- Вы нас этим знатно подкосите.
- Вы можете предложить варианты? - Удивился оппонент.
- Конечно. Мы даже согласны на сокращение численности их вида. И тогда пусть сидят на термоядерной энергии и синтезе. Мы им сами поможем.
Фидан недостойно хмыкнул напоминая что он все-таки представляет интересы людей. На него немедленно посмотрели и один из гостей спросил:
- Ах, может у вас есть варианты?
- Я пока промолчу. Мне надо понимать чего вы хотите в "итого", что бы уже на базе этого предлагать что-либо. - отозвался Фидан.
Тот, кто у него спрашивал, вдруг довольно жестко сказал:
- А зря, что у вас нет вариантов. Потому что у нас есть один, но он абсолютно вам не понравится. По нам так самое лучшее провести селекцию за пару десятков лет и вывезти с планеты миллиард не больше. А планету отдать им для их органики. Нам нужны вы, им нужно другое. Почувствуйте разницу. Из вывезенных мы ударными темпами сделаем симбиотов лет за триста. Просто безвольных симбиотов. И как будет всем хорошо. Они получат свое, мы получим свое… Все довольны. И симбиоты будут довольны. У вас ведь такие мощные органические центры наслаждения. Вы в счастье купаться будете, служа нам. Понятно!?
Фидан промолчал. А вот второй гость вполне без шуток спросил:
- А почему бы действительно не рассмотреть этот путь? Серьезного сопротивления они оказать не смогут. Насильственный путь даже вами не отвергается полностью, когда речь идет о разуме вам угрожающем.
- Они нам не угрожают. - Коротко ответил осадивший Фидана гость. - И вообще, давайте к делу. Вы выведете в глубокую консервацию ваших специалистов. Вы их наплодили как мышей. Контингент будет строго согласован. Численность ваших специалистов не должна превышать численности наших.
- Разумно. - Сказал противник не принимая, но и не отвергая.
- Далее вы ограничите развитие общества потребления. Пусть будет несколько районов где все идет как вы хотите. Территории оговорим отдельно. Мы понимаем закономерности между развитым обществом потребления и развитием науки. И не хотим уничтожать вами созданное. Люди должны развиваться. Но они не должны забывать, что есть нечто большее, чем деньги.
- Это тоже не вызывает пока протеста. - Кивнул другой гость.
- Вы отзовете технологии подавления и акустические военные технологии. - Заявил первый.
- Невозможно. - Сказал другой и пояснил: - Технологии сто раз куплены другими и тысячу раз уже выкрадены у купивших. Единственное мы можем, это составить реестр технологий запрещенных на Земле и в частности все, что связано с активным и пассивным программингом личности. И запретить их одним пакетом. И не допускать передачи этих технологий впредь.
Оба замолчали, обдумывая проблему составления списка, но, наконец, первый сказал:
- Реестр - давно назревшая идея. Но боюсь с вашими подковырками юридическими, мы в жизни не сможем гарантировать, что та или иная технология вами им не будет продана.
- Ну, так мы же не в суде будем, если что, выяснять отношения. Мы тоже понимаем, чем это кончится. И нам хочется гадать, разнесете ли вы в отместку за нарушение договора наши базы. Это вас ищи ветра в поле… - как-то обиженно сказал второй. - А мы довольно компактно селимся. У нас сильные социальные связи. Да и собственность многое решает. Тотальная война из-за горстки недоразвитых человечков на одной конкретной планете нас не устраивает. Как впрочем, и вас не устраивает, потом бегать от нас по всему космосу… Если вы закончили, я тогда выскажу мнение своего руководства относительно перспектив договора. Договор вообще может быть заключен только при условии, что вы согласитесь, ограниченно признать права территории для этой области пространства. Сами понимаете нам просто не о чем говорить с теми, кто и эту планету считает общедоступной и собственностью любого бродяги из космоса. Вы любое ваше действие оправдаете своим вечным тезисом: нет границ Космосу и знаниям. Если вы признаете права территории, то будем говорить дальше. Нет, так нет. Запустим новый цикл.
Гость как-то уж совсем обыденно вздохнул и сказал:
- Мы признаем права территории, если вы откажетесь от прав на обжитое пространство в этой области космоса и выведете из системы базы. Нас очень беспокоит, что вы так плотно тут обосновались. Оставьте как у нас - на спутнике и четвертой планете. Нам для своих задач хватает и вам должно хватить.
