Хроники Элении (№3) - Сапфирная роза

Маленькая стирикская волшебница казалась очень спокойной, даже отрешенной, когда появилась из ворот Замка с мечом сэра Гареда в руках. Рядом с ней шел Телэн.

— С тобой все в порядке? — спросил ее Спархок.

— Да. Я готовлю себя для ритуала в Тронной Зале, — ответила она.

— Не исключена возможность сражения, — заметил Кьюрик. — Может, не стоит брать с собой Телэна?

— Я смогу защитить его, — сказала Сефрения, — и его присутствие необходимо. На это есть много причин, но, я думаю, ты не поймешь их.

— Ну что ж, седлаем лошадей и отправляемся, — сказал Вэнион.

По всему двору разнесся звон и скрип тяжелых доспехов, когда сто пандионских рыцарей взбирались в седла своих лошадей. Спархок занял свое обычное место рядом с Вэнионом. Сразу же за ними ехали Келтэн, Бевьер, Тиниен и Улэф, за которыми тянулась длинная колонна рыцарей Пандиона. По короткому сигналу Вэниона два десятка пандионцев отделились от колонны и окружили шпионивших «каменщиков».

— Держите их до тех пор, пока мы не возьмем городские ворота, — приказал им Вэнион. — Затем отведите их в город и присоединяйтесь к нам.

— Да, милорд, — ответствовал сэр Перрейн.

— Ну что ж, — продолжил Вэнион, — я думаю, придется нам прокатиться галопом. Нельзя дать опомниться солдатам в городе и приготовиться к нашему прибытию.

С грохотом понеслась огромная кавалькада черных рыцарей и в считанные мгновения уже достигла Восточных ворот города. Вопреки опасениям Келтэна, солдаты настолько растерялись от внезапного появления столь многочисленного отряда пандионцев, что ворота по-прежнему были открыты.

— Сэры рыцари! — визгливо запротестовал офицер. — Вы не имеете права войти в город без разрешения принца-регента!

— Позволь мне разобраться с этим блюстителем порядка, лорд Вэнион? — вежливо попросил Тиниен.

— Конечно, сэр Тиниен, — кивнул головой Вэнион. — У нас слишком важное дело, чтобы тратить время на пустую болтовню.

Тиниен выехал вперед и обнажил свой меч.

— Приятель, — стараясь говорить как можно дружелюбнее, обратился к офицеру Тиниен, — тебе будет лучше сойти с дороги и пропустить нас. Я уверен, никто из нас не жаждет учинить здесь зла.

— Я запрещаю вам входить в город без специального разрешения принца-регента, — продолжал настаивать упрямый офицер. Бедняга, он, как и многие солдаты церкви, не привык к такому обращению и не догадывался, что его права могут оспаривать.

— Это твое последнее слово? — с сожалением спросил Тиниен.

— Да.

— Что же, тогда это твое решение, — вздохнул Тиниен, поднялся в стременах и изо всех сил рубанул мечом по несговорчивому офицеру.

Поскольку тот и в мыслях не мог себе предположить, что кто-то смеет оказать ему столь дерзкое неповиновение, то даже и не пошевелился, чтобы защитить себя. На его лице так и застыло выражение удивления, когда тяжелое широкое лезвие меча сэра Тиниена ударило наискось меж его шеей и плечом и рассекло наискось его тело. Кровь фонтаном хлынула из ужасной раны, и несчастное тело тут же обмякло и безвольно повисло на мече. Тиниен опустился в седло, высвободил ногу из стремени и сильным ударом освободил лезвие от того, что осталось от упрямого офицера.

— Я просил его сойти с нашего пути, лорд Вэнион, — объяснил он, возвратившись. — Поскольку он упорствовал, то он и в ответе за то, что с ним произошло.

— Несомненно, сэр Тиниен, — согласился Вэнион. — Тебя не в чем упрекнуть, ты был сама вежливость.

— Ну что ж, тогда продолжим, — произнес Улэф. Он взмахнул в воздухе своим тяжелым боевым топором и, глядя в расширенные от ужаса глаза солдат церкви, бесцеремонно заявил: — Ну, кто желает быть следующим?

