Глава 28

Джойхиния ожидала ее в кабинете Верховной сестры вместе с Джакоминой, лордом Драко, Лоухиной Фаркрон — мистрессой внутренних дел, заменившей Джойхинию в Кворуме, Франсил, лордом Дженгой и двумя незнакомыми защитниками, стоящими по бокам от молодой женщины. Р'шейл с изумлением поняла, что это корт'еса из «Голубого быка» — та самая, что флиртовала с Дэвиддом. Хэррит провела Р'шейл в кабинет, велев охранявшим ее защитникам остаться снаружи.

Когда девушка остановилась у массивного резного стола, сидевшая за ним Верховная сестра удостоила ее короткого взгляда. Джойхиния с мрачным выражением лица положила руки на стол и повернулась к корт'есу.

—Это та самая девушка, которую ты видела вчера в «Голубом быке»?

Р'шейл слегка удивилась, когда при ближайшем рассмотрении корт'еса оказалась не намного старше ее самой. Метнув на Р'шейл извиняющийся взгляд, корт'еса кивнула:

— Да, ваша милость.

Внешне Джойхиния никак не отреагировала на ответ.

— Отведите корт'есу в камеру, Дженга, — приказала она. То, что Джойхиния обратилась к Лорду Защитнику просто по имени, было знаком того, что она вне себя от злости. — Уверена, что вы сможете вытянуть из нее имена остальных ваших предателей и без моей помощи.

Это было явное оскорбление. Джойхиния обвиняла защитников, а следовательно, и Дженгу в пособничестве побегу. Р'шейл молча ожидала, пока Лорд Защитник, Драко, корт'еса и ее стража выйдут из кабинета. Как только за ними закрылась дверь, Джойхиния встала из-за стола, обошла его кругом и оказалась прямо перед девушкой. После долгого изучающего взгляда Верховная сестра повернулась к сидящим в своих креслах членам Кворума.

— Сестры, я должна вам кое в чем признаться, — начала она, покаянно вздохнув. — Я совершила ужасную ошибку. Когда-то я сделала нечто, что в свое время казалось мне правильным и справедливым, но сейчас я так не считаю. Я очень сожалею.

— Но раз тогда это казалось верным и правильным, — поддержала ее верная Джакомина, — то не нужно себя в этом винить.

Хэррит проявила меньше сочувствия:

— Так что именно ты сделала, Джойхиния?

— Я родила ребенка, — сказала она, присаживаясь рядом с Джакоминой, которая в знак поддержки накрыла ладонью сплетенные пальцы Верховной сестры, — который должен был стать идеальным. Его воспитание было образцовым, родословная безупречна, но я подозревала в нем дурные стороны характера. Поэтому в самом раннем возрасте я отдала его в Кадетский корпус, надеясь, что дисциплина защитников поможет ему пересилить свой нрав. Теперь мы знаем, что эта надежда не оправдалась.

— Джойхиния, ты не должна себя винить, — в нужный момент вставила Лоухина. Мистресса внутренних дел, как и Джакомина также была подпевалой Джойхинии.

— А что за ошибка? — снова спросила Хэррит. — Ближе к делу, сестра.

— Моей ошибкой стало желание иметь ребенка, которым я могла бы гордиться. Когда двадцать один год назад я работала в Тестре, то вызвалась инспектировать удаленные поселения в горах. В одном из них — маленькой деревушке Приют — мне пришлось зазимовать, — опустив глаза, продолжала Джойхиния. — Это была забытая всеми дыра. Той зимой одна молоденькая женщина родила ребенка, но отказалась назвать имя отца. Бедное юное создание умерло вскоре после родов, оставив малыша, которого никто не хотел принять к себе. Мне стало жаль ребенка, и я решила взять его себе и вырастить как родного, предоставив все возможности прожить достойную жизнь. Жители поселка были рады избавиться от малыша. Вероятно, им было известно о его матери нечто, о чем не знала я.

Джойхиния бросила взгляд на Кворум, чтобы оценить его реакцию. Рассказанная история завораживала Р'шейл — вот она, правда. Наконец-то она услышит то, ради чего сюда и пришла.

