— А что в таком случае будет с твоими подопечными детьми? Оставишь их на меня?

— Ты поступишь с ними правильно, Сент. — Слеза скатилась по ее щеке, впервые с тех пор, как все разлетелось на куски. — Я знаю, у тебя доброе сердце.

Он отпустил ее так резко, что она пошатнулась.

— У меня нет сердца, Эвелина. Вот почему мне… нужна… ты. Бежим вместе со мной прямо сейчас. Я куплю тебе все, что ты захочешь, отвезу, куда только пожелаешь. Мы откроем приюты для сирот по всей Европе, если захочешь. Только будь со мной.

Она слышала отчаяние в его голосе и боль.

— Майкл, я не могу, — прошептала она. — Пожалуйста, пойми меня.

Сент отвернулся к окну на какое-то время. Мускулы на его спине так напряглись, что ей было видно, как он дрожит.

— Я понимаю, — наконец сказал он. — Виктор получает свое место в парламенте, о детях позаботятся, а ты станешь влачить жалкое существование.

— Это не…

Он повернулся ней лицом:

— Я позабочусь о первых двух, но я никогда, никогда не допущу последнего.

Шагнув вперед, он снова поцеловал ее, на этот раз грубо.

— Увидимся вечером.

— Майкл, я не…

— До вечера.

Он направился к выходу. Обеспокоенная тем, что он может выкинуть что-нибудь еще более отчаянное, она прислонилась к двери, но с тем же успехом она могла пытаться остановить нападающего медведя. Однако Сент задержался.

— Майкл, посмотри на меня.

Тяжело дыша, он посмотрел ей в лицо.

— Обещай мне, что продолжишь тот путь, который ты выбрал. Что будешь поступать хорошо.

Маркиз де Сент-Обин покачал головой:

— Нет. Ты не станешь чувствовать себя так, словно принесла себя в жертву во имя великого добра, связанного со мной, Эвелина. Я намерен получить именно то, что хочу, даже если ты отказалась.

С этими словами он выскользнул за дверь и осторожно затворил ее за собой. Эвелина прислонилась к двери и долгое время прислушивалась, но он не вернулся. Она медленно повернула ключ, замок защелкнулся. Даже если он вернется вечером, она его не впустит. Если бы она впустила его еще раз, то не нашла бы в себе сил снова позволить ему уйти.

По дороге домой Сент проскакал мимо огромного дома лорда и леди Гладстон. Однако он этого даже не заметил, пока не оказался двумя улицами дальше. Лучшего доказательства тому, насколько он изменился, нельзя было придумать. Ему не нужна была Фатима Хайнз или любая другая безымянная женщина с пустым взглядом и обширной грудью. Ему вообще никто не нужен, кроме Эвелины Марии Раддик. И будь он проклят, если позволит Галстуку Алвингтону завладеть ею без борьбы.

А если он в чем и разбирался лучше любого другого в Лондоне, то именно в борьбе без правил.

— Мне нужно немедленно отправить послание Веллингтону, — сказал он, едва войдя в дом.

— Я схожу за Томасоном, — ответил Джансен, поспешно свернув в боковой коридор, тогда как Сент прошел в свой кабинет. Несколько приглашений лежали стопкой на столе, и он быстро перебрал их. Около дюжины — гораздо больше, чем он получал обычно. Заметил ли кто-нибудь, что теперь он ведет себя вполне благопристойно, или нет, но в свете уже поняли, что он посещает большую часть приемов в этом сезоне.

В самом конце стопки он наконец нашел листочек, который искал. Слава Богу, он уже принял приглашение на бал у Дорчестеров на этот вечер. Это давало ему не слишком много времени; впрочем, в любом случае его было совсем мало.

Сент схватил лист бумаги и быстро настрочил записку Веллингтону, пообещав герцогу свой последний ящик хереса, если его светлость присоединится к нему на вечере у Дорчестеров. А предварительно окажет ему услугу, отправив письмо Раддику, в котором пригласит Виктора с семьей тоже посетить этот бал. Как только Томасон появился, Сент немедленно его отправил, дав указание дождаться ответа.