Солдаты бросились врассыпную.

Тут к основной колонне подъехали рыцари, оставленные у Замка, погоняя бегущих перед ними незадачливых «каменщиков». Вэнион оставил десять рыцарей для охраны ворот, а остальные двинулись дальше в город. Жителям Симмура было известно о том, что происходит во дворце, поэтому, когда они увидели приближение огромного отряда рыцарей пандиона в их зловещих черных доспехах, стало понятно, что сражение неизбежно. Тут же раздался шум закрывающихся дверей и захлопывающихся ставней, и теперь рыцари продолжали свой путь уже по совершенно пустым улицам города.

Неожиданно сзади послышалось пронзительное жужжание стрелы и резкий удар о металл. Спархок быстро обернулся.

— Тебе бы следовало следить за тем, что происходит у тебя за спиной, — сказал ему Келтэн. — Эта стрела из арбалета угодила бы тебя прямехонько меж лопаток. Теперь ты мне будешь должен за починку щита.

— Я тебе должен гораздо больше, друг мой, — с благодарностью ответил Спархок.

— Странно, — произнес Тиниен, — арбалет — оружие лэморкандцев. Насколько мне известно, солдаты церкви его не используют.

— Может, здесь замешано что-то личное? — вступил в разговор Улэф. — Спархок, ты за последнее время не оскорблял кого-нибудь из лэморкандцев?

— Вроде нет. Да разве всех упомнишь…

— Эта проблема не стоит столь длительного обсуждения, — прервал их Вэнион. — Когда мы прибудем во дворец, я прикажу солдатам церкви сдать все свое оружие.

— Ты думаешь, они согласятся? — спросил Келтэн.

Вэнион радостно усмехнулся.

— Возможно, нет, но нам уже известно хорошее лекарство от их упрямства.

Магистр помолчал, затем серьезно продолжил:

— Спархок, когда мы прибудем на место, я хочу, чтобы ты со своими друзьями встал на охрану дверей, ведущих во дворец. Не хочется потом гоняться за солдатами церкви по всем его залам и галереям.

— Хорошо, — согласился Спархок.

Солдаты церкви, предупрежденные бежавшими охранниками городских ворот, уже выстроились на дворцовой площади, а огромные, украшенные орнаментом ворота перед ней были закрыты.

— Принесите таран, — приказал Вэнион.

Дюжина пандионцев выехала вперед, везя с собой огромное бревно, раскачивающееся на веревочных канатах, концы которых крепились к седлам их лошадей. Уже через пять минут проход был свободен, и рыцари Храма живым потоком хлынули на площадь.

— Бросайте свое оружие! — грозно крикнул Вэнион, стоящим в замешательстве солдатам.

Спархок повел своих друзей по краю площади к большим дверям, служившим входом во дворец. Там они спешились и направились по ступеням наверх, где их поджидали человек десять солдат, стоявших на страже.

— Никто не смеет пройти во дворец! — рявкнул офицер и вынул свой меч.

— Убирайся с моей дороги, приятель, — мертвенно тихим голосом произнес Спархок.

— Я не принимаю приказов от… — начал офицер. Тут глаза его потускнели и раздался звук, как если бы дыня разбилась при ударе о каменный пол. Это Кьюрик размозжил ему голову ловким ударом своей железной булавы. Офицер как подкошенный упал на ступени дворца, корчась от боли в предсмертных судорогах.

— Это что-то новое, — сказал сэр Тиниен сэру Улэфу. — Я никогда еще не видел человека с вылезающими из ушей мозгами.

— Да, Кьюрик — мастер в своем деле, — согласился сэр Улэф.

— Вам еще что-то не понятно? — угрожающе спросил Спархок остальных солдат.

Те молча стояли, уставившись на него.

— Вам был дан приказ сложить оружие, — пояснил им Келтэн.

Солдаты спешно отбросили в сторону все, чем были вооружены.

— Мы сменяем вас на посту, приятели, — сообщил им Спархок. — А вы можете присоединиться к вашим друзьям на площади.

Солдаты быстро бросились вниз по ступеням.

