Свою столицу американцы называли тогда "городом улиц без домов, или, не без иронии, "городом великолепных расстояний". "Каков он есть, - пессимистически писал о Вашингтоне автор "Больших ожиданий", - таким он, по-видимому, и останется". В вестибюле и коридорах "Уилларда" сновали рабы-негры. Одни тащили огромную железную ванну в номер какой-то леди, другие несли дрова, чтобы растопить в том же номере чугунную печь. Генри Уиллард, сначала управляющий, а потом и владелец гостиницы, был оборотистым малым из Вермонта, в юности плавал стюардом на колесном пароходике "Ниагара" по Гудзону. Его четырехэтажный отель в сто номеров был первым в столице. Его клиентами были не только "солоны33", но и президенты, и даже еще более известные личности - например, певица Аделина Патти. В 1860 году в шестидесяти номерах "Уилларда" остановилось первое японское посольство. Японцы впервые выехали за пределы Страны восходящего солнца, и все им было в диковинку. Один японец записал в дневнике: "Все люди в этой стране - римские католики, они преклоняются перед голым человеком лет сорока, с руками и ногами, пригвожденными к кресту, и продырявленным боком..." Японцев крайне удивило, почему в "Уилларде" нет общей бани, шокированные сыны Ниппона по привычке залезали в одну большую ванну. В 1861 году именно в "Уилларде" началась Гражданская война Севера и Юга. Гостиница была битком набита северянами и южанами - "солонами" и офицерами. Дракам и дуэлям не было конца. Противники группировались по разным этажам, пользовались разными дверьми. В канун окончательного разрыва южане и северяне собрались в одном из банкетных залов "Уилларда" (Джин видел там мемориальную доску), но не смогли сговориться и предотвратить самую кровопролитную в истории страны войну. Как раз в это время в "Уиллард" прибыл только что избранный президент - высоченный Эйб Линкольн, недавний дровосек. Остановился он - Джин знал и это - в номере шесть, на втором этаже. "Уиллард", - пишет Карл Сэндбург в своей великолепной биографии Линкольна, - мог быть с большим основанием назван в 1860-х годах центром Вашингтона, чем Капитолий, Белый дом или государственный департамент". В годы братоубийственной войны в "Уилларде" останавливался "синий" генерал, будущий президент США Улисс Грант, а в баре "Уилларда" великий Уолт Уитмен оплакивал поражение "синих" при Булл-ране. Здесь, в "Уилларде", плелись интриги, зрели заговоры. Жена "синего" майора Джозефа Уилларда, брата владельца отеля, рьяно шпионила в пользу "серых". Живя в "Уилларде", патриотка Джулия Уорд Хау сочинила "Боевой гимн республики" (что, знал Джин, в "Уилларде" отмечается еще одной бронзовой плитой). Немногим более ста лет тому назад мимо "Уилларда" промчалась, прогремела первая вашингтонская конка. В том году в отеле останавливался один из самых великих писателей Нового Света, который писал: "У Уилларда вы обмениваетесь кивками с губернаторами суверенных штатов, задеваете локтями блестящих мужей и топчете генеральские мозоли". Зимой 1873 года в "Уилларде" поселился знаменитый путешественник и репортер Генри Стэнли год назад он отыскал в африканских джунглях Ливингстона и тем прославился на весь мир. В 1906 году Уиллард провел в номера горячую воду, что весьма обрадовало всех постояльцев, в том числе и любимого писателя Джина - Марка Твена! Не обошлось, правда, без конфуза. Однажды мистер Самуэл Клеменс вошел в ванную, распевая песенку о Миссисипи. Вдруг песня замерла, вместо нее послышались свирепые ругательства - никто никогда не слышал от автора "Геккльберри Финна" такой забористой ругани. Оказалось, что Марк Твен ошпарил себе лицо кипятком! Не где-нибудь, а в "Уилларде" на заседании Географического общества Роберт Пири читал свой доклад об открытии Северного полюса. В "Уилларде" же в 1916 году президент Вильсон огласил свои знаменитые пункты, призвав к созданию Лиги наций. Отшумела