обнаружат.

— Вряд ли, но все же это возможно.

— Конечно, — согласилась Даниэль. — Но безупречных планов не бывает, Джулиан. Потом, по ходу дела, можно будет еще что-нибудь придумать. Во всяком случае, никакого страха я не чувствую.

Вернувшись на Гросвенор-сквер, Даниэль застала Линтона в библиотеке за чтением «Газетт».

— Джастин, — с деловым видом обратилась она к супругу, — вы уезжаете завтра рано утром. Мне не хотелось бы ссориться с вами перед отъездом, а такая опасность есть, поскольку я буду в отвратительном настроении. Поэтому я хотела бы провести эту ночь с бабушкой. Надеюсь, вы не станете возражать?

Граф задумчиво посмотрел на жену. После их последней стычки она впервые заговорила о его предстоящей поездке. Правда, в глазах Даниэль были видны надвигающиеся грозовые тучи, но если она решила таким образом выйти из создавшегося трудного положения, то почему он должен этому препятствовать?

— Вы даже не поужинаете со мной, дорогая? — спросил Джастин с насмешливой улыбкой.

— Нет. Я уже договорилась поужинать у Мейбери. Потом поеду на бал к Альмакам, а от них — прямо к Марчам.

— Другими словами, мы должны сейчас попрощаться?

— Да, если вы не возражаете. Я намерена уехать через час к бабушке и там переодеться.

— Вы подвергаете меня суровому наказанию, оставляя одного на целую ночь, любовь моя.

— Но вы оставляете меня на куда более долгий срок, — парировала раздраженным тоном Даниэль. — Другого выхода для вас, видимо, нет!

— Очевидно, что вы придумали разумный план на сегодняшний вечер, — спокойно ответил граф. — Но я бы не хотел, чтобы наше прощание было окрашено в такие мрачные тона, поэтому…

И Джастин поднял жену на руки. Первые несколько секунд Даниэль отчаянно сопротивлялась, но очень скоро расслабилась и затихла. Ее губы раскрылись навстречу мужу, и супруги слились в страстном поцелуе. Линтон на мгновение подумал о том, что было бы действительно неплохо им вместе совершить это путешествие. Тем более что на это намекал и Уильям Питт. Премьер сразу же почувствовал в Даниэль ценного агента по сбору столь необходимых ему сведений…

…Колебание длилось не больше двух-трех секунд. Граф сразу вспомнил, что теперь Даниэль — его жена, графиня Линтон, а не парижский уличный оборвыш. Он согласен разрешить ей работать под столь высоким титулом в Лондоне, коль скоро это помогает в организации помощи нуждающимся эмигрантам, но чтобы его супруга сделалась шпионкой! Нет, на такое граф Линтон не пойдет никогда!

Откинув упавший на лоб Даниэль локон, Джастин осторожно опустил жену и поставил на ноги.

— Я уезжаю самое большее на три недели, Данни. Если только не будет шторма или мертвого штиля.

Даниэль пожала плечами:

— Или если вы не станете жертвой мерзких разбойников где-нибудь в темном переулке… Желаю вам счастливого пути, Линтон.

Сказав это, она исчезла, оставив безутешного супруга одного. В душе графа не шевельнулось и тени сомнения в том, что жена действительно смирилась с его поездкой. Сама же Даниэль была готова плясать от радости. Она и не ожидала, что разговор с Джастином пройдет так безболезненно и гладко. Конечно, скоро ей предстоит дорого заплатить за свою проделку, но в эту минуту будущее не очень ее беспокоило. Главное, теперь Линтон знает мотивы, побудившие жену проситься вместе с ним во Францию. А значит, в конце концов супруги вместе станут заниматься общим делом.

Даниэль и Молли выехали из дома на Гросвенор-сквер без особого шума и лишней суеты. Даниэль была в простеньком ежедневном платье, а Молли — в своей обычной одежде горничной. Чтобы не особенно привлекать к себе внимание на улице, женщины воспользовались скромным фаэтоном, в котором Линтон разъезжал по делам. Кучеру было сказано, что он должен доставить графиню и служанку к дому лорда Джулиана, но не ждать их, а сразу же возвращаться назад. Кучер привык не задавать вопросов и лишь утвердительно кивнул головой. В то, что граф может учинить ей проверку, Даниэль не верила: ни разу за все время их супружеской жизни такого не случалось.