- С базами сложнее. - Признался оппонент. - Вывод баз ограничит наш поток органики. Это хлеб и кровь наша. Одним-двумя транспортными каналами мы не можем обойтись. Любая катастрофа и поток сырья станет ниже критического уровня. Тем более как я понимаю, вы и планетарную нашу базу хотите вывезти. Это совсем плохо. Это самый дешевый пункт для переброски. Боюсь, мое руководство не пойдет на такой шаг, и меня удивляет это требование Дома открытых окон. Зная наше критическое положение требовать такое это все равно, что просить нас самих себя немного придушить и ограничится жизнью на грани сознания.
- А если вы оставите только транспортные базы?
- Это вполне возможно. В этой части космоса кроме вас нам воевать не с кем. А вы в данное время сюда ничего тяжелого не додумались ввести. Обучающий центр можно разместить и на транспортном комплексе. Это получится пять баз.
- Четыре.
- Пять. - Повторил торгаш насмешливо. - На четыре даже я бы не согласился при всем к вам уважении. А уж мое руководство и подавно.
Они торговались долго и упоенно. Словно впервые в жизни они не могли наговориться и наспорится. Словно впервые в жизни им представилась возможность лучше узнать друг друга. А ведь по их словам они знают друг друга тысячелетия. Эти скитальцы космоса и паразиты как они называли своих оппонентов. Фидан через некоторое время откровенно заскучал и слушал их только ради приличия и понимания что решается не столько их спор, сколько дальнейшая судьба всей планеты погрязшей в грязи революций и локальных воин. Когда предварительно были оговорены пункты соглашения, настала очередь Фидана. Он, расслабленно сидя в кресле, оглядел гостей и сказал:
- Вы должны легализоваться. Утомило, что любого знакомого с вами считают сумасшедшим. Можете полную легализацию провести. Можете частичную покружив в открытом режиме над столицами мира, так сказав, засвидетельствовав свое почтение.
- Глупость. - Заявил хозяин путника. - Мы на такое не пойдем.
- Пойдете. - Кивнул уверенно Фидан.
- Зачем вам это надо? - Спросил второй гость.
- Люди отвлекутся. - Пожал плечами Фидан. - Вспомнят, что есть нечто выше, чем мелочная борьба с друг с другом. Поверьте, многие конфликты сами собой улягутся, когда ваше появление будет достаточно ясно зафиксировано и опубликовано везде. Политики, конечно, сыграют на вашем появлении. Мол, пока мы тут друг друга грызем, кто-то там нас колонизировать собрался. Общий страх объединяет.
Оба гостя через некоторое время подтвердили свое согласие на такой шаг.
- Второе нужен постоянный канал общения. Отобранная группа людей, а лучше приближенных к власти. Вам это всем даст контроль за происходящим и рычаги давления, нам это даст успокоительное понимание вами задуманного. Повторяю не специалистов, а людей. То есть тех, кто в свое время работали на путника. Только эти люди должны иметь контакт и с одними и с другими. Их личные предпочтения останутся личными предпочтениями. Они смогут самостоятельно видеть, что к чему ведет. Группы должны быть большими. Не менее ста-ста двадцати на страну. Это позволит избежать сговора в одну из ваших сторон. Люди мелочны и до конца объединиться не смогут при таком скоплении допущенных.
- Не реально. Пятьдесят - семьдесят это максимум с которым мы работали в тех же США. - Сказал хозяин путника. - Потом мы просто теряем хотя бы даже видимость упорядоченного общения. А решения, которые эта группа начинает принимать самостоятельно, кроме как вредительскими не назвать. Или мы сотрудничаем или незачем такое начинать. А значит пятьдесят это предел.
Фидан кивнул и сказал:
- Вы должны отказаться от продления жизни тем, кто с вами общается, как это было сделано с теми, кто на вас работал. Люди должны быть смертными, и боятся смерти, а не вас. Они не должны жить в страхе, что однажды вы им не пришлете таблетки.
- Нет. - Странно хором заявили оба гостя. Один из них пояснил: - Человеческая жизнь слишком коротка. Подборка кадров дело утомительное. Длительное общение с одними и теми же позволяет не объяснять им прописные истины. Так что жизнь посредникам и сотрудникам будет продлеваться.
- Вы начнете опять, как шантаж использовать это продление жизни. Я же помню как даже Штейну и мне вы предлагали.
