Налет был произведен внезапно и в самой грубой форме. Конфисковано много учебных пособий14. Юноши, пытавшиеся воспрепятствовать произволу, арестованы. Мы хотим, чтобы в это дело, явно инспирированное коммунистами, вмешалось Центральное разведывательное управление, ибо оно должно охранять право американских граждан исповедовать разные взгляды. - Я доложу о вашем желании своему командованию, - сухо сказал Лот, закрывая тему. Воцарилось молчание. Лот и дядя Тео не в такт потряхивали в стаканах кубики льда Мерчэнт по-жабьи глотал содовую. - Это все? - наконец спросил Лот и приподнялся. - Нет! - неожиданно резко сказал дядя Тео. Эдвин Мерчэнт сел боком к столу и, полуприкрыв глаза, принялся за изучение издаваемого им журнала. В дверях бесшумно выросли два внушительных битюга. Лот увидел отражения их тупых лиц в стекле картины "Бурелом" - Нет, не все, мистер Лот, - угрожающе сказал дядя Тео. - Прежде чем выйти отсюда, вы должны нам ответить на несколько вопросов. Что вам известно об убийстве старика Гринева? Где скрывается Красная Маска? Где Джин Грин? Какова судьба полтавского тайника? Лот опустился в кресло и принял еще более непринужденную позу. - Ну-ну, не все сразу, - добродушно похлопал он по плечу дядю Тео. Какой, оказывается, вы любопытный старикан! - Проще надо быть, Лотар, - не поворачивая головы, сказал Мерчэнт. - С друзьями надо быть проще, поискренней... В это время внизу, в ресторане, непорочное дитя нашего грешного мира Рон Шуц продолжал энергичное истребление экзотических даровых яств. Насытившаяся Пенелопа достала из кармана тонюсенький журнальчик, и начала изучать напечатанную там поэму своего друга под названием "Косые и прямые удары судьбы после дождя в песке". Она мычала стихи, отхлебывала водку и еле сдерживала зевоту. Вот тебе и "паб-крол" - скучища окаянная. Знала бы она, каким сумасшедшим ураганом закончится этот вечер! Катя почти ничего не ела, хотя Наташа усиленно ее угощала. - Вы всегда такая грустная? - спросила Наташа, заглядывая в глаза своей соседке. Эта девушка показалась ей симпатичной, и в то же время какая-то надломленность, тревога, беззащитность, сквозившие в каждом ее взгляде и жесте, отпугивали Наташу. Было почти физическое ощущение несчастья. - У нас в семье большое горе, - доверчиво посмотрев на Наташу, сказала Катя. - Вам этого не понять. Наташа вздрогнула от темного предчувствия. - Можно узнать, в чем ваше горе? Катя сказала, глядя прямо перед собой: - Словно обрушились крыша и стены... Приходят какие-то жуткие люди, выспрашивают, разглядывают каждый предмет, ухмыляются, уходят, не попрощавшись, не назвавшись... - Что же случилось? - воскликнула Наташа. - Два месяца назад был зверски убит мой отец. Наташа, еле сдержав крик, судорожно сжала ручку кресла. - Мы с мамой остались совсем одни, - продолжала Катя. - У нас никого нет в Нью-Йорке... ведь мы эмигранты, мы русские. - Нет, - воскликнула Наташа. - Этого не может быть! Таких совпадений не бывает! - Каких совпадений? - глаза Кати расширились до предела. - Да ведь я тоже русская, и я тоже два месяца назад лишилась отца. Он... он был убит здесь, в Нью-Йорке. Девушки несколько мгновений молча смотрели друг на друга. Может быть, в следующий момент они бросились бы друг другу в объятия, но в это время к ним совершенно кинематографической походкой подошел один из подвыпивших "фармацевтов". Он был в розовой рубашке, с розовым платком в нагрудном кармане. - Ой, какие серьезные! - игриво сказал он. - Потанцуем, девочки?