Джулиан предоставил свою спальню в распоряжение Даниэль и приказал слуге готовить ужин. Видеть свою кузину в бриджах он давно привык, но, взглянув на Молли, щеголявшую в костюме хозяйки, несколько оторопел. Глаза его от изумления стали совсем круглыми, брови приподнялись, почти коснувшись корней волос.

Даниэль заметила это и рассмеялась.

— Молли для маскировки наденет сверху плащ, — поспешила она успокоить кузена. — Кстати, Джулиан, вы не будете возражать, если она поужинает вместе с нами?

— Ничуть.

И молодой человек бросил ободряющий взгляд на девушку, которая впервые в жизни очутилась в подобной ситуации и потому тряслась от страха. Джулиан подвинул стул сначала Молли, затем слуге, предоставив Даниэль выполнять обязанности хозяйки. Она, впрочем, и не подумала обижаться. Через несколько минут все четверо уже сидели за столом и отдавали должное ужину…

Было восемь часов вечера, когда его светлость лорд Джулиан Карлтон, сидя на месте возницы и держа в руках вожжи, выехал в своей пролетке на дорогу, ведущую в Дувр. За его спиной уютно устроились две женщины, занимавшие по отношению друг к другу положение хозяйки и горничной, но одетые одинаково — в мальчишеские бриджи и рубашки. Одна из путешественниц тут же уснула, другая же, поминутно пряча под шляпу упорно падавшие на лицо пышные золотистые волосы, делала «кучеру» бесконечные замечания по поводу его умения править лошадьми. На первой же остановке она отобрала у него вожжи и сама стала управлять коляской. Правда, ее хватило ненадолго, еще через остановку она лениво бросила поводья Джулиану, сладко зевнула и последовала примеру своей спутницы.

Ночью дорога стала свободнее. Встречных экипажей или колясок почти не попадалось. Но как только восток окрасился в розовый цвет, стали появляться телеги фермеров, а чуть позже — почтовые дилижансы, деловые пролетки и всякого рода торговый транспорт. Правда, местная знать еще спала, и поэтому нигде не было видно роскошных карет или семейных экипажей.

Даниэль, протерев глаза, предложила остановиться и наскоро позавтракать, чтобы в дальнейшем не привлекать всеобщего внимания пикником на обочине дороги. Остановиться в какой-нибудь гостинице путешественникам не позволял внешний вид. Еще перед отъездом Даниэль с присущей ей дальновидностью напомнила кузену о необходимости взять с собой корзину с припасами. Слуге Грейвсу было приказано заготовить сандвичи, сыр, ветчину, яйца, хлеб, одним словом — все, что обычно едят в дороге.

— Надо приберечь некоторое количество продуктов на будущее, — предупредила Даниэль. — Я не хотела бы в Дувре ходить по магазинам и привлекать к себе внимание. Лучше укрыться где-нибудь в поле недалеко от города и переждать до полудня. А затем успеть до приезда Линтона проникнуть на борт «Черной чайки». Насколько я поняла из разговора с Питером, он появится не раньше пяти часов.

— Вы ничего не забыли, Даниэль? — спросил Джулиан.

— Надеюсь, что ничего. Вы подождете в гостинице «Пеликан», пока «Черная чайка» не выйдет из порта. Если у нас ничего не получится, я найду вас там. Тогда вы проводите графиню Линтон и ее верную служанку в подобающей их положению одежде обратно в Лондон.

Джулиан рассмеялся. Еще раз убедившись в практичности Даниэль, он подумал, что его кузен, принимая свое вполне понятное решение, все же совершил серьезную ошибку. Такая жена не только не стала бы обузой в его путешествии, но, наоборот, оказала бы неоценимую помощь.

