Уроки любви (№2) - Неисправимый повеса

Но эта особа вызывала у него живой интерес.

Эвелина развернулась.

— Всего хорошего, милорд.

— Уже сдаетесь? — спросил он, силой заставляя себя не броситься за ней следом. Он еще с ней не закончил, но даже малейшее извинение с его стороны дало бы ей некое преимущество, а Сент не собирался давать жертве фору.

— Я не сдаюсь. Я собираюсь продолжить осмотр приюта с миссис Нейтам. По крайней мере она не станет пытаться соблазнить меня в пыльном чулане.

Видимо, она слышала сплетни о нем и леди Хэмпстед. Эта история известна уже почти всем.

— Вы продолжите осмотр со мной. Ведь я обещал показать вам здесь все, этим и займусь.

Эвелина снова повернулась к нему. Она так крепко вцепилась в свои бумаги, что их края загнулись.

— Показать приют, милорд, а не ваши… личные качества.

— Договорились — на сегодня.

Она несколько секунд обдумывала его слова, потом повернулась к следующей двери.

— Это кладовка?

— Да.

Опасаясь, что она все же может передумать и сбежать, Сент отошел подальше, когда Эвелина открыла дверь кладовки и шагнула внутрь. Спустя несколько секунд она появилась вновь и сделала какие-то пометки в своих бумагах.

— А они все одинакового размера?

Сент стал терять терпение. Она продолжала делать пометки, и это начало его нервировать. Боже правый!

Невинный ребенок задает невинные вопросы о невинных вещах, а его чресла начинают напрягаться от желания!

— Относительно.

— Прекрасно. Так мы продолжим?

Значит, она собирается поймать его на слове. Еще один сюрприз с еще более волнующими результатами. Он дал слово не соблазнять ее, поэтому этот обход потерял для него смысл. Однако Сент продолжал вести Эвелину по коридору.

— Что вы все время записываете? — спросил он, стараясь таким образом отвлечься. Они уже подходили к дальнему концу коридора.

— Делаю пометки.

— О размерах кладовки?

— Я предпочла бы не говорить об этом, пока не смогу представить вам мой план целиком, лорд Сент-Обин. Думаю, у вас и так сложилось предвзятое мнение обо мне. Не хочу показаться вам еще более глупой.

— Сент, — сказал он, недослушав.

Она подняла на него глаза. Щеки девушки все еще горели очаровательным румянцем, который, судя по всему, постоянно посещал ее в его присутствии.

— Что, простите?

— Я говорю, что вам следует называть меня просто Сент. Почти все так и делают.

Эвелина откашлялась.

— Что ж, Сент…

Он смотрел ей в глаза, пока она не отвела взгляд. Ясное дело, она не собиралась в ответ разрешить называть ее по имени, что, впрочем, вряд ли могло помешать ему делать это.

— Так что, все эти комнаты не используются? — нарушила она тишину.

— Я думал, что мы покончили с этим. — Он сдержал ухмылку. — Или же у вас уже закончились вопросы? Вы могли бы избавить меня от беспокойства показывать тут все, если вы уже…

— Я просто хотела выяснить все до конца, — резко перебила она. — И я не просила вас провожать меня. Это была ваша идея, милорд… Сент.

Ну вот, теперь она с ним уже спорит. Сент задавался вопросом, какова будет реакция, если он прижмет Эвелину к стене и поцелует. Однако этим он не ограничится. Когда ему удастся стащить с нее эту дурацкую чопорную шляпку и детские перчатки с пуговками, он продолжит исследовать ее обнаженное тело. И будет делать это до тех пор, пока не поймет, почему она так возбуждает его, и пока ему не удастся выбросить мысли об этой невинной особе из головы.

Может, в этом-то все и дело? Она надела старомодную шляпку, перчатки и это строгое платье с высоким воротничком, а воображение Сента взвилось стрелой, заставляя его представлять бархатистую кожу и округлые формы, скрытые бесформенной одеждой.

— Вы будете мне отвечать? — спросила Эвелина, снова поворачиваясь к нему.