Пандионцы, оставаясь верхом на лошадях, медленно наступали на солдат церкви, столпившихся на площади. Наиболее ретивые из них пытались оказать сопротивление, но тут же были наказаны тем же самым способом, о котором упоминал лорд Вэнион. По площади рекой лилась кровь, тут и там попадались отрубленные головы, руки, ноги. Все больше и больше солдат церкви, осознав, на чьей стороне сила, бросали свое оружие и, поднимая руки, сдавались. Одна упорная кучка сопротивляющихся никак не желала примириться с обстоятельствами, тогда рыцари оттеснили их к одной из стен и устроили им там кровавую бойню.

Вэнион оглядел площадь.

— Отведите оставшихся в живых на конюшни и поставьте стражу, — приказал он. Затем спешился и пошел назад к разбитым воротам. — Все кончено, матушка, — позвал он Сефрению, поджидавшую снаружи вместе с Телэном и Беритом.

Сефрения выехала на площадь верхом на своей белой лошадке, одной рукою прикрывая глаза. Телэн, наоборот, с мальчишеским любопытством озирался по сторонам.

— Давай-ка уберем его отсюда, — сказал Кьюрику Улэф, приподнимая за плечи убитого офицера. Они оттащили мертвое тело в сторону, а Тиниен заботливо отшвырнул ногой с верхней ступени небольшую кучку вытекших мозгов в сторону.

— Вы что, всегда своих врагов рубите на куски? — спросил Телэн Спархока, пока тот помогал Сефрении спуститься с лошади.

— Думаю, что нет, — пожал плечами Спархок. — Просто Вэнион хотел, чтобы солдаты видели то, что с ними может случиться, если они будут дольше оказывать сопротивление. Вид расчлененного тела весьма убедителен.

— Спархок, я прошу тебя! — дрогнувшим голосом произнесла Сефрения.

— Прости, матушка.

Тут к ним подошел Вэнион, а с ним двенадцать рыцарей.

— Сефрения, лучше будет, если мы пойдем вперед, а ты за нами, — сказал Магистр. — Во дворце могут скрываться солдаты.

В этом Вэнион оказался прав, но рыцари без особого труда вытаскивали солдат из мест их укрытий, отводили к дверям и давали весьма исчерпывающие указания присоединиться к своим товарищам на конюшне.

Палата Совета никем не охранялась, Спархок открыл ведущую в нее дверь и пропустил вперед Вэниона.

За столом в центре залы сидел съежившийся и трясущийся от страха Личеас, с ним вместе были толстяк в красном и барон Гарпарин, безуспешно дергавший шнур от звонка.

— Вы не смеете входить сюда! — визгливо крикнул Гарпарин своим высоким женским голосом. — Я приказываю вам от имени короля Личеаса немедленно убраться отсюда.

Вэнион холодно посмотрел на барона. Спархок знал, что Магистр питал к этому любителю мальчиков нескрываемое презрение.

— Этот человек раздражает меня, — сказал Вэнион ровным спокойным голосом, указывая на Гарпарина. — Позаботьтесь кто-нибудь о нем.

Улэф подошел к столу, крепко сжимая в руках свой боевой топор.

— Вы не имеете права! — пронзительно завизжал Гарпарин, съежившись от страха и все еще продолжая дергать шнур от звонка. — Я — член Королевского Совета. Вы не посмеете.

Однако Улэф посмел, и голова барона отскочила от его туловища, прокатилась по ковру до окна, где и осталась лежать, вытаращив на белый свет свои безжизненные глаза.

— Я вас правильно понял, лорд Вэнион? — осведомился Улэф.

— Приблизительно, да. Благодарю тебя, сэр Улэф.

— А как насчет этих двух? — спросил Улэф, указывая своим топором на сидящих Личеаса и толстяка.

— О, нет, не сейчас, сэр Улэф, — остановил его магистр и подошел к столу, по-прежнему неся с собой тяжелый короб с мечами павших рыцарей. — Итак, Личеас, где лорд Лэнда?

Личеас оторопело взирал на Вэниона и молчал.

— Сэр Улэф, — произнес Вэнион холодным как лед тоном.

