30

ЕЩЕ КАК ВПИШЕШЬСЯ!

Чуть поодаль от гендивальского поселения, к северу от озера, на противоположном берегу которого обитали чародеи, в нескольких сотнях ярдов от деревни стоял заброшенный дом. Выстроен он был лет десять назад, когда старший наследник мельника послушался своей супруги – одной из тех неунывающих плодовитых женщин, что каждый год производят на свет по ребенку – и возвел собственное жилище. Выбранное неподалеку от воды место, необычайно удобное на первый взгляд, оказалось несчастливым. Уже на вторую весну внезапная буря заставила взбунтовавшиеся воды смыть большую часть берега, вырваться на волю и затопить уютное семейное гнездышко. Двое детей погибли, борясь с волнами. Подобное случалось крайне редко, однако с тех пор дом так и остался пустовать. Поговаривали даже, что здесь являлись духи.

Но вот наконец постройка обрела нового жильца, точнее, узника. Прежде всего стены, полы и потолки упрочили при помощи особой крепкой сети, способной выдержать даже удар летучего хищника. В бывшей кухне устроили временную лабораторию, две спальни пригодились под рабочий кабинет и комнату для собраний, в третьей же разместились постели для уставших исследователей, поскольку работы предполагалось производить круглосуточно. К дому потянулись те из ученых, чей пытливый ум смог перебороть мрачные предчувствия и природное отвращение к чудовищам-убийцам.

С наступлением сумерек зловещее строение осветили изнутри и снаружи. Рабочие и ремесленники из деревни продолжали готовить дом для плененного ак'загара. Шум разносился далеко по округе: грохотали молотки, визжали пилы, голоса отчаянно пытались перекрыть весь этот гвалт.

Облокотившись на низенькую садовую ограду, Вельдан с безопасного расстояния наблюдала за яркими вспышками сварки. Прошедший день буквально вымотал чародейку. С самого утра она только тем и занималась, что переубеждала сторонников Кергорна, не говоря уже о прочих членах Тайного Совета и жителях деревни. Никто не хотел пускать в поселок такуру, почти ни один не желал сохранить жизнь крылатому хищнику, и очень многие восставали против того, чтобы уничтожить память Кергорна. В конце концов одна лишь непреклонная воля нового архимага вынудила спорщиков примириться с каждым из решений. Но, видит небо, сколько же пришлось ругаться, доказывать, какие небывалые страсти кипели в Гендивале! К тому же каждый второй противник выражал свое мнение мысленно. Вельдан чувствовала себя избитой и опустошенной. Лучшее состояние, чтобы отправляться на очередное дело.

– Верно, провалиться мне на месте. – Каз, как всегда, был рядом. – Если честно, хозяйка, порой меня так и подмывает врезать тебе как следует, вбить хоть немножечко ума в эту головку. Через пару часов нам нужно назад в Каллисиору. Другой бы использовал время на всю катушку, поужинал бы у пылающего камина, а чем занимаемся мы? Торчим на сыром ветру и глазеем на гадкое чудовище.

Хвост дракена раздраженно задергался.

– Да заткнись ты! – невежливо отмахнулась чародейка. – Знаешь ведь, почему я здесь.

Ее взор устремился на крылатого убийцу, заключенного на время в клетку с толстыми прутьями. Хищник свернулся в самом углу; плоские немигающие очи не выражали ничего, кроме злобы и жестокости. Вельдан передернуло. Стоило подумать о том, как она вернется с Аморном в Тиаронд, где неминуемо встретится со стаями подобных тварей. Девушка затем и пришла сюда: посмотреть в глаза врага – и попытаться одолеть свой страх. Но уловка не сработала. Промозглым вечером шрамы заныли сильнее, невольно напоминая об ужасной схватке. Рука потянулась к пострадавшей щеке и вновь погладила онемевшую ткань рубца.

«Неужели это повторится? Или на сей раз будет хуже? Погибну ли я, как Мельнит, в долгих мучениях, а может, чудища мгновенно разорвут меня на тысячи кусков?»

