Время драконов

      Вот и сейчас, стоя в одиночестве в полутемном тамбуре, он, случайно вспомнив грибоедовское: "В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов", ощутил молчаливое давление. Причем чувство было такое, что это не воздействие со стороны, а собственное внутреннее противодействие любой попытке свернуть с намеченного курса.
      Кто же проложил этот курс? Собственное сознание или засевшая где-то в глубине организма зараза, ждущая только удобного момента, чтобы превратить его в ужасного монстра?
      От этих вопросов Михневу стало прямо-таки не по себе. По телу пробежала волна озноба, даже зубы застучали. Захотелось туда, где другие люди. Согреться их теплом, поболтать с Виталием, обнять и приласкать Вику. Желание объединиться с товарищами по несчастью стало почти нестерпимым. Виктор, не в силах бороться с непонятным искушением, взялся за ручку двери и остановился.
      Напрягая волю, он ослабил психическое давление. Подавив страх и сконцентрировав внимание, восстановил контроль над своим телом и разумом. Сразу же пришли новые вопросы: "Что со мной? Откуда эти странные мысли? Кто мне их навязывает?"
      Слово "навязывает" родило злость и, словно чувствуя где-то рядом противника, организм начал разогреваться, готовясь перейти в "боевой режим". Сознание очистилось окончательно, и Михнев уже спокойно стал анализировать ситуацию и свои непривычные ощущения.
      Непривычные - это мягко сказано. По натуре, Виктор всегда был одиночкой. Более того, он разработал целую теорию не только оправдывавшую, но и превозносящую индивидуальные ценности каждой личности. Он называл свою философию: "Путь Дракона" - путь одиночества и мудрости. В первом он уже изрядно преуспел, ко второму двигался непрерывно и целеустремленно, стремясь, при любой возможности, расширять и углублять свои знания об окружающем мире и умение спокойно и взвешенно оценивать обстановку.
      Этому, безусловно, способствовало одиночество, привносившее в его жизнь способность сконцентрироваться на внутреннем мире, лучше познать себя и попытаться решить один из важнейших для него вопросов. Еще несколько лет назад, анализируя взаимоотношения людей и Создателя, Виктор пришел к выводу, что основной их лейтмотив состоит в бесконечных жалобах на "злую судьбу" и просьбах о помощи в делах земных. Вот тогда-то Михнев и задал себе несколько необычный вопрос: "А что я могу дать Творцу? Чем я в состоянии помочь ему в воплощении его великого Замысла? В чем состоит моя миссия?"
      По мнению Михнева, истинная дорога к Богу лежала внутри каждого человека. Пройти ее можно было только самому - путем осмысления и осознания собственного предназначения и постоянного духовного совершенствования. Однако такая позиция не отвергала контактов и с другими людьми. Более того, Виктор полагал, что взаимодействие с ними постоянно обогащает его новыми идеями, мыслями и чувствами. Со своей стороны он также старался понять стремления людей и в меру своих сил и возможностей помочь в тех из них, которые, как он полагал, не противны промыслу Всевышнего.
      При этом Михнев старался не навязывать свою точку зрения, а лишь делиться своими соображениями и предположениями. Конечно, по молодости, особенно в светлые студенческие годы, он не раз горячо настаивал на необходимости принятия неких "правильных", с его точки зрения, решений. Очень переживал, видя, что окружающие не слушаются его "мудрых" советов и делают все по-своему, как ему казалось - неверно.
      Только со временем Виктор осознал, что "правильное" решение у каждого свое, ибо все люди очень разные и, по сути, решают на своем земном пути абсолютно различные задачи. К тому же он понял, что большинство его знакомых, обсуждая проблемы, отнюдь не торопятся представить на общественный суд свои истинные мотивы и стремления. А порой они их даже сами не до конца представляют.
      Кроме того, изучая историю развития науки и техники и, немного, искусства, Михнев получил еще ряд свидетельств в пользу своего пути, где сочетаются одиночество и мудрость. У него сложилось стойкое представление о прогрессе, как, в основном, следствии действий отдельных, особо одаренных, представителей человечества: гениальных ученых, талантливых инженеров, одухотворенных писателей, поэтов, художников.
