— У тебя такие прекрасные волосы, — прошептал Сэм.

Он провел пальцем по ее губам. Ее дыхание участилось. В его глазах как будто сияли светлячки, которых она однажды в детстве наловила в кувшин. Когда Сюзанна отвернулась, Пейджи открыла крышку и вытряхнула светлячков на землю, затем раздавила их подошвами тапочек, и они остались желтыми фосфоресцирующими черточками в траве. Потом Пейджи плакала так сильно, что Сюзанне казалось, она вообще никогда не остановится.

Выражение глаз Сэма подсказало Сюзанне, что он жаждет ее, и по всему ее телу разлилось ощущение свободы и раскованности, словно она выпила слишком много вина. В этот день она столько всего пережила, так много перечувствовала! Ей захотелось осуществить все свои фантазии, но она боялась. Это был заключительный шаг ее эмансипации, и она еще не была к нему готова.

Резко отпрянув от Сэма, Сюзанна вернулась в гостиную. Со стены на нее смотрел Элвис с нежными глазами и угрюмым лицом. Любила ли она Сэма десятикратно? — пришла ей в голову безумная мысль. Сюзанна уже и не знала, что означает любовь. Было ли это любовью или простым желанием? Она любила своего отца — ну и посмотрите, что она сделала. Она делала вид, что любит Кэла, и это привело к катастрофе. А Сэм? Не сошла ли она с ума, поддавшись сексуальным фантазиям, разбуженным в ней этим авантюристом с желтыми глазами? Не отбросила ли все, что было ей привычно, ради секса?

— Пойдем со мной в гараж, — произнес он сзади. Резко обернувшись, Сюзанна увидела, что Сэм стоит в проходе между кухней и гостиной.

— Хочу, чтобы ты глянула, над чем мы работаем, — пояснил он. — Теперь и ты будешь частью этого дела. Он повел ее к задней двери, не умолкая ни на минуту.

— Я говорил тебе, Сьюэи, что для нас все только начинается, так оно и вышло. За последнюю неделю я получил заказ на сорок плат от этого парня — его зовут Пинки, он из «З.Б.Электроникс». Целых сорок штук! И это только начало!

Как истинной дочери Джоэла Фальконера, ей было трудно вдохновиться таким небольшим количеством, но она попыталась ответить с энтузиазмом:

— Это просто чудесно.

Пересекая задний двор, она чувствовала, как пластиковые лепестки маргариток царапают ей пальцы. Сэм указал банкой кока-колы на гараж. Она изучающе посмотрела на его руку, сжимавшую банку. Это была рука рабочего человека. Ногти чистые, но подстрижены неровно, а большой палец обезображен рваным шрамом.

— Гаражи — просто удача для Долины. Билл Хьюлетт и Дэвид Паккард зачинали свою «Хьюлетт-Паккард» в одном из гаражей Пало-Альто, мы тоже собираемся основать нашу компанию в этом гараже. Сейчас половина всех парней из Хоумбру работает над своими проектами именно в гаражах. Помнишь Стива Возняка, того, что был на встрече в клубе Хоумбру? Я еще показывал его тебе.

— Это тот, что со своим приятелем делает компьютер на одной плате с каким-то фруктовым названием?

Утвердительно кивнув, Сэм остановился перед боковым входом в гараж.

— Они работают в гараже родителей Стива Джобса в Лос-Альтосе. Я слыхал, что миссис Джобс прямо сводит Воза с ума тем, что постоянно снует туда-сюда со своей стиральной машиной и сушилкой. — Ухмыльнувшись, Сэм отворил дверь. — А у Янка еще хуже.

Сюзанна не поняла, что он имеет в виду, пока не ступила внутрь гаража Гэмблов. Он был грубо поделен на два отделения. В заднем находились полки с электронным оборудованием, длинный освещенный верстак и выцветшая софа в цветочек. Передняя часть гаража была отделана светлыми панелями. Сюзанна прошла через узкую дверь, вырезанную в панелях, и увидела бутыль с шампунем, парикмахерское кресло и несколько сушилок для волос. Там, где положено быть гаражной двери, стояла стенка, выложенная поблескивавшими золотом зеркальными изразцами.