Улэф мрачно поднял свой окровавленный топор.

— Нет! — закричал Личеас. — Лорд Лэнда заключен в подземной темнице, но мы не причинили ему никакого вреда, лорд Вэнион. Я клянусь вам, что он…

— Возьмите Личеаса и этого толстяка и ступайте с ними в темницу, — приказал Вэнион двум своим рыцарям. — Освободите графа Лэндийского, а этих посадите вместо него. Попросите графа прийти сюда.

— Разрешите, милорд, — попросил Спархок.

— Конечно.

— Бастард Личеас, — начал свою речь Спархок. — Мне, как Рыцарю Королевы, доставляет особое удовольствие присутствовать при твоем аресте по обвинению в государственной измене. Какое наказание тебя ждет за это — ни для кого не секрет. Мы займемся этим, как только наступит подходящий момент. Я думаю, мысли об этом скрасят длинные утомительные часы твоего заключения.

— Я могу сэкономить твое драгоценного время, Спархок, — с готовностью предложил Улэф, снова поднимая топор.

Спархок помолчал, размышляя над его предложением.

— Нет, — с сожалением в голосе произнес он затем. — Личеас виновен и перед всем населением Симмура, и мы не имеем права лишать людей превеселого зрелища публичной казни.

Сэр Перрейн и еще один рыцарь взяли под руки бледного и трясущегося Личеаса и потащили его к двери.

— Ты жестокий и безжалостный человек, сэр Спархок, — заметил Бевьер.

— Я знаю, — ответил Спархок и посмотрел на Вэниона. — Мы должны подождать графа Лэндийского. У него ключи от Тронной Залы. Я не хочу, чтобы Элана проснулась и пред ее взором предстала развороченная дверь.

Вэнион согласно кивнул.

— Мне граф нужен еще и по другим причинам, — сказал он. Он положил короб с мечами на стол и сел в свободное кресло. — Кстати, — добавил он, — прикройте чем-нибудь Гарпарина, пока сюда не вошла Сефрения. Она не переносит подобных зрелищ.

Улэф подошел к окну, сорвал одну из портьер, затем поднял валявшуюся на полу голову барона и, положив ее на тело мертвого владельца, прикрыл останки Гарпарина сорванной портьерой.

— Целое поколение маленьких мальчиков будет теперь спать спокойно, — весело заметил Келтэн, — и поминать тебя, Улэф, в своих молитвах.

— Мне это не составило большого труда, — пожал плечами талесиец.

В этот момент в комнату вошла Сефрения, ее по-прежнему сопровождали Телэн и Берит. Она оглянулась по сторонам.

— Я приятно удивлена, — произнесла Сефрения. — Я ожидала, что кровь и здесь будет литься ручьями. — Но тут ее взгляд упал на прикрытое тело. — А это что такое?

— То, что осталось от барона Гарпарина, — ответил Келтэн. — Он так внезапно покинул нас.

— Это сделал ты, Спархок? — обвиняюще спросила она.

— Почему я?

— Я слишком хорошо тебя знаю, Спархок.

— Это моя работа, Сефрения, — сознался Улэф. — Прости меня, если причинил тебе этим горе, но я — талесиец. А талесийцев все считают варварами. Наверное, я — достойный представитель своей страны.

Сефрения вздохнула и молча оглядела лица присутствовавших в комнате пандионцев.

— Ладно, — сказала она. — Все в сборе. Открой короб, Вэнион.

Магистр выполнил ее просьбу.

— Сэры рыцари, — произнесла Сефрения, положив меч сэра Гареда рядом с остальными. — Несколько месяцев назад двенадцать из вас помогли мне свершить заклинание, которое до сих пор поддерживает жизнь королеве Элане. Шесть доблестных рыцарей уже нашли свой последний приют в Чертоге Смерти. Однако шесть их мечей должны находиться сегодня в Тронной Зале, где мы разрушим заклинание, чтобы получить возможность исцелить королеву. Таким образом, каждый из вас, кто был тогда со мной, должен взять с собой меч одного из павших братьев и нести его как свой собственный. Я свершу заклинание, которое позволит вам это сделать. Затем мы пройдем в Тронную Залу, где эти мечи у вас заберут.