Наконец путешественницы со своим сопровождающим достигли окраин Дувра. Было девять часов утра, и Джулиан сложил с себя обязанности возницы на большом лугу, через который бежал небольшой ручеек. По его берегам росли ивы, и в их тени женщины решили устроить привал.

— Я буду дожидаться в «Пеликане», — объявил Джулиан. — Очень надеюсь, что не наткнусь там на Линтона.

Молодой человек поставил чемодан между деревьями, посмотрел на него и с сомнением покачал головой:

— Вы уверены, что сможете его дотащить, Данни?

— В самом деле, чемодан тяжеловат, — согласилась Даниэль, — но что же делать! Придется протащить его до причала. Это около полумили. А на трапе его размеры даже помогут: ни у кого не возникнет сомнений, что такой груз могут поднять на палубу только двое. Это нам будет очень на руку!

Джулиан кивнул в знак согласия, взобрался на козлы и поехал к гостинице, предвкушая удовольствие от хорошего бифштекса, кварты пива, горячей воды и мягкой кровати в номере.

Даниэль провела все утро в раздумьях. Несмотря на то, что ее, несомненно, ожидала бессонная ночь, она не могла вновь последовать примеру посапывающей Молли и тоже немного подремать в прохладной тени деревьев. Путешественницы были хорошо укрыты со стороны дороги, но ржание лошадей, стук колес экипажей и скрип телег постоянно доносились до их слуха. Время от времени поглядывая в ту сторону на случай чьего-либо непрошеного вторжения, Даниэль мечтала о скорой встрече с Парижем.

Судя по доходившим оттуда сведениям, это был уже совсем не тот город, из которого она уезжала год с лишним назад. На улицах, площадях, во дворцах и залах Национального собрания кипели страсти. Собрание всеми силами старалось заставить верховную власть принять новую Конституцию, основанную на демократическом управлении страной, не знавшей прежде другого строя, кроме абсолютной наследственной монархии. Национальное собрание представляло собой полновластный орган, состоящий из представителей высшего сословия. Его члены пользовались свободой слова и правом неограниченной критики высшей власти. Но все это отнюдь не означало, что правительство непременно должно уйти в отставку, если откажется утвердить какой-нибудь закон, принятый парламентом в своих интересах. Оппозиция также не обязана была в этом случае немедленно представлять альтернативный проект: в стране не существовало ни правительственной, ни оппозиционной партии. Имелась противоречивая политическая система, понемногу дрейфовавшая в сторону анархии. Методы управления страной разительно отличались от методов хорошо налаженной и безотказно действовавшей государственной машины, существовавшей в Англии.

Обо всем этом размышляла графиня Даниэль де Сан-Варенн, лежа на спокойном английском лугу около мирно журчавшего ручейка и пережевывая стебелек сочной травы. В душе ее постепенно нарастало волнение; она сама готовилась вот-вот окунуться в кипящий по ту сторону пролива котел страстей и противоречий.

Даниэль разбудила Молли, когда солнце уже стояло в зените и его лучи пробивались сквозь ветви и листья деревьев, падая на траву. Становилось нестерпимо душно.

Женщины быстро управились с остатками завтрака. Даниэль взглянула на обливающуюся потом Молли и озабоченно сказала:

— Боюсь, милая Молли, вы скоро задохнетесь в этом плаще, но другого выхода просто нет. Потерпите. Осталось недолго.

Однако Молли беспокоила совсем не духота и даже не больно стягивавшие бедра непомерно узкие бриджи. Сердце девушки бешено колотилось, и временами ей казалось, что она вот-вот потеряет всякий контроль над собой и упадет в обморок. И такое состояние владело ею все двадцать четыре часа, которые прошли с момента их отъезда из дома Джулиана. Волнение не оставляло ее даже на время короткого сна: Молли чувствовала полную неспособность самостоятельно мыслить и тем более что-то самостоятельно делать. Она просто выполняла чужую волю. Правда, эту волю ей диктовал человек, рядом с которым Молли всегда было тепло и уютно — ее необыкновенная хозяйка, почти ее друг.

