Власть. Пастухи на костылях

      - Этого мало. Мы не раз и не два обсуждали предстоящее. Вы что ждете последнего момента? - Спросил, раздражаясь, молодой путник. - Вам никто не позволит отсидеться. И я в первую очередь напомню вам ваши обязательства.
      Закинув леску с поплавком обратно в пруд, чиновник спросил спокойно, скрывая свои чувства:
      - А почему вы решили, что нынешний президент это не тот, кого вы ждете? Он же, как вы говорите и идет не туда… может он и есть ваш "отрицательный герой".
      - Потому что это не он. - Немного резковато сказал путник. - Его вы узнаете сразу. Это будет человек, который вас как липку обдерет ради власти. Это будет тот, кто начнет противопоставлять народ чиновничьей братии. Это будет тот, кто начнет вас лбами сталкивать. Хруст будет дикий вокруг. Это будет тот, кто от неугодных будет избавляться, так что у вас волосы на головах зашевелятся. Ваш президент вас в тонус ввел, так вы его готовы уже во всех смертных грехах подозревать. То, что он вас без анестезии уестествляет еще не показатель. Я бы честно на его месте еще бы с большим энтузиазмом взялся за наведение порядка в стране. Разболтались, откровенно говоря.
      Не скрывая раздражения от откровений собеседника, чиновник спросил:
      - А почему именно Россия? Меня ваша мистика уже, честно говоря, самого в дрожь бросает. Если бы я не знал подробностей, я подумал бы что вы из очередных сумасшедших предсказывающих конец света. Или сектант какой-нибудь. Вечно они ищут число зверя…
      - Потому что Россия! - Довольно жестко сказал путник. - Сроки подходят. Мы наблюдаем за пассионарностью ваших сообществ, стран и даже материков с прихода нормандцев в Италию. До этого наши наблюдения не носили системного характера. Но поверьте тысячи лет вполне достаточно, что бы сделать анализ.
      Путник, стараясь успокоить самого себя, стал рассматривать плещущуюся у его ног воду. Его уже даже не бесили пустые разговоры с чиновниками, его уже даже не раздражало, что ему откровенно и с первого дня липу в глаза подсовывают, он уже устало махнул рукой даже на попытки своего "патрона" "умаслить" контролера. Бани, сауны, девочки, выпивка… Идиотизм. Словно и, правда, ВСЕ В ПОРЯДКЕ. Вот это вводило путника в состояние ступора. Они до сих пор верят, что когда начнется, они смогут пересидеть, спрятаться, переждать. НЕ ВЫЙДЕТ! И путник сам себе улыбнулся, представляя, как он сам, лично расправится с этой сворой, если они не предотвратят "первую волну". Термин, взятый из рыночной торговли, как нельзя удачнее подходил под то, что ожидал Путник. Он вообще все и всегда старался для "партнеров" переводить на язык торговли. Универсальный язык. Взявший лучшее из фундаментального анализа.
      - На Форексе чтобы сделать анализ и двух минут достаточно, но рынок все равно не в ту сторону порулит. - Резонно заметил чиновник, показывая свои знания и в этой области. - А можно проанализировать лет двадцать с тем же самым эффектом. Так что во всем, что касается людей, погоды и вас, я статистике и фундаментальному анализу не доверяю.
      Путник бы подумал, что чиновник прочитал его мысли, но они слишком часто общались на подобные темы, и молодой человек не особо удивился. Он только неопределенно фыркнул, показывая легкое презрение.
      - Однако мы доверяем ему. - Чуть качнув головой, сказал путник.
      - Однако у вас клюет уже минуту, а вы вытащить не желаете. - Съязвил "начальник".
      Путник неуверенно потянул вверх удочку, (он ее держал впервые в жизни), и с удивлением и даже со странной радостью увидел на крючке небольшого карася.
