— Когда я корабль Козалака искал, — начал свои объяснения Ворчун, — пролетал над одним из таких кораблей со включенным сканером. У них на кораблях стоят… антигравы.
— Что?! - подпрыгнул Владислав от шокирующей новости. — Ты уверен?
— Абсолютно, — кивнул головой андроид. — А четыре электрогенератора по бортам обеспечивают их электричеством. Вот только как им удалось построить антигравы и почему они используют их только на кораблях. О электрогенераторах могу сказать то же самое.
— Ксилл, — Владислав задумчиво потер подбородок. — Значит, на планете есть ксилл? Без ксилла ни один антиграв работать не может. Итак, или на планете есть ксилл и технологии его извлечения, либо у них есть какие-то пути, чтобы его доставать.
— А может быть, как на Акаве? — предположил Ворчун. — Может, это Козалак им сюда антигравов натаскал?
— Нет, исключено, — отрицательно мотнул головой Владислав. — Сколько на планете кораблей, знаешь? И потом, если я правильно понял, население пользуется кораблями уже сотни лет. Тут что-то другое. — Он задумался, глядя невидящим взглядом на долину, где уже затихала битва.
Ксилл — этот странный минерал чудовищной энергоемкости, в его мире был обнаружен только на двух планетах в количестве, дающим рентабельную добычу. Обе планеты из созвездия Лебедя были необитаемы. Одна из них имела ядовитую атмосферу, другая не имела атмосферы вовсе. Один килограмм ксилла мог обеспечивать огромный город энергией на протяжении пятисот лет. Небольшие ксилловые стержни, с палец величиной, обеспечивали работу антигравов на протяжении доброй тысячи лет по оценкам ученых. Проверить это не представлялось возможным, т. к. человечество знало ксилл только триста лет, но уже за это время дважды вспыхивали кровопролитные войны за право обладания рудниками. Первая война между земной федерацией и новыми колониями. Правда, длилась она недолго и здравый смысл возобладал над политическими амбициями. Колонии получили свою долю на рудниках, куда со всех галактик свозили преступников. Жить на этих планетах можно было только под куполами, что и превращало их в самую надежную тюрьму. Вторая война произошла относительно недавно между людьми и муравьиными и земля сумела отстоять свои источники энергии. Самое интересное в ксилле было то, что он был относительно взрывобезопасен. Для цепной реакции нужно было несколько десятков тон чистого минерала сжать до двухсот атмосфер. И это при том, что его энергоемкость в миллионы раз превосходила энергоемкость урана или плутония. Как спичка уступает атомной бомбе, так и расщепляющиеся материалы уступали ксиллу. Звук рога вывел его из задумчивости. Санитарные команды уносили раненых и глашатай готовился объявить город-победитель.
С десяток человек устанавливали крытую повозку, где фотограф уже колдовал над серебрянным блюдом, собираясь увековечить батальную сцену. Гужевой транспорт на этой планете отсутствовал за неимением тягловых животных, а воздушные корабли были единственным средством передвижения и сообщения между континентами. Владислав снова вернулся к теме происхождения ксилла на планете.
— Крути, не крути, но разгадка, по-моему, кроется в "Звездном изгнаннике", — повернулся он к Ворчуну. — С одной стороны они, — он кивнул в сторону людей, — делают вид, что это миф. А с другой, имеют право убивать любого, кто по их мнению может нести, пусть даже скрытую угрозу самому существованию храма. Не в нем ли весь секрет? Узнать это можно, только побывав там. — Он поднялся. — Как у тебя с гравитонами дела обстоят?
— Корабль готов к испытаниям. — Ворчун тоже поднялся. — Я буду на орбите над вами и если возникнет нужда, за пять минут нарисуюсь. — Сгорбившись, старик заковылял прочь.
— Ну и жаргон у тебя, Ворчун, — подумал Владислав.
Старик, не оборачиваясь, махнул рукой. Проводив его взглядом, Владислав огляделся. Зрители, кто довольный, а кто разочарованный, расходились по домам.