      Большинство же так называемых групповых решений, по мнению Михнева, являлись коллективными доработками мыслей одного автора. Естественно, грамотно подобранная команда работает быстрее, чем один человек, особенно, если в ней изначально правильно распределены роли. Одни генерируют идеи, другие уточняют методы и средства их реализации, третьи, если нужно, продвигают готовый продукт на рынок. Каждый талантлив по-своему и задача гениального организатора, тоже сугубо индивидуальная, - дать участникам союза возможность максимально самореализоваться. Всем вместе, но каждому в отдельности.
      Поэтому любому человеку нужно решать свою задачу, которая, возможно, является частью более общей проблемы. Решать, в конечном итоге, самому, согласуясь со своими внутренними представлениями и знаниями, а также моральными и духовными устоями. И, кстати, вовсе не обязательно при этом "двигать" прогресс. Миссия большей части человечества, возможно, состоит в чем-то другом, но обязательно "своем".
      Так что, будучи ярко выраженным и глубоко убежденным индивидуалистом, Виктор поразился своим необычным ощущениям и переживаниям, настойчиво влекущим его в лоно коллективизма. Эти чувства никак не могли родиться в его сознании. Они были привнесены откуда-то извне. Причем воздействие оказалось очень сильным, он едва не поддался ему и только годами культивируемый самоконтроль позволил остановить наваждение.
      "А как там остальные? - подумал Михнев. - Ведь это явно была ментальная атака и, не исключено, что ей подверглись и другие участники экспедиции".
      Он рванулся вглубь вагона, еще ничего не видя в полумраке, остро ощутил опасность и перешел в режим берсерка.
      Зрение сразу обострилось, его угол заметно расширился, и Михнев разглядел странно расслабленные позы и бездумное выражение на лицах своих подопечных, которые совсем недавно выглядели настороженными и собранными. А впереди, в блоке раненных, творилось нечто омерзительное и непонятное.
      Там образовался какой-то огромный, непрерывно шевелящийся и меняющий очертания "живой ком", из которого в разные стороны тянулись многочисленные щупальца. Два из них уже пронзили насквозь одного охранника, третье оплело другого и, похоже, уже проникло в его плоть.
      Остальные бойцы "Евростандарта" не оказывали никакого сопротивления. Выражением лиц они напоминали слабоумных. Только двое из них как-то пытались сопротивляться неведомому противнику. В одном из них Виктор узнал своего помощника. Виталий, с трудом переставляя ноги, пятился назад по проходу, тряс головой, словно после тяжелейшего нокаута, но даже не пытался вытащить оружие.
      На этот раз помощи ждать было неоткуда. Приходилось рассчитывать только на себя.
      Заряженная "Берета" словно сама скользнула в руку. В течении нескольких секунд Михнев выпустил в безобразный "живой холм" всю обойму. Безрезультатно. Впрочем, не совсем. Поглотив пули, это скопище биоплазмы обратило на него внимание и к Виктору потянулись аж четыре щупальца. А топорик лежал в сумке.
      Михнев судорожно начал искать выход их создавшейся ситуации. Конечно, он мог убежать. Пользуясь своим преимуществом в быстроте реакции, он уже дважды ускользал от захвата и легко оставил бы новую разновидность монстров "с носом". Но опять в нем вспыхнуло чувство ответственности за судьбы остальных членов экспедиции. Ну не мог он их бросить, да и, к тому же, очень хотелось размазать новую пакость по стенке.
      Решение всплыло в голове, как кусочек шоколада в бокале шампанского, в сопровождении "пузырьков" злости. Ментальный удар - вот что сейчас может спасти положение.
      Продолжая уклоняться от непрерывных попыток "кома" захватить или пронзить его острыми щупальцами, Виктор сконцентрировался и, словно бросаясь в холодную воду, вызвал в себе ощущение полета. Сработало. В нем снова будто жило и чувствовало все окружающее, в том числе и "живой холм", от которого исходили сильнейшие эманации голода и страстного желания поглотить всех и вся.
      Не выйдет! На этот ментальный ориентир Михнев и направил нарастающий поток своей "пузырящейся" злости, быстро перерастающей в нечеловеческую ненависть. Удар получился славный. Сознание монстра схлопнулось, потом попыталось раскрыться, но Виктор, без передышки, гвозданул его обострившимся яростно-радостным чувством близкой победы, а затем буквально разорвал на мелкие клочки, которые тут же спалил в жгучем пламени своего бешенства.