      Намучившись со снятием того с крючка, путник все-таки сказал в итоге:
      - Я что-то никак не могу взять в толк, как можно столько времени убивать на такую ерунду. Мы же здесь уже с шести утра. И поймали трех несчастных карасей. Почему не поехали на ваш пруд, в котором вы карпов разводите? К чему такие приключения? У меня складывается впечатление, что вы специально тратите мое и свое время.
      - Ваш предшественник более благосклонно относился к этому занятию. - Сказал с нервной усмешкой мужчина. - Мы с ним даже в Астрахань летали. Великолепная рыбалка на Волге хочу заметить.
      - Ага. Наверное, за то, что он столько времени убил просто так, его и отозвали. Я же хочу все решить, все успеть сделать и, уже возвращаясь, быть спокойным за Дело.
      Чиновник, вспоминая предшественника этого капризного парня, невольно улыбнулся. Хороший был партнер. И если бы он мог себе позволить, чиновник бы обязательно порасспросил о нем. Но такие вопросы всегда наткнуться на простое непонимание: А вам какое дело до наших сотрудников? Вы со своими разберитесь.
      Вздохнув, он сказал:
      - Завтра ко мне приедут из нашей фракции несколько человек. Я вас познакомлю. Представлю дальним родственником. Послушаете наши разговоры. О, их будет много. Но если хоть десятая часть этих разговоров воплотится в жизни, это будет просто праздник какой-то.
      - Да я знаю, что болтология это ваше призвание. - Раздраженно отозвался путник.
      - Да при чем тут это… - разочарованно в собеседнике сказал мужчина. - Вы, просто послушав, поймете, что не только наши планы, но и ваши, будут похерены банальнейшим образом, едва на горизонте замельтешит действительно национальная идея. Когда народ объединяется в помыслах и желаниях… это жутко трудно управляемая толпа становится. Она признает только своего вожака, который больше всех наобещает. Однако та национальная идея, что может возникнуть, боюсь, не будет отвечать ни вашим, ни нашим желаниям.
      - Во Франции она тоже первоначально не отвечала нашим желаниям. В Германии аналогично. А до этого в Македонии и других местах. Но все равно рано или поздно все идет, так как нам надо. А мы умеем ждать.
      Чиновника очень подмывало напомнить, что ни разу, зато не заканчивалось, как хотелось. Но он промолчал. Собеседник его понял без слов. Он сам в тот момент думал о том же.

2.

      Сергей устало посмотрел на маму, которая в очередной раз рассказывала при нем историю, как ему в детстве по случаю чуть ноги не ампутировали. Начиналась эта история всегда со слов: "Жили мы тогда бедно, на далеком севере, в Тюменской области, знаете город такой Сургут?". И хотя Сергей просто не помнил дней, когда бы они жили "бедно", в этом месте он обычно не перебивал маму. Зато вот рассказ про то, как он, дурачок, заблудился в лесу и чуть не отморозил ноги, его бесил и заставлял встревать:
      - Свет, все было совсем не так и я тебе потом расскажу.
      Света, очарованная роскошью дома родителей и той благосклонностью, с которой мама Сергея восприняла ее, рассеянно взглянула на друга и только с улыбкой кивнула, слушая дальше подробности, как маленького мальчика спасали врачи. Как мама "на последние деньги" покупала кофе и коньяк, и несла это докторам. Как потом Сергея учили, чуть ли не заново ходить. Света очень хорошо понимала, что как бы там дальше не сложилось, она должна понравиться именно матери Сергея. А значит, обаяние с улыбкой "на лицо" и вперед, слушать, слушать, слушать и молчать. Даже откровенную чепуху типа "он был таким болезненным мальчиком". Кому какое дело, каким человек был. Главное, какой он есть… Болезненности или слабости за Сергеем Света точно не замечала.
      Не в силах дальше терпеть это Сергей встал и предложил отцу выйти в сад покурить. Отец с удовольствием поднялся и пошел первым, спасаясь от историй, которые супруга еще только намечала рассказать своей, как она считала, невестке.
      - Ты где ее нашел? - Честно и прямо, с легкой насмешкой спросил отец у Сергея, когда они, закурив, обошли беседку, спрятавшись от взоров из дома.
