Звездный удар

 

* * *

 
      Шейла Данбер проверила часы. Уже пора. Она видела маленького энергичного полковника израильской армии, Габи, он спускался вниз. С видом человека, идущего на бой, он шел строевым шагом. Глубоко вздохнув, она вошла в комнату, где во главе стола сидели два лидера. Они вели серьезную беседу. Она налила себе кофе и отошла в сторону к столикам, чтобы не нарушать их уединения. Ее глаза встретились с глазами входящего в комнату Габи. Лицо маленького израильтянина напряглось, а потом губы растянулись в слабой улыбке. Он окинул ее взглядом и, наполнив свою чашку из серебряного кофейника, сел напротив.
      — За свою жизнь я был во многих местах и многое повидал, но никогда не думал, что окажусь в одной комнате с двумя самыми могущественными людьми на свете. — Моше усмехнулся усмешкой гнома, отхлебнул кофе, и лицо его исказила гримаса неудовольствия: кофе был жидковат. Он пил кофе и исподтишка поглядывал на Генерального секретаря и президента США.
      — Точно, полковник, я вам сочувствую. У меня и в мыслях не было, что мы встретимся с ними, —отвечала Шейла.
      — У нас впереди еще много сюрпризов, майор Данбер. Не говорите мне, что вы ожидали быть назначенной командиром первого в мире звездного войска землян.
      — Нет, полковник, я вовсе не ожидала этого, — проговорила Шейла и подумала о том, что Габи смотрел вызывающе. — А вас очень раздражает, что вы находитесь в подчинении у женщины, у женщины, которая не обладает боевым опытом?
      Израильтянин посмотрел на нее своими мягкими карими глазами, в которых затаилось лукавство.
      — Нет, майор. Когда я был мальчишкой, во время войны я служил под началом женщины премьер-министра. Я присутствовал на военном совете, где Голда Меир вырабатывала план разгрома Третьей египетской армии. Ее вопросы и ее понимание военных действий ставили ее на второе место после генерала Авраама Адана. Пожалуйста, не забывайте, в сорок восьмом году наши женщины сражались бок о бок с мужчинами. Наша земля куплена и их кровью.
      — Понимаю. А я-то вообразила…
      Он поднял руку и слегка покачал головой.
      — Пожалуйста, майор. Я принадлежу к армии, в которой чины и субординация отличны от того, к чему вы привыкли. Зовите меня Моше. В израильской армии командный состав чем-то напоминает семью, конечно, не во всем. Вы понимаете, что я имею в виду? Чтобы выиграть войну, все люди должны объединиться, Хорошо узнать сильные и слабые стороны и потребности друг друга. Я привык добиваться результата, не думая о рангах.
      Она пристально смотрела в его честные глаза.
      — Умоляю вас, скажите, какого результата вы хотите достичь в этой необычной ситуации?
      Он рассмеялся. Шейла увидела, что президент и Генеральный секретарь испуганно посмотрели на них.
      — Кто знает? — проникновенно сказал Моше. — Эти Ахимса обещали мне, что безопасность моей страны куплена нашей службой в их армии. Я знаю, что Ахимса оказались достаточно могущественными, чтобы вытащить меня из пекла боя и перенести сюда, в Арктику. Разве простой танковый офицер обладает таким могуществом? Разве мог я мечтать о подобном? Моя страна застрахована, и дешевой ценой. Может быть, Ахимса знают об арабах больше, чем мы?
      — Значит, вы думаете, что Ахимса — это реальность?
      Вокруг его глаз разбежались морщинки.
      — Смотрите сами. Если Ахимса существуют на самом деле — значит, Израиль спасен. Если нет, то что я теряю?
      Капитан Сэм Даниэлс ворвался в комнату, сделал два шага и замер, открыв рот. Потом он взял себя в руки, вытянулся в струнку и отдал честь.
      — Вольно, капитан, — послышался голос президента Атвуда. — Занимайтесь своим делом. Представьте, что Генерального секретаря и меня здесь нет.
