25

На следующее утро Венеции подобрали подходящую одежду, и она вместе с другими женщинами, которые все были очень ярко одеты, отправилась верхом к месту охоты на бизонов. Мужчины еще раньше уехали на разведку и встретили их по пути.

Они ехали вдоль Арроу-Крик в тени высоких тополей. Было прохладно, солнце еще только начинало свой путь по небосклону. До того места, где паслось стадо, было около часа быстрой езды, но, поскольку никто не торопился, путь должен был занять около двух часов. Неутомимый Волк и его нынешняя возлюбленная Нежный Бутон ехали как раз впереди Хэзарда и Венеции.

Вереница всадников растянулась на добрую милю. Юнцы галопом скакали вдоль всей процессии, показывая чудеса выездки. Никогда еще Венеция не видела такого зрелища: молодые люди умудрялись на полном скаку спрыгнуть со скачущей галопом лошади и тут же снова оказывались в седле. Ловкие, как акробаты, они балансировали на спине лошади, висели под животом всего в нескольких дюймах от тяжелых копыт.

Один мускулистый всадник повернулся спиной к голове лошади, спрыгнул с нее, снова вскочил в седло и поднял лошадь на дыбы в нескольких футах от Петы.

— Она мне нравится, Черный Кугуар! — прокричал он на языке абсароков и умчался.

Подружка Неутомимого Волка хихикнула, а Венеция, не понявшая ни единого слова, продолжала наслаждаться спектаклем.

Неутомимый Волк обернулся к Хэзарду и негромко заметил:

— Синий Орел опять в своем репертуаре, как я погляжу.

— Кому-нибудь следует преподать ему урок, — спокойно ответил Хэзард. — И я даже знаю, кто это сделает…

Нежный Бутон наклонилась к Неутомимому Волку и что-то с улыбкой сказала ему. Он снова повернулся к Хэзарду.

— Кстати, ты знаешь, что Маленькая Луна собирается…

— Я уже слышал, — оборвал друга Хэзард.

— Ну и что ты будешь делать? — фыркнул Неутомимый Волк. — Не хотел бы я оказаться на твоем месте.

— О чем вы говорите? — вмешалась Венеция.

Хэзард был очень рад, что она прервала этот неприятный разговор. Раньше он сам всегда вел себя, как Синий Орел, привлекая внимание чужих женщин. В их клане это разрешалось. Но теперь Синий Орел преследовал его женщину — и ему приходилось защищаться.

— Это все мальчишеские игры. Они любят себя показать, — как ни в чем не бывало ответил Хэзард.

— Ты ведь и сам совсем недавно так поступал, верно? — поддразнил его Неутомимый Волк на певучем языке абсароков.

— Ты слишком много говоришь! — прорычал Хэзард, но Венеция поняла, что он на самом деле не сердится.

По дороге Хэзард выдал Венеции целую инструкцию, предупреждая, чего ей не следует делать на охоте.

— Как только стадо начинает двигаться, его уже никто и ничто не может остановить. Возможно, тебе это зрелище покажется величественным и завораживающим, но помни: тому, кто попадется бизонам на пути, грозит смерть. Держись позади остальных женщин. Пета за тобой присмотрит. — Хэзард говорил о своей кобыле, как о смышленой и расторопной няньке. — Не делай глупостей и не подвергай себя опасности.

— Неужели я похожа на человека, способного въехать верхом на лошади в стадо бизонов?! — возмутилась Венеция.

Хэзард повернул к ней голову и произнес с любезной улыбкой:

— Мой опыт, принцесса, подсказывает мне, что ты способна сделать все, что угодно, если тебе этого захочется.

— Может быть, и так, — покорно согласилась Венеция. — Но, уж во всяком случае, я не склонна скакать наперегонки со стадом бизонов.

— Я рад это слышать.

— И я не умею свежевать туши. Хэзард засмеялся.