— Я ответил бы, но дал слово, что буду хорошо себя вести.

И он надеялся, что она это ценит, потому что Сент нечасто делал над собой подобные усилия. Честно говоря, он почти никогда их не делал.

— И я должна быть вам благодарна?

— Не особенно. Я знаю, что был бы вам куда более благодарен, если бы этого обещания не давал. Теперь вы хотели бы осмотреть кухни или познакомиться с детьми?

— Кухни, я думаю. — Она наморщила свой крохотный носик, как будто бы подумала о чем-то неприятном. — Я хотела бы сначала узнать обо всем здесь, а потом уже поговорить с детьми. Не подумайте, что я их избегаю.

— Я не сказал ни слова.

Она посмотрела на него, в глазах читалось удивление.

— Но собирались.

Несколько мгновений Сент был очарован ее улыбкой и не нашелся что ответить. Его взбесило то, что пришлось так рано вставать. Этим все объясняется. Однако одному факту Сент так и не смог найти объяснения. Ему начало нравиться то, что он показывает приют «Заря надежды» этой невинной девчушке по имени Эвелина Мария Раддик.

Глава 4

Мне очень, очень жаль, что за повес

Выходят замуж умные девицы.

Но что же делать, если бедный бес

Ученым разговором тяготится?

(Я ближних соблюдаю интерес,

Со мной такой ошибки не случится;

Но вы, увы, супруги дам таких,

Признайтесь: все под башмачком у них!)

Байрон. Дон Жуан, Песнь I[4]

Эвелина почти все время забывала делать для себя пометки и прекрасно знала, кто виноват в этой невнимательности.

Она все утро нервничала, что не сможет показать себя достаточно умной и осведомленной. А когда провожать ее вызвался сам Сент, беспокойство девушки усилилось во сто крат. Мужчины все одинаковы. С тех пор как вышла в свет, Эвелина говорила с ними, флиртовала, и некоторые даже брали на себя смелость провожать ее. Но редко кто из них заставлял се испытывать что-то иное, кроме желания нахмуриться или рассмеяться. Однако маркиз де Сент-Обин был совсем не похож на остальных. Честно говоря, он относился как раз к тому типу мужчин, которых ее мама и собственный здравый смысл всегда советовали обходить стороной. Но раз Эвелина решила, что ее жизнь не должна быть такой, как запланировал Виктор, значит, ей придется иметь дело с Сентом.

По какой-то причине, с тех пор как Эви установила правила поведения, Сент обращался с ней очень вежливо. И хотя нелегко было действовать, зная, что за твоей спиной притаилась пантера (пусть даже и со спрятанными когтями), девушка решила, что сумеет использовать сложившиеся обстоятельства с выгодой для себя. Эви бросила через плечо взгляд на Сент-Обина, стоящего, скрестив на груди руки, у входа в женскую спальню приюта. Он снова — или же все еще — смотрел на нее, выискивая — или даже находя — своими светло-зелеными глазами что-то, что имело мало отношения к пристойности и благонравию.

— Мисс Эви! Вы же обещали принести нам пудинг! — сказала Молли. Горестный тон девочки тут же привел Эвелину в чувство.

— Я обещала и обязательно принесу его, но сегодня я хотела бы просто поболтать со всеми вами, если вы не против.

— А он тоже зайдет? — шепотом спросила другая девочка. Остальные тут же захихикали, зажав рты кулачками.

— Я надеюсь, что да, — с робкой улыбкой проговорила симпатичная девушка. — Я слышала, что его поместье Сент-Обин все устлано золотыми монетами.

Эви нахмурилась:

— Сколько тебе лет?

— Семнадцать, мисс Эви. Еще восемь месяцев, и мне придется уйти отсюда. Думаю, я буду жить с каким-нибудь мужчиной в Ковент-Гардене.

— Боже милостивый! Я надеюсь, что нет, — пробормотала Эви, внимательно присматриваясь к окружившим ее девочкам.

Неужели именно этого все они хотят от жизни?