      — Есть, сэр. — Сэм быстро присоединился к Шейле. — Господи! — прошептал он, наливая себе кофе. — “Представьте, что меня здесь нет”, он сказал. Как бы не так! Мне надо было пристегнуть Мэрфи и Мэйсона к стене наручниками. О боже, удержи их от глупостей!
      — Ваших лейтенантов? — спросила Шейла, тряхнув головой.
      — Угу, они отличные ребята в бою. Но стоит оставить их без дела или заставить их заниматься чисткой обуви, как тут же начинаются неприятности. Никого в мире я не хотел бы иметь за спиной в темноте, на вражеской территории, кроме них — но в этой крошечной запертой комнате?
      Она всмотрелась в его темную кожу и заметила бледные шрамы, пересекающие щеки. Боевые ранения? Она читала его персональное досье. Очень колоритная карьера. Не так много чернокожих американских офицеров с отличием закончили Вест-Пойнт. И совсем немногие дослужились до капитанского чина в специальном оперативном отделе.
      — Кажется, в мою команду попали самые сливки, капитан, — Шейла вызывающе улыбнулась ему.
      — Спасибо, мадам, — осторожно, сохраняя невозмутимый вид, поблагодарил он ее. Шейла скрестила руки и дотронулась пальцем до подбородка.
      — Моше предложил, чтобы мы с этой минуты простились с официальными титулами, капитан. Вы не против?
      — Нет, мадам.
      — Тогда называйте меня Шейлой. — Это прозвучало как приказ, и она увидела недоверие в его глазах.
      — Ну, Шейла, а русских это тоже касается?
      — Вы имеете в виду майора Стукалова? Не знаю.
      Русский? Даже в его голосе таилась угроза. Господи, только не говори мне, что есть еще и политические барьеры.
       —Сэм, а как ваши люди относятся к службе с русскими?
      — Им это не по душе, мадам.
      Моше с задумчивым видом молча смотрел на них.
      — Вы говорите, что они хорошие солдаты, — она замолчала и задумалась. — Я не уверена, что старая вражда имеет смысл в нашей ситуации. Было бы лучше понять, что, когда мы покинем Землю, кроме нас, там не будет никого. Все, что у нас будет, это мы сами. Я думаю, что прежде всего нам надо добиться того, чтобы ваша команда и бойцы майора Стукалова не перессорились. Этого мы не можем позволить. Это в ваших силах?
      Казалось, всего минуту они смотрели друг другу в глаза, но Шейла почувствовала, что его взгляд стремится проникнуть глубоко в ее душу. В его глазах она увидела глаза убитых им людей. За ними таилась смерть. От Сэма Даниэлса исходила жестокая сила, неуправляемая и беспощадная. Она стояла лицом к лицу с умным и опытным профессионалом. Во рту у нее пересохло. Боже мой, ну почему я спросила о его силах?
      Она одернула себя, в ней зрело упрямство. Шейла, этот человек убьет тебя с такой же легкостью, с какой сейчас смотрит. Если ты его не одолеешь прямо сейчас, над тобой будут смеяться.Она боролась с собой, стараясь не отвести глаз от его необузданного взгляда, ее душил гнев.
      Наконец уголки его губ медленно поползли вверх.
      — Да, — выдохнул он. — Я могу позаботиться о моих монстрах. Они профессионалы. Мы сделаем все, что нужно.
      — Хорошо, что мы понимаем друг друга.
       Черт побери! Он заметил, как я запаниковала?
      Он слегка приоткрыл рот, задрал подбородок и просиял:
      — Думаю, что понимаем.
      Победа! Хотя и неполная, но все же победа. Еще ничего не решено. Сэм будет постоянно испытывать ее, чтобы удостовериться, что она заслуживает уважения. Он поступал так со всеми своими командирами?
      — Любопытно, Сэм, сколько женщин-командиров у тебя было? — Она повернулась, чтобы опять наполнить чашку.
      — Считая вас… одна.
      — Вижу.
      Он взглянул на нее так, словно хотел спросить: “Разве?”