— Весной я вернулась в Тестру с этим ребенком на руках и объявила его своим. Наверное, я была не права, внушив всем эту веру. Думаю, всему причиной была моя молодость и гордость. Я ошибочно полагала, что моя любовь и забота пересилят дурную кровь. Стоящая перед вами девушка — результат моей глупости, слабости и наивности, — Джойхиния посмотрела на Р'шейл, в ее глазах и в самом деле блестели слезы. — Девушка, что так подло предала нас, — плод моего безрассудства. Возможно, я слишком любила ее. Возможно, я была к ней излишне терпима. Мой собственный сын так меня разочаровал, что я возложила все свои надежды на приемыша. А теперь этот приемыш платит мне за мою доброту предательством в самый тяжелый для нас час.

Хэррит, нахмурившись, сверлила глазами Р'шейл.

— А я-то гадала, о чем это говорил Тарджа тогда на собрании. А как тебе удалось убедить Дженгу себя поддержать?

— Мы с Дженгой пришли… к взаимопониманию. Он должен был мне за одну любезность.

— Любезность! Что бы там ни было, уверена — это что-то ужасное. Я никогда не думала, что Дженга способен на заведомую ложь. Тебе воистину удалось меня удивить.

«Этого-то Джойхиния и добивалась», — поняла Р'шейл. Признание было частью четко продуманного плана, все находилось под жестким контролем. Джойхиния как можно скорее пыталась отдалить себя от Р'шейл.

— Тебе должно быть стыдно, — бросила девушке в лицо Джакомина, в порыве обняв Джойхинию за плечи. — После того, что для тебя сделали. Какое низкое предательство!

Р'шейл не могла больше сдерживать накопившуюся ярость:

— Предательство? А что она, собственно, сделала? Я не просила ее становиться моей матерью!

— Я пыталась защитить ее, — заговорила Джойхиния, не обратив внимания на вспышку. — Все, что я получила в ответ, — воровство и предательство. Где я ошиблась? Что я сделала не так?

До сих пор Франсил слушала, не произнеся ни слова. Когда же она заговорила, ее вопрос прозвучал для Р'шейл как гром среди ясного неба:

— Р'шейл, ты только что услышала ужасную правду о своем происхождении, но ты не выглядишь удивленной. Джойхиния успела рассказать тебе все раньше?

— Почти год назад Тарджа случайно узнал правду. Когда он мне рассказал — это был счастливейший день моей жизни!

— Интересно, как он все узнал? — прищурилась Франсил. — Я помню его дикое поведение во время собрания, когда он отказался принести присягу. Надеюсь, что ты сможешь сохранить секреты Сестринской общины лучше, чем он. А, Джойхиния?

Верховная сестра печально склонила голову.

— Могу обещать только, что это зло я вырву с корнем как из общины, так и из защитников, — и она решительно расправила плечи. — И начну я, распрощавшись с фантазией, которую тщетно лелеяла двадцать лет. Это не моя дочь — отныне и навеки. Я отрекаюсь от нее и передаю в твои руки, Хэррит, дело Р'шейл и дела остальных раскрытых сегодня предателей. Никто не сможет сказать, что я использую свое влияние и власть в личных целях.

В голове Р'шейл зашумело, кровь молотом билась в висках, а на сердце вдруг стало так легко, словно с него сняли огромный груз.

— Уведите ее, — приказала Джойхиния, в ее голосе послышались слезы, а Р'шейл знала, что они полностью фальшивы. — Я не могу больше ее видеть.

Р'шейл не знала, что теперь будет. Может, суд? Может, ее даже повесят рядом с Тарджой. Сейчас ей было все равно.

Единственное, что было важно, — она наконец освободилась от Джойхинии.

Глава 29

Р'шейл не особенно любезно провели по коридорам Административного холла. Стены на улице ярко сияли, люди останавливались поглазеть, как Р'шейл под охраной защитников шагает к казармам. Наконец они вошли в помещение тюрьмы, откуда только прошлой ночью Р'шейл вызволяла Тарджу. Стены здесь не светились. Харшини, построившие Цитадель, не нуждались в тюрьмах, и это здание было детищем общины. К камерам вел освещенный чадящими факелами бесконечный коридор. Р'шейл ступала по неровным каменным плитам, пока не оказалась в более просторном, заполненном обшарпанными столами, сумрачном помещении.

— Кто там еще?

— Послушница, что помогала им прошлой ночью. Верховная сестра велела заключить ее под стражу.

— Ну-ка, подведите ее сюда, — сказал дежурный офицер. В его голосе Р'шейл уловила издевку. Она подняла глаза, капитан приветствовал ее пугающим смехом. — Так, так, так. Да это же леди ее-всемогущее-высочество собственной персоной!

