— Меня… не было в городе, — сурово сказал Сент. — Зачем было выдвигать этот вопрос в мое отсутствие, когда я не имел возможности принять участие в его обсуждении?

— Он получил поддержку болванов из совета попечителей вашего сиротского приюта. Все согласились, что правительственные фонды, сэкономленные в результате сноса дышащего на ладан старого здания, лучше использовать где-нибудь в другом месте. — Принц вытащил из кармана серебряную табакерку, открыл крышку и взял щепотку табака. — Ты получил что хотел, так что прекрати сверлить меня взглядом.

Сент покачал головой, напрягая всю свою волю, чтобы сдержать желание Принни устроить хорошую встряску.

— Я изменил свое мнение. Приют «Заря надежды» был очень… дорог моей матери, и я хочу сохранить его.

Принни рассмеялся:

— Кто она?

— Кто?

— Крошка, которая ухватила тебя за яйца. «Дорог моей матери». Ха-ха! Прекрасно! Ты что, сделал ей ребенка, и теперь дамочка угрожает разоблачением? Никого это не волнует, парень. Ты — чертов маркиз де Сент-Обин. Иного от тебя и не ждут.

Сент довольно долго смотрел на регента, и до него наконец дошло, что никто и никогда не поверит, что он способен сделать что-нибудь бескорыстно. Даже Эвелина, которая старалась убедить его, что он призван совершать добрые, самоотверженные поступки, никогда не думала, что он и на самом деле сделает нечто подобное. И они были правы.

— Дети, — медленно сказал он, опускаясь в кресло, — считают это старое здание своим домом. Я… посоветовался кое с кем, и мы недавно начали проводить в жизнь несколько программ образования и реформ. Я думаю, что наши начинания позволят значительно изменить к лучшему их жизнь, ваше величество. Я прошу вас сохранить приют.

— Сент, за это уже проголосовали. Более того, это попало в газеты. Ты будешь выглядеть дураком.

— Мне на это наплевать.

— Я тоже стал бы выглядеть дураком, потакая капризам такого повесы, как ты. И мне на это далеко не наплевать. Слишком много ртов вокруг пирога. Если все начнут вмешиваться в принятие решений и пытаться влиять на мое мнение, это уже будет проклятая демократия. Прости, но приюту конец.

— А дети?

— Ты ведь обязался найти им новое помещение. Вот и займись этим. Без промедления. — Принни направился к выходу. — И приезжай в субботу в Брайтон. Турецкий консул привезет танцовщиц, исполняющих танец живота.

Когда принц ушел и лакей закрыл за ним дверь, Сент поднялся и, подойдя к окну, приоткрыл занавеску. Перед ним простирались роскошные сады Карлтон-Хауса, совсем пустынные, если не считать нескольких садовников и случайного счастливого посетителя. Без сомнения, Принни не станет ничего делать теперь, когда вся эта история попала в газеты. Вдобавок попечители приюта нашли благовидный предлог для его ликвидации, не вызвав негодования в обществе.

Несомненно, члены совета пронюхали о его плане, когда Принни огласил его перед оравой болтливых советников. Намереваясь заслужить благодарность принца поддержкой одного из его любимых проектов и рассчитывая получить в свое распоряжение высвобождающиеся при этом средства из правительственных фондов, они, конечно же, с радостью ухватились за такую возможность.

Сент медленно выпустил занавеску из пальцев, и она, скользнув, закрыла окно. Он потерпел поражение, наверное, первый раз в жизни. И расплата за это, как он начинал понимать, была гораздо больше, чем гордость или деньги. Сент глубоко вздохнул, пытаясь избавиться от тянущего ощущения в груди, которое он испытывал с того самого момента, как Эвелина сказала ему «прощай».

Она говорила, что собирается найти детям новое пристанище. Сент подошел к двери, взял шляпу и отправился на поиски одного из своих поверенных. Возможно, он сумеет помочь ей в этом.