Две невысокие фигуры, тащившие на плечах неимоверных размеров чемодан, спустились по пыльной дороге, казавшейся белой от ярких лучей полуденного солнца, и оказались на одной из главных улиц Дувра, бывшего, по сути дела, большой деревней. Никто не обратил на них никакого внимания, поскольку чуть ли не все здешнее население занималось одним и тем же делом. Выстроившиеся у причала суда ждали вечернего прилива, чтобы выйти в море. А пока по улицам и пирсам тащили тюки, сундуки, чемоданы, бочки с солониной и напитками. Все это тут же исчезало в бездонных трюмах. Воздух был наполнен криками, спорами и переругиванием между собой конкурентов.

На самих судах матросы с громкой бранью конопатили палубы, начищали до блеска все, что могло блестеть, сворачивали кругами толстые корабельные канаты. Одним словом, все готовились к встрече владельцев судов, которые должны были приехать с минуты на минуту. Естественно, хозяева ожидали найти всю команду совершенно трезвой и готовой к немедленному отплытию.

«Черная чайка» красовалась у ближайшего пирса. Не узнать ее было невозможно. Даниэль бросила на яхту восторженный взгляд, успев заметить при этом уже спущенные на пирс сходни.

— Держитесь, дорогая, — шепнула она Молли, пот с которой катился ручьями. — Теперь нам надо лишь дождаться, когда на «Чайку» начнут что-нибудь грузить. Тогда нам нетрудно будет подняться на палубу под видом грузчиков.

Ждать пришлось недолго, а затем все сложилось даже лучше, чем ожидала Даниэль. Из ворот складских ворот гостиницы «Пеликан» вдруг появилась целая процессия носильщиков с грузами и направилась вдоль пирса к сходням «Черной чайки».

— Пойдемте с ними, Молли! — решительно сказала Даниэль, поднимая на плечо чемодан. — Нам бы только попасть на борт, а там я уже все знаю.

Молли подставила плечо под другой конец чемодана, и несчастные женщины, еле держась на ногах от усталости и тяжелой ноши, последовали за носильщиками.

— Эй, вы куда? — окликнул их рослый матрос, когда Даниэль уже поднялась на верхнюю ступеньку трапа.

— А тебе какое дело? — в том же грубоватом тоне ответила она, с трудом стараясь скрыть волнение. — В этом чертовом чемодане, наверное, тонна веса!

— Что там?

— Книги, — безразлично ответила Даниэль, сплевывая за борт. — Не знаю, кому они здесь понадобятся.

— Точно! — согласился матрос и, презрительно усмехнувшись, плюнул значительно дальше, нежели Даниэль. Сразу потеряв к двум «паренькам» всякий интерес, он занялся промасливанием свисавшей с поручней длинной толстой веревки.

Даниэль уверенно направилась к трапу, ведущему на нижнюю палубу, придерживая свой край чемодана и увлекая за собой Молли. У трапа суетились какие-то люди, слишком занятые своим делом, чтобы обращать внимание на двух тащивших тяжелый груз мальчишек, к тому же делавших это очень уверенно и серьезно.

Даниэль и Молли удалось без помех добраться до каюты Питершама.

— Слава Богу, — облегченно вздохнула Даниэль, закрывая за собой дверь и прислоняясь к ней спиной. — Теперь нам остается только тихо ждать, пока яхта не выйдет в море и не отойдет подальше от берега. На это понадобится часа два после того, как поднимут якорь. Тогда мы будем уже достаточно далеко, и Линтон не сможет приказать капитану повернуть назад. Вдобавок, чтобы вернуться, придется идти против отливной волны: на такое они вряд ли отважатся.

Даниэль окинула взглядом каюту, и сердце ее невольно дрогнуло от нахлынувших воспоминаний. Все здесь осталось, как прежде. Но она тут же постаралась подавить свою слабость и принялась инструктировать Молли:

— Чемодан надо пока задвинуть под койку. Там останется место и для меня, чтобы спрятаться, если кто-нибудь войдет раньше времени. А ты сможешь залезть в платяной шкаф. Вон там, в стене. Он довольно просторный.

— Слушаюсь, миледи, — прошептала Молли, с облегчением сбрасывая плащ и наклоняясь, чтобы помочь хозяйке затолкать под койку чемодан.