Дракен глухо зарычал из глубины горла.

– Нет, нет и еще раз нет! Теперь я с тобой и не допущу ничего плохого.

Вельдан крепко обняла его изогнутую шею. К чему скрывать свои сомнения от самого близкого друга?

– Ты же слышал, что сказал Сколль. Опять туннели. Как тогда. Ты не сможешь идти за нами.

– Да ладно. – Казарл самодовольно усмехнулся. – Я уж потолковал на этот счет с Аморном. Он согласился взять взрыв ной порошок и парочку огненных ружей, с которыми так ловко управляется Кер. Теперь мы расширим любой проход, не приспособленный для созданий вроде меня – красивых, мудрых, приличного размера.

Тут он лукаво покосился на чародейку, и та прыснула со смеху. От сердца у нее отлегло.

– Каз, я тебя просто обожаю.

Дракен круто развернулся и уставился во тьму.

– Кто здесь?

– Прошу прощения. – Из темноты выступил смущенный молодой колдун. – Не хотел вам помешать. Аморн послал за тобой, Вельдан. Советует нам хоть немного набраться сил перед тяжелой дорогой. Все-таки ехать ночь напролет.

Выступать решили в столь поздний час, чтобы достигнуть пределов Каллисиоры к рассвету.

– Кто бы говорил! – рассмеялась девушка. – Можно подумать, это не он целый день трудился, забывая о своих ранах лишь благодаря снадобьям и твоим чудесным способностям!

– Да, я знаю. – Дарк подошел к ней и точно так же облокотился на ограду. – Наш архимаг себя загонит. Я даже не выдержал и прекратил помогать: надеялся, это его образумит. Никаким устройствам и хитростям не заменить целебные процессы, которые происходят в самом теле во время отдыха! А его последняя затея с поездкой в Тиаронд – безумие чистой воды.

– Разумеется. Но, похоже, он уверен, что другого выбора нет. – Девушка пожала плечами. – Мне и самой так кажется. Стоит раз столкнуться с ак'загарами, и любое дело, связанное с ними, становится личным.

– А ты что, тоже?.. – изумился новичок.

– Конечно. – Вельдан притронулась к изуродованному лицу. – Иначе откуда это? – Почему-то с Дарком ей было вовсе несложно обсуждать подобную тему. – Их родина в северном Гариаде, за магическими Завесами. Бывший архимаг послал нас за сведениями: Каза, меня, Элиона и его напарницу Мельнит. – Девушка сглотнула ком, застрявший в горле. – В общем-то я легко отделалась. Мельнит разорвали на куски. А мы, остальные, чудом спаслись. Бедняга Элион до сих пор еще не оправился до конца.

– И вся троица готова рискнуть, вернуться в логово к этим тварям? – восхитился молодой человек. – Сколько же в вас бесстрашия!

Чародейка покраснела, радуясь спасительному покрову сумерек.

– А как насчет тебя? – перевела она разговор, дабы скрыть смущение. – Поймать ак'загара – неслыханный подвиг.

Темный расхохотался.

– Только не рассказывай никому, не то я умру со стыда. Видишь ли, тварь сбила меня с ног и чуть не сожрала, но в этот миг подоспел Сколль и сбил ее камнем. Так что все лавры по праву его. – Он посерьезнел. – Если честно, я уже не чаял выжить.

– Значит, и ты не впервые столкнешься с ними. Но не отказываешься?

Новичок кивнул.

– Как я могу? Это ради всех, кого я оставил в цитадели Аркана. По моей вине у них теперь нет колдуна. Но кто-то должен нести ответственность за этих людей. Наставник и не ожидал от меня ничего иного.

– Грим был старым другом Аморна, да?

– Верно. А меня он любил как сына.

Услышав невысказанную печаль в его голосе, девушка невольно протянула ладонь и коснулась руки собеседника.

– Тяжело терять близких.

Темный решил переменить тему:

– Ты уже пробовала общаться с ак'загаром?