В этот момент зазвонил телефон, стоявший на маленьком столике рядом с книгой заказов. Щелкнул автоответчик, и женский голос объявил:

— Это Анджела из салона «Добро пожаловать». На ближайшие две недели, пока я буду пытать счастья в Вегасе, у нас закрыто. Оставьте сообщение, и я свяжусь с вами.

Последовала пауза, затем гудок.

— Привет, Анджела. Это Харри Дэвис из погребальной конторы «Лонгакрс». Старушка миссис Куни сегодня ночью скончалась. Я бы хотел, чтобы вы обработали ее к первому показу в понедельник, но, поскольку вы отсутствуете, обращусь к Барб. При следующем случае опять позвоню вам.

Автоответчик издал заключительный гудок. Сюзанна, обернувшись к Сэму, спросила слабым голосом:

— Твоя мать делает прически покойникам?

— Бог ты мой, она делает им прически, когда они еще живы, — воинственно возразил он. — У нее контракт с одним домом престарелых. Когда старушки загибаются, погребальная контора звонит сюда. Это доводит Янка до бешенства.

— Погребальная контора?

— Ну, старые дамы. Из дома престарелых их привозят сюда на автобусе делать прически. Временами, когда он работает, они суют нос в двери и начинают задавать ему всякие вопросы. — Сэм поболтал свою кока-колу и указал пальцем на другую сторону отделения. — Пошли. Покажу, что мы делаем.

Покинув салон «Добро пожаловать», Сюзанна последовала за ним и вошла во второе отделение гаража. На верстаке стояли внутренности телевизора «Сильвания» вместе с печатной платой компьютера, клавиатурой и магнитофоном. Сэм включил верхний свет и принялся хлопотать вокруг оборудования. Перед ней засветился кинескоп. Он поставил на магнитофон магнитную ленту, и вскоре на экране появилось сообщение, напечатанное заглавными буквами.

— ВАШЕ ИМЯ?

— Ну давай, — сказал Сэм. — Поговори с ней.

Подойдя поближе, она неуверенно напечатала:

— СЮЗАННА.

— А сейчас нажми эту клавишу.

Она сделала, как велел Сэм, и на экране возникло следующее сообщение:

— ПРИВЕТ, СЮЗАННА. РАД ПОЗНАКОМИТЬСЯ. У МЕНЯ ПОКА НЕТ СОБСТВЕННОГО ИМЕНИ. ЧТО ТЫ ОБ ЭТОМ ДУМАЕШЬ?

Она была поражена, что машина может с ней общаться.

— НИЧЕГО, — напечатала она.

— СКВЕРНО. ДАВАЙ Я РАССКАЖУ ТЕБЕ О СЕБЕ. МЕНЯ ЗАПУСКАЕТ МИКРОПРОЦЕССОР 7319 ОТ КОРТРОНА. У МЕНЯ ЕСТЬ ЗАПОМИНАЮЩЕЕ УСТРОЙСТВО ЕМКОСТЬЮ 8 КИЛОБАЙТ. ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ Я ПРОДОЛЖАЛ?

— ДА, — напечатала она.

Машина в ответ сообщила еще несколько технических подробностей, а затем, к ее изумлению, задала вопрос:

— СЮЗАННА, ТЫ МУЖЧИНА ИЛИ ЖЕНЩИНА?

— ЖЕНЩИНА, — напечатала она.

— ТЫ КРАСИВАЯ? — спросила машина.

Сэм протянул из-за спины Сюзанны руку и напечатал:

— ДА.

— ТЕБЯ КТО-НИБУДЬ ЗАКАДРИЛ?

Она впервые за этот день улыбнулась.

— Надо сказать, нравы у этой машины слишком испорченны.

— Не ругай ее. Программу для нее составлял не я.

Она ввела с клавиатуры слово «Нет».

— СКВЕРНО. ТАК, МОЖЕТ, ВСЕ-ТАКИ ПОЙДЕШЬ СО МНОЙ В ПОСТЕЛЬ?

Хихикнув, она напечатала слово «Нет».

