Клякса направил на него глаз-стебель.
      — Мэрфи, мы ничего не можем поделать с гравитационными маяками. Даже если бы мы прошли через них мертвыми, в таком случае прохождение длилось бы двести пятьдесят ваших лет, даже тогда, даже приключись с нами такое несчастье, маяки все равно зарегистрировали бы наше прохождение.
      Мэрфи кивнул и прикусил губу.
      Опять появилось изображение Шейлы.
      — Ну что ж, могу сказать, что нигде поблизости нет кораблей Ахимса. Я смогла связаться только с гравитационными маяками Ван Оорта.
      Клякса заскользил на своем изножии и стал перекатываться с боку на бок.
      — Очень хорошо. Это самая опасная часть всего нашего путешествия. Катя, подключи программу снятия запрета. Мэрфи, Барбара, смотрите на экраны. Нельзя допустить, чтобы гравитационные маяки затянули в свои сети даже частицу энергии нашей нулевой сингулярности.
      Мэрфи сглотнул. За прошедшие месяцы он так много узнал о гравитации. Когда на мониторах возникли кривые линии и волны, он вздрогнул.
 

* * *

 
      — Отлично! Мы их засекли! —дыхательные отверстия Тэна издали удовлетворенный звук. На его мониторе появилась отметка о проникновении в запретную зону. На волновых приборах их компьютерной системы возникли изображения “Призрака”, скользящего внутри полей.
      — Они излучают страшную энергию. Нам повезло, что они не разрушили гравитационные маяки на своем пути, — с облегчением пропищал Коротышка.
      — Клякса всего лишь штурман, он не представляет всех размеров угрозы, — напомнил Тэн. — А люди и вовсе глупы.
      — Но они смогли выдержать совместное притяжение всех шести маяков, — сказал Созерцатель. — Мы можем уничтожить планеты, но не такой длинный корабль с генератором нулевой сингулярности.
      Тэн медленно перекатился с боку на бок, его ороговевшие дыхательные отверстия добродушно загудели:
      — Да, они смогли, но хватит ли у них мощи взлететь, готовы ли они к этому? Думаю, нет. На какой-то момент они оказались смышлеными, но давайте позволим им добраться до их планеты. Находясь поблизости от нее, они уже не смогут защитить себя нулевой сингулярностью. — Он весело хихикнул. — Мы подождем, пока не увидим на своих мониторах, что генератор полностью отключен. В этот момент мы свяжемся с Шейлой Данбер. Пусть она посмотрит на то, как рушится ее мир, перед тем как мы превратим в плазму ее и ее корабль.
 

* * *

 
       Земля!Восхитительный шарик жизни! Драгоценная планета, взрастившая их! Она висела под ними, излучая яркий веселый свет. Как она не похожа на скучно-серый Скатаак, страдающий в перигелии, который им довелось увидеть!
      Шейла наблюдала за тем, как “Призрак” вышел на геосинхрональную орбиту над Северным полюсом. Она перевела дыхание и посмотрела на топографический аппарат, который находился возле Кати.
      — Отлично, проверь систему. Толстяк оставил гологенераторы, они функционируют?
      Катя нахмурилась, прикрыла глаза, сосредоточилась на своем обруче и начала посылать сигналы в систему. Толстяк охватил мониторами всю Землю.
      — Действует почти вся сеть, майор. Только один монитор, тот, что находится в Кремле, не включается.
      Шейла посмотрела на аппарат. В Москве должна быть ночь, в Америке утро. Она вызвала президента Атвуда. Возникло изображение Овального кабинета. Комната была пуста.
      — Что теперь?
      Клякса отрастил манипуляторы и дотронулся до мониторов.
      — Мы обнаружили, что, если ты создашь свою голограмму, служба безопасности засечет тебя.
      Она так и сделала. Не прошло и тридцати секунд, как комната заполнилась агентами безопасности с пистолетами на изготовку. Они окружили ее.
      — Не двигаться. Вы арестованы! — приказал мужчина с орлиным взглядом, опуская револьвер.
