Брэддок-Блэк (№1) - Пламя страсти

Джон Хэзард Блэк громко выругался в темной летней кухне. Со времен отрочества он привык к тому, что все его желания удовлетворялись. Проклиная женскую непоследовательность вообще и непоследовательность этой девицы в частности, Хэзард некоторое время прислушивался к веселой музыке, лившейся из окон, и наконец решил, что сыт светской жизнью по горло. Не заходя в бальный зал, он вернулся в отель и лег спать.

На следующий день Люси Аттенборо получила от Хэзарда больше внимания, чем обычно. Он обещал провести с ней утро, но остался до полудня. Солнце уже палило вовсю, когда он простился с Люси и направился на север, прочь из Виргиния-сити, к своей хижине на вершине горы.

4

Следующие несколько недель Хэзард трудился не покладая рук, и никто не мешал ему. Поднимаясь на заре, он возводил желоба для промывки, рыл дренажные канавы, вгрызался в породу в шахте и сбрасывал землю с холма. Его тело, и без того мускулистое и натренированное, стало еще крепче. День за днем он копал, не давая себе ни минуты передышки. К концу дня Хэзард обычно был уже настолько измотан, что у него не оставалось сил даже думать. Он укладывался спать, не предаваясь мечтаниям. Но если он засыпал хотя бы через тридцать секунд после того, как лег, перед его глазами неизменно появлялись рыжие волосы, обрамляющие прелестное лицо…

Между тем Венеции, наоборот, совершенно нечем было заняться, поэтому воспоминания о черноволосом индейце все больше и больше занимали ее мысли. Ей это совершенно не нравилось. Никогда еще ни один мужчина так глубоко не затрагивал ее чувств. Но, вспоминая мистера Блэка, Венеция невольно вспоминала и собственный, не поддающийся объяснению ответ на его ласки. Румянец стыда заливал ее щеки всякий раз, стоило ей осознать, что она чуть не пала и ее спас только голос отца. Если бы не это, Венеция Брэддок с легкостью поддалась бы чарам любовника Люси Аттенборо и бог знает кого еще!

Наконец Венеция решила, что этот человек — самый настоящий распутник. Она наслушалась историй о Хэзарде и о его похождениях и поняла, что он из тех, кто охотно» пользуется женщинами как игрушками, а потом бросает их. Венеция никак не могла признать это поведением джентльмена.

Впрочем, и белые мужчины зачастую обращались с женщинами как с существами, призванными только утолять мужскую страсть. В мире богатых людей, к которому она принадлежала, такое было в порядке вещей, и Венеция никогда не могла с этим смириться. Ее пугала необходимость удачно выйти замуж, как положено молодым девушкам из состоятельных семей, а потом вести пустую и никчемную светскую жизнь. Она частенько разражалась слезами, злясь на судьбу за то, что та послала ее в этот мир в образе слабой женщины. Мужчин не так связывали путы этикета. И это было нечестно.

Правда, в силу своего темперамента и пользуясь снисходительностью любящего отца, Венеция в свои девятнадцать лет сумела уклониться от многих жестких норм поведения. В отличие от большинства современниц, она смогла удовлетворить свою жажду знаний. В классной комнате особняка, стоящего на берегу Чарлз-ривер, учителя сменяли друг друга. Венеция изучила классическую литературу, математику, географию, историю и даже экзотический арабский язык. К весне 1865 года это была красивая, образованная, в высшей степени эгоистичная и дерзкая на язык девушка.

Проведя еще неделю в Виргиния-сити в обществе жен и дочерей инвесторов, Венеция взмолилась о пощаде и упросила отца снова брать ее с собой в поездки «по месторождениям. Во всяком случае, во время этих поездок она чувствовала себя живой. Ей казалось, что, если придется провести хотя бы еще один день в отеле и высидеть хотя бы еще один раз за чаем, выслушивая сплетни, она просто взорвется.

В субботу рано утром Венеция выехала из Виргиния-сити вместе с отцом и его деловыми партнерами, пайщиками компании «Буль Майнинг». Всю следующую неделю они объезжали прииски, беседовали с золотоискателями, покупали землю, если это было возможно, обсуждали цены на золото, расспрашивали владельцев участков об их находках. Венеция внимательно слушала разговоры о том, как найти жилу, прорубить шахтный ствол и вынести породу на поверхность. Постепенно она начала разбираться в сложном деле, которое называлось золотодобычей.

