— Начинай, — бросил он коротко.
— Погибший воин умер, как подобает воину и предстанет перед судом Всевышнего, вознесясь с дымом погребального костра. Да сбудется воля Всевышнего. — Купец, держа в руке факел, подошел к костру, на вершине которого покоилось тело Литара. Облитые маслом ветки сразу вспыхнули и через несколько минут огромные клубы черного дыма понесли душу воина на небо.
— Как долго будет длиться траур? — поинтересовался Владислав у стоящего рядом человека.
Тот, глядя на костер, ответил:
— Две недели, а дальше, как решат родственники невесты. — Потом помолчав добавил, — Только теперь у бедной Лин женихов не будет. Наверное, Всевышний не желает ее счастья.
— Ну, это мы еще посмотрим, — насупился Владислав.
Лин в этот день из шатра не выходила. На следующий день караван тронулся в путь. Как только спутники оказались в долине, со всей округи начали стекаться люди. Известие о возвращении наследного монарха уже облетела окрестности и крестьяне спешили посмотреть на вернувшегося короля.
* * *
В этот раз Алдан начал свое правление уверенно. Он дружелюбно относился к Владиславу, но теперь все решал сам. Время, проведенное на Земле, не прошло для него даром. Он уяснил, что Владислав — человек хоть и из огромного могущественного королевства, но все же человек, да Владислав и не пытался вмешиваться в дела нового короля. Сейчас он молча обдумывал все происходящее.
— Ай да Шеклен, — думал Владислав, покачиваясь в седле скакуна и поглядывая наверх, где кружил айор. — Старичок-боровичок, а рука ведь не дрогнула…
Когда караван добрался до Стензера, чудесная новость о возвращении короля Стензера, молодого Алдана уже облетела все королевство. Владислав со дня смерти Литара не видел Лин, зато ее сводный брат всегда был рядом.
Однажды вечером, когда караван у стен Стензера встречала ликующая толпа, он вдруг вспомнил, как Владислав когда-то поймал его за руку, но не выдал страже, а отвел домой.
— А мать-то как? — спросил Владислав, думая только об одном, как бы увидеть Лин.
— Мать умерла во время большого исхода, — ответил тот. — Когда мы перебирались через горы, она простыла и через два месяца болезни умерла. С тех пор Лин стала хозяйкой в доме. Отец дал обет: не жениться второй раз, пока не выдаст замуж дочь.
Владислав наконец решился. Он расстегнул рубаху на груди снял шнурок с кристаллом и протянул его спутнику.
— Передай его сестре, — попросил он. — И скажи, что я… — он замялся.
— Я знаю, — улыбнулся воин. — Сестренка много лет ждала тебя. Я передам ей талисман, который вернул тебя на Акаву, а тебе лучше бы поговорить с отцом. Лин любит отца и не пойдет против его воли.
— Ну что ж, с отцом так с отцом, — согласился Владислав. — Через три дня кончается траур и я попробую с ним поговорить.
XXI
Бывший ремесленник, а теперь преуспевающий купец, был родом из другого королевства, из Какура, из города Мартолл, но с тех пор как война за Акаву закончилась, его дела пошли в гору и он перебрался в Стензер. Очень много людей, прежде всего мужчин, полегло в битвах и на улицах городов можно было видеть так много женщин, как никогда ранее. Женщины взвалили на себя бремя восстановления нормальной мирной жизни. Жизнь брала свое. Подрастало новое поколение, но из старших поколений, мужчин осталось немного, и женщины постепенно взвалили на себя многое из того, что прежде считалось прерогативой сильного пола.
Уже не раз купцу делались намеки, что та или иная вдовушка не прочь выйти замуж, но Стор твердо держался данного себе слова. Он любил дочь, хотя все чаще вздыхал по ночам. Судьба явно не благоволила к нему. Лин уже исполнилось девятнадцать и он очень надеялся на скорую свадьбу с Литаром, но теперь, когда уже второй жених погиб, люди стали сторониться его дочери. Поговаривали, что над ней висит злой рок проклятья Саюка. Тем более, что недостатка в молодых женщинах здесь не было.