 

* * *

 
      Светлана Детова провела щеткой по волосам. Слава богу, у Барбары Дикс нашлась запасная. Она оглядела в зеркале свой костюм, разгладила складки. Ей была ненавистна мысль о том, что придется дважды появляться в одной и той же одежде.
      — Ничего не поделаешь, — едва слышно прошептала она.
      Рыжеволосая американка Рива Томпсон оторвала взгляд от журнала.
       Полегче, Светлана. Следи за собой. У овцы среди сибирских волков и то больше друзей.Детова осмотрела комнату отдыха. Мужчин тоже так разделили? Советских на одной стороне, американцев и израильтян — на другой? Конечно же, ведь они провели вместе всего лишь одну ночь. И еще она подумала, что ее товарищи должны были бы немедленно внедриться в среду американцев, чтобы разузнать все, что можно, чтобы получить хоть какое-то преимущество.
      Пора идти. Мило улыбаясь, она вернула хозяйке щетку.
      — Благодарю вас, Барбара.
      Автоматический перевод все еще раздражал ее.
      — Можете брать ее в любое время. — Высокая женщина криво усмехнулась. — Они так быстро отыскали всех, что мне кажется, только у меня есть косметический набор. Много лет назад я решила никогда никого не слушать.
      — Косметичка выглядит как сумка пилота.
      — Ага. Красиво и компактно. — Она опять улыбнулась, но за этой улыбкой ничего не стояло. — Посмотрим, что будет дальше.
      — Посмотрим.
      Светлана направилась к двери, сожалея, что у нее нет другой пары туфель. Высокие каблуки утопали в роскошном ковре.
      Зачем Ахимса понадобились женщины? Этот вопрос постоянно крутился в ее мозгу. И что они знают о моих компьютерных возможностях? Дискет не было. Я их стерла.
      От этой мысли мурашки бегали по спине,
      Она закрыла за собой дверь и задержалась на минуту, погруженная в размышления, Я начала думать, что рассказ Ахимса — не выдумки. Так ли это? Или это какая-то забавная игра?
       —Время вышло.
      Она подняла глаза и увидела идущего к ней Виктора Стукалова.
      — Добрый день, майор,
      Она пошла рядом с ним, уверенная, что он с любопытством оглядывает ее. В нем самом ощущался какой-то животный магнетизм. Она заставила себя идти с прямой спиной, улыбнулась ему, окинув оценивающим взглядом. Он выказывал интерес — но какого рода? Были ли прорехи в том занавесе, которым он прикрывал свои эмоции? Его выдавали только эти нестерпимо синего цвета глаза.
      — Я вижу, вы взволнованны.
      Она дернула плечом.
      — Обстоятельства, в которых мы оказались, дают повод для легкого волнения, майор.
      — Да, это не то что Гонконг.
       Откуда он знает об этом?
       —Я не помню, чтобы нам приходилось встречаться раньше, майор.
      Он улыбнулся и возобновил атаку:
      — Один из моих парней узнал вас. — Взгляд его стал суровым. — Моя команда… ну, у нас часто были в прошлом перемещения. Один из моих парней когда-то служил с вами.
      — Думаю, вы неплохо поработали в Афганистане.
      Холодные голубые глаза Стукалова сузились.
      — Да.
      — Но даже лучшие что-то теряют, не так ли?
      Подбородок его дрогнул.
      — Даже лучшие.
      Они шли молча. “Для чего она поддразнивает меня?” — подумал Виктор.
      Он удивил Детову, сказав:
      — Вам нравится быть в подчинении у работника с “МИ-6”?
      — Так же, как и вам, — ответила Светлана.
      Взгляд, которым он наградил ее, мог заморозить.
      — Скажите мне, майор Детова, как вы вообще смотрите на ситуацию? Вы верите в этих Ахимса?
      Она ответила по-английски:
      — Думаю, да, — И тут же услышала свои слова в русском переводе.
      Понимая, что Светлана предупреждает его, Виктор сощурил глаза и незаметно кивнул.