      - А что такое? - Настороженно спросил сын.
      - Да ничего… как подружка нормально, наверное. Но на таких не женятся. - Убежденно сказал Александр Павлович.
      - Почему? - Спросил удивленно уже Сергей.
      - Ээээ… странный вопрос для твоего возраста. - Усмехнулся отец - Уже бы должен разбираться в женщинах.
      - Не понимаю. - Честно признался Сергей.
      - Что тут понимать? - Не раздражаясь, а с улыбкой сказал Александр Павлович. - Я таких каждый день вижу, у которых в башке одна мысль найти парня побогаче и, если уж не женить на себе, то хоть пожить за его счет. На любую тусовку заезжай. Их там море.
      - А ты знатный тусовщик? - С умилением спросил Сергей.
      Не смутившись, отец засмеялся и пояснил, мол, да, бывает. Этот момент меньше всего волновал Сергея. Но вот то, что отец такого низкого мнения о Светлане, его покоробило. Только уже, наверное, здравый смысл заставил его не пуститься в объяснение всех влюбленных юнцов: Да, нет, она не такая! Нет, ты неправильно думаешь о ней и пр.
      Отец, видя, что сын не упорствует, повел его вокруг дома на фасадную сторону, попутно объясняя:
      - Таких, как она, смазливых и болтливых у тебя море будет. Но если ты привез, как заявил нам, свою невесту, то мне тебя жаль. Я не буду запрещать ничего, но зачем тебе нужен развод через пару лет, когда она взвоет от твоей работы. Ты же науку бросать не собираешься? И о чем ты с ней будешь говорить? О Вергилии, о Еврипиде? Сенеку обсуждать? Да, можно спорить, зайдя, я спрошу, ее кто такой Фридрих Великий и она скажет, что это ресторан немецкой кухни на Арбате у нее в Москве. Послушай совет. Женщину надо себе подбирать, так чтобы, когда увянет влюбленность, она могла остаться настоящим верным другом и интересным собеседником.
      - Ты так маму выбирал? - Съязвил Сергей немного знавший о начале отношений своих родителей.
      - Нет. - Открыто рассмеялся Александр Павлович. - Но к ее чести, она всегда желала учиться и мне с ней, даже сейчас, есть о чем поспорить и поговорить. А твоя Света, чем вообще занимается? Учится? Работает?
      - Ничем. - Сказал Сергей, не увиливая.
      Отец только улыбнулся с грустным вздохом. Они уже вышли на площадку перед домом, и Сергей добавил, предотвращая попытки отца навязать свое мнение:
      - Даже не начинай, батя. Я же все равно все по-своему сделаю. Подумаю хорошо и сделаю.
      - В том, что ты по-своему все сделаешь, не сомневаюсь. А вот в том, что подумаешь… есть великое сомнение. Ты же гормонами думать начнешь… - Сказал отец уже без усмешек. - А гормоны предназначены для другого. Не для разумных решений уж точно.
      В это время к дому подкатил старенький отечественный автомобиль с незнакомой молодой девушкой за рулем. Осторожно въехав на площадку через незакрытые после приезда Сергея ворота, девушка припарковала свое чудовище и вышла из машины с большой пластиковой папкой.
      - Здравствуйте. - Сказала она, подходя к Сергею с отцом: - Александр Павлович, меня Анна Андреевна ждет с бумагами…
      - Привет, Оль, ну, заходи они в обеденном зале.
      - Ой, мне так неудобно. - Сказала девушка и попросила: - Может, вы ее позовете. Если вам не трудно.
      - Сереж, позови маму. - Сказал Александр Павлович и сын молча ушел в дом.
      Вскоре он уже вернулся с Анной Андреевной, и та слишком строго обратилась к девушке:
      - Ольга, что бы это было последний раз. Нечего ко мне домой наезжать. Завтра бы приехала все подписала.