Стор вздохнул и взглянул в окно. Уже смеркалось.
— Еще год и ее, эту жемчужину, никто не возьмет. — Он встал и прошелся по комнате.
Потом подошел к окну. Слуги внизу разгружали тюки с материей. Увидев, что один из них оступился и уронил тюк на землю, Стор высунулся в окно и сварливо заорал:
— Ах ты, бездельник! Хозяйское добро портить! Видит Всевышний, я тебя уже предупреждал, но если еще раз увижу такое, вышвырну на улицу побираться. — Все еще возмущенный он отошел от окна.
— Куда Пиор смотрит, — ворчал он, усаживаясь в набитое конским волосом кресло. — Все приходится самому. За этими лентяями нужен глаз да глаз.
Слуги во дворе подняли упавший тюк ткани.
— Чего это сегодня старик разбушевался? — худой, обнаженный до пояса слуга вытер пот со лба. — Да и Пиор куда-то подевался.
— А он чует, когда хозяин не в духе, — ухмыльнулся напарник в холщовой рубахе. — У хозяина-то дочь на выданье, да женихов нету. Кто же рискнет теперь судьбу испытывать. — Он хихикнул.
— Что ты сказал? — Резкий юношеский голос заставил работников обернуться. В дверях склада, постукивая нагайкой по сапогу, стоял Грэг.
— Да ведь на каждый роток не накинешь платок, — сдерзил тот, что был в рубахе.
Молодой воин одним прыжком оказался рядом и сгреб наглеца за грудки.
— Ах ты, шакал, — процедил он сквозь зубы. — Кусаешь руку, тебя кормящую!
— Так я… — нерешительно начал испуганный работник.
— Запомни… Лин выйдет замуж и не за кого попало. — Грэг отолкнул слугу так, что тот упал, развалив сложенные штабелями тюки, и с силой хлестнув плеткой по косяку двери, вышел наружу.
— При этом не поболтаешь, — полуголый слуга проводил хозяйского сына взглядом. — Это тебе не старик.
Все знали отходчивый характер хозяина и не боялись его, но вот молодого Грэга побаивались.
— Вот жизнь-то начнется, когда хозяин помрет, — буркнул работник, поднимаясь с земли.
* * *
— Все, решено, — Стор встал с кресла. — Поведу следующий караван на север. Там и мужчин молодых побольше, да и о проклятьи Саюка там не слышали! Эй, Пиор! Чтоб тебя!… Ты куда, старый ишак, подевался! — заорал он во всю глотку.
— Я здесь, хозяин. — Тщедушный управляющий заискивающе подбежал к купцу. — Какие приказания будут?
— Ты что, старая лиса, за слугами не смотришь? Смотри у меня! — Купец поднес кулак в носу управляющего. — Потом, слегка понизив голос, добавил: — Через месяц поведем караван на север. Мне нужен хороший проводник. Знаешь кого-нибудь?
Пиор почесал в затылке.
— У купца Сивера-красноглазого, должны быть проводники. Он три месяца как оттуда. Может, сманить кого?
— Это твое дело, как ты проводника найдешь, — грубо оборвал его Стор… — Не за то я тебе деньги плачу, чтобы самому все делать. Иди с глаз моих, бездельник! — Он притопнул ногой.
Сгорбленный управляющий выскочил за дверь и вскоре с улицы донеслись его окрики на нерадивых рабочих. Слушая визгливый фальцет, купец немного успокоился. Еще три дня и траур кончится, тогда и торговлю начнем.
Он вспомнил, как Тамыр, первый жених Лин, увидел ее на рынке и уже на следующий день отец парня прислал сватов.
— Надо свадебные дары вернуть родственникам Литара, — вздохнул он, снова возвращаясь к печальной теме.
