Фигура в черном, скользя по воздуху, стремительно приближалась к ней. Лошадь Эйрин заржала и, поджимая задние ноги, попятилась назад. Девушка попыталась крепче вцепиться в поводья, однако удержать испуганное животное одной рукой ей не удалось. Девушка рухнула на мерзлую землю, от удара лишившись дыхания. Какое-то мгновение она лежала пластом, не имея сил даже пошевелиться. Затем рывком освободилась от плаща и встала на колени. Над ней нависала зловещая фигура некромантки. Несмотря на ветер, ее платье оставалось неподвижным. Эйрин удалось заглянуть под капюшон, и от увиденного у нее в жилах застыла кровь. Безжизненное, беломраморное лицо некромантки было растянуто в злобной, острой как кинжал ухмылке. Черные глаза Шемаль излучали накопленную за долгие века ненависть, обещавшую всему миру страдания и смерть.
      - Какая у тебя маленькая, жалкая, сморщенная ручонка! Как же ты, наверное, ненавидишь ее! - прошипела некромантка, тыча в девушку пальцем.
      Эйрин успела где-то потерять щит, и теперь ее изуродованная рука оказалась выставленной на всеобщее обозрение.
      Однако, несмотря на охвативший ее страх, Эйрин нашла в себе силы улыбнуться.
      - Нет, я не испытываю к ней ненависти. Она - часть моего тела, часть моего существа.
      Тонкие губы Шемаль растянулись в зловещей улыбке.
      - На самом деле? Что ж, если она тебе так нравится, то я все твое остальное тело сделаю точно таким же.
      Улыбка моментально слетела с лица девушки, когда некромантка провела пальцем по ее щеке. Прикосновение было подобно прикосновению холодной стали острого кинжала.
      - Сморщись, юная кожа! Покройся морщинами и ссохнись! - пропела Шемаль. - Ссохнись!
      Эйрин отдернула голову и закричала.
      ГЛАВА 45
      Боль была хорошо знакома Эйрин. Особенно тогда, когда ей исполнилось десять, а затем одиннадцать зим. Она тогда особенно быстро росла, а правую руку почти постоянно пронизывала острая, проникавшая до костей пульсирующая боль. Девочке казалось, что изуродованная рука хочет расти вместе с остальным телом, но это ей никак не удается. Ночью она не могла уснуть, прижимая лицо к подушке и прислуживавшие девушки часто слышали доносившиеся из ее спальни рыдания.
      Однако та боль не имела ничего общего с этой и казалась лишь булавочным уколом по сравнению с ударом раскаленного острого меча. Эйрин снова вскрикнула, когда Шемаль сжала пальцы в кулак. Казалось, ее плоть превратилась в глину, а кости в дерево. Она сделалась чем-то вроде голема игрушки, слепленной некроманткой и послушной ее воле. Игрушкой, которой могущественная хозяйка может придать любую форму, а может безжалостно сломать, раздавить, разорвать на части.
      - Я здесь, сестра!
      Голос, прозвучавший в голове Эйрин, был подобен холодной воде, выплеснутой на раскаленную землю. Боль чуть-чуть ослабла и позволила девушке мысленно ответить подруге.
      - Это ты, Лирит?
      - Да, это я. Мы с Саретом стоим прямо за твоей спиной. Король Бореас вместе с горсткой верных ему воинов пробились к Теравиану, и мы последовали за ними.
      - Я не могу даже повернуться, чтобы посмотреть на тебя. Я не могу двигаться.
      - Тебя лишает воли магия Шемаль. Ты должна сопротивляться ей.
      Мертвенно-бледное лицо Шемаль заслонило собой поле зрения Эйрин, напоминая огромную холодную луну.
      - Я не могу, Лирит, мне больно...
      - Не думай об этом. Я заберу твою боль. Остальное ты сделаешь сама. Ты сильная, не забывай. Я знаю, что так поступала Иволейна. Ты наделена Даром такой силы, сестра, что с тобой никто не может сравниться.
      Прежде чем Эйрин успела усомниться в истинности этих слов, боль куда-то исчезла. На девушку обрушился порыв ветра, придавший ей свежесть и новые силы. После мучитель ной боли ощущение здоровья оказалось невыносимым.