      Да, даже здесь за ними следили. Что же все это значило? Даже когда двое русских разговаривали между собой, был запрограммирован синхронный перевод. Следовательно, у программы перевода пришельцев есть определенные недостатки. В таком случае как она, Светлана, может воспользоваться ими?
 

* * *

 
      Бодрым шагом Виктор Стукалов вошел в конференц-зал и резко остановился, увидев Генерального секретаря. За ним, погруженная в свои мысли, следовала Светлана Детова. Она узнала Голованова и усмехнулась про себя: она была неуязвима для него. Майор Стукалов отдал честь, его волевое лицо сохраняло невозмутимость.
      Шейла задержала взгляд на Светлане Детовой. Прекрасно владея собой, кагэбэшница налила себе кофе, на мгновение встретившись глазами с Шейлой,
      — Благодарю вас, майор Стукалов. Пожалуйста, присоединяйтесь к своим коллегам, — громко выговорил Юрий Голованов, и его слова были незамедлительно переведены. Стукалов не двинулся с места. Он был весь внимание.
      — Все это не так важно, джентльмены, леди.
      Шейла повернула голову и увидела, что в конце зала из воздуха выткался Ахимса.
      Толстяк продолжал вещать:
      — Сейчас ровно четырнадцать часов. Давайте начнем работать. Если вы присядете, я полагаю, у вас вполне хватит времени вникнуть в ситуацию. Скорее всего у вас появятся кое-какие вопросы, Пришло время удовлетворить ваше любопытство.
      Совершенно позабыв о протоколе, Шейла перевела дыхание и уселась на стул.
      — Если позволите, — начал Атвуд, — ввиду того, что наша встреча столь неординарна, не мог бы я попросить секретаря застенографировать наше заседание? Мы собрались здесь, чтобы подписать некие согла…
      — Уверяю вас, — ответил Ахимса, подкатившись к нему поближе, — все и так записывается. Да, господин секретарь, я понимаю ваши проблемы. Чувствуйте себя свободно.
      Юрий Голованов настороженно посмотрел на Атвуда и начал:
      — Определенные структуры в системе обороны подвергались вашему воздействию. Можно поинтересоваться, как вам удалось нейтрализовать наше оружие и когда можно ожидать возвращения его в нормальное состояние?
      Казалось, что Ахимса повернулся направо.
      — Ваши ракеты останутся в таком состоянии навечно, господин секретарь. Наступает рассвет новой эры. Уверяю вас, вам они больше не понадобятся.
      — Но как же мы будем защищаться? — привскочив со стула, воскликнул Атвуд.
      — Вы уже защищены, — спокойно заявил Ахимса. — Разве в ваши намерения не входило навсегда избавиться от угрозы ядерной войны? Я сделал это для вас. Рассматривайте это как частичную оплату службы ваших бравых вооруженных сил, — Ахимса закрутился волчком и направил свои глаза-стебли на Моше, не обращая внимания на бессвязное бормотание глав государств. — Не так ли, полковник?
      Моше бросил беспокойный взгляд на президента и Генерального секретаря, прокашлялся и спросил:
      — Во-первых, мне хотелось бы знать, кого мы будем атаковать или кого защищать, во-вторых, какое оружие будет использоваться?
      — Отличный вопрос, — Ахимса издал клокотание, которое можно было назвать радостным. — Вы будете воевать с существами по имени Пашти. Вы будете защищать нас — Ахимса и человечество. Что касается вооружения — мы некоторое время будем обучать вас. Уверяю вас, мы снабдим ваше войско всем необходимым, а военное оборудование будет несомненно превосходить любой вид оружия, к которому вы привыкли. Тренироваться вы будете во время нашего путешествия к местам обитания Пашти.
      — А кто такие Пашти? — спросила Шейла.
      — Об этом попозже, — отозвался Ахимса. Его глаза-стебли снова обратились к Моше. — Кажется, вы хотели еще что-то спросить?
      — Да. Хотя бы приблизительно, на какое время рассчитано наше путешествие? Каковы предполагаемые потери? И последнее: полагаю, что на борту вашего корабля нам смогут оказать сносную медицинскую помощь?