— Значит летим на Надежду, — вздохнул Владислав.
XIV
На корабле, где устроился Владислав, никого из его прежних попутчиков-паломников не было. Три корабля медленно плыли на север, покрывая в день по триста-четыреста километров. Вторая неделя подходила к концу и климат уже заметно изменился. Все чаще и чаще дожди, отнюдь не редкие в этих краях, переходили в снежную кашу, превращая корабли в заросшие снегом чудовища. Днем снег стаивал, только затем, чтобы за ночь снова облепить корабли белой шубой.
Серая, свинцового цвета вода медленно колыхалась внизу. Льдины, плавающие в воде, придавали морю вид пятнистой шкуры, оттеняя свое белизной темную воду. Люди почти не выходили из кубриков. И хотя кубрики отапливались, холод давал себя знать, заставляя кутаться в шубы. Владислав, выходя на обросшую льдом палубу, использовал руннер как термокостюм. Он изнывал от безделья. Стараясь не привлекать к себе внимания, он собирал обрывки сведений, составляя для себя общую картину жизни на северном полюсе.
Как выяснилось, монахи, живущие в "Звездном изгнаннике", это не маленькая кучка фанатиков, а несколько тысяч людей, живущих там семьями и ухаживающих за храмом. Верховный жрец имел титул: «Капитан-пилот» и имел одного первого, двух вторых и трех третьих помощников.
Под началом первого помощника находился клан учителей. Вторые командовали кланом навигаторов, а третьи управляли техниками.
Отдельным кланом стояли ученые и доктора, подчиняясь непосредственно верховному жрецу. В его же руках находились и стражники, обеспечивающие сохранность и неприкосновенность храма. Владислав не знал, понимали ли они сами систему своей иерархии, но попытка сохранить работоспособность экипажа была налицо. Вспомнив о странной книге, присланной ему торговцем Аласи перед отлетом с каким-то мальчишкой-рассыльным, Владислав выудил ее из мешка. Книги здесь были большой редкостью и находящиеся рядом паломники потянулись к Владиславу, образовав полукольцо за его спиной. Каждый старался заглянуть через плечо. Шепот перерос в громкие ахи и восклицания, когда Владислав развернул пергамент и тисненные золотом буквы сверкнули в лучах тусклого солнца, падающих сквозь иллюминатор.
— Святая книга молитв "Звездного изгнанника", — пронесся восхищенный шепот. Люди еще плотнее обступили агента. Теперь уже все, кто был в кубрике, сгрудились в кучу, стараясь хоть обним глазом посмотреть на реликвию. Пораженный не меньше других таким бесценным подарком, Владислав осторожно открыл книгу. Мелкие черные буквы аккуратным печатным шрифтом заполняли всю страницу. Как и следовало ожидать, большинство букв было незнакомо. Нечего было и думать, не зная здешнего письма хоть что-нибудь понять в этой книге.
Агент, плохо скрывая свое разочарование, перелистнул страницу, другую, потом раскрыл книгу посередине. Толпа, охнув, отхлынула назад, когда из корешка книги вдруг проклюнулся маленький зеленый росток с тремя треугольными, покрытыми мелкими зубчиками, листочками.
— "Проклятье Гарма", — послышался чей-то возглас и все, словно по команде, замерли с окаменевшими лицами. Росток величиной с мизинец в течение одной секунды расправился и под каждым листиком стало появляться маленькое утолщение.
— Как в ускоренной съемке, — мелькнуло в голове у Владислава.
Он пошевелился и маленький росток тотчас среагировал, развернув свои листики в сторону человека. Раденко, завороженный происходящим, медленно поднял руку и протянул палец к ростку. Послышался тихий щелчок и маленькая присоска на тонкой, как леска, нити впилась в палец. Владислав отдернул ладонь, но ниточка растянулась словно резиновая, оставив присоску на пальце. Резкая жгучая боль пронзила руку.
— Ах ты, черт! — он ругнулся, ухватившись другой рукой за нить и пытаясь оторвать присоску от пальца.
