— Это куманский колчан. Узнаю, мы много таких собрали на мертвых куманских воинах. Их луки были короче наших, и все с такой вот резьбой внутри. И отравленные стрелы. Варвары! — Она сплюнула на землю.

Буквы напоминали даррийские, но немного отличались от тех, что были на здешних камнях, на ее новом мече и на древних свитках из скрипториев, где бывал отец.

«Пронзатель сердец». Слова готовы были слететь с губ Лиат, но она сдержалась. Никто, кажется, не заметил этой надписи. Резьба была только на внутренней стороне лука, той, что во время стрельбы повернута к владельцу. Отец всегда говорил: «Слово тоже оружие». И еще не раз повторял: «Больше молчи, Лиат. Говоря вслух, поступаешь, словно купец, раскрывший перед разбойниками сундуки с сокровищами».

Главным сокровищем оставалась книга. Вулфер, конечно, подозревал, что она взяла ее с собой, видя ее в руках Ханны. Но никогда не задавал вопросов, и это казалось Лиат подозрительным.

— Откуда этот лук? — спросила она.

— Я не видел его раньше, — сказал Вулфер, — но меня не было в Стелесхейме лет пять.

— Я была здесь два года назад, — почесала в затылке Хатуи, — и не помню этого лука. Манфред?

Тот покачал головой и протянул руку, чтобы взять лук. Лиат поколебалась немного, но все-таки лук отдала. Манфред повернулся, достал стрелу из собственного колчана и, натянув тетиву, выстрелил в сторону палисада. Стрела с треском вонзилась в дерево, напугав цыплят, собак и детей. Он удовлетворенно хмыкнул и вернул оружие Лиат. О резьбе не сказал ничего.

Из дома выглянула госпожа Гизела. В окнах показались встревоженные лица слуг. Когда «орлы» прибыли в Стелесхейм, Лиат видела людей, работавших на полях местной округи. Видимо, Гизела оказалась состоятельной и авторитетной женщиной. Что подтверждал ее властный взгляд.

— Надеюсь, мастер Вулфер, — строго сказал Гизела, — вы не собираетесь устраивать здесь стрельбище. Машите мечами сколько угодно, но из луков стрелять лучше подальше от дома. Тут у меня, понимаете ли, куры, собаки и дети.

— Простите, госпожа, — извинился старый воин. Затем протянул ей лук. — Вы не помните случайно, откуда этот лук в Стелесхейме?

Она нахмурилась.

— Раньше не видела. Но спросите у кузнеца, он лучше знает, какое оружие здесь есть.

Свой кузнец в Стелесхейме был особой гордостью жителей. Но увы, человек, почерневший от работы в дыму и копоти, не смог сказать им, откуда взялся лук. Наконец, когда стало ясно, что его происхождение так и останется тайной, Гизела созвала всех к столу, на котором красовались жареные цыплята, хлеб, сыр и хмельной мед. После обеда и произнесенной молитвы святой Бонфилии, чье имя почиталось в тот день, Гизела попросила племянницу, миловидную девушку со светлыми волосами, принести два новых плаща.

— Сделали прошлой зимой — из андалланской шерсти. Сотканная из нее одежда всегда прочна и тепла. Муж моей сестры привез как-то целых четыре тюка этой шерсти из Меделанхии.

— Далековато забрел, — удивился Вулфер.

— Он плавает на корабле каждый год, — не без гордости пояснила Гизела, — мы небедная семья, сможем даже прокормить короля, если он прибудет сюда со своим двором.

— Осторожнее со словами, — вмешалась в разговор практичная Ханна, — представьте только, сколько еды понадобится всем придворным.

— Шесть месяцев назад король был в Генте, — Вулфер, казалось, не усомнился в серьезности слов хозяйки, — и если все будет идти, как идет сейчас, ваше желание может исполниться.

— Я говорила вам, что две недели назад здесь проезжал отряд «драконов». Они очень спешили, и я только снабдила их едой, а кузнец проверил подковы и доспехи.