— Заберут? Но кто? — с удивлением спросил Вэнион.

— Их настоящие владельцы.

— Ты собираешься призвать призраков в Тронную Залу?

— Они придут незваными. К этому их обязывает произнесенная клятва. Как и в прошлый раз, вы с мечами встанете вокруг трона. Я разрушу заклинание, и кристалл исчезнет. Остальное будет за тобой, Спархок — и за Беллиомом.

— А что все-таки мне предстоит сделать? — спросил ее Спархок.

— Я скажу тебе об этом в свое время, — ответила волшебница. — Я не хочу, чтобы ты поступил опрометчиво.

Тут в Палату Совета вошел граф Лэндийский в сопровождении сэра Перрейна.

— Приветствую тебя, милорд Лэндийский. Как вам понравилось в дворцовой темнице? — сказал Вэнион.

— Очень сыро, лорд Вэнион, — ответил лорд Лэнда. — А также там очень темно и неприятно пахнет. Ты же знаешь, какие бывают темницы.

— Нет, — рассмеялся Вэнион. — Все-таки на себе я не испытал этого удовольствия, да и не имею ни малейшего желания. — Он посмотрел на изможденное, покрытое многочисленными морщинами лицо графа. — Ты в порядке, Лэндийский? — заботливо спросил магистр. — Ты выглядишь очень усталым.

— У старых людей всегда усталый вид, Вэнион, — мягко улыбнулся лорд Лэнда. — Да и сидение в темнице не омолаживает.

— Зато Личеас с этим толстяком будут молиться о том, чтобы их заключение продлилось как можно дольше, — рассмеялся Келтэн.

— Сомневаюсь, сэр Келтэн.

— Мы им намекнули, что как только их освободят, им придется распрощаться навсегда с этим миром. Я уверен, они предпочтут посидеть подольше в темнице. И крысы — не такая уж плохая для них компания.

— Я что-то не заметил барона Гарпарина, — сказал лорд Лэнда. — Ему удалось бежать?

— Можно сказать и так, милорд, — ответил Келтэн. — Он был слишком несговорчив и агрессивен. Ну, вы же знаете барона. Сэру Улэфу пришлось преподать ему урок вежливости — при помощи своего топора.

— Сегодняшний день преподносит одни приятные сюрпризы, — улыбнулся лорд Лэнда.

— Милорд Лэндийский, — торжественно произнес Вэнион, — мы направляемся в Тронную Залу, чтобы излечить и восстановить в своих правах королеву Элану. Мы хотим, чтобы ты тоже присутствовал при этом, дабы подтвердить законность наших действий, во избежание ненужных толков и сплетен. Наверняка среди простых людей найдутся и такие, кто решит, что королеву им подменили.

— Очень хорошо, милорд Вэнион, — согласился лорд Лэнда. — Но как вы собираетесь это сделать?

— Скоро вы все сами увидите, — с улыбкой произнесла Сефрения. Она вытянула руки над лежащими на столе мечами и быстро заговорила по-стирикски слова заклинания. Когда она выпустила заклинание, мечи слегка осветились. Тогда к столу подошли шесть оставшихся в живых рыцарей, которые присутствовали со своей наставницей в Тронной Зале при Очаровании королевы Эланы, и взяли по одному мечу своих павших братьев. — Хорошо, — одобрительно сказала волшебница, — теперь пойдемте в Тронную Залу.

— Все это так таинственно и загадочно, — тихо сказал граф Лэндийский Спархоку, когда они шли по коридору.

— Вы когда-нибудь видели настоящую магию, милорд? — спросил его Спархок.

— Я в это не верю, мой друг.

— Однако, я уверен, скоро вы измените свое мнение по этому поводу.

Когда они подошли к Тронной Зале, граф Лэндийский вынул из внутреннего кармана ключ и отпер дверь. Первой вошла Сефрения, а за ней все остальные. В Зале было темно. За время заключения графа Лэндийского свечи успели догореть до конца. Тем не менее по-прежнему были слышны размеренные удары сердца королевы, отдававшиеся эхом по всему залу. Кьюрик вышел в коридор и вернулся с факелом.