Раздалось еще два щелчка и две присоски вонзились агенту в правую руку. Владислав резко дернул, оторвав присоску от пальца и содрогнувшись от боли, пронзившей правую руку. Он оторвал присоски и схватив руннер, активировал перчатку. В глазах темнело от боли. Росток теперь явно подрос, выпустил два новых листочка. Оторванные присоски он уже втянул в свои утолщения под листочками и снова развернул их, явно нацеливаясь на человека. Не дожидаясь нового нападения, агент схватил перчаткой росток.
Тонкий писк, переходящий в запредельную зону, заставил людей зажать ладонями уши и попадать на колени. Чувствуя, что теряет сознание, Владислав рванул росток к себе и, нащупывая аптечку на поясе под балахоном, нажал кнопку автодиагностики. Укола иглы в живот он уже не чувствовал. Потеряв сознание, он упал лицом вниз, навалившись грудью на книгу и крепко сжимая в руке вырванный росток.
"Бегающие глаза Касти, старика-паломника, заглядывали ему в душу, пытаясь вывернуть ее наизнанку.
— Боги разгневались на нас, — повторял он, зловеще улыбаясь.
Что-то знакомое было в глазах у этого горбуна, но где Владислав его уже видел, он никак не мог вспомнить. Когда назойливый старик снова стал заглядывать ему в глаза, он отвернулся и, преодолевая нечеловеческую тяжесть навалившегося горбуна, попробовал подняться."
С трудом разлепив глаза, Владислав приподнялся на дрожащих руках и наконец сел. В руке что-то было. Он поднес руку к глазам и разжал ладонь. Перед глазами плавали черные круги и ему пришлось сделать неимоверное усилие, чтобы сосредоточить взгляд на ладони. Когда его взгляд начал, наконец, проясняться, он понял, что маленькая почерневшая веточка со сморщенными листочками и есть тот росток-убийца, который он вырвал из книги.
Книга с надорванным листом все еще была раскрыта. Деактивировав перчатку, Владислав сунул жезл руннера за пояс и повертев в руке остаток растения положил его обратно в книгу. Захлопнув «молитвенник», он заглянул в корешок книги и принялся выковыривать оттуда нечто похожее на стручок гороха. Боль в руке и пальце, несмотря на обезболивание, которое аптечка впрыснула ему в кровь, напомнила о себе. Он с удивлением поднял палец к глазам. На кончике указательного пальца зияла глубокая ранка, на тыльной стороне ладони правой руки красовались еще две такие же.
Люди с ужасом смотрели на него, как на вернувшегося с того света. Владислав, не обращая на окружающих внимания, принялся выковыривать стручок из корешка книги. Наконец ему удалось ухватиться за него пальцами и вытянуть наружу. С тихим треском стручок оказался на его ладони. Из одного утолщения стручка тянулся почерневший корешок сантиметра два длиной. Соседняя горошинка в стручке, почувствовав тепло человека, вдруг начала пульсировать и сквозь кожицу стручка проклюнулся новый росток. Владислав, наученный горьким опытом, бросил стручок на пол и, выдернув из-за пояса руннер, снова активировал перчатку.
Потом, не дожидаясь пока новый росток-убийца расправит свои листочки, он схватил растение перчаткой и с силой сдавил в кулаке. Росток сделал несколько судорожных движений и затих. Осторожно разжав руку, Владислав заглянул в ладонь. Почерневшая стружка, по форме все еще напоминающая стручок, была обуглена лазерным пламенем руннера. Растение больше не подавало признаков жизни. Не снимая перчатки, агент внимательно обследовал книгу, и убедившись, что больше никаких сюрпризов там нет, сунул стручок между страницами, захлопнул книгу и бросил ее обратно в мешок.
— Ему не страшно "проклятие Гарма". — Вздох облегчения прокатился среди людей, все еще жмущихся к стенам.