Сопровождавший ее сержант нахмурился и проворчал:

— Не особенно возбуждайся, Локлон. Она пока еще послушница.

— Да пошел ты к демонам, Оурон, — сплюнул Локлон.

— Спасибо, как-нибудь в другой раз, — парировал тот. Сержант толкнул Р'шейл на Локлона и направился к выходу.

Капитан отступил, и Р'шейл упала на каменный пол.

— Встать, — приказал он.

Р'шейл медленно встала на ноги, прекрасно понимая, что ей легко не отделаться. Она скривилась при виде уродливого шрама, пересекающего красивое некогда лицо офицера. Локлон воспринял это как оскорбление и, размахнувшись, отвесил девушке звонкую пощечину. Не успев даже подумать, что делает, Р'шейл ответила обидчику сильным ударом ноги в пах. Застонав, Локлон рухнул как подкошенный и обеими руками схватился за больное место.

— Ах ты сука!

—Что такое? — пропела Р'шейл. — Женщины давно там тебя не ласкали?

Закончив фразу, она тут же пожалела о своих словах. Ее враг был вне себя от ярости, и торжество Р'шейл не могло длиться долго. Стражники немедленно скрутили ей руки. Локлон с трудом поднялся, тяжело опершись рукой об угол стола, и нанес ей жесточайший удар кулаком в живот. Боль сложила Р'шейл пополам, Локлон уже было занес кулак для нового удара, но его остановил голос капрала.

— Не глупите, сэр, — предостерег он. — Она послушница.

Локлон неохотно последовал совету офицера.

— Уберите ее с глаз моих.

Стражники протащили Р'шейл через холл в камеру. Дверь с лязгом захлопнулась за спиной. Опираясь одной рукой о стену, а другой держась за живот, Р'шейл медленно добралась до незастеленной деревянной койки. Дрожа от боли, девушка свернулась калачиком и прикрыла глаза. Что же они сделали с Тарджой?

В следующие после ареста дни время потеряло для Р'шейл всякий смысл. То, что оно не стоит на месте, можно было судить лишь по проникающему в маленькое окошко темницы, рассеянному свету, регулярно подаваемой на ужин почти несъедобной похлебке да по смене караула.

Вскоре Р'шейл поняла, что есть две группы тюремщиков. Одна смена предоставляла арестованных самим себе, фактически не обращая на них внимания, а вот вторая вела себя совершенно по-другому. Девушка быстро уяснила, что Локлон затаил обиду на весь мир и на семью Тенраган в частности. Ей было известно, что Тарджа заключен в соседней камере — Р'шейл иногда слышала, как он разговаривает с тюремщиками первой смены. Во время дежурства Локлона Тарджа сохранял молчание, девушка тоже следовала его примеру. Одно неверное слово, неосторожный взгляд могли стать причиной как минимум пощечины. А однажды Р'шейл слышала, как Локлон зверски избил ее невидимого соседа. Девушка тогда отвернулась к стене и попыталась игнорировать доносящиеся до нее звуки в надежде избежать внимания озлобленного капитана.

Пустая надежда. Локлон только и искал повода, чтобы ее наказать. Как-то, когда Р'шейл отказалась есть поданные ей на ужин помои, он так ударил ее по лицу, что девушка отлетела назад и сильно ударилась головой о каменную стену. Лежа на полу, она старалась не двигаться и потерять сознание: каждое движение могло быть расценено как попытка сопротивления, что давало Локлону право с помощью других тюремщиков избивать жертву до бесчувствия.

— Встать.

Р'шейл медленно подчинилась. Лицо капитана пылало скорее от удовольствия, чем от злости; шрам побагровел. Девушка заметила, как встопорщились его кожаные штаны в обтяжку, и поняла, что ее боль возбуждает Локлона. Р'шейл попятилась, опираясь спиной о стену.

— Единственное, чем тебе будет позволено заниматься после суда, — это ремесло корт'есы, — осклабившись, тихо, чтобы не услышали остальные охранники, сказал он. — Обещаю, тебе понравится.

— Но прежде чем я к тебе прикоснусь, ты должен будешь мне заплатить, — парировала она. Это была опасная игра.

— Ты, маленькая хитрая сучка, — прорычал он, — ты у меня получишь…

— Капитан!

— Что?

— Тут пристав со списком для суда. Говорит, ему нужна ваша подпись.

Локлон многозначительно посмотрел на Р'шейл и, ухмыльнувшись, потер бугор на штанах.

—Чуть позже, миледи.