— Жаль, что у нас нет ключа от каюты. Но я все время буду начеку, и, если услышу рядом чьи-то шаги, мы обе тут же спрячемся. Хотя не думаю, что кому-нибудь придет в голову сюда заглядывать…

Чуть раньше лорд Джулиан, предварительно заказавший себе в гостинице номер с видом на бухту, расположился на подоконнике настежь раскрытого окна и принялся наблюдать. Он сразу же заметил две маленькие фигурки, тащившие на плечах большой чемодан: это, без сомнения, были Даниэль и ее горничная. Джулиан внимательно следил, как они вместе с толпой грузчиков поднимались по трапу «Черной чайки». Увидев, что к ним подошел матрос и начал о чем-то расспрашивать, Джулиан в волнении даже привстал. О чем шел разговор у трапа, было не слышно, но молодой человек с облегчением вздохнул, когда все закончилось благополучно. Фигурки скрылись на судне, и больше Джулиан их не видел. На всякий случай он решил все-таки подождать у окна, одновременно ублажая себя бутылкой хорошего бургундского. Очень скоро он увидел двигавшийся в направлении порта экипаж Линтона. Это сняло еще один груз с его души: кузен явно не собирался воспользоваться гостеприимством «Пеликана».

«Черная чайка» снялась с якоря в шесть часов вечера. Заочно поручив всю дальнейшую заботу о Даниэль и ее служанке графу, Джулиан спустился вниз, чтобы договориться с хозяином гостиницы об ужине…

В свою каюту Джастин заглянул лишь на минуту, чтобы переодеться. Он, естественно, думать не думал, что в соседней комнатушке при звуках его шагов под койкой и в платяном шкафу спрятались два «зайца»…

Линтон сбросил дорожный костюм и, облачившись в рабочую робу, поднялся в рулевую рубку. Он хотел поужинать с капитаном Форстером, а заодно и обсудить с ним некоторые трудности предстоящего плавания.

Была прекрасная, на удивление спокойная ночь. Джастин самолично стоял у рулевого колеса, любуясь мерцавшими на фоне абсолютно черного неба звездами. Он думал о том, что в эти часы ему особенно недостает Даниэль. Море было настолько спокойным, что даже крайне чувствительный к малейшей качке желудок не помешал бы и ей любоваться этими звездами, отражавшимися в зеркальной глади неподвижных вод, и дышать ароматом свежего ветерка с чуть солоноватым привкусом. Однако для корабля этот ночной бриз был слишком слаб. Он не надувал паруса, а лишь пошевеливал их, когда графу чуть заметным поворотом штурвала удавалось найти наиболее выгодное для судна положение. Яхта двигалась очень медленно, а так как ветер и не думал усиливаться, перспективы на увеличение скорости в течение ночи были весьма сомнительны…

Как только судно снялось с якоря, Даниэль перестала внимательно прислушиваться к шуму в коридоре: теперь чье-то непрошеное посещение их каюты стало совсем уж маловероятным. Но очень скоро Данни поняла, что «Чайка» идет крайне медленно. Прошло не два, а три с лишним часа, прежде чем Даниэль решилась оставить Молли и проскользнуть в соседнюю каюту. Обе женщины ужасно проголодались, и Даниэль надеялась, что у Джастина найдутся какие-нибудь продукты. Кроме того, граф, наверное, вернется к себе не позже чем через час. Последует взрыв эмоций, затем через небольшое время, нужное графу, чтобы успокоиться, у Даниэль и ее горничной появится надежда на скорый ужин.

Даниэль стащила с себя мокрую от пота одежду и бросила на пол, покрытый памятным ей роскошным турецким ковром. Сняв с вешалки полотенце, она намочила его в полном воды кувшине и с наслаждением обтерла свое разгоряченное тело. Потом снова осмотрелась. Ввинченная в пол у стены широкая кровать, покрытая пуховым матрацем и чистыми простынями, с дьявольской силой манила к себе. Искушение было слишком велико: Даниэль легла на постель и натянула на себя простыню до самого подбородка. Она подумала, что полежит так всего несколько минут. Ровно столько, сколько надо, чтобы немного восстановить силы и стойко выдержать предстоящую баталию…

— Вы будете спать внизу, милорд? — спросил Форстер. — А то посмотрите, какая чудесная и теплая ночь.