— Это бы сделало тебя самой популярной женщиной в Бостоне, дорогая. Может, тебе стоит попробовать? — Заметив ее мрачный взгляд, он торопливо добавил: — Не волнуйся, любовь моя. В нашем племени свежеванием бизонов женщины не занимаются. Мужчины убивают бизонов, снимают с них шкуру, разделывают и отвозят мясо в лагерь. Вот когда я сброшу мясо у дверей вигвама, тогда это станет твоей проблемой.

— Где же я найду сковородку такой величины? Хэзард тут же вспомнил ее способности к кулинарии и решил не усложнять себе жизнь:

— Я думаю, мы сумеем найти себе другое занятие.

— Ну вот теперь у меня просто отлегло от сердца! — со смехом ответила Венеция, и им обоим стало легко и весело.

Когда до стада бизонов осталась миля, все разговоры прекратились, охотники обменивались только знаками. У бизонов был отличный слух, поэтому неподкованные лошади и молчаливые всадники старались двигаться как можно тише по высокой зеленой траве. Они проехали еще полмили, и разведчик знаками дал понять, что стадо на месте и до него совсем близко. Всадники разъехались. Соскочив с лошади, Хэзард быстро снял с себя рубашку и штаны, оставшись в одной набедренной повязке. Не говоря ни слова, он отдал Венеции свою одежду и, легко поцеловав ее, снова вскочил в седло.

Разведчик на холме дважды прокрутил рубашку над головой и бросил ее. Прежде чем рубашка коснулась земли, лошади пустились вскачь, оставляя за собой клочья вырванной травы. Чалая лошадь Хэзарда, чей хвост и гриву украшали перья, почуяла запах бизонов и без понукания стрелой понеслась к стаду. Бизоны паслись на зеленой траве, их было около двух тысяч. Венеция успела увидеть, как Хэзард пристрелил своего первого бизона. Потом стадо понеслось вскачь, и все скрылось в густой пыли.

Час спустя пыль осела, открывая взгляду зеленую равнину и сотни убитых бизонов. Женщины поехали туда с мальчиками и стариками, ведя в поводу вьючных лошадей. Венеция нашла Хэзарда довольно далеко от всех. Он разделывал тушу жирной самки бизона. На жарком солнце он весь покрылся потом, но его движения оставались четкими и быстрыми. Его руки всегда привлекали внимание Венеции, и она в который раз поразилась их грациозности и силе. Несколько внушительных порций мяса уже лежали на снятой шкуре.

— На это уйдет некоторое время, — заметил Хэзард, отрезая очередной кусок мяса. — Тебе, наверное, лучше вернуться в деревню.

— Скольких тебе еще придется разделывать?

— Я застрелил пятерых, но о трех из них позаботятся мои дяди. И все-таки мне понадобится не меньше двух часов. — Хэзард посмотрел на солнце, которое достигло зенита и нещадно палило. Охотничья лошадь Хэзарда была вся в мыле и тяжело дышала, а его собственное обнаженное тело в одной набедренной повязке лоснилось от пота. — Почему бы тебе не уйти в тень? — предложил он, откидывая прядь волос с лица.

— Я ничего не имею против солнца, — беззаботно ответила Венеция и соскочила с Петы.

Она стояла перед ним с непокрытой головой, с голыми руками и ногами, и он не удержался:

— Светское общество Бостона не одобрит твой загар.

— Я не собираюсь возвращаться, поэтому могу загорать сколько душе угодно! — с вызовом заявила Венеция.

Нож Хэзарда застыл в воздухе. Чуть повернувшись к ней, он посмотрел на нее из-под ресниц.

— А если у твоих родителей другое мнение на этот счет?

— Скажи, ты хочешь, чтобы я вернулась в Бостон? — затаив дыхание, Венеция ждала его ответа.

Хэзард смотрел на нее не мигая.

— Ты же знаешь, что я не имею права думать о том, чего хочу я. Мне приходится заботиться о моих рудниках и о моем народе.

Венеция ждала другого ответа… Но ведь Хэзард не сказал «нет», и она почувствовала, что снова может дышать.