- Но Штейн же отказался. - Напомнил один из гостей. - Как и вы собственно. Так что для людей настоящих это поводом для предательства не является.
- Люди слабы. И вы немало приложили усилий к этому! - сказал зло Фидан. - Вы развращали их и делали мягкотелыми поколениями. Люди готовы душу продать за богатство.
- Мы тут абсолютно не при чем. Это природа человека. Природа его мозга. - Закачал головой гость. - Мы просто использовали это.
- И используя, усугубляли!
Второй гость сказал:
- Спор ни о чем. Жизни тех, кто помогает нам или просто сотрудничает, будут продлены. Они проходят тщательную проверку. Их строение мозга и разума нас устраивает, они должны дать максимально возможное потомство, извините, что я говорю об этом как о зоологии. Евгеника - наука вами очерненная, по сути ведь просто наука.
- Пока не начинают селективный отбор! - злясь уже не на шутку, говорил Фидан.
Гости вдруг успокоились и хозяин путника сказал:
- Фидан, понимаете, что мы можем просто исключить вас из переговоров. Нам между собой проще находить кажется пути решения проблем чем с ничем не обусловленным вашим противодействием. Мы же не предлагаем остальных убивать, а этим плодится и размножаться. Но вы не знаете сколько затрат уходит на одного, кого мы допускаем к тайне. И нам не хочется так часто менять допущенных людей. Если вы этого не поймете, то разговор действительно ни о чем. Если вам не хочется прожить долгую жизнь, то не принимайте. Мы же насильно вам не вводим препараты. А кто хочет из допущенных, пусть поступают, так как желают.
Фидан попросил этот вопрос пока отложить, и задал он тот, что его беспокоил тогда больше всего:
- Владимир. Я хочу, чтобы он был уничтожен. Он несет опасность стране и как следствие миру.
Хозяин путника, указывая кивком головы на другого гостя, сказал:
- Это их дело. Мы не покушаемся на сотрудников друг друга. По той же причине, по которой продлеваем им жизнь. Геморройно, если вам так будет понятнее.
Фидан повернулся к другому гостю и тот ответил на вопросительный взгляд:
- Мы не уничтожаем сотрудников… нам просто не будут другие верить. Это вы должны понять. Даже то, что Владимир вырвался в неконтролируемый спектр деятельности, не говорит о том, что он наш враг и заслуживает уничтожения.
- Он убийца, причем подлый убийца и ведет верящих в него к гибели… и страну за собой потащит.
- Это вы видели в прогнозах? - спросил второй.
- Нет. Я уже, как и мой друг Сергей, после смерти Штейна боюсь лишний раз расчеты делать на страшные периоды. Штейн был сильным, он мог смотреть вперед, не думая, мне же еще немного жалко страну. Неведение спасительно иногда.
- Честность не порок. - Заметил один из гостей.
- Трусость - порок. - Сказал второй.
- Владимира надо убрать. - Гнул свое Фидан.
Молчание длилось довольно долго. Наконец хозяин наставника заявил:
- Через три дня когда оперативная обстановка прояснится я смогу дать вам ответ на вопрос о продлении жизни сотрудникам и на вопрос о Владимире. Первое вряд ли отменят, второе… кто может знать…
Глава пятая.
1.
Путник, прилетевший в Екатеринбург, был встречен в аэропорту сотрудниками Службы и препровожден в стоящую на поле машину. На него не надевали наручников. Его больше не пытались убить. Он прилетел сам и по особой договоренности. Сотрудники его встречавшие даже не знали, кто он и что делал с их коллегами, когда те пытались его задержать. Они были обязаны доставить его в управление Службы и они его доставили.
Сразу с порога Путника повели в камеры и там он был без промедления пропущен к Сергею. Он не сказал ни приветствия, ни других излишних слов. Он выполнял работу, которая ему не нравилась. Он ненавидел того, кто вычислял его и специалистов, и ненавидеть ему никто не запрещал. И делал он это с особой любовью к ненависти.
- Вчера Владимир взял штурмом восемь из десять поездов перевозящих задержанных в брянской области. Освобожденных он вооружил и вся эта толпа идет брать штурмом не много не мало, а Москву. В Москве при его приближении уже с утра начались беспорядки. Сторонники поджигают машины, дома, другие постройки. Вносят существенный хаос. Почему Владимир выбрал Москву, и кто его на это надоумил, мы не знаем. Но шансы ее захватить у него есть. В этом случае страна останется без всего. Повторю… без всего. Вы понимаете, о чем я говорю или вам тут все мозги отбили?