— Что ж, я лучше жила бы в доме с золотыми полами, чем в грязи в Ковент-Гардене.

— Ты что же думаешь, что он женится на дочке швеи, Мэгги? Ты и помыть-то его полы не сможешь, не то что ходить по ним!

Мэгги взмахнула полами своей оборванной юбки так, чтобы задеть ею Молли.

— Я не говорила, что мы поженимся, тупица! — пробормотала она.

Молли прикусила язык.

— Но ты же тогда станешь шлю…

Надеясь, что Сент-Обин не слышал этой части их разговора, Эвелина встала между двумя девочками. Никто не будет пинать, бить или же оскорблять других, пока она здесь.

— Я уверена, что лорд де Сент-Обин не стоит того, чтобы из-за него ссориться. И не важно, из чего сделаны его полы. В любом случае я не хочу ничего знать о нем, я хочу получше узнать вас, юные леди.

— Я не юная леди, а маленькая девочка. — Вперед вышла Роза, держа за ногу свою потрепанную куклу. — И все мы сироты.

— Не все, — перебила еще одна из двух дюжин девочек. Кажется, ее зовут Айрис. — Папу Уильяма и Пенни отправили на каторгу на семь лет.

Элис Брадли ухмыльнулась:

— А отца Фанни отправили в Ньюгейтскую долговую тюрьму за то, что он треснул бутылкой по башке хозяина таверны.

— Этот пьянчуга заслужил! — выкрикнула Фанни, вцепившись пальцами в передник своего выцветшего коричневого платья. Эви даже не могла сказать, из чего оно сшито, но то, что ткань была самой низкосортной, не вызывало сомнений.

— Хватит басни рассказывать, Элис, тупая башка, или же мы расскажем ей о том, что сделала твоя мамаша, чтобы закончить свои дни в той же тюрьме.

— Вы не посмеете!

«Боже!»

— Все, все, девочки. Давайте так. Я буду задавать вопросы, а те из вас, кто захочет, будет мне отвечать. — Эвелина села, разгладив юбку.

Роза прилегла ей на колени.

— Мне так нравится, как вы говорите! — Она почесала свободной от куклы рукой свой бок.

— Спасибо, Роза.

— Так какой первый вопрос?

Эви сделала глубокий вдох. Она, конечно же, не хотела сказать или сделать что-нибудь, что расстроило бы девочек или поссорило между собой, но также ей не хотелось опростоволоситься и дать Сент-Обину повод над ней посмеяться.

— Первый вопрос такой: умеет ли кто-нибудь из вас читать?

— Читать?! — воскликнула Пенни. — А я думала, вы спросите, какие конфеты мы любим!

— Да, конфеты! Это ведь вы притаскивали сюда конфеты в прошлый раз?

Эвелина старалась не обращать внимания на просторечие и некоторую развязность тона девочки. Она чувствовала направленный на нее циничный взгляд Сент-Обина. Ей хотелось, чтобы он ушел отсюда и дал возможность собраться с мыслями, но он, очевидно, не собирался этого делать.

— Так как насчет ответа на мой вопрос? Кто из вас…

— Конфеты!

Дети принялись скакать и беситься. Это было ужасно. Всего через десять минут она стояла и смотрела на этот маленький бедлам. Теперь никто не собирался отвечать на ее вопросы.

— Вон!

У плеча Эви появился Сент-Обин. Конфетный танец мгновенно прекратился. Повинуясь его крику, девочки с визгом помчались к дверям.

Еще мгновение — и Эвелина с Сент-Обином оказались в комнате одни.

— Это было вовсе не обязательно, — проворчала Эви, уставившись в свои бумаги, чтобы не встретить его насмешливый, циничный взгляд.

— От их шума у меня разболелась голова! — рявкнул он. — Мелкие кудахчущие курицы! Вы закончили с этой чепухой?

Эви отрицательно покачала головой:

— Нет еще.

— Мисс Раддик, — проговорил маркиз тихим измученным голосом, — должен признать, что вы продержались намного дольше, чем я ожидал. Однако ничего путного вы здесь не сможете сделать.