      - Смелее, сестра!
      Что-то было не так. Голос Лирит сделался непривычно напряженным, ее нить задрожала.
      - Ну, давай, Эйрин, а то будет поздно! Ты должна нанести некромантке удар!
      Но как же это сделать? Шемаль когда-то была богиней. Кроме того, ее ведь нельзя считать живым существом. Неужели что-то способно нанести вред такому созданию?
      Однако ответ на этот вопрос Эйрин получила, как будто кто-то прошептал ей него на ухо. Теперь ей все было ясно. Избавившись от боли, она привела в действие свой Дар. Собрав воедино сияющие нити Паутины Жизни, Эйрин принялась сплетать их в узор.
      Нет, слишком медленно! Для этого ей нужно слишком много нитей. Ей ни за что не успеть так быстро сплести их.
      Вспомни, что сделала Грейс, когда оказалась на мосту через реку Темноструйную и там появился крондрим. Она не стала изменять реку при помощи Дара, вместо этого она превратилась в сосуд, в который направила воды реки.
      Эйрин выпустила нити и вообразила себя чем-то пустым, способным вместить все что угодно; чашей, в которую наливают вино. Подобно изумрудной жидкости в нее хлынула энергия Дара. Она боялась, что не сможет вынести его напора, что он разорвет ее, и представила себя не чашей, а трубой, неким проводником, по которому заструился Дар. Мысленным усилием девушка направила это волшебство, всю эту жизненную мощь на некромантку.
      На сей раз от боли закричала Шемаль. Эйрин заставила себя посмотреть сквозь зеленую вуаль волшебства. Шемаль отшатнулась, закрываясь руками. Ее гладкое, похожее на мрамор лицо сморщилось от боли. Рот удивленно открылся.
      Сила, о которой Эйрин даже не подозревала, заполнила все ее существо. Она выпрямилась и вытянула вперед руки, направляя мощь Дара на некромантку. Неукротимая энергия жизни поступала со всех сторон, от сконфуженных воинов, перепуганных колдуний и даже пробегавших мимо лошадей. Она излучалась травой из-под слоя снега, где дремала в ожидании весны уснувшая на зиму природа. Исходила с небес, где летали птицы, и из протекающей в лиге от этих мест реки, где подо льдом сонно плавали серебристые рыбы. Ее источником были и деревья Сумеречного Леса, видневшегося вдали, и дальние земли всех частей света. Весь окружающий мир представлялся Эйрин бескрайней сияющей Паутиной, в центре которой стояла она сама.
      Она указала пальцем на Шемаль. Некромантка оскалила зубы, показав черные десны. Из горла ее вырвалось зловещее шипение. Шемаль напряглась и потянулась к Эйрин. Усилия оказались тщетны - на нее напало оцепенение. Паучиха смерти угодила в Паутину Жизни.
      - Мне удалось, Лирит! - торжествующе воскликнула Эйрин. - Я отбила ее нападение.
      После короткий паузы прозвучал ответ Лирит, правда, довольно слабый и какой-то дрожащий.
      - Я знала, что ты сможешь, сестра!
      Эйрин неожиданно стало страшно. С Лирит происходит что-то неладное. Что же делать?
      Она устремила свой разум в самое сердце Паутины. Сначала несколько промахнулась, не рассчитав сил, и была отброшена прочь исполинской энергией, струящейся по нитям. Эйрин превратилась в птичку, парящую на полем битвы. Она увидела воинов, бросившихся прочь от знамени Теравиана. Заметила Бореаса, который вместе с горсткой рыцарей пытался с боем пробиться к тому месту, где стоял принц. Увидела саму себя и Шемаль, застывших в оцепенении. Ее взгляду предстало тело мертвой Лиэндры, а также колдуний в зеленых платьях, в испуге сбившихся в кучу. За ее собственной спиной стояли еще две фигуры. Сарет с мечом в руках не сводил глаз с Аджира, намереваясь упредить любой его выпад. Лирит стояла на коленях возле него, раскачиваясь из стороны в сторону. Глаза ее были закрыты, красивое темное лицо искажено гримасой страдания.