— Вы правы. Лучше я расстелю плащ и останусь здесь, под этими волшебными звездами. Как вы думаете, когда мы придем в Кале? Вряд ли до рассвета.

— Нет, милорд, — покачал головой капитан, поднимая вверх указательный палец, чтобы определить силу и направление ветра. — Я не думаю, что ветер ночью совсем утихнет. Хотя вряд ли и усилится. Скорее всего в Кале мы будем где-нибудь к середине утра.

Джастин удовлетворенно кивнул головой:

— Пусть так. Для меня главное — в полдень уже быть на пути в Париж. Если скакать быстро, до него можно добраться за восемь часов. Так что в любом случае завтра я буду на месте. Как и рассчитывал…

Он повернулся и направился вниз за плащом.

Не успел Джастин закрыть за собой дверь каюты, как почувствовал что-то странное. Сначала до его слуха донесся какой-то шорох, когда же он нагнулся, чтобы посмотреть, не забралась ли под кровать мышь или еще какая-нибудь тварь, то почувствовал легкий ветерок, чуть пошевеливший волосы у него на затылке.

В следующий момент Линтон понял, что никакой мыши в каюте нет, а просто кто-то улегся на его кровать и громко дышит. Теплый ветерок — всего лишь дыхание нежданного гостя. Яхта неожиданно слегка изменила курс, и в упавшей на пол каюты полосе лунного света граф увидел чью-то валявшуюся на полу одежду. Линтон отступил к двери и хлопнул себя ладонью по лбу. Как же он сразу не догадался! Непредсказуемость поведения Данни уже давно должна была отучить его удивляться!

Подойдя к кровати, он внимательно посмотрел на жену. Как всегда, она спала закутавшись в простыню, из-под которой были видны только нос, закрытые глаза и копна густых спутанных кудрей. К тому же Даниэль лежала в своей излюбленной позе — свернувшись калачиком. Джастин на мгновение почувствовал жгучее желание сорвать со спящей жены покрывало и хлопнуть ее ладонью по мягкому месту. Но он сдержался и только подумал: как же, черт побери, ей удалось сюда проникнуть?

Линтон нагнулся и собрал в кучу всю валявшуюся на ковре одежду, попутно обдумывая уже появившиеся в его голове наметки плана страшного мщения. Затем, взяв под мышку ее вещи, а в правую руку — свой чемодан, Джастин перекинул через другую руку висевший у двери непромокаемый плащ и вышел из каюты. У двери он на секунду задержался, повернул ключ в замке и положил его в карман.

Джастин открыл дверь соседней комнатушки, намереваясь оставить там взятые вещи, и остановился как вкопанный, не веря своим глазам. Перед ним стояла только что вылезшая из шкафа Молли: бедняжка смотрела на графа глазами кролика, неожиданно увидевшего прямо перед собой лису.

— И вы здесь? Какого черта?! — закричал на нее Линтон, страшно выпучив глаза. При этом он все же успел разглядеть распоротые по швам рубашку и бриджи, составлявшие наряд девушки. Сразу же подумав о шнырявших по коридорам матросах, граф поспешно захлопнул за собой дверь.

— П-пр… про…стите, м…милорд, — бормотала Молли. — Миледи…

— О да, детка! — загремел в ответ граф. — Я не сомневаюсь: вы здесь ни при чем!

Он швырнул вещи Даниэль на койку и выпустил из рук чемодан. Тот с грохотом упал на пол.

— И давно вы здесь сидите? — уже немного спокойнее спросил Линтон.

— С середины дня, милорд.

Узнав в брошенных на койку вещах одежду своей хозяйки, Молли почти сразу успокоилась: если граф Линтон уже все узнал, то ей нечего бояться.

— Вы ужинали? — неожиданно спросил граф.