      - Вам не удастся нас запугать, Лот! - визжал дядя Тео, стоя над сидящим в прежней позе Лотом. - Перестаньте брызгать слюной, - брезгливо поморщился Лот. - И жуйте почаще сен-сен. Эдвин Мерчэнт, мокрый от пота, стоял, опершись ладонями в стол: склонившись, приблизив безумное лицо, гипнотизировал. Верзилы в дверях равнодушно жевали свою жвачку. - Мы недовольны вами, Лот, - проговорил Мерчэнт. Лицо его исказил нервный тик. - Вы ведете странную игру. Не шутите с "Паутиной"! Он поднял правую руку и длинным пальцем помахал прямо перед носом Лота. На белой скатерти остался мокрый отпечаток, похожий на рентгеновский снимок кисти. - У вас, по-моему, с железами внутренней секреции не все в порядке, Эд, участливо сказал Лот и показал на мокрый отпечаток. - Я могу рекомендовать вам дорогого, но хорошего врача. - О господи! - измученно выдохнул Мерчэнт и рухнул в кресло. - Послушайте, Лот, будем говорить прямо: мы собрали на вас огромный материал, мы в вас заинтересованы. Идите к нам с открытой душой, и вы станете одним из лидеров, будете получать солидные дотации из патриотических фондов. Неужели вам не известно, что нас поддерживают многие могущественные люди, капитаны индустрии?.. Лот встал и по-военному оправил костюм. - Любое солидное предложение нужно обдумать. Необходимо получить гарантии. Благодарю за внимание, джентльмены, - сказал он и издевательски улыбнулся. - Вы не уйдете отсюда! - взвизгнул дядя Тео и ударил ладонью по столу. Темно-синие штофные обои вдруг разъехались надвое, как будто кто-то невидимым ланцетом провел по туго натянутой коже. Появился еще один верзила. Руки у него были в карманах пиджака. Карманы сильно оттопыривались. - Вот это уже некрасиво, господа, несолидно. Откуда у вас дурной чикагский стиль "ревущих двадцатых годов", - сказал Лот и затем крикнул: - Стыдно! Мерчэнт снова углубился в свой журнал. Дядя Тео взял было Лота за лацкан пиджака, но тут же получил по рукам - Вы не уйдете отсюда, Лот, пока ясно и недвусмысленно не ответите на вопросы. Итак, убийство Гринева, Красная Маска, Джин Грин, полтавский тайник... - Вы замечаете, господа, что я вам не ставлю никаких вопросов? - спросил Лот. - А между тем я мог бы их поставить в том же порядке: что вам известно об убийстве Гринева? Кто такой Красная Маска или, скажем, Красавчик Пирелли? На кой вам черт понадобился Джин Грин? И что это за дурацкий полтавский тайник? - Мы готовы ответить на эти вопросы вам, - сказал Мерчэнт. - Я вам их не задавал, - быстро проговорил Лот. - Скотина! - завизжал дядя Тео. В коридорчике вдруг послышалась какая-то возня, топот ног, веселые голоса, нестройно поющие университетский гимн "Гаудеамус игитур". Не очень-то вежливо растолкав битюгов, стоявших в дверях, в кабинет ввалились четверо румяных, пышущих здоровьем "фармацевтов". - Здесь, что ли, "джон"? - широко улыбаясь, спросил один из них. - Здесь "Даблью-Си"? - Убирайтесь! - заревели битюги. - Уборная внизу! - И чего они вечно толкутся в мужских туалетах? Не можешь мне объяснить, Дик? - покачиваясь, спросил один "фармацевт" другого, показывая пальцем на битюга. Битюги запустили руки за пазухи, "фармацевты", улыбаясь, разглядывали всю компанию, как бы не подозревая об опасности. - Отставить! - крикнул дядя Тео. Битюги опустили руки. - Здесь не уборная, джентльмены, - ласково улыбаясь, сказал Лот "фармацевтам". - Отнюдь не уборная, нет, нет. Здесь просто собрался кружок филуменистов, вот и все. Не будем им мешать. Пойдемте, я покажу вам, где уборная, - он обнял за мощные плечи двух "фармацевтов", подтолкнул их к выходу и, повернувшись, сказал; - А у вас, господа, явно не в порядке внутренняя секреция. И у вас, - он ткнул пальцем в Мерчэнта, - и у вас, он ткнул пальцем в дядю Тео. С этими словами "фармацевты" и Лот очистили помещение. На лестнице снова загремел "Гаудеамус". Дядя Тео, обессиленный, повалился в кресло. Мерчэнт вдруг разразился жутким хохотом. - Ох, какой молодец, какой молодец! - воскликнул он? - Вот это парень! Он должен быть с нами, Тео. Слышите? - Слышу, - слабо произнес Тео. - Но эта встреча ему так не пройдет. - Только не увлекайтесь, - сказал Мерчэнт, вставая.