      Ощущение легкости и радостного возбуждения тут же улетучилось. Лирит солгала ей - она не отбросила боль колдовских чар некромантки. Она приняла ее на себя.
      - О Лирит...
      - Ты не должна сейчас думать обо мне, - донесся до нее слабый голос подруги. - Каждая из нас должна пользоваться тем, чем одарила ее великая Сайя. У меня своя задача. У тебя - своя. Доведи дело до конца. Уничтожь Шемаль.
      В следующее мгновение Эйрин отбросила прочь последние остатки детской наивности, все еще сохранявшиеся в ее душе. Она отвернулась от любимой подруги и повернулась лицом к врагу. Распахнула все свое существо как можно шире, пропуская через себя неисчерпаемую мощь Паутины Жизни, и на правила ее на некромантку. Однако этого оказалось недостаточно. Шемаль скорчилась от боли, зашипела, принялась плеваться и хватать воздух скрюченными пальцами, но не упала. Она не могла умереть, потому что была уже давно мертва. Но и энергия жизни не могла ее уничтожить, поскольку некромантка была еще жива. Попытки Эйрин оказались тщетны.
      Энергия Паутины продолжала неослабно струиться через тело девушки, однако она поняла, что силы ее на исходе. Сосуд ее тела не предназначен для воздействия столь мощной магии. Она почувствовала себя изнуренной и смертельно усталой, подобно камням на дне реки, по которым струится нескончаемый водный поток. Однако если камни стачиваются и уменьшаются в размерах в течение долгих веков, а не в одночасье, то поток жизненной энергии проделал почти то же воздействие за считанные секунды. Сквозь поры ее кожи стал сочиться изумрудный свет.
      Выражение лица Шемаль изменилось. Гримаса боли уступила место довольной улыбке.
      - Прости меня, сестра! - попыталась сказать Эйрин, но ее голос утонул в шуме нескончаемого потока жизненной энергии.
      Девушка почувствовал себя прозрачной и хрупкой, как стекло. Еще одно мгновение и все будет кончено.
      - Убирайся от нее прочь, злодейка! - пророкотал громкий повелительный голос.
      Последним усилием воли Эйрин бросила взгляд через струящуюся в воздухе пелену магии. Она увидела группу конных рыцарей в сверкающих в утреннем свете доспехах. Их предводитель спешился, и Эйрин увидела, что это король Бореас. Его красивое лицо пылало гневом и внушало ужас.
      Шемаль повернула голову и бросила на короля полный ненависти взгляд, однако ничего сделать не смогла, по-прежнему сохраняя полную неподвижность.
      Бореас схватился за меч.
      - Повинуйся моему приказу, злобная тварь! Я приказываю тебе - руки прочь от моей дочери!
      С этими словами король совершил выпад мечом.
      Сталь клинка была не очень прочной и никогда не смогла бы поразить такое сильное и злобное создание, как Шемаль. Однако в воздухе все еще струилась волшебная сила Паутины Жизни, пронзавшая тело Шемаль и не дававшая ей двигаться. Меч глубоко вонзился некромантке в грудь, вспоров платье даже на спине. Брызнула черная кровь. Некромантка посмотрела на Бореаса широко раскрытыми глазами и схватилась за рукоятку меча.
      - Сними чары, Эйрин! - крикнул Сарет. - Нужно снять чары! Тогда ты убьешь ее!
      Эйрин непонимающе следила за происходящим, все еще используя не обычное зрение, а силу своего Дара. Лицо Сарета исказилось яростью. На земле перед ним лежало тело Аджира. Неподалеку Эйрин заметила еще одно лежащее тело. Это, несомненно, была Лирит. Ошибиться было трудно. На ней было то же самое платье, во все стороны разметались такие знакомые, роскошные волосы. Только внутри платья находилось какое-то другое существо - высохшее, темное и скорченное. Ноги были искривлены, как корни деревьев, из рукавов торчали скрюченные, словно когти, пальцы. Черные глаза были широко раскрыты, однако прежнее, с гладкой прекрасной кожей лицо сделалось сморщенным, как высохшее на жарком летнем солнце яблоко.