Р'шейл сползла на пол у кровати, положила на нее руки и уронила голову — так была не столь заметна дрожь.

На пятые сутки заключения настал день суда. Все ожидающие осуждения должны были предстать перед сестрами Клинка. Говорили, что Тарджу будет судить полный трибунал. Случай Р'шейл подлежал рассмотрению судебной комиссии под председательством сестры Хэррит.

Ее подняли с первым лучом солнца и вывели из камеры к корыту с холодной водой, стоявшему на столе посреди тюремного холла. Один из охранников бросил ей грубое полотенце и приказал умыться. Оглянувшись на мужчин, она ополоснула лицо, присоединившись к остальным выведенным из камер семерым заключенным. Шестеро из них были мужчины, а седьмая — круглолицая крашеная женщина с испачканным лицом, на котором выделялись оставленные слезами дорожки. Присмотревшись повнимательнее, Р'шейл узнала в ней корт'есу из «Голубого быка». На мгновение ей показалось, что вокруг корт'есы есть некая аура — странная смесь света и теней. Р'шейл нетерпеливо моргнула, чтобы избавиться от наваждения.

— Прости, что я втянула тебя в это, — прошептала корт'еса, наклонившись над корытом. — У меня не было выбора.

— Ты здесь ни при чем, — пожала плечами Р'шейл. Ей как никому другому было известно, на что способна Джойхиния.

— Не разговаривать, — приказал Локлон, схватив корт'есу за волосы и больно оттянув ее голову назад.

Внезапно раздался еще один глосс:

— Оставь ее в покое.

Р'шейл подняла глаза и увидела стоящего за Локлоном Тарджу. По бокам от него переминались с ноги на ногу два охранника. Тарджа был небрит и покрыт синяками, один глаз так распух, что почти не открывался.

— Она тебе что, подружка? — усмехнулся Локлон, утопив корт'есу лицом в корыто. Тарджа бросился было вперед, но его удержали охранники. Корт'еса судорожно забилась, не имея возможности вдохнуть. Тогда Тарджа откинулся на свою стражу и, используя их как опору, нанес сильный удар обеими ногами Локлону под зад. Капитан зарычал и выпустил жертву, которая, отчаянно кашляя, упала на пол. Р'шейл схватила ее за блузку и оттащила в сторону. Тем временем Локлон повернулся к Тардже и, сплетя пальцы обеих рук, жестоко ударил обидчика в солнечное сплетение. Тот с глухим стоном повис на руках охранников. Локлон размахнулся, но так и застыл, услышав новый голос:

— Полагаю, этого довольно, капитан.

Обернувшись на звук, он обнаружил позади Гарета Уорнера. В глазах командующего читалось нескрываемое презрение.

— Арестованный пытался бежать, сэр.

— Уверен, что так и было, — как-то неубедительно кивнул Гарет. Р'шейл помогла корт'есе встать, что не укрылось от взгляда старшего офицера. Он обратился к одному из пришедших с ним защитников:

— Отведите женщин в баню, чтобы они смогли вымыться, затем препроводите их на суд.

Защитник сделал женщинам знак — им не нужно было повторять дважды, — и они последовали за ним по длинному узкому коридору. Р'шейл оглянулась на Тарджу. Их взгляды встретились, и в его глазах девушка прочла отчаяние и безысходность.

Сегодня в суде рассматривалось огромное количество дел по обвинению в идолопоклонничестве, и дела двух женщин и четырех мужчин, прибывших из тюрьмы за казармами защитников, лишь пополнили этот список. Корт'еса, по иронии судьбы носившая имя Санфлауэр [1] Хоупчайлд [2], была вызвана первой. Ее обвиняли в пособничестве защитникам, участвовавших в организации побега Тарджи. В общем, одного факта присутствия в «Голубом быке» вместе с Дэвиддом Тайлорсоном накануне злополучного побега оказалось достаточно для признания молодой женщины виновной. Сестра Хэррит едва удостоила подсудимую беглого взгляда и зачитала приговор — три года в Гримфилде. Корт'еса с беззаботным видом вернулась на свое место рядом с Р'шейл.

— Гримфилд. Похоже, дело плохо, да? — прошептал один из заключенных, рыжеволосый арестант.

Санни-Подсолнушек выглядела скорее раздраженной, чем подавленной:

— Знаешь, приятель, там я буду заниматься тем же, чем и здесь. Меня просто бесит, что они думают, будто я помогла бежать какому-то проклятому язычнику.