Погода радовала их, жара спала, и Венеция была в восторге от поездки. При возможности они ночевали в гостиницах, зачастую представлявших собой просто четыре стены и крышу, но чаще разбивали лагерь в поле под звездами. Они ехали по земле Монтаны, где горы, покрытые хвойными лесами, сменялись зелеными долинами со светлыми чистыми ручьями. В лесном воздухе стоял аромат нагретой солнцем хвои, ковер из сосновых иголок устилал неровную землю, и дикие цветы яркими красками оживляли поваленные стволы. Все это казалось раем молодой девушке, проведшей большую часть жизни в шелковых путах бостонского высшего общества.

Спустя две недели путешественники снова остановились в Даймонд-сити. Три дня все были заняты окончательным оформлением покупок, сделанных раньше, а на четвертый день ближе к полудню Янси Стрэхэн, управляющий полковника Брэддока, буквально вломился в гостиную небольшого дома, который сняли путешественники. Не стесняясь в выражениях, он обрушился на «проклятых индейцев» вообще и на «одного проклятого индейца» в частности.

— Чертов сукин сын! — рычал Янси. — Он грозил пристрелить меня, если я не уберусь с его участка сию же минуту! Для них что, нет резервации? Проклятый дикарь! Да в чьей стране он живет, черт его побери совсем?!

— Что это за участок? — поинтересовался один из мужчин, сидевших за большим дубовым столом.

— Это участки 1014 и 1015, и они расположены в самой середине нашей земли, — сердито ответил Янси.

— И как зовут этого парня?

— Хэзард Как-то-там-еще, — Янси все никак не мог успокоиться, а у Венеции забилось сердце, и она стала более внимательно слушать то, что он говорил. — Они здесь зовут его просто Хэзардом и стараются не попадаться у него на дороге.

— Он опасен? Янси пожал плечами:

— За последний месяц этот индеец убил троих. Про первого говорят, что он жульничал в карты и набросился на индейца, когда тот его за этим поймал. Утверждают, что у парня не оставалось ни одного шанса: дикарь пристрелил его до того, как тот успел вытащить пистолет из кобуры. Ну, а двое других пытались захватить участок Хэзарда. Они зашли с разных сторон холма как-то ночью, но он достал их обоих.

— Ночью? — удивленно переспросил кто-то. Янси рухнул в кресло и оглядел сидящих за столом.

— Говорят, он никогда не спит. — Управляющий уже немного успокоился. — Но черт возьми, у каждого есть своя цена.

— Вы пытались?..

— Проклятый сукин сын меня и близко не подпустил, я даже не мог хоть что-то ему предложить. Это следует учесть на будущее.

Венеция сидела рядом с отцом и чувствовала, как при каждом упоминании имени Хэзарда ее пульс начинает частить. Значит, он по-прежнему там, на горе… Владельцы участков часто менялись, но Хэзард, судя по всему, действительно нашел золото, если упорно не хочет продавать свою землю. Увидев его в вечернем костюме в Виргиния-сити, Венеция никак не могла понять, что Джон Хэзард Блэк представляет собой на самом деле. Ясно, что если рассказанное Янси правда, то у этого человека весьма разносторонний опыт. Он не только распутник, а еще и убийца, и золотодобытчик. Венеции с трудом удавалось все это как-то совместить. Убийца с такими нежными руками… Впрочем, иначе здесь и не выжить. Она уже знала, что в этих местах суд был скорым и жестоким, а самозащита единственным законом. Никто не осудил бы вас, если бы вы стали защищать свою собственность. Старое правило гласило: «К западу от Ред-ривер никаких вопросов».

Мужчины вокруг негромко обсуждали, как бы им склонить Хэзарда к продаже участков, а Венеция предавалась воспоминаниям о его крепком теле. И как она ни пыталась внушить себе, что там, на балу, под светской маской таился варвар, убийца, животное, прогнать эти воспоминания ей не удавалось…

Наконец Венеция решительно тряхнула головой и прислушалась к разговору. Оказалось, что участки Хэзарда вклинивались в уже купленную компаньонами землю и если их не удастся купить, то позже возникнут проблемы с «Законом начала золотоносной жилы». Согласно этому закону, если человек владеет началом золотой жилы, он может следовать за этой жилой до ее конца, даже когда она уходит на чужие участки, и добывать там золото совершенно легально. А это значит, что они могут потерять миллионы.

— Кстати, это не Хэзард был на балу в Виргиния-сити несколько недель назад? — спросил Терледж Тейлор, вице-президент компании «Буль Майнинг». — Никогда бы не подумал, что чистокровный индеец может получить приглашение на бал.