слава "Уилларда". В сорок шестом Уилларды, теснимые монополистами отельного бизнеса, продали отель за пять миллионов долларов чикагскому плутократу Максуэллу Аббелю. Однако новый владелец, по совместительству президент Объединенных синагог Америки, мудро сохранил старое название отеля. "Уиллард" все еще гордо называет себя "отелем президентов", но нувориши вроде хилтоновского "Мэйфлауэра", "Амбассадора" и "Карлтона" отбили у него лучшую клиентуру. Ресторан "Мэйфлауэра" даже нахально предлагает клиентам блюда по рецептам всех президентов - от Вашингтона до Кеннеди! Да, померкла слава старого "Уилларда", но Джин никогда не изменял любимому отелю. Какое дело Джину до цитадели комфорта и сервиса "де люкс"! Какое ему дело до фешенебельной новостройки "Мэйфлауэра" с его тысячью безликих номеров и шестью бесцветными ресторанами и барами! Как в малой капле воды отражается солнце, так история старого "Уилларда" отражает историю столицы, историю страны... И Лот, зная о привязанности друга к "Уилларду", зарезервировал номера именно там. И не случайно, верно, достался Лоту № 6 на втором этаже номер Линкольна! Именно в нем намечался ужин... Подъезжая к "Уилларду" в тот августовский вечер в "плимуте". Джин издали заметил армейский вербовочный плакат на стене гостиницы. Дядя Сэм показывал пальцем прямо на Джина. Под дядей Сэмом чернела надпись: Ты нужен дяде Сэму! Не думал Джин, что именно в "Уилларде" решится вопрос о его вступлении в армию дяди Сэма, каковое решение, однако, так никогда и не будет увековечено в "Уилларде" мемориальной бронзовой доской. Джин вышел из "плимута" и зашагал в отель. Старина "Уиллард" имел на редкость жалкий вид. Дело в том, что его управляющий уже много лет вел яростную тотальную войну против скворцов, облюбовавших и изрядно загадивших крышу, стену и колонны отеля, а заодно и Капитолий и Белый дом. Лот, который чаще бывал в Вашингтоне и находился в курсе всех его дел, с юмором поведал Джину историю этой беспримерной войны против обнаглевших пернатых, которые носились над столицей нации, горласто галдя, нахально капая на вермонтский мрамор памятников и стены правительственных зданий. Вашингтонцы в шутку уверяли, что в скворцов вселились черные души покойных "солонов", тоже легко поющих с чужого голоса и больших пересмешников. "Куда Вашингтону решать мировые дела, - язвила публика, - если он столько лет не может решить проблему скворцов!" Что только не придумывали городские власти! Пробовали цеплять к крышам и в парках воздушные шары с намалеванными на них страшными рожами, пробовали отпугнуть птичек, колошматя в гонги. Выпустили в городе хищных сов, но и те спасовали перед скворцами. Пришлось, как утверждают злые языки, прибегнуть к помощи экспертов из ЦРУ. Те предложили дьявольски хитроумный план, который чуть было не привел к массовой эвакуации Вашингтона. Этот оригинальный и многообещающий план состоял в том, что специальная команда взяла в плен одного из скворцов и стала подвергать его адским пыткам на крыше, транслируя визг несчастной жертвы через мощные радиоусилители. Потемнело небо - перепуганные птицы поднялись огромной тучей с "Уилларда" и улетели куда-то за Потомак. Но торжество властей было недолгим. Когда солнце вновь засияло над "Уиллардом", птичий базар вернулся на родную крышу, оглашая победными кликами весь Колумбийский округ, а у главного подъезда встал старушечий пикет из Общества по защите птиц и животных с воинственными плакатами, призывающими к бойкоту изуверов "Уилларда". "Это кладет конец разговорам о превосходстве американской науки! - острили в городе. - Теперь вся надежда на русских. Может, они что придумают!" Тогда администрация приказала облить двенадцатиэтажный отель дорогостоящим клейким специальным составом, который должен был отпугнуть непрошеных постояльцев. Но птицы и тут не дрогнули, а "Уиллард" стал похожим на вывалянного в