      - Чарли? Это ты, утка по-пекински? У меня все в порядке. Парни действовали четко. Пришли еще двоих в ресторан "Елки-палки15" в Вест-Сайде. Оставайся на месте. Целую. В превосходном настроении Лот повесил трубку, выскочил из кабины и ахнул. В ресторан входили под руку лично капитан "Эйр-форс" Соединенных Штатов Хайли и, о боги, ее величество супруга Всемогущего Доллара Ширли М. Грант. - Хай! - воскликнул Лот. - Сейчас я упаду! Держите меня, падаю, падаю... - Здравствуйте, дорогой мой дружище, темная личность, заклятый тевтонский друг, - ровным, бесстрастным голосом приветствовал его капитан. Видно было, что он вдребезги пьян. - Если не возражаешь, я познакомлю тебя с моей любовницей миссис Дарий Ксеркс Крез... - Хай! - сверкнула улыбкой Ширли. - Вот удача! - воскликнул Лот. - Ширли? Где-ты, где ты, мой храбрый мальчик Джин? - Где он? - вдруг изменившимся голосом спросила Ширли. - Вы выпустили его из бутылки, мадам. Ширли оставила Хайли, властно взяла Лота за локоть и отвела в сторону. - Послушайте, Лот, я узнала, что он русский, и заставила старика Хайли привести меня сюда. Я ищу его повсюду, понимаете? Где он? Словно сквозь землю провалился. - Влюбились? - спросил Лот. - Не ваше дело, - резко сказала Ширли, но спохватилась: - Простите меня, я нервничаю. - Ширли, я обещаю вам сегодня же узнать точно координаты этого бродяги, если вы согласитесь провести вечер в нашей компании. - Идет! - радостно воскликнула Ширли. - Но только учтите, что я еле-еле оторвалась от своих тихарей, и если они пронюхают, где я... - Мы запутаем след, - сказал Лот и, взяв под руки великолепного капитана и несравненную леди, вошел в зал.
      Жека Бульбас захлопал в ладоши перед микрофоном. - Прошу внимания, дамы и господа. Сегодня мы подготовили для вас ва-алшебный сюрприз. Только один вечер проездом с новейшими русскими песнями выступит по требованию публики певец Вольдемар Роман. Зал, уже набитый битком и порядочно проспиртованный, бешено зааплодировал. На эстраду легко, как мячик, вспрыгнул здоровенный улыбающийся господин с крючковатым носом, огромным лбом и массивной челюстью. - Добрый вечер! - закричал он. - Мне шестьдесят восемь лет! Я мастер спорта по стоклеточным шашкам! Желающие могут пощупать мои бицепсы! С радостным визгом к эстраде устремилось несколько дам. Впереди оказалась Пенелопа Карренги-Карриган Ткнув пальчиком в чудовищный бицепс Вольдемара Романа, она крикнула в зал: - Это "Человек из стали"! Вольдемар Роман обхватил стойку микрофона двумя руками и заголосил ужасающим баритоном: Когда качаются фонарики ночные И черный кот бежит по улице как черт, Я из пивной иду, Я никого не жду, Я уж давно поставил жизненный рекорд! Лот отчаянно "заводил" всю свою, прямо скажем, разношерстную компанию. За столом царило безудержное веселье. Наташа переводила песню Вольдемара. Все хохотали: даже Рон Шуц снисходительно усмехнулся, даже Катя улыбнулась. Лишь солидный негоциант Тео Костецкий в полном остекленелом обалдении смотрел на удивительного певца. Приезжая знаменитость не только бешено голосила. она еще и танцевала "гоу-гоу" на колоннообразных ногах. - Он гений! - крикнула Ширли, не понимавшая ни слова. - Настоящий артист, - сказал капитан Хайли, понимавший и того меньше. - Сижу на нарах, как король на именинах! - закричал Вольдемар Роман. - Но это же действительно гениально! - вдруг воскликнул Рон Шуц. Гляжу, гляжу в окно, Теперь мне все равно, Я уж давно успел свой факел погасить16! драматически закончил Вольдемар Роман. Несколько секунд в зале царило растерянное молчание, затем показалось, что