      Шейла приветственно улыбнулась.
      — Пожалуйста, позовите президента Атвуда. Скажите ему, что майор Шейла Данбер вернулась с задания Ахимса и хотела бы побеседовать с ним.
      Двое мужчин подошли к ней сбоку, с оружием на изготовку и с наручниками. Орлиноглазый говорил что-то в свое радио. Шейла не смогла сдержать смех, когда увидела, как они пытаются схватить ее голографическое изображение: их руки свободно проходили сквозь пустоту.
      — Вы в секретной зоне, мэм. Не делайте резких движений!
      Руки мужчин хватали пустоту, и на их лицах отражался ужас.
      — Трудно надеть наручники на голограмму. Пожалуйста, позовите президента Атвуда. Скажите ему, что с ним хочет поговорить Шейла Данбер.
      Опять занервничали, начали суетиться, заволновались, казалось, они даже испуганы.
      — Президент Атвуд? — спросил шеф безопасности, глядя на нее странно. — Что там насчет президента Атвуда?
      Шейла скрестила руки.
      — Послушайте, это очень просто, позовите его, мистер… не знаю, как вас зовут…
      — Майор Роберт Хакстон.
      — Отлично, майор Хакстон, позовите президента Атвуда и сообщите ему, что майор Данбер вернулась с задания Ахимса. Нам нужно многое рассказать ему и Генеральному секретарю Голованову. Да, кстати, какой сейчас год?
      — Год? — Хакстон сглотнул. — Мэм, нашего президента зовут Берт Кук. На прошлых выборах партия Атвуда не набрала достаточного количества голосов. Кто вы?
       —Последние выборы? — вдруг спросила Шейла, странное предчувствие появилось у нее. — Разве Толстяк не посылал вестей? А как же письма, которые мы писали? Как же…
      Хакстон смотрел подозрительно.
      — Ну что, может, вы скажете мне, что все это значит? Где вы?
      — Шейла! — на мониторе капитанского мостика появилось лицо Виктора. — Над большей частью Восточной Европы висит радиоактивное облако. Стараясь улучшить изображение, я обнаружил пятна радиоактивности не только в Европе, но и на Аляске, в Северном Китае и в Пакистане.
      На другом экране возникло лицо Мэрфи.
      — Майор, они испытывают ракеты как раз под нами. Я проследил только что за полетом ракеты из Ванденбурга. Эта штуковина с бешеной скоростью пересекает Тихий океан. Если бы я был ясновидцем, я бы сказал, что она движется в Квебек.
      — Майор! — зазвучал взволнованный голос Кати. — Я подключилась к военным коммуникациям Советской Армии. Они говорят о наступлении на Льеж, которое начнется на рассвете.
      Остальные мониторы стали заполняться информацией, и Шейла повернулась к голографическому аппарату, глядя в наполненные ужасом глаза мужчин, наблюдающих за ее голограммой в Овальном кабинете так далеко внизу. Они, без сомнения, слышали этот хор голосов, доносящихся из пустоты над их головами, и теперь застыли в изумлении. Наверное, впервые такое количество секретной информации ливнем обрушилось на них.
      Шейла не выдержала:
      —  Чем вы, черт побери, здесь занимаетесь?Вы что, Хакстон, превратились в шайку безмозглых лунатиков? Вы что, черт побери, воюете? Когда мы уехали, ракеты были обезврежены! Что, весь мир спятил?
      Хакстон вздрогнул.
      —  Кто вы?Где вы находитесь?
      — Где полковник Билл Фермен? — резко спросила она, чувствуя, что гнев переполняет ее. — Кровавые идиотские дебилы! — В мозгу ее промелькнула коротенькая мысль о том, что весь ее глобальный план рухнул, все надежды растаяли словно дым.
      Лицо Хакстона напряглось, губы вытянулись в ниточку.
      — Он мертв. Погиб во время первых бомбежек в Вашингтоне.
      Шейла постаралась взять себя в руки, набраться сил. Вашингтон? Бомбили? Какие еще места подверглись бомбардировкам? Сколько людей погибло?