– Нет! – Вельдан пробрал озноб. – Я даже не уверена, что чудища достаточно разумны для этого. Работать или, скажем, охотиться сообща они не умеют – хвала провидению, иначе нам пришлось бы гораздо хуже. С другой стороны, сдается мне, летучие твари – не простые животные. А почему ты спросил? Сам, что ли, пробовал?

– Да. Я приходил сюда раньше. Полагал, общение с ними, избавит нас от многих забот. И кстати, Аморну не потребовалось бы спорить с пеной у рта из-за моего пленника.

– Ну и как, получилось?

– Ничего. Будто ровная, непробиваемая стена. Но не уяснил причину. То ли мозгов ак'загару не хватает, то ли он скрылся от врага, от человека то есть.

– Интересно… – Чародейка задумалась. – Если бы один из такуру присоединился к нам и принял бы его форму – полагаешь, наш приятель стал бы поразговорчивей?

– Прекрасная мысль! – просиял колдун.

Девушка усмехнулась в ответ.

– Нежданное озарение. Заодно поможем архимагу ввести оборотней в Тайный Совет.

– Я, конечно, здесь новичок, но… не понимаю, почему их так… недолюбливают. В Гендивале хватает удивительных и странных существ, так из-за чего сыр-бор? Когда правитель объявил о своем решении, я думал, начнется восстание! Всего лишь еще одна раса, а шума больше, чем с крылатым чудищем.

– Оборотень есть оборотень. Каждому неприятно знать, что за ним исподтишка подглядывают. В прошлом, например, это вызвало немало сплетен, продавались чужие тайны…

– Одно зло порождает другое. Вы не принимаете их, они вредят вам…

– Вот именно. Кергорн обычно использовал такуру как своих лазутчиков, что только закрепило за ними дурную славу, хотя и позволило небольшой колонии поселиться на задворках Гендиваля. Совсем отпустить оборотней на родину кентавр не решался: слишком уж полезны. Так и держал – про запас. Время от времени бросал пришельцам подачки, чтобы не утратить власти окончательно… По-моему, история такуру чересчур печальна и полна несправедливостей.

– Будем надеяться, теперь все переменится. Калевала произнесла сегодня чудесную речь, правда? Как торжественно она поклялась запретить своему народу и самой не превращаться ни в кого другого в пределах общины! Многие крикуны тут же утихомирились.

– Точно. Кергорн и сам частенько прибегал к услугам оборотней, поэтому его сторонникам и возразить-то было не чего.

Дарк повернулся и пристально посмотрел на девушку.

– Может, я лезу не в свои дела, только… По-моему, тебя огорчило прощание с прежним архимагом.

– Еще бы.

В глазах чародейки заблестели слезы. Разлука и впрямь далась ей нелегко. Кергорна и Сивильду Вельдан знала всю жизнь, в каком-то смысле они взрастили и воспитали девушку. И хотя в последнее время отношения осложнились, дочь Аморна не забыла, скольким обязана этой чете. Самым тяжким испытанием стали их отчужденные, неузнающие взгляды, когда архимаг и его супруга спускались к лодке. Как будто бы часть ее сердца уничтожили безвозвратно. Кергорн и Сивильда проведут еще немало счастливых лет на свете, но для Вельдан они навечно ушли в небытие.

Девушка вздохнула.

– Жаль, что мы так и не помирились. Иногда кажется, сама земля здесь пропитана древней ненавистью. Останься оба в поселке – до конца дней не простили бы меня за поддержку Аморна. А тот никогда не забыл бы им суровый приговор, годы изгнания и причастность к гибели моей матери.

Чародейке расхотелось продолжать. Что бы такое придумать?..

– Извини за любопытство, Дарк – твое настоящее имя.

Тот пожал плечами.

– Теперь – да. Я получил его от Грима при посвящении в колдуны и сохраню как память о наставнике, хоть и лишился этого звания, покинув крепость.