— О, великий старец, свершилось. Ты пришел к нам, чтобы уничтожить "проклятие Гарма". — Люди падали ниц, стукаясь лбами о деревянный настил палубы. Весть о чуде уже облетела весь корабль. Владислав, сам того не желая, в мгновенье ока, из паломника стал мифическим героем. Попросив тишины, он уединился в своем углу и, закрыв глаза, начал обдумывать произошедшее.
— Первое: Аласи по каким-то причинам не оставил попыток меня убить. Второе: книга эта особенная, если их существует всего несколько штук. Третье: какой-то Гарм когда-то и зачем-то наложил проклятье только на определение книги, пытаясь таким образом запретить пользование ими. Не проще было бы эти книги уничтожить? Значит, это не входило в его планы и ростки-убийцы должны были охранять книгу от любопытных лишь до поры до времени.
— Да, любопытно было бы почитать эту книжку, — неожиданно подал голос Ворчун.
Владислав от неожиданности выпрямился и открыл глаза. Десятки глаз неотрывно смотрели на него, ловя каждое движение.
— Ворчун, ты что, офонарел что ли? — спросил он. — Вся конспирация к черту.
— Не беспокойся, кэп! Когда ты разбудил «проклятье», два других корабля дали ходу и сейчас уже километрах в ста от вас, так что мы можем общаться свободно. А то я тут на орбите уже заржавел совсем от безделья.
— Я надолго терял сознание? — спросил Владислав.
— Секунд на пятнадцать, — пояснил андроид. — Ты включил анализатор и вырубился и мне пришлось отсюда считывать показания прибора и давать ему указание какое тебе противоядие вколоть. Хорошо еще, что я микропроцессор твоей аптечки поменял и теперь все время в курсе твоего самочувствия. Яд какой-то странный был. Если бы промедлили минуту-другую, нарушилась бы электропроводимость нервного сигнала и привет… Послушай, кэп! — продолжал Ворчун. — Есть идея. Раз ты сейчас у них за святого, мы можем хорошо сэкономить время. Попроси высадить тебя где-нибудь на берегу материка и пускай они еще целую неделю пиликают до "Звездного изгнанника", а я тебя подберу. Мы и с орбиты проследим маршрут этих дирижаблей на антигравах и выясним, где находится корабль-храм. Там где-нибудь неподалеку я тебя высажу и ты к ним заявишься как посланник богов. Возможно, это облегчит тебе задачу.
— Ну и какая тогда к черту разница, где я эту неделю просижу, — ответил Владислав, — на корабле или на этой колымаге. Объясни-ка лучше, чего надо было этому чертову торгашу. Почему у него такое неодолимое желание меня прикончить?
— Да подожди ты со своим Аласи, — нетерпеливо возразил Ворчун. — Если ты окажешься на борту, мы попытаемся эту книжицу прочитать. Тебе разве самому неинтересно?
— Пожалуй ты прав, — согласился Владислав, убежденный последним доводом. — Кто не рискует, тот не пьет шампанского.
— Чего не пьет? — не понял андроид.
— Да это я так, к слову, — отмахнулся Владислав. — Сейчас представление разыгрывать буду. Далеко еще до берега?
— До берега еще далеко, но прочные береговые льды уже начались. Когда эта скорлупка скроется, двигайся на своем ранце километров восемьдесят на северо-запад. Там начинается береговой шельф и я смогу тебя подобрать, — дал инструкции Ворчун. — До встречи.
— Эх! Представление начинается, — Владислав закрыл глаза и оперся спиной о переборку.
Просидев так несколько минут, он сунул руку под балахон и активировал руннер, облачившись в скафандр. Потом он вдруг выпрямился, закатил глаза и громким голосом, придав ему как можно больше почтительности, произнес, воздев руки к небу.
— Да, господин мой, я ступлю на землю под защиту твою. — Он, словно в трансе, поднялся и, пошатываясь, пошел к выходу, волоча за собой мешок. Толпа паломников и некоторые из матросов, которые специально зашли к паломникам, чтобы посмотреть на старца, преодолевшего заклятие Гарма, повалили следом, кутаясь кто во что мог. Оказавшись у перил, Владислав вдруг уронил мешок и схватился обеими руками за голову. Потом он обвел всех присутствующих взглядом, все еще не узнавая их. Наконец его взгляд начал проясняться.