— А если не считать этих проблем? — Венеция не собиралась отступать, но ее голос вдруг зазвучал робко.

— Если мы сбросим со счетов эти проблемы, то мы сбросим со счетов и весь мир, биа, — спокойно ответил Хэзард.

— Предположим, что мы можем это сделать. Что тогда? Ответь мне, что тогда?

Хэзард снисходительно улыбнулся.

— Тогда, мой ласковый котенок, я хотел бы, чтобы ты осталась со мной. Мне очень нравится наша жизнь здесь, в мире мечты.

— В таком случае у нас все получится! — радостно воскликнула Венеция. — Подожди, и ты увидишь.

— Как это всегда бывало у избалованной мисс Брэддок? — спокойно спросил Хэзард.

— Именно так!

Охваченная восторгом, Венеция бросилась к Хэзарду, так что бахрома на ее платье взметнулась. Она опрокинула его на землю, упала на него сверху и начала целовать, не обращая внимания на окружающих. Улыбаясь, целуясь, смеясь, они валялись по траве, как разыгравшиеся щенки, и свежий запах смятой травы щекотал им ноздри.

— Ты меня соблазняешь и отвлекаешь, — наконец прошептал Хэзард, крепко прижимая к себе Венецию. — Если мы сейчас же не прекратим, мухи съедят тех двух бизонов, которых я еще должен разделать. А вот, скажем, через пару часов я покажу тебе прелестный пруд совсем недалеко отсюда.

— Договорились, — Венеция радостно улыбнулась. — Давай я тебе помогу.

Хэзард отодвинулся от нее и сухо заметил:

— Тогда на это уйдет три часа.

— Ладно, в таком случае я не пошевелю даже пальцем, — с готовностью согласилась Венеция.

Разделывая бизонов, Хэзард установил новый рекорд скорости.

26

Они проехали несколько миль и остановились у глубокой расщелины, уходившей в поросшие зеленью холмы. Высокая скала стояла у входа в нее, словно башня средневекового замка. Густой подлесок, поваленные стволы деревьев создавали впечатление хаоса.

Они спешились и повели за собой лошадей сквозь колючий кустарник. Узкая тропа постепенно уходила вниз, их окружала абсолютная тишина и роскошная благоухающая зелень. Солнечный свет, то золотистый, то бледно-желтый, с трудом находил себе дорогу в плотной листве. В воздухе стоял аромат диких цветов, и Венеции казалось, что они попали в странный заколдованный мир.

Внезапно Хэзард отвел в сторону ветку дикой сливы, и перед ними раскинулась волшебная поляна, поросшая лютиками и шиповником, с трех сторон окруженная огромными ясенями и трехгранными тополями. Два вишневых дерева стояли у широкого, светлого пруда. Над головой звонко пели птицы, в траве стрекотали кузнечики, и это редкое по красоте место показалось Венеции воплощением рая.

— Хочешь поплавать? — спросил Хэзард. — Я, например, обязательно искупаюсь. Если только, конечно, вид крови не возбуждает тебя.

Венеция оглядела его смуглое блестящее тело, покрытое кровью бизонов, и насмешливо ответила:

— Нас, бостонских дебютанток, всегда учили, что следует попросить мужчину смыть с себя кровь, прежде чем он займется с вами любовью. Это было правило номер два.

— Какое же правило стояло в списке под первым номером? — усмехнулся Хэзард.

— А вот это секрет! Впрочем, ты скоро сам догадаешься…

Венеция стянула через голову платье и бросила его на траву. В черных глазах Хэзарда сразу полыхнуло жаркое пламя. Венеция стояла выпрямившись, ее груди как будто просили к ним прикоснуться.

— Иди ко мне, — хрипло прошептал он.

— Разве я могу нарушить правила, сэр? Вы ведь, кажется, собирались плавать. С удовольствием составлю вам компанию.

Венеция развернулась и побежала по прохладной траве к пруду. Ей нравилось дразнить Хэзарда. Он принимал любовную игру без усилий, охотно, как человек, привыкший доставлять удовольствие женщинам.