Внезапно ак'загар метнулся в сторону говорящих, с шипением и злобным рычанием просунул костлявую лапу меж прутьев решетки и стал клацать когтями в воздухе, пытаясь добраться до людей.

Вельдан с криком отскочила. Затем перевела дух и неловко улыбнулась.

– Старые привычки долго умирают. Вижу ведь, что он в клетке, и все равно как-то не по себе.

– Не ты одна такая, – уныло промолвил новичок. – Архимаг едва уломал чародеев принять это милое создание. Я уже молчу о жителях деревни. Не протестовала только горстка книжных червей, которым наука дороже жизни.

– Аморн умеет убеждать.

– Тайному Совету не осталось другого выбора, вот и все.

– Не скажи, – заспорила девушка. – Он лишь повторил твои слова: знание – сильнейшее оружие. Вот большинство и согласилось, хотя и с понятной неохотой.

– Хорошо, что он сам это сделал, – хмыкнул Дарк. – Из меня бы уже нажарили отбивных. Один афанк чего стоит – опять напугал до полусмерти! Не слишком удачное начало отношений. Верховный чародей готов растерзать меня, дерзкого пришельца, в клочья из-за этой летучей твари.

– Не принимай близко к сердцу. Бастиар сердит вовсе не на тебя и не на чудище. Он лютует потому, что Кергорна выставили из поселка. Но я верю, в глубине души даже афанку ясно: подмена памяти – настоящая милость по сравнению с казнью.

– И что, всякий раз, когда приходит новый архимаг, у вас кипят такие страсти? – полюбопытствовал колдун.

– Конечно же, нет. Но сейчас тяжелое время: знаешь, Завесы рушатся, в мире столько бед… Кергорн всегда призывал нас держаться особняком, но как можно оставаться в стороне от страдальцев? Тут-то и появился Аморн с его запретными идеями и внес в ряды чародеев серьезный раскол.

Вельдан отковыряла от стены кусочек сухого лишайника и тяжко вздохнула.

– Как меня утомили эти вечные споры: обычай или свежие мысли… Вся загвоздка в том, что никто не может сказать, хорош, новый путь или нет, пока не пройдет по нему. А потом уже не повернуть. Как только истина станет доступна каждому, ее не загонишь назад, в привычные рамки. Но сколько же можно прятаться? Взгляни на эти фонари. – Она махнула рукой в направлении ярко освещенного дома. – Внутри у них кристаллы, которыми испокон веков пользовался драконий род. И что же, разрешалось в Гендивале употреблять их? Разумеется, нет. Кергорн и его предшественники даже нас, чародеев, держали в неведении, на самом низком уровне развития. Боялись, что мы начнем зависеть от этих мудреных приспособлений, разучимся работать головой. Аморн чуть не силой вынес лампы из музея, чтобы те послужили для полезного дела – и опять шум, недовольство! То же самое с предложением уничтожить ак'загаров в их логове с помощью взрывного порошка. – Девушка говорила о последней задумке архимага, которой он буквально огорошил Тайный Совет уже под вечер. – Лично я другого выхода не вижу, этот безопаснее всего (впрочем, жаль того беднягу, что пойдет закладывать заряды). Так нет же: послушать афанка, тут тебе сразу конец света и наступит! Ах, если бы с уходом Кергорна утихли все разногласия!

– Полагаешь, у сторонников прежнего архимага есть еще какие-то шансы? Судя по тому, как воинственно настроен афанк…

– Кентавра не вернуть, это точно. А вот найти другого вождя – перед этим они не остановятся.

Девушке вспомнилась фея воздуха, бывшая напарница Кергорна. Кстати, где она пропадает? Вот уж кто заставил бы Аморна всерьез поволноваться!

Собеседники замолчали и обратили взгляды в мерцающую звездную высь. Ночной ветерок рябил гладь озера.

– Прошу прощения за грубое вмешательство, – захихикал Каз – Аморн ищет вас обоих. Все готово к отъезду. Так что поспешите, дорогуша, ты и твой новый дружок, времени у вас в обрез.