       —Виктор, перенеси свою голограмму в Кремль, если он еще существует. Поговори с Генеральным секретарем Головановым, узнай, что…
      — Голованов умер, — проговорил Хакстон вялым голосом. — Несколько лет назад от разрыва сердца.
      — А начальник КГБ Куцов? — спросила она, подняв бровь.
      Хакстон пожал плечами:
      — Не знаем. Он исчез как раз перед началом их наступления в Восточной Европе. Говорят, его застрелили. Больше нам ничего не известно, да и какого черта он нам сдался?
      В систему ворвался голос Мэрфи:
      — Странное дерьмо! Только мы уехали, как они все тут посходили с ума к чертям собачьим!
      Хакстон нервно оглядывался по сторонам. Его люди толпились возле голограммы Шейлы.
      — Виктор? — спросила она. — Ты в Кремле?
      — Да! Я разговариваю с главой службы госбезопасности. Они пытаются арестовать мою голограмму!
      — Как только тебе удастся пробиться сквозь их крепкие русские черепа и заполучить Генерального секретаря, мы можем прекратить эту глупую инфантильную войну. — Она вздохнула и опять повернулась к Хакстону. — Позовите президента. Немедленно! Ваша забавная маленькая война окончена.
      Хакстон сделал шаг вперед.
      — Посмотрим! Вы проделали множество забавных трюков — но мы найдем вас!
      Он начал орать, гневно потрясая кулаками. Шейла скрестила руки, ее душил гнев: всю силу ненависти она вложила в ледяную улыбку.
      — Отлично, Хакстон. Меня не так трудно найти. Я нахожусь точно над Северным полюсом, выше его на двести восемьдесят миль. Если хотите, можете проверить. Мы не маскировались. Ваш мощный космический радар или хороший телескоп может обнаружить нас. Но делайте это, черт побери, в свободное от работы время! Дайте мне вашего президента!
 

* * *

 
      — Черт бы тебя побрал, Клякса! Почему ты не сказал нам? —громыхал Мэрфи,
      Клякса еле дышал, бока его дрожали.
      — Это сделал Толстяк. Какая разница?
      — А все те письма? — спросил Мэрфи.
      — Ни одно не было послано. Толстяк делал это только для поднятия духа.
      — Мне следовало бы…
      — Лейтенант, — Шейла положила руку на плечо Мэрфи, потом обратила на Ахимса взгляд, который мог бы растопить лед. — Почему?
      — Он хотел сбить с вас спесь. Он хотел сделать вас цивилизованными и заставить служить ему. Если бы ваше общество погибло, он мог бы создать новое, которое развивалось бы под его контролем. Вы бы увидели, к какому концу идут люди, и с радостью подчинились бы ему. Вы, люди…
      — А если бы они истребили друг друга? — прервал его Мэрфи. — Уничтожили бы среду обитания? Оставили бы после себя пустыню?
      Клякса отвел взгляд, не желая сдуваться.
      — Я не знаю, какие планы на будущее строил Оверон.
      — Мне кажется, ты лжешь, — Мэрфи хлопнул кулаком по панели. Его лицо горело огнем.
      — Мне кажется, я поняла, — сказала Шейла. — У него все еще есть захваченное им способное к размножению стадо. Не правда ли, Клякса? Это был именно такой план?
      Клякса слабо пискнул, отказываясь отвечать.
      — Интересно, что еще он забыл нам сказать для своего удобства? — спросил Виктор, в свою очередь окидывая Кляксу ледяным взглядом.
      — Мэрфи, — Шейла выпрямилась, — не спускай с него глаз. Если он дотронется до чего-нибудь тебе непонятного, попытается выдать нас Оверонам, делай с ним что сочтешь нужным.
      — Слушаюсь, мэм.
      Данбер и Стукалов вышли, а Мэрфи продолжал смотреть на Кляксу.
      — Ты слышал? Что, хочешь выйти сухим из воды? Притворялся все время?
      Клякса злобно пискнул и ответил:
      —  Я окультурю всех вас!