Она уже была в воде, потом обернулась и крикнула ему:

— Давай наперегонки до другого берега! Победитель получает…

Не договорив, Венеция нырнула, и Хэзард начал торопливо развязывать кожаные шнурки своей набедренной повязки.

— Так что же получает победитель? — крикнул он, когда она вынырнула несколькими ярдами дальше.

— Тебя! — крикнула она в ответ, поднимая вокруг себя брызги, и напомнила Хэзарду дух воды, застигнутый во время купания.

— А если я выиграю? — усмехнулся он, скидывая мокасины.

— Ты не выиграешь!

Венеция точным, красивым движением нырнула и исчезла из вида. Когда она, задыхаясь, снова показалась на поверхности, у нее было преимущество в половину дистанции, но Хэзард уже рассекал воду с уверенностью опытного пловца. Он видел, что Венеция отлично плавает, и хотя неуклонно нагонял ее, силы у них были практически равными. Ему удалось ее догнать только у противоположного берега.

— Ты сейчас проиграешь, — предупредил он, откидывая волосы с лица.

Венеция не ответила, только улыбнулась и мощным толчком рванулась к берегу, оставляя за собой вспененную воду. Хэзард галантно уступил ей несколько секунд и вышел на берег, когда Венеция уже лежала ничком на зеленой траве.

— Ты проиграл, — с солнечной улыбкой объявила она, тяжело дыша, и Хэзард подумал, что ее щека на фоне травы кажется розовым шелком на темно-зеленом бархате.

— Ты чертовски хорошо плаваешь, красавица, — похвалил он и с улыбкой добавил: — Для женщины.

Венеция резко села, и солнце облило ее потоком золотого света. Персиковые груди чуть дрогнули от такого движения, и Хэзард сразу почувствовал, как напряглась его плоть.

— Для женщины?! — возмущенно повторила она. — Это тебе дорого обойдется, дорогой!

— И во что же мне это обойдется? — Хэзард лег рядом с ней на спину. Великолепный в своей наготе, он смотрел на нее невинными глазами, заложив руки за голову.

— Мы условились, что победитель получает тебя. Я выиграла, так что теперь ты принадлежишь мне!

— Разве раньше ты в этом сомневалась?

— Но отныне ты будешь делать все, что я захочу, — нежным голоском объявила Венеция.

— Я к вашим услугам, мэм, — прошептал Хэзард, скользнув взглядом по ее обнаженному телу.

— Для начала поцелуй меня! — приказала Венеция. Хэзард повернулся на бок, оперся на локоть и исполнил ее приказание.

— Не так плохо, — задумчиво пробормотала она, словно перед ней была некая шкала совершенства, и ее губы дрогнули в улыбке. — А теперь поцелуй меня еще раз.

Поцелуй Хэзарда был страстным, но почти целомудренным. Он ни разу не прикоснулся к ней руками.

— Как ты думаешь, если практиковаться почаще, ты сможешь улучшить свои показатели? — беззаботно поинтересовалась она.

— Мы можем только надеяться на это, мэм, — ухмыльнулся Хэзард. — Но, разумеется, при условии вашего личного участия.

— Если я даже не буду тебе помогать, ты все равно обязан делать все, что я скажу. Абсолютно все! Ведь ты теперь мой раб, Хэзард.

Его глаза расширились от удовольствия.

— Как мило… Я никогда раньше не выступал в подобной роли. А настанет ли моя очередь победить в этой очаровательной игре?

— Нет, дорогой, здесь может быть только один победитель. А теперь вставай!

Хэзард встал.

— Подойди к дереву.

Спустя мгновение Хэзард прислонился спиной к стволу и вопросительно посмотрел на Венецию.

— Прикоснись к себе, — приказала она.

— Я обязан это сделать?

— Конечно, обязан! Нечего и спрашивать.