— Р'шейл из Приюта.

Как только прозвучало имя Р'шейл, к ней шагнул защитник и потянул ее за руку. Девушка рывком освободилась от охранника и сама вышла к судьям. «Р'шейл из Приюта». Так назвала ее Хэррит. Отныне Р'шейл не имеет право носить имя Тенраган. «Я действительно свободна от Джойхинии».

— Р'шейл из Приюта обвиняется в краже серебряного зеркала и двухсот монет из апартаментов Верховной сестры, а также в пособничестве попытке побега дезертира Тарджи Тенрагана, — провозгласила сестра Хэррит. Р'шейл удивилась и обрадовалась, что к ее преступлениям не добавили еще убийство защитника в Реддингдэйле.

— Готова ли ты выслушать обвинительное заключение? — спросила Хэррит, не поднимая глаз от пергаменного свитка.

«А какая разница?» — так и подмывало спросить Р'шейл, но она предусмотрительно прикусила язык. Хэррит никогда не ходила у Джойхинии в друзьях. Она вполне могла отнестись к Р'шейл со снисхождением лишь ради удовольствия позлить Верховную сестру.

— Готова ли ты выслушать обвинительное заключение или настаиваешь на судебном разбирательстве? — повторила Хэррит.

— Я готова, — ответила Р'шейл. Ожидание судебного разбирательства могло продлиться недели и месяцы, и это время предстояло провести в камере. Лучше сразу признать себя виновной и выслушать приговор. Скорей бы закончился этот кошмар!

— В таком случае суд, по твоему собственному признанию, объявляет тебя виновной и готовой понести наказание за свои преступления. Ты обокрала Верховную сестру. Ты помогла известному предателю пытаться бежать от правосудия, чем нарушила законы Сестринской общины, принадлежать к которой отныне недостойна. Тебе было предложено место послушницы — ты его лишаешься. Тебе было предоставлено пристанище и кров в Цитадели — этого ты тоже лишаешься. Тебя окружали удобства и забота общины — теперь это не для тебя.

Р'шейл выслушивала ритуальные формулы изгнания, и в душе ее росло чувство облегчения и радости. Ее выгнали. Окончательно исключили.

— Ты нарушила законы общины, и единственным адекватным наказанием за это является Гримфилд. Я приговариваю тебя к десяти годам, — Хэррит наконец подняла на девушку глаза. Сестра была явно довольна произведенным эффектом. — Следующий!

Десять лет в Гримфилде. Виселица была бы гуманнее.

Загон, в который, словно стадо, согнали готовых к отправке в Гримфилд заключенных, располагался за пределами Цитадели, неподалеку от скотного двора. Запах вокруг стоял преотвратный. Санни, поддерживая ошеломленную, потерянную Р'шейл, помогла ей пробраться к солнечному пятачку, где было хоть немного теплее. Корт'еса усадила девушку прямо на землю и успокаивающе похлопала ее по руке.

— Все будет хорошо, — пообещала она. — С такой чистой кожей и чудесными длинными волосами ты сразу понравишься кому-нибудь из офицеров. Десять лет пролетят — глазом моргнуть не успеешь.

Р'шейл не отвечала. Десять лет. Десять лет в качестве корт'есы. Р'шейл не питала иллюзий относительно Гримфилда. Она была наслышана о тамошних женщинах. Она видела защитников, которым довелось там служить. Это были не гордые, дисциплинированные воины Цитадели — защитники из Гримфилда считались отбросами корпуса. Даже год был бы невыносим. Десять лет!

От мрачных мыслей ее отвлекло какое-то движение у входа. Калитка загона открылась, и охранники бросили внутрь полубесчувственное тело. Бедняга упал лицом в грязь и попытался встать на ноги. Тюремщики посторонились, давая дорогу своему офицеру. С болезненной уверенностью в своей правоте Р'шейл подняла глаза. Она не ошиблась.

Локлон окинул взглядом два десятка заключенных.

— Слушайте, и слушайте хорошенько! Сейчас будем грузиться в повозки. Женщины в первую. Мужчины во вторую. Если кому-нибудь только придет в голову мысль доставить мне хлопоты, пойдет за повозками. Босиком, — и в наступившей тишине он еще раз пробежал глазами по арестантам. У них оказалось достаточно здравого смысла не привлекать к себе внимание Локлона — исключением явился разве что мужчина, которого швырнули в загон прямо перед приходом капитана. Когда ему, наконец, удалось подняться, Локлон разразился злобным смехом.