— Где капитан? — вдруг спросил он.
Люди непонимающе смотрели на него. Он намеренно употребил звание, которое среди торговцев не использовалось.
— Где главный торговец корабля? — Владислав добавил требовательности в голосе.
— Сейчас, сейчас, — ответило несколько человек и пара слуг со всех ног бросилась звать торговца.
Через минуту Сивел, крупный, уверенный в себе мужчина, не скрывая своего раздражения, появился на двадцатипятиградусном морозе, запахивая полы своей шубы.
— Чего тебе, старец? — недовольно спросил он, сохраняя вежливый тон, что, впрочем, ему плохо удавалсь. — Я надеюсь, у тебя есть веская причина, если меня разбудили ради твоего каприза. — Торговец явно лгал. Судя по красному носу и запаху вина, разящему от него за версту, спать он явно не собирался, просто таким образом он пытался сохранить видимость своего авторитета на корабле.
— Голос сверху велел мне сойти на землю, — Владислав закатил глаза и постарался придать лицу благочестивое выражение.
— Что? — озадаченный торговец почесал бороду. — Ты хочешь сойти вниз? Здесь? Да ты же через два часа, нет, — поправился он, — пожалуй, даже раньше превратишься в глыбу льда и никакой всевышний тебе не поможет. — Он искоса посмотрел на горизонт, где черные облака указывали на приближающийся буран.
— Высади меня здесь, торговец, — продолжал настаивать Владислав. — Всевышний хочет этого и я не пойду против воли его.
— Что ж, — пожал плечами Сивел, — ты сам выбрал свою судьбу. Теперь пеняй на себя… Высадите его здесь, — резко скомандовал он. — Да поторапливайтесь, нам еще от снежного бурана увернуться надо. — Запахнув поплотнее шубу он, что-то ворча себе под нос, удалился.
Матросы ловко спустили паруса и летающая баржа опустилась вниз, почти касаясь брюхом ледяных торосов. Едва дождавшись, когда паломник по веревочной лестнице сойдет вниз, корабль резко взмыл вверх и уже через пятнадцать минут маленькая точка воздушного парусника слилась с сияющей белизной снега на горизонте. Подождав, когда баржа торговца скроется, Владислав обмотал шарф вокруг головы, оставив только глаза и достал из мешка реактивный ранец. Привязав мешок со снедью, книгой и прочим барахлом себе на грудь, он отстегнул от пояса под белой робой компас и, определив направление, стартовал на северо-запад. К несчастью, лететь ему пришлось как раз в направлении приближающегося бурана. Скафандр хорошо защищал его от холода, но лицо уже через десять минут онемело, несмотря на толстый шарф. Через полчаса Владислав сдался. Он резко спустился вниз и принялся оттирать снегом лицо до тех пор, пока легкое покалывание и жжение не возвестили ему о том, что кожа снова приобрела чувствительность.
Сильный порыв ветра чуть не сбил его с ног. Вокруг уже ничего не было видно. Серая мгла окружала его со всех сторон, бросая снежную крупу в лицо. Владислав выхватил бластер и наощупь начал продвигаться вперед. Старания его вскоре увенчались успехом. Он уткнулся в огромную ледяную глыбу.
— Кэп! — позвал его Ворчун, когда он, полуослепший, ввалился внутрь только что вырезанной пещеры.
— Кэп, что там у тебя творится? Я тебя совсем не вижу.
— Все в порядке 007, - ответил Владислав, через силу загромождая проход ледяными кусками. — Я живой пока. Из-за этого чертого бурана я добрых двадцать километров не дотянул. Сейчас под снегом отсиживаюсь.