Вице-президент не ведал, что список приглашенных составляла Люси Аттенборо.

— Насколько мне известно, он сын вождя, — раздался еще один голос. — Его родители умерли прошлой зимой от оспы, когда эта болезнь выкосила почти все их племя.

— Судя по всему, мы имеем дело с весьма необычным золотоискателем, — вступил в разговор мужчина, сидящий слева от Венеции. — Если он не принимает деньги, может быть, мы могли бы предложить ему другой участок? Или заключить с ним договор, предусмотрев для него скромный процент от дохода? Вероятно, он полукровка и чуть более образован, чем его сородичи. Или просто более умнее.

— Я слышал, что он учился в Гарварде, — сказал Фрэнк Гудвин, — если вы говорите о том мужчине с длинными черными волсами, что сидел с нами за карточным столом во время бала. — Его густые брови недовольно сошлись на переносице. — Он меня совсем обчистил.

— Он всех обобрал практически до нитки, — пробурчал его партнер Генри Девиль.

— С трудом верится, что этот человек учился в Гарварде, — продолжал Фрэнк. — Я знаю, что они принимают сиамских и китайских принцев, а теперь там учится даже русский князь. Но индеец… Черт возьми, я в это никогда не поверю!

— Проклятье, да мне плевать, достаточно ли он цивилизован, чтобы танцевать с самой английской королевой! — встрепенулся Янси, не обращая внимания на присутствие Венеции. — Нам нужны его участки. Вопрос в том, как их получить.

— А может быть, мне поехать и поговорить с ним? — спокойно предложила Венеция.

— Это даже не обсуждается! — резко оборвал ее отец. — Ты же все слышала: он уже убил трех человек.

— Послушай, отец, этот индеец кажется вполне… — Венеция замолчала, подыскивая подходящее слово. — …Он вполне любезен с женщинами. На балу я слышала, как он разговаривал с женой судьи, и сама перекинулась с ним парой фраз. Если это тот самый человек, то он не может причинить вреда женщине. Позвольте мне попробовать. Во всяком случае, я смогу подъехать достаточно близко, чтобы поговорить с ним.

Мужские голоса слились в единый хор, обсуждая возможные варианты. Венеция терпеливо ждала, когда они придут к выводу, что это единственно возможное решение проблемы. Сама она твердо знала, что, если не попытается что-то предпринять, им придется вернуться в Виргиния-сити без этого столь необходимого участка земли.

— Я считаю, что мы должны попробовать, — наконец сказал Фрэнк.

— А я говорю нет! — рявкнул полковник Брэддок. Устремив на отца спокойный взгляд, который всегда убеждал его, что в желании дочери нет ничего опасного, Венеция заговорила:

— Папа, ведь я могу защитить себя. Ты же знаешь, что я хорошо владею моим «кольтом», ты сам меня учил. Но я уверена, что до этого не дойдет. Самое неприятное, что может случиться, — он просто не пожелает со мной разговаривать. И тогда я спокойно вернусь к вам.

— Давай, Билли, соглашайся! — подхватил Фрэнк. — Вряд ли он нападет на нее среди бела дня. А кроме того, мы ведь будем стоять у самого подножия холма.

— Хэзард не причинит вреда женщине, — раздался другой голос. — Говорят, что он любит женщин — и очень.

При этом замечании Брэддок нахмурился еще больше, но тут вмешался Терледж:

— Вспомни: судья Аттенборо пригласил его на бал. И мне показалось, что он выглядел таким же джентльменом, как и мы все.

— Терледж прав, папочка. Его бы не пригласили на бал, если бы он не умел себя вести.

Разумеется, Венеция отлично понимала, ради чего его пригласили и кто именно это сделал, но об этом говорить явно не стоило. Она выжидательно смотрела на отца, рассчитывая на то, что он никогда не умел ни в чем отказывать единственной дочери. Расчет оказался правильным. Еще немного поворчав для вида, полковник Брэддок сдался.

5

Джон Хэзард Блэк стоял под палящими лучами солнца в конце неровной тропы, сжимая в руках ружье, и спокойно наблюдал за группой одетых всадников, которая остановилась у подножия холма. Вот от этой группы отделилась женская фигура и начала медленно подниматься вверх. Тропа была неровной, усеянной обломками кварца, что в высшей степени затрудняло дорогу визитерам.