— ПРОКЛЯТИЕ. ВЕЧНО МНЕ НЕ ВЕЗЕТ С ЖЕНЩИНАМИ. ДУМАЮ, ЭТО ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО У МЕНЯ СЛИШКОМ МАЛЕНЬКИЙ МИКРОПРОЦЕССОР.

Сюзанна расхохоталась.

— А что бы сказала машина, если бы я ответила «Да»?

Рука Сэма скользнула по ее позвоночнику.

— Она бы предложила тебе стать перед экраном и раздеться.

Девушка поежилась. Его пальцы поднялись над высоким воротником ее свадебного платья и коснулись кожи на затылке. Она не шелохнулась, когда он положил туда руку. Расписывая особенности этого малютки-компьютера, Сэм легонько поглаживал ее кожу пальцем. Сюзанна едва слышала, что он рассказывает.

Ей захотелось откинуться ему на грудь и тесно прижаться, раствориться в его теле. Она представила, как ее позвоночник проходит сквозь его кожу, ее ребра смыкаются с его ребрами. И когда он поглотил бы каждую клеточку ее плоти, сухожилии и костей, она смогла бы питаться из самого источника его духа. Его энергия стала бы ее энергией. Тогда она могла бы набраться от него нахальства и невежества, его отваги и решимости, словом, получить все те качества, которых так недоставало ей и которых у него было в избытке. Поглотив дух Сэма, она полностью завершила бы созидание самой себя. И, переродившись, смогла бы во всеоружии смело отправиться в мир, защищенная от зла, и ничего плохого уже не могло бы с ней приключиться.

Сэм взял Сюзанну за руку и вывел из гаража. Они возвращались к дому через маленький дворик. Доносившийся из какого-то дома запах жаркого тяжело повис в вечернем воздухе, в соседнем дворе группа ребятишек играла в пятнашки.

Когда они вошли внутрь, Сэм указал на кухонный стул:

— Садись. Сегодня я позабочусь об обеде. А ты сможешь заняться этим завтра.

Ее желудок был, как и раньше, не в состоянии принимать какую бы то ни было еду.

— Ведь мы поели каких-то два часа назад.

— Да, знаю, но я опять проголодался. — Он подошел к холодильнику и заглянул внутрь. — С едой у меня что-то странное. Иногда могу дня два почти полностью обходиться без пищи, а в другой раз ем все, что попадется на глаза.

Он достал очередную банку кока-колы, захлопнул дверцу и откинулся назад, очевидно, не обнаружив более ничего съестного.

Потом повернулся к ней. Его взгляд был настолько пронзителен, что она вынуждена была отвести глаза.

— По-моему, ты пьешь слишком много кока-колы, — нервно проговорила она.

— Я просто помешан на ней. Пристрастился, когда бросил курить травку.

Он подошел к кладовой, ногой сдвинул в сторону дверь и, поизучав некоторое время содержимое полок, выудил оттуда полбуханки белого хлеба, банку арахисового масла «Джиф» и пластиковую бутыль меду. Прихватив кое-какую посуду, он уселся рядом с Сюзанной.

— Пища богов, — беспечно промолвила она, пытаясь избавиться от внезапно охватившего ее напряжения. Он не улыбнулся.

— У меня в голове кое-что поважнее еды.

— Например? — О Господи, глупее вопроса не придумать. Просто невероятно тупой вопрос. У него в голове секс. Секс с ней.

Он выдавил из ярко-желтого носика бутыли каплю меда себе на указательный палец. Затем обсосал его, не сводя глаз с ее лица.

— А ты не догадываешься?

По ней прокатилась волна желания, зародившись где-то в центре груди и расходясь по телу вниз к ногам. Ей захотелось приказать себе встать и уйти отсюда, но она была словно парализована. А если ему от нее только и нужно, что секс? Ведь он такой бесшабашный, ей ли не знать. А вдруг единственное, что ему интересно, — это сумеет он овладеть ею или нет? Ясно одно — она не должна допускать между ними ничего до тех пор, пока они не поговорят. Им надо лучше понять друг друга, прежде чем делать то, что уже не поправишь.

Он склонил голову набок, и волосы как бы стекли на левое плечо. Схватив банку арахисового масла, словно у нее проснулся волчий аппетит, она принялась неловко свинчивать с нее крышку, тем временем мысленно формулируя слова, которые ему скажет.