— Эви, нам правда не следует заниматься таким делом в одиночку, — прошептала Люсинда. — Некоторые из этих мест просто…

— Они ужасны, — ответила Эви. — Я знаю. Но мне нужно побывать во всех, прежде чем Сент-Обин попытается распихать детей по всяким дырам, которые согласятся их принять.

Дверь конторы со скрипом открылась, коренастый мужчина с двойным подбородком и маленькими темными глазками вернулся за небольшой письменный стол и уселся.

— Секретарь сказал мне, что вы подыскиваете место, чтобы пристроить ребенка, — сказал он вкрадчивым тоном, вызвавшим у Эви дрожь. — Мы здесь обеспечиваем полную конфиденциальность. При условии регулярного поступления достаточных взносов в уплату за питание и одежду ребенка. Могу я спросить, кто из вас, очаровательные юные леди, собирается… внести вклад?

— О силы небесные! — воскликнула Люсинда, вскочив на ноги. — Никогда не слышала ничего более омерзительного!

Эви взяла подругу за руку.

— Боюсь, нас неправильно поняли.

— Конечно. Так всегда бывает.

— Речь идет не об одном ребенке, — твердо произнесла Эвелина, удивляясь, почему она продолжает беседу, когда уже отчетливо поняла, что никогда бы не оставила никого из детей в лапах этого человека. — Мы говорим о пятидесяти трех детях, которые вот-вот лишатся крова. Я хочу найти для них новое место жительства.

— А, все ясно. Сиротский приют «Заря надежды», верно? Я слышал, что благотворители закрыли его. Такого никогда не случилось бы в нашем учреждении. Оно целиком финансируется правительством.

— И добровольными взносами, очевидно, — язвительно сказала Люсинда.

— Вы должны понять, мисс, что иногда на наше попечение оставляют детей… опасного происхождения, и они, конечно, требуют особого обращения.

«Подобно незаконным братьям или сестрам Сента», — подумала Эви, задаваясь вопросом, где бы они могли быть теперь. По крайней мере здесь их не оставили.

— Думаю, мы узнали все, что нужно, — сказала она, вставая. — Спасибо, что нашли для нас время.

Коротышка вскочил на ноги.

— У меня найдется комната для шести — восьми самых маленьких, до семи лет. Я даже готов дать за каждого из них по пять фунтов.

— Почему самых маленьких? — спросила Эви, чувствуя, что ей становится дурно. Хотя чем больше она узнает, тем лучше подготовится, чтобы помочь детям.

— Они мало весят. Мы отправляем их переворачивать кирпичи в сушилках на кирпичных заводах. Чуть старше, и они уже слишком тяжелые — не могут ходить по влажной глине, не разрушая ее, понимаете?

— Конечно. Я учту это, — сказала она, следуя за Люсиндой к двери. — Еще раз спасибо.

— Был очень рад, леди.

Ни одна из них не проронила ни слова, пока они возвращались к коляске Люсинды.

— О Господи! — воскликнула наконец Люсинда. — Это отвратительно!

— Я начинаю думать, что Сент был не так уж плох, — с трудом выдавила Эви. — По крайней мере он не заставлял детей работать, кормил и одевал, не вымогая при этом денег у их родственников.

— Сент-Обин скорее всего очень удивился бы твоим словам, — сказала Люси.

— Это не имеет значения. Сегодня ли или через четыре недели, вот куда, в это ужасное место, — она указала на приземистое темное здание позади них, — он намеревался отправить этих детей.

Он предал ее. Майкл Эдвард Холборо обманул ее доверие, растущее чувство собственного достоинства и разбил сердце. И в конце концов, не имело значения, лгал ли он или говорил правду. Он никогда не сумеет оправдаться; она больше ни за что не поверит ему. Очень больно сознавать, что она так ошибалась.

Люсинда сочувственно улыбнулась ей.

— Мне хотелось бы повидать этих детей. Похоже, они полностью завладели твоим сердцем.

Эви все утро откладывала посещение приюта «Заря надежды», рассчитывая явиться туда с добрыми вестями. Однако каждое заведение, в котором они с Люсиндой побывали, всякий раз оказывалось хуже предыдущего. А детей нужно было известить, чтобы они начали готовиться к тому, что их ждет впереди.