дегте и перьях мошенника, которого собираются с позором вынести на жерди из города. Номера были зарезервированы Лотом по телефону из Лэнгли. Лот сказал знакомому "белл-кептэну" в вестибюле, что он и его друг путешествуют без багажа, попросил запарковать машину на стоянке отеля, сунул в руку пятидолларовую бумажку. - Прислать вам в номер девочку? Двух девочек? - полушепотом деловито осведомился "белл-кептэн". - От двадцати до сотни долларов. Кого именно? Ведь вы их почти всех знаете. - Не сегодня, - отмахнулся Лот. - Я заказал ужин в номер. Поторопите номерный сервис. И пришлите мне все местные и нью-йоркские вечерние газеты. - Йэс, сэр! Когда хлыщеватый клерк протянул им регистрационные карточки и повернулся, чтобы достать с полочек ключ. Лот шепнул Джину: - Зарегистрируйся под чужим именем. Джин понимающе кивнул и быстро нацарапал шариковым "паркером": М-р Н. Дансэр, Филадельфия. Пенс. Клерк, и не взглянув на их карточки, вручил им ключи со словами: - Второй этаж направо от лифта! Мягкий ковер скрадывал их шаги. В почти пустом вестибюле пахло знакомым застоявшимся гостиничным запахом - сигарами и духами. Джину всегда казалось, что в полутемных углах старого "Уилларда", уставленных чиппендейлской мебелью, живут тени сенаторов, чьи речи давно отзвучали под куполом Капитолия, богатые плантаторы и работорговцы мятежного Юга, чей прах унесен ветром, декольтированные красавицы из вирджинских поместий. - Мистер Эн Дансэр? - спросил, приподняв брови, Лот. - Ведь так звали лошадь на бегах, - усмехнулся в ответ Джин. - Нэйтив Дансэр. Написал первое, что пришло в голову. А что, ты думаешь, мне уже надо жить под чужим именем? - Не знаю, это на всякий случай. Когда "белл-бой" принес вечерние газеты. Джин - он уже умылся с дороги и зашел в тридцатипятидолларовый номер к Лоту - потянулся было к ним, но Лот остановил его руку. - Погоди, Джин! Не будем портить себе настроение. Сначала ты должен как следует поужинать. За мой счет, разумеется. А вот и официант! Кухня "Уилларда" меня еще ни разу не подводила. Официант в белом вкатил тележку на колесиках, приподнял матово-серебряные крышки над судками, в которых лежали близнецы-лобстеры - алые, как заходящее солнце, морские раки, весом не менее трех фунтов каждый. - Божественный натюрморт! - заметил Джин, вдыхая ноздрями чудесный аромат. - Представляю, какие слова подобрал бы для гимна лобстерам наш известный писатель мистер Гривадий Горпожакс! - Этот Горпожакс - фокусник и шарлатан! - сказал Лот. - Фиктивная личность! - Я бы не сказал этого, - возразил Джин. - Ум у него точно луч лазера! - Бог с ним! Посмотри-ка лучше на этих атлантических красавцев! Они украсили бы ужин Рокфеллеров! Это тебе не плебейская рыба. Лобстер - принц моря! Узнаешь? Их поймали вчера в прибрежных водах штата Мэн, где-нибудь в заливе Пассамакводди. Их везли сюда в специальных фургонах-холодильниках через Портленд и Бостон. И вот на кухне "Уилларда" эти ребята нырнули в кипящее калифорнийское красное вино. Судьбой предназначенная встреча! И какая мистическая алхимия в этой встрече усатых монстров из океанской пучины с виноградным вином, вобравшим в себя весь жар и блеск прошлогоднего калифорнийского лета! Официант! Как называется вино, в котором варились эти раки? - Простите, сэр... Не знаю, сэр... - Бестолочь! Это обязательно надо знать. - Какая разница, Лот? - спросил Джин, выпивая стаканчик смирновской. - Огромная, Джин! Ты будешь лакомиться сейчас этим лобстером и ни разу не подумаешь о вине, если не узнаешь его названия. А если тебе скажут, что это вино "Братья во Христе" или "Слезы Христа", ты сразу представишь себе виноградники где-нибудь под Сан-Бернардино, колокольню старинной испанской миссии под палящим солнцем, которое некогда накаляло железные шлемы конкистадоров, а сейчас печет спины монахов, собирающих виноград и поставляющих на рынок "Слезы Христа"... И