Он на мгновение задумался, не послать ли подобную же записку Принни. Но ему было нужно больше, чем просто появление сиятельного лица, ему нужно было назначение в правительстве. Обеспечение места в парламенте требовало слишком много времени, и эта карта была уже на руках у Алвингтона. А любое назначение, предложенное регентом, увязнет на целый год в комиссии. Если он не сумеет предоставить Раддику более быстрых результатов, чем Алвингтон, то ему можно уже не беспокоиться.

Томасон обернулся менее чем за полчаса.

— Что-то очень быстро, — сказал Сент, переставая шагать из угла в угол по кабинету. — Что он ответил?

Слуга буквально попятился назад.

— О… Его светлости не было дома, милорд.

— Проклятие! Дворецкий сказал, где я могу его найти?

— Да, милорд.

Сент уставился на слугу, теряя последние остатки терпения.

— Так где же он?

— В Кале.

Сент остановился.

— Кале, — повторил он. — Кале во Франции.

— Да, милорд. По пути в Париж. Мне очень жаль. Я могу отправиться за ним, если вы…

— Нет. Убирайся. Мне надо подумать.

— Да, милорд.

Веллингтон уехал. Похоже, остается только Принни. Но учитывая, с какой тщательностью принц-регент отбирает свой гардероб и сколько времени на это тратит, вытащить его на прием внезапно, не предупредив заранее, практически невозможно. А кроме того, у Принни не было никаких оснований приглашать Раддика. Виктор сразу же заподозрит подвох. Сент снова принялся шагать, затем остановился.

— Томасон!

По-видимому, сегодня все собрались поблизости, потому что на зов хозяина оба слуги и Джансен мигом ввалились в кабинет.

— Да, милорд? Ну что, мне все же придется ехать в Кале?

— Нет. Когда уехал Веллингтон?

— Прямо сегодня утром. Он собирался вечером прибыть в Дувр.

Сент кивнул:

— Прекрасно. Значит, известие о его отъезде появится в газетах только завтра. Подождите прямо здесь.

Он вернулся к письменному столу и взял еще один лист бумаги.

— Могу я еще что-нибудь сделать, милорд? — спросил Джансен.

— Нет. Впрочем, да. Вечером мне понадобятся восемь карет или любых других повозок. — Он поднял взгляд, затем снова принялся писать. — Лучше достань десять. И я хочу, чтобы к семи часам они были здесь.

— Будет исполнено, милорд.

Со второй попытки Сенту удалось подобрать правильные слова, после чего он посыпал письмо песком, подул и сложил. Проблема была с печатью. После короткого раздумья он воспользовался своей собственной, но так вдавил перстень в растопленный воск, что герб нельзя было рассмотреть.

Помахав письмом, он встал, но тут его осенило, что Томасон одет в заметную черную с красным ливрею дома Сент-Обинов.

— Проклятие. У тебя нет другой одежды?

— Милорд?

— Не бери в голову. Зайди перед уходом к Пемберли. Слуги Веллингтона одеты во все черное, не так ли?

— Да.

— Уверен, что в моем гардеробе найдется что-нибудь подходящее. Ты теперь на службе у Веллингтона и отнесешь это письмо в особняк Раддиков. Не дожидайся ответа. Человек Веллингтона не стал бы ждать.

— Да, милорд.

— Ты должен понять, Томасон. Нужно убедить их, что ты служишь Веллингтону, что он в городе и что тебе очень важно доставить им это письмо. В противном случае все это не сработает.

Слуга кивнул:

— Понимаю, милорд. Сент глубоко вздохнул.

— Отправляйся к моему камердинеру.

Как только слуга вышел, Сент снова оделся. Время бежало быстро, а ему предстояло еще одно важное дело. По правде говоря, целых три.

Когда кто-то принялся стучать в дверь, Эвелина на мгновение подумала, что это вернулся Сент, чтобы увезти ее. Она бы не смогла устоять. Ей не следовало отказывать ему, когда он предложил бежать вместе с ним. Он был прав: несправедливо, что все, кроме нее, получают то, что хотят.