Едва заметно пожав плечами, Хэзард подчинился, и его возбужденная плоть напряглась еще больше. Венеция смотрела на него и чувствовала, как горячая дрожь пробегает у нее по спине. Хэзард провел пальцами по густым черным волосам и выпрямился, как гладиатор на арене или дворцовый стражник, замеченный повелительницей благодаря своей редкой красоте и росту.

— Ты довольна? — спокойно спросил он.

— Вот теперь мне хочется прикоснуться к тебе, — задыхаясь, произнесла Венеция. — Подойди ко мне.

Хэзард молча повиновался. Сейчас он в самом деле напоминал большого черного кугуара: его мускулистое тело блестело, волосы цвета воронова крыла переливались на солнце. Он послушно и с удовольствием играл в игру, которую предлагала ему Венеция. Но когда ее нежные губы коснулись его возбужденной плоти, Хэзард вздрогнул всем телом.

На мгновение подняв на него глаза, Венеция спросила:

— Поцеловать ли мне тебя еще раз? Моему вассалу это понравилось?

Хэзард опустил веки.

— Мне это нравится так же, как дыхание, миледи, — прошептал он и, запустив пальцы ей в волосы, притянул ее к себе.

Через некоторое время Венеция снова отодвинулась и посмотрела на него.

— А теперь мне хочется ощутить тебя внутри… — медленно произнесла она, ее лицо порозовело от страсти.

— Что ж, вполне закономерное желание, — Хэзард улыбнулся, чувствуя, как колотится его сердце. — Вы желаете это исполнить стоя или… там, где вы находитесь сейчас?

— Здесь, — прошептала Венеция и откинулась назад, полузакрыв глаза.

Опустившись перед ней на колени, Хэзард развел ее ноги в стороны.

— Вы очень добры с прислугой, миледи, — прошептал он, лаская ее бедра. Его руки казались особенно смуглыми на ее белой коже.

— Я передумала! — внезапно заявила Венеция, когда его пальцы коснулись нежных лепестков под рыжими влажными кудряшками. — Я больше ничего не хочу.

Хэзард нахмурился.

— А вы не боитесь восстания рабов, бостонская принцесса?

Венеция чуть приподняла одно плечо.

— Что ж, тогда, может быть, чуть-чуть, — величественно согласилась она, словно делая одолжение.

Глаза Хэзарда потемнели.

— Чуть-чуть… Это вот так, миледи? — поинтересовался он, придвигаясь так, чтобы его напряженная плоть касалась ее трепещущих лепестков.

— Гмм…

— Или вот так? — он вошел в нее немного.

Глаза Венеции закрылись; она чувствовала, как он заполняет ее лоно, и удовольствие, подобно опиуму, затуманило ее мозг.

— Ну что, миледи? — лениво протянул Хэзард, отстраняясь от нее. — Этого достаточно?

Глаза Венеции тут же распахнулись.

— Нет! — запротестовала она и потянулась к нему. Хэзард послушно вошел в нее снова, проникая еще глубже, чувствуя, как ее мускулы крепко обхватывают его. Но, услышав ее приглушенный крик, он тут же отстранился.

— Желаете еще, миледи? — хрипло спросил Хэзард, вглядываясь в ее лицо.

— Да… — Венеция сделала движение бедрами, чтобы вернуть восхительное ощущение наполненности. — О да!

— А вот теперь, биа-кара, — прошептал Хэзард, легко касаясь ее губ, — раб становится господином. Мне что-то больше не хочется. Может быть, попозже.

— Хэзард! Я пристрелю тебя, бессовестный негодяй!

— И что же ваше высочество станет делать потом? — поддразнил ее Хэзард. — Когда ваше горячее нежное тело начнет просить ласки, когда вы вспомните, как вам было приятно чувствовать меня в себе… Что же вы тогда станете делать?

— Я найду кого-нибудь еще!

— Но будет ли он знать, как коснуться вас вот здесь? — Рука Хэзарда скользнула между ее бедрами, и Венеция застонала. — А будет ли он знать о том, как ваши груди покрываются мурашками, когда я легонько покусываю их? Не слишком сильно… — его губы тут же коснулись ее напряженного соска, — а как раз так, как нужно? — его острые зубы слегка сжали розовый сосок.

