла сделать так, чтобы он не проснулся, чтобы ни случилось. Впрочем, последнее она уже сделала.
      Айрис сдернула с него одеяло и легла рядом. Провела ладошкой по лицу, по шраму, который рассасывался не по дням, а по часам. Еще немного и Рик превратится в настоящего красавчика. А ведь он, пожалуй, с его нелюбовью к зеркалам, даже не заметит этого.
      Рикерт заворочался, что-то замычал во сне, шевельнулись руки и ноги, точно он куда-то хотел бежать. Но стоило Айрис шепнуть ему ласковое слово, как молодой человек успокоился. Морщины разгладились, проступила блаженная улыбка. Рука Айрис скользнула сверху вниз, послышался треск рвущейся ткани, и Рикерт оказался полностью обнаженным.
      Айрис плохо сознавала, что делает. Иногда волны страсти захлестывали ее, и разум словно отключался на время, так что все происходило как бы урывками. Но это было настолько приятно и необычно, что она даже не пыталась противиться.
      Вот она ласкает Рикерта. А вот она уже сверху, и уже изгибается в сладкой истоме. Вот Рикерт запрокидывает голову, и она покрывает его шею поцелуями. И вот уже на губах солоноватый, но такой сладкий привкус человеческой крови. Не открывая глаз, Рик тяжело сопит, даже мычит от удовольствия. А вот в его стоне появляются как будто нотки боли, и это вдвойне приятно.
      А потом Айрис вдруг слышит, как из нее рвется глухое рычание, и она понимает, что сильнее всего на свете хочет впиться сейчас в человеческую плоть, хочет рвать, кусать и кромсать, пока страсть ее не взорвется фонтаном неземного наслаждения.
      Разум вновь отступил под напором чувств, а когда сознание вернулось, Айрис обнаружила себя сидящей на полу в дальнем углу комнаты. Уткнувшись лицом в колени, она плакала.
 
      Когда приступ ярости миновал, Айрис открыла глаза и поморщилась. На твердой как железо поверхности балки виднелись глубокие вмятины от ее когтей. Девушка бросила встревоженный взгляд вниз и облегченно вздохнула — ратманы оживленно переговаривались, так что прислушиваться к подозрительным звукам наверху было некому.
      Пришел бургомистр. В отличие от разнаряженных в золото и серебро сограждан, оделся он попроще, удовольствовавшись бархатным кафтаном, однако толстенная золотая цепь на груди могла дать фору любому.
      В коридоре послышались тяжелые шаги, зазвенели шпоры, забряцала амуниция. Айрис довольно оскалилась. Наконец-то! Впору было возблагодарить господа за то, что ожидание не слишком затянулось.
      Однако через минуту ее улыбка сошла на нет. В зал медленно вошли двое вооруженных людей, не узнать в которых Охотников мог только слепой. Один из них — долговязый, с копьеметателем за спиной, двинулся к балкону, второй — здоровяк, закованный в железо по самые уши, остался у дверей.
      Так что когда порог переступил барон Виссен фон Херлен, Айрис была уже сама не своя. Стиснув кулаки, она нервно покусывала губы и время от времени бросала вниз испепеляющие взгляды.
      Толстый Охотник затворил за бароном дверь, накинул увесистый засов, обитый железом и, сложив на груди руки, превратился в статую. Его примеру последовал долговязый у входа на балкон.
      Айрис настолько увлеклась высверливанием в Охотниках дырок своим тяжелым взглядом, что не сразу вспомнила о бароне. А когда вспомнила, тот уже стоял во главе стола, напротив бургомистра, и звучным голосом что-то втолковывал членам магистрата.
      Как и Охотников, барона защищали полные доспехи, у пояса висели тяжелый бастард и кинжал. Не было только шлема, так что Айрис смогла рассмотреть лицо Виссена. Несомненно, это был он. Тот самый человек, чье лицо преследовало ее в кошмарах уже столько лет. Постаревший, немного поседевший, отпустивший длинные усы до подбородка, но это был он. Вне всяких сомнений.
      — Господа, повторяю, — жестким властным голосом вещал он, — деньги, что вы уплатили покойному барону Эдгару, не имеют ко мне никакого отношения. Поэтому в мою казну должны уплачиваться все подати, как-то — пошлина за пользование дорогой, за вход в город, за право торговать в городе, пошлина на содержание городской стражи, пятипроцентная пошлина с каждого проданного товара…
      — Но у нас было три процента… — заикнулся было бургомистр.
      Острый как лезвие взгляд Виссена полоснул по нему, заставив побледнеть, и заскользил по лицам остальных. Мало кто выдерживал его больше нескольких мгновений. Ратманы и бургомистр предпочитали смотреть в стол, в стену, на соседа, но лишь бы не в глаза барону.