      Какие энергии и биополя переплелись в эти короткие мгновения в тесном плацкартном вагоне в безмолвном поединке, Михнев не знал.
      Внешне же все выглядело так, словно ком агрессивной протоплазмы сплющился, а затем лопнул и разбрызгался по стенкам мутной жижей. Сразу же после этого начали приходить в чувство оставшиеся в живых охранники и остальные участники экспедиции.
      Виктор попытался расслабиться, чтобы быстрее пережить неприятные последствия "боевого режима". Однако тот почему-то не спешил отключаться, а в следующее мгновение все тело пронзило ощущение смертельной опасности, идущей откуда-то сзади. Михнев резко развернулся, успев левой рукой выхватить новую обойму из внутреннего кармана.
      Интуиция снова не подвела его. Из прохода надвигался новый противник.
      Прямо на него "летел" "зубастик", в жуткой морде которого еще угадывались черты президента "Евростандарта". Впрочем, сейчас Шота Соломонович больше походил на себя двухдневной давности - крупного, злого и решительного, чем на того маленького угнетенного и раздавленного ужасом переживаемой трагедии человека, каковым выглядел всего несколько часов тому назад, дремля на сидении туристического автобуса. Однако и это сходство утрачивалось прямо на глазах.
      Михнев понял, что не сможет увернуться и не успеет перезарядить пистолет.
      На его счастье тело сработало само, без участия разума. Он автоматически ухватился двумя руками за металлические поручни по бокам тесного прохода, резко приподнялся, качнулся назад и со всей силы выбросил навстречу твари сомкнутые ноги.
      Удар получился сильнейший. Будь на месте монстра обычный человек, такой выпад берсерка пробил и промял бы его до позвоночника. Но против Михнева оказалась крепкая и довольно тяжелая "зверюга". Впрочем, и ей пришлось не сладко. "Зубастика" откинуло назад метров на пять. По дороге он сильно стукнулся о перегородку, от чего та треснула, и притих.
      Время выиграно. Теперь Виктор не торопясь зарядил "Берету". Но он все же недооценил живучести монстра. Когда патрон вошел в ствол, тварь неожиданно ожила, и с душераздирающим воем бросилась в окно. Раздался звон бьющегося стекла. Михнев от неожиданности замер, а бывший глава холдинга уже был за пределом досягаемости.
      Оправившись от изумления, Виктор подскочил к разбитому окну и выглянул наружу. В ночной темноте практически ничего не было видно даже с его обостренным зрением. Учитывая скорость, с которой мчался поезд, можно было предположить, что монстр остался далеко позади.
      Михнев, чувствуя начинающийся "отходняк", убрал оружие и торопливо заткнул образовавшуюся дыру МПС-овским матрасом. И сделал это вовремя, а то холодный встречный ветер уже успел выстудить и без того не очень хорошо отапливаемый вагон. Нужно было опять заняться своими подопечными.
      Участники экспедиции смотрели на него изо всех плацкартных боксов. Смотрели все с тем же страхом и с той же надеждой. Он не подвел их и на этот раз, когда неведомый противник применил против него его же оружие, так удачно сработавшее на шоссе.
      Виктор вспомнил, что на этот раз не чувствовал никакой поддержки со стороны, в отличие от атаки на спецподразделение. Более того, ему показалось, что сила, помогавшая ему на шоссе, была сродни той, которую буквально излучал "живой ком".
      Да, это были звенья одной цепи, и ночью на автодороге ему помогало то, что пыталось погубить сейчас в вагоне. Впрочем, пыталось ли? Ведь холм биоплазмы напал на него только после того, как он всадил в него всю обойму своей "Береты", а до этого "занимался" другими членами команды, не обращая на него никакого внимания.
      Однако "зубастик"-Маркарян атаковал уже целенаправленно его, Михнева. Эта тварь проскочила не меньше трех плацкартных боксов. И ведь не отвлеклась по дороге на более легкую добычу, как делали ее предшественники.
      Виктор задумался. Может быть сила, управляющая всем этим сонмищем монстров, имеет на него какие-то виды, но не лишена обычных, вполне человеческих эмоций и способна просто обидеться или разозлиться. Пока, судя по последним событиям, это выглядело вполне правдоподобным.