      Толстяк втянул бока:
      — Вы пробудете в космосе приблизительно пять земных лет. Для вас это будет один год — в соответствии с тем, что вы называете теорией относительности. Предполагаемые потери — не выше двух-трех процентов. И конечно же, мы сможем оказать самую лучшую и эффективную медицинскую помощь. Майор Стукалов? — Ахимса развернулся.
      — Мои люди и я заметили здесь, на базе, сотрудников КГБ. Какова будет их роль? — Стукалов смущенно взглянул на Генерального секретаря, тот отвел глаза.
      Черты лица Светланы Детовой заострились.
      — Замеченные вами специалисты-аналитики помогут вам в разработке плана военных действий против Пашти и в его исполнении. Как только вы вступите на борт нашего космического корабля, вы получите собранные нами сведения и вместе со своими офицерами разведки приступите к изучению стратегии и тактики. —Голографическое изображение Толстяка легко перекатывалось в воздухе.
      — Когда мы отправляемся? — спросил Сэм Даниэлс.
      — Завтра, в десять часов, капитан Даниэлс. — Ахимса без всяких усилий перевернулся и нацелил глаза-стебли на капитана. — Предлагаю вам сообщить вашим людям, что они поднимутся в небо в больших прозрачных пузырях. Я уверен, это приведет их в замешательство.
      — А почему не моментальная телепортация? — с гримасой отвращения на лице спросил Юрий Голованов,
      Один глаз Ахимса уставился на Генерального секретаря.
      — Существуют определенные ограничения из-за гравитационного поля, в котором вы живете. Несомненно, мы могли бы поднять ваших людей и таким образом, но только люди погибнут. Ваше тело не способно противостоять большим перепадам кинетической энергии.
      — Откуда мы знаем, можно ли вам доверять? — вдруг спросил Даниэлс. Он наклонился вперед, глаза его сузились.
      Все замерли. Сердце Шейлы сжалось. Это был тот самый вопрос, который она не отважилась задать.
      Даниэлс, тыча пальцем в сторону Ахимса, стоял на своем:
      — Откуда нам знать, что ваши лучшие намерения в отношении Земли искренни? Откуда нам знать, что вы явились не для того, чтобы погубить эту планету? Откуда нам знать, что правы вы, а не Пашти? Я хочу сказать, что мы слишком многое должны принимать на веру.
      — Капитан… — Атвуд побледнел.
      — Нет, нет, вопрос вполне резонный. — Ахимса взвился вверх и посмотрел на Даниэлса. — Короче говоря, капитан Даниэлс, мы ваш единственный шанс. Два миллиарда лет мы знаем о вашей планете. Но до недавнего времени вы не были для нас интересны. Когда ваш вид стал развиваться и совершенствоваться, перед нами встала дилемма. Понимаете, капитан, у каждого вида свой талант. Ваш талант — военный. Вас не удивит тот факт, что вы единственные разумные существа, которые из убийства себе подобных делают ритуал? Никакие другие разумные виды, ведя вселенские войны, не убивают себе подобных. Никакие другие виды не помещают себе подобных в лагеря смерти, не подвергают пыткам, не морят голодом детей. Подумайте об этом, капитан. Представители вашего вида сломя голову бросаются истреблять молодую человеческую поросль по прихоти своих правительств. Верно?
      Горящими глазами Даниэлс смотрел на Ахимса.
      — Вы называете патриотическим долгом нарушение границ с целью калечить и убивать людей, которых вы не знаете и которых в иных обстоятельствах вы могли бы любить и лелеять. Людей таких же, как вы… только потому, что вам это было приказано. Разве это нормальное поведение, капитан?
      — Все немного сложнее, чем вы думаете, — подняв палец, проговорил Голованов.
      — Разве? — Толстяк принял форму колеса. — Вы можете придерживаться своей веры. Это ваше право — ведь именно вы отдаете ненормальные приказы. И я вовсе не осуждаю вас за попытки сохранить в неприкосновенности миф, который держит вас у власти. Но вам не мешало бы знать, как здоровые цивилизации относятся к вашему уникальному отклонению от нормы. В результате изучения вашего неразумного поведения Овероны сто тысяч земных лет назад приняли принципиальное решение запретить вашу планету.