При этих словах Гизелы Лиат заметила, что племянница залилась краской и отвернулась, чтобы скрыть смущение. Гизела продолжала рассуждать, качая головой:

— Надеюсь, «драконы» прогонят этих эйка. Гент в трех днях пути отсюда, если дороги не размыло дождем. Муж сестры ездит как раз через Гент, а дальше по реке Везер спускается в северное море, плывет вдоль побережья Вендара, затем мимо Варре в Салию, где у них небольшой торговый пост. Если правда, что эйкийцы на нас нападут, тогда все. Как мы сможем торговать, если река будет в лапах дикарей? — Она всплеснула руками, но Лиат почему-то показалось, что Гизела несколько преувеличивает и свою значимость, и размеры грозящей опасности.

— В самом деле, может быть беда. Ну да ладно. Благодарим за гостеприимство, госпожа, но нам пора. — Вулфер поднялся, и Гизела, и остальные встали вслед за ним.

— Иди сюда, милая, — приказала Гизела племяннице. Та, все еще с румянцем на щеках, протянула плащи Вулферу, который в свою очередь передал их Ханне и Лиат.

— Какая работа! — восхищенно проговорила Ханна.

— Спасибо, что оценила, — ворчливо сказала Гизела. — Стелесхейм славится своими ткачами и пряхами. Я оставляю работать у себя только тех женщин, кто действительно владеет мастерством, остальных нещадно отсылаю в поле. Ну и конечно, все мои воспитанницы, до тех пор пока не выйдут замуж, тоже при деле.

Лиат сдержанно улыбнулась, взглянув на толстый серый плащ. По краям он был оторочен пурпурно-красным орнаментом. На плечах золотом вышиты орлы. Пока Вулфер благодарил, она тихонько обратилась к племяннице Гизелы:

— Это ты сделала? — Та покраснела. — Очень красиво. Надевая его, всегда буду вспоминать тебя.

Девушка тоже улыбнулась и отвечала голосом столь тихим, что Лиат едва слышала:

— Ты увидишь «драконов»?

— Думаю, да.

— Может быть, спросишь о… — Она замолчала и помрачнела, затем договорила еще тише: — Нет, лучше не надо. Он уже забыл меня.

— О чем ты?

Но Лиат пришлось поторопиться, догоняя остальных. Мальчики из конюшни седлали лошадей. Быстрая и нетерпеливая, Хатуи сидела верхом.

— Я уже научилась езде, — говорила Ханна, — но боюсь, Лиат еще не поправилась. Ты же знаешь, это так. — Она бросила взгляд на подходившую Лиат.

— Со мной все в порядке. — Той страшно не хотелось оставаться в Стелесхейме, в то время как все едут в Гент. Хотелось увидеть «драконов», увидеть солдат, рука об руку с которыми тщетно когда-то мечтал служить Ивар. Хотелось увидеть сына отцовской кузины. Родственника!

И еще она не могла оставить Ханну и Вулфера. Только они защищали ее от Хью. Останься она на месте, этот страшный человек снова ее поймает. Узнает, где она, как : всегда узнавал.

— Девочка права, — мягко поддержал ее Вулфер. — Она пришла в себя быстрее, чем я ожидал. А теперь…

Он подошел к ним и бронзовой фибулой застегнул плащ сначала на плече у Ханны, затем у Лиат.

— Этот плащ всем говорит о том, что вы на королевской службе. — И он дал знак всем оседлать коней.

— Но у «орлов» же есть еще королевский герб на рукаве, — продолжила Ханна, как и ее мать, во всем любившая порядок.

— А вот этого вы еще не заслужили. — Он коснулся рукой медного значка, приколотого к кафтану. — Сначала надо выучить наш кодекс чести и дать клятву соблюдать его.

Он приостановился, глядя на Хатуи и Манфреда. Они носили такие же значки, и хотя оба были много моложе Вулфера, их значки не выглядели такими новенькими и блестящими, как униформа Лиат и Ханны.

В полях пели птицы. Ворота оставались открытыми, туда загоняли визжащее и хрюкающее стадо свиней, обреченных вскоре стать праздничным угощением. Хатуи устала ждать, пришпорила лошадь и направила ее прямо в гущу стада.

— И еще одно. Стать полноправным участником нашего братства может только тот, кто видел смерть товарища. Смерть всегда рядом с нами. И нашим можно стать только тогда, когда поймешь, какова цена службы королю.