Эви вздохнула, стараясь удержать подкатывающие к глазам слезы разочарования. Она не доставит Сент-Обину удовольствия видеть ее рыдающей.

— И, полагаю; мне следует отправиться домой и заняться вышивкой?

Ей на помощь пришло возмущение. Так по крайней мере у нее не будет желания расплакаться.

— Мое первоначальное предложение остается в силе, — низким голосом проговорил он. Взяв карандаш из ее пальцев, он поднял девушку на ноги. От его прикосновения по спине Эвелины побежали мурашки. — Делить со мной постель вам понравится куда больше, чем находиться здесь.

Он коснулся большим пальцем ее губ, и Эвелина перестала дышать. Двигаясь очень медленно, как будто бы они были не в девчачьей спальне с распахнутыми дверями, а в уединенном будуаре, Сент взял из ее руки бумаги и положил их на одну из кроватей.

— Что вы делаете? — нервным шепотом спросила она.

— Собираюсь поцеловать вас, — ответил он настолько спокойно, как будто бы обсуждал наилучшие способы ухода за столовым серебром.

Эви смотрела на его рот, на разомкнутые чувственные губы. Она одернула себя, не желая поддаваться его понимающему взгляду, его сильному и твердому телу. Она знала, что могла бы многому у него научиться, но эти уроки разрушат всю ее жизнь. Уже многие женщины пали жертвами его чар, и где они теперь?

— Так в-вы воображаете себя Ричардом Третьим? — выдавила она из себя, пятясь назад, пока не наткнулась на край кровати.

Он нахмурился.

— Не понял.

— Ричард Третий соблазнил свою невестку прямо над бездыханным телом брата.

— Это я знаю, — резко проговорил он, покрыв разделявшее их расстояние одним большим шагом. — И что же делает меня безобразным и горбатым претендентом на трон?

— Вы вовсе не такой, милорд. Я хотела сказать…

— Сент, — поправил он, касаясь ее волос.

Она чувствовала себя так, словно он собирается съесть ее заживо. У нее задрожали ноги.

— Сент, — исправилась она.

Боже милостивый! Если он и вправду собирается поцеловать ее и если кто-нибудь их увидит, ее на всю оставшуюся жизнь отправят в Западный Суссекс, а мама и Виктор попросту отрекутся от нее!

— Я хотела сказать вот что: вы говорили, что считаете меня несведущей и бесполезной, и после этого, пользуясь моим отчаянием, хотите соблазнить меня.

На короткое мгновение выражение его глаз изменилось, но тут же снова стало прежним, когда маркиз рассмеялся.

— Вы вовсе не бесполезны. Вы просто перешагнули все границы, которые добропорядочная девушка должна соблюдать.

Очевидно, что женщины ему верят, а иначе Сент-Обин не рискнул бы сказать нечто настолько смехотворное. Эвелина понимала, что его последнее заявление более чем нелепо. Она задавалась вопросом, не слышит ли он, как колотится ее сердце. Его взгляды и само его присутствие были обольстительны, и то, что она до сих пор не пала жертвой его чар, очень поддерживало Эвелину и придавало сил и уверенности.

— И видимо, самое место этой добропорядочной девушке — у вас в постели?

Он кивнул, наклоняясь, его глаза не отрывались от ее губ.

— Да.

— Тогда, должно быть, ваша постель — обиталище весьма многолюдное, — проговорила Эви, отступая в сторону и собирая свои бумаги. — Не думаю, что для меня там найдется место.

— Эвелина…

— А теперь я хотела бы посмотреть спальню мальчиков, — заявила она, направляясь к дверям. Она с трудом сдерживалась, чтобы не пуститься бежать.

До этого момента Эвелина не знала, что можно чувствовать злость и… радостное возбуждение одновременно. Раньше за ней не ухлестывали всем известные распутники и повесы, и вот теперь… ее хотел поцеловать самый опасный и самый красивый из всех… и не только поцеловать. Все это даже немного опьяняло. И это несмотря на то что он так явно выразил свое пренебрежение к ее умственным способностям.