разом рухнул потолок. Такого успеха не снилось и Элвису Пресли. - Неужели нельзя с ним познакомиться? - спросила потрясенная Ширли. - Вундербар! - грохнул Лот. - Вот это мейстерзингер! В два прыжка он был у эстрады, а через минуту уже возвращался под руку с улыбающимся, галантным, покладистым певцом. - Ползем дальше! - крикнул Лот. - Все поднимайтесь, ползком в "Елки-палки"! - А вы можете поехать с нами? - робко спросила Ширли артиста - Конечно, мадам, - расшаркался Вольдемар Роман. - Я свободный художник и всегда еду туда, куда меня приглашают милые дамы. Жека и Нелли - друзья моего детства, они поймут, они не осудят. Компания с шумом поднялась и направилась к выходу. Они шли, оживленно болтая друг с другом, миллиардерша, капитан ВВС с Ди-Эф-Си, высшим орденом военной авиации на груди, поэт, начинающие актрисы, почтенный адвокат-негоциант, машинистка, проезжий певец и офицер ЦРУ. - Вы тоже с нами, папаша? - спросил Лот дядю Тео. - Не хочется отставать от молодежи, - проскрипел тот Следом за ними направились четыре здоровяка "фармацевта". Минуту спустя сверху сошли, стуча подкованными сталью башмаками-веллингтонами, несколько "филуменистов" Машина за машиной отъезжали от подъезда "Русского медведя", держа курс на Вест-Сайд. Последним рванул с места приплюснутый "альфа-ромео" с плэй-боем-латиноамериканцем за рулем
      К часу ночи в "Елки-палки" началось безудержное, слегка истерическое веселье. В полутьме, в плывущих разноцветных бликах света, словно адское варево, двигалась толпа танцующих. От допинга к наркотику и обратно - то бешеный твист, то размягченная эротическая боса-нова, то ревущая абракадабра Чуги Болла, то драматическое пение Вольдемара Романа. Потом Лот заказал оркестру моцартовскую "Айне Кляйне Мюзик" в ритме твиста. Потом танцевали шимми "Картошку-пюре", "Отшлепай беби", мэдисон, "Лимбо рок", "Обезьяну", старушку ча-ча-ча! И старика пасадобль Лунатические совиные глаза алкоголиков, вздернутые в хохоте женские лица, розовый вонючий дым, в котором, как трассирующие очереди, пересекались взгляды Лота, дяди Тео, Ширли, капитана Хайли, в котором настороженными огоньками мелькали глаза четырех "фармацевтов" и подоспевших к ним на помощь двух "зубных врачей", в котором маслено светились глазки забулдыги-латиноамериканца и стертыми монетками государства Урарту отсвечивали буркалы "филуменистов"... - Разрешите пригласить вас на боса-нову17, мисс, - латиноамериканец церемонно поклонился Натали. Девушка, пожав плечами, приподнялась с места. - Она не будет с вами танцевать, - сказал Лот. - Почему? - воскликнул пораженный стиляга. - Мисс обещала этот танец мне, - сказал капитан Хайли. - Может быть, вы, мадам? - поклонился плэйбой Ширли. - Мадам танцует только со мной. - сказал Лот. - Эй, пойдем, подружка! - сказал плэйбой Пенелопе. - Катись на свою Копакабану! - бросила та через плечо. Лишь Катя Краузе не смогла отказать настойчивому бонвивану. Капитан Хайли танцевал с Наташей, а смотрел на Ширли, которая двигалась рядом в объятиях Лота. - Я любил ее, Натали, - бормотал пьяный летчик, - и она меня любила. Мы были в Париже, совсем молодые, как вы. кончилась война... о боги... Выйти замуж за мумию Рамзеса! - Перестаньте, Хайли, милый, - ласково засмеялась Ширли, - ведь сто лет уже прошло, а вы все о том же. - Молчи! - рявкнул капитан, топчась на месте. - Не с тобой разговаривают. Тривиальная история, Натали, как в опере Бизе. Появляется техасский тореадор, а Хосе уходит в кабак. Откуда мне взять вулканические страсти, милая мисс? Ни денег, ни страстей... - Вы обещали мне