      Эйрин отделилась от Паутины. Поток энергии прекратил течь через, нее, однако изрядное ее количество все еще оставалось в ней. В то же время она чувствовала, что ее телесная оболочка слишком хрупка для этого. Если не направить эту мощь куда-нибудь наружу, то она попросту разорвет ее.
      Времени для раздумий не оставалось. Эйрин мысленным усилием направила энергию Паутины Жизни прочь от Шемаль и Лирит.
      Губы Лирит зашевелились, из ее горла вырвался хриплый стон. Сарет вскрикнул и, отбросив меч, наклонился над ней. Их окутал кокон зеленого света такой силы, что они тут же скрылись из виду.
      Эйрин пошатнулась. На нее волной обрушилась слабость. Стало холодно и одиноко, однако главным ощущением была полная опустошенность, потому что поток энергии, переполнявшей ее, иссяк. Девушка чуть не упала и устояла лишь благодаря тому, что ее вовремя подхватили сильные руки короля.
      - Вы живы, миледи? - участливо поинтересовался он. - С вами ничего не случилось?
      Эйрин не нашла, что ответить, и лишь коротко кивнула, она заметила, что ее окружают люди, однако определить точное их количество было просто невозможно. Среди прочих девушка увидела и принца Теравиана. Воины, верные Бореасу. держали его за руки, но он и не думал сопротивляться. Глаза его были незряче устремлены в пространство перед собой, лицо будто присыпано пеплом.
      Неожиданно его глаза удивленно расширились.
      - Отец! - воскликнул Теравиан. - Оглянись! За спиной!
      Не выпуская из рук Эйрин, Бореас обернулся. За его спиной стояла Шемаль. Именно стояла, а не лежала на земле. В груди ее все так же торчал меч. Она схватилась за рукоять и выдернула его. Некромантка облизнула с губ черную кровь и улыбнулась, продолжая держать клинок перед собой.
      - Ты глупа! - произнесла она, устремив взгляд мертвых глаз на Эйрин. Тебе следовало довести заклинание до конца. Нужно было пожертвовать собой, чтобы убить меня. Теперь ты видишь, чем обернулась твоя ошибка. Потому что я все еще жива. А ты умрешь.
      С этими словами Шемаль сделала выпад, целясь мечом в сердце девушке.
      Бореас издал громкий крик отчаяния. Сжимая Эйрин в объятиях, он рванулся вместе с ней прочь от некромантии и оттолкнул ее от себя. Девушка отлетела в сторону.
      Раздался сочный звук, за которым последовал возглас удивления. Неожиданно все стихло и люди, как по команде, замерли. Эйрин медленно обернулась.
      Бореас, приоткрыв рот, удивленно смотрел на нее. В его глазах застыло непривычное выражение крайнего удивления.
      - Вот как! - произнес он, и на его губах появилась кровь.
      Король упал на колени и, опустив глаза, посмотрел на торчащий в его груди меч.
      Шемаль стояла у него за спиной. На лице ее было написано выражение злорадного довольства.
      - Я не собиралась этого делать, - промолвила она, - но его смерть все равно пойдет на пользу.
      Она резко вырвала меч из тела короля.
      Кровь потоком хлынула изо рта Бореаса. Его глаза закатились, и он упал лицом на землю.
      Подобно окружавшим ее рыцарям Эйрин впала в оцепенение. Она не могла двинуть ни рукой, ни ногой, лишь смотрела на неподвижное тело короля. Теравиан вырвался из рук державших его людей и кинулся к Бореасу.
      - Нет! - крикнул он, бросившись на землю рядом с его телом. - Отец!
      - Ты, маленький лжец! - усмехнулась Шемаль. - Значит, ты все-таки любил его? И, несмотря на это, предал!
      Теравиан прижался головой к груди мертвого отца. Некромантка подошла ближе и положила руку ему на плечо. Юноша вздрогнул, но не стал высвобождаться от ее прикосновения.
      - А теперь, - произнесла она, - сотвори заклинание! Верни быка на небо и призови к себе воинов Ватриса. Они обязательно пойдут за тобой.