      "Примем такой расклад за рабочую гипотезу. А чем я могу быть ценен этому нечто или некто? - размышлял аналитик. - Пожалуй, единственное, чем я сильно отличаюсь от остальных участников экспедиции, это способностью "берсерка". Впрочем, не только. Я оказался довольно ярким лидером, грамотно и своевременно решающим большинство "подброшенных" неординарных задач. Да и странные ощущения единения с окружающим и способность наносить биоэнергетические удары - тоже, пожалуй, явления не повсеместные".
      Виктор сделал внимательно следящим за ним подопечным успокаивающий жест, мол, все в порядке. Люди поверили и стали разбредаться обратно по своим местам. Похоже, наконец-то у него появилось свободное время, чтобы спокойно проанализировать ситуацию. Он сел на боковое сидение и, отключившись от внешних раздражителей, продолжил обдумывание проблемы с точки зрения новой гипотезы.
      "Безусловно, эта сила - разумна и даже имеет какие-то свои слабости. Об этом свидетельствует поведение подконтрольных ей существ, - рассуждал он. - Впрочем, не полностью подконтрольных. У них остаются какие-то остатки собственного сознания, в частности, срабатывает инстинкт самосохранения. Значит, прав был Ивлев: наличествуют какие-то управляющие центры; пути биологического распространения инфекции, подчиняющей людей и, видимо, некоторых животных; каналы связи и, наконец, собственно объекты управления - зараженные существа".
      "Почему же тогда не принесли желаемого результата массированные удары по тем образованьям, которые приняли за "мозг" этой напасти? - спросил Виктор себя и сразу же ответил. - Потому что не по тому били. Возможно, эти яркие четкие структуры были именно отвлекающими, созданными специально, чтобы ввести нас в заблуждение. В то же время истинные командные центры, прекрасно замаскированные, продолжали свою разрушительную деятельность".
      Теперь нужно было попытаться понять, кто или что реально управляет экспансией?
      "Стоп! - оборвал себя Виктор и даже хлопнул ладонью по лбу. - Похоже, я пошел по проторенной дорожке, которая завела в тупик наше военное и гражданское руководство. Я неосознанно пытаюсь упростить задачу, свести ее к традиционному статичному централизованному управлению. А если здесь мы столкнулись с динамичным, имеющим значительное резервирование? То есть таким как, например, у морской звезды, у которой "головой" может служить любое щупальце. Отрубили его и ничего страшного, функцию координации работы систем организма берет на себя другое".
      Мысль понравилась, и он стал развивать ее дальше:
      "Возможно, мы имеем дело со структурой, располагающей десятками и сотнями резервных пунктов управления, которые подхватывают руководство процессом при выходе из строя основных. Это - одна гипотеза, но есть и другая. Что если мы столкнулись с системой, имеющей распределенное управление, наподобие муравейника или пчелиного роя? И элементами этого управления, в нашем случае, служат остатки человеческих сознаний, которые я чувствовал во всех без исключения крупных монстрах".
      Идея прямо-таки поразила Михнева и он стал быстро анализировать возможность существования такого коллективного образования с точки зрения уже известных его проявлений. Многие события и явления прекрасно укладывались в это представление: и синхронные, вполне человеческие, действия различных тварей, и стремление не столько уничтожить людей, сколько поранить и заразить их. Конечно, на ранних стадиях монстры, как правило, убивали свои жертвы, но это можно объяснить начальной несогласованностью действий множества разумов и напуганностью тех из них, что были "приобщены" недавно.
      Возможно, в деталях он и ошибался, но общая картина представлялась отчетливо. Теперь нужно было попытаться найти в этой мощной и слаженной системе какое-нибудь слабое звено. Тогда можно будет нанести удар в нужном направлении и выиграть эту, уже кажущуюся безнадежной войну.
      Настроение у Виктора заметно улучшилось. Он и раньше замечал за собой такую особенность: когда работа спорилась и появлялось решение ранее казавшейся безнадежной проблемы, у него возникала радость, чувство эмоционального подъема и, вообще, этакое просветленное состояние. Так же было и теперь, он выработал две возможные базовые гипотезы о природе явления, и нужно было время, чтобы они "обросли" деталями и подробностями. После чего можно было вплотную заняться решением задачи, с точки зрения ликвидации как основы феномена, так и его последствий.