поглощение этих лобстеров перестанет быть просто физиологическим актом, а станет высоким таинством!.. Актом познания мира и самого себя!.. - Да ты просто поэт, Лот! Поэт желудка! Философ двенадцатиперстной кишки! - засмеялся Джин, склонившись над своим лобстером и с ловкостью хирурга орудуя набором щипцов, вилочек и крючков. - Правильно! - с улыбкой ответил Лот, поливая белое нежное мясо горячим маслом и зеленым соусом "Тартар". Он посмотрел на Джина поверх бокала испанского шерри. Следы побоев на лице Джина почти исчезли. Усталость после недавних переживаний словно рукой сняло. Великолепная выносливость у этого парня, настоящий стайер! Когда Джин играл хавбеком в первой команде своего колледжа, он, Лот, приезжал почти на все важные игры. Некоторые матчи, как водится в американском футболе, походили на драки: трещали кости, рвались мускулы, лопались сухожилия, но никакие синяки и ушибы не могли погасить азартную улыбку Джина. Нет, из этого парня получится толк. Лот недаром с ним так долго возится. Вдвоем их ждут большие дела!.. И Лот дружески улыбнулся Джину, наливая ему арманьяк. - Теперь можно и газетку почитать! - блаженно проговорил Джин, запивая огненный арманьяк горячим кофе. - А я включу телевизор, - сказал, закуривая сигару, Лот. Джин пересел в мягкое кресло, развернул первую попавшуюся местную газету. Чем соблазняет столица "ночных сов"? Ужином в китайском, греческом, еврейском, румынском ресторанах? Не пойдет. Ночной экскурсией но Потомаку? Тоже нет. Неизбежный бурлеск. Он развернул нью-йоркскую газету. Уже один вид с детства знакомого шрифта, которым было набрано название, заставил его ощутить вдруг легкий укол сердечной тоски но матери, по Наташе, по дому, который уже никогда не будет прежним без отца. И вдруг он застыл, увидев в газете свою собственную фотографию.
      "ТРОЙНОЕ УБИЙСТВО В КАРЬЕРЕ Братья Пирелли опознали убитых гангстеров. Месть за отца? Полиция разыскивает Джина Грина - мстителя из Эльдолларадо. Инспектор О'Лафлин назвал сегодня трех убитых, найденных вчера на дне каменного карьера близ Спрингдэйла. Это Рэд Лонго, 32 лет, недавно лишившийся прав Пи-Ай - частного расследователя, Базз Лоретти, 34 лет, выпущенный под залог гангстер, и Бил Смайли, 35 лет, без определенных занятий Все они были опознаны братьями Анджело и Джино (Красавчик) Пирелли. Джино Пирелли заявил полиции, что позавчера вечером в "Манки-бар" на 47-й улице ворвался некий Джин Грин, сын убитого недавно при таинственных обстоятельствах русского эмигранта Поля Н. Гринева. Это убийство остается до сих пор нерасследованным, но ФБР полагает, что оно было совершено русскими или их агентами в этой стране Джин Грин вел себя как помешанный и в гневе заявил, что считает убийцей своего отца Лефти Лешакова-Краузе, обезображенный труп которого, как мы сообщали, полиция обнаружила позавчера в одном из доков Нью-Йорка. "Этот мститель из Эльдолларадо, - заявил полиции Красавчик Пирелли - с пеной у рта грозился отомстить всем товарищам несчастного Лефти.. Как уважающий законы гражданин, я сдержал себя и отправил его домой к маме с тремя парнями, которые помогают моему брату поддерживать порядок в "Манки-баре" и бильярдной. Как они оказались убитыми в карьере, ума не приложу! Это знает только этот сумасшедший Джин Грин" С помощью Красавчика Пирелли полиция установила, что Джин Грин, по-видимому, скрылся на своем "де-сото" выпуска 1961 года. Розыск, объявленный полицией, дал почти немедленные результаты. Автомобиль Джина Грина был обнаружен на стоянке у филадельфийского аэропорта. Однако среди фамилий вылетевших из аэропорта авиапассажиров его фамилии обнаружить не удалось. Полагают, что он или вылетел под чужим именем, или купил билет на челночный рейс, где фамилия не указывается. Дело передано инспектору О'Лафлину, который занимался и делом, об убийстве отца Джина Грина. О'Лафлину удалось выяснить, что Джин Грин, 25 лет, выпускник Нью-Йоркского медицинского колледжа, сын русского эмигранта, до недавних событий работал практикантом в больнице Маунт-Синай в Нью-Йорк-сити, имел разрешение на ношение личного оружия. Вчера он не явился на дежурство, бесследно исчезнув. "Собираетесь ли вы арестовать Мстителя из Эльдолларадо?" - спросил наш репортер инспектора О'Лафлина. "Мы разыскиваем его для того, чтобы допросить в связи с тройным убийством на дне карьера", - ответил инспектор.