Медленно улыбнувшись ей, он отобрал банку.

— Я ведь сказал, что готовить буду сам.

Сюзанна наблюдала, как он намазывает арахисовое масло на хлеб, кладет его на стол и берет бутыль с медом. Некоторое время он смотрел на Сюзанну. Она невольно затаила дыхание.

Рука его двигалась неторопливо, словно в замедленном кино, когда он потянулся к обтянутым шелком пуговкам на лифе ее свадебного платья. Она должна была остановить его, но не могла.

Он сделал паузу, лишь добравшись до точки гораздо ниже ее груди. Платье было на подкладке, поэтому комбинацию она не надела. Он развел лиф платья в стороны, открыв прозрачный бюстгальтер, — это была часть комплекта, состоящего из лифчика и трусиков, которые она приобрела с намерением разжечь огонь в ленивой душе Кэла Терокса.

Сэм подцепил пальцем переднюю застежку и чуть потянул на себя, однако не сделал попытки расстегнуть ее.

— Боишься?

Она была в ужасе. Посмотрев на бутыль с медом, которую он по-прежнему держал в руке, она почувствовала, что во рту пересохло от страха. Если бы ей удалось проникнуть ему под кожу и набраться его нахальства!

— Конечно… конечно же, нет, — запинаясь, пробормотала она. — Не смеши меня.

Он грубо провел большим пальцем по крутому изгибу ее груди.

— Может, тебе и следовало бы бояться. Потому что, крошка, ты даже представить не можешь, что я собираюсь с тобой вытворять.

Внутри ее словно взмыла со старта ракета. Страх начал испаряться от жара желания. «Сделай это! — хотелось ей закричать. — Сделай это! Ну пожалуйста!» Сюзанна крепко стиснула руки, стараясь не потерять над собой контроль. Пусть она и сбежала с собственной свадьбы на заднем сиденье мотоцикла, пусть на ней босоножки с пластиковыми маргаритками и ей пришлось воспользоваться туалетом перед портретом Элвиса Пресли, но она оставалась все той же Сюзанной Фальконер. А хорошо воспитанная женщина никогда не позволит себе крикнуть мужчине: «Сделай это!» — даже если этот мужчина разжег в ней огонь.

Отпустив застежку лифчика, он выдавил медовую спираль поверх арахисового масла на бутерброде, что намазал для нее. Затем поднес хлеб к ее губам. Она посмотрела на хлеб. Ее губы даже не шевельнулись.

— Открой рот, — прошептал он.

Она привыкла подчиняться приказаниям мужчин и сделала, как он велел. После того как Сюзанна откусила небольшой кусок, он откусил с другой стороны.

— Ну как, хорошо? — осведомился он.

Она кивнула. Он придвинул к ней ломоть хлеба, чтобы она откусила еще раз. Они ели молча, не торопясь, пристально глядя друг другу в глаза.

Он поднял бутыль с медом и поднес ее желтую пластиковую насадку к ее рту. Какое-то время она полагала, что он собирается кормить ее, как грудного младенца, из бутылки. Вместо этого он выдавил завиток меда на ее нижнюю губу. Сюзанна почувствовала, как капля повисла там, сочная и тяжелая. Прежде чем капля сорвалась вниз, Сэм наклонился вперед и слизнул ее.

— Люблю мед, — пробормотал он, не отрываясь от ее рта.

Он провел языком по ее губе. Она всхлипнула и закрыла глаза, чувствуя, как теряет контроль над своим телом. Он прошелся поцелуями вдоль ее шеи, оставляя на ней липкий след.

— Тебе нравится мед? — прошептал он.

— Да. О да.

Расстегнув лифчик, он сдвинул тонкую материю в сторону. От холодного воздуха по коже побежали мурашки, его пальцы поглаживали ее. Она едва сдерживалась, чтобы не закричать. И внезапно почувствовала, как что-то грубое царапает кожу. Открыв глаза, она увидела, как он намеренно водит желтым пластиковым носиком взад и вперед по ее соску. Потом он выдавил каплю меда на ее покрытую пупырышками плоть.