— По крайней мере, в пути нам не придется скучать. А, ребята? — повернулся он к своим людям. — Посмотрим, что запоет этот великий мятежник, когда мы накинем ему петлю на шею.

С этими словами капитан развернулся, и к калитке подкатили зарешеченные повозки.

Вокруг шатающейся фигуры собрались люди, и Р'шейл поняла, что это не кто иной, как Тарджа. Он выглядел ошеломленным и обескураженным. На лице красовался огромный свежий кровоподтек — утром его еще не было. Р'шейл так хотелось броситься к Тардже и узнать, как ему удалось избежать виселицы, но кое-что отвлекло ее от молодого человека. У калитки, скрестив на груди руки, с пугающе мрачным видом стоял Локлон. Вокруг него полыхало темное сияние ауры. Р'шейл опустила глаза, молясь, чтобы капитан не заметил ее взгляда, но тщетно. Повинуясь движению руки, один из охранников схватил ее и подтащил к своему начальнику.

— Так вы присоединитесь к нашему обществу, не так ли, послушница? — с любопытством вполголоса поинтересовался Локлон. Р'шейл поняла, что он пьян. Наверное, его перевели в Гримфилд в качестве наказания. Гарет Уорнер был не слишком доволен утренней сценой.

— Я мог бы избавить вас от многих неудобств этого путешествия.

Р'шейл подняла голову и наградила его полным презрения взглядом, но он был достаточно пьян, чтобы этого не заметить.

— Каким образом? — спросила она, заранее зная ответ, но надеясь, что Локлон окажется настолько глуп, что произнесет это вслух здесь, в Цитадели. Если ей повезет, рядом может случиться лорд Дженга. «Но даже если и так — что из того? Я ему не дочь».

Локлон схватил девушку и притянул к себе, чувствуя ее тело через арестантское платье из грубого льна. Р'шейл оглянулась, подумав, что кто-нибудь будет возражать, но заключенным было все равно, а охранники вообще смотрели в другую сторону.

— Ты приласкаешь меня, и я, возможно, смогу тебя простить, — хрипло прошептал он.

— Да лучше я приласкаю змею.

Локлон занес было руку для удара, но тут перед ним появился закончивший проверку судебный пристав.

— Капитан, все пересчитаны и погружены. Кроме этой, конечно, — он вложил свиток в поднятую руку Локлона. — Можете отбыть, как только будете готовы, — с этими словами пристав развернулся и ушел, а Локлон так и остался стоять, уставившись на Р'шейл.

— Проводите ее в повозку.

Р'шейл погнали вперед и толкнули на грязную солому, служившую постелью. Зарешеченная дверь захлопнулась, лязгнул замок, и повозка тронулась. Санни подобралась к Р'шейл и помогла ей встать.

— Ну, вот видишь, — утешила ее корт'еса, — ты ему понравилась.

Девушка ничего не ответила. Локлон и его люди скакали впереди, за ними следовал целый отряд защитников, ведущих навьюченных лошадей. Сестринская община не оставила Тардже ни малейшего шанса.

Позади виднелись очертания Цитадели. Р'шейл не чувствовала тоски, покидая город, где прошла почти вся ее жизнь, — лишь странную пустоту там, где раньше было чувство принадлежности. Она помнила необычное ощущение принадлежности к какому-то иному месту, захватившее ее около полутора лет назад, вскоре после прихода месячных. Наверное, тело знало нечто, что разум только-только начинал понимать. Р'шейл больше ничто не беспокоило, безумная ярость, так долго терзающая ее изнутри, почти исчезла.

Глядя на продвигающийся караван, Р'шейл думала о будущем. Локлон обещал стать большой проблемой, хотя до Броденвэйля его можно было не опасаться — в сопровождении шестидесяти защитников капитану придется вести себя сдержанно. Но после того как отряд покинет их в Броденвэйле, может случиться всякое. Девушка взглянула на соседнюю повозку. В нее затолкали двенадцать человек, но мужчины постарались отодвинуться от Тарджи подальше, оставив вокруг него пятачок пустого пространства. Сам же он с непроницаемым лицом смотрел назад, на исчезающие вдали контуры города. Словно почувствовав на себе взгляд Р'шейл, он повернулся, и их глаза встретились. «Впервые в жизни, — подумала Р'шейл, — Тарджа выглядел побежденным».

Часть 4

ГРИМФИЛД