      Принц поднял голову и испуганно посмотрел на некромантку.
      - Именно так, мой прекрасный принц! Сотвори заклинание! Ты знаешь, что для этого нужно сделать.
      - Да, - пробормотал Теравиан. - Я знаю.
      Он закрыл глаза и вытянул вперед руки. Шемаль не сводила с него торжествующего взгляда.
      - Эйрин...
      Девушка напряглась, услышав собственное имя. Ее мысленно позвал Теравиан.
      - Эйрин, ты должна помочь мне.
      - Что? - спросила она.
      - О боги, Эйрин, не будь такой толстокожей, сейчас не время. У нас в запасе лишь считанные мгновения. Она может услышать, как мы с тобой переговариваемся по Паутине Жизни. Может в любую секунду насторожиться, когда заметит, что я не тороплюсь сотворить заклинание, чтобы снова создать образ великого быка. Нам нужно сотворить другое заклинание.
      - Какое?
      - Вот это...
      Принц замолчал, зато его нить, сплетающаяся с ее собственной, сделалась толще, и до Эйрин дошел смысл его намерения. Жуткий смысл.
      Девушку охватили ужас и сожаление. Интересно, как долго он сплетал узор, держа свое занятие в тайне, зная, что ценой неудачи станет собственная жизнь... так же, как и успех?
      - Не думай об этом, Эйрин. Я давно сотворил это заклятие, но только сейчас понял, что мне одному не под силу провести колдовской ритуал. Ты можешь помочь мне. Давай сделаем это вместе. Не ради меня, а ради короля.
      Его слова произвели на Эйрин действие, сходное с пощечиной, выбившей из сознания девушки последние остатки неуверенности. Она ухватилась за нить принца, и когда он показал ей свой узор, изо всех сил принялась укреплять и дополнять его.
      Теравиан тут же взялся помогать ей, работая так быстро, что Эйрин почти не успевала за ним. Он умел превосходно обращаться с Паутиной и в этом умении далеко превосходил Эйрин и даже, пожалуй, Грейс. Однако и его силы было недостаточно для того, чтобы осуществить задуманное, вовремя доделать дело в одиночку он ни за что не смог бы.
      Эйрин сплела свои светящиеся руки с его руками. Она снова открыла все свое существо, пропуская в себя поток жизненной энергии Паутины, чувствуя при этом изумление принца. Его мастерство было велико и совершенствовалось в бесчисленные часы одиночества, однако умение Эйрин было глубже, поскольку проистекало из источника ее души. С каждым неприязненным взглядом окружающих на ее изуродованную руку она делала его все глубже, достигнув основания собственного естества. Здесь она уткнулась в коренную породу, из которой забил чистый волшебный ключ. Ей стало безразлично мнение других людей, потому что она уяснила свою собственную суть. Она была женщиной. Она была королевой.
      Заклинание было завершено, оно сияло между Теравианом и Эйрин - ясная, как звездный свет, сеть, висящая в тени, которая была темнее самой смерти.
      - Я не вижу быка! - рявкнула Шемаль. - Что ты делаешь, юноша? Ты творишь заклинание, и я это вижу! Не пытайся обмануть меня еще раз, иначе я перережу тебе горло!
      Она схватила принца за волосы и приставила к его горлу острие меча.
      - Давай! - мысленно выкрикнула Эйрин.
      Вместе с Теравианом они набросили сияющую сеть на некромантку.
      На фоне Паутины Жизни Шемаль казалась пустым местом, где не было никаких нитей. Сияющая сеть полностью окутала ее, высветив очертания фигуры. В тот же миг тень внутри сети обнаружила дыру, оставленную в груди злобной волшебницы мечом короля Бореаса. Тень молниеносно влетела в нее, и сеть исчезла. Магический ритуал был завершен.
      Эйрин и Теравиан открыли глаза. Шемаль попятилась назад и, выронив меч, вскинула руки над головой. Ее кожа покрылась паутиной черных шрамов, похожих на трещины на фарфоровой чашке. Прямо на глазах у Эйрин этих шрамов становилось все больше и больше. Руки некромантки затряслись. Шрамы - еще более темные и крупные - появились и на лице у Шемаль.