— Я отведу тебя к ним, — сказала она и обернулась к кучеру.

Теперь, когда Эвелина приезжала в приют, ее обычно сопровождали разные люди из обслуги. Поэтому она очень удивилась, увидев миссис Нейтам, спешащую вниз по лестнице навстречу им.

— Мисс Раддик, — сказала экономка с выражением страдания на суровом лице. — Это правда? То, что этот ужасный Сент-Обин собирается снести приют?

— Да, боюсь, что так, миссис Нейтам. Дети уже знают?

— Кое-кто — да, я думаю. О, я так и знала; мне следовало выбросить этот ключ в ту же минуту, как я увидела его там, взаперти.

Эвелина взглянула на Люсинду, смотревшую на экономку со все возрастающим недоумением. Если бы даже этим, ближайшим ее подругам, которым она так доверяла, стало известно, что она похитила Сент-Обина, они сразу перестали бы ей сочувствовать. А вот миссис Нейтам, очевидно, знала о заточении Сент-Обина, но, судя по всему, считала это удачной идеей. Ей следовало бы спросить Сента… Хотя теперь это невозможно. Теперь уже нет.

— Да, я знаю, вы очень добросовестный человек, — сказала Эви. — Благодарю вас за это. Дети на занятиях?

— Да, мисс Раддик. Но что нам теперь делать?

— Пока еще не знаю. Но я ищу решение.

Покачивая головой, экономка удалилась. Надеясь, что Люсинда не станет задавать никаких вопросов о ключе и о том, кто и где был заперт, Эвелина взяла подругу за руку и повела в классы.

— Как ты собираешься сообщить им?

— Просто нужно сказать им все как есть. Они заслуживают того, чтобы знать правду. — Эви глубоко вздохнула. — Я бы многое отдала, чтобы мне не пришлось сообщать им эту новость, — добавила она. — Но это было бы несправедливо и малодушно.

— И следует отметить, что маркиз не пришел, чтобы помочь тебе, — заметила Люсинда.

— Его не приглашали.

Эвелина заглянула в каждый класс и попросила учителей, чтобы все дети после уроков собрались в зале. Люсинда спокойно оставалась все время рядом с ней, и Эви была бесконечно благодарна подруге за эту поддержку.

— Мисс Эви! — воскликнула Пенни, первой взлетая по широкой лестнице. Роза за ней.

Эвелина крепко обняла девочек, хотя при этом чувствовала себя так, словно не заслуживала их приветствий. Она снова потерпела неудачу. И на этот раз совершенно не знала, что делать.

Сент валился с-ног от усталости. За последние трое суток он спал от силы пять часов, да и то очень скверно.

— Милорд, мистер Уиггинз принес бумаги, которые вы просили.

Сент устало отложил в сторону юридический трактат, который читал в библиотеке. Оставив удобное кресло, он направился к столу, заваленному грудами книг и документов.

— Давайте посмотрим.

Джансен и еще один слуга внесли две кипы переплетенных в кожу бумаг.

— Мистер Уиггинз также просил сообщить, что владелец имения, которое вы осматривали сегодня утром, завтра будет в Лондоне.

Сент кивнул:

— Это хорошие новости. Спасибо.

Слуга вышел, но дворецкий задержался в дверях.

— Милорд!

— Да?

— Я… осмелился распорядиться, чтобы миссис Дули приготовила суп к обеду. Вы останетесь дома?

Тревожная мысль мелькнула в памяти маркиза.

— А собственно, какой сегодня день?

Сенту показалось, что по лицу Джансена скользнула мимо летная улыбка, прежде чем оно приняло свое обычное стоическое выражение.

— Сегодня пятница, милорд.

— Пятница. — Сент вытащил свои карманные часы. Во семь пятнадцать. — Проклятие. Я опоздал. Пошли ко мне Пемберли, — сказал он, поднимаясь и направляясь к двери.