Со времени отъезда из Стелесхейма прошло еще десять дней. Их небольшой отряд двигался по дороге в Гент через бескрайние, залитые водой поля. Навстречу им тянулись вереницы беженцев. Люди, телеги, ослы, коровы, ящики с цыплятами и гусями. Маленькие дети, мешки, корзины и кувшины… Все это шумным потоком текло подальше от города.

Вулфер остановил дворянина в добротном кафтане, верхом на лошади и сопровождаемого двумя фургонами, пятью слугами и пятью коровами. Отведя его в сторону, седовласый воин долго о чем-то с ним разговаривал и вернулся к своим очень мрачный.

— Это люди из Гента? — спросила Лиат. Людской поток не иссякал. Такого количества людей она никогда не видела. За время странствий с отцом больше всего им встречались купцы, везущие добро из города в город, странствующие священники и гонцы, развозившие послания.

Подумав о монахах, она вновь вспомнила Хью и закрыла глаза. Почувствовала слабость и едва удержалась, чтобы не оглянуться, не идет ли он за ними. Когда-нибудь он настигнет ее. Она предчувствовала это.

— Нет. Это крестьяне из окрестных деревень. Сам Гент имеет крепкие стены. — Звук голоса Вулфера укрепил ее мужество.

— Тогда почему они не укрылись в городе?

Вулфер покачал головой:

— Трудно сказать. По всей вероятности, дела там обстоят плохо.

Пока они ехали, люди, бредущие на запад, не раз окликали их.

— Какие вести от короля?

— Что графиня Хильдегарда? Говорят, она идет на выручку Генту?

— Когда уйдут эйка? Когда мы вернемся домой?

— Где король с его войском?

— А разве «драконы» не здесь? — обернулся Вулфер к последнему спрашивавшему.

— Их мало, а эйкийцев множество.

— Сколько их? — Но крестьянин, подхватив тачку, на которой вез испуганного ребенка, заспешил дальше.

После полудня беженцев стало меньше. Отставшие торопились вслед за диаконисой, похожей больше на простую крестьянку. Ее белая ряса была в дорожной грязи. Слуги вели двух мулов, на одном был привязан массивный серебряный Круг, когда-то венчавший церковный алтарь, на другом тюки, из которых выбивалась позолота, богослужебные предметы и одежды.

— Не ходите дальше, почтенные, — обратилась женщина к Вулферу. — Вернитесь, пока целы, и скажите королю, что Гент в осаде.

— Почему вы сами не в Генте?

— Они опустошили всю округу. — Лиат подивилась ее спокойствию перед лицом страшного бедствия. — Они везде, добрый человек. Город окружен. Я едва успела уговорить людей бежать. Что творится на востоке, сказать не могу. Оттуда уже двадцать дней подымаются дымы пожарищ.

Хатуи принюхалась.

— Запах гари и пыли, будто движется целая толпа. Посмотри, небо и облака непонятного цвета. И запах. Будто воздух, застоявшийся в подвале. Не понимаю.

Она сделала знак Манфреду, и тот, проскакав шагов пятьдесят, остановился у одинокого деревца и вскарабкался на него, пытаясь увидеть город. Но его заслонял начинавшийся лесок. Лиат чувствовала запах приближающейся с севера грозы. Вдали темно-серые облака нависали над землей, оставляя на небе редкие проблески голубизны.

— Надвигается буря, — сказала диакониса, отряхнув с полы платья грязь, и тяжело вздохнула, будто только сейчас осознав тщетность своих усилий. — Мне пора, добрые люди. Со мной частица мощей святой Перпетуи. Такая святыня не должна попадать в руки варваров.

— Идите, госпожа.

— Благословляю вас, дети мои. — Женщина поочередно совершила над каждым из них круговое знамение и, к общей радости обеспокоенных слуг, двинулась на запад.

Вулфер мрачнел. Они проехали не более двух сотен шагов, и тут конь Манфреда громко заржал, пытаясь сбросить седока. Пока тот успокаивал лошадь, Вулфер и Хатуи обнажили мечи. Лиат, привстав на стременах, выхватила лук и вложила в него стрелу.