      Белый пляжный мяч, слегка сплющиваясь, медленно плавал взад-вперед.
      — Итак, вы видите, что нам нет от вас никакой пользы, более того, вы замкнуты сами на себе навечно… если у вас не появятся друзья в космосе.
      Собираясь заговорить, президент Атвуд открыл рот.
      Ахимса повысил голос:
      — То, о чем мы говорим, — вещь деликатная. Хотелось бы, чтобы вы осознали, что в случае отказа у Оверонов не останется другого выхода, кроме уничтожения вашего вида и вашей планеты. — В комнате воцарилась тишина. — Я вижу вашу реакцию, но должен предупредить вас сейчас и со всей откровенностью: они могут уничтожить ваш мир, чтобы сохранить свое спокойствие, — и они сделают это.
 

ГЛАВА 7

      Говард Милфред увидел, как рывком распахнулась дверь. Он сидел в президентском кресле, закинув руки за голову. Если бы он не был настолько поглощен своими мыслями, он почувствовал бы себя неловко.
      Несмотря на протесты охранников, в комнату ворвался адмирал Бейтс, начальник объединенных штабов. Узнав Милфреда, Бейтс отпрянул.
      — Где он?
      Говарду стало не по себе.
      — Тим, нам надо поговорить. — Он посмотрел на обступивших Бейтса адъютантов. — Наедине.
      Стаскивая с себя китель, Бейтс судорожно кивнул:
      — Хорошо. Все вон.
      Возбужденные штабные офицеры попятились к двустворчатой двери. Раздраженные, выбитые из колеи охранники вышли и плотно прикрыли дверь. Милфред, наблюдавший за этой сценой, подумал, что у главнокомандующего есть кое-какие преимущества. А что, если бы Джону Атвуду перерезали глотку здесь, в этой комнате! От этой мысли засосало под ложечкой.
      — Где президент? — Бейтс шагнул вперед. Он и не думал скрывать свой гнев. — Я три часа провисел на телефоне, и каждый раз мне говорили, что президента нет на месте. Так и говорили. Мне это надоело. Если здешние парни не понимают, что творится, мы пропали. Вся чертова страна занимается ерундой. От Де-Муана до Браунсвиля население охвачено паникой из-за лживых баек, которыми пресса…
      — Знаю.
      — В таком случае, где президент, черт побери? Видел, сколько народу висит у меня на хвосте? Знаешь, какая хреновина приключилась с боеголовками? Я, черт побери, хотел бы получить кое-какие ответы!
      Говард медленно покачал головой.
      — Тим, мне нечего сказать.
      — Ну, тогда хотя бы задумайся…
      — Может быть, нам нужно сместить президента.
      Бейтс замер на месте, поднятый палец застыл в воздухе.
      Говард встал, подошел к флагу и дотронулся до тяжелого шелка. Прости меня, Джон. Мне очень жаль, но страна важнее.Собственно говоря, что же такое истинная преданность? Это бессмысленное действие стало последней каплей, переполнившей чашу терпения.
      — Бунт? — изумился Бейтс.
      Говард сглотнул.
      — Я думаю, нам следует позвать вице-президента. Берт?..
      — Тоже сходит с ума. Он выступал в Капитолии и говорил, что президент прорабатывает ситуацию.
      — Помолчите! — Милфред повернулся на каблуках. — Думаете, это легко? Послушайте, я знаю его с самого Вьетнама. Джон Атвуд, — слова застревали в горле, — однажды он вынес меня с рисового поля. Я… я думаю, что вы должны понимать, что это такое.
      Лицо Бейтса напряглось.
      — Я был там.
      Милфред натянуто улыбнулся:
      — Я говорю о джунглях, Тим. Истекать кровью, не знать, куда можно наступить… Считать дни… ох, не стоит об этом.