Только теперь Вельдан очнулась: дракен же был рядом! Когда он удалился? Почему она не заметила?

– Ты где?

– Я-то? Подумал, что больше не нужен вам, и успел насладиться горячим ужином у камина, от которого ты столь легко мысленно отказалась… – Казарл сделал паузу. Чародейка почувствовала, как он лукаво ухмыляется. – А мне по душе этот парень. Совсем недурное начало, особенно для выходца из Каллисиоры.

Девушка зарделась в темноте ночи.

– Здорово, что он тебе понравился. Мне тоже.

Она тронула собеседника за локоть.

– Пора. Аморн зовет в дорогу.

– Как, уже? – удивился тот. – Вот летит время!

Чародейка тронулась в путь. Молодой человек помедлил.

– Вельдан… По-твоему, я впишусь в вашу команду?

Она шагнула назад и взяла его за руку.

– Впишешься, еще как.

31

ДОРОГА НАЗАД

Аннас не просто боялась Пресвела – она его ненавидела. Он плохо обращался с девочкой, поцарапал ее ножом, ударил бедную Рохаллу, но что хуже всего – забрал малышку от папы.

Плохой дядька, твердила она себе. Плохой. Как те плохие, что убили маму. Некий инстинкт выживания заставил дочь Тормона замереть, затихнуть в седле так, чтобы по возможности этот ужасный человек вовсе забыл про нее. И не делал ей больно.

Время от времени девочка глядела из-под ресниц на Рохаллу. Сама-то она росла среди лошадей и очутилась в седле раньше, чем научилась ходить, а вот у белокурой няньки серьезные неприятности. Мало того, что перепугана – сидит неудобно, поминутно сползает, ногами не держится. Аннас так хотела подсказать Рохалле, в чем ее ошибка, но боялась открыть рот. Вдруг Пресвел рассердится? Только не это! Плохие люди сотворили с мамой нечто очень нехорошее. Нельзя, чтобы похититель повторил то же самое– с доброй девушкой. Или с самой малышкой.

Назойливый дождь сменили крупные, липкие снежинки. Девочка, на которой не было никакой теплой одежды, промокла и мелко затряслась от озноба, а также от слабости, голода, испуга. Если бы папа оказался здесь! Он бы не дал ее в обиду. Где же он? Зачем разрешил плохому человеку увезти свою дочку? Наверное, Тормон уже нагоняет их.

Как ни странно, кроме отца, Аннас очень не хватало сейчас леди Серимы. Пусть она упрямая и чуть-чуть сварливая, зато Пресвел всегда ее слушается. Сказала бы слово – и злодей отпустил бы их.

«Папа приедет. Обязательно приедет. Надо немного потерпеть. Главное – присматривать за Рохаллой и не сердить плохого дядьку. И тогда все будет в порядке».

Лучше бы совсем убежать. Да, это гораздо лучше. Не получается теперь? Ну что ж, Аннас подождет. Она все время будет начеку. И при первой же возможности…

А замысел-то и впрямь удается, радовался Пресвел. Уже вечерело, а никаких следов погони до сих пор не наблюдалось. Он, конечно, не дурак, смекнул, что отец девчонки и горцы не оставят его в покое. Однако где они? Небось далеко позади и не посмеют высунуть носа. Вот бы добраться до туннелей раньше, чем преследователи угадают намерения хитреца! А так и будет. Тогда уж ему никто не страшен: ни дикари, ни торговец, ни даже пресловутые крылатые чудища.

Долины погружались в сумерки. Впереди, в догорающем свете дня вырисовывались очертания скалистых хребтов и средь них гордый, высокий пик Чаикар – главная цель беглеца. Тени сгущались; город приближался с каждой минутой. Бывшего слугу Серимы начало заедать беспокойство. Раз или два до него доносились какие-то резкие крики. Может, ночная птица вылетела на охоту? Или хищник? Полный невежа во всем, что касается дикой природы, Пресвел не сумел бы распознать голос кровожадной летучей твари, тем более что ветер в открытой ложбине свистел все сильнее, заглушая и искажая прочие звуки.