Лин всегда была красивой, стройной, большеглазой девушкой с густой копной черных волос. Вся в мать. Многие мужчины заглядывались на нее, но девушка никого не замечала, однако два с половиной года назад, когда Лин исполнилось семнадцать, к ней посватался Саюк, будь трижды проклято это исчадие ада, и девушка, не раздумывая, отказала. Стор неволить дочь не стал. Ему и самому был не по нраву этот самоуверенный наглец, отсидевшийся где-то во время войны, а потом заявивший, что после исчезновения Алдана он единственный, кто имеет право на престол Стензера. Дескать, бабака его когда-то была наложницей деда Алдана и в его жилах течет королевская кровь. Нашлись люди, которые пошли за ним — такие же мелкие, завистливые люди. Однако, старейшины не согласились с его доводами и тогда Саюк попытался захватить власть силой.
Заговор был раскрыт и преступник скрылся в горах. С тех пор злой рок преследовал Лин. Год назад погиб от рук злодеев Тамыр, а теперь вот и Литар покинул мир, так и не успев жениться.
Стор вздрогнул, услышав крик дочери. Прихрамывая, давал знать о себе старый перелом, Стор поспешил на половину дома, где заправляла девушка.
— Что случилось? — спросил он с порога, увидев Грэга и Лин.
Сын, улыбаясь, повернулся к отцу.
— Все нормально, отец, я думаю, проклятье Саюка снято. — Он быстро вышел из комнаты.
Грэг не был родным сыном купца. Стор подобрал его маленьким, когда умерли его родители и с тех пор считал его сыном.
Лин с сияющими глазами, стояла, что-то зажав в кулачке.
— Что это у тебя, дочь? — поинтересовался отец.
— Это? — Лин подняла руку, показав зажатый в ладошке кристалл. — Это мой талисман. Я потеряла его, когда была маленькой, а вот Грэг нашел его… — И она, покраснев, выскочила из комнаты. Стор проводил ее взглядом.
— Ну совсем как ребенок, — подумал он. — Даже когда объявился второй жених, Лин хотя и не сопротивлялась, но и не выказывала никаких следов радости. — Он вздохнул, снова вспоминая Огалу. — Совсем как мать, то держит сердце на замке, а то вдруг кричит от радости, получив в подарок стекляшку. Ах, эти женщины, — Стор, покряхтывая, поднимался в свою спальню. — Золото Тамыра и Литара оставили ее равнодушной, она даже не притронулась к подаркам, а сейчас… Вот поди ж ты…
Уже ложась в постель, он вспомнил слова сына: "Я думаю, проклятье Саюка снято".
— Хм, интересно, что Грэг этим хотел сказать? Надо будет с ним завтра поговорить, — думал отец, засыпая.
XXII
Владислав вызвался сопровождать отряд Алдана в горы. Лазутчики донесли, где сейчас должен прятаться Саюк и молодой король тотчас решил покончить с разбойниками. Раньше в этих горах водились айоры и зачастую даже мирные караваны не могли пройти горными тропами, а сейчас это место облюбовал разбойник Саюк. Уничтожить банду предателя для Алдана было делом чести и не только. Узнав о попытке Саюка захватить трон его предков, трон, принадлежащий ему по праву рождения, король решил немедля наказать наглеца. Старейшины отговаривали его:
— Подождем до холодов. Зимой горы покроются снегом, — уговаривали они, — и Саюк будет вынужден спуститься вниз: туда, где тепло и есть пища.
— А если он спустится не сюда, а по другую сторону гор? — возразил Алдан. — Нет, если мы сейчас это не сделаем, он прольет еще много крови.
Владислав прекрасно понимал, что молодым монархом движет еще и скрытое стремление обезопасить трон от посягательств самозванца. Они с Глуком охотно вызвались помочь королю выловить разбойников, терроризирущих население. На разных планетах время текло поразному. С тех пор, как Алдан исчез, на Акаве прошло уже семь лет, а молодой король стал старше всего на два года. Свита сопровождающих поглядывала на шестнадцатилетнего короля, дивясь, как двадцатиоднолетний, по их подсчетам, король мог остаться на вид шестнадцатилетним юношей. Но люди здесь рано начинали взрослую жизнь и будь Алдану все еще четырнадцать, все равно никто бы не решился оспаривать его права. Надеясь, что с возвращением короля прекратятся раздоры и беспорядки, придворная знать дружно сплотилась вокруг юного монарха.