— Прошу тебя, Джон, не дразни меня! Я хочу чувствовать тебя…

— Вот так? — спросил он.

— Да, — вздохнула Венеция.

— И вот так?

— О господи, да… — Все закружилось у нее перед, глазами.

— В таком случае ты, красавица, должна делать то, что я скажу, иначе я не дам тебе того, чего ты хочешь. — Его глубокий бархатный голос обволакивал ее.

— Хэзард! Неужели ты хочешь, чтобы я умоляла тебя?

— Боже, нет, конечно. Просто подержи свои груди так, чтобы я мог их поцеловать. Они недостаточно близко…

Венеция не пошевелилась.

— Ну что ж, тогда мне, пожалуй, лучше пойти поплавать, — Хэзард отстранился от нее и сел.

Венеция тут же подхватила себя руками под груди и подняла их вверх, чтобы соски торчали в небо.

— Вот так-то лучше, принцесса, — похвалил ее Хэзард. — Видишь, ты все-таки можешь проявлять послушание. Которую из них мне поцеловать первой?

Венеция отвела глаза.

— Посмотри на меня, котенок. Вот эту? — Хэзард наклонился, тронул пальцем сосок, и Венеция выгнулась ему навстречу, чувствуя, как по всему телу растекается жар. — Или вот эту? — Губы Хэзарда сомкнулись вокруг второго соска и начали слегка посасывать его. Одной рукой он ласкал ее между бедрами, а вторая нежно гладила сосок другой груди. Он ласкал ее до тех пор, пока Венеция не застонала и не впилась ногтями в его плечи.

— Ты готова принять меня, любовь моя? — спросил Хэзард, чувствуя, что не может больше сдерживаться, и сам же ответил на свой вопрос: — Да, я вижу, что ты готова.

Он поцеловал ее, и Венеция ответила на его поцелуй, не видя вокруг ничего, не думая ни о чем, кроме всепоглощающего желания. Ее тело начали сотрясать легкие судороги, как только он вошел в нее, и Хэзард терпеливо ждал, не шевелился, пока последняя волна наслаждения не схлынет. Тогда он нежно поцеловал ее, как весеннее солнце целует новые зеленые побеги, и его мужская сила вознесла их обоих в рай.

Потом, когда они испытали все удовольствия и отдыхали в спокойном умиротворении, Хэзард перекатился на спину и сел. Венеция лежала рядом в сонном забытьи, ее волосы разметались по траве, глаза были закрыты. Хэзард сидел неподвижно, околдованный ею, и не мог понять собственных чувств. Он испытывал к ней не только влечение и дружескую привязанность, но и что-то почти отцовское, что-то такое, чему он не мог подобрать слов.

Внезапно Хэзард протянул руку и ловко поймал бабочку, вспомнив, как его учили этому в детстве. Он осторожно положил ее на белоснежный живот Венеции, но молодая женщина немедленно открыла глаза, разбуженная щекочущим прикосновением крылышек. Как зачарованная, смотрела она на изысканное создание, на отливающие золотом крылья с рисунком желтого, шафранового и черного цветов.

— Я подарю тебе все сокровища мира, биа-кара, жена моя, — прошептал Хэзард и так нежно коснулся хрупкого крыла, что бабочка даже не испугалась.

Венеция вспомнила, как те же самые руки несколько часов назад разделывали бизона. И эти же руки, способные убивать, подарили ей неземное наслаждение…

— Мне нужен только ты, — тихо ответила она. Их взгляды встретились. Бабочка улетела.

— Я твой навсегда, — спокойно сказал Хэзард, и на его лице появилось нежное, ласковое выражение.

27

К тому времени, как Хэзард и Венеция вернулись в деревню, закатное солнце окрасило небо в багряный цвет над далекими горами. Уже били барабаны, а аромат жарившегося на кострах мяса бизона, казалось, может заставить даже птиц на деревьях испытать чувство голода.