Дорога огибала поросший деревьями холм, закрывавший горизонт к востоку. Вокруг расстилались поля, пересеченные небольшой речкой, ведущей на восток, к реке Везер.

— Они появятся оттуда, — кивнула Хатуи в сторону холма.

«Слишком она спокойна», — подумала Лиат.

— Господи, я боюсь, — прошептала Ханна, сжимая копье.

— Быстрее в поле. Там мы сможем от них оторваться.

Они повернули влево и поехали прямо по полю. Копыта лошадей сминали молодую рожь. Лиат, держа в одной руке лук, а в другой поводья, оглядывалась через плечо в сторону холма. Начал моросить дождь, но она не решилась даже набросить капюшон, боясь, что он заслонит обзор. Ветер переменился, и она чувствовала запах, напугавший лошадей.

Хатуи громко крикнула. Из-за деревьев показались три огромные серые собаки, самые страшные и уродливые, каких Лиат приходилось увидеть. Следом за ними бежали пятеро эйкийцев, они, одновременно подняв руки, метнули копья. Четыре копья затерялись в траве, но одно вонзилось в землю прямо у копыт лошади Ханны. Животное в ужасе взвилось на дыбы, а Ханна упала и больно ударилась о землю.

Секунду спустя рядом оказалась Хатуи.

— Лиат! — кричал Вулфер. — Гони к городу.

Высокий шпиль гентского собора был уже виден. Он пронзал острием нависшие облака, а дальше, к востоку, виднелись клубы черного дыма.

Ханна встала на ноги и вскрикнула, держась за колено. Манфред мчался наперерез эйкийцам, высоко подняв меч. Те пробежали половину дистанции, отделявшей их от «орлов». Собаки неслись впереди.

«Я не могу бежать. — Лиат мгновенно осознала, что не может бежать, пока Ханна не будет в безопасности. — Без нее и мне лучше погибнуть».

Девушка подняла лук, целясь в одну из собак. Уже близко… Слюна текла, длинные языки свисали набок. Настоящие чудовища, с острыми зубами и тощими ребрами. Она выстрелила.

Собака упала, испустив жуткий вой, и тут же две другие вонзили зубы в плоть твари. Эйкийцы замешкались, Лиат вновь натянула лук. Она прицелилась в варвара, бежавшего ближе к ней, на мгновение задержала взгляд на его заплетенных длинных волосах. И выстрелила. Стрела вонзилась ему в грудь со странным металлическим звуком. Были ли то доспехи, или у него такая прочная кожа? Руки сами собой потянулись к колчану за новой стрелой, но ужас мешал соображать.

Страшный вой поднялся, когда эйкийцы остановились у тела убитого. Трое из них ринулись к Манфреду, а четвертый отогнал собак от тела. Из-за деревьев показалась еще дюжина варваров и несколько собак. Вой и собачий лай пронзали слух, и она не могла отличить, кому какой голос принадлежит. Они мчались вниз с холма в сторону пяти «орлов».

— Лиат! — кричал Вулфер, толкая ее. — Быстрее уходи! Скачи в Гент!

Она почувствовала в руках стрелу, натянула лук. У этого эйкийца тоже были заплетенные белые волосы, а тело расписано яркими красками — синими, желтыми и белыми. Краска отливала металлическим блеском, будто кожу покрывал толстый слой бронзы. Она выстрелила. Варвар со стрелой в груди полетел в траву.

Трое эйкийцев настигли Манфреда. Хатуи посадила Ханну в седло и резко дернула поводья. Но на них посыпались копья, и женщина-ястреб откинулась назад, ее бедро было разорвано. Вулфер рванулся на выручку Манфреду. Ханна протянула руку, чтобы поддержать Хатуи, но та оправилась и вскарабкалась в седло.

Лиат вновь натянула лук, и ее стрела поразила варвара, занесшего топор над спиной Манфреда. Эйкиец грузно опустился на землю, выпустив из когтистых лап оружие. Оставалось двое, если не считать тех, что бежали к ним с холма, и ужасных псов. Один из них, совершив гигантский скачок, рванул зубами круп лошади Манфреда, та лягнула его с силой. Манфред еле удержался в седле.