Сейчас, сидя в седле, агент наблюдал за Глуком. По одному ему понятному рисунку полета он читал, что видит айор. Алдан, гарцуя на горячем вороном, поглядывал то на небо, где кружил айор, то на молодых воинов, пытающихся показать свою удаль перед королем. Пожилые, более опытные воины только посмеивались, прекрасно зная, что удаль проверяется не перед королем на лихом скакуне, а в бою и часто за нее приходится платить кровью, а то и жизнью.
Утром третьего дня отряд двинулся цепочкой поднимаясь в горы. Глук вдруг взмыл в небо свечой и начал опускаться вниз по спирали. Владислав, наблюдая за его полетом, обратился к королю:
— Алдан! Глук видит людей с оружием к северо-востоку от нас примерно тридцать-сорок человек, но туда на лошадях не проехать.
— Ты как с королем разговариваешь?! - зашипел было на него молодой дворянин, но монарх остановил его движением руки.
Один из придворных, постарше, из тех, кто уже знал Владислава, крупом коня оттеснил невежу в сторону, тихо объясняя ему, что этот гость при дворе короля имеет особый статус.
— Станем здесь лагерем, — Алдан бросил поводья подбежавшему слуге.
Люди спешились и занялись обустройством временного лагеря. Оставив для охраны лошадей с десяток человек, отряд двинулся в горы, карабкаясь по узким тропам к тому месту, где засели разбойники банды Саюка. Часть отряда отделилась и пошла в обход, отрезая бандитам путь к отступлению.
К вечеру ничего не подозревающие разбойники оказались в ловушке. Прилетевший Глук сообщил, что второй отряд уже расположился в засаде. Лежа на верхушке утеса, Алдан вместе с Владиславом и еще двумя солдатами, имевшими навык боя в горной местности, внимательно изучал обстановку внизу, в лучах заходящего солнца. Горный кряж отбрасывал глубокую тень и если бы не зоркий глаз айора, хорошо знавшего этот перевал, люди бы ни за что не заметили спрятанного в горах укрепленного лагеря бандитов.
— Утром начнем, — Алдан начал спускаться вниз.
— Подожди, король! — остановил его Владислав. — Ты хочешь штурмовать их лагерь в лоб? Так ты положишь людей, но лагерь не возьмешь. Они же там настоящую крепость соорудили. Послушай-ка лучше, что я думаю. — Он взял короля под локоть и отвел в сторону.
* * *
Утром, едва солнце осветило вершины горных хребтов, несколько человек, спрятав оружие, взвалили на плечи тюки, набитые сухой травой и направились вниз по тропе, стараясь шуметь как можно больше.
Еще несколько человек, нарядившись женщинами, шли налегке. Узкая тропа, петляя, спускалась вниз, проходя совсем рядом с пещерами, где оборудовали свою крепость разбойники. До осиного гнезда уже оставалось не более пятисот метров, когда с криком и диким гиканьем орава бандитов высыпала на дорогу, перекрывая импровизированному каравану путь. Три десятка человек, изображавших караван, засуетились и в панике побежали обратно. Разбойники, видя что добыча уходит, бросились в погоню. Их оказалось почти вдвое больше, чем сумел разглядеть Глук. Бежали они налегке, держа в руках только мечи и легкие сабли. Люди из «каравана» убегали значительно медленнее, пытаясь спасти свой «бесценный» груз.
Они были уже метрах в трехстах от основной засады, где Алдан нетерпеливо сжимал рукоять меча, когда расстояние между ними и разбойниками сократилось до пятидесяти метров. Дальше нужно было подниматься вверх по склону и люди каравана начали в панике бросать свои тюки на землю к великой радости преследователей. В этот момент беззащитные жертвы вдруг преобразились и, выхватив из тюков спрятанные туда мечи, повернулись лицом к разбойникам.