К тому времени как маркиз де Сент-Обин постучал в дверь особняка лорда и леди Хаутон, было уже почти девять часов вечера. С нетерпением ожидая встречи с Эвелиной после трех дней разлуки, Сент понимал, что она вряд ли будет рада его видеть Это беспокоило, поскольку она могла просто назло ему согласиться на союз с Кларенсом Алвингтоном. Было совершенно не обходимо уговорить ее отправиться с ним завтра на пикник.

— Лорд Сент-Обин, — приветствовал его маркиз Хаутон, поднявшись, чтобы пожать ему руку. — Надеюсь, вы не подумали, что мы начнем обедать без вас.

Сент умышленно не смотрел на Эвелину. Ему нужно было сосредоточиться, а под ее взглядом он не смог бы этого сделать.

— Хаутон, очень любезно с вашей стороны пригласить меня. Приношу свои извинения за опоздание. Боюсь, моя встреча с поверенным несколько затянулась.

— Да, мы слышали, что вы заключили сделку с принцем Георгом относительно земли для нового парка, — протянул Виктор Раддик, тоже поднявшись.

Внутренне содрогнувшись, Сент кивнул.

— В Лондоне легко приобрести здание; парков же теперь явно не хватает.

— И в самом деле их мало, — сказал Веллингтон, протягивая руку. — Еще раз благодарю за бутылку отличного хереса, Сент. В жизни не пробовал ничего лучшего.

— Очень рад, ваша светлость.

Сент занял место между леди Алвингтон и миссис Раддик, заметив, что оно находится прямо напротив Эвелины. Здесь ему еще труднее было не смотреть на нее. Тем более что каждой клеточкой своего существа он желал вытащить ее из комнаты и все объяснить. Искреннее раскаяние. Еще одно новое для него чувство. За эти дни он испытал его в полной мере.

— Так скажите мне, ваша светлость, вам с мистером Раддиком удалось найти общих знакомых в Индии?

Таким образом Сент вновь завел разговор, прерванный его появлением, и напомнил Виктору, что именно он предоставил ему возможность поговорить с Веллингтоном этим вечером. Неплохо для одной фразы. Вздохнув, он постелил на колени салфетку и поднял глаза.

Эвелина разговаривала с Кларенсом Алвингтоном и, судя по всему, проявляла огромный интерес к жемчужной булавке в галстуке этого пижона. Девушка, как всегда, была очаровательна. Без сомнения, ради своего брата, но Сент спрашивал себя, догадалась ли она, зачем мистер Раддик постоянно подсылает к ней Алвингтона.

Он-то давно догадался, и ему это чертовски не нравилось.

— Кларенс, что-то вас не видно последнее время у Джентльмена Джексона, — протянул Сент, втыкая вилку в жареную свинину, которую разносил лакей.

— Да, боюсь, я был слишком занят сочинением стихов, — ответил Галстук, бросая нежный взгляд в сторону Эвелины.

Сент готов был придушить мерзавца.

— Стихов?

— Сонета, по правде говоря.

Сент был мало знаком с Кларенсом, обычно они вращались в разных кругах. Однако необычайная замысловатость галстука и сногсшибательный покрой жилета и сюртука щеголя дали Сенту ясно понять, насколько «хороша» должна быть его поэзия. Как игрок с большим стажем, он решил рискнуть и предоставить Эвелине возможность насладиться этим творением.

— Почему бы вам не порадовать нас в таком случае? Денди покраснел.

— О, он еще не совсем готов.

— Вы же среди друзей, — продолжал настаивать Сент, улыбаясь самой чарующей улыбкой. — А сочинение стихов всегда приводит меня в восхищение.

— Вам нет необходимости читать ваш сонет, мистер Алвингтон, если вы не хотите, — тихо сказала Эвелина, мельком взглянув на Сента.

— О, Кларенс так талантлив, — вставила его мать со смешком. — Когда он был в школе, то почти каждую неделю посылал нам свои сочинения.

— Поистине восхитительно, — сказал Сент, кивая. Если так проводили свои вечера добропорядочные граждане, то он был рад прослыть повесой.