Она вскрикнула, когда он опустил голову и начал ее облизывать.

Этот крик ее освободил — она была уже не в силах себя контролировать. Сюзанна больше уже не могла оставаться хорошей девочкой — непорочной принцессой с бесчувственной грудью и плотно сжатыми ногами. Она схватила его волосы и сжала их. Затем поднесла кулаки ко рту и попробовала на вкус эти длинные грубые пряди. Она хотела съесть его, его волосы, его силу, его наглую отвагу.

С порочной ухмылкой он поднял ее и прижал к отвратительным обоям. Она обхватила его затылок руками и прижалась ртом к его губам. Поцелуи был горячим и смелым, полным ароматов арахисового масла и меда.

Он потянул лиф ее платья вниз и стал стягивать его с плеч, и ей пришлось опустить руки. Она дотронулась до его упругих юношеских ягодиц и сжала их через грубую ткань джинсов.

Он начал бормотать неприличные слова, грязные короткие фразы, сообщая, что сделает с ней и что она сделает ему, грубые, невероятно изобретательные сонеты бесстыдства. Говоря так, он снял с нее платье и стянул шелковые трусики. Ее руки плохо воспитанной девочки рванулись к «молнии» его джинсов. Его плоть была такой твердой, что ей пришлось изрядно повозиться с «молнией».

— Хочу…

— Я сделаю тебя…

— Прежде чем я кончу, ты…

Что бы он ни предлагал, она в ответ кричала «да».

А потом он взял ее, опрокинув на спину. Отвратительная кухня закружилась вокруг, когда Сюзанна воплощала в жизнь свои мечты испорченной девчонки. Его длинные волосы плохого мальчишки изнутри щекотали ей бедра, совсем так, как это бывало в ее воображении. Его рот, казалось, охватывал ее всю. Она едва дышала. Она умирала. Прошло совсем немного времени, и она рассыпалась вдребезги. Она слышала свой голос, и ей казалось, что это не она, а кто-то другой стонет и кричит вновь и вновь.

Спустившись на землю, Сюзанна поняла, что именно этого ей и не хватало. Но чувство полного удовлетворения исчезло, едва она вспомнила, как бесстыдно вела себя. Что он о ней подумает? Нужно найти слова оправдания, попробовать как-то объясниться.

Он поцеловал внутреннюю поверхность ее бедра.

— Хочешь есть? — спросил он. — Бедная голодная бэби!

Чувство усталости прокралось в нее, когда он стал ворковать:

— Я позабочусь о тебе, бедняжка. Я накормлю тебя.

После чего прижался ртом к ее губам и начал все сначала.

— Я хочу это вот так, — сказал он, обращаясь то ли к себе, то ли к ней, она так и не поняла. — Я хочу тебя вот так.

И вошел в нее. Он был молод и груб, эгоистичен до мозга костей и нетерпелив. Он двигался между ее породистых бедер, наполняя ее своей энергией дерзкого, витающего в облаках мыслителя, который никогда не сможет насытиться в жизни ничем — даже сексом.

Она вскрикивала с каждым толчком, впившись в него пальцами и умоляя продолжать. Они катались по жесткому полу, отпихивая стулья и натыкаясь на шкафы. Ее волосы переплелись с его волосами, ее длинные стройные ноги обхватили его ноги, более сильные и смуглые. Излившись в нее, он издал рык удовлетворения.

Потом Сэм дал ей немного передохнуть. Она играла с его волосами, ухватив ртом серебряную серьгу с острова Пасхи, что избавляло от необходимости говорить.

Потом Сюзанна встала и беспокойно посмотрела на окно кухни. Он засмеялся, глядя, как она, отпрянув от него, задернула занавеску.

— Там никого нет, — сказал он, почесывая плоский живот смуглой рукой. — Никто ничего не увидит.

— Лучше обезопаситься, чем потом сожалеть, — произнесла она банальную фразу.

Сэм, хрипло хохотнув, одним махом отправил в рот то, что осталось от сандвича с арахисовым маслом, и с набитым ртом проговорил:

— Ты меня изматываешь. Честное слово, изматываешь!

Затем поднял пластиковую бутыль с медом и вновь подступил к ней.