Все происходило быстро. Сознание не отмечало ничего, кроме страха, нечеловеческих лиц и нечеловечески быстрого бега бронзовокожих и когтистых существ.

Понятно стало одно: слишком много эйкийцев и слишком мало «орлов». Она натягивала лук, целилась, выпускала стрелу за стрелой, но руки дрожали, и стрелы с пением уходили куда-то в сторону, мимо оскаленных морд, мимо топоров и зубов, нацеленных на Манфреда и Вулфера.

Вдруг раздался звук рога и ржание лошадей. Казалось, нет, не казалось, но из-за туч выглянуло солнце. С востока мчались шестеро всадников в сверкающих кольчугах и стальных шлемах. Черные плащи с изображением оскалившего зубы дракона были на их плечах. Двое эйкийцев, сражавшихся с Манфредом, остановились и побежали к своим. С холма раздался пронзительный свист, от которого Лиат вздрогнула и чуть не выронила лук. Одна собака кинулась к холму. Другая замешкалась и набросилась на всадника, но тут же, обезглавленная, рухнула в траву.

«Драконы» скакали к Вулферу, который двинулся им навстречу. Лиат, Хатуи и Ханна встали за его спиной, а Манфред смотрел в сторону поля.

— «Орлы»! — громко кричал главный всадник. Он не снял шлем, и Лиат видела только его голубые глаза, светлую бороду и жесткий изгиб губ. — Этот свист — зов подкрепления. Мы отведем вас к городу.

— Там диакониса, — Вулфер махнул рукой на запад, — с ней священные реликвии, и она может не успеть уйти. Надо их защитить!

«Дракон» коротко кивнул:

— Отконвоируем их так далеко к западу, как только сможем.

— Что в Генте?

— Мы насчитали пятьдесят два эйкийских корабля, и, судя по всему, будут еще. Они потребовали от нас, чтобы мы пропустили их вверх по Везеру. Бургомистр отказался.

— Они начнут осаду?

— Уже начали. Строят укрепления вокруг города.

Вулфер повернулся:

— Хатуи, возьми Ханну и скачите с «драконами». Проводите диаконису до Стелесхейма. Затем отправляйтесь на юг, к его величеству. Сообщите ему все!

Кровь текла у Хатуи из раны на ноге. Но, сжав зубы, женщина кивнула в знак согласия и пришпорила лошадь. Ханна последовала за ней, бросив короткий прощальный взгляд на Лиат. Там, на холме, стояли эйкийцы. Неподвижные, как статуи, они наблюдали за своими врагами, не решаясь приблизиться.

«Дракон» снял шлем и взял деревянный свисток на серебряной цепочке, висевший на шее. Дунул в него. Лиат не услышала ничего, но собаки эйкийцев испуганно замерли. Воин просвистел снова, затем убрал свисток и надел шлем.

— Скачите в Гент как можно быстрее, — приказал он Вулферу, — скоро появятся еще варвары. Не забывайте: их собаки страшнее, чем они сами.

«Драконы» поскакали вслед за Хатуи и Ханной на запад. Половина эйкийцев неторопливой рысью побежала за ними, будто они хотели составить эскорт.

Вулфер хрипло прокричал:

— Манфред! Едем быстрее.

Лиат тронула пятками лошадь. Она боялась даже оглянуться назад. На сердце было тяжело — не сказать подруге и слова прощания…

— Все чисто, — проговорил Манфред, зорко глядя вокруг. За полями и остатками разрушенных деревень виднелся мост через реку, ведущий к городу Гент.

Они пустили лошадей галопом. Множество вопросов вихрем пронеслось в голове у Лиат: неужели у этих существ нет оружия, кроме копий и топоров? Нет доспехов, кроме металлической кожи? Если они не люди и не эльфы, то кто? Откуда взялись их собаки, больше похожие на четвероногих дьяволов, чем на животных? Почему сейчас эйкийцы их не преследуют? Прорвется ли Ханна?

Пошел дождь. Лошади с трудом шли по жиже, в которую превратилась вспаханная земля. Пришлось замедлить шаг. Затем они свернули к дороге, надеясь, что там будет легче. Спина под плащом оставалась сухой, но вода текла за шиворот. Прорвется ли Ханна? Побоятся ли эйка напасть на «драконов»?