— Ну хорошо, — произнес Кларенс сияя. Откашлявшись, он встал. — Как я уже сказал, это еще не законченное произведение, но мне будет приятно услышать ваше мнение о нем.

— Господи помилуй, — пробормотал лорд Алвингтон себе под нос, но Сент притворился, что не слышит.

Раз в Лондоне летом, средь уличной суеты,

Мне выпало счастье твой облик небесный узреть -

Как ангел, ступивший на Землю, явилась мне ты,

В восторге сошел я с коляски, чтоб ближе тебя

рассмотреть.

Румянец начал заливать щеки Эвелины. Она еще раз взглянула на Сента, который не спускал с нее глаз, страстно желая, чтобы до нее наконец дошло, почему Кларенс Алвингтон наг чал посвящать стихи земным ангелам.

Я спросил твое имя, но мне не ответила ты,

Лишь жаркий румянец ланиты твои озарял,

Чиста ты, как капля росы, окропившей под солнцем

листы,

Плененный тобою, я сердце свое потерял.

— «Озарял» и «потерял», — произнесла его мать с самодовольной улыбкой. — Это просто замечательно, дорогой. Продолжай.

О, Эвелина, восторг моей души, свет моих очей,

— Вот видите, я использовал «восторг» дважды, так что здесь нужно будет подыскать другое слово, — продолжал он.

Мне мнится твой образ в каждой звезде на небе ночей,

А когда возвращается день и становится снова светлей,

Я все еще вижу тебя в сверкании солнца лучей.

Пока все дружно аплодировали, Сент наблюдал за Эвелиной. Она переводила взгляд с Кларенса на своего брата и обратно, и с каждой секундой лицо ее мрачнело.

— Очень мило, мистер Алвингтон, — наконец произнесла она, отхлебнув изрядный глоток вина. — Я…

— Мне казалось, что в сонете четырнадцать строк, — вмешался Сент, поскольку у Эвелины был такой вид, словно она не могла решить, расхохотаться ли ей или наброситься на поэта с кулаками. — Но я насчитал всего двенадцать.

— Да, я несколько изменил форму, но мне подумалось, что, зарифмовав последние четыре строчки, я тем самым придал стиху смысл спокойной завершенности.

— И в самом деле, — согласился Сент, поднимая бокал в направлении Алвингтона. — Потрясающее произведение.

— Благодарю вас, Сент-Обин. Должен признаться, не ожидал найти в вас поклонника чистого искусства.

— Полагаю, лорд Сент-Обин восхищается всем, чем можно воспользоваться для пустой лести и различных уловок, — спокойно сказала Эви, промокнув салфеткой уголок рта.

Ну что ж, по крайней мере она говорила о нем, если уж не с ним.

— Я уверен, что мистер Алвингтон не имел в виду пустую лесть, мисс Раддик, — отозвался он.

— Конечно же, не имел, — запротестовала леди Алвингтон.

— Я… я не то имела в виду, — сказала Эвелина и еще сильнее покраснела. — Я только сказала, что стихи можно использовать для пустой лести и что именно так их использовал бы лорд Сент-Обин, я думаю.

Сент вопросительно поднял бровь:

— И часто вы думаете обо мне, мисс Раддик?

— Эви! — резко окликнула ее мать. — Пожалуйста, воз держись от оскорбления гостей твоего дяди.

— Он не гость, — дерзко ответила Эвелина, швырнув салфетку на стол и поднявшись. — Он сам себя пригласил.

— Эви!

Стремительно выбегая из комнаты, девушка мельком взглянула на брата.

— У меня разболелась голова, — бросила она срывающимся голосом, с шумом распахнула дверь и с силой захлопнула ее за собой.

Сент несколько мгновений смотрел Эвелине вслед. Ему удалось разлучить ее с Кларенсом, но совершенно очевидно, что сам он от этого ничего не выиграл. Завтра она все так же будет ненавидеть его, а идиотский псевдосонет будет забыт. Он не собирался допустить, чтобы она еще один лишний день испытывала к нему ненависть. Он замыслил совсем другое.