      Под фотографией Джина Грина были помещены еще три фотографии, поменьше размером. Рэд хмурился, Базз идиотски ухмылялся. Одноглазый смотрел скучающим взором в пространство. - Вряд ли эти парни думали, что будут красоваться в газете, - задумчиво проговорил Лот, глядя через голову Джина на газетный лист, - когда они везли тебя туда, чтобы сбросить мертвым в карьер. В газете "Вашингтон ивнинг стар" тоже красовалась фотография Джина. На первом месте сообщалось о дерзком ограблении банка в четырех кварталах от Белого дома - дома № 1600 на Пенсильвания-авеню. - Ну и история! - воскликнул Джин. - Что бы я делал без тебя. Лот?! Ведь этот О'Лафлин, ей-богу. упек бы меня в Синг-Синг лет на девяносто девять или посадил бы, чего доброго, на электрический стул! Какое счастье, что я могу сослаться на тебя! - Джин! - помолчав, каким-то странным голосом проговорил Лот. - Да, Лот? - повернулся к нему Джин. - Джин, - с серьезным лицом сказал Лот. - а ведь я не смогу дать показания в твою пользу. - Как не сможешь?! - Ведь как работник ЦРУ, Джин, я не имел права вмешиваться в функции ФБР, не имел права использовать ребят, оборудование и машину Эс-Ди, не имел права убивать этих подонков. Мое руководство ни за что не разрешит мне давать показания в суде. - Что же делать, Лот? - тревожно спросил Джин. Джин закурил новую сигару, бросил ее, закурил сигарету, глубоко затянулся. - Есть только один выход, Джинни-бой! - Какой, Лот, какой? - Стать "неприкасаемым"... Джину сразу вспомнилась многолетняя популярная телевизионная серия под этим названием. "Неприкасаемые". Так в годы "сухого закона" называли специальный отряд чикагской полиции, который разгромил империю короля гангстеров Аль-Капоне. А теперь "неприкасаемыми" стали люди "фирмы", работники ЦРУ... - Разумеется, - пояснил Лот, - наши "неприкасаемые" не имеют ничего общего с бханги - "неприкасаемыми" Индии. Наоборот, бханги - низшая каста, а мы высшая! Соглашайся, Джин, не пожалеешь! Но Джин всю жизнь восставал против всякого принуждения, давления извне, насилия над его личностью. - Кажется, на этот раз я загнан в угол, - проговорил он. - У меня нет выбора. - Кажется, так, малыш. - А может быть, махнуть за границу? - встрепенулся Джин. - Старый паспорт у меня давно кончился, ведь он действителен только на три года. Заплачу десять долларов и получу паспорт через несколько дней, улечу в Лондон или Париж... Ведь мы, американцы, путешествуем в Западной Европе без виз... Денег, надеюсь, ты мне одолжишь под наследство... Думаю, на первое время хватит трех тысяч долларов... - Конечно, Джин, но вряд ли тебе удастся выбраться из Штатов. Уверен, что полиция и ФБР перекрыли все паспортные отделы, аэропорты и океанские порты, заперли все выходы из страны. - Что же делать? Может быть, бежать, по чужому паспорту? - Допустим, что тебе удастся это. Ты станешь экспатриантом и не сможешь отомстить ни убийцам твоего отца, ни Красавчику. Нет, Джин, как ни крути, а лучшего выхода, чем стать "неприкасаемым", не придумаешь. Сменишь стетоскоп на "кольт", и сделаешься недосягаемым для полиции и ФБР, и придет время, разделаешься со всеми своими врагами. Джин погрузился в долгое тягостное молчание. Диктор Эй-би-си читал последние известия. Космический корабль "Маринер II", запущенный с мыса Канаверал, успешно продолжал свой пятнадцатинедельный полет в сторону Венеры. Советское правительство заявило, что