Они торопливо оделись, так как и без того уже опоздали. Хэзард выбрал светлое кожаное одеяние, украшенное перьями, а Венеция — одно из своих новых платьев с рисунком из морских раковин и бисера.

— А теперь я тебя причешу, — сказал Хэзард и, взяв гребень, начал расчесывать ее рыжие кудри.

— Но ты не обязан этого делать, — запротестовала Венеция. — Я вполне могу причесаться сама или попросить кого-нибудь…

Хэзард поднял на нее глаза, сразу же вспомнил тепло ее кожи, сладость объятий на берегу пруда и спокойно произнес, не открывая даже малой толики того, что он чувствовал на самом деле:

— У нашего народа есть поговорка: «Посмотри на волосы женщины, и ты сразу узнаешь, насколько сильно ее любит муж».

— Это очень милый обычай — и удивительный для народа-воина. Я не могу представить себе белого мужчину, который стал бы причесывать свою жену.

— Жизнь воина не лишает его чувствительности. Мне, например, белые люди всегда представлялись варварами. Видишь, — с неловкой улыбкой добавил он, — у нас тоже есть свои предрассудки. — Хэзард отложил гребень и взял Венецию за руку. — Идем, мы опаздываем. Там уже собралась половина деревни, и я как вождь должен был явиться намного раньше.

— Мне придется танцевать? — это был ее первый светский выход в местном обществе, и Венеция чувствовала себя неуверенно.

— Ничего страшного, — беззаботно отозвался Хэзард. — Танцевать ты умеешь. Я видел тебя в Виргиния-сити.

— Это совсем другое дело!

— Я тебе покажу необходимые па, — он подтолкнул ее к выходу.

И вот под лимонно-желтым светом луны, украсившей собой бездонное ночное небо, Венеция Брэддок, уроженка Бостона, положила руки на крепкие плечи своего возлюбленного. Почувствовав его пальцы на талии, она неуверенно заскользила в медленном ритме «танца совы».

Поверх головы Венеции Хэзард порой ловил взгляды Синего Орла, того самого храбреца, о котором говорила Маленькая Луна. Он не танцевал, а стоял в темноте, в нескольких ярдах от круга танцующих, и не сводил с Венеции глаз. Хэзард знал, что юность напоминает огонь, неукротимый и опасный. Знал он и то, что Синий Орел не прочь сразиться с ним за место вождя клана. Ему стало ясно, что следует приглядывать за ним — и за Венецией тоже, если Синий Орел и в самом деле задумал украсть ее.

Барабаны зазвучали громче, ритм стал быстрее, оповещая о начале нового танца, и по толпе танцующих прокатилась волна возбуждения. Этот танец был недавно завезен к ним из племени хидаца. Речные абсароки пребывали в некотором удивлении, когда увидели его впервые: ведь мужчины и женщины во время этого танца целовали друг друга на виду у всех. Однако для летней охоты танец подходил как нельзя лучше, и молодые женщины восторженно приняли его, потому что вокруг было так много красивых мужчин. Они начали образовывать цепочку, как только барабаны забили быстрее.

— Что происходит? — спросила Венеция, увидев, как женщины выстраиваются в ряд, и почувствовав всеобщее оживление.

— Это новый танец, но ты оставайся рядом со мной: ты не умеешь его танцевать. — Хэзард твердо обнял ее за талию и, повернув голову к стоящему рядом Неутомимому Волку, негромко сказал на языке абсароков: — Пригляди за Синим Орлом. Я не хочу, чтобы он подошел сюда.

К этому времени женщины окружили группу мужчин и, танцуя, двигались вокруг них. В центр вышел глашатай и крикнул:

— Молодые люди, дарите подарки женщинам, которые вам нравятся, и целуйте их! Если в вашем сердце больше чувств и вы хотите жениться на вашей избраннице, подарите ей лошадь.