Оказавшись в коридоре, Эви замедлила шаг и нахмурилась. А может, он вовсе не пытался соблазнить ее, а просто еще раз хотел заставить уйти, так и не осуществив до конца свой план?

— А как вы оказались связаны с приютом? — отважилась она на вопрос, не зная, чего ей больше хочется: чтобы его действия были и вправду попыткой ее соблазнить или же способом отвлечь внимание от главного.

— Неудачное стечение обстоятельств, — ответил он, подходя.

— А я думала, что такие люди, как вы, не верят в удачу.

— Иногда случается так, что одного только мастерства недостаточно. И именно такие случаи я называю неудачными.

— И что же за неудача привела вас сюда?

Он улыбнулся, но лицо его выглядело невеселым.

— Вы можете делать вид, что вас интересует то или это, но когда все ваши планы сводятся к конфетам и глупым песенкам, мы оба понимаем, почему вы здесь на самом деле.

— И почему же, милорд? Не из-за вас ли? Неужели вы думаете, что хоть одна уважающая себя женщина захочет, чтобы ее видели в вашей компании? Вдобавок к этому хочу сказать, что вверенный под вашу ответственность приют является самым жалким и убогим заведением для бедных, какое я когда-либо видела.

По правде говоря, этот приют был единственным подобного рода заведением, которое она видела, но Сент-Обину вовсе не обязательно об этом знать. Сент пробормотал что-то себе под нос, и Эви решила, что ей лучше не вслушиваться. Прежде чем она снова стала задавать вопросы о его мотивах, Сент схватил ее за плечо и прижал к стене.

Он не тянул и не толкал, вообще не применял очевидной силы, но Эви не смогла бы вырваться, даже если бы постаралась. А в тот момент она была слишком шокирована, чтобы вырываться.

— Не забывайте, — прошептал он, приближая к ней свое лицо, — что вы уже в моей компании. И когда так явно провоцируете меня, должны ожидать вполне определенных последствий.

Наклонившись еще ниже, он провел губами по ее рту — мягкими, теплыми. После чего снова выпрямился.

— Ну так что? — спросил он. На его лице играла обычная легкая и циничная ухмылка. Сент махнул рукой в сторону коридора.

Мысли у Эви в голове перепутались.

— Вы… вы, сэр, такой… мерзавец!

Сент-Обин остановился, развернулся и снова подошел к ней. Эви постаралась набрать воздуха, чтобы сказать ему что-нибудь еще более яростное и оскорбительное, но в этот момент Сент приник к ее губам жгучим требовательным поцелуем. Прижав Эвелину к стене, маркиз поднял голову девушки. Будто сквозь туман Эвелина слышала, что бумаги упали на пол, в то время как ее руки вцепились в черный сюртук.

Опытный или нет, изнуренный или нет, но как целоваться, маркиз де Сент-Обин знал прекрасно. Несколько раз случалось так, что ухажеры, набравшись храбрости, пытались ее поцеловать. Это было приятное ощущение, однако возможности сравнить у нее не было. До сегодняшнего дня.

Жар охватил все тело, а пальцы на ногах свело.

«Перестань целоваться с ним!» — твердил внутренний голос.

Но все же именно Сент-Обин прервал их поцелуй. Глядя на нее с расстояния в пару дюймов, он облизнул губы кончиком языка, как будто бы только что съел что-то вкусное.

— По вкусу ты как мед, — проговорил он хриплым шепотом.

У Эвелины было ощущение, что она стоит посреди поля боя: в ушах шумело, ноги ослабли и тряслись, и ею владело отчаянное желание убежать отсюда, скрыться, спрятаться.

— Пе… перестаньте! — пропищала она, толкая его в грудь.

— Я уже перестал.

Ее усилия не сдвинули его ни на дюйм. Напротив, взгляд Сента снова опустился к губам девушки.