      - Анна Андреевна, - умоляюще обратилась девушка. - Если вы сейчас подпишите, я еще успею все в архитектуру сдать. Я уже даже позвонила, договорилась, чтобы меня девочки дождались. А если завтра, то беда. Только после выходных скажут нести.
      Мать Сергея без слов приняла папку из рук девушки и ушла с ней в дом. Пока ее не было, Сергей спросил у девушки немного надменно:
      - Слушай, как твой "пепелац" не разваливается.
      Девушка обернулась, взглянув на свою машину, и сказала:
      - Накоплю - куплю другой. Пока и на этом все успеваю.
      Ни Сергей, ни Александр Павлович были ей демонстративно неинтересны. Она всем видом показывала, что верните ей только бумаги и она исчезнет из этого "райского уголка" дабы не портить обитателям аппетит видом своей развалюхи. Не сказать, что она недолюбливала, Александра Павловича или его практически незнакомого ей сына. Просто… просто она физически ощущала разницу между этими живущими в достатке людьми и собой. И это ей не нравилось.
      Анна Андреевна вышла на крыльцо вместе со Светланой и, вернув бумаги Ольге, обратилась к мужу и сыну:
      - Пойдемте в сад? Давайте возьмем напитки, фрукты и там посидим пока комары не налетели. А вечером уже в дом вернемся.
      Проверив, что Анна Андреевна все подписала, Ольге не хотелось снова возвращаться к ней, девушка нечаянно скользнула взглядом по Светлане влюбленно рассматривающей Сергея. И столько Оле дал этот мимолетный взгляд, что она искренне про себя улыбнулась. Господи, неужели это невестка Анны Андреевны? Бедная женщина. Она еще получит от этой особы полный набор нервотрепок. У Ольги были подобные Светлане подруги. И за маской влюбленной дурочки Ольга отчетливо разглядела ледяные глаза расчетливой дамочки.
      Осекая себя, Ольга подумала, что и сама тоже хороша. И нечего на других "бочку катить". Если Ольге понадобится она тоже может и дурой прикинуться и по головам пройти. Правда она еще не дошла до того, чтобы себе, таким образом, парня искать…
      Это ведь патология. Когда парень поймет, что женщина на самом деле другая его не удержишь. Сорвется как бешенный с привязи, поняв, что его просто обманули, и за маской доброго, ласкового, отзывчивого ангела скрывается нечто "пахнущее серой" и холодным расчетом. Надо всегда и везде оставаться собой. Что бы не возникало недоразумений.
      Ольга, не сдерживая улыбку, попрощалась со всеми и, получив положенные "до свидания" и "пока" вернулась в машину. С ревом, словно специально раздражая "благородную" округу, завела ее и на таких же повышенных оборотах выкатила задом со двора.
      Через некоторое время тишина восстановилась, и даже снова запели напуганные птицы. За столом в беседке Анна Андреевна продолжила рассказывать Свете, какой Сергей был милый мальчик до шестого класса. И в какого нелюдимого затворника превратился он потом…
      Сергей искренне молился Богу, чтобы мама при Светлане не начала строить предположений причин такой перемены. Ведь причины действительно были… У всех перемен в человеке есть причины. Иногда люди сами знают о них, иногда догадываются. А иногда и не подозревают, что превращает шустрого общительного мальчика в нелюдимого, не желающего даже гулять отшельника.
      Сергей знал ту своюпричину. Он просто слишком рано и болезненно столкнулся со странной и немотивированной жестокостью и враждебностью мира.
      Отпивая из бокала минералку, ему сегодня надо было еще за руль и ехать на свою квартиру, чтобы не ночевать со Светланой в родительском доме, он отчетливо вспоминал тосвое лето.