Люди Саюка, после секундного замешательства, яростно бросились вперед. Численное превосходство все равно было на их стороне.
Зазвенели мечи. Сталь высекала искры. Разбойники, наседая, начали окружать свои жертвы, предвкушая скорую победу, когда внезапно затрубил рог и сверху на разбойников бросились солдаты короля. Бандиты слишком поздно заметили западню и теперь значительная их часть оказалась зажатой с двух сторон. Однако десятка два головорезов со всех ног кинулись назад, спасая свои трусливые жизни. Лучники Алдана натянули тетивы и стрелы, звонко тренькнув, понеслись быстрее ветра, догоняя свои жертвы. До пещер добралось не более дюжины бандитов.
Никто, кроме Глука, не заметил, как из пещеры, как только стало ясно, что это ловушка, выскочил небольшой отряд из пяти всадников и на полном скаку скрылся за поворотом извилистой дороги.
Айор тотчас же спикировал вниз, чтобы предупредить людей, стоящих в засаде на тропе, выходящей из этой небольшой долины.
Вскоре бой закончился. Окруженные со всех сторон бандиты, один за другим бросали оружие, понимая, что сопротивление бесполезно и сдавались на милость победителя. Связав разбойников, небольшая армия Алдана направилась к пещерам, где отсиживались последние бандиты.
На осаждающих посыпались стрелы и камни. Солдаты отступили и, прикрывшись щитами, начали готовить штурм. Через несколько минут, обмотанные паклей и пропитанные горящим маслом стрелы, полетели в пещеры. Все новые и новые факелы залетали внутрь и скоро оттуда повалил густой черный дым. Несколько разбойников выскочили наружу, пытаясь выбросить горящую паклю из своих убежищ, но тут же свалились, утыканные стрелами, словно дикобразы. Через два часа все было кончено. Оставшиеся в живых пятеро разбойников, кашляя и вытирая слезы, выползли наружу. Когда дым немного рассеялся, солдаты обыскали их берлогу и вынесли оттуда еще три трупа.
Осмотрев пленных, Алдану доложили, что Саюка нет ни среди мертвых, ни среди пленных.
— Куда он мог подеваться? — Король нервно сжимал окровавленный меч.
— Сейчас узнаем. — Владислав кивнул в сторону спускающегося вниз с добычей в руках, айора. Воины подбежали к Глуку и скрутили все еще сопротивляющегося пленника.
— Пять человек на лошадях ускакали по тропе, пытаясь уйти от твоего гнева, король, — пояснил айор. — Сидящие в засаде, одного убили и поймали троих живьем, но вот этому, — он показал на раненного стрелой в плечо разбойника, — удалось проскочить. Я снял его с коня и принес сюда. — Он привычным жестом обернул крылья вокруг тела и замолчал.
— Ну что, Саюк? — Алдан кончиком меча поднял подбородок бандита вверх. — Ты хотел сидеть высоко, я уважу твое желание. Ты будешь долго сидеть и очень высоко.
Он окинул взглядом две дюжины разбойников, стоящих на коленях.
— Повесить всех вон там, на ядовитой яблоне, чтобы все видели и знали, как скор суд короля Стензера. А этого на кол. — Он показал на вершину скалы, где росло несколько ядовитых плодоносов и, не слушая криков осужденных, не оборачиваясь, пошел назад.
* * *
На обратном пути Владислав выбрал наконец время и обратился с просьбой к королю:
— Алдан, — попросил он, — король Стензера, окажи мне милость, отдай мне в жены Лин, дочь купца Стора. Если ты пошлешь сватов, он не посмеет отказать.
— Ну что ты, Владислав, — ответил Алдан, улыбаясь от необычности просьбы. — Я отдам тебе в жены любую девушку королевства. Если хочешь Лин, бери Лин, даже если мне придется повесить ее отца на собственных воротах.
— Нет, нет, — поспешил охладить его пыл Владислав. — В этом нет нужды. Я думаю, твоего слова будет достаточно, чтобы он согласился.