       —О-хо-хо! Только через мой труп!
      — Искренне надеюсь, что нет, Мэрфи. Ты мне страшно нравишься.
 

* * *

 
      Мика Габания наблюдал за тем, как снизу вверх поднимаются прозрачные пузыри. Они прибывали один за другим. Проникая сквозь проницаемый пол корабля, они разрывались, и вновь прибывшие пошатывались, стараясь удержать равновесие. С широко распахнутыми глазами, испуганные, они небольшими группами направлялись в аудиторию.
      Вместе с Виктором Стукаловым он приветствовал Генерального секретаря Евгения Карпова. Он щелкнул каблуками и провел трясущегося от страха вождя партии в аудиторию, думая о великой чести, которой он удостоился, сопровождая самого влиятельного члена партии на самое значительное в истории человечества совещание. Его гордость торжествовала, когда спецназовцы отдали честь при виде входящей советской делегации. Виктор указал места. Чувствуя на себе взгляд Карпова, Мика торжественно застыл с прямой спиной, с оружием наперевес.
      Американцев ввел в аудиторию лейтенант Мэрфи, и челюсти Габания сжались. Американец почти пританцовывал, на лице его сияла глупая ухмылка. Так-то они реагируют на самые важные в истории человечества переговоры? Мэрфи — типичный образчик всей их своры. К чертям капитализм и все, что он породил! Порядок восстановился.
      Барбара Дикс ввела европейцев, а китайцев рассаживал Петр Москвин. Одно за другим заполнялись кресла. Повсюду мелькали фигуры ветеранов спецназа: на “Призраке” они были в большинстве. Как приятно, что Земля видит отборные силы Советской Армии в качестве организатора этой эпохальной встречи!
      По всему залу прокатился легкий шумок, когда на возвышении появилась Шейла Данбер. Справа от нее катился маленький Клякса, слева щелкал и громыхал Еетак.
      Когда Шейла представила себя и пришельцев, стояла такая же оглушительная тишина. Мика сухо сглотнул, он чувствовал, что на его глазах вершится история. Перед партией открывались новые горизонты, и в этом будущем найдется место и для него: может быть, его возведут в чин майора или полковника. Ведь он сражался среди звезд. Он мог бы нести мировую революцию в космос.
      — Сегодня все вы испытали на себе те перемены, которые навсегда войдут в вашу жизнь, — начала Данбер. — Мы стоим перед фактом, что конфликт, который мы остановили вчера, был результатом нашего отъезда и манипуляций пришельцев. Большая часть Европы лежит в руинах, девятнадцать миллионов человек погибло.
      Кто-то нервно закашлялся.
      — Такое больше никогда не должно повториться на нашей планете, — продолжала Шейла, склонившись к трибуне и оглядывая зал. — Мы не можем этого допустить. В настоящий момент на карту поставлена судьба Земли. На космической станции, находящейся на орбите вокруг звезды Пашти — Скаха, уже существует первая космическая колония людей, а там, — она неопределенно взмахнула рукой вверх, в направлении звезд, — Ахимса все еще вынашивают планы нанесения контрудара, звездного удара, целью которого является уничтожение всего человеческого рода. Они не желают нашего присутствия в этой галактике. Видите ли, они считают, что мы ненормальные. Что мы не способны к цивилизованной жизни. К сожалению, должна отметить: то, что мы увидели здесь, доказывает, что они не так уж заблуждаются.
      Люди шумно вздохнули — и этот вздох эхом прокатился по залу.
      — Некоторые из моего отряда затерялись в космосе, выполняя задание. Это совместная команда израильтян, американцев и русских — может быть, это первые человеческие существа, погибшие в бою среди звезд. Наше положение очень серьезно. На Тахааке американский капитан Сэм Даниэлс изо всех сил старается удержать позиции в космосе и следит за Шистом Чииллой, который очень скоро спросит нас, зачем мы живем. Если мы не сможем прийти к какому-то общему решению, он движением мысли организует гигантский взрыв на нашем Солнце.