Желанная гора вырастала на глазах. Холмы у подножия сделались круче и острее. Робкий снегопад усилился, но сырые снежинки не лежали на земле, а тут же бесследно таяли в грязи. Тучи нависали все ниже. Дорога терялась во мгле, а зажигать огни преступник не решался. Кони пошатывались от усталости и спотыкались на слякотной тропке. Еще недавно они проделали тот же путь в обратную сторону – но тогда Тормон постоянно давал скакунам передышку, приказывая всем спешиться и вести лошадей под уздцы. Пресвела, удирающего от погони, подобная затея совершенно не привлекала. Однако теперь даже до него потихоньку доходило: так кони долго не протянут. Не пришлось бы окончить путешествие на своих двоих, в любую секунду ожидая с неба летучих охотников! Довольно отрезвляющая мысль.

Вроде бы где-то у пределов Тиаронда беженцам встречалась заброшенная усадьба, а в полях – разбросанные домики пастухов и ремесленников. Сделать остановку? Проклятие, вот не, хотелось бы! Жаль бесценного времени, да и погоня уже, наверное, дышит в спину. Утешало только одно: Тормону и горцам-следопытам тоже пора искать укрытие.

Обогнув холм, Пресвел заметил по левую руку несколько Домишек, прилепившихся на откосе ложбины. Окна чернели, над трубами не вился дымок. Годится. Место ничем не хуже любого другого.

Понукать измученных лошадей взбираться вместе с всадниками вверх по склону – задача не из легких, но карабкаться самому? Нет уж, извините! Обнаружив пустой хлев, путники наконец-то спешились и провели изможденных коней в стойла. Рохалла прихрамывала на ходу и морщилась от боли; тем не менее похититель заставил ее расседлать скакунов и кое-как натереть несчастных животных пучком прокисшей соломы. Сам он довольно стоял рядом, не отнимая ножа от горла ребенка. Затем, оценив прочность привязи, оставил скотину саму искать себе пропитание на полу хлева, грубо подхватил девочку под мышку, вручил Рохалле свои тяжелые седельные сумки и велел идти первой.

В грязном, запущенном жилище пахло сырой плесенью. Не важно, лишь бы стены защитили от крылатых ночных убийц. Бывший слуга Серимы отпустил Аннас, и та бросилась в объятия белокурой девушки.

– Как ты, нормально? – ласково спросила Рохалла.

– Почти что. Мне холодно и хочется кушать.

– Вот вам, – важно изрек мужчина, развязывая сумки. – Еды навалом.

– А как насчет огня? – вполголоса промолвила девушка. – Мы замерзли.

– Перебьетесь, – отрезал преступник.

О чем она думает?! Мечтает, чтобы дым привлек жутких летучих тварей или подал знак обезумевшему от горя папаше? Не дождетесь, леди!

По лицу Рохаллы он видел, что та собиралась возразить, но потом сжала губы и промолчала. Не забыла урок! Пресвел расплылся в ухмылке. Давно нужно было показать ей, кто здесь хозяин, а он-то нюни распускал.

Накормив пленниц, преступник позволил блондинке уложить дочь торговца и лично запер комнату Аннас. Затем, не обращая внимания на жалобы красотки, потащил ее в ближайшую спальню. С самого отъезда из Тиаронда не оставались они наедине – но сегодня же наверстают упущенное. До утра еще долго! Пресвел так и пожирал добычу глазами. Наконец-то, после стольких треволнений, удача сладко улыбалась и подмигивала ему.

Следопыты Кетейна укрылись вместе с лошадьми в просторном, крепком сарае. Оглядывая надежную кладку стен, Серима припомнила подвал старинной крепости, в котором пряталась от крылатых охотников, и вдруг поняла, что у горцев есть хотя бы какая-то надежда выжить в эти страшные времена: ведь камень как строительный материал испокон веков ценился здесь дешевле дерева.