      - Что вы сделали? - прошипела она. Затем ее голос сорвался на пронзительный крик. - Что вы сделали со мной, мерзкие дети?!
      - Теперь ты не жива и не мертва! - ответил Теравиан, не сводя с нее глаз. - Мы дали тебе то, чем ты никогда не обладала. Мы подарили тебе жизнь. Ты стала простой смертной!
      - Нет! - завизжала Шемаль.
      В ее голосе было столько злобы и ненависти, что люди были вынуждены зажать уши, а лошади испуганно заржали. Над некроманткой подобно стае ворон повисли черные тучи. Опустившись ниже, они полностью закрыли ее и взмыли вверх. Шемаль исчезла.
      Эйрин бросила на принца удивленный взгляд.
      - Она умерла?
      - Нет, по крайней мере пока еще нет. Она всего лишь улетела от нас. Но теперь Шемаль стала смертной. Она почувствует тот тяжкий груз, который по ее воле висел над всем миром. Она больше не вернется. Эйрин, пожалуйста, помоги мне.
      Теравиан приподнял Бореаса с земли, держа его за плечи. С помощью Эйрин он положил его голову себе на колени. Губы короля были покрыты кровью, а кожа приобрела пепельный оттенок. Глаза его были закрыты.
      - Он мертв, - сказал Теравиан, как будто не веря собственным словам. Он был так силен. Мне никогда не стать таким сильным, как он. Но только я жив. А его больше нет.
      Не в силах что-то ответить, Эйрин лишь качнула головой. Сердце ее разрывалось от горя. Дрожащей рукой девушка прикоснулась к лицу короля и почувствовала, что жизнь уже почти покинула его сильное тело. Словно только что потухшая на ветру свеча, в которой осталась еще последняя искорка света и которая еще не утратила тепла.
      - Я люблю тебя! - крикнула она, обращаясь к темно те. - Мой король, мой истинный отец! Я люблю тебя всем сердцем!
      В ответ она не услышала ни единого слова, только почувствовала тепло, любовь и гордость. Он не чувствовал боли, он ни о чем не жалел.
      Эйрин заплакала, будучи не в силах сдержать слез.
      - Я все еще чувствую его.
      Теравиан крепко взял ее за плечи.
      - Скажи ему. Скажи, что я не предавал его. - По его щекам текли слезы. - Скажи ему, что я готов отдать за него жизнь.
      Эйрин посмотрела принцу прямо в глаза.
      - Он знает это.
      Свеча погасла, и стало темно. Нить, светившаяся, как раскаленная сталь, потемнела. Бореас, король Кейлаванский умер.
      Тишину прервал стройный хор низких голосов. Вокруг Бореаса и его близких собрались люди, пожелавшие оплакать покойного.
      - Да пребудет он отныне в покоях Ватранана!
      - Да принесет его кровь жизнь этой земле!
      - Да будет восседать он на деснице Ватриса, овеваемый ветрами Ватранана!
      Эйрин почувствовала нежное прикосновение к плечу.
      - Сестра!
      Она обернулась и встретилась с взглядом карих глаз Лирит, которая выглядела так же, как и раньше, - стройной, с гладкой темной кожей. Она схватила руку подруги своей изуродованной рукой.
      - Ты цела. С тобой ничего не случилось! - воскликнула Эйрин. - Слава великой Сайе, ты цела и невредима!
      - Невредима, насколько это только возможно, - улыбнулась Лирит. - Это все благодаря тебе. Твои чары одержали верх над заклятием некромантки.
      - Думаю, благодаря этому удалось достичь большего, бешала.
      Девушки обернулись и посмотрели на Сарета. Тот указывал куда-то вниз, себе под ноги. Они не сразу поняли, что он имеет в виду. Одна нога была в кожаном сапоге, вторая оставалась босой. В руках морниш держал свою старую деревянную ногу.
      Лирит радостно подпрыгнула и бросилась Сарету на шею.
      - Сарет, дорогой мой!
      Он крепко обнял ее.