* * *
Громко хлопнула дверь и кто-то торопливо пробежал по коридору, топая каблуками. Стор открыл глаза. С утра у него было плохое настроение и хотя он уже полчаса не спал, вставать ему не хотелось. Сейчас у купца появилась хорошая возможность сорвать злость на нерадивом слуге. Он сел на кровати, свесив босые ноги и раздумывая, с чего начать. Опять болела нога. Прошло уже почти восемь лет, но каждый раз старый перелом начинал болеть, чувствуя приближение дождя, а в Стензере в отличие от Какура, дожди были не редкостью. Прихрамывая и шлепая по деревянному полу босыми ногами, купец подошел к окну, выходящему в сторону речной пристани.
— С чего бы это? — думал он. — Опять этот странный сон.
Всю ночь он пытался выйти из здания наружу. Огромное здание в несколько этажей. Если он пытался подняться по лестнице вверх, вдруг оказывалось, что где-нибудь часть лестницы отсутствовала, образуя провал шириной в полтора-два метра или еще хуже, вдруг упиралась в потолок и продолжалась с другой стороны. Во многих местах у лестницы отсутствовали перила. Если же он пытался спуститься вниз, то оказывался в сыром земельном подвале и путь, ведущий на другую половину к выходу часто оказывался засыпан землей, а местами высота потолка в подвале не превышала двух локтей. Как и всегда в таких случаях Стор просыпался в плохом настроении. В такие дни его все раздражало и слуги, особенно управляющий, старались особо не попадаться ему на глаза. По коридору снова кто-то пробежал, громко топая. Послышались уверенные твердые шаги и в дверь резко постучали.
— Чего надо? — рыкнул Стор. — Он направился к двери, грозно сдвинув брови. Дверь открылась без разрешения, что окончательно вывело старика из себя.
Увидев на пороге улыбающегося сына, Стор сдержал готовое уже сорваться с языка ругательство.
— Отец! — Грэг кинулся к стулу с одеждой. — Отец, одевайся скорей. Королевская стража у ворот. — Словно в ответ на его слова, внизу громко застучали в ворота, всполошив собак.
У старика подкосились ноги. Сын подхватил его и бережно усадил на кровать.
— Давай одеваться! — Он схватил одежду в охапку.
— Чему же ты радуешься, сукин ты сын? — опомнился наконец купец.
— Успокойся, отец, — сын слегка понизил голос. — Это стража королевских сватов. — Он снова хитро прищурился.
— Ко…ко… — от неожиданной вести старик начал заикаться. — Как королевских сватов?! - выпалил он наконец. — Ох, батюшки, что же это делается? Неужели сам король сватов заслал. Он же молод еще.
— Он не для себя, отец, — успокоил его сын, напяливая на старика праздничный халат.
— Так… — еще больше ратерялся купец. — Так для кого же?
— Увидишь, отец. — Грэг схватил сапоги и опустился возле отца на одно колено. — Ты его знаешь, отец, — продолжал он. — За такого и дочь отдать не зазорно, это тебе не купеческий сын…
Себя он, однако, с сыном купца не отождествлял, не без основания считая себя воином.
* * *
В широко распахнутые ворота попарно въехало с десяток всадников. Хорошо вооруженные, с пиками наперевес, они остановились у самого крылечка, оттеснив в сторону слуг. Подняв копья вверх, гости расступились, освобождая проход.
Еще четыре всадника въехали на покрытых раскрашенными попонами конях. Один из них, развернув свиток с королевской печатью, не слезая с коня начал читать, грозно поглядывая то на обомлевшего от такой чести купца, то на текст королевской грамоты.
— Облеченные королевской властью, мы, наследный король юго-западного королевства Стензер — Алдан Второй, имеем честь просить для друга нашего и друга королевства нашего, оказавшего нам неоценимые услуги, руки дочери купца первой гильдии Стора Иведа — Лин. Сим утверждается воля короля. — Соскочив с коня, он взбежал на крылечко, вручив грамоту едва стоящему на ногах от счастья купцу.