— Может, стоит зажечь новые свечи? — спросил он Сефрению.

— Конечно, — ответила она. — Нельзя, чтобы Элана проснулась в темной зале.

Кьюрик и Берит заменили огарки на свежие свечи. И тогда Берит впервые смог взглянуть в лицо молодой королевы, которой он так преданно служил, но не разу в жизни не видел. Он смотрел на нее, затаив дыхание. И Спархоку показалось, что в его взгляде читалось нечто большее, чем простое уважение и почитание своей королевы. Берит был того же возраста, что и Элана, а она — так прекрасна.

— Так гораздо лучше, — проговорила Сефрения, оглядывая освещенную ярким светом горящих свечей Тронную Залу. — Спархок, пойдем со мной. — Она подвела его к помосту, на котором возвышался королевский трон.

Элана, как и все эти последние месяцы, сидела на троне, облаченная в государственные королевские одежды, и на ее длинных светлых волосах возлежала корона Элении. Глаза королевы были закрыты, а лицо казалось спокойным и безмятежным.

— Потерпи еще немного, моя королева, — прошептал Спархок. На глазах его показались слезы.

— Сними свои рукавицы, Спархок, — сказала ему Сефрения. — Кольца должны касаться Беллиома при его использовании.

Тот быстро снял рукавицы. Затем достал мешочек, в котором хранил Беллиом, и развязал стягивающую его веревку.

— Ну что ж, — произнесла Сефрения, обращаясь к оставшимся в живых рыцарям, — займите свои места.

Вэнион и пять других пандионцев расположились вокруг трона. Каждый из них держал в руках свой меч и меч одного из погибших братьев.

Сефрения, стоявшая рядом со Спархоком, начала тихо произносить слова заклинания, при этом плетя пальцами в воздухе замысловатые узоры. Пламя свечей, казалось, колебалось в такт ее движениям. Спархок с трудом оторвал свой взгляд от прекрасного лица Эланы и быстро перевел его на рыцарей, окруживших трон. Там, где было шесть его братьев по Ордену, стояло теперь двенадцать. Призраки тех, кто за последние шесть месяцев один за другим покидали этот мир и отправлялись в Чертог Смерти, безмолвно вернулись, чтобы в последний раз взять меч в руки.

— Теперь, сэры рыцари, — сказала Сефрения и живым и мертвым, — направьте ваши мечи острием к трону. — Затем она снова заговорил по-стирикски, произнося слова уже другого заклинания. Острия мечей осветились мягким сиянием, которое становилось все ярче и ярче, пока вокруг трона не образовалось кольцо лучистого света. Сефрения подняла вверх руку и, произнеся одно-единственное слово, резко ее опустила. Кристалл вокруг трона пошел волнами в воздухе, словно это была вода, и через мгновение исчез.

Тут же голова Эланы безвольно повисла, и все ее тело начало сотрясать словно в лихорадке. Дыхание стало затрудненным, а удары сердца — прерывистыми. Спархок ступил на помост, собираясь прийти на помощь своей королеве.

— Не сейчас, — резко остановила его Сефрения.

— Но…

— Делай, как я говорю!

Всего с минуту простоял он, растерянный и беспомощный, подле королевы, однако эта минута показалась ему часом. Затем Сефрения подошла к трону и осторожно приподняла за подбородок голову Эланы.

— Теперь, Спархок, — сказала Сефрения, — возьми Беллиом в свои руки и дотронься им до сердца Эланы. Проверь, чтобы кольца касались камня. И когда ты это сделаешь, прикажи ему исцелить королеву.

Спархок взял Сапфирную Розу в руки, и затем, осторожно приставив цветок-гемму к груди Эланы, громким голосом приказал:

— Исцели мою королеву, Беллиом-Голубая-Роза!

Громадная волна невиданной силы вырвалась из самой глубины самоцвета и заставила Спархока пасть на колени. Пламя свечей задрожало и свет от них на мгновение потускнел, как если бы чья-то мрачная тень пронеслась через Залу. Что это? Может, тот самый грозный призрак, который неотступно преследовал Спархока и охотился за ним в его снах? Внезапно Элана выпрямилась, тело ее перестало содрогаться в конвульсиях и из груди вырвался приглушенный вздох. Еще через мгновение глаза ее приобрели осмысленное выражение, и королева с удивлением посмотрела на Спархока.