      Вы можете спросить: чего же нам бояться? Сверкающие зеркальные шарики, которые вы обнаружили на ваших боеголовках, были всего лишь минусовыми статичными полями. Вам пришлось заново производить бомбы, вы ничего не смогли сделать с этими таинственными зеркалами. То, что так поразило ваших инженеров, было всего лишь маленькой шуткой, незначительным вмешательством на атомном уровне, использованием атома, изменением природы силы атома. Но вот нулевая сингулярность — это не так просто, это не трюк. Мы знаем, что технология Ахимса позволяет им взрывать звезды, смещать космос, двигать огромные массы в пространстве, перемещать части материального мира, ну, допустим, перенести Красную площадь на место Трафальгарской.
      Люди встревоженно зашевелились, оглядываясь по сторонам.
      — Космос, леди и джентльмены, наш. Мы не отправимся к звездам как хозяева или завоеватели, мы всего лишь хрупкие, невежественные существа, мы сможем выжить, только добившись расположения Пашти, Шисти, а может быть, и Ахимса, если, конечно, нам удастся завоевать их доверие.
      Клякса покатился вперед и громко запищал:
      — А потом вы станете цивилизованными! Вы больше не имеете возможности жить как звери! Вы будете называть меня Овероном, и я стану вашим учителем!
      Шейла улыбнулась маленькому сплющивающемуся пришельцу и кивнула. Еетак стал громыхать сам с собой что-то нечленораздельное, что-то непереводимое.
      Встал Генеральный секретарь Карпов. Его встревоженные глаза сфокусировались на пришельцах.
      — Как же все это организовать? Какое правительство будет главным, какое принесет наибольшую пользу? Как мы решим эту проблему? Кто будет руководить, кто будет иметь дело с этими… пришельцами? Кто сможет представлять интересы всего человечества? В ком мы можем быть уверены?
      Приглушенный хор голосов нарастал в тускло освещенной аудитории. У Мики задрожали колени, когда он принялся обдумывать великие слова Генерального секретаря.
      Подал голос президент Соединенных Штатов Берт Кук:
      — Как бы мы ни организовали это, потребуется время, чтобы оценить, кто лучше всех справится с задачей. Посмотрите, мы только что были свидетелями того, как Советы сошли с ума и захватили половину Западной Европы. Так что не может быть и речи…
      Шейла стукнула кулаком по столу и оглядела собрание.
      — У нас нет времени для заседаний комиссий, мистер президент. Господин Генеральный секретарь, у нас нет времени торговаться, смотреть, кто какую получит выгоду, кто принесет больше пользы народу. В любой момент Ахимса могут превратить эту планету в кучу песка, в пыль. — Она помолчала, давая им время переварить ее слова. — Такова, леди и джентльмены, реальность.
      Поднялся на ноги китайский делегат, и Шейла продолжала:
      — Этот корабль надо загрузить всем необходимым для следующего путешествия в космос. Вам следует подумать о торговой делегации, которая полетит к Пашти.
      Целый рой возмущенных голосов поднялся в зале. Во рту Мики Габания стало сухо. Сердце гулко забилось в груди. Он видел, что глаза Генерального секретаря внимательно рассматривают его и Виктора Стукалова. Это вселило в него внезапную уверенность. Былая мощь партии должна быть восстановлена. Если бы только его отец… Нет! Не думать об этом! У партии не было выбора, когда на карту поставлена судьба государства.
       -Я призываю вас к порядку! -Данбер подняла руки, и воцарилась тишина.
      — Разве среди людей не существует дисциплины? — спросил Клякса, глядя глазами-стеблями на Шейлу Данбер.
      — Боюсь, что это редкое явление. — Она наклонилась над трибуной, пристально вглядываясь в напряженные лица слушателей. — Мы не просили, чтобы нас увезли к звездам. Нас похитили, вывезли насильно. Это сделал Ахимса по имени Толстяк. Мы оставили Землю с миром. А когда вернулись, увидели, что она пылает. Говоря словами моего хорошего друга, Моше Габи, это никогда больше не должно повториться!