      - Бешала! Любимая! - повторял он, гладя ее по голове. Эйрин посмотрела на собственные руки. Правая осталась такой же, как и была. Почему же магия не исцелила ее, как и ногу Сарета?
      - Потому что ты и так цела и невредима, - ответил на вопрос Теравиан и взял Эйрин за правую руку.
      Девушка посмотрела ему в глаза и кивнула.
      Когда их нити соприкоснулись, она узнала нечто больше, чем то, каким образом нужно сплетать узор, который принц создал для того, чтобы победить Шемаль. Ей удалось проникнуть и в его воспоминания. Оказывается, королю Бореасу было известно о заговоре колдуний, намеревавшихся использовать Теравиана в своих целях. Сама Иволейна рассказала королю об этом, а тот в свою очередь - принцу. Контрзаговор Бореаса состоял в следующем: Теравиан сделает все, чтобы Лиэндра и ее прислужницы поверили в его согласие сотрудничать с ними. Он должен был сблизиться с ними настолько, чтобы они раскрыли перед ним свои замыслы, о которых Бореасу, таким образом, станет известно до того, как они воплотят их в жизнь.
      Однако Бореас и Иволейна не учли в своих планах присутствие Шемаль. Некромантка пригрозила принцу, что если он раскроет ее местонахождение, то она лишит жизни его родителей. Теравиану было известно, что Шемаль, не колеблясь, выполнит свою угрозу. Поэтому он оказался в чрезвычайно сложном положении, не имея возможности открыть отцу всю правду. Однако, несмотря на то что принц подчинился Шемаль, он, зная ее уязвимые места, взялся подготовить ей ловушку, тайно создав магический узор.
      - Заклятие могло убить тебя самого, - сказала Эйрин. - Ты мог вложить в него всю свою жизнь без остатка и навсегда лишиться ее. И все равно этого могло оказаться недостаточно.
      Теравиан грустно улыбнулся.
      - Но оказалось достаточно. Потому что рядом со мной была ты.
      Принц вздохнул и опустил голову Бореаса на землю. Скорбный хор голосов по-прежнему не смолкал.
      - Что же нам теперь делать? - спросил Сарет, не выпуская Лирит из объятий.
      Он все так же не сводил глаз с мертвого короля. Эйрин сжала руку Теравиана.
      - Воины готовы следовать за тобой. Они видели, как ты расправился с Шемаль, видели, как оплакивал смерть отца. Они верят в тебя, верят в твою преданность Бореасу. Тебе нужно лишь снова создать образ быка, висящего в небе.
      - Нет, Эйрин, - решительно ответил принц. - Я не буду ничего внушать людям при помощи волшебства. Прислужницы Лиэндры бежали, но люди запомнили их, а тело самой Лиэндры лежит здесь, на поле. Воины знают, что я вступал с ними в заговор. Нет, мне кажется, они не пойдут за мной.
      - Боюсь, что ты прав, - заметила Лирит. - Я заглядывала в будущее и знаю, что произошло бы в таком случае. Против тебя восстали бы те, кто раньше был готов следовать за тобой. Воины оставили бы на поле свои мечи и копья и отправились бы по домам.
      - Что же нам тогда делать? - спросила ее Эйрин.
      - За мной они не пойдут, - сказал Теравиан. - Но есть тот, кому они всецело доверяют.
      - Верно, - кивнула Лирит. - Я это тоже видела благодаря Дару. За этим человеком воины Ватриса безоговорочно отправятся к Неприступной Цитадели.
      - Но Бореас погиб, - непонимающе произнесла Эйрин. - О ком вы говорите?
      - О тебе, - ответил Теравиан и нежно коснулся ее щеки. - Я говорю о тебе, Эйрин.
      Рот девушки удивленно приоткрылся. Но это же настоящее безумие. Однако прежде чем она успела что-то сказать, воздух засиял рубиново-красным светом. Пение прекратилось, сменившись изумленными возгласами. Эйрин посмотрела на небо. Оно было залито ярко-красным светом - настал рассвет. Странно, ведь час рассвета уже давно пробил. Неужели над миром восходит второе солнце?