      Михнев потер руки и, чувствуя, что сейчас не сможет продвинуться дальше, решил заняться насущными делами. Он снова прошелся по вагону, ободрил все еще взволнованных людей и проследил, чтобы все было в порядке. В этом ему активно помогал Виталий, похоже, окончательно очухавшийся от психического удара.
      Вдвоем они успокоили участников экспедиции. Некоторые из них даже улеглись поспать, ведь впереди было еще несколько часов пути. Среди них была и Вика, которой Виктор помог удобно устроиться на второй полке.
      Она все же проявляла признаки беспокойства и пыталась расспросить у него, что же произошло в боксе с ранеными. Михнев коротко обрисовал поединок с монстром, отпуская подробности. Девушка немного расслабилась. Для достижения окончательного эффекта Виктору пришлось прибегнуть к проверенному средству ласковому шепоту на ушко о том, что все будет хорошо, и они, наконец, выберутся из этой переделки, и надолго останутся где-нибудь в тихом уголке только вдвоем. В общем, "добрая сказка с хорошим концом".
      Под тихий успокаивающий шепот подруга закрыла глаза, а через пару минут заснула, задышав медленно и ровно.
      За оставшееся время, необходимое поезду для того, чтобы добраться до Москвы, Михнев решил переделать уйму дел. Слава Богу, спать ему совсем не хотелось, и он работал со свойственной ему энергичностью. Возможно, этому способствовала и более чем двадцатиминутная разминка в холодном тамбуре, проведенная им даже более интенсивно, чем обычно. Может, помогла и чашка крепкого кофе, предложенная одним из сотрудников ИСА - известным на все агентство кофеманом.
      Вначале Виктор снова "напряг" интеллектуальную систему "ПоПУРи". Поменяв настройки всевозможных параметров искомого решения, он "выжал" из программы практически все, на что она была способна. Выводы, сделанные системой подтверждали его гипотезу и, в большей степени, второй вариант, то есть наличие распределенного управления монстрами. В результате получился этакий коллективный разум, состоящий из усеченных человеческих сознаний, захваченных инфекцией.
      Следовательно, последняя не только выполняла функции заражения новых объектов, но и, каким-то образом, создавала среду передачи информации между ними. А может быть, и несла в себе некое ментальное начало - стержень, на который "навешивались" дополнительные мыслящие элементы, в процессе расширения сферы влияния.
      Значит "корень зла" целиком был в этой заразе, появившейся неизвестно откуда и распространявшейся путем попадания непосредственно в кровь жертв. Судя же по случаям с капитаном Мурзиным, молодым солдатом, поддавшимся ее влиянию уже в госпитале эвакопункта и, возможно, Маркаряном, она могла передаваться и через неповрежденные кожные покровы.
      Источник беды обнаружен, теперь надо было понять, как с ним бороться. В идеале, хорошо бы узнать, откуда появилась эта напасть. Тогда можно будет пресекать появление новых очагов "в зародыше". Нужно также определиться со структурой инфекции для уничтожения последствий ее распространения и, возможно, даже излечения уже пораженных людей.
      Сейчас Виктору не хватало милой соседки - Нины Тимофеевны, специализировавшейся на всякого рода заразе. Правда, как помнил Михнев из того чудного вечернего разговора за чашкой чая с вареньем, который, казалось, случился чуть ли не в предыдущей жизни, а на самом деле меньше недели назад, она занималась только вирусными инфекциями.
      Впрочем, кое-что из той беседы он, оказывается, запомнил и это несмотря на присутствие рядом такого нежного и трепетного существа, как Маша. Неожиданно в голове всплыло то, что вирусы, как правило, гораздо более устойчивы к неблагоприятным внешним воздействиям, чем клеточные микроорганизмы. Однако при существенном изменении параметров окружающей среды они переходят в спорообразное состояние и теряют практически всю свою функциональность. Впрочем, это не мешает им полностью пробуждаться через много лет при восстановлении подходящих условий.
      Значит, следовало, в первую очередь выяснить, что стало разносчиком заразы: вирус, микроб или некое иное, но, безусловно, мелкое и вредоносное образование. Затем можно было заняться поисками противоядия. Впрочем, похоже, что на это совсем не оставалось времени. О светлых, продезинфицированных биологических лабораториях с многодневными экспериментами пришлось сразу забыть. Не успеть, да и не пустят, поскольку большинство подобных центров контролировались службой безопасности, следовательно, им, "врагам родины", дорожка туда заказана.