в текущем году советские поставки Кубе вдвое превысят прошлогодний объем... Лот подошел к телевизору, чтобы выключить его, но вдруг навострил уши. - Полиция и ФБР продолжают разыскивать Джина Грина в связи с сенсационным убийством трех гангстеров из нью-йоркской Мафии в карьере близ Спринг-дэйла. До сих пор лаборатория судебно-медицинской экспертизы не смогла установить причину смерти Лонго и Смайли. Кто убил отца Джина Грина? Кто убил Лефти Лешакова? Русские или Мафия? Кто и как убил Лонго, Лоретти и Смайли? Инспектор О'Лафлин заявил, что надеется задержать Джина Грина в течение двадцати четырех часов. Но жив ли Джин Грин? Может быть, и его труп будет вскоре обнаружен где-нибудь в заброшеном доке или на дне карьера? Джин и Лот молча дослушали до конца это сообщение, ни в чем существенном не отличавшееся от газетной заметки. Но у Джина появилось то же чувство попавшего в капкан зверя, что с такой силой испытал он сначала под баржей, а потом во время своего единоборства с газом и водой в подвале ЦРУ. - Иисусе Христе! Я, кажется, сделался всеамериканской знаменитостью, произнес он глухо. - Представляю, какой фурор вызвал Мститель из Эльдолларадо среди моих друзей, знакомых и соседей, в больнице, в кругу Ширли... Надо позвонить домой, как-то успокоить маму и Натали... - Это сделаю лучше я, - твердо сказал Лот, выключая телевизор. - Полиция, наверное, уже успела посадить "клопов" в вашем доме. Но прежде надо решить, что мы будем делать. Услышав это не подчеркнутое Лотом "мы", Джин благодарно взглянул на друга, встал, закурил, подошел усталой походкой, почти волоча ноги по толстому, глушащему шаги синтетическому ковру, к окну Дернув за шнур, приподнял выше головы белые пластиковые жалюзи. За окном в синей тьме позднего августовского вечера ярко горели наполненные парами ртути уличные фонари. Горели, проносясь по широкой авеню, сдвоенные овальные фары разных "кадиллаков" и "олдсмобилей", пылали рубиновые маяки стоп-сигналов. Разноцветные лакированные корпуса машин отражали все огни улицы. На тротуарах почти никого не было. В отличие от разгульного Нью-Йорка чиновный Вашингтон не живет открытой и шумной ночной жизнью, рано засыпает. По тротуару медленно, грузно шагал полисмен, блюститель порядка, страж закона, того самого закона, что наступал Джину на пятки. Темно-синяя форма, на груди - серебряный "щит", на левом боку дубинка, широченный кожаный ремень с подсумком, большой пистолетной кобурой и небольшой кобурой для наручников... Джину показалось символичным то обстоятельство, что самое важное решение своей жизни он принимает в сердце столицы, в историческом "Уиллардс", где принималось столько жизненно важных решений, в нескольких шагах от Капитолия и Белого дома, от "Карандаша", как называют вашингтонцы обелиск Вашингтона, от мавзолеев Линкольна и любимого президента Джина - великого демократа Джефферсона. Впрочем, эта мысль показалась ему слишком высокопарной и мелодраматичной, и он поспешно отогнал ее прочь. - Ну же. Джин! - мягко сказал за его спиной Лот. - Одно твое слово, и ты увидишь, что находится за чудесным зеркалом Алисы! Почти по-военному, резко, через левое плечо повернулся он к Лоту. - О'кэй, мистер Мефистофель! Я последую твоему совету. Как говорится, "audentes fortuna juvat" - "смелым судьба помогает"! Лот с облегчением вздохнул. А Джин удивился остроте нахлынувшего на него чувства отрешенности. - Ты не пожалеешь о своем решении, малыш! - говорил Лот. - Став одним из нас, ты почувствуешь такой вкус могущества и власти, которое не дает никакая другая форма! И все твои мечты станут явью. Мы отомстим всем нашим врагам, Джин. Твои враги? - это мои враги. Ради этого стоит отведать и солдатчины на офицерских курсах специальных войск, пока все враги успокоятся и потеряют бдительность. А потом мы так вдарим по ним, что от всех этих красавчиков и красных масок останется одно мокрое место. Как говорят мои соотечественники, мы вскоре предоставим им возможность поглядеть снизу, как растет картошка! Лот подхватил со столика бутылку смирновской. - Выпьем, Джин! Выпьем за героя - разведчика Джина Грина! Джин выпил, налил еще. - За Джина Грина - "неприкасаемого"! - снова. сказал Лот. - За Джина Грина - бханги!..