— Эви, немедленно открой дверь! — заорал Виктор.

Снова ее надежды разбились.

— Никогда.

— Мне нужно войти…

— Тогда тебе придется выломать дверь и запереть меня в подвале.

Она услышала, как он приглушенно ругается за дверью. Судя по всему, он просто не знал, что ему делать, раз она его не впускает.

— Веллингтон настоятельно просит нас быть сегодня вечером на балу у Дорчестеров, — сказал Виктор после короткого молчания.

— Я не пойду.

— Он считает тебя обворожительной и хочет потанцевать с тобой, Эви. Ты должна пойти. И должна будешь потанцевать также и с Кларенсом. А мы начнем распускать слухи о вашей помолвке.

Ей начало казаться, что достойной альтернативой был бы прыжок из окна. Однако она вдруг вспомнила, что сказал ей Сент. Они должны увидеться с ней вечером. Значит, он это устроил? Ну конечно, ведь он близко знаком с Веллингтоном.

Это была удача. Не слишком большая, но по крайней мере она сможет увидеться с подругами и, возможно, сумеет придумать, как выпутаться. И сможет попросить Люсинду отправить послание детям, чтобы они не думали, что она забыла о них.

— Я пойду, — откликнулась она. — Если ты позволишь мне увидеться с подругами.

— Поскольку я буду рядом, ты сможешь видеться с кем пожелаешь, кроме Сент-Обина.

Она ничего не ответила на это. Все равно он не поверил бы ей, что бы она ни сказала.

В знак протеста Эви надела кулон в виде сердечка с бриллиантом, подаренный Сентом. Никто не смог бы понять его значение, кроме них двоих, и если бы он тоже пришел на этот бал, то понял бы, что она все еще надеется на его помощь. Но, так или иначе, она чувствовала себя более уверенно с этим украшением на шее.

— Эви! — окликнула ее Люсинда, величаво выплывая из толпы, чтобы крепко обнять подругу, когда та с братом прибыла на прием. — Мы беспокоились о тебе. С тобой все в порядке?

Эвелина приветливо улыбнулась подошедшим вслед за Люсиндой Джорджиане и Дэру.

— Я…

— Боюсь, моя сестра не совсем хорошо себя чувствует, — перебил ее Виктор. — Он не отходил от нее дальше чем на расстояние вытянутой руки с тех самых пор, как она отворила дверь своей спальни. — Слишком возбуждена, полагаю, — добавил он.

— Возбуждена? — повторила Джорджи, взяв Эви за руку. — С чего бы это?

— Ну что ж, в ближайшие дни мы собираемся объявить об этом в «Тайме». Кларенс Алвингтон сделал Эви предложение, и она согласилась.

Какое-то время подруги молча смотрели на Эвелину.

— Я… поздравляю тебя, Эви, — первой спохватилась Люсинда. — Какой сюрприз.

— В самом деле, — откликнулась Джорджи, внимательно вглядываясь в лицо подруги. — Знаешь, ты… ты должна рассказать об этом моей тете!

Джорджиана одарила Виктора приветливой улыбкой, не затронувшей, однако, ее глаз.

— Вдовствующая герцогиня Уиклифф просто обожает Эвелину.

— Да, да! — подхватила Люсинда, взяв Эви за другую руку и увлекая вперед. — Пойдем, Эви, расскажем ей!

Когда девушки потащили подругу за собой, виконт Дэр хорошо рассчитанным движением выступил вперед и, положив руку на плечо Виктора, встал у него на пути, мешая последовать за сестрой.

— Раддик, дружище, я когда-нибудь говорил тебе…

Виктор стряхнул с плеча его руку, пытаясь перехватить Эвелину.

— Как я уже сказал, Эви неважно себя чувствует. Мы только зашли ненадолго по настоянию Веллингтона, а затем должны будем снова вернуть ее в постель.