При этом вопросе Молли показалось, что ее живот начинает прилипать к спине: девушка в жизни не испытывала подобного голода.

— Нет, милорд, не ужинала. Мы только позавтракали на лугу за городом, а после должны были прятаться здесь, пока…

— Довольно! — оборвал ее граф. — Мне надо будет сейчас уйти минут на десять. Скажите, Молли, у вас есть с собой еще какая-нибудь одежда, кроме этого маскарадного костюма?

— О да, милорд! Вся моя одежда лежит в большом чемодане вместе с вещами ее светлости.

— А где чемодан?

— Под койкой.

— Понятно. Молли, пока меня не будет, оденьтесь поприличнее. В таком виде я просто не смогу гарантировать вам полной безопасности в обществе моряков.

— Но я могу сверху надеть плащ, милорд. Миледи считает, что в нем вполне можно ходить, не привлекая чьего-либо внимания.

Линтон отвернулся, стараясь сдержать готовый вырваться из горла смех.

— Я вернусь через десять минут, — повторил он и вышел. Когда Джастин вновь вошел в каюту, в руках у него был поднос с тарелкой, на которой лежали хлеб, кусок холодного мяса и фрукты, рядом стоял стакан красного вина. Молли поднялась ему навстречу, уже одетая в скромное голубое платье с передником. На голове у девушки была миниатюрная шляпка того же цвета, отороченная кружевами. Линтон одобрительно посмотрел на горничную своей жены и поставил поднос на столик:

— Ешьте, детка. И расскажите мне все.

Молли принялась рассказывать, стараясь ничего не упустить, к концу ее ужина у графа уже сложилась полная картина всего происшедшего.

— А теперь отдохните, Молли, — сказал он. — Я уверен, что вам очень нужен отдых после всех перенесенных приключений. Кроме того, в ближайшие два дня нам предстоит длинная, нелегкая дорога. Спите спокойно. До утра вас никто не потревожит. А после будете иметь дело только с теми, кого я сам пришлю.

— Спасибо, милорд, — прошептала Молли, не в силах сдержать вырвавшегося вздоха облегчения.

— Заботу о ее светлости пока предоставьте мне.

Вернувшись на палубу, Джастин подстелил под себя плащ и лег, положив голову на связку канатов, служившую ему подушкой. Итак, он проиграл по всем статьям, а Даниэль с блеском осуществила свою затею. Что же касается Молли, то мысль взять ее с собой была просто гениальной. Теперь они будут ехать медленнее, но это уже не имеет никакого значения. И не сам ли Уильям Питт хотел, чтобы Даниэль тоже поехала во Францию? Что ж, его желание исполнилось!

Джастин подумал также, что если он все правильно рассчитал, то Даниэль с Молли можно безопасно устроить во дворце Тюильри. При этом Данни получит возможность для сбора самой разнообразной информации. А тем временем он сам будет рыскать по улицам, сидеть в клубах и барах, собирая сведения из «низов». Отныне жена становилась его полноправным партнером. И она не согласилась бы ни на какую другую роль. Что ж, граф Линтон принимает эти условия. Правда, он еще устроит ей небольшую взбучку за последние проделки, но интересно, как это воспримет озорница, спящая сейчас в его каюте?..

Убаюкиваемый такими приятными мыслями, граф Джастин Линтон спокойно заснул на палубе под мерцающими звездами, лежа на своем плаще с легкой улыбкой в уголках губ…

…Двенадцать часов подряд Даниэль спала мертвым сном, абсолютно не подозревая о том, что происходило совсем рядом. Пробудившись, она почувствовала себя совершенно разбитой. Через круглый иллюминатор в каюту проникал солнечный свет. Яхта мягко скользила по волнам. Даниэль некоторое время лежала неподвижно и постепенно вспоминала подробности минувшего дня. Но куда девался Джастин? Приходил ли он ночью? Ясно, что нет!