      Вспоминал длинные ряды гаражей. Компанию ребят со двора, которые, склонившись над ним, участливо и одновременно издеваясь, спрашивали, как он себя чувствует. Избитый, за то, что сдуру заступился за вечного неудачника Сяву, Сергей лежал на бетонной плите и, скорчившись, стонал от боли. Избили его хорошо. На славу. Губы разбитые в кровь, разбитое ухо и порванная, сочащаяся кровью бровь. Сломанное, как потом показал рентген, ребро. Но не это его ввело кошмарное состояние откровения. А то, что среди избивавших его ногами был и тот за кого он заступился. И тогда хоть и страдая от боли, Сергей отчетливо понял, что вся жизнь будет так. Чтобы один поднялся надо, чтобы он кого-то затоптал. Пока избивали Сяву, тот был внизу… теперь избивали Сергея и он поменялся с ним местами. Стоящий над ним рослый Герка, даже благосклонно предложил Сяве сигарету. А ведь раньше чуть не землю заставлял того жрать. Сергей, чувствуя, что ничего уже не сможет сделать, просто сжимался на бетонной плите и плача, мычал от боли.
      Особенно запомнился Сергею момент, когда к нему с участливым лицом склонилась незнакомая девочка и спросила:
      - Больно? Очень больно?
      Со странной надеждой на ее участие Сергей кивнул морщась. И тогда девочка поднялась и со всего размаха ударила Сергея в пах ногой.
      - Вот это больно, наверное… - сказала она, улыбаясь, и вся стоящая толпа, заржала.
      Корчась, извиваясь, суча ногами по плите и теряя сознание от непереносимой боли, Сергей на всю жизнь запомнил и ее лицо и лица ржущих над собой…
      И меньше всего Сергею хотелось, чтобы хоть кто-нибудь узнал об этом. Узнал о том, каким он был беспомощным. Ни Света, никто другой даже не имели права такого знать. Это было только его. Откровение, облеченное в боль и обиду. Старое, замшелое, но которое мальчик, выросший в неглупого юношу, нес в себе, словно крест и не давал тому упасть и забыться.

3.

      Какие бы акции не выполнял Владимир, он всегда их делил на два типа. Понятные ему и непонятные абсолютно. К понятным он относил то, что вполне соответствовало его видению Борьбы. Незаконная эмиграция, отнимающая рабочие места у граждан, должна была искореняться. Пока официальное крыло их партии боролось с эмигрантами законодательно, он и его бригада боролись с ними как умели. Поджигали вагончики с гастарбайтерами. Объясняли "популярно" торгашам у арбузных загородок, что арбузов в июне нормальных не бывает физически, а то, что те продают доверчивым гражданам им, "черномазым", на голову и оденут. Доступно объясняли цыганам на вокзале, что если те башляют милиции, это еще не значит, что все в стране продажные и им позволят обирать, а иногда и нагло обворовывать гостей столицы. Уж совсем радикально решался вопрос с торговцами наркотой. Никакая купленная милиция не защитит выходца из Таджикистана приторговывающего травой и "белым". Гранату в окно и все дела. Или для пущей убедительность заколотить дверь и спалить квартиру. Успеет выпрыгнуть в окно и выжить - будет умнее. Не успеет его проблемы. Человеческие жертвы Владимира мало смущали, если он трупы не видел воочию.
      К непонятным акциям Владимир относил то, что ему навязывали "сверху" как "многоходовые операции". Когда надо было избить ни в чем, в общем-то, неповинного русского парня, чтобы его отец надавил на своего друга или партнера. Вопрос: зачем? Дайте настоящую цель и Владимир со своими волчатами объяснит "на пальцах" кому и что надо. А вот так через "заложников" ему не столько претило, сколько было именно непонятно.
      Система заложников давно и качественно себя оправдала в его борьбе, но были у нее и ограничения, которые Владимир старался не преступать. И в отличии от других исполнителей и бригадиров, Владимир без четкой аргументации на "дело" не соглашался. Он никогда прямо не заявлял, что отказывается. Дисциплину нарушать было нельзя. Но приводил массу доводов, чтобы его бойцы в этом не участвовали. Как и с тем подростком. Не из моральных побуждений, сколько из простого логичного - "нахрена?". Владимир считал себя в праве знать ответ на этот вопрос. Он не из "неокомсомола", которым насрать, что орать и где, когда партия прикажет. Он не проститутка, раздвигающая ноги по приказу заплатившего.