На женщине были черные саржевые брюки, заправленные в высокие сапоги для верховой езды. Когда она подошла ближе, Хэзард узнал это облако золотых волос и нахмурился. Досадно, что именно ее решили к нему подослать! Белая хлопковая блуза с заложенными спереди складочками подчеркивала золотистую кожу, которую он так хорошо помнил. Правда, теперь она совсем потемнела от загара, что совершенно не подходило для леди. «Наверняка она забыла свой зонтик от солнца в Виргиния-сити», — с сарказмом подумал Хэзард.

Когда между ними осталось не более десяти ярдов, Хэзард едва заметно переменил позу и убрал палец со спускового крючка. Их глаза встретились. Девушка сначала вспыхнула, потом сразу же побледнела, и Хэзард не без удовольствия отметил это про себя.

— Вы оторвали меня от еды. Оставьте ваше оружие на веранде и заходите в дом. — Не дожидаясь ответа, он повернулся, дошел до своего грубо сколоченного жилища и скрылся за дверью.

Положив свой «кольт» на шаткий столик, Венеция прошла через маленькую веранду и остановилась у порога. Хэзард уже сидел за столом и ел. Он был только в узких облегающих штанах из шкуры антилопы и мокасинах; его обнаженный мускулистый бронзовый торс смущал Венецию, но она твердо решила не опускать глаз.

— Могу я войти?

Хэзард поднял брови, разглядывая тонкую фигурку, стоящую перед ним. Он хорошо помнил ее, но при дневном свете она показалась ему моложе и еще красивее.

— Разумеется, — ответил он.

Когда Венеция вошла в крохотную комнату, Хэзард встал, подошел к двери и закрыл ее. Возвращаясь к столу, он задержался совсем близко от девушки, и ей показалось, что от него исходит ровное мощное тепло. Его черные глаза очень внимательно смотрели на нее. Венеция взглянула на губы Хэзарда и сразу же вспомнила его жаркие поцелуи…

— Не хотите ли присоединиться ко мне? — вежливо предложил он, словно никогда в жизни не касался ее кожи, не чувствовал, как она дрожит от желания, отвечая на его поцелуи. — Хотя вы, наверное, не привыкли к подобной пище.

На столе стояла самая простая еда — жареный хлеб, большой кусок мяса или оленя, кофе и миска малины.

— Спасибо, я не хочу есть, — ответила Венеция, с досадой чувствуя, что Хэзард волнует ее больше, чем она ожидала, а воспоминания о бале еще слишком живы в памяти. Бессознательно выпрямившись, она заговорила так спокойно, как только могла: — Я здесь для того, чтобы сделать вам деловое предложение.

Хэзард поднял голову, и, встретившись с ним взглядом, Венеция не увидела в его черных глазах ничего угрожающего. Это ее сразу успокоило. Впрочем, она всегда была уверена, что Хэзард проявит благоразумие, если подойти к нему достаточно близко и начать разговор. Ей никогда не нравились методы Янси Стрэхэна. Теперь им оставалось только договориться о цене.

А Хэзард думал о том, кому из бизнесменов, оставшихся внизу, она принадлежит. В ту ночь на балу эта женщина сказала ему, что не замужем, однако она путешествует с группой мужчин. Кто-то из них, видимо, привез ее с собой с востока: она выглядела более утонченной, чем местные дамы.

Хэзард прекрасно понимал, какое предложение ему собираются сделать. Он словно наяву видел, как ее покровитель учит ее, как подойти к нему, что сказать… Один раз у них не получилось добраться до него, и теперь они решили использовать женщину — чтобы предложить ему взятку или просто соблазнить. И вот эта девица стоит перед ним и страшно нервничает: она не представляет себе, чего ждать от дикого индейца, который утром угрожал пристрелить их агента.

— Вы наверняка знаете, что ваши участки вклиниваются в другие, явно богатые золотом, — начала Венеция, прервав размышления Хэзарда.

— Садитесь, — предложил он, игнорируя ее слова. — Кстати, у вас есть имя?

Венеция замешкалась: его невозмутимость действовала ей на нервы, она не знала, как держать себя с ним.

Хэзард на мгновение оторвался от куска мяса, которое он резал ножом, и вновь взглянул на свою гостью:

— Так у вас есть имя?

— Меня зовут мисс Брэддок.

«Надо же, какие претензии у содержанки! — с иронией отметил Хэзард. — Не просто Мэри Брэддок, или Эми, или Кора, а мисс Брэддок. Интересно, она и в постели такая же утонченная?» Он ел, а Венеция между тем вежливо извинялась за поведение Янси и перечисляла те участки, которые купила компания «Буль Майнинг» вокруг участков Хэзарда.