       —А как вы этого добьетесь? Каким образом вы достигнете такой идиллии? — спросил Генеральный секретарь Евгений Карпов.
      В голосе его зазвучали надменные нотки.
      Мика вслушался в них. Этот человек сплотил войска и спас Советский Союз от распада. Он использовал возможность. Впервые после окончания Второй мировой войны выдалось время, когда дамоклов меч ядерной угрозы перестал нависать над сердцем его Родины. Этот человек забросил Мировую Революцию в самое нутро капитализма! Габания горделиво улыбнулся, его захлестнула горячая волна восхищения своим народом, своим правительством, своим Генеральным секретарем.
      Шейла Данбер шевелила губами, холодно глядя на Карпова:
      — Мы долго добирались домой с Тахаака. У меня было много времени для размышлений над этим вопросом. Но я понятия не имела, какая чертова неразбериха творится здесь, какой кровавый хаос! Я вижу несколько вариантов. Один из них — образование многонационального совета, который вышлет своих представителей с Земли для…
      — Народ Советского Союза отказывается, — Карпов упрямо стоял на своем, сохраняя высокомерный вид. — Это вопрос нескольких месяцев. Силы западной агрессии будут сокрушены. И тогда мы с вами поговорим!
      Мика невольно ухмыльнулся
      — Никто не станет, черт побери, с вами разговаривать! — встал Кук, его лицо покраснело от гнева.
      — Китайская Народная Республика не согласна с таким положением вещей. Мы суверенная нация, и мы не хотим подчиняться совету аутсайдеров. Мы будем напрямую иметь дела с этими Ахимса! — присоединил свой голос Ван Донг Тао.
      — Как и Соединенные Штаты! — заорал Берт Кук, потрясая кулаками. — Мы можем предложить пришельцам гораздо больше, чем кто-либо из вас! Почему мы должны отдавать себя в руки вашей тирании?
      Зал взорвался возмущенными воплями, лицо Шейлы окаменело. Мика заметил едва различимое покачивание ее головы, словно она не верила своим ушам. В ее глазах мелькнули боль и отчаяние.
      Виктор встал, встревоженно поглядывая на Данбер. Мика почти не различал его слов:
      — Учитывая ситуацию на Земле, Шейла, думаю, что время дипломатии кончилось. То, что мы сделали тактично и вежливо с Пашти, здесь придется делать с помощью молота и меча.
      Она кинула на него благодарный взгляд, а потом вновь обратила глаза к беснующимся политическим лидерам.
      Виктор вернулся на свое место. Шейла слегка наклонилась вбок, оглядела аудиторию и подняла руки, призывая к вниманию. Ее лицо стало печальным. Она выглядела так, словно ее вынуждали к чему-то постыдному.
      — Значит, вы ничего не поняли? Пожалуйста, у вас есть выбор. Мы можем выработать что-то конструктивное. Мы можем учредить всемирное правительство, которое будет действовать, учитывая интересы каждой нации. Вы можете выдвинуть в его члены лучшие политические умы. Я хочу работать с вами. Но, с другой стороны, если вы желаете продолжать это безумие, я буду вынуждена взять бразды правления в свои руки. Слишком многое поставлено на карту, леди и джентльмены, у меня не будет иного выхода, кроме как ввести на Земле военное положение. Я и моя команда будем следить за соблюдением порядка. К тем, кто не будет подчиняться, мы применим определенные санкции, например, лишим электричества.
      —  Смешно! —выкрикнул Генеральный секретарь. Люди — мужчины и женщины — вскакивали со своих мест, над креслами прокатился рев возмущенных голосов. — Советский Союз не боится угроз!
      — Так же как Соединенные Штаты! — последовал примеру Карпова Берт Кук.
      По сигналу Виктора Стукалова на людей, заполнивших аудиторию, были наведены ружья Ахимса. Тишина, как покрывало, окутала зал, и искаженные лица разгладились. Мика прицелился в американского президента, его толстый палец ласкал спусковой крючок любовным прикосновением.