Зажигать огонь на сеновале показалось небезопасно, а потому ночь предстояла долгая и холодная. Хорошо хоть, корма для коней нашлось в избытке. А на верхнем этаже груды соломы и сухого папоротника предоставляли уютную постель всем желающим.

Ужин, как обычно, у каждого был с собой. Выставив караул, воины начали готовиться ко сну. Над молодоженами, конечно же, беззлобно подтрунивали, но Серима лишь отмахивалась от назойливых шутников. Она желала только одного – приникнуть к любимому человеку и забыться, чувствуя тепло его рук. Внезапно ее словно обожгло: Тормон уже никогда не сможет сделать то же самое.

Торговец и слышать не хотел о ночлеге: жарко спорил, кричал, умолял Кетейна, пока Серима не переубедила несчастного, указав ему, как опасна погоня вслепую. Темнота не позволит выследить беглеца. Что, если преследователи собьются с пути или, хуже того, нечаянно наткнутся на преступника, и тот с испуга поубивает заложников? Скрепя безутешное сердце, Тормон поддался на уговоры, однако держался особняком: расседлал сефрийца, да и остался рядом с ним, будто вознамерился провести так всю ночь.

Леди беспомощно смотрела на товарища сверху вниз.

– Знаешь, душа требует пойти к нему и успокоить, – поделилась она с супругом. – Но как? Любые слова пусты и бесполезны. И он, и я понимаем это.

– Тогда лучше я схожу.

Сын вождя поднялся, отряхнул одежду от соломы и листьев и ловко спустился по шаткой лестнице.

Серима изумленно глядела ему вслед. Похоже, горец начал восхищаться статным исполином Тормоном. К немалому ее удивлению, отец Аннас вскоре отозвался, и у мужчин завязался разговор. Снедаемая жгучим любопытством, Серима вовсю напрягала уши, но тщетно: собеседники находились чересчур далеко. И вот, дружески похлопав торговца по плечу, Кетейн отправился обратно! Тормон помедлил, но тоже полез наверх, на кучу папоротника.

– Что ты ему сказал? – зашептала леди, округлив глаза.

– Да так, мужская беседа.

Супруг отвел взор.

– Это о чем же?!

Брови Серимы подпрыгнули до самых волос. Сын Аркана вздохнул.

– Ну ладно. Если тебе и впрямь интересно… – Он развел руками. – Да ничем его сейчас не утешишь! Случись подобное с тобой или нашим ребенком, я бы тоже места себе не находил. Посулить, что все обойдется? Нам-то откуда знать!

– И все же? – не отставала Серима.

– Ну, в общем… – Кетейн окончательно смутился. – Пообещал, что с удовольствием помогу ему завтра найти мерзавца… и убить, как бешеного пса. В которого тот и превратился.

– О, вот как.

Леди словно получила крепкий удар в живот. Ее чуть не стошнило.

Воин тревожно смотрел на бледное лицо любимой.

– Прости. Ты же все понимаешь, верно? Другого выхода нет. Вы столько лет работали бок о бок, дружили… Но прежнего Пресвела, которого ты знала, больше нет. Его место занял убийца и похититель детей. Спусти ему с рук это злодейство, и завтра на месте Рохаллы можешь оказаться ты. А на месте Аннас – наш еще не родившийся малыш. Или еще чей-нибудь.

Серима мотнула головой, прерывисто отдышалась и прижалась щекой к руке супруга.

– Конечно, ты прав, Кетейн. Я с самого начала не верила, что… он… доживет до возвращения в крепость. Но свыкнуться с подобной мыслью очень тяжко. – Глаза наполнили слезы. – И я не могу не оплакивать человека, которого знала прежде! – горько, сдавленно прибавила она.

Горец сжал супругу в объятиях.

– Я не должен был брать тебя. Это все мой эгоизм. Боялся, что потом станешь подозревать мужа в хладнокровном убийстве – и это разрушит нашу близость. Хотел, чтоб ты сама увидела… и никогда не задавалась вопросами.