сказать, Лот, - шепнула Ширли. - Кажется, здесь уже появилась ваша охрана, - проговорил Лот. - Я вижу. Так говорите же! - Вы русская, Натали? - продолжал бубнить капитан Хайли. - Не могу простить русским, что они спасли мне мою дурацкую жизнь. Я два раз Мурманск. Привет, Маруся! Йелоу блу бас! Давай-давай! Все нормально. Порядок. Точка. Потом я летал в Россию в челночных рейсах на "летающей крепости". Мы вылетали из Англии, сбрасывали свои подарочки на Гамбург, на Берлин и садились в Полтаве. Там была Марина. Лот, услышавший бормотание Хайли, напрягся. ...Залитое луной пшеничное поле и быстро скользящая по нему ненавистная тень подбитого четырехмоторного бомбардировщика... - Что ты там болтаешь, Хайли! Хватит фантазировать, пьянчуга! - Молчи, бош! - рявкнул Хайли. - Если мы дрались с тобой в Корее, это не дает тебе право лапать своими нацистскими руками мое прошлое. Нас подбили эти гады над линией фронта, и мы шлепнулись возле Полтавы, Натали. Все ребята погибли, а меня с проломанной черепушкой вытащили русские. Хотите потрогать мою черепушку, Натали? Это работа дружков Лота! - Да что он там выдумывает? - возмутился Лот. - Уши вянут! - Не приставайте к нему, Лот, - сказала Ширли. - Он действительно летал в челночных рейсах. Ну так говорите же мне, где Джин. Не издевайтесь надо мной. - Он вступил в армию, Ширли, - сказал Лот, бросая взгляды в разные стороны. По каким-то еле уловимым признакам он почувствовал, что атмосфера сгущается. - Он сейчас там, где из мальчиков делают мужчин. - Джину, по-моему, не требуется такой специальной подготовки, - улыбнулась Ширли. Лот засмеялся. - Это в вашем понимании, мадам. Впрочем, я горжусь своим дружком. Он в Форт-Брагге, Ширли. Клянусь, вы не узнаете его теперь. - Но все-таки постараюсь. - решительно сказала Ширли. - Можно его там увидеть? - Боюсь, что это сложно. - Кто там командующий? - Это военная тайна, мадам. - Господи, какая ерунда! - засмеялась Ширли. - Напрасно вы считаете Лота нацистом, - сказала Наташа капитану. - Никакой он не нацист. Просто искатель приключений, бретёр, джентльмен удачи. - Да я пошутил, - буркнул Хайли. Танец кончился. Едва они сели к своему столу, как сквозь раздвинувшуюся толпу к ним подошел латиноамериканец. - Мисс, разрешите пригласить вас на боса-нову. Наташа беспомощно взглянула на Лота. - Я же вам сказал, - сквозь зубы процедил Лот. - Она не будет танцевать с вами. - Я заключил пари, сеньор, на кругленькую сумму, - нагло улыбнулся стиляга. - Я кабальеро, сеньор. Эта девушка будет танцевать со мной. - Get out, щенок! - рявкнул Лот. - Убирайся с глаз долой! - Сеньорита, прошу вас на ча-ча-ча, - сказал плэйбой, словно не замечая грубости Лота. За спиной его стояли, хохоча, ухмыляясь и подмигивая, смуглые типы в блестящих дакроновых костюмах, обтягивающих тугие мускулы. За их плечами мелькали возбужденные и испуганные лица дам. - Перестаньте провоцировать! - заревел Лот прямо в лицо дяди Тео. Пожалеете, Брудерак! - Дядя Тео, что он говорит! - в ужасе закричала Катя. - Что говорит этот человек?! Дядя Тео, скрестив руки на животе, стекленел. Лот вскочил. Неистовое бешенство завладело им, хотя и оно, это бешенство, тоже входило в его расчет. Все шло как по маслу. - Провокатор! Гангстер! - закричал он. - Пришел сюда с дочкой убийцы! Натали, эта девка - дочь убийцы твоего отца, дочь Лефти Лешакова! - Это неправда! - закричала Катя как от удара хлыстом и потеряла сознание. Стиляга мгновенным хлестким апперкотом ударил Лота в печень, бросился вперед и обхватил его за шею. Лот сделал подсечку, ушел, а Хайли прямым в челюсть свалил