      Оставался неофициальный путь. Нужно собрать инфекционистов, химиков, биологов и попытаться найти какую-нибудь подходящую базу в сфере частного бизнеса, как-то связанного с подобного рода исследованиями.
      У Михнева, кроме Нины Тимофеевны, знакомых, работающих в этой области, не было. Однако в составе экспедиции от ИСА было несколько медиков, химиков и даже двое биологов. Поэтому можно было воспользоваться их знаниями и связями.
      Тем временем поезд продолжал мчаться на запад, с каждой минутой приближая участников экспедиции к столице и тем опасностям, которые их там поджидали.
      19. 10:00, суббота.
      Задача была поставлена, и Виктор начал ее планомерно решать. Через полчаса он уже привлек к работе двух химиков - супругов Ольгу и Александра Забелиных и молодого биолога Алексея Галкина.
      Уединившись с ними и Виталием, в крайнем боксе, Михнев представил имеющиеся данные, изложил свои соображения и выводы интеллектуальной системы. Ребята "раскачивались" медленно, видимо сказывалось напряжение последних суток и ночное время. Основным лейтмотивом их ответных выступлений стало то, что "государство у нас, мол, большое и могучее, вот пусть и решает эту проблему".
      Пришлось немного "поднажать" на них, чтобы интенсифицировать процесс мышления. Не драматизируя обстановку, но и не скрывая существующих опасностей, Виктор объяснил, что даже если населению России и повезет, и научные организации смогут найти решение задачи, в чем он лично сильно сомневался, то конкретно на них это везение никак не распространится. В лучшем случае, их выловят как диких животных и разместят в карантин, где будут экспериментировать по полной программе, но, скорее всего, просто уничтожат, а тела сожгут, как во времена средневекового "морового поветрия". Так что, в данном случае, спасение "утопающих", однозначно, дело рук самих "утопающих".
      Похоже, члены новоявленной "научной группы" прониклись. Ольга, правда, всплакнула, ну такова уж природа женской защитной реакции: понервничала поплакала - сняла стресс и снова "как огурчик". Совсем не то, что тяжелое мужское "переваривание в себе", после которого остаются седые волосы, язвы, инфаркты и инсульты и прочие столь же "приятные" последствия.
      Народ попросил немного времени для детального ознакомления с имеющейся информацией. Михнев предоставил им свой компьютер, Алексей притащил свой и дело пошло. Виктор даже "прогулялся" немного по вагону, выполняя свою организационно-контрольную миссию. Все было нормально, многие участники экспедиции отдыхали, кое-кто тихо беседовал, а парочка крепких "евростандартовцев" что-то бодро уплетала за обе щеки. Михнев им даже позавидовал. Несмотря на весь свой могучий самоконтроль, аппетит он потерял основательно.
      Вскоре "научная группа" пригласила его к себе. Основной вывод, который был сделан - это подтверждение гипотезы Виктора о распространении "модифицирующей" инфекции, так они ее назвали, как минимум, двумя путями: прямым и контактным. Естественной казалась и связь измененных существ с наблюдающимися помехами в радиодиапазоне, но здесь мнения разделились: биолог полагал, что это новообразованное свойство организмов, а супруги-химики высказывались за особенности самого носителя заболевания.
      Никто не сомневался в том, что необходимо как можно быстрее исследовать зараженных, чтобы определить характер носителя. И, что очень важно, уже были намечены две перспективные исследовательские базы, которые способны с этой задачей справиться. Забелины предлагали одну частную компанию, активно занимающуюся поисковыми работами в области биохимии, расположенную недалеко от метро "Кузьминки". Галкин рекомендовал обратиться в некую, как он сказал, "неплохую контору", обладающую прекрасным оборудованием для соответствующих исследований, базирующуюся в Зеленограде.
      После небольшого давления, он "раскололся" и сообщил, что эта фирма связана с криминалом и раньше занималась выработкой особо чистых и, стало быть, дорогих синтетических наркотиков. Теперь же хозяева понемногу легализуются и ведут интересные работы в области генетики. Они уже выполнили несколько официальных заказов пищевой промышленности для пивоварения и выпуска качественной и безопасной молочнокислой продукции.
      В результате короткого обсуждения решили обратиться в биохимическую компанию. Трое были "за", один "против", Виталий "воздержался". Виктор не хотел связываться с криминалом, поэтому высказался "за". Как выяснилось в последствии, он ошибался.