— Так я что ж, — промямлил обомлевший старик, — я-то ничего, только дочь свою неволить не буду. Ну-ка, зови сюда дочь, — обратился он к ключнице, боязливо выглядывающей из-за двери. — Куда она, вертихвостка, запропастилась?
Старуха мигом исчезла и через минуту на крылечко, опустив глаза, неохотно ступая, вышла Лин.
— Дочь купца Стора Иведа — Лин, — обратился к ней посыльный, — спрашиваю тебя, согласна ли ты исполнить волю короля Стензера?
— Я, — Лин опустила голову, из глаз ее капали слезы. — Я…, как папенька скажет.
— Согласна она, согласна! — замахал руками купец.
— Примите подарки сватов королевских, — напыжившись заявил посол.
Он моргнул своим людям и шесть пар носильщиков внесли сундуки, набитые драгоценной утварью. Затрубили рога и во двор, на коне, накрытый черной тканью, въехал Всадник. Двое слуг вели его коня под уздцы.
— Ну что ж! — посол возвысил голос. — Объявляю волю короля Стензера, Алдана Второго, свершившейся.
Владислав сдернул ткань с головы. По рядам слуг и работников, а также по толпе зевак, уже собравшейся за воротами пронесся вздох изумления. Владислав сидел на белом жеребце в позолоченных доспехах и, оглядываясь, искал глазами Лин. Девушка несмело подняла глаза и, встретившись взглядом с Владиславом, вскрикнув, убежала в дом. Бабка кинулась следом утешать невесту, а Владислав, соскочив с коня, поклонился купцу. Старик открыл рот, пытаясь что-то сказать и вдруг сам бросился на колени.
— Гости вы дорогие… — бормотал он. — Да что же вы здесь… прошу в дом, гости дорогие. Мне, недостойному… честь такая…
Он продолжал бормотать, но Владислав поднял его с колен и, обняв, проводил в дом. Сваты, побросав поводья подбежавшим слугам, важно пошли следом.
— За стол прошу, гости дорогие, — продолжал причитать купец. — Честь мне выпала высокая, сватов королевских принимать. За стол прошу… чем богаты…
Он вдруг зыркнул на челядь и те, словно опомнившись, забегали, накрывая в большом зале на стол.
Застолье продолжалось до вечера. Довольный Стор велел поставить бочонок вина для слуг и почетного караула во дворе, да еще два за воротами для всех желающих.
— Пейте за здоровье молодых, — приговаривал он.
Владислав, сидя за столом, постоянно оглядывался, но девушки нигде не было видно. Она заперлась в своей комнате и рыдала то ли от счастья, то ли от горя, несмотря на все утешения старухи-ключницы.
Расходились далеко за полночь. О свадьбе уговорились через месяц. Владислав смутно помнил, как добрался до своих комнат во дворце. Наутро он долго не мог сообразить, где находится и только воспользовавшись своей аптечкой, начал понемногу приходить в себя. Алдан, оторвавшись от своих дел, заглянул после обеда к своему почетному гостю и хотя уже знал все подробности, из вежливости снова расспросил его обо всем.
— Вот и хорошо, — сказал он, — тебе нужен свой дом, куда бы ты мог привести молодую жену. — Он хлопнул в ладоши и распорядился подыскать недалеко от дворца место, где бы можно было построить дом для своего гостя и друга. Владислав попытался возражать, объясняя, что дом его — это крейсер и долго он не может оставаться на Акаве, но молодой король и слышать ничего не хотел.
— Когда будешь прилетать, — пояснил он, — будешь жить здесь.