— Скажите, ваша светлость, — произнес он среди общего молчания, — вы уже решили, кого будете поддерживать на выборах в парламент в этом году? Несмотря на мои… расхождения во мнениях с мисс Раддик, ее брат — отличный парень. По правде говоря, полная моя противоположность почти во всех отношениях.

— Я отказываюсь быть проданной Кларенсу Алвингтону в обмен на твое место в парламенте! — выкрикивала Эви, нервно расхаживая перед камином в малой гостиной.

Виктор на мгновение оторвал взгляд от газеты, затем вновь уткнулся в нее.

— Он достаточно красив и из хорошей семьи. Кроме того, лорд Алвингтон гарантирует мне достаточное количество голосов, чтобы обойти Плимптона.

— Он законченный идиот! — возмутилась Эви. — И одевается как бабуин! Тебя не волнует, что я буду несчастна?

— Он, кажется, очень влюблен в тебя, дорогая, — сообщила мать из дальнего угла комнаты, где она деловито надписывала конверты. Скорее всего с приглашения-щи на помолвку. — И ты должна признать, что так и не смогла выбрать кого-нибудь самостоятельно.

— Уж его-то я никогда бы не выбрала, это точно. Виктор, ты даже ничего мне не сказал. Вместо этого я все узнала прямо перед… ну, всеми, когда он принялся читать свой дурацкий антисонет.

Ее брат оторвал на миг глаза от газеты, затем снова погрузился в чтение.

— Сент-Обину, кажется, он весьма понравился.

— Сент-Обин просто высмеивал его, — резко возразила Эвелина, — «очей, ночей, светлей, лучей». Ради всего святого! Я бы тоже посмеялась над ним, если бы не была так озабочена тем, чтобы сдержать тошноту.

Виктор резко опустил газету.

— Все, хватит, Эви. Еще ничего не решено. Кларенс Алвингтон всего лишь выказал свой интерес к тебе. И он совершенно безобиден. Твой союз с ним помог бы мне, и ваш брак лишь слегка изменил бы распорядок твоей жизни в обществе.

— Я…

— Как сказала мама, у тебя было пять лет, чтобы подыскать кого-нибудь. Кларенс поддержал бы и даже слегка повысил твой статус, и по крайней мере одному из нас он полезен. Чего я не могу сказать о некоторых других твоих знакомых мужчинах. Сегодня у меня с ним разговор, хотя после твоей вчерашней… выходки он, возможно, уже изменил свои намерения относительно тебя.

Эви покачала пальцем перед его лицом.

— Я не выйду замуж за Кларенса Алвингтона. Лучше уж я останусь старой девой, — объявила она и повернулась к выходу.

С силой рванув дверь, она чуть не налетела на Лангли, который как раз собирался постучать.

— Прошу прошения, мисс Раддик, — пробормотал он, едва успев отдернуть руку, чтобы не ткнуть девушку в грудь.

— Я ухожу.

— Прекрасно. Я тоже.

Только тут она заметила позади дворецкого скрытую в тени фигуру человека, ожидавшего, пока о нем объявят. Сент. Даже теперь, когда она была так рассержена, так оскорблена и разочарована, что ей хотелось завыть, тело ее, как и всегда, откликнулось на его присутствие. Сердце учащенно забилось, и все ее существо — до кончиков ногтей — словно запело.

— Я не пойду с вами.

— Но у меня есть что показать вам, — тихо сказал он и, чтобы оказаться с ней лицом к лицу, прошел мимо Лангли, словно дворецкий просто перестал существовать.

Неужели и теперь он пытается соблазнить ее? Ни за что — после всего, что он сделал.

— Нет.

Сент сжал ее локоть, и прикосновение оказалось более нежным, чем она ожидала.

— Пойдем со мной, — прошептал он, склонившись так, что его губы коснулись ее волос. — Я храню все твои секреты, помнишь?

Кто-то явно напрашивался получить сегодня по голове.

— Я тебя ненавижу, — прошептала она в ответ, затем снова обернулась в сторону гостиной. — Лорд Сент-Обин, который представил тебя Веллингтону и рассчитывает на ответную любезность, хочет повести меня в зоопарк. Мы с Салли вернемся вовремя, ко второму завтраку.