— Любопытно, — пробормотал он, будто бы сам себе, еще раз проведя пальцем по ее губам.

Эвелина с трудом пыталась перевести дух.

— Что любопытно?

Сент, отстраняясь, пожал плечами:

— Ничего. Теперь вы желаете, чтобы я проводил вас в спальню мальчиков?

— Именно это я и сказала вам несколько минут назад, — резко проговорила она, наклоняясь, чтобы поднять свои заметки. Сент-Обин даже не шевельнулся. Пальцы девушки дрожали, она быстро схватила бумаги и прижала их к груди.

Он повел ее по коридору. Несколько мгновений тишины Эви использовала, чтобы поправить шляпку, а заодно попытаться привести в порядок растрепанные мысли. Как благовоспитанной и уважающей себя девушке ей следовало дать Сент-Обину пощечину и убраться из этого здания подальше. Но тогда она не смогла бы помогать приюту, а это было для Эвелины крайне важно.

Однако она решила, что именно для этого маркиз ее и поцеловал — чтобы она сбежала. Его попытки оскорбить Эвелину не сработали, поэтому он придумал еще более наглое унижение. Если бы она сбежала, то он никогда больше не пустил бы ее в приют. И Эвелина не смогла бы доказать самой себе, что годится на что-то серьезное, что может быть полезной другим. Наверное, именно так она бы и сделала — сбежала бы от него, однако прикосновение его губ, его мужской запах… пробудили в Эвелине нечто такое, что, баламутя изнутри, заставляло желать, чтобы Сент-Обин поцеловал ее еще раз.

Сент открыл двери в спальню мальчиков и подумал, что именно отсюда нужно было начать осмотр, а не терять времени на всякие кладовки, кухни и девчачьи спальни. Он проявил мягкотелость, если можно так выразиться. Попав сюда, она точно сбежала бы. Начни они осмотр с этого места, ему даже не пришлось бы целовать эту столь добропорядочную юную леди. Неудивительно, что внутри у него все перевернулось: ведь Сент толком не знал, как ему реагировать на девственницу.

Он бросил взгляд через плечо.

— Идете?

— Да, конечно.

Когда Эвелина проходила мимо него, Сент наклонился, чтобы ощутить аромат ее волос. Мед губ, лимонный запах волос… ее кожа, должно быть, будет на вкус как клубника. Эвелина Раддик представляла собой истинный десерт, и Сенту ужасно хотелось перейти к сладкому. Просто чертовски хотелось.

Самообладание никогда не было в числе его любимых или самых сильных качеств, но маркиз подозревал, что, если он просто накинется на нее, то не получит желаемого. Она скорее всего просто грохнется в обморок, а это его отнюдь не порадует.

Большая часть из двух дюжин мальчиков собралась у задней стены спальни большим полукругом. Даже сквозь болтовню и крики Сент слышал приглушенный звон монет.

— Что… — начала было Эвелина, но умолкла.

— Они играют монетками в расшибалочку, — проговорил Сент, оборачиваясь, чтобы посмотреть на нее.

— Играют на деньги? В приюте?!

Сент подавил вздох. От добропорядочных юных леди, как оказалось, больше проблем, чем пользы.

— Все монеты, которые будут лежать на полу, когда я к вам подойду, достанутся мне, — проговорил он громким спокойным голосом.

Мальчики засуетились, заползали по полу, собирая растерявшиеся монетки, а те, что были зрителями, выстроились в кривую линейку. Они не часто видели здесь маркиза, и было очевидно, что его посещение радует их не больше, чем самого Сент-Обина.

— Это мисс Раддик, — сказал он, показывая на Эвелину. — Она хочет побольше узнать о вас.

— Благодарю вас, лорд Сент-Обин. — Слегка улыбнувшись мальчикам, она вышла вперед. — Первым делом хочу сказать, чтобы вы называли меня Эви.

— Поцелуй нас, Эви! — крикнул один из старших мальчиков.

Сент ухмыльнулся. Скрестив на груди руки, он оперся спиной об одну из колонн, расположенных в центре спальни. Сейчас начнется самое интересное.