- Почему вы это мне говорите? - Спросил даже не вставший с деревянной койки Сергей.
- Из всей вашей отмороженной троицы, вы, по мнению моего командования, самый разумный. Хотя далеко не самый смелый и решительный.
- Вас обманули. - Спокойно сказал Сергей. - Был бы разумный, не был бы тут.
- Сопли потом будете пускать. - Сказал Путник и поглядел на стремительно вошедшего И.О. начальника Службы.
- О. Прибыли. Как хорошо. Надеюсь, наши недоразумения мы позже уладим. Сейчас нет совершенно времени. - Сказал тот Путнику, а Сергею добавил: - Вставайте, граф, вас ждут великие дела. Даже охренеть какие. И ваша готовность к ним или неготовность никого сейчас не волнует.
- Уже интересно. - Все так же вяло сказал уставший от ночных допросов Сергей. - И что у нас такое еще произошло?
Ответил Путник за бывшего начальника Службы:
- Богус не рассчитал свои силы. Он собирался сместить начальника Службы.
- Странно, что не сместил. - Хмыкнул Сергей, глядя на И.О.
- Он меня сместил. Но дал шанс исправиться. То есть разрешил попытаться снова задержать Владимира и всю его банду отправить по лагерям.
- Дайте догадаюсь… Владимира вы не задержали и он более того, как сказал уже Путник своих отбил? - Вскинув брови в удивлении, спросил Сергей.
- Да. И сразу же вчера был подписан приказ на мое задержание. Приказ был у меня раньше, чем он дошел до преданных Богусу спецчастей. Мне пришлось принять меры.
- То есть, у вас голова начинает работать только, когда есть угроза вашей заднице? - не церемонясь, спросил Сергей. Хрипло рассмеявшись, он сел на койке и спросил у своих гостей. - Я-то вам зачем?
Путнику не легко дались эти слова:
- Вы будете временным исполняющим обязанностей диктатора вплоть до народных выборов президента. Вы сами обо всем объявите по телевидению и радио. И о скоропостижной смерти Богуса тоже.
Горько покачав головой, Сергей сказал зло:
- Даже не сомневался… даже не сомневался, что так и будет. Как же все один к одному. И как вы его убили?
Начальник службы заискивающе посмотрел на Путника и сказал:
- Илья Богуславский жив. Хотя я бы тоже не стал бы оставлять ему шанс или шанс спецчастям. Но сейчас уже все нормально. Он переправлен в достаточно удаленное место под контроль наших друзей… Смею надеяться, друзей. Он уже не вернется, и потому было решено объявить о его смерти. Это предстоит сделать вам, как его самому близкому другу в последние годы. Вы достаточно знамениты как сподвижник и вас примет Армия. Вам же надлежит продолжать его дело вплоть до передачи власти законно избранному президенту. Но сначала…
- Сначала вы должны оторвать задницу от койки и лететь в Москву организовывать оборону и удерживать власть. - Резковато закончил Путник.
Покачав головой, Сергей рассмеялся и сквозь смех повторил:
- Даже не сомневался… Круг за кругом. Круг за кругом.
- Да. - Спокойно согласился путник и добавил: - Цикл за циклом.
Поднимаясь и глядя на путника, Сергей спросил:
- А что потом?
Путник его понял и сказал зло:
- После завершения дела с Владимиром, а завершить его можете только вы, надеюсь, знаете почему. После завершения этого… мы вас покинем. И те, кто стоят за Владимиром и мы. Был заключен предварительный договор. Через два дня он будет подтвержден. Понятно никуда мы далеко не денемся, но наше влияние будет сильно ограничено. За свою власть можете не беспокоится. Ваш народ с вероятностью шестьдесят процентов выберет вас в итоге в президенты. Поработаете с Конституцией и будете пожизненным президентом.
- Даром не надо. - Сказал Сергей честно и указал кивком на начальника службы.
Путник понял, что имел в виду Сергей и сказал:
- Ну, это меня уже не касается. Я и специалисты от тех, кто готовил Владимира, поможем вам его остановить. Да, да не удивляйтесь. Он как ваш сказочный колобок, и от дедушки ушел и от бабушки ушел. Они вам многое расскажут о его тактике и предпочтениях. Это пригодится тем, кто будет с вами оборонять столицу.