Серима утерла слезы тыльной стороной ладони.

– Понимаю. Ты снова прав. Хотя от этого мне не легче.

– Жизнь порой жестока. Но в ней всегда есть что-то хорошее. – Воин ласково поцеловал милую в губы. – Давай постараемся заснуть, а? Надеюсь, что завтра все будет кончено.

Бывшая королева Тиаронда устроилась поудобнее. Последним, что она заметила, была одинокая фигура Тормона. Тот сидел на груде сухой травы, обхватив колени руками и устремив невидящий взор в пустоту. Последние сомнения исчезли. Да, они совершают правое дело.

Когда бледный, тоскливый рассвет расплескался над холмами, Рохалла спустилась в кухню и принялась поливать себя ледяной водой. Снова и снова девушка свирепо терла белую кожу щеткой. Боже, если бы смыть воспоминания о гадких прикосновениях! Прошедшая ночь была ужасна. Страшнее всех лет, что горемычная провела, занимаясь позорным ремеслом, чтобы сохранить жизнь родных. Лихие годы научили Рохаллу одному: отстраняться, забывать о том, что прямо сейчас происходит с ее телом. Как бы отвратительно это ни выглядело.

После смерти Дерлы девушка поклялась не ложиться ни с одним мужчиной без любви. И тогда Пресвел взял ее – испуганную, беззащитную – под свою опеку. Кто бы мог подумать, что пройдет время, и именно добровольный заступник вынудит несчастную вновь совершить грех ради спасения не только своей жизни, но и невинной малышки.

Похититель отправился в хлев проверить, в порядке ли кони. Побега Рохаллы злодей не боялся: куда она денется, пока девочка заперта наверху, а ключ у него! Но вот за дверью раздались шаги. Девушка почти мгновенно оделась, не желая опять распалить ненасытного самца видом обнаженной плоти.

Преступник вошел, насвистывая.

– Уже готова? – весело осведомился он.

О небо. Этот безумец настолько жаждет ее благосклонности, что даже не задумывается, каково это – быть с убийцей и мучителем ребенка.

«Нет, он никогда не доверится мне полностью – на это Пресвелу ума достанет, – но если я сумею заморочить, оплести, усыпить его бдительность и вырвать Аннас из хищных лап…»

Рохалла изобразила ослепительную улыбку.

– Только позволь мне покормить девочку и собрать ее в дорогу. Я мигом: жду не дождусь, когда же мы вернемся в Тиаронд!

– А… ну да, разумеется. Возьми ключ.

Поднимаясь по лестнице, девушка думала лишь об одном. Защитить малышку. Чего бы ни стоило: унижений тела, пропащей души – пусть, лишь бы выжила Аннас. Нужно лгать? Тогда она будет лгать до посинения! Только бы жертвы оправдались и подмога подоспела вовремя. Потому что долго несчастным заложникам не продержаться.

А по ту сторону магического барьера горстка всадников решила перевести дух по дороге в Каллисиору. Маленький каменный домик пришелся как нельзя кстати. Близилось утро – промозглое, блеклое, будто бы непогода каким-то образом просачивалась сюда сквозь Завесу. Путешественникам пришлось разложить костры, чтобы насладиться теплом и светом среди хмурого ненастья, а заодно сготовить еду. Ночная поездка утомила всех.

Тулак расхаживала меж огнями, наблюдая за товарищами. Кто-то проверял оружие и сбрую, кто-то негромко беседовал, стараясь взять от короткого привала все, что можно. Блейд – Аморн, поправила себя старуха – тронулся в путь собственной персоной, оставил страховитого Маскулу вместо себя во главе Тайного Совета. Теперь архимаг находился в домике; новый рекрут по имени Дарк осматривал его раны; Вельдан, хоть и сердилась на отца за опрометчивое решение, все же была рядом с ним. И, без сомнения, дракен всюду следовал за хозяйкой, словно тень. Внутри он, разумеется, не поместился бы, но зато уселся у самой стены, верно ожидая напарницу.