Вулфер выругался. Она подняла глаза и громко вскрикнула. Тучи над ними сгущались. С севера приближалась по меньшей мере сотня эйкийцев. Беловолосые, с изображением сцепившихся между собой змей на щитах, потрясали копьями, рядом трусили собаки.

Ей не пришлось даже понукать лошадь. Она наконец выехала на дорогу и вскачь понеслась. Но враги приближались стремительно, они оказались ближе к реке. Лиат понимала, что эйкийцы появятся у моста раньше, чем трое «орлов», рванула поводья, разворачивая лошадь, но со стороны холма неслись новые преследователи. Манфред мчался вперед, спокойный и, казалось, равнодушный к своей судьбе. Вулфер стегнул лошадь кнутом, посылая ее в сторону моста. На что они надеялись? У Лиат осталась только одна горькая мысль: теперь, если Ханна выживет, она сможет стать полноправным членом братства «орлов». Благодаря смерти Лиат.

Вулфер спрятал меч. Затем скрестил руки на груди и резким движением протянул их в сторону приближающихся врагов. Сверкнула молния, ярче огненного факела во тьме. Лиат закрыла глаза, лошади заржали в ужасе. Эйкийцы замедлили движение, перейдя с бега на шаг. Минуту спустя с их стороны раздалось тяжкое громыхание, похожее на раскаты грома.

— Кровь Господня, — кричал Вулфер, — магия есть и у них. Лиат, во что бы то ни стало скачи в город. Не медли! Если я погибну, отправляйся в монастырь святой Валерии и пади в ноги тамошней аббатисе. Она укроет тебя!

Первые эйкийцы были на мосту. Они сгруппировались, выстроив из щитов стену. «Орлам» не было видно, что происходит на городских стенах. Заметили их или нет? Манфред с Вулфером переглянулись и рванули вперед.

— Быстрее за ним, — приказал Вулфер Лиат, — что бы ты ни увидела!

Но она не увидела ничего. Почувствовала только пробежавший по спине холод. Плечи и голова Манфреда пылали огненными языками, но, должно быть, ей только так показалось из-за красных эйкийских щитов. Эйка неподвижно стояли, подняв копья и поджидая жертву.

Она видела каменный мост позади варварских солдат, сверкающую гладь широкой реки, ее крутые берега, а дальше, очень близко, различила фигуры стоявших там людей и стены Гента.

Неожиданно раздался страшный металлический скрежет. Ворота Гента раскрылись и оттуда один за другим помчались «драконы». На полном скаку, выставив вперед копья, с каплевидными щитами того же цвета, что и набухавшее грозой небо, они казались существами из преисподней. Золотые кафтаны и медная вязь на шлемах сверкали в темной мгле.

Удар «драконов» был сродни вихрю. Несколько из них кинулись к «орлам», остальные отчаянно рубились мечами, сокращая строй эйкийцев. Вторая волна «драконов» выступила без копий. Они оттеснили врага с моста, и битва шла на открытой местности. Звон железа сливался с рыком собак, атаковавших «драконов» и их лошадей.

Шестеро всадников подъехали к Вулферу и прикрыли собой «орлов», выстраиваясь клином.

— Прячьтесь за нас, — крикнул тот, кто был среди них главным. Фибула, скреплявшая его плащ на правом плече, сверкала драгоценными камнями, а тяжелое золотое ожерелье на шее выдавало принадлежность к королевскому роду. Острый взгляд остановился на мгновение на Лиат. Она тоже посмотрела на него, видя только глаза, сверкавшие из прорезей шлема зеленоватым блеском. Шлем в форме драконьей головы, в отличие от солдатских, был украшен золотом, а не медью и был страшен, но красив — золото с вороненым железом.

Они приблизились к бушевавшей схватке. Два всадника впереди опустили копья перед эйкийцами, рванувшимися наперерез, и отбросили их. Один эйкиец появился с поднятым топором, пытаясь обойти их сзади и атаковать незащищенного доспехами Вулфера. Принц, повернув лошадь, перехватил его и мощным ударом меча снес эйкийцу голову, но новые варвары атаковали его — кружа, как пчелы, жаждавшие меду. Теперь все они были в гуще битвы, и Лиат прижималась к лошадиной шее, бормоча про себя молитвы. Манфред пронзил одного врага копьем, но увяз в гуще тел, выпустив оружие из рук.