латиноамериканца на пол. Из толпы со свистом пролетела бутылка "Старого дедушки", затем вторая - "Палата лордов", в разные стороны брызнули осколки стекла. В воздухе повис плотный, как лист жести, женский визг. Бой разворачивался стремительно, как серпантинная лента из брошенного тюбика. "Фармацевты" и "зубные врачи", орудуя кулаками, как заправские боксеры, прокладывали дорогу к столику Лота. "Филуменисты" невесть откуда появившимися свинчатками и кастетами сдерживали их натиск, а тем временем смуглые кабальерос опрокидывали столы, швыряли бутылки. Двое из них повисли на Лоте, один взял на болевой прием капитана Хайли. Началась "фри фор алл" - куча мала. Охваченные возбуждением, дрались друг с другом и случайные посетители ресторана. Грохнули подряд три выстрела. Все на мгновение замерли. Три телохранителя Ширли с поднятыми пистолетами расчищали проход. - Все по машинам! - крикнул Лот. Окруженные "фармацевтами", "зубными врачами" и телохранителями, Ширли, Натали, Пенни, Лот и Хайли бросились к выходу. Едва они исчезли, как бой возобновился с новой яростью, теперь уже на подступах к выходу. Появившийся из отдельного кабинета Красавчик Пирелли открыл беглый огонь по дверям из двух пистолетов. Впрочем, выстрелы эти носили скорее характер шумового эффекта. Женщины, сбившиеся в кучу за эстрадой, продолжали визжать. Сквозь этот визг слышался стук ударов, треск разрываемых рубашек. Окровавленные мужчины метались по разгромленному залу, разобраться в расстановке сил было невозможно, и только по отдельным хриплым выкрикам можно было догадаться, что здесь действуют люди Красавчика Пирелли, Чарли Чинка, люди из "Паутины" и совсем уж непонятные люди. Внезапно за окнами завыла полицейская сирена, и ресторан опустел, как будто изображение было одним махом стерто мокрой тряпкой. Исчезли гангстеры и девки, музыканты, официанты, бармены; всех посетителей как ветром сдуло. Один лишь Вольдемар Роман сидел на эстраде над разбитой посудой, покалеченной мебелью, над лужами крови, обрывками одежды, сидел как массивный гранитный божок, отягощенный мыслями об этом безумном, безумном, безумном мире. Он тронул клавиши и тихо запел в память ледяных улиц и морозного ветра, в память об одиноком огоньке теплого пристанища: Есть в Индийском океане остров, Название его Мадагаскар... В зале кто-то зашевелился, и, стряхивая с себя коннектикутский салат с русской подливкой, поднялась несчастная девушка Катя. - Выпейте воды, Катя, - тихо сказал Вольдемар. Ветер, ворвавшийся сквозь разбитое окно, взвихрил ее волосы. - Я не буду жить, - сказала она. - Будете, - поправил он. - Если можете, Катя, простите меня, но вы будете жить. - Откуда вы знаете? - разбитым голосом сказала она и, пошатываясь, побрела к выходу. - Я-то знаю, - сказал он и снова тронул клавиши.
      Утром Лот принял душ, побрился и прямо в пижаме сел к телефону. - Хэлло, шеф! Говорит майор Лот. По вашему заданию провел встречу с "Паутиной". - Да мы уже слышали, - с коротким смешком отозвались с другого конца провода, - Как себя чувствуете, старина? - Все в порядке. Небольшое Katzenjammer18, да печенка екает, вот и все. - Вы молодчина, Лот. Итак, какие у вас соображения? - Они располагают значительной силой, сэр, но грубоваты и прямолинейны в действиях. Во всяком случае, контакты надо продолжать. - Глупцы! Они хотят руководить нами, а получается наоборот. Доложите подробно сегодня в пятнадцать ноль-ноль. Отдыхайте, старина.
      ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
      СУМАСШЕДШАЯ ЛОШАДЬ ИЗ ФЕЙЕТВИЛЛЯ
      Фейетвилль, штат Северная Каролина.