      - Это Натали? - через четверть часа говорил Лот по международному из номера. - Хэлло, дорогая! Это Лот. Только прошу тебя - не задавай никаких лишних вопросов. Ты меня поняла? У меня все идет превосходно. Завтра после завтрака вылечу в Нью-Йорк, а из аэропорта - прямо к тебе. - Лот! А где... - Никаких вопросов, Натали! Только скажи мне. за тобой и мамой хорошо присматривают? - Да, Лот, мне это даже надоело. Сидит тут как... - Ну вот и хорошо! На то она и сиделка. - Лот, мы с мамой должны знать... - Разумеется, разумеется! Скажи маме, чтобы она ни о чем не беспокоилась. Береги ее, даже газеты и то не давай читать. Как здоровье мамы? - Рана почти не беспокоит ее, но... - Ну вот и отлично! До скорого свидания, моя милая! Ночью Джину снились кошмары. Он задыхался в затопленном водой Потомака подвале ЦРУ, сквозь решетку сочился ядовитый газ, мимо проплыла дохлая крыса с лицом Красавчика с выколотыми глазами...
      Было решено лететь прямо в Нью-Йорк. - Раз я ухожу в армию, - сказал Джин за завтраком в "Уилларде", - машина мне все равно больше не понадобится. Я позвоню сегодня же первому попавшемуся торговцу автомобилями в Филадельфии и попрошу его продать "де-сото" по сходной цене, перешлю доверенность. - Неправильно! - сказал Лот. - Привыкай думать как разведчик. Твоя машина находится в руках полиции. Они или угнали ее в свой гараж, или установили в ней засаду, поджидая тебя. Любой торговец машинами, если он читает газеты, услышав тебя, сразу позвонит в полицию. Значит, надо подождать, пока уляжется вся эта шумиха. - Лот взглянул на Джина. - Хорошо я тебя разукрасил - тебя не узнала бы и миссис Гринева. Джин сидел напротив Лота с лицом, заклеенным в нескольких местах пластырем, расписанным меркурохромом и йодом. - Ей-богу, ты похож не то на изуродованного куклуксклановцами борца за гражданские права негров, не то на одного из этих абстракционистских портретов в Нью-Йоркском музее современного искусства! - рассмеялся Лот. Мой бог! Никогда не забуду выставку этого кретина Жана Дюбуффе, куда меня затащила Натали. Я чуть было не вывихнул себе челюсть, зевая, а вечером напился как лорд! Не могу понять, что Натали находит во всех этих модернягах-шарлатанах! Сдавая херцевский "плимут" в аэропорту Даллеса, Лот отправил Джина в "джон", чтобы тот не мозолил глаза полицейским я сыщикам в штатском. Потом они прошли в полутемный бар - до очередного челночного рейса Вашингтон Нью-Йорк оставалось минут двадцать. - Двадцать две минуты! - уточнил Лот, взглянув на свою золотую "омегу" Лот во всем любил точность. В самолет они нарочно вошли последними и, проходя вперед, внимательно оглядели пассажиров, Лот по правому борту, Джин - по левому. Ни итальянца, ни каких-либо других подозрительных субъектов в самолете не оказалось. Они сели во втором ряду, и вдруг Лот толкнул Джина локтем, показал кивком на сидевшую впереди, в первом ряду, старую даму. Лот и Джин едва удержались от смеха: это была та самая мумия с подсиненными волосами, что не выпускала изо рта вонючие сигарильо. Стрелой пролетев двести двадцать пять миль, самолет Ди-Си-8 приземлился на старом аэродроме Ла Гардиа, названном в честь давно покойного и когда-то популярного мэра Нью-Йорка. Друзья без происшествий вышли из аэропорта, сели в желтое такси "Иеллоу кэб компани". Как всегда, у Джина захватило дух при виде вздыбленных небоскребов Манхэттена. - "Пьяный от алчности, похоти, рома - Нью-Йорк! Ты стал сумасшедшим домом34!" - вполголоса продекламировал Джин и, помолчав, обнимая взглядом великолепную