      Именно такой, кстати, вопрос он задал своему старшему по телефону, когда ему поручили решить "недоразумения" со старой синагогой. Ведь откровенная подстава. Еще похлеще, чем с тем памятным митингом "Наших". Камеры вокруг синагоги были везде. В этом он не сомневался. На дверях была охрана похлеще, чем в ночной клуб. В самом здании была система пожаротушения. То есть обычной "зажигалкой" не обойдешься. Кроме этого была еще масса проблем, которые надо обойти или решить. Но Владимиру сказали "так надо для Дела", и он уже сам придумал основание для акции. И бойцов своих убедил, что раз никто не решается, то пора им самим отблагодарить жидов за революцию семнадцатого года. "За тот ужас и террор, который перенесли славяне по милости "носатых". Одобрительно загудев, его стая полностью согласилась с ним. Ведь если не они, то кто? И как еще раскачивать этот "сраный мир", если не такими вот примерами? Как еще убедить людей, что не надо боятся этих "выродков". Как еще показать людям, что прошла пора говорильни. Наступила пора действовать и самим стать хозяевами земли русской. Очистить ее от оккупантов всех мастей и рас.
      А евреи, по мнению "подкованного" Владимира, были хлеще, чем даже те же этноэгоцентричные китайцы. С "желтыми" все понятно. Сильные гены, большая популяция, национальная жесточайшая дисциплина. Но евреи… на весь мир меньше тридцати миллионов, а из противников у них действительно сильных только Китай. Всех остальных, жиды, по мнению Владимира, давно подмяли. Даже арабов и тех в темную пользуют, как хотят. Словно кровосос Израиль присосался к артерии Германии и сосет, сосет, сосет из нее соки, деньги, репарации… С Америки той же… Где был бы тот Израиль без Америки? Своей экономики нет, своих средств существования нет, но заправляют всем миром высасывая из подчиненных стран все что можно. Владимир уже даже не злился на евреев, он только ухахатывался откровенно, когда видел очередного представителя этой нации в правительствах или в руководствах монополий и крупном бизнесе. Везде… везде они… как такая малочисленная нация могла поставить на колени мир?
      Накручивая себя и своих бойцов, Владимир в то же время лихорадочно высчитывал, сколько и чего именно понадобится для акции. Сколько будет нужно людей? И главное, кого из своих отправить на это почти пропащее дело. Кто точно не сдаст на допросах. Кто сможет прикинуться чуть ли не шизофреником, но выдержать "подвалы" фээсбэ. И выбрав исполнителей, Владимир еще долго говорил с ними в отдельной комнате.
      - У вас все получится, полюбэ. Но внимание, запомните главное, не пить перед акцией ни грамма, и не отклоняться от плана. Сделали. И ноги. Сразу из города рвать когти. Пусть ловят ветер в поле. Вот тогда уже можно будет и накатить для разрядки. Но до ни капли. Иначе пи…ц. Там будет, кому вас ловить и кому за вами бросится. Вы должны будете быть быстрее, сильнее и жестче их. Это не тот случай, когда можно сдаться. Это не тот случай, когда можно будет пощады попросить. Пощады не будет. Не им от нас не нам от них. Это война. Наша война. И мы должны победить. Иначе… Только победа принесет нам полное оправдание и признание.
      Он долго говорил им о том, что будет, если нация проиграет. Он с горькой усмешкой показывал им картины будущего, где китайчата будут гордо называть себя русскими, а командовать ими будут евреи из Лондона и Израиля. У одного из исполнителей была молодая сестра и Владимир с удовольствием прошелся по теме хочет ли боец себе зятя китайца и племянников китайчат. Потом с грустью говорил, какая еще тяжелая борьба предстоит, чтобы остаться самими собой. Под невеселые смешки, он описал, что придется исполнителям сделать. Он достал и передал им снаряжение.