      Северная Каролина знаменита пиками Аппалачских гор, лесами и парками, бескрайними хлопковыми полями, сигаретами "Кэмел" и "Лакки страйк", а также "Уинстон" и "Сэлем", названными в честь городов, в которых они производятся. В отличие от Южной Каролины, где разводы запрещены, Северная Каролина разводит супругов по первому требованию любой из сторон. До прихода "зеленых беретов" был этот штат довольно мирным штатом: он линчевал впятеро меньше негров, чем, скажем, такие буйные и скорые на расправу штаты, как Миссисипи и Техас. И еще известен штат Северная Каролина как штат с наибольшим после Алабамы числом домов без... санузлов. Фейетвилль, городок, населенный выходцами из Шотландии и Ирландии, до прихода "зеленых беретов" был ничем не знаменит. Но как только Форт-Брагг стал столицей "зеленых беретов", сонный южный городок сбросил вековую дремоту, оброс барами и ресторанами и значительно пополнил свое население за счет незамужних девиц. И Фейетвилль стал для "беретов" Лас-Вегасом и Диснейлендом, Содомом и Гоморрой. С вечера после отбоя Джин, Берди и Бастер так нарезались в честь трехдневного отпуска в Фейетвилль, что Берди собирали утром в дорогу, как говорится, по частям. Они наняли в Брагге такси, дорога пролетела незаметно, и вот наконец-то над головами друзей вывали лось из облака цивильное солнце Фейетвилля. Они расплатились с шофером, получив у него ценную информацию, огляделись и все вокруг приобрело теперь высокое значение и смысл. В какой бы штат Америки вы ни приехали, если хотите найти бар - отсчитайте от церкви пятьсот футов в любую сторону. Те, кто пьет, не должны мешать тем, кто молится, не говоря уже о других, более дерзких, поднимающихся с женщиной по скрипучей лестнице бара снизу вверх на второй этаж. Они, естественно, могут потом спуститься по той же лестнице сверху вниз, стать спиной к бару и, отсчитав пятьсот футов, войти в церковь, чтобы искупить свой грех, но это уже частности. Главное, не нарушить закон. Северная Каролина по этой части может гордиться своей умеренностью. В таблице преступности она располагается где-то в центре между буйной Невадой и почти безгрешной Северной Дакотой. А вообще в этом двадцать восьмом по площади штате на первый взгляд ничего особенного нет: табак и хлопок, кукуруза, земляной орех, четыре тюрьмы с семьюдесятью девятью рабочими филиалами и двумя молодежными колониями, арестантов всего-то одиннадцать тысяч тридцать три человека; довольно среднее фирменное виски, ну, самые прочные табуретки и, разумеется, самые элегантные стулья - вот, пожалуй, и все примечательности этого штата. И все же с точки зрения видавших виды людей - отборных рэйнджеров, бесшабашных воздушных десантников, суперсолдат - "зеленых беретов" - этот внешне унылый и, казалось бы, неприметный штат останется в памяти благодарных потомков уже тем, что именно здесь, рядом с питомником храбрости, знаменитым Форг-Браггом, расцвел махровым цветом веселый и бессонный Фейетвилль. "Крейзи Хорс" и "Тужур-лямур" - два вечных соперника, кому будет отдано предпочтение?! После консультации с шофером этот вопрос был уже не дискуссионным. "Тужур-лямур" на этот раз не спасли ни дневные аргоновые огни, ни афиши, ни остроумные лозунги, ни былая слава. "Крейзи Хорс" ("Сумасшедшая лошадь") наконец-то обскакала "Тужур-лямур", на горе его хозяйке - тетушке Барбе, что носит под юбкой, на боку "кольт" калибра 45. В "Крейзи Хорс" приехали европейские "стриперши". Среди них, если верить рекламе, виконтесса Торнадо Тони. У этих эмигрантов из королевской Румынии были пышные имена: графиня Милке фон Эдельвейс, баронесса Бусуйок Константинеску, баронесса Марамуреш. В их жилах текла кровь Гогенцоллернов и румынских князей. Опять же если верить рекламе. Когда двухстворчатые двери "Крейзи Хорс" закрылись за Берди, вошедшим последним, к нему из полумрака шагнул пьяный гигант в гавайской рубахе, застегнутой лишь на нижнюю пуговицу. - Послушай, что тут написано, - сказал он, показывая Берди смятую газету. - В шестьдесят первом году у нас казнены сорок два арестанта: восемь - за изнасилование, один - за похищение, тридцать три - за убийство. Хочешь, я буду тридцать четвертым? - Он схватил Берди за грудь. - Эй ты, парень! - крикнул с места Бастер. Они с Джином уже уселись за столик и попросили для начала шесть бутылок пива "Будвайзер" и бутылку виски. Пьяный гигант обернулся. Бастер встал и поманил его пальцем. Тот, покачиваясь, двинулся к нему. Полупустой бар