— Если ты хочешь, чтобы девушка поцеловала тебя, — резко ответила Эвелина, глядя в глаза тому мальчику, который оскорбил ее, — то сначала тебе следует хорошенько помыться.

Остальные мальчишки захохотали, по комнате полетели фразы типа «грязнуля Маллиган». Сент не вмешивался, ведь было очевидно, что к нему эти слова относиться не могут. Сегодня утром он принял ванну. И побрился.

— Все, все, — продолжала Эви, похлопав Маллигана по плечу. — Я пришла сюда не смешить вас. Я просто хочу с вами познакомиться. Вы весь день здесь сидите?

— Железная Швабра сказала, что сегодня мы должны сидеть тут, потому что будет инспекция, — ответил один из детей.

— Железная Швабра?

— То есть, я хотел сказать, миссис Нейтам, мисс Эви.

— Понятно.

Сенту показалось, что на губах Эвелины заиграла озорная улыбка, но она исчезла так быстро, что он не был уверен, что видел ее. Он нахмурился. У добропорядочных леди не должно быть чувства юмора, и его чертова репутация ясно это доказывает.

— Так как же вы проводите большую часть дня? В школе?

— В школе? — передразнил другой мальчишка. — А вы явились к нам из Бедлама, мисс Эви?

— Вы одна из тех религиозных леди, что приходят помолиться за наши языческие души? — вставил Маллиган.

— Нет, конечно, не…

— Его преподобие отец Бичем каждое воскресенье приезжает, чтобы спасти нас, — вступил еще один парнишка.

— Нет, не для этого! Он приезжает к Железной Швабре! Эви бросила на Сента растерянный взгляд, и он приподнял одну бровь.

— Может, вам предложить им пудинг? — посоветовал он.

— Я язычник!

— А я — краснокожий индеец, — заверещал один из маленьких мальчиков и пустился в воинственный пляс.

— Интересно, Эвелина, — прошептал Сент так, чтобы услышала только она, — хаос преследует вас всюду, куда бы вы ни пошли?

Она нахмурилась, но быстро повернулась к мальчикам.

— А что ты знаешь об индейцах? — спросила она, присев на корточки, чтобы быть одного роста с маленьким храбрецом. — Хочешь про них послушать?

— Рэндалл рассказывал мне, они снимают с людей скальпы.

Эвелина кивнула.

— А еще они могут двигаться по лесу абсолютно беззвучно и идти по следу медведя по скалам и рекам.

Глаза мальчика расширились от удивления.

— Правда?

— Да. Как твое имя?

— Томас Киннетт.

Эви выпрямилась.

— Знаете, мистер Киннетт, когда вы представляетесь леди, нужно сделать поклон.

Малыш наморщил лоб.

— Зачем?

— Чтобы иметь возможность осмотреть ее юбку, — сухо проговорил Сент.

Как это типично по-женски: сначала учить малышей уму-разуму, а уж потом поинтересоваться, едят ли они вообще что-нибудь. Сент внезапно почувствовал разочарование. Ведь он-то было решил, что вдобавок к соблазнительному телу у мисс Эвелины Раддик есть еще и мозги…

— Лорд Сент-Обин! — резко проговорила она, краснея. Все вокруг приглушенно хихикали.

— Да, мисс Эви?

— Я не могу поверить… — начала она, но остановилась. Извинившись перед мальчиками и подойдя к Сенту, она продолжила более тихим, но не менее яростным шепотом: — Я не верю, что этим мальчикам нужно видеть перед собой дурной пример. Ваши комментарии не прибавили им ничего хорошего.

Он наклонился вперед, глядя прямо ей в глаза.

— Как и ваши. Уроки вежливости для семилетних воришек по меньшей мере бесполезны, Эвелина.

Она побледнела, и на секунду Сенту показалось, что ему вот-вот дадут пощечину. Однако через несколько мгновений Эвелина кивнула.

— Я по крайней мере пытаюсь сделать для них хоть что-то. Сильно сомневаюсь, что вы можете то же сказать о себе.