Джорджиана нахмурилась.

— Но…

— Боюсь, мне придется настоять на своем.

Эвелина видела, что недовольство ее подруг растет, и поспешила улыбнуться, прежде чем они поссорятся с братом, что было бы неприятно для всех.

— Все в порядке. Как сказал Виктор, я не очень хорошо себя чувствую.

— Тогда… мы придем к тебе завтра.

Виктор покачал головой.

— Она почувствует себя лучше в четверг. Тогда вы и сможете ее навестить.

Конечно. К тому времени уже выйдет объявление в «Лондон тайме», и весть о ее помолвке разлетится по всему Лондону. После этого никто уже не сможет ничего для нее сделать. Ничего, что должны бы. Это ее проблема.

— А вот наконец и Кларенс, — сказал Виктор, глядя за спину ее подруг. — Ты ведь обещала ему этот танец, не правда ли, Эви?

Она искоса взглянула на брата. Может, он ждет от нее также, что она сплетет веревку для собственной виселицы?

— Разве? Я, право, не знаю.

— Да, ты обещала, если почувствуешь себя лучше. — Он поклонился ее друзьям. — Вы нас извините?

— Здесь нет Кларенса Алвингтона, — возразила Эви.

— Он подойдет к тому времени, когда будут танцевать вальс. Я не собирался позволить тебе развлекать подруг сказками о твоем горе.

Эвелина горько вздохнула:

— Ты ведь уже победил, Виктор. Неужели тебе нужно постоянно унижать меня?

— Ты не дала мне повода доверять тебе.

Она могла бы сказать то же самое в его адрес.

— Пожалуйста, просто найди Веллингтона, чтобы ты мог выставить меня с ним на всеобщее обозрение, и мы сможем уйти.

— Я не хочу показаться слишком назойливым.

— Хм! Если это так для тебя важно, то сам и танцуй с ним.

— Сарказм тебе не идет. — Он некоторое время смотрел на нее, затем взял под руку. — Не думаю, что могу и дальше рассчитывать на твое хорошее поведение. Пойдем поищем Веллингтона.

После пятнадцати минут поисков и тщательных расспросов стало очевидно, что герцог не приходил. И Эвелина при этом смогла убедиться, что Сент тоже отсутствовал. У нее упало сердце. Она не ждала, что он ей поможет, но просто увидеть его значило для нее… кое-что.

— Проклятие, — еле слышно пробормотал Виктор, когда они вернулись в переполненный бальный зал.

— Да, похоже, тебя обманули, — предположила она. — Я только могу пожелать той же судьбы для меня.

— Все, хватит. Мы остаемся на вальс, а затем уходим домой, и ты снова отправишься в свою спальню до четверга.

Она остановилась, вынуждая его сделать то же самое.

— Да ради Бога!

Он хмуро посмотрел на нее:

— Что?

— Тебе что, даже не приходит в голову, что я могу сказать «нет», могу устроить скандал прямо здесь, посреди зала, или же объявить всем и каждому, что… что мы с Сент-Обином любовники? Как, ты думаешь, это сказалось бы на твоей карьере?

— Это сгубило бы тебя, — прошипел он с ожесточением во взгляде.

— Да, сгубило. Но хочешь верь, хочешь нет, я действительно предпочла бы это замужеству с Кларенсом. Однако, несмотря ни на что, я действительно верю, что ты сможешь стать отличным членом парламента и сделать много полезного для народа Англии. Вот почему, — она ткнула пальцем в его грудь, — я сохраняю молчание. А ты поступай как знаешь.

— Теперь, когда Ты попалась, можешь сколько угодно разыгрывать снисходительность. Это не я встречался с разгульным Сент-Обином или расхаживал без сопровождения по мерзким сиротским приютам в Ковент-Гарденс.

Эви хотела было огрызнуться в ответ, но, взглянув спокойное безжалостное лицо брата, поняла, что ей никогда не победить. Он никогда не поймет, что поступал несправедливо по отношению к ней. И тем более не признает этого. Но только об одном она не могла молчать.