насторожился. Джук-бокс, гонявший старый сентиментальный блюз "Каролинская луна", пустили чуть потише. Несколько "беретов", сидевших за стойкой, обшитой темно-красной кожей, с любопытством оглянулись. Две "коктейль-гёрлз", направлявшиеся с коктейлями к столу Джина, задержались на полпути. - Ну что? - буркнул громила. - Ты - тридцать четвертый? - Ты грамотный? - спросил его Бастер и расстегнул рубаху на груди. - Здесь есть что почитать, - уже другим голосом заметил парень, разглядывая множество наколок. - Читай в центре, над скамейкой. - "Жду крошку ровно в семь", - недоумевая, прочел парень. - А теперь читай здесь, - Бастер закатал рукава белой спортивной рубахи - "Синг-Синг... Алькатраз... Сан-Квентин. Грин-Хейвуд... Клинтон..." Громила начинал трезветь. - Это тюрьмы максимальной безопасности, - объяснил Бастер. - Когда я выходил из тюрьмы, дядя Сэм вручал мне двадцать долларов в качестве выходного пособия. На этот трогательный подарок правительства я покупал в ближайшей лавке револьвер, и все начиналось сначала. Вот, глянь-ка, Алькатраз. Это под Сан-Франциско. Из Алькатраза через пролив за последние пять лет бежал один я. Пытались это сделать также три банковских бандита их съели акулы. А у меня... - Он вынул самодельный нож с наборной ручкой. - Ладно, по нулям, - перебил его парень в гавайке, - я просто хотел, чтобы он мне стопку поставил. - Что это они, Берди, все к тебе клеятся? - Бастер сел, считая разговор оконченным, и залпом выпил бутылку пива. К ним подошли две "коктейль-гёрлз". - Можно, мальчики? - начала та, что постарше, в тунике а-ля Элизабет Тейлор. - Садись. Тебе не жарко в таком длинном платье? - спросил Бастер. - Жарко, - она посмотрела на Берди. - А ты? - он жестом пригласил ее подругу. Внешне, если бы не солидный бюст, она была похожа на девочку: острые плечи, круглые полные коленки. - Как тебя зовут, маленькая? - Титти Китти. - Мы гуляем. У нас отпуск, - небрежно сказал Берди. Она села и чуть-чуть подтянула вверх и без того высоко задравшуюся кромочку платья. Титти Китти была в прямом шифоновом коротком платье. Свободное, как ночная рубашка, оно было легко схвачено длинными ленточками-бретельками. Титти была подстрижена на манер циркового пони. - За женские колени! - провозгласил Берди. - Помните, у Ремо: "Властный зов твоих коленей". Он выпил виски и положил узкую сухую ладонь на колено Титти Китти. - А ты? - спросил Бастер у Джина. - Я еще не созрел, - отшутился Джин. - Главные чудеса наверху, - сказала та, что постарше. - Почище, чем в Диснейленде. - Дай мне, помидорчик, виски. - попросил жалобно Бастер. Она взяла Бастера за подбородок и шепнула с придыханием: - Ну?.. - Что? - Пойдем! Длинная, плотно облегавшая талию черная туника сужалась книзу, подчеркивая высокие, плотные бедра. Руки и плечи ее были открыты. Бастер поднялся, на ходу допил виски и слепо потопал за ней. Что может быть яснее той задачи, которую поставили перед собой наши будущие супермены? - А тебя как звать? - спросила у Стиллберда Титти Китти. - Я Стиллберд - стальная птица. Или просто Берди. - Ты смешной. - Что? - Я говорю, ты не такой, как все. - Слышишь, Джин! Я не такой. - Слышу. - За сдвоенные молнии на зеленом берете! - Берди поднял рюмку. - Ты почему не пьешь? - спросил он у Титти Китти. - Мне больше нельзя. Я во хмелю буйная. - Джин, эта маленькая пони буйная во хмелю. - Если меня обидят пьяную - я что хочешь сделаю, - оправдывалась Титти Китти, - а ты... будешь только пить? - Нет, почему же. Джин поднялся и подошел к бармену. Ему вдруг захотелось чем-то взорвать себя. - Где ваша наследница престола? - спросил он. - Понятней можно? - глядя на Джина откуда-то издалека, едва процедил бармен. - А повежливей? Бармен сразу почувствовал характер и приблизил к. Джину свой бритый череп. - Я вас слушаю... - Хочу познакомиться с Торнадо Тони. Джин положил локти на стойку бара. - Виконтесса сейчас спит, - на этот раз вежливо ответил бармен. - Спит? - удивился Джин. - Спит, сэр. Лучшие женщины, сэр, как совы: днем спят, а ночью охотятся. - А как бы ее разбудить? - продолжал осаду Джин. - Это сложно, сэр. - Не так уж сложно! - крикнула уже подвыпившая Титти Китти. Пятидесятидолларовой бумажкой, включая бутылку виски. - Ты бы заткнулась, - прошипел бармен. - Но-но! - пригрозил ему Берди. - Разве таким тоном разговаривают с леди? - Так как же с виконтессой? - не унимался Джин. - Не знаю, сэр. - А если вас попросить? - угрожающе произнес Джин. - Не объяснится ли сэр?