Виктор пробормотал что-то похожее на разрешение, так что Эви отправила Лангли позвать Салли, а сама вышла в холл. Маркиз последовал за ней. Кажется, все, кому не лень, сговорились полностью управлять ходом ее жизни, нимало не заботясь о том, чтобы спросить ее мнение по этому поводу. Ее возражения — всего лишь глас вопиющего в пустыне.

— Позволь предположить, — протянул Сент. — Я помешал намечающейся прогулке с Кларенсом Алвингтоном, да?

Значит, он тоже понял, что планировал Виктор. Сент только слегка ошибся, и она решила, что не следует выказывать удивления.

— Ты шантажом вынудил меня сопровождать тебя, — приглушенно сказала она, — но я не собираюсь с тобой разговаривать.

— Как пожелаешь, мой цветик.

Салли поспешно присоединилась к ним, и Эвелина первой вышла из дома. Что бы он ни планировал, присутствие служанки удержит его от попыток дальнейшего обольщения. А при том, что она отчаянно стремилась оказаться подальше от этого дома, даже Сент-Обин мог сослужить ей добрую службу.

— Надеюсь, вас это впечатлит, — продолжал он. — Я взял коляску, так что все сопровождающие могут ехать. Вы уверены, что не хотите захватить с собой дворецкого или садовника?

Поскольку Эви решила не разговаривать с Сентом, она только хмыкнула и протянула руку груму, чтобы тот помог ей сесть в экипаж. Ничуть не обескураженный ее молчанием, Сент-Обин присоединился к ней, уселся рядом на низкую скамейку и, взяв вожжи, тронул с места превосходную пару серых.

Эвелина понимала, что ей следовало бы сначала спросить Сента, куда они направляются, прежде чем принимать решение не разговаривать с ним. Она бросила на него быстрый взгляд. Сент способен много чего натворить за очень короткое время. Она лично убедилась в этом в театре.

Минут через пятнадцать стало ясно, что они едут не в зоопарк и не в Гайд-парк.

— Куда это мы? — спросила наконец Эви.

— Мне казалось, мы не разговариваем.

— Это не разговор, — подчеркнула она. — Это вопрос о месте назначения. Пожалуйста, дайте ответ.

Он искоса взглянул на нее.

— Нет, это сюрприз.

Прекрасно. Ему хочется вредничать. Ну что ж, она умеет вредничать тоже.

— Помните, я сказала, что ненавижу вас.

Сент кивнул, его взгляд стал жестче.

— Я помню каждое нелестное замечание, высказанное вами в мой адрес. Я надеюсь в конце концов дождаться ваших извинений.

— Никогда.

— «Никогда» — слишком долгий период времени, Эвелина Мария.

— Совершенно верно.

Они свернули на старинную, обрамленную деревьями улицу, по обеим сторонам которой располагались большие ветхие особняки давным-давно обедневших мелкопоместных дворян. Тощая черная собака выбежала на дорогу прямо перед ними. Лай испугал лошадей, и они было понесли, но маркиз без всяких видимых усилий осадил их.

Проехав еще полквартала вперед, Сент направил коляску к правой стороне улицы и остановился. Напротив них стояла огромная черная карета с опущенными занавесками. Легкая тревога зашевелилась где-то внутри Эвелины. Она внезапно подумала, что недавно держала его в плену, так почему бы и ему не поступить с ней так же? Эта тихая старая улица как нельзя лучше подходит для подобной цели.

Сент закрепил вожжи и спрыгнул на землю. Обойдя коляску с другой стороны, он протянул руки Эвелине. Ей не хотелось прикасаться к нему, потому что когда это случалось, она сразу же забывала, какой он неисправимый распутник. Однако нечего было и думать самой спуститься на землю в ее длинном платье и выходных туфлях. Глубоко вздохнув, Эви встала. Но как только она сделала это, Сент подступил ближе, обеими руками обхватил ее за талию и спустил на землю.