Сергей, поправляя на себе одежду, спросил настороженно:
- А кроме меня в стране воевать и диктаторствовать некому вообще?
- Да навалом! - Заверил Путник Сергея. - Просто ваш один друг, любитель уединения, настоял именно на вашей кандидатуре. А мы уже все так запутались, что теперь неясно, кто кем командует на этой никому не нужной и трижды непонятной планете.
Сергей уже без разговоров вышел в коридор, где его приветствовали стоя на вытяжку бывшие тюремщики. Надо сказать, что из тюрьмы на трон, таких случаев в истории Сергей припоминал мало. И все они были не похожи на его. Неужели это и есть творить историю? Раньше он надеялся ведь только быть ее сторонним наблюдателем, писать об истории правду… а теперь волей неволей ему придется писать ложь. Эх Штейн, Штейн… Знал бы ты кому говоришь пророческие слова там в архиве… История это не то что было на самом деле, а то что соизволили записать. Ну, разве он когда-нибудь и где-нибудь напишет о том, что к власти его привел простой мятеж? Конечно, придется сочинять о родине в опасности и о патриотах ее спасших…
2.
Они встретили его сразу перед МКАДом. Вкопанные в землю танки как в тире расстреляли первые, захваченные повстанцами грузовики, въезжающие в столицу. Кому повезло выжить в ужасе расползались, кто куда и только старая гвардия из практически одних бывших уголовников пыталась сбиться в группы и отряды и занять оборону до подхода других колонн Владимира.
Наблюдая со стороны за копотью идущей от подбитых, а зачастую и снесенных с дороги машин, Владимир только горько заламывал за спиной руки, думая, что если и на других направлениях такая подготовленная оборона, то его рассеянные колонны просто в город даже не войдут. А ведь там… Там все было готово к его торжественному появлению. Центр города купался в гари. Струились черные колонны дыма и над спальными районами. Мародерство шло полным ходом… Кто и как смог организовать в хаосе города ему отпор, Владимир не знал. Но знал, что он просто упустил время. Сначала не было транспорта и вооруженные колонны не встречая сопротивления несколько десятков километров шли пешком. Постепенно набирался транспорт, но отправлять партиями людей Владимир не решился. Рассеивать людей перед решительным штурмом было глупо и безответственно. Пока три четверти людей не были посажены в транспорт, он не двинул колонны дальше.
Сутки без нормальной пищи и многие часы без воды были так утомительны… Но его люди знали - там дальше Москва. С ее разгромленными магазинами, с ее наживой, которую можно будет брать, ни на кого не оборачиваясь. И конечно подкрепление, такое необходимое.
Все чему их учили на сборах, теперь надо было показать. Всю выносливость, которую они приобрели. Всю ту дисциплину, к которой их приучили. Настал час. Настало время, когда те, кто был ничем и никем в этой стране могли стать ее хозяевами. А это мощный, если не сказать мощнейший стимул. И даже совсем подростки, сжимая в руках оружие, не думали о смерти. Они думали о славе, об успехе, о том, что их Великий Вождь уже освободивший их и не давший им пропасть в лагерях, теперь то уж точно идет брать всю власть в этой стране. И они должны быть рядом с ним. Он их не оставил и они его не бросят. Рассматривая направление, куда ушла другая колонна Владимир, услышал там звуки тяжелых гулких выстрелов и взрывы. Много выстрелов. И ему можно было не докладывать, что и там колонна была остановлена.
Почему, почему, почему? Кто успел так подготовить город на ударных направлениях. И почему отстрелявшись, танки не лезут из своих укрытий давить и преследовать? Кто ими всеми командует. Кто и чего ждет от Владимира. Какой ошибки?
Связавшись по рации со штабом, Владимир приказал им остановить колонны и не соваться в город до полной разведки. И засылая вперед свои натасканные "глаза и уши" - девочек и мальчиков, слишком молодых чтобы стоять с автоматами, но вполне взрослых что бы подмечать детали и делать выводы, он просил их только об одном - не рисковать. Вернуться всем и живыми. Город в панике. Озверевший от беспорядков город завтра сам с этими танкистами расправится. Зачем гибнуть своим, если можно предоставить эту почетную обязанность другим? А разведке надо искать обходные пути.