      - Ленка сегодня приедет от наших, привезет взрывчатку и взрыв пакеты. Пакеты вам при отступлении… погонятся - бросайте им в рожи пусть подавятся своими же зенками. Главное сами уйдите.
      Бойцы туповато рассматривали схему, которую набросал им Владимир и тот невольно подумал: "Уж лучше он лично взялся бы за исполнение". Но старший запретил ему даже думать об участии. Теперь придется доверить дело пусть очень преданным, сильным, ловким, но глупым бойцам и надеяться, что они хотя бы не напьются для храбрости перед акцией.
      Все беды от алкоголя, в который раз жестоко подумал Владимир. Ни одно дело с выпивкой нормально не пройдет. Кураж он не спиртом должен достигаться. Каждый градус это минус твоей скорости. Каждый глоток горячительной дряни это плюс к шансу, что тебя поймают. Каждая бутылка это гвоздь в Дело всей партии и народа… Это шаг в пропасть для всей нации. Всю страну ведь спаивают. Не таясь! Не стесняясь никого! Вся глубинка пьет запоем. И не может остановиться. А ей все подносят и подносят - пей, говорят. Пей и ни о чем не думай. А когда вы сопьетесь, мы вашу страну найдем, кем заселить. Вы уж нам можете довериться.
      И не надо было говорить Владимиру, что люди сами выбрали свой путь. Убил бы за такие слова. Он бы сказавшего подтащил к телевизору и лицо о кинескоп бы разбил. Каждый день только и говорят, пей и забудься. И подленько так говорят. Показывают как можно красиво жить и что НИКОГДА простой человек в нашей долбанной стране так жить не будет. Все эти фильмы заграничные только для того и делаются. Что бы забылся народ. Развлекуха. Гарри-поттеры сраные с человеками пауками оплели мозги людей паутиной и не вырваться уже народу из алкогольно-мозгозасранного состояния. Не вырваться. Надо самим выдирать народ из него. Клещами выдирать, если не получается по-хорошему. А для этого народ надо раскачать. Чтобы проснулся народ и увидел всю ту срань, что вокруг него творится. Спокойно, холодно так увидел. Увидел бы не просто глянец лживой рекламной обложки, а увидел в нем еще один шаг к нашей деградации. К идиотизму замененных ценностей. Кто и когда последний раз видел, чтобы честность пропагандировали? Правильно. У нас сексуальность рекламируется. У нас порнуха кругом. Ибо когда трахают целый народ… Никто особенно уже не ропщет. У нас в школах, что угодно только не порядочность преподают. У нас люди забыли, что такое ЧЕСТЬ! Когда за собственное достоинство можно тварь носатую и на тот свет отправить. Даже родители перестали учить своих детей быть честными. Ведь чему учат? Какие примеры подают? КУДА ДАЛЬШЕ-ТО?
      И не оставалось выбора у Владимира. Он, пусть сам презренный своим народом, заставит вспомнить его кто такие славяне, откуда, и зачем они пришли. Зачем бог ДОВЕРИЛ его народу такую великую страну. Он напомнит, что удел славян не гнуться в поклоне. А повелевать на своей земле! Быть ее рачительными хозяевами. Вот когда восстановится правда… тогда можно будет поговорить о гостеприимстве. А пока…
      - У вас будет только пять-семь минут, что бы выйти из машины, дойти по этим улицам до точки, заложить здесь и здесь запаленные шашки и уйти. Как уходить сами знаете.
      Владимир вдруг отчетливо понял. У него, у его бойцов все получится. Они делают правое дело и они победят. С ними Бог.
      Бог может и удивился бы услышав такие мысли Владимира, но кажется, в тот момент он был занят иными делами.

4.

      Илья, вместе с другими товарищами по несчастью сидя, по странному стечению обстоятельств в вытрезвителе, горько думал, что так его не унижали никогда в жизни. Они всего лишь хотели, чтобы в их доме починили лифт. Но разве могли они гадать, что столь справедливое желание может завести так далеко? Начав названивать в ЖЭС и требовать ремонта, они столкнулись с абсолютно флегматичным голосом женщины, которая видно не первый раз уже объясняла, что лифт требует полной замены и осмотра шахты, а такие деньги городом еще не выделены.