— Отойдите от меня, — прошептала Эви, уставившись на его простой, искусно завязанный галстук, чтобы не поддаться соблазну взглянуть ему в глаза. За этим последовали бы поцелуи, объятия и остальные нелепости, а она была слишком зла на него, чтобы допустить все это.

— Ненадолго, — ответил он и отпустил ее. — Пойдем.

Не дожидаясь ответа, он направился по улице, а затем по короткой изгибающейся дорожке к самому большому из старинных помещичьих домов. Поскольку любопытство взяло верх над опасениями, Эвелина последовала за ним.

У дверей их встретил слегка сутулый прихрамывающий джентльмен преклонного возраста.

— Лорд Сент-Обин, полагаю? — спросил он, протягивая Сенту руку.

Они обменялись рукопожатиями.

— Сэр Питер Ладлоу, благодарю вас за то, что согласились встретиться со мной.

— Не составило никакого труда. — Через плечо маркиза он посмотрел на Эви. — Вы не хотели бы вместе с леди совершить обход?

— Не…

— Да, непременно, — перебил ее Сент, предлагая ей руку. — Еще раз благодарю.

Ну что ж, он определенно ведет себя учтиво вопреки ожиданиям. В сопровождении Салли они вошли в старинный особняк. Звук шагов эхом отдавался в пустом просторном вестибюле, и Эвелина крепче сомкнула пальцы на руке Сента. Что бы он ни затеял, она не спустит с него глаз, пока они в целости и сохранности не вернутся домой.

— Как вы, без сомнения, уже видели вчера, — говорил сэр Питер, шагая во главе процессии, — большая часть мебели и шторы на окнах давно пришли в негодность, полы скрипят, а стены и крышу слегка залатали и подремонтировали после дождя прошлой зимой.

— Напомните еще раз, сколько здесь комнат? — спросил Сент.

— Двадцать семь. Сюда входят две общие комнаты наверху, библиотека и малая гостиная внизу. Бальный зал и гостиная находятся на четвертом этаже вместе с музыкальной комнатой, а столовая внизу, прямо вот здесь. На самом нижнем этаже, рядом с кухней и кладовой, — дюжина комнат для слуг.

— Сент, — сказала Эви, задумавшись, не хочет ли он и вправду держать ее в плену в этом огромном старом доме.

— Тише, — прошептал он. — Давай осмотрим столовую, почему бы нет?

Несколькими ярдами дальше по коридору сэр Питер отворил широкие двойные двери. Прямоугольная комната походила скорее на средневековый обеденный зал, рассчитанный примерно на семьдесят пять гостей.

Сент вытащил из кармана клочок бумаги, нацарапал что-то на нем огрызком карандаша и протянул его сэру Питеру. Эви заметила, как глаза пожилого джентльмена на мгновение расширились, прежде чем он согласно кивнул.

— Пусть ваш поверенный встретится с моим, — сказал он, доставая из кармана ключ. — А это можете взять сейчас.

Маркиз взял ключ и, к удивлению Эви, снова протянул руку.

— Благодарю вас, сэр Питер.

— Благодарю вас, юноша. Мне нравятся парни, которые платят не торгуясь. — Он слегка коснулся шляпы, прощаясь с Эви. — Всего вам хорошего, миледи.

Как только захлопнулась парадная дверь, Эвелина расслабила пальцы, сжимавшие руку Сента.

— Вы, очевидно, пригласили меня быть свидетелем. Так что происходит? — требовательно спросила она.

Сент скривил губы.

— Отпусти служанку.

— Нет.

— Тогда я ничего не скажу.

Так он и сделает; она уже достаточно хорошо его знала, чтобы понимать это. Нахмурившись, она обернулась к служанке.

— Салли, пожалуйста, подожди снаружи, — распорядилась она. — Но вернись не позже чем через пять минут.

Салли присела в глубоком реверансе.

— Да, мисс Раддик.

Как только девушка вышла, Эви снова обернулась к Сен-ту. Пять минут были слишком долгим и вместе с тем слишком коротким сроком, чтобы оставаться с ним наедине, но она настраивала себя быть готовой ко всему.