Они были у самого моста, но эйкийцы преграждали им путь, словно живая стена. Собаки, ошалев от ярости, пытались пробиться сквозь ряды «драконов». Одна из них, проскочив под брюхом лошади Манфреда, оказалась прямо перед Лиат. На мгновение сверкнули звериные глаза, глаза цвета желтого пламени.

Слишком быстро, чтобы выстрелить из лука. Животное прыгнуло. Принц повернулся в седле, взмахнул мечом и отшвырнул разрубленного пополам зверя. Лошадь Лиат встала на дыбы, чуть не сбросив хозяйку. Эйка кишмя кишели, сжимая кольцо вокруг людей.

С оглушающим криком из ворот неслась новая волна «драконов». Эйка были остановлены. Копыта лошадей стучали по камню, и Лиат поняла, что они пересекли мост и достигли городских стен. На открытом пространстве перед воротами города когда-то был большой рынок, теперь они ехали среди остатков торговых рядов, сожженных и опустошенных. Сзади раздавались громкие вопли и вой, сливаясь с победными криками людей, этот поток оглушил Лиат. Она не слышала слов, видела только, как принц, пропуская всех вперед, остановился у самых ворот. «Драконы» стройными рядами следовали мимо него, а затем все с тем же режущим металлическим скрипом ворота закрылись. На мосту несколько «драконов» отбивались от нападавших эйкийцев. Один из солдат свалился с лошади, другой склонился к лошадиной шее. Еще мгновение, и в гуще вражеских тел исчез его золотой кафтан. Собаки эйкийцев бесновались, разрывая трупы и врагов, и своих хозяев. С городских стен сыпались стрелы, выпускаемые ополченцами. Принц последним въехал в ворота, и они окончательно с лязгом опустились за его спиной, приняв на себя копья, брошенные ему в спину.

Лошадь принца споткнулась еще раз и упала на бок вместе с седоком. Тот ловко, не успев удариться о землю, выпрыгнул из седла. Затем сорвал с головы драгоценный шлем и отбросил его, словно дешевую игрушку. Рукой прижал морду лошади к земле. Несколько человек подбежали, чтобы осмотреть животное, из брюха которого торчал обломок копья. Лужа крови уже образовалась на утоптанной земле. Лошадь слабо взбрыкнула ногами и затихла, бока ее медленно вздымались.

За стеной доносились вопли отступавших эйкийцев. Со стен им вслед летели стрелы и насмешки.

Принц вытащил из-за пояса кинжал и перерезал лошади горло. Кровь хлынула ему на ноги, окрасив сапоги красным, и он на какое-то время замер. Мокрые от дождя черные волосы касались плеч, бронзовая кожа и черты безбородого лица выдавали, что его мать не была человеком.

Он поднял глаза и нашел в толпе горожан человека в богатом платье и в сопровождении четырех слуг.

— Разделайте ее и засолите мясо, — сказал принц и поднялся на ноги, повернувшись спиной к умершему животному. Хриплый голос не допускал неповиновения. — Это мой совет, господин бургомистр.

— Есть лошадиное мясо? — Человек в богатом платье торопливо переводил взгляд с трупа на «драконов», спокойно извлекавших копье из тела лошади.

— Зимой мы будем мечтать об этом, если эйка начнут настоящую осаду.

Принц жестом приказал Вулферу следовать за ним и направился в город. Один из «драконов», подняв с земли шлем принца, поспешил за ним. Вулфер передал поводья своей лошади Манфреду и молча сделал то же самое.

Лиат спешилась и подошла к Манфреду, все еще дрожа — возбуждение от битвы не покидало ее.

— Никогда не видела раньше безбородых мужчин, — шепнула она, — если не считать священников, естественно.

Манфред провел рукой по своей едва пробивавшейся бородке.

— У эйкийцев тоже нет бород.

Она нервно засмеялась. Руки дрожали, и казалось, сердце никогда не перестанет бешено биться, вырываясь из груди.