Боже правый! Она отчитывает его! Женщины делают это лишь в двух случаях: когда хотят подвергнуться публичному оскорблению или же — что намного лучше — хотят оказаться под ним обнаженными.

— Эвелина Мария, — прошептал он, не в силах сдержать улыбки, — сегодня я оказал внимание только вашим губам, а в дальнейшем собираюсь заняться и остальным.

Она заморгала, после чего, бормоча что-то про себя, отступила назад.

— Мерзавец!

Сент отвесил поклон.

— Всегда к вашим услугам.

Бросив на него еще один разъяренный взгляд, Эвелина развернулась и выскочила из комнаты. Сент стоял в куче смеющихся мальчишек и смотрел ей вслед. Теперь все должно встать на свои места. Она будет полной дурой, если после этого снова попытается подойти к нему или к приюту. Однако эти мысли почему-то нисколько его не радовали.

— Ах вы, дураки! — заныл маленький мальчик. — Я же хотел побольше узнать об индейцах!

Уходя из спальни, Сент попытался не хмуриться. Слова мальчика относились не к нему, конечно, потому что никто, даже дети, не осмелился бы так с ним говорить. И заботили маркиза вовсе не желания маленького мальчика. Он думал о том, что будет лучше для него и… для мисс Эвелины Раддик.

Глава 5

Апостол Петр сидел у райских врат.

Его ключи порядком заржавели:

Уж много дней и много лет подряд

Дремал святой привратник от безделья.

Байрон. Видение Суда[5]

— Ты ведь шутишь, правда? — Люсинда остановилась возле коляски Барреттов, в то время как горничная укладывала с полдюжины разных коробок и коробочек на одно из обитых плюшем сидений.

— А что, у меня такой вид, будто я шучу? — ответила Эви, протягивая еще одну коробку. Ее нервы уже не выдерживали. Девушка даже не смогла сделать больше одной покупки во время этой поездки.

— Гм… Я никогда не слышала, чтобы о Сент-Обине говорили что-нибудь хорошее. По крайней мере чтобы это «что-то» повторяли несколько раз. Но публично подвергать сомнению твои умственные способности было вовсе неуместно. Ведь, в конце концов, твой дядя — маркиз Хаутон!

— Я уверена, что его нисколько не волнует, кто мои родственники, — сказала Эви, втайне желая, чтобы Люси рассказала о Сент-Обине и его репутации что-нибудь такое, чего бы она еще не слышала.

— Да возможно, ему все равно, — согласилась Люсинда. — О я слышала, что в магазин Лакингсов привезли новые шляпки. Поедем?

Эвелина хотела работать над своим планом, но сегодня Виктор находился дома, и если бы он застал ее в библиотеке в такое прекрасное утро, то подозрений было бы не избежать.

— Конечно.

Они направились по Бонд-стрит к магазину модистки. Люсинда то и дело здоровалась со встречными знакомыми и весело щебетала всю дорогу, делая вид, что не замечает рассеянности Эвелины. Это было одно из самых лучших качеств Люсинды Барретт: спокойствие и практичность. Она всегда терпеливо ждала, пока подруга расскажет о своих проблемах, после чего могла предложить дельный совет.

Но если Эвелина признается, что позволила лорду Сент-Обину поцеловать себя, то окажется еще большей идиоткой, чем сейчас. Эви сомневалась, что Люсинда смогла бы сказать что-то такое, что заставило бы ее поменять свое мнение. Чтобы реализовать намеченные планы относительно приюта, придется что-то делать — может даже, снова целоваться. Но признаваться в том, что она уже обманывает свои собственные ожидания, Эвелине очень не хотелось.

— Эви?

Она одернула себя.

— Прости. Так что ты сказала?

— Я просто спрашивала, чего твой брат решил достичь на политическом поприще. Сегодня Джорджиана собирается обедать с герцогом Уиклиффом, она предлагает расхвалить перед ним добродетели Виктора, если ты, конечно, не против.