Она села на край кровати и осмотрелась. Ее одежда исчезла. Чемодан Линтона тоже. С недобрыми предчувствиями Даниэль подбежала к двери и попыталась ее открыть. Дверь оказалась запертой на ключ. Значит, Джастин все-таки приходил в каюту. Даниэль встала коленками на невысокую скамеечку перед иллюминатором и выглянула наружу. Ей ничего не удалось увидеть, кроме моря. Видимо, до Кале они еще не дошли. Лежавший на столе хронометр подсказал ей, что уже восемь часов утра, а пустой желудок — что его надо срочно чем-то наполнить. В каюте ничего съестного не оказалось. Только на краю стола в полном одиночестве стоял кувшин с водой. Ни кусочка хлеба, ни хотя бы одного маленького яблочка! Дверь была заперта. К тому же Даниэль лишилась одежды…

Шаги в коридоре заставили ее юркнуть под одеяло, но они замолкли где-то рядом, не дойдя до ее двери. Вместо них до слуха Даниэль донесся голос Молли. Потом еще чей-то. Заскрипела дверь соседней каюты: кто-то туда вошел и тут же вышел.

Даниэль подбежала к стене и стала стучать:

— Молли, ты здесь?

— Да, миледи.

Голос девушки звучал глухо, но все же можно было разобрать слова.

— Все в порядке?

— Да, миледи. Мальчик только что принес мне завтрак. А ужин я получила из рук самого милорда поздно вечером. Его светлость был воплощенное внимание, миледи! Но мне пришлось ему все рассказать…

— Вы поступили правильно, Молли, — поспешила утешить девушку Даниэль, у которой и самой стало подниматься настроение. — Я же говорила, что у вас нет никаких причин беспокоиться. Ешьте свой завтрак, а я вам чуть позже постучу еще раз.

Даниэль не стала говорить Молли о том, что страшно голодна и что ее заперли на ключ. Она отошла от стены и снова легла на койку. Но молодое тело уже не требовало отдыха: единственно, в чем оно сейчас нуждалось, так это в еде и одежде. Данни вновь встала и подошла к иллюминатору. На этот раз она увидела берег и очертания старинного замка, стоявшего у входа в порт Кале. Это означало, что плавание подходит к концу и очень скоро непременно последует визит в каюту графа Линтона. Конечно, если он не намерен оставить ее здесь до своего возвращения из Парижа. Хотя такое и было маловероятным, но Даниэль принялась на всякий случай перебирать лежавшие на столе книги. Все они были связаны с морским делом и ее вряд ли могли заинтересовать. Даже если это заключение продлится еще пару недель…

Даниэль села на скамеечку под иллюминатором и стала смотреть на приближающийся берег. Теплые солнечные лучи приятно грели ее обнаженное тело.

В таком положении ее и застал через час Джастин, появившийся на пороге каюты сразу же после того, как был брошен якорь.

— Доброе утро, Даниэль, — как ни в чем не бывало приветствовал он супругу.

— Доброе утро, — буркнула в ответе Даниэль, на мгновение оторвав глаза от книги по навигации, которую она хотя и не читала, но почему-то держала на коленях. — Очень интересное исследование по теории навигации, сэр. Но я не совсем поняла раздел о квадратах, хотя всегда недурно разбиралась в геометрии. Вы мне объясните, не правда ли?

— Для этого у нас будет много времени летом в Мервенуэе, — ответил граф тоном, в котором нарочитая холодность перемешивалась с восхищением. Джастин до этой минуты долго гадал, как она его встретит. Теперь он знал.

— Вам было бы неплохо снова лечь в постель, — продолжал граф. — Через несколько минут здесь начнут ходить. Могут заглянуть и в эту каюту.

— Конечно, милорд, как вам будет угодно.

В этот момент Даниэль больше всего хотела, чтобы кто-нибудь действительно заглянул в каюту и принес что-нибудь поесть. Но ей пришлось покорно вернуться в кровать и укрыться простыней. Оказалось, что вовремя: в дверь постучали, вошел рослый матрос и принес оба чемодана — ее и лорда Линтона. Вслед за ним по коридору засеменила Молли. Прошло еще несколько минут. Дверь снова открылась, и в каюту внесли ванну, а вслед за ней — полдюжины кувшинов с теплой водой, которые тут же были туда вылиты.