Поставив излучатель на широкое рассеивание, он расплавил швы и трескучий мороз уже через минуту превратил перегородку в монолит, отрезав человека от внешнего мира. От работы бластера температура в ледяной норе немного поднялась и агент, подумав немного, прорезал два отверстия в два пальца шириной. Одно он сделал вертикальным в потолке своего импровизированного жилища, а другое почти горизонтальным на уровне груди. Убедившись, что смерть от удушья и от холода ему не грозит, Владислав решил также избежать смерти от голода. Он достал съестные концентраты и принялся за еду.
— Ворчун! — позвал он, утолив голод. — Ворчун, слышишь меня?
— Да! — не сразу отозвался андроид сквозь треск атмосферных разрядов. — Очень сильные помехи. Там у вас внизу, настоящее светопредставление с северным сиянием и прочей ерундой…
— Я посплю немного, — Перебил его Владислав. Человек говорил медленно, не понимая почему его вдруг потянуло в сон. Он едва ворочал языком. — Все равно буран кончится еще не скоро… Как минимум… два-три часа… это еще… продлится. — Владислав изо всех сил старался преодолеть сонливость, помня где-то в укромных закоулках своей памяти о том, что засыпать на морозе нельзя, это для всех путников во все времена означало смерть. Так и не дослушав ответ напарника он уронил голову на грудь.
* * *
Проснулся он от прикосновения чего-то мягкого и пушистого. Подавив первый приступ паники, Владислав, не открывая глаз, попытался оценить ситуацию. Он лежал на спине и правая рука удачно прикасалась к кобуре бластера на боку. Немного успокоившись, Владислав решил выждать, чтобы не испугать нежданных гостей. То, что в его берлоге был не один посетитель, он чувствовал. Тихо звякнула банка с концентратами.
— Тихо ты, — вдруг услышал Владислав чей-то голос. Точнее, это был не голос, это был телепатический сигнал. В его берлоге не раздавалось ни звука, если не считать его дыхания.
— Человека разбудишь, — послышался снова тот же голос. — Хотя он, по-моему, уже не спит.
— Как ты думаешь, он опасен? — спросил другой голосок потоньше. — Может все-таки нужно было его убить.
— Он другой, — возразил первый голос. — На нем нет шкур наших собратьев.
— Значит, он пришел за нашим мехом, — вмешался третий голос.
Владислав не выдержал и приокрыл глаз.
— Он проснулся, проснулся, — затараторило сразу несколько голосов.
Убедившись, что он ничего не видит сквозь щели век, Владислав полностью открыл глаза. В его берлоге было темно. Короткий день в этих широтах уже закончился и наступила темнота, усиленная все еще не утихшим снежным бураном.
— Я друг. — Осторожно, боясь спугнуть зверьков, Владислав начал прощупывать мысленное пространство. Все вокруг затаилось, но уже через секунду его голова буквально взорвалась от восторженных мыслекриков.
— Он говорит! Говорящий человек! Такого еще не было, ведь всем известно: человек не умеет разговаривать.
— Стойте, стойте, — прекратил гвалт чей-то голос с повелительной ноткой. — Может быть, нам это показалось. Человек не умеет говорить. Так рассказывали наши предки, и предки наших предков и предки их предков, так говорит и наш опыт.
— Ошибаетесь, — мягко возразил Владислав. — Среди нас есть такие, которым понятен ваш язык. Вы не возражаете, если я зажгу свет? Мои глаза, к сожалению, очень плохо видят, им нужен свет.
— Он и в самом деле говорит, — снова загалдели вокруг.
Решив, что молчание — знак согласия, Владислав медленно потянулся к поясу и включил миниатюрный фонарик. Приглушенный свет постепенно залил все вокруг, отражаясь в зеленоватых глыбах льда. Пятеро зверьков, похожих на нечто среднее между песцом и мартышкой, сразу же смолкли, поглядывая то на источник света, то на человека.
— Я друг, — снова повторил Владислав и, отстегнув фонарик, отодвинул его в сторону. — Я не желаю здесь никому зла. — Он попытался сесть, но один из лакасов внезапным прыжком очутился на его груди и невольный пленник тотчас же почувствовал дыхание оскаленной пасти на своем подбородке.