Убедившись, что молодого упрямца не переспоришь, агент махнул рукой. После ухода коронованной особы, он вышел на улицу. Где айор, никто ему не мог объяснить, однако к вечеру тот объявился сам. Он целыми днями пропадал в горах, пытаясь найти и оживить установки, когда-то связывающие Акаву с его родной планетой, но все безрезультатно. Узнав, что близится свадьба, Глук помрачнел и на целый день замолчал, а на следующий день снова превратился в прежнего немногословного и чуть ироничного айора. Владислав тогда объяснил это тем, что летун очень одинок, поскольку потерял своих сородичей. Истинную причину недовольства айора он узнал только несколько лет спустя. Как однажды рассказала Эстер, он был в нее влюблен и не мог смириться с ее замужеством, надеясь, что между ней и Владиславом еще не все кончено. Узнав-же о скорой свадьбе Владислава Раденко и Лин, он понял, что замужество Эстер, не политическая игра. Обо всем этом агент узнал позже, а сейчас он всецело отдавался подготовке к свадьбе.
Многие люди приходили, добровольно принимая участие в строительстве дома так, что ко дню свадьбы его дом в три этажа, красовался, украшенный гирляндами живых цветов. Алдан настоял на том, чтобы свадебный пир справляли во дворце. Огромный сюрприз Владиславу устроили друзья. Глук предупредил Эстер, и она, собрав всех, внезапно заявилась на скуттере прямо ко дню венчания. До вечера молодоженов мучали свадебными обрядами, оставив их в покое только ночью, а на следующее утро пир вспыхнул с новой силой. Лин вся светилась от счастья. Владислав тоже не мог оставаться равнодушным, когда видел молодую жену. И хотя он себя всегда считал волком-одиночкой, с превеликим удивлением он отметил, что ему нравится семейная жизнь, во всяком случае в определенных ее проявлениях. Через неделю после свадьбы он впервые осторожно заговорил о необходимости возвращения на службу. Лин на удивление легко согласилась. Она целыми днями ластилась к мужу, как кошка, и не собиралась выпускать свою добычу из коготков.
Еще через три дня Владислав и Лин, взяв с собой Грэга и еще пару вооруженных слуг, направились в горы, туда, где около старой базы стояла замаскированная «Ирга». Короткое трехдневное путешествие закончилось без проблем. Попрощавшись с друзьями Владислав ждал, обернувшись на пороге, когда его жена простится с братьями.
Два младших брата-близнеца Терт и Кларт тоже были здесь. Они догнали маленький отряд через два часа после отбытия из Стензера.
— Ох и влетит же вам от отца, — всю дорогу подтрунивал над насупившимися близнецами старший брат.
Последним, когда Лин была уже на борту, прилетел Глук. Он заявил, что здесь ему делать больше нечего и он летит на землю.
Обрадованный Владислав пожал руку друга. Слуги затаскивали наверх тюки с украшениями и нарядами девушки. Владислав отказался брать с собой какие бы то ни было вещи, но отказаться от подарка Алдана — позолоченных доспехов, он не посмел.
Пришлось брать с собой и несколько весьма объемных тюков с нарядами для Лин. Близнецы, пока слуги грузили вещи на корабль, лазили по «Ирге», постоянно обо всем распрашивая. Они никак не могли уяснить себе, как такой огромный и довольно странный дом может летать да еще и до звезд. Владислав попрощался еще раз с Эстер со Святославом, со Степаном, с ханом Свичаром, и с Грэгом и его младшими братьями. Они уже направились вниз по склону горы, где их поджидал скуттер и лошади вместе со слугами купца.
— Увидимся в следующий раз, — крикнул он им вслед. — Все равно я обещал привозить Лин домой время от времени. — Правда, для этого ему предстояло выбить специальное разрешение.
Планета все еще находилась под охраной, а представителем земной федерации теперь была Эстер.
Подождав, пока маленький отряд скроется за ближайшим утесом, он задраил наконец, люк и, плюхнувшись в кресло, повернулся к молодой жене и Глуку, устроившимся рядом. Айор, как всегда, выглядел спокойным, а Лин разбирало любопытство. Она вся подобралась в ожидании новых неизведанных ощущений. Ее и без того большие черные глаза сейчас стали совсем огромными. Она тихонько взвизгнула то ли от испуга, то ли от восторга, когда «Ирга» вырвалась за пределы атмосферы и Владислав включил обзорные экраны.