      Шейла провела дрожащей рукой по лицу, ее сердце почти не билось. Она потерянными глазами обвела аудиторию.
      — Итак, у меня нет выбора. И планета, и все человечество переходят под мою ответственность. Отлично. Толстяк предусмотрительно нейтрализовал все ракеты. Мы увидели, что американцы опять попытались пойти по этому же пути, создавая новые ракеты. Те несколько бомб, которые вы произвели, представляют угрозу только для вас самих. Вооружение, которым вы располагаете, не опасно для этого корабля. Наша технология и наше господство в космосе позволят нам контролировать всю планету. Я последний раз взываю к вашему разуму. Что можем мы сделать сообща, как можем договориться? Мы будем сотрудничать? Или я объявлю военное положение?
      Раздался одинокий голос. Мика увидел, что Евгений Карпов смотрит прямо в глаза Виктора Стукалова.
      — Майор Стукалов! Как Генеральный секретарь партии, как глава Советского Союза я приказываю вам и вашему подразделению немедленно защитить наш народ от этой новой угрозы и передать данный корабль в мои руки!
      Сердце Мики подпрыгнуло в груди. Ну вот и все. С этого момента восторжествует правильный путь, указанный Лениным, государство и партия двинутся вперед. Он с облегчением вздохнул и чуть не прослушал ответ Виктора.
      — Извините, товарищ Генеральный секретарь, я не могу этого сделать: — Спина Виктора распрямилась. — Звездные проблемы значительно весомее партийных. Вам придется подчиниться приказам майора Шейлы Данбер. Мы больше не можем позволить себе терять наш…
      Реакция Мики была инстинктивной — на уровне мускулов и костей, на уровне нервов, привычных к немедленным действиям в результате длительных тренировок. Его ружье выстрелило, и пуля пробила затылок Виктора. Он выстрелил трижды, чтобы удостовериться в смертельном исходе.
      Эта минута застыла в мозгу Мики. От удара пуль человеческий череп треснул с оглушительным звуком, и ярко-красная кровь заструилась по золотым волосам. Глаза, которые когда-то смотрели на Мику с дружелюбием, стали безжизненными, пустыми. Руки, которые так часто в прошлом спасали жизнь Мики, дергались в конвульсиях.
       Виктор. Это был мой долг. Прости, товарищ и брат. Я исполнил свой долг.
      Он медленно поднялся, устремив глаза к Генеральному секретарю.
      — Товарищ Генеральный секретарь! Я, Мика Габания, лейтенант спецназа… — он дернулся, почувствовав острую боль, что-то холодное вошло в его плоть. Его движения все еще сохраняли кошачью гибкость. Он повернулся, чтобы снова прицелиться, но сильная рука, подобно стальным тискам, схватила его за горло, перекрывая доступ воздуху.
      Мика задергался, заметался, ощущая, как длинное холодное лезвие разрывает его внутренности, с хлюпаньем протыкает его диафрагму. То была смерть. Железная рука, охватившая его горло, не ослабляла своей хватки. Нож двигался без остановки, как живой, выплясывая страшный танец внутри его тела. Теплая кровь потекла по ногам Габания.
      Комната стала медленно тускнеть, Мика зажмурил глаза. В его рассудок проник задушевный голос его отца, он вспомнил сильные, могучие руки, которые когда-то подбрасывали его в воздух и бережно ловили. Освещенная уютным желтым светом кухонного абажура, стояла его мать и улыбалась ему, ее круглое лицо излучало любовь, а его отец все играл с ним, подбрасывая вверх своими сильными руками. Мика попробовал пошевелить языком, но железная рука сжимала его у самого основания глубоко в глотке. Любящие глаза отца начали таять… таять… таять, превращаясь в застывшие глаза Генерального секретаря Карпова. А потом темно-серая пелена окутала его.
      Тело Мики Габания безвольно обвисло в руках Мэрфи, кровь стекала с рук, образовывая лужицу на полу. Мэрфи быстро огляделся: все были в шоке. Он отошел в сторону и склонился над телом Виктора Стукалова. Оглядел его опытным взглядом. Габания стрелял наверняка.