      Одна из ярко пылавших небесных сфер стала уменьшаться в размерах, опускаясь вниз и освещая землю под ногами Эйрин. Свет потускнел, но не исчез, и взглядам людей предстала юная девочка в белом платье-рубашке. Ее ноги были босы, огненно-рыжие волосы растрепаны.
      Несмотря на горе и усталость, Эйрин почувствовала, как ее наполняет ощущение чуда. И надежды.
      - Тира! - воскликнула он. - Как ты здесь очутилась?
      Девочка радостно рассмеялась и обняла Эйрин.
      - Нет! - неожиданно раздался чей-то сдавленный крик.
      Эйрин оглянулась - Лирит сделалась похожа на статую. Сарет схватил ее за плечи.
      Эйрин осторожно отодвинула Тиру в сторону и подошла к подруге.
      - В чем дело, сестра?
      Пальцы Лирит изогнулись подобно когтям. Голос сделался хриплым и распевным.
      - Врата зимы открылись. Бледный Король выступил в поход. Его войско следует за ним подобно морю смерти!
      Стоявшие поблизости мужчины разразились проклятиями. Теравиан вскочил на ноги.
      - Все было напрасно, - проговорил он, цепляясь за руку Эйрин. - До Неприступной Цитадели идти не менее двух недель. Королева Грейс не продержится столько времени без посторонней помощи!
      Эйрин почувствовала звон в ушах, вместе с которым к ней пришло понимание.
      - Ты ошибаешься. Все было не напрасно. Грейс не придется держать оборону так долго.
      Теравиан посмотрел на девушку так, словно она лишилась рассудка, но Эйрин, не обращая на него внимания, опустилась на колени перед Тирой. Затем прикоснулась к ее лицу.
      - Ты пришла сюда, чтобы отвести нас к Грейс?
      Малышка отрицательно покачала головой.
      - Дарж, - произнесла она одно лишь короткое слово.
      ГЛАВА 46
      До начала эфира оставалось совсем немного времени.
      Сейдж Карсон, пастор Стального Храма, наблюдал за тем, как женщина-стилист причесывает его. Прикосновения ее рук были легкими и изящными. Каждым новым движением расчески она укладывала пряди волос на нужное место, которое фиксировала лаком. Ее работа вызывала у пастора восхищение. Она почти не отличалась по своей сути от того, чем занимался он. Карсон находил тех, кто отбивался от людской массы, и возвращал их на нужное место. Эти заблудшие овцы в облике человеческом отбивались от стада и приносили несчастье и себе, и окружающим. Мир был бы куда совершеннее, если бы в повседневной жизни все следовали одной и той же тропой. Правильной тропой. Последние двадцать лет Карсон занимался тем, что убеждал окружающих в том, что правильнее всего следовать именно его тропой.
      В дверь гримерной постучали. Дверь открылась, и в комнату просунулась голова Кайла Нойтона, молодого помощника продюсера.
      - До эфира двадцать минут, мистер Карсон. На сцене уже все готово, а хор понемногу разогревает публику.
      Карсон собрался кивнуть, но вспомнил, что все еще находится в руках стилиста.
      - Спасибо, Кайл. Я скоро буду готов. Пожалуй, сегодня будет неповторимое представление.
      Кайл улыбнулся и показал большой палец. Затем убрал голову и закрыл дверь.
      При виде этого лощеного молодого человека вряд кто-нибудь поверил бы в то, что всего четыре года назад Кайл был наркоманом, готовым продать собственное тело любому, кто пожелал бы дать ему денег на порцию наркотика. Карсон нашел его в Восточном Колфаксе, вскоре после своего первого приезда в Денвер. В ту пору шоу Карсона было совсем не похоже на то, чем стало сегодня - - первоклассной телепрограммой, транслирующейся по всему штату Колорадо. В поисках тех, к кому можно было обратить свои проповеди, Карсон тогда колесил по самым темным и мрачным закоулкам города. Когда его автомобиль остановился на улице, Кайл добровольно забрался в него, полагая, что найдет себе нового "спонсора". Однако новый знакомый одарил его не деньгами, а вывел на правильную тропу. С тех пор они и стали неразлучны. Они все очень преданны ему - его паства, его почитатели.