— Я друг, — терпеливо начал он, — и не собираюсь делать вам ничего плохого. Нет нужды меня бояться.
— Оставь его, Со! — снова приказал властный голос.
Взамен спрыгнувшему с него молодому лакасу, на грудь Владислава вбежал другой, явно постарше. Он уселся на широкой грудной клетке человека и уставился в упор на Владислава. В его глазах заплясали огоньки или это Владиславу только показалось, но он вдруг почувствовал себя легко и беззаботно, как будто кто-то другой взвалил на себя весь груз ответственности и неразрешенных проблем. Состояние это длилось недолго. Старый лакас неторопливо спрыгнул вниз.
— Вы видели? — сказал он, ни к кому не обращаясь. — он охотится не за нашими молодыми, а за человеком. Зачем тебе человек? Ты хочешь получить его шкуру и мех?
— Нет, — мотнул головой Владислав, получив наконец возможность сесть и оглядеться.
Только сейчас он разглядел небольшой лаз, прорытый в его пещеру. Пятеро лакасов, отливая изумрудно-серебрянным мехом, ждали от него ответа, присев на задние лапы и сложив свои ручки на животах.
— Нет, — снова повторил он. Я живу в другом мире, где нет таких, как вы, но есть другие, похожие на вас. — Он попробовал себе представить одного из силверкеров.
— Но есть люди, очень редко, но они есть, которые хотят всем сделать плохо. Я хочу найти одного из них и вернуть в наш мир для наказания.
— А разве то, что он находится не в своем мире, не является для него наказанием? — возразил один из зверьков.
— Нет, не является, — Владислав устроился поудобнее. — Вы живете здесь во льдах и если кто-то уйдет отсюда дальше на запад или восток, там будут точно такие же льды. Будет ли это наказанием? Наверняка нет.
— Вы же видите, что человек лжет, — взорвался вдруг молодой самец, тот, что угрожал перегрызть человеку горло. — Если он охотится не нас, а на людей, значит, он еще более опасен. Смерть человеку! — Лакас в стремительном прыжке попытался достать до горла Владислава, но тот, оглушенный этой внезапной волной гнева и ненависти, инстинктивно закрыл лицо, поставив блок. Зубы лакаса щелкнули по металлу руннера, выбив сноп искр. Лакас покатился по полу, отброшенный мощным разрядом. Остальные лакасы дружно оскались, но уже в следующее мгновение вожак властным окриком остановил сородичей. Агент, никак не ожидавший такой развязки, молчал. Ему вспомнилось, как руннер в свое время на Акаве таким же разрядом уничтожил шатека, спасая две жизни — его и Эстер.
— Я прошу прощения, — он снова сосредоточился и начал понимать, о чем сейчас спорили лакасы. — Я не хотел причинять Со вреда. Мне следовало вас предупредить. Если бы я хотел причинить вам вред, я бы давно это сделал, но я искал друзей. Я хочу видеть вас своими друзьями.
— Прости и ты его, человек, — ответил вожак, немного потоптавшись. — Всего несколько месяцев назад другой человек заманил сладкой рыбой в ловушку его подругу. Со лишился не только жены, но и всей семьи. Она должна была принести ему четверых малышей. В нем говорила боль утраты и Со не владел собой.
— Я понимаю, что эту утрату ему не вернуть, но если я смогу, то заставлю других людей отказаться от охоты на лакасов. Мне нужно лишь одно обещание от вас, — добавил он минуту спустя, — если я правильно понял, вы тоже не упускаете возможности прикончить человека. Оставьте людей в покое, а они перестанут охотиться на вас.
— Мы убиваем, только защищая наши семьи, наших жен и детей, — не согласился вожак. — разве вы поступаете не так же?
— Люди перестанут охотиться на вас, обещаю — Владислав наклонился над все еще лежащим без сознания лакасом. — Не знаю удастся ли, но я попробую ему помочь. — Сняв с пояса аптечку, он сменил блок иголок и прижал анализатор к шее зверька.