      — Да. Ну ладно, министр обороны ведет себя как цыпленок с отрезанной башкой. Все боеголовки выведены из строя, а мои ребята ломают головы над тем, что натворили русские. Эти зеркала… один из парней сказал, что они всему помеха.
      — Знаю, знаю.
      — Тогда вы должны знать, что такого военного кризиса не было со времен Пирл-Харбора!
      — Спикер парламента звонил всю ночь.
      — Где Атвуд?
      Говард Милфред стиснул челюсти, чтобы не дать воли предательской влаге, скопившейся в уголках глаз.
      — Тим, его нет. Он исчез. — Он уставился в недоумевающие глаза Бейтса. — Именно так. Послушайте. Я собираюсь созвать совещание. Понадобятся вице-президент, спикер и кабинет министров. Нам… Нам надо сместить Джона Атвуда.
      — Вы настроены серьезно.
      Милфред вздрогнул.
      — Джон говорит, что во всем происходящем виноваты пришельцы. Существа из открытого космоса.
      Челюсть Бейтса отвисла:
      — Пришельцы? Иисусе!
 

* * *

 
      Сердце Виктора готово было выскочить из груди. Кто они такие, чтобы угрожать нам? Неужели они на самом деле так могущественны?
       —Уничтожить мир? — Голованов вцепился в край стола. — Невероятно!
       Разве? Разве это невозможно?
      Виктор осмотрел пришельца, размышляя, куда можно послать пулю, чтобы убить его с одного раза.
      Толстяк сплющился.
      — Даже ваша глупая атомная мелочовка может сделать это! Я вывел из строя ваши примитивные ядерные боеголовки. Напоминаю, вы живете на очень хрупкой планете. А если мы сбросим Луну в Тихий океан?
      — Никто не может сдвинуть Луну! — Голованов побагровел.
      — Вы не имеете понятия о нашем могуществе. Скажите, может ваш чукча понять могущество термоядерной бомбы? Уверяю вас, люди, это очень слабое сравнение! Наша сила огромна.
      — Юрий, — обратился к Голованову Атвуд, — он телепортировал тебя из Москвы. Он нейтрализовал всю оборонную систему. Разве мы могли оказать сопротивление?
      Голованов стиснул зубы, желваки его заходили ходуном.
      — Позвольте, уважаемый Генеральный секретарь, — осторожно заговорил Виктор. — Я и моя команда сделаем все, что в наших силах, для этого пришельца. Если, конечно, этот призрак — настоящий пришелец. Если он смог заблокировать наши ракетные силы, у нас нет выбора. А кроме того, мы сослужим добрую службу всему миру.
      Светлана Детова смотрела на него сквозь прищуренные ресницы. Он сидел прямо, как струна, охваченный и страхом, и любопытством. Сколькими жизнями придется заплатить? Неужели Ахимса ведет его к другому, еще более страшному Афганистану?
      — У меня есть вопрос, — Светлана сцепила пальцы. — Большинство из нас ничего не взяли с собой. Нам необходима одежда, личные вещи, средства связи. Все это будет нам разрешено?
      Толстяк направил глаз-стебель в ее сторону.
      — Вы получите все, что вам потребуется. Чтобы общаться с подчиненными, вам не нужны будут обычные средства связи. Полагаю, что президент и Генеральный секретарь утвердят ваше новое положение и должность. Те профессиональные обязанности, которые вы оставляете, будут исполнять ваши учреждения. Если желаете, можете получить повышение в чине.
      — А как же наши семьи? — спросил Моше.
      — Президент и Генеральный секретарь придумают какое-нибудь приемлемое объяснение вашего отсутствия. — Пришелец прокатился чуть вперед. — Думаю, вы понимаете, сколько проблем возникнет, если вы пришлете, как это у вас называется, почтовую открытку от Пашти.
      Виктор задумался, машинально постукивая пальцами по столешнице. Мать и отец его в Туле. Они сойдут с ума.
      — Должны быть какие-то моральные соображения.
      — Я об этом позабочусь, — предложил Голованов. — Майор Стукалов, вы оказываете высокую честь Советскому Союзу. И вы, майор Детова.