      Выдвинутый, как боевой офицер коллективом стариков-соседей, Илья стал названивать в мэрию и требовать разобраться с ситуацией. Выделить деньги, если нужно. Ну, негоже ветеранов, унижать такими пробежками утром и вечером уже в течение полугода. Он доказывал, что некоторые старики, живущие в доме, еле ходят, не говоря уже о том, чтобы подняться на восьмой - девятый этаж. В мэрии дали телефон почему-то социальной защиты и сказали, что вот именно там для неходячих стариков обязательно сыщут помощь и людей, что будут ходить по магазинам. Но это же не решение вопроса! - возмущался Илья, на что ему мягко сказали, чтобы они ждали своей очереди на выделение денег для ремонта. Мол, в городе сотни аварийных домов, а тут кто-то с лифтом паршивым достает. Вместо того, чтобы спасибо за физкультуру сказать.
      Илья все дословно передал старикам его делегировавшим. Старики вопреки ожиданиям не смирились как обычно, а решили пойти и доказать в мэрию свое право нормально жить. Илья даже невольно улыбнулся. Десяток стариков собирались "застроить" мэра и его "банду", как их не стесняясь называли. Илья не смог отказаться от затеи, когда старики, потрясая клюками и орденами на груди, заставили и его надеть несколько побрякушек на костюм. Дикий видок - признался себе Илья, рассматривая свои медали и ордена на старом поношенном костюме. В этом костюме он когда-то ехал поступать в училище. Вот ведь, хорошо, что домой не отправил, и не выкинул как не нужный. Еще лучше, что не затаскал и не сожрала безмозглая моль, которая вечно жрет не то, что можно.
      Вот в таком виде он вместе с небольшой делегацией стариков и появился у мэрии с вполне осознанным желанием либо добиться ремонта, либо… хотя бы обещаний, что ремонт будет сделан в ближайший месяц.
      На их беду в этот славный провинциальный город в то время наведался губернатор калужской области и чтобы не смущать его видом немощных стариков во главе с хромым, но деятельным калекой, мэр отдал великолепнейший приказ милиции общественной безопасности - избавить площадь от сумасшедших. Правда, он еще заодно убедил, что люди на площади наверняка пьяны. МОБ взял под козырек и всю дружную группу борцов за достойную жизнь вывез в медвытрезвитель. Ну, правильно - доктор сказал в морг? Значит в морг. И уж совсем, как в еще более бородатом анекдоте, поразила Илью ситуация, когда доктор вытрезвителя признал ВСЕХ пьяными. Включая девяностолетнего старика, который от запаха спирта рассыпался бы на месте.
      Пораженный, негодующий и впервые так униженный Илья сидел среди стариков и, плотно сжав губы, просто молчал, слушая их возмущение и жалобы на сердечные боли от переживаний. Позже именно этот момент он вспоминал, как ту линию отделившую его от прошлого. Усталый человек войны не может простить предательства. А то, что сотворили с ними, было, по мнению Ильи значительно хуже. Это была ничем не прикрытая подлость.
      И даже то, что их, продержав шесть часов, поздней ночью выпустили по домам, не остудило странной возникшей в нем ненависти. Только старая осторожность не позволила ему в ту ночь просто спалить мэрию дотла. Да, наверное, хромая нога напомнила ему, что он уже не так ловок и быстр как раньше.
      Они не спали со стариками всю ночь. Решение, что подлость прощать нельзя, родилось еще в вытрезвителе. Теперь только старики решали своим советом, как будут мстить. Илья, еще не отошедший от такого беспредела, не горячился, как помолодевшие от новой цели в жизни старики, он просто обдумывал ситуацию. Как такое вообще могло произойти? Как мэр просто осмелился на такой шаг? Пожилые же люди! Потом он каялся, что оказался в тот критический вечер таким инертным. Хотя его никогда в этом никто не упрекнул.