— Свершилось! — произнесла дрожащим голосом Сефрения и устало опустилась на помост.

— Мой рыцарь! — слабым голосом крикнула опомнившаяся от изумления Элана стоявшему перед ней на коленях Спархоку. — О, мой Спархок, наконец-то ты вернулся ко мне! — Она положила руки к нему на плечи, нагнулась и подарила ему долгий нежный поцелуй.

— Ну, дети, на сегодня достаточно, — сказала им Сефрения. — Спархок, отнеси королеву в ее покои.

Спархок был в замешательстве, поцелуй Эланы совершенно не напоминал поцелуй той маленькой девочки, которую он знал когда-то. Он убрал Беллиом, снял шлем и передал его Келтэну. Затем он осторожно взял на руки свою королеву, которая тут же обняла его руками за шею и прижалась к его щеке.

— О, наконец-то я нашла тебя, — вздохнула она, — и я люблю тебя, и никогда больше не отпущу от себя.

4

На следующее утро, когда Спархок возвратился после посещения королевы и снял доспехи, мысли его были заняты только Эланой. Чуяло его сердце, что общение с ней будет теперь для него сопряжено с большими сложностями. Когда он покидал свою маленькую королеву, уезжая в ссылку, отношения между ними были вполне ясно определены. Он был взрослый человек, ее наставник, а она всего-навсего ребенок. Теперь все было по-другому, их отношения должны были складываться как между монархом и его слугой. Конечно, Кьюрик и другие рассказывали ему о том мужестве и истинно королевском характере, которые его воспитанница проявила во время своего недолго правления, перед тем как Энниас отравил ее, но слышать об этом, и испытать на самом себе совсем другое. Нет, это совершенно не означает, что Элана обращалась с ним резко и повелительно. Наоборот, ему казалось, что она испытывает к нему истинную привязанность, и она не отдавала ему прямых приказов, а создавалось такое впечатление, что Элана ожидает его согласия на ее желания. Все было очень странно и ново для них обоих, и Спархока очень тревожила возможность неверных поступков как с его стороны, так и со стороны королевы Эланы.

Его опасения оправдывали и некоторые последние события. В первую очередь ее просьба, чтобы он спал в палате, прилегающей к ее, казалась ему крайне неуместной, даже слегка скандальной. Когда же он попытался объяснить это королеве, она смеялась до слез. Поразмыслив, Спархок в такой ситуации решил, что некоторой защитой от болтливых языков могли бы послужить доспехи. Времена были неспокойными, и королеве Элении требовалась надежная охрана. А Спархок, как ее рыцарь, имеет право и даже обязан охранять свою королеву. Однако когда он предстал перед ней этим утром в полных доспехах, она поморщила нос и предложила ему переодеться. Он понимал, это было серьезной ошибкой. Рыцарь Королевы в доспехах — одно дело, при этом ни один здравомыслящий человек, которого еще интересует свое собственное здоровье, не рискнет болтать об излишней близости Спархока к королевской персоне. Однако если он станет носить камзол и облегающие штаны, то слуг ничто не сможет удержать от неуместных разговоров. А если по дворцу поползут всевозможные слухи и сплетни, то скоро об этом будет знать и весь город.

Спархок с сомнением оглядел себя в зеркале. На нем был черный бархатный камзол, отделанный серебром, и облегающие штаны. Ему казалось, что этот наряд все же имеет, пусть и весьма отдаленное, сходство с форменной одеждой, а чтобы еще больше подчеркнуть это, он обулся в черные короткие сапоги, отвергнув те туфли, что недавно вошли в моду при дворе. Не пришлась по вкусу Спархоку и тонкая рапира; отшвырнув ее в сторону, он прицепил к поясу свой боевой меч. Вид при этом был у него откровенно нелепым, но присутствие тяжелого оружия будет ясно указывать на то, что Спархок посещает королевские апартаменты по делу.