Пока велась разведка, Владимир разрешил всем убраться из транспорта и искать себе среди разгромленных магазинов у дорог пропитание. Ну, уж очень настырной была авиация, методично наносящая удары по замершим ей в подарок колоннам. А так хоть и люди поедят и под авианалеты концентрированно не попадут.
Сгущались сумерки, когда вернулись малые разведчики и их информацию тщательно обработали в штабе. Лазеек не было. Где на направлениях не было танков, там стояли роты заграждения. Снайпера и БТРы. Городская полиция, так недавно созданная стойко себя проявила, не разбежавшись с началом темноты. Совсем молодые парни, которых одурманил Богус настолько, что они были готовы умереть за свой город, даже не собирались покидать позиций. За их спинами столица страдала от мародеров, но страшнее был враг, который пытался войти. И давя в себе позывы, вернуться, и навести в порядок, парни вжимались в землю, с минуты на минуту ожидая нападения.
А Владимир, получив данные, и видя такое, довольно спокойно отдал приказ отдыхать, непременно выставив часовых. Его время ночь.
Но ночью все оказалось не так радужно, как ему хотелось. Освещение было настолько ярким вокруг, что пришлось давать указания перерубать провода и бить фонари по ходу движения колонн. Выглядело это довольно впечатляюще со стороны. Тьма наступала там, где двигались части Владимира. В море света образовывались целые материки тьмы, и снайпера с крыш наблюдая такое, невольно проникались нервозностью момента. Тьма подступала все ближе и ближе. Идущая впереди колонн разведка отключала все, и даже луч фонарика не мелькнул бы в этой тьме. Готовясь к бою те из бойцов, что себя справедливо относили к снайперам вырубали и источники света до которых разведка уже не могла дотянуться, не вступая в бой.
В сотый раз проклиная того, кто готовил оборону, Владимир увидел, как один за одним на крышах далеких недоступных для снайперов домах зажигаются мощные прожектора освещающие направление, по которому Владимир двигал первые ударные отряды. Вновь на колонны повалились авиабомбы, а низколетящие реактивные самолеты буквально глушили всех. Команды уже не различались в реве двигателей и грохоте разрывов. Впервые люди Владимира дрогнули. По ним, гражданам своей страны в полный рост работала военная авиация. Они даже не догадывались, что тем, кто в тот момент давал свои советы штабу обороны, на людей было совершенно плевать.
Бог хранил Владимира. Авиабомба, упавшая в тридцати метрах от него просто не разорвалась. Покачав головой и глядя на своих испуганных людей он обратился к ним и крикнул надрывая голос:
- Бог с нами! А значит ВПЕРЕД!
Они специально выбрали направление атаки, где были практически одни люди. Танки с их ночной оптикой даже в темноте оказались бы не по зубам людям Владимира, и тогда он повел своих людей на тех, кто и так были утомлены нервами и стрессами. На городскую полицию.
Завязавшийся бой был идиотским до крайности. Первый натиск, который практически уже докатился до окопов и укреплений городской полиции, неподвластно разуму покатил обратно. Владимир был в бешенстве и повел сам своих людей в следующую атаку. Он верил, что Бог сохранит его. Что время его смерти еще не настало. И ползя под автоматным и снайперским огнем и поднимая в атаку людей, он словно окруженный сиянием был невероятной целью для снайперов. Многие из них долго матерились, вспоминая, как они пытались убить его и как от него, словно неведомая рука отводила все их пули.
А вокруг него гибли и гибли люди. Видя, в рассеянном свете далеких но слепящих нападающих прожекторов, количество трупов казавшимися бесформенными кучами на влажной чуть блестящей траве, Владимир был близок к панике. Он всегда знал что штурмы губительны, но остаться под МКАДом, дождаться полного окружения их маленькой армии… Сидеть и ждать в безумной надежде, что вошедший в раж город ударит федеральным войскам в тыл, было еще губительней. У него не было выбора и он вел на автоматный огонь людей в надежде буквально на чудо.