панораму, открывшуюся с моста, он добавил: - и все-таки я люблю тебя, мой "маленький старый Нью-Йорк". Никогда прежде не смотрел Джин такими глазами на свой город. Черта отчуждения уже пролегла между ним и Нью-Йорком, и Джин мысленно прощался с так хорошо знакомыми ему домами, улицами и авеню, Сентрал-парком и ресторанчиками и даже знакомыми полицейскими, регулировавшими немыслимое городское движение. В каком-то переулке мальчишки на роликах играли в хоккей. На Бродвее меняли огромную рекламу кинотеатра "Парамаунт". Рабочие в комбинезонах срывали старую афишу прошлогоднего призера Академии кинематографических искусств и наук - музыкального кинобоевика "Вестсайдская история", и Джину было грустно оттого, что он, возможно, никогда не узнает название следующего фильма и никогда не пойдет смотреть его с Наташей или какой-нибудь другой девушкой. Лот проехал мимо стеклянного здания призывного центра посреди Бродвея и остановил такси на "перекрестке мира", на всегда людном северо-западном углу "великого белого пути" и 45-й улицы, у подъезда высоченной, уродливой коробки отеля "Астор". - Вы, мистер Дансэр, - сказал он с улыбкой, - снимите себе здесь номер, а я поеду за Натали. Джин окинул неприязненным взглядом крохотный полутемный вестибюль, оклеенный выцветшими обоями, подошел к читавшему комиксы клерку, смахивающему на сутенера. Да, это не "Балтимор", в котором номер стоит до ста пятидесяти долларов. Отель "Астор" оказался одной из тех гостиниц с сомнительной репутацией, постояльцы которых, как правило, регистрируются под вымышленными именами Смит или Джонс, воровато проносят к себе бутылки виски и постоянно принимают в зашарпанных семи-десятидолларовых номерах лиц противоположного пола. В этом доме свиданий даже не было порядочного бара, и Джин скучал целых сорок минут, глядя с восемнадцатого этажа на бродвейскую пеструю сутолоку, прежде чем в дверь постучали и в номер вбежала Наташа. - Боже! На кого ты похож! - вскричала она, увидев лицо брата. Устрично-белое платье, туфельки на шпильках, наспех намазанные карминовые губы. В глазах сестры Джин увидел столько любви и тревоги, что он мысленно дал себе пинка за то, что как-то давно перестал уделять внимание сестренке. Эта напряженная храбрая улыбка, эти судорожно сжатые кулачки. Лот появился в номере всего на минуту. - Вы тут поболтайте, - сказал он, - а я займусь оформлением твоих документов. Джин. Тебе здесь не следует задерживаться. В этой гостинице нередко бывают полицейские проверки. Думаю, что тебе надо покинуть Нью-Йорк не позже чем завтра. - Уже? - нахмурился Джин - Так быстро? - Чем раньше, тем лучше, малыш! - Мне нужно повидаться с мамой... - Не выйдет. Ведь врач запретил ей выходить из дому, а тебе туда вход закрыт. Отложим это свидание до лучших времен. Дом находится под наблюдением полиции и наверняка людей Красавчика. Если бы не мои связи, я не смог бы пройти туда и привезти сюда Натали. Не правда ли, Джин, Натали становится все больше похожа на мою любимую киноартистку Одри Хепбэрн? Кстати, захочешь поесть - тут напротив чудное мюнхенское пиво "Лёвенбрау" и отличные свиные ножки! И Лот исчез, оставив брата и сестру вдвоем. Джин коротко, опуская все жестокие подробности, с большими купюрами рассказал обо всем, что произошло после того, как они расстались в день похорон отца. У Натали не было для Джина никаких особых новостей. Правда, какие-то неизвестные лица с итальянским, что ли, акцентом ежедневно, а то и ночью звонили Гриневым и спрашивали Джина, но Натали не придала этому особого значения до того, как прочитала газету с фотографией брата. Маме она сказала, что это звонят знакомые из русской колонии, выражают Гриневым соболезнования по случаю трагической кончины Павла Николаевича. И еще Натали сказала брату, что в их доме посменно дежурят по восемь часов трое сыщиков в штатском, то ли из полиции, то ли из ФБР.