— Это просто смешно, Спархок, — рассмеялась Элана, когда он возвратился в комнату, где она отдыхала на диване, вся обложенная большими мягкими подушками и укрытая голубым шелковым покрывалом.

— Что, моя королева? — невозмутимо поинтересовался Спархок.

— Этот твой меч. Он совершенно не подходит к этой одежде. Пожалуйста, сними его и носи ту рапиру, которую я приказала тебе выдать.

— Если вас так оскорбляет мой внешний вид, ваше величество, то я могу удалиться. Однако меч будет там, где находится сейчас. Я не смогу защитить вас выданной мне вязальной спицей.

— Что такое? — горячо начала она. Глаза ее гневно сверкнули.

— Таково мое решение, Элана, — резко обрубил он все ее возражения. — Я отвечаю за вашу безопасность, и те шаги, которые я в связи с этим вынужден предпринимать, не подлежат обсуждению.

Они обменялись долгими тяжелыми взглядами. Спархок знал, что это был не последний раз, когда столкнулись их воли.

Взгляд Эланы смягчился.

— Ты такой суровый и неумолимый, мой рыцарь, — сказала она.

— Там, где это касается безопасности вашего величества — да!

— Так что же мы тогда спорим, мой рыцарь? — капризно улыбнулась она, хлопая ресницами.

— Не делай так, Элана, — сказал он ей, привычным, в обращении с нею, когда она была маленькой девочкой, тоном наставника. — Ты королева, а не какая-нибудь застенчивая горничная. Не пытайся просить, а тем более очаровывать. Приказывай.

— А ты снимешь этот меч, если я прикажу тебе, Спархок?

— Нет, здесь обычные правила неприменимы.

— И кто решил это?

— Я. Но если ты хочешь, мы можем послать за графом Лэндийским. Он хорошо разбирается в законах и сможет высказать нам свое мнение по этому поводу.

— Но если он не решит в твою пользу, ты ведь и его не послушаешь?

— Да.

— Это не честно, Спархок.

— А я и не пытаюсь быть честным, моя королева.

— Спархок, по крайней мере когда мы наедине, можешь ты отказаться от «ваших величеств» и «моих королев». В конце концов, у меня есть имя, и ты не боялся меня называть по имени, когда я была ребенком.

— Как пожелаешь, — пожал он плечами.

— Нет, скажи, Спархок, скажи — Элана! Это не трудное имя, скажи, ничего с тобой не случится.

Спархок улыбнулся.

— Хорошо, Элана, — сдался он. После поражения в вопросе о мече ей была необходима хотя бы маленькая победа, чтобы восстановить свое королевское достоинство. Она откинулась на подушки и задумалась. Ее светлые волосы были аккуратно уложены, а на щеках играл румянец, слегка контрастирующий с нежной бледностью ее кожи. — А что ты делал в Рендоре после того, как этот идиот Алдреас отправил тебя в ссылку.

— Не стоит так говорить о своем отце, Элана.

— Да какой из него отец, Спархок, и умом он особенно не блистал. Должно быть, усилия, которые он растратил на свою сестру, размягчили его мозги.

— Элана!

— Не притворствуй, Спархок! Весь дворец знает об этом, а возможно, и целый город.

Спархок решил, что пора подыскать мужа для своей королевы.

— Откуда тебе так много известно о принцессе Ариссе? — спросил он. — Ее ведь отправили в монастырь еще до твоего рождения.

— У слухов долгая жизнь.

Спархок лихорадочно обдумывал, как бы сменить тему беседы. Хотя Элана, казалось, была неплохо осведомлена о том, что говорила, он не мог примириться с тем, что она ведет подобные разговоры. Он чувствовал, что в душе она для него по-прежнему чистый, невинный ребенок, каким он ее оставил десять лет назад.

— А ну-ка протяни свою левую руку, — сказал он, — у меня кое-что есть для тебя.

И все же каждый из них ощущал некоторую натянутость их отношений. Многое оставалось еще невыясненным. В Спархоке происходила мучительная внутренняя борьба между строгим, но нежным наставником и беспрекословным исполнителем королевских приказов.