— Я не заметила. Как думаешь, Ханна с Хатуи прорвались?

Он пожал плечами.

— А что теперь?

Они отвели своих лошадей к казармам, где «драконы» оставляли своих коней, чистили их и давали овса. Это наконец успокоило девушку. Она сняла седельную суму, перекинула ее через плечо и последовала за Манфредом по лестнице в большую залу на втором этаже. «Драконы» располагались на отдых. Обстановка была спартанской: свежая солома на полу, аккуратно свернутые одеяла у стен. Слабый запах конюшни чувствовался повсюду. Люди вольно сидели на полу, играли в кости или чинили оружие и лошадиную сбрую и переговаривались. Некоторые с любопытством поглядывали на двух «орлов», но не пытались завязать с ними разговор.

Кто-то из этих людей был ее родственником. Она вглядывалась в их лица, ища сходства с отцом.

Манфред повел ее в дальний угол залы. Открытое окно пропускало тусклый свет. Дождь усиливался, но в помещении было жарко и душно. Друг против друга за низким столом сидели Вулфер и командовавший «драконами» принц. На столе перед ним лежала шахматная доска с расставленными фигурами из слоновой кости. Пока они разговаривали, принц передвигал их: восемь «львов», «башни», «орлы» и «драконы», а позади защищенные прочими — «иерарх» и «правитель».

За спиной принца сидела женщина, единственная в этом здании, если не считать Лиат. В руках она держала шлем принца, который очищала от грязи. В золотом кафтане она выглядела крепкой, а нос, когда-то сломанный, подчеркивал ее мужество.

Манфред сел на пол, приготовился к долгому ожиданию. Лиат села рядом. Из окна в комнату залетали брызги дождя, но от духоты это не спасало. Хотелось чихать от пыли, стоящей в воздухе.

— Думаю, город выдержит осаду. Но мои «драконы» не справятся с таким количеством эйка. Никаких новостей от графини Хильдегарды и ее брата, графа Дитриха. Неясно, ведут ли они свои войска нам на выручку. А теперь ты говоришь, что помощи нельзя ждать и от короля.

— Принц Санглант! Я не знаю, что планирует его величество. Но он не сможет привести свои войска сюда. Даже если захочет.

Принц поднял фигуру «дракона» и поставил ее между двумя «башнями», будто заперев его там. С такого расстояния Лиат могла разглядеть его лицо. Он либо только что побрился, либо борода у него не росла.

— Я слышал, что Сабела планирует мятеж. Но восемь лет назад она поклялась перед епископом Майни, что не станет досаждать королю претензиями.

— Это так, — согласился Вулфер. — Но епископ Майни, как говорят, в числе ближайших советников принцессы. Все три варрийских герцога и пять тамошних графов отказались явиться к королевскому двору.

— Плохие новости. Что я скажу людям Гента? Рано или поздно эйкийцы сумеют прорваться вверх по Везеру, и это будет пострашнее мятежа. Под угрозой окажется сердце Вендара.

— Король так не думает. Эйка совершали набеги и раньше, но всегда, набрав добычи и пленных, уходили обратно на своих кораблях.

Принц выглянул в окно, но не увидел ничего, кроме плотной пелены дождя и крыши городской ратуши. В отдалении Лиат услышала барабанную дробь.

— Сейчас все по-другому. Это не набег. Посланник бургомистра Вернера предложил эйкийскому вождю десять сундуков золота и сто рабов в качестве выкупа. Тот отказался.

Вулфер неожиданно рассмеялся:

— Двум вещам я поверить не могу. Первое то, что такой человек все еще остается бургомистром города. А второе, что у эйка появился полководец. Это бандиты; самое большее, что там есть, по главарю на каждом корабле. Самый сильный из зверюг, принуждающий других повиноваться под угрозой своих зубов и когтей.

Санглант повернул голову в сторону Лиат. Она чувствовала себя неловко, видя его яркие глаза и необычно заостренные черты лица. Он разглядывал ее пристально, и это привлекло внимание остальных солдат, не понимавших, что же так заинтересовало их командира. Вулфер наконец проследил за взглядом принца и понял, на кого тот смотрит. Лиат никогда не видела на лице старого «орла» такой гримасы — он был зол.