      — Никому не двигаться! — прогремел в тишине голос Константина Неделина. — Мы — отряд Призраков! Мы больше не подчиняемся ни одному правительству! Мы видели звезды!
      Мэрфи опустил размозженную голову Стукалова на пол и глубоко вдохнул, чувствуя, что ему не хватает воздуха. Потом поднял глаза на Шейлу Данбер, которая нерешительно шагнула с возвышения. Ее лицо превратилось в застывшую белую маску, рот был полуоткрыт. Она, не отрываясь, смотрела на тело Стукалова, и Мэрфи показалось, что он видит ее переживающую агонию душу.
      Мэрфи встал, оглядел аудиторию и увидел пепельно-серые лица спецназовцев, цэрэушников и американских десантников. Они были мрачны, некоторые покусывали губы, глядя поверх выставленных вперед ружей, готовых открыть стрельбу.
      — Да, — зазвучал хриплый голос Мэрфи. — Это другой мир, ребята. — Заставив себя выпрямиться, он заглянул в отчаянные глаза Шейлы Данбер. — Майор, он мертв. Череп пробит, шея сломана. Даже медицина Ахимса не сможет оживить его.
      Он видел, что ее гибкий ум парализован горем. Она стояла на возвышении, охваченная ужасом и отчаянием, ее лицо становилось все бледней и бледней.
       О черт! Она собирается потерять сознание!Мэрфи зашагал к ней, печатая шаг, изо всех сил стараясь казаться образцовым солдатом, зашагал, не сводя с нее глаз. Он отдал ей честь.
      — Лейтенант Мэрфи докладывает, мэм! — Он слышал, как его голос эхом прокатывается по тихому залу, он говорил, вкладывая в свои интонации столько силы, сколько потребовалось бы ей, чтобы прийти в себя. — Как вы посмотрите на то, чтобы освободиться от делегации землян? — Переведя дыхание, он прибавил едва слышно: — Ну давай, Шейла, не бросай нас!
      Ее глаза прояснились, и она, чуть вздрогнув, кивнула.
      — Расселите их в персональных комнатах, лейтенант. Отвечайте на вызовы только после моего приказа. — Ее голос звучал мягко, слабо, она с трудом держалась на ногах.
      — Отряд Призраков, выполняйте приказ! — рявкнул Мэрфи, выпрямляя спину.
      Когда Шейла повернулась, чтобы уйти из зала, он снова щелкнул каблуками, отдавая салют. За ней, щелкая и громыхая, двинулся Еетак, дребезжащим бормотанием выражая свое презрение.
      Мэрфи нахмурился, развернулся и взобрался на возвышение. Он широко расставил ноги, заложил руки за спину и начал говорить:
      — Капрал Неделин, вам присваивается звание старшего лейтенанта, потом мы утвердим это повышение. С капралом Оганским и Москвиным вы займетесь дипломатами, поселите их со всеми удобствами в казармах. Их надо разместить согласно приказу майора. Если они будут выказывать признаки неподчинения, делайте все, что покажется вам необходимым для обеспечения безопасности корабля. Можете применять силу. — Черт побери! Что я упустил? Что-то важное! —Все понятно?
      — Да, сэр! — Неделин откозырял.
      По-военному четко аудиторию очистили от дипломатов.
      — Надо позаботиться о телах. Майора Стукалова похоронить на родине, — сказал Мэрфи. — Что касается Габания… о нем тоже надо позаботиться. Остальные расходитесь по своим постам. Да, и не тревожьте майора Данбер, мне кажется, ей нужно время привести себя в чувство.
      Они закивали, и его наполнило странное чувство гордости. Черт побери, они не потеряли ни одного человека, пока не вернулись домой, пока тупоголовые политиканы не начали пудрить мозги. Все они знали, что нужно делать. Эти смерти не превратили их в диких зверей, даже сам он не испытывал ярости. Побывав среди звезд, они слишком далеко ушли от всей этой ерунды. Перед ними просто был их мир — и дурной и хороший. Добрый и злой, белый и черный.