— Будем надеяться, что метаболизм вашего организма ненамного отличается от нашего, — буркнул он мысленно, не заботясь о том, понимает ли его кто-нибудь или нет.
Анализатор заморгал зеленой лампочкой, показывая, что все в порядке и щелкнул иглой, впрыснув какое-то лекарство. Владислав поднялся с колен, почти упираясь головой в потолок своего ледяного убежища. Лакасы вдруг заволновались.
— Кто-то идет сюда. — Они то с надеждой поглядывали на лежащего на полу Со, то с опаской на человека.
— Человек, будь осторожен, сюда идет, — они замялись, подбирая слова, — сюда идет… мы не знаем, что это, но оно неживое.
— А вы-то откуда знаете? — задал глупый вопрос Владислав.
— Мы не можем его усыпить
Владислав прислушался. За стеной из ледяных кусков были слышны чьи-то шаги. Сквозь свист ветра было слышно, как хрустит уминаемый снег. Шаги стихли возле самой стены. Через минуту-другую послышалсь возня. Лакасы заметались, как тигры в клетке. Заметив, что Со начал приходить в себя, они дружно кинулись к нему, поднимая его на ноги. И через минуту никого из них уже не осталось в ледяном гроте человека.
Владислав оглянулся. Лаз, по которому ушли лакасы, был очень мал для его плечей, а времени его расширять уже не оставалось.
— Ворчун, ты меня слышишь? — позвал он. — У нас, похоже, незванные гости.
Связи не было. Владислав потрогал передатчики за ухом. Тот был активирован, но молчал. Вздохнув, агент достал бластер и отступив к противоположной стене своего убежища, стал наблюдать, как тонкая ледяная перемычка становится прозрачной, все больше и больше истончаясь. Поставив фонарик на полную мощность, он присел на корточки, приподняв источник света над головой. Предохранитель оружия Владислав поставил на боевой, расчитывая, что нежданный гость будет ослеплен светом и если выстрелит первым, то попадет выше его руки, целя как обычно в грудь. За это время он расчитывал по меньшей мере разглядеть кто это и что это, прежде чем самому выстрелить. Тонкая переборка льда, отделяющая его от нежданного посетителя и все еще не утихающего бурана наконец треснула. Внутрь брызнули осколки льда и в образовавшуюся щель просунулась рука, отсвечивающая металлом.
— Разглядев наконец руку, Владислав рассмеялся и с облегчением вздохнув, убрал бластер. Вскоре в расширившемся проеме показался андроид. Увидев Владислава, он растянул свою облепленную снегом физиономию в широкой улыбке.
— А я уж думал, не случилось ли чего? Твой передатчик перестал реагировать, пришлось на ранце до тебя добираться. Вот! — он достал из рюкзака на груди шлем с кислородной маской. — Теперь можно возвращаться на корабль.
— Постой — ка, — остановил его Владислав. — Как это коммуникатор не работает?
— Не знаю, — пожал плечами робот. — Сначала он начал пердавать какую-то белиберду, а потом и вовсе выключился. Давай надевай шлем, у нас времени в обрез. Буран усиливается. Он еще дня три-четыре не прекратится.
Агент послушно надел свой ранец и, водрузив на голову шлем, выбрался вслед за спутником наружу. Ледяной торос, в котором он сделал себе убежище, сейчас был полностью занесен снегом и поэтому пришлось вылазить сквозь нору, прорытую, точнее, проплавленную Ворчуном.
Через полчаса они были уже на «Ирге». Убедившись, что коммуникатор не работоспособен, Владислав махнул рукой и отправился в душ, а затем, обернувшись полотенцем, пошел готовить себе ужин.
XV
Андроид уже сидел, уткнувшись в книгу, когда Владислав вернулся с чашкой горячего кофе.
— Послушай, Ворчун, — начал он, отхлебнув обжигающий напиток. — Как ты все-таки меня нашел, если передатчик вышел из строя?