— Маркиз де Сент-Обин, — спокойно произнесла она, — гораздо более достойный джентльмен, чем Кларенс Алвингтон. Ты сделал неудачный выбор во всех отношениях.

Ее брат мрачно улыбнулся:

— Теперь ты пытаешься убедить меня, что совершенно сошла с ума, разве не так? Посмотри, вот и Кларенс. Улыбайся. Потанцуй с ним вальс, и мы уйдем.

Эвелина гордо вздернула подбородок.

— В любом случае сейчас мне приятнее общаться с Галстуком Алвингтоном, чем с тобой.

Она встретилась с Кларенсом на полпути, наблюдая с отстраненной безнадежностью, как он взял ее руку и практически облизал ее. Слава Богу, на ней были перчатки.

— Моя восхитительная, очаровательная Эвелина, — проворковал он, стискивая ее пальцы.

— Мистер Алвингтон. Полагаю, мы должны танцевать вальс.

— Вы должны называть меня Кларенс.

— По правде говоря, я бы предпочла не делать этого, — ответила она, испытывая тайное удовольствие при взгляде на его обескураженное лицо. Возможно, он был самым неудачливым из всех вступивших в бесчестный сговор. Остальные хотя бы получили значительную выгоду от ее продажи семейству Алвингтон, а вот ему-то придется с ней жить.

Зазвучал вальс, и Кларенс обвил рукой талию Эвелины. От его прикосновения девушку затошнило. Она подумала о том, какие требования он станет предъявлять ей после того, как они поженятся. Одна только мысль о том, что ей придется лечь с ним, как это было с Сентом… Эви зажмурила глаза и содрогнулась. «Где же Майкл? Разве он не понимает, как мне хочется увидеть его?»

Двери бального зала с шумом распахнулись. В глубоком изумлении Эвелина наблюдала, как в зал устремились дети. Десять, двадцать и еще больше бедно одетых детей. Сирот. Ее сирот.

Ближайшие к дверям гости закричали, попятились, прижимаясь к стенам, словно столкнулись с бегущим стадом одичавшего скота. Оркестр взвизгнул и замолчал, танцующие застыли рука об руку посреди зала.

— Ради всего святого, — задыхаясь проговорил Кларенс, и его лицо побелело. — Это мятеж!

Он был не единственным, кто решил, что низшие классы устроили революцию. Леди Хейленгров упала в обморок, а большинство остальных, сметая слуг, устремились на поиски запасных выходов в сад.

Однако Эвелина не спускала глаз с высокой темной фигуры в самом центре хаоса. Сент. Он держал на руках маленькую Розу. Выражение его лица было таким спокойным, словно он отправился на Бонд-стрит покупать перчатки.

Когда сироты разбежались по залу, Эви заметила, как Сент подает им знаки. Немедленно все происходящее начало обретать смысл. Лорда Алвингтона оттеснили к столу с закусками, тогда как Виктор неожиданно оказался рядом с Рэндаллом, Мэтью и еще двумя из старших мальчиков.

— Что вы здесь делаете? — губами просигналила она Сенту, не зная, огорчаться ей или радоваться.

Не обращая на нее внимания, он через весь зал направился к се брату.

— Добрый вечер, Раддик, — сказал он небрежным тоном.

Оставшиеся гости успокоились, очевидно, начиная понимать, что непосредственная, опасность им не грозит. Эвелина пробралась поближе, вынужденная тащить за собой Кларенса, поскольку он отказывался отпустить ее руку.

— Какого черта, Сент-Обин, что все это значит? — прорычал Виктор через голову Рэндалла. — Я предупреждал вас…

Сент достал из кармана какую-то бумагу:

— Вот. Вы назначены помощником министра финансов. Поздравляю вас.

— Я…

Маркиз повернулся к Виктору спиной и теперь направился прямо к Эви. Ее сердце отчаянно забилось. Ему это удалось. Он обошел Алвингтона в состязании за предоставление ее брату места в правительстве.

— Держите, — сказал Сент, передавая малышку Розу Кларенсу.