      За работой и дискуссиями время пролетело незаметно и неожиданно начало светать. Конечно, октябрьский рассвет не в пример июньскому - тусклый и серый, но он означал приближение к конечной станции. Значит, нужно было решить проблему с прибытием, поскольку на вокзале их могли ждать "добрые дяди" с пулеметами.
      Михнев распорядился будить всех и попросил сообщить ему о приближении к платформе "Выхино". Он решил высадить людей на ней. Для этого две пары бойцов "Евростандарта" были отправлены в соседние вагоны, чтобы одновременно с ним открыть стоп-краны. Скорость поезда в пределах кольцевой автодороги должна была быть невысокой, и Виктор рассчитывал, что экстренное торможение не приведет к серьезным травмам.
      Когда впереди показались станционные постройки, все участники экспедиции сосредоточились у двух тамбуров и приготовились покрепче держаться на ногах.
      Началась платформа. Михнев и Виталий синхронно сорвали два стоп-крана в своем вагоне. Раздалось сильное шипение. Поезд резко затормозил. Отдельные члены экспедиции все-таки не устояли и упали, но никто не пострадал. Конечно, пассажирам других вагонов пришлось хуже.
      Поезд остановился. Сразу открылись заранее отпертые двери, и народ хлынул на платформу. Несколько человек сразу же шустро юркнули в тоннель и исчезли. По плану же все должны были выйти на пристанционную площадь и уже оттуда двигаться дальше. Вместе или порознь, как решат. Кое-кто, видимо, решил для себя этот вопрос заранее. В принципе, Виктора это не расстроило. Он не собирался "конвоировать" всех участников экспедиции на предполагаемую исследовательскую базу, а лишь выполнил свою задачу и довез их до Москвы. Дальнейший путь каждый должен был выбрать себе сам.
      Высадка продолжалась чуть больше минуты. Последними из начавшего медленное движение поезда выскочили Михнев, Виталий и четверо "евростандартовцев", предварительно закрыв все стоп-краны и убедившись, что в вагоне никого не осталось.
      Большинство участников экспедиции ждало их.
      - Вниз и на площадь, - распорядился Виктор и подал пример, почти бегом нырнув в пешеходный тоннель.
      Остальные расторопно последовали за ним.
      Над городом плыли низкие темно-серые тучи, несущие то ли дождь, то ли снег. На площади в этот утренний субботний час было пустынно. Стояло несколько автобусов, маршрутных такси и "частников". Примерно половина палаток была еще закрыта, большинство же магазинов уже гостеприимно распахнули свои двери, однако покупателей было немного.
      Члены экспедиции собрались в кучку недалеко от входа в тоннель. Пока Забелины дозванивались по таксофону руководителю научного подразделения биохимической компании, Виктор коротко обрисовал всем создавшуюся ситуацию и предложил дружно отправиться на новую "базу", справедливо предполагая, что кое-кто из собравшихся может оказаться носителем инфекции. При этом он сказал, что возможно, с помощью коллег из биохимической компании удастся найти лекарство от этой "чумы".
      Народ отреагировал неоднозначно. Большая часть научных работников категорически высказалась за то, чтобы "разбежаться". Люди добрались до столицы, нерешительность и испуг почти прошли, они не хотели, чтобы кто-то распоряжался их жизнью. Михнев попытался переубедить их, предупреждая, что дома их, скорее всего, уже ждут, и напомнил об инциденте у шоссе.
      - Какая такая засада, - воскликнул Борис Серов, инженер из отдела предварительной обработки данных. - Знать ничего не знаем. Пальнул какой-то дурень по автобусу в темноте из ружья, вот и все.
      - А если была спецгруппа, - поддержала его молодая смазливая операторша из того же подразделения, - то куда же она подевалась? Нас бы в таком случае уже и в живых не было.
      Объяснить участникам экспедиции особенности проведения ментальных ударов Виктор не мог. Не хотелось, да и не хватало терминов, ведь перед ним, в основном, был научный люд, который не очень-то верил во всякую-разную биоэнергетику. Он и сам, еще совсем недавно, довольно скептически воспринимал сообщения об успехах достигнутых в области изучения этого явления. Поэтому попытался просто обратиться к здравому смыслу.