      — У нас другая проблема, — смущенно заявил президент. — Я уже поднял на ноги и военных, и разведку. Конгресс тоже в курсе всех неприятностей. Толстяк, как вы предполагаете довести до сведения общественности последние события? Страна может развалиться.
      — Это будет сделано в свое время.
      — Когда?
      Виктор обратил внимание на сосредоточенное лицо Голованова. Конечно, и вокруг Кремля начали расползаться слухи.
      — Мы сделаем это, когда придет время. — Казалось, что Толстяк вовсе стал плоским. — Не важно когда, но ваши скептики увидят нас на небе и успокоятся. Я думаю, что у вас хватит времени подготовить население.
      — Подготовить? Но как? Такого никогда не было раньше.
      — У вас есть специалисты. Многие ученые занимались поисками разумной жизни во Вселенной. Пропаганда — это не моя бота, а ваша,
      — Вы испортили нам всю игру. — Генеральный секретарь откинулся на спинку стула.
      Толстяк завертелся на своем основании.
      — А кто в этом виноват, господин секретарь? Только невежественные и ограниченные люди, глядя на звезды, не задумываются о том, что, по теории вероятности, существуют и более высокоразвитые формы материи.
      Атвуд покачал головой, замер и сказал:
      — Подождите-ка. А почему мы вас не обнаружили? Почему наши радары и телескопы не засекли вас?
      — Ваши приборы способны обнаруживать только очень медленно движущиеся объекты. Я даже не буду пытаться объяснять те физические законы, которыми мы пользуемся. Достаточно сказать, что так называемая “нулевая сингулярность” не зависит ни от времени, ни от пространства.
      — Нулевая сингулярность? Это что за чертовщина?
      — Я сказал то, что вы слышали. — Глаза Толстяка стали вращаться. — Мне больше нечего добавить. Завтра утром в десять часов я начну перевозить ваших людей. Пожалуйста, подготовьте весь персонал. Они должны по двое выходить на посадочную полосу, иметь при себе только личные вещи. Вокруг каждой пары образуется прозрачный пузырь. И оттуда они будут подняты на мой корабль. Пожалуйста, получше подготовьте их.
      — А мы? — спросил президент Атвуд.
      — Если вы больше не нуждаетесь в общении с вашими людьми, я верну вас в кабинеты.
      Президент огляделся в тревоге.
      — Я бы хотел попрощаться.
      — Очень хорошо. Скажете, когда будете готовы.
      И Ахимса растаял в воздухе. Виктор перевел дыхание.
      — Ну что же, завтра в десять часов мы узнаем, что это за мистификация.
      Голованов посмотрел на него несчастными глазами:
      — Я ужасно боюсь, майор, что это не мистификация.
 

* * *

 
      Маршал Советского Союза Григорий Куликов вошел в комнату и кивнул офицерам, собравшимся вокруг большого, сделанного из дуба стола. Он снял фуражку и сел во главе стола. Лица у всех были мрачные, в глазах маршала Сергея Растиневского застыл немой вопрос.
      Темно-зеленый бархат стен выглядел зловеще. Со сводов белого оштукатуренного потолка, украшенного богатой лепниной с филигранной позолотой, лился ровный свет.
      Собираясь с мыслями, Григорий налил чаю из антикварного самовара.
      — Ситуация такова, товарищи. Генеральный секретарь не отвечает на мои звонки. Я связался с генералом Куцовым, надеясь, что выбираться из этой истории мы будем вместе с силами КГБ. Но генерал уклонился от разговора. Или он тоже напуган и растерян и ждет от КГБ дополнительных сведений, или он вместе с Головановым вовлечен во что-то, о чем мы можем только смутно догадываться.
      — А ракетные силы? — спросил генерал Пашков.
      — Мы не знаем, что натворили американцы, но что-то они несомненно сделали — ракеты выведены из строя. Физики говорят, что никогда не видели ничего подобного. Они смогли сделать небольшую вмятину на одном из зеркальных шаров — ничего больше.