Все что у него было он бросил на прорыв, молясь, что успеет до того как полиции перебросят подкрепление с других участков или из резерва. Он приказал утопить в огне обороняющихся и подползающие не жалели ни гранат ни зарядов гранатометов буквально превращая в ад позиции еще держащейся полиции. В итоге Владимир приказал даже развернуть минометы которые берег. Залпы и разрывы наполнили и без того гудящий воздух привнося в него все больше какофонии. Но Полиция побежала… Они не выдержали такого. Они не были просто к подобному морально готовы. Они и не должны были быть готовыми умирать живьем закопанными в грунте поднятом взрывами. Их учили другому. С сарказмом Владимир смотрел вслед паникующим людям пытающимся сбежать. Но от пуль не сбежишь. Любой даже сопляк в армии Владимира знал, что из окопа нельзя уходить. Проще в нем и погибнуть, отстреливаясь, чем покидать и отступать под шквалом огня. Глупая смерть - пуля в спину. Даже в чем-то позорная.
Окопы были захвачены, но останавливаться было нельзя. И Владимир бросил людей выкуривать из ближайших домов снайперов, чтобы можно было и остальных ввести в пролом в обороне. Надо было продвигаться в центр. В охваченный куражем мародерства центр. Надо было занимать там дома и готовится к тяжелым уличным боям уже не с полицией, а скорее с десантниками. Если эти уроды, по мнению Владимира, ввели авиацию, то и десант введут. А тогда начнется резня и лучше быть к ней готовым и иметь хорошие позиции.
К рассвету Владимир и трети города не прошел. Сзади его поджимали развернувшиеся БТРы и некоторые танковые взвода с полицией. Спереди его сдерживали расставленные словно "кукушки" в финскую войну снайпера и медленно отползающая полиция. Местное население не столько помогало, сколько мешало своими вечными выходками. Намереваясь проскочить железнодорожный узел, Владимир и не думал ввязываться в бой за него. Но там же были склады! И конечно местные мародеры очень захотели до них добраться и не только спровоцировали столкновение но и, отступая, выманили противника на людей Владимира. Это был абзац. Всем пришлось развернуться и пока не подавили оборону складов, дальше двинуться не смогли.
А эти вечные ездуны? Даже зная, что БТРы открывают огонь по всему, что движется они носились взад вперед словно в салочки играли. И нет, чтобы дружно наскоком ударить по полиции и отступить, они по одиночке, словно играли в другую игру - "догони меня пуля". Ни толку, ни проку.
Пока Владимир не отдал штабу указание создать мобильные группы для флангового прикрытия колонн, все так и проходило бестолково. Но потом, "захомутав" горе водил и добавив к ним стрелков и гранатометчиков, наступающие вполне получили пользу от них. От мобильной разведки до заслонов на пути преследующих колонны частей.
Как не обидно, но к полудню наступление Владимира было остановлено и ему скрепя сердцем пришлось отдавать приказ вставать в глухую оборону.
Через два часа ему подали данные переклички. Оставалось только качать головой. Из тринадцати тысяч и тех несчитанных, никем не считанных, кто присоединился по дороге, в его распоряжении осталось меньше шести тысяч. Это было чудовищно. Это была катастрофа. С этими силами Владимир в мегаполисе мог рассчитывать только на несколько суток удержания пары кварталов. Но он не хотел сдаваться и не умел расстраиваться до опускания рук. Вызвав в штаб заместителей командиров, он благословил их и отправил собирать людей. Он требовал, чтобы они запугивали народ тем, что Богуславский уже отдал приказ каждого третьего из мужчин в столице расстрелять. А из оставшихся, не разбирая правых и виноватых половину сослать в трудовые армии. И подействовало.
Ведь уже до многих дошли слухи и даже больше чем слухи, что наступающие на Столицу это вырвавшиеся приговоренные к новым лагерям подло захваченные пусть на несанкционированном слете в брянской области. И верили что уж при таком разгуле анархии, какой случился в Москве в преддверии входа в нее Владимира, никто безнаказанным не останется. И потянулись к Владимиру за оружием новобранцы. И чуть отлегло у него, когда до полуночи к ним шатко-валко, но прибилось еще семь сотен молодых да прытких. Он знал, что к утру их станет еще больше, и они смогут продолжить движение.
Утром, прорвав наспех выставленные заграждения "армия" угрюмо двинулась дальше. Это были уже не те, кто желал приключений или просто шли за Вождем. Это были люди обреченные на победу или поражение. И знающие что при поражении пощады вряд ли будет. Владимир мотался от фланга до фланга, пытаясь протащить людей под снайперским огнем, не ввязываясь в бои такого значения. Он выяснял безопасные проходы. Он командовал разведкой, он передавал данные, где и как можно продвинуться, не потеряв людей.