Один из молодых воинов первым выбрал красивую девушку. Он подарил ей вышитое бисером одеяло и поцелуй. Вскоре в танце участвовали все. Некоторые мужчины дарили раскрашенные палочки, символизирующие лошадей, и если девушка принимала такую палочку, то они становились мужем и женой. Некоторые женщины отказывались от подарков, ожидая, пока к ним подойдет тот мужчина, который им нравится. Очень скоро все молодые люди приятной наружности танцевали, целовались и веселились от души.

Вскоре Венеция начала замечать удивленные взгляды, которые многие бросали на Хэзарда. Очевидно, вождь клана тоже должен был принять участие в танце. Наконец к нему подошли старые индеанки и начали что-то настойчиво ему говорить. Хэзард покачал головой, и Венеция решила, что не должна мешать ему.

— Иди, — негромко сказала она. — Ведь это, наверное, твой долг.

Венеция не слишком хорошо понимала, что происходит вокруг, вся еще во власти великолепного дня, проведенного вместе с Хэзардом. Забава выглядела совершенно безобидной, и она приветливо улыбнулась двум старухам.

— Ты в самом деле не возражаешь? — Хэзард посмотрел на нее серьезными черными глазами — знакомый с ее неукротимым темпераментом, он решил проявить осторожность.

— Нет, я правда ничего не имею против. Иди. Этого все от тебя ждут.

К двум старухам присоединилась третья, и все они отчаянно жестикулировали и что-то выговаривали Хэзарду высокими тонкими голосами.

— Ты уверена? — повторил Хэзард, не желая ссориться с Венецией.

— Иди.

Неутомимый Волк тоже что-то быстро сказал, Хэзард ответил ему целым потоком слов на родном языке и только после этого позволил себя увести.

— Почему Хэзард никак не хотел уйти? — удивленно спросила Венеция у Неутомимого Волка.

— Видите ли, это не совсем обычный танец. Во время него принято целоваться. — Неутомимый Волк смущенно передернул плечами. — Хэзард не хотел оскорбить вас, но, понимаете, он всегда пользовался большим успехом…

— Я, честное слово, не оскорблена. Мне не нужны больше никакие объяснения. — Венеция окинула танцующих взглядом дамы-патронессы. — Все хотят понравиться ему, верно?

— Черный Кугуар лучше всех, — спокойно ответил Неутомимый Волк. — И всегда был таким.

Венеция увидела, как Хэзард снял с шеи изумительное ожерелье из медвежьих зубов и украсил им шею удивительно красивой юной девушки. Эта маленькое гибкое создание посмотрело на Хэзарда с таким обожанием, что терпимость Венеции дала первую трещину. Она почувствовала, что начинает злиться. Когда же темная голова Хэзарда опустилась и он привычным жестом обнял девушку за талию, от ее христианского терпения и снисходительности к играм язычников не осталось и следа. Это был долгий поцелуй — по мнению Венеции, непозволительно долгий.

— Кто эта девушка? — требовательно спросила она и увидела, что Неутомимый Волк почему-то занервничал.

— У нас не принято говорить о мертвых, — прозвучал странный ответ.

— Сделай ради меня исключение! — бросила Венеция не терпящим возражений тоном.

Неутомимый Волк вздохнул.

— Это младшая сестра Черной Голубки.

— И кто такая Черная Голубка? Одна из его бывших подружек?

— Это первая жена Хэзарда.

Горячие слезы внезапно выступили на глазах Венеции — слезы обиды, гнева и унижения. Она почувствовала, как у нее сдавило горло от рыданий, которые она пыталась удержать. Чтобы не уронить своего достоинства перед теми, кто пристально следил за ней, она развернулась и метнулась в темноту, окружающую импровизированную площадку для танцев.

Неутомимый Волк помчался за ней, но она проскользнула между двумя женщинами и скрылась из глаз. Он не мог громко окликнуть ее, позвать: ему не хотелось устраивать сцену. Слова Хэзарда эхом отдавались у него в ушах: «Следи за Синим Орлом». Перед тем как броситься догонять Венецию, Неутомимый Волк посмотрел на то место, где весь вечер стоял Синий Орел. Там никого не было.