— Вы мой папа? — спросила девочка, отчетливо выговаривая слова — должно быть, Сент долго репетировал с ней эту речь.

— Я… О святые угодники, я… Сент остановился перед Эви.

— Здравствуй, — тихо сказал он. Она едва могла дышать.

— Здравствуй.

— Ты позволишь? — Протянув руки, он взял ее ладони в свои. — Я привел твоих детей.

— Вижу.

— Ты нужна им.

Где-то в глубине сознания Эви отметила, что в зале воцарилась мертвая тишина. Любой мог слышать каждое слово, сказанное ими друг другу, но Эвелину это не волновало. Сент был здесь, и он держал ее за руки.

— Ты нужна и мне тоже, — продолжал он.

— Сент…

— Майкл, — еле слышно прошептал он.

— Майкл, как тебе это удалось?

Он усмехнулся, и от этой его загадочно-насмешливой улыбки она почувствовала слабость в ногах.

— Ты дала мне и вдохновение, и источник. Эта твоя литературная леди Бетсон. Понимаешь, я непременно должен был сделать что-нибудь, чтобы обеспечить тебе свободу выбора.

Непрошеная слезинка скатилась по ее щеке.

— Спасибо. Благодарю тебя от всей души.

Сент — Майкл — вздохнул, а затем, к ее великому удивлению, опустился на одно колено.

— Я лгал тебе раньше, — сказал он тем же тихим голосом.

— Что? — Она едва не потеряла сознание. Если он имеет в виду, что порывает с ней, она зачахнет и умрет прямо здесь, посреди бального зала.

Я говорил, что у меня нет сердца, — продолжал он, глядя на нее снизу вверх, и на этот раз голос его слегка дрожал. — Но у меня оно есть. Я просто не знал об этом, пока не встретил тебя. Ты — мой свет. Моя душа полна тобой, и я люблю тебя каждой частичкой своего сердца, которое ты пробудила во мне. Я… я смог бы жить без тебя, но я не хочу этого. Выйдешь ли ты за меня замуж, Эвелина Мария?

У нее подкосились ноги. Эвелина упала в его объятия, крепко обвив руками шею.

— Я люблю тебя, — прошептала она возле его щеки. — Я так сильно тебя люблю. Ты дал мне все.

— Только потому, что ты показала мне как.

Он взял ее за руки и слегка отодвинул от себя, чтобы видеть лицо.

— Выходи за меня.

— Да, я выйду за тебя, Майкл.

Сент широко улыбнулся и снова полез в карман. Он достал маленькую бархатную коробочку и открыл ее перед Эви. Внутри лежало кольцо с бриллиантом, оправленным в серебряное сердечко. Сент вытащил кольцо и надел ей на палец, затем склонился и поцеловал ее. Она смутно слышала приветственные крики детей и сдавленно рассмеялась возле его губ.

— Я очень старалась изменить тебя, — сказала она, поднимаясь с его помощью на ноги. — Но вынуждена признать, что позже мне пришлось по достоинству оценить преимущества повесы.

Поднявшись на ноги, он продолжал удерживать ее руку, словно боялся отпустить Эви.

— Прекрасно. Потому что я не уверен, что смогу вести себя прилично, когда дело касается тебя, дорогая.

На другой стороне зала она увидела Джорджиану, Дэра и Люсинду, приветствующих их, и прижалась к сильному плечу Сент-Обина.

— Ты следующая, — губами показала она Люсинде.

— Оркестр! — громко прокричал Сент. — Сыграйте нам вальс!

Леди Дорчестер с побелевшим лицом ворвалась в зал. Несколько детей повисли на ее руках, стараясь ей помешать.

— Что все это значит? — визгливо закричала она. — Предложение руки и сердца — это прекрасно. Но эти грязные дети не могут оставаться здесь.

— Почему нет? — спросил Сент, закружив Эвелину в танце и прижимая ее к себе намного крепче, чем позволяли правила приличия. — Они умеют танцевать вальс.

Примечания