      — Я прекрасно понимаю ваши чувства. Более того, я отчасти сочувствую вам. Но брать на себя чужие обязательства я не собираюсь. Однако уверяю вас, я прибыл сюда прежде всего для того, чтобы наладить с вами, господа, добрососедские отношения. И я сделаю все от меня зависящее, чтобы найти с вами общий язык…
      Айрис стиснула зубы. Упускать такого случая было никак нельзя. Два неудавшихся покушения на Арлона — это было уже чересчур. Барон Эдгар не должен был уйти отсюда живым. А Охотники…
      Ей еще никогда не приходилось сражаться с Охотниками, хотя наслышана она была о них преизрядно. Но слухи есть слухи. Тем более слухи о героях. Так она полагала всегда. До самого последнего времени. Пока несколько дней назад не наткнулась на Проклятого. Она узнала его сразу. И сразу поняла, учуяла всеми своими чувствами — перед ней стояла сама Смерть.
      Но эти двое… В них не было ничего от Проклятого. Они выглядели как обычные воины. Как рыцари. Так чего же ей опасаться? В крайнем случае она всегда успеет сбежать. С ее скоростью это не составит особого труда.
      Айрис бесшумно перебралась по балке и спрыгнула вниз, оказавшись за спиной барона. Точнее, за высокой спинкой его кресла. А в следующий миг ее ладонь, пробив кресло и железный панцирь, погрузилась в сердце барона.
      Члены магистраты не сразу поняли, что произошло. Вначале они увидели, как сверху мелькнуло что-то. Потом — как изменился в лице и ткнулся носом в стол барон Виссен. А затем из-за кресла барона выступила незнакомка, глаза которой полыхали адским огнем. Захохотав, она швырнула на белую скатерть окровавленное сердце. Оно влажно чавкнуло, и в лица людей брызнуло кровью.
      Хаос воцарился в зале. Члены магистрата заметались как безумные, оглашая воздух истошными воплями. Некоторых тошнило, некоторые пытались заползти под стол. И лишь единицы бросились к выходу.
      Айрис осталась на месте, упиваясь ощущением собственного всемогущества и ароматом страха, заполнившего зал. Она чувствовала себя богиней смерти. Она чувствовала, что может все! Поймать и разорвать в клочья любого, всех, кто попадется ей на пути!
      Потерявшие от ужаса разум, ратманы слепо тыкались туда-сюда, размахивая руками, сшибая канделябры, стулья, друг друга. Перепуганная толпа напомнила Айрис стадо диких свиней, поднятых загонщиками.
      И еще она вспомнила, как охотилась в лесу. На диких свиней. Как те бежали от нее, визжа от ужаса, и как она настигала их, и как разрывала их сладкую плоть зубами и когтями… Охваченная охотничьим азартом, Айрис вспрыгнула на стол и присела, готовясь к броску, ее ноздри трепетали, вылавливая из воздуха страх и запах человеческой плоти.
      Ее остановили Охотники. Когда они руганью и пинками стали выгонять людей в коридор, Айрис вдруг поняла, что если кто и должен еще умереть, так это они. Парализующий страх, оставленный Проклятым, следовало выжечь, стереть из памяти кровью. Человеческой кровью. Кровью Охотников. И пусть эти двое — не Проклятый, пусть. Хватит и того, что они — Охотники.
      Когда последний из перепуганных горожан с воплями скрылся в коридоре, Охотник-здоровяк запер дверь и накинул засов. Долговязый же по-прежнему маячил перед балконом.
      Айрис хохотнула. Глупцы! Они думают, что она собирается бежать. Они думают, что это они — Охотники. Что ж, сейчас они сполна заплатят за свою самонадеянность!
      Айрис пригнулась и, растопырив руки, прыгнула в атаку. Первым должен был умереть самый неуклюжий и неповоротливый — толстяк.
 
      Рикерт проснулся, когда солнце уже сползло за городскую стену. В комнате пролегли густые тени, слышались первые трели сверчка. Было непривычно тихо. Нет, снизу, из харчевни неслись чьи-то разухабистые песни, во дворе, как обычно, вяло переругивались слуги, хрюкали свиньи и всхрапывали кони под навесом. Но все же по сравнению с обычными здесь шумом и гамом это была почти тишина. Трактир, а с ним и город как будто притихли. И к наступающей ночи это не имело никакого отношения.
      Рик вскочил на ноги, ощущая себя зверски голодным и, возможно, из-за этого — непривычно бодрым. К тому же совершенно не беспокоило колено, не ныли раны, и это было настолько необычно, что он на мгновение даже подумал, что все еще спит. Машинально ущипнул себя за руку, подхватил посох, сделал несколько взмахов, и, о чудо, не больно! Он чувствовал себя сильным, ловким и совершенно здоровым. Как когда-то, лет эдак пять назад. До того, как угодил под обстрел проклятых пушек под Туримом.
      И тут он вспомнил слова Айрис. Она, кажется, собиралась недавно поставить его на ноги. Неужели ей это удалось? Сердце Рикерта наполнилось благодарностью к девушке и тотчас же — тревогой. Она опять ушла куда-то в ночь!
      Рик подбежал к столику. Там стоял кувшин с вином, остывшее жаркое и несколько слов, вырезанных ножом на столешнице.
      «Миня не ищи, — было выведено корявыми буквами. — Будиш нужен — найду».
      С трудом разобрав каракули, Рик покачал головой. Конечно же он не оставит ее. Неужели она думает, что может приказывать ему? Вот только где она может быть сейчас?
      Рикерт вдруг похолодел. Он вспомнил, чего она добивалась в Арлоне, а потом вспомнил то, о чем судачили утром на каждом шагу в Торенте. Барон Виссен фон Херлен, новый владелец замка Дракенберг, обещал сегодня прибыть в город для встречи с городской верхушкой.
      Какое именно безрассудство задумала на этот раз Айрис? Укокошить или обокрасть барона? Так или иначе, но Айрис будет там же, где и барон, то есть — в городской ратуше.
      Опустошив полкувшина и жуя на ходу мясо, Рикерт шагнул к выходу. И увидел еще несколько слов, вырезанных крупными буквами на двери: «Идиот! Тибя убьют! Вернись!»
 
      Арсиус с грохотом врезался в дверь, припал на одно колено, но тут же выпрямился. Из-под шлема донесся булькающий смех.
      — Гумберт! — прорычал он. — Пошла потеха!
      Айрис сдвинула брови. Доспехи толстяка выдержали ее удар, похоже, толщина их превышала все разумные пределы. Айрис перевела взгляд с толстяка на долговязого. Возможно, начать следовало с него?
      Гумберт заложил копье в метатель и вскинул руку.
      — Лови, тварь!
      Айрис отпрыгнула, копье с такой силой ударило в стену, что там заклубилось пыльное облачко, каменные осколки брызнули в разные стороны.
      Девушка метнулась к долговязому. Тот поспешно отбросил копьеметатель, распахнул плащ и наставил на демона арбалет, висевший на цепочке. Оружие несколько отличалось от обычных арбалетов, но она не заостряла на этом внимание. До Гумберта оставалось всего-то пара прыжков.
      Она с легкостью увернулась от первого болта и довольно оскалилась — на что рассчитывал этот жалкий человечишка?
      Гумберт зачем-то передернул дугу арбалета, и тотчас сильнейший удар в грудь швырнул девушку на мраморный пол. Айрис немедленно вскочила на ноги, недоуменно косясь на арбалетный болт торчащий из груди — когда это долговязый успел перезарядить? К тому же наконечник этой железяки раскрылся, разорвав грудную клетку. Боль была острая, даже для демона.
      Айрис подарила Гумберту полный ярости взгляд, тот ответил издевательской улыбкой и поманил ее пальцем. Девушка зарычала, покосилась на крадущегося Арсиуса — тот слишком медлителен, и в расчет пока его можно не брать.
      Грудная клетка почти восстановилась и Айрис ринулась вперед. И все повторилось вновь. Она увернулась от первого удара, а второй сшиб ее на землю. Прикусив губу от боли — болт разорвался в животе — Айрис пристально вгляделась в арбалет Гумберта и наконец поняла свою ошибку — чертов арбалет был многозарядный! А передергивание дуги перезаряжало его!
      Скаля зубы, Гумберт отступил на несколько шагов, опустил арбалет и опять взялся за копьеметатель.
      Девушка медленно поднялась на ноги. От ощущения мощи и всесилия не осталось и следа, ею стремительно овладевал страх. Густой и липкий. Эти двое действительно были опасны. Эти двое могли ее убить. Истыкай долговязый ее болтами и, пожалуй, не помогла бы и трансформация. И если он этого не сделал до сих пор, значит…
      — Повеселимся? — подмигнул ей Гумберт.
      — Я выгрызу тебе кишки! — прошипела она.
      — Давай, начинай! — согласился он. — Чего ты ждешь? Принимай обличье, тварь! Пришло время танцев!
      Айрис прыгнула к балкону и едва успела увернуться от копья. Стена за ней вновь взорвалась пылью и каменной крошкой. Откуда ни возьмись, вынырнул толстяк с топором, Айрис легко увернулась, отшвырнула его прочь, и он с лязгом грохнулся об колонну. Крякнул, закопошился и стал подниматься.