— Итак, вы видите, мистер Блэк, — она говорила увереннее, когда хозяин дома не смотрел на нее, — как агент «Буль Майнинг», я могу предложить вам хорошую цену за ваши участки.

«А она явно неглупа, — подумал Хэзард. — Как все разложила по полочкам! Ее здорово натаскали, прежде чем отправить уговаривать строптивого индейца». Он отложил нож и вилку и отодвинул в сторону тарелку.

— Отлично. Значит, вы агент компании «Буль Майнинг». — На лице Хэзарда сохранялось скептическое выражение. — Чтобы не начинать спор, допустим, что я вам верю. — Он отодвинул стул, неслышно подошел к Венеции и, взяв за плечи, поднял на ноги. — А теперь скажите, что именно вы собираетесь мне предложить в обмен на мои участки.

Хэзард рассматривал тонкое лицо Венеции, бледный румянец на щеках, изящный нос, пухлый рот. Она была рядом с ним такой маленькой, а ее мягкие губы, приоткрывшиеся от изумления, казались губами ребенка. Он начал неторопливо расстегивать пуговицы ее рубашки.

— Я готова… то есть «Буль Майнинг» готова предложить вам… все, что вы захотите, — запинаясь, произнесла Венеция, зачарованная его глазами, его прикосновениями и теми чувствами, что проснулись в ней самой от его близости.

— Все, что я захочу? — прошептал Хэзард. Его темные пальцы скользнули под рубашку и коснулись округлой груди. — Мне нравится, как это звучит.

Ее кожа напоминала своей бархатистостью лепестки роз. Венеция открыла было рот, чтобы ответить ему, но когда большой и указательный пальцы Хэзарда коснулись ее соска сквозь тонкую ткань, слова застряли у нее в горле. Медленно, нежно он ласкал оба соска, пока они не заострились от желания. Он не поцеловал Венецию, но с удовлетворением наблюдал, как на ее лице отражается чувственный восторг.

Венеция не шевелилась под его прикосновениями, и Хэзарду пришлось напомнить себе, что ей велели быть послушной. А впрочем, какая разница? Ему предоставилась восхитительная возможность, и только дурак пренебрег бы таким случаем. Он отлично проведет с ней время — ведь для этого ее и прислали. Им никто не будет мешать.

Веки Венеции опустились, она прерывисто дышала, когда Хэзард стягивал с ее плеч рубашку. Под ней оказалось нечто белоснежное, кружевное, плотно прилегающее к груди; набухшие соски натянули тонкую ткань.

Венеция инстинктивно подняла руки, пытаясь прикрыться.

— Очень милый жест, почти классический! — Хэзард усмехнулся и отвел в стороны ее руки. — Но мне хотелось бы посмотреть на тебя, прежде чем я тебя трахну.

Он намеренно выбрал грубое слово, чтобы напомнить и ей, и самому себе, что все действие разворачивается по сценарию, придуманному и оплаченному компанией «Буль Майнинг». Девушка мучительно покраснела, но не отвела глаз.

Как ни странно, разыгранное ею смущение и неопытность возбуждали Хэзарда, и он нарочито медленно нагнул голову, чтобы поцеловать ее, она чуть слышно застонала, когда их губы соприкоснулись. На этот раз ее рот сам открылся ему навстречу, нежный язык поиграл с его языком, подразнил его, а потом скромно улегся на место. Хэзард сразу же заметил разницу: она отвечала, как юная девушка, выучившая первый урок. Его восхитило то, как эта содержанка искусно разыгрывает наивность, оценил ее актерское мастерство и уже начал предвкушать великолепное времяпрепровождение.

— Если «все, что я захочу», — это ты, — прошептал он и слегка прикусил ее нижнюю губу, — я согласен.

Хэзард обнял ее за талию, притянул к себе, и Венеция ощутила его восставшую плоть. В тот же миг вся сложность ее положения, все мотивы ее появления в этой хижине растворились в водовороте желания.

— Вы не понимаете, — все-таки удалось прошептать Венеции.

— Я все понимаю, моя прелесть, — хриплый голос щекотал ей ухо, — я все отлично понимаю!

Его губы двинулись вниз по ее шее к плечу. Венеция задрожала, ее руки взлетели и крепко вцепились в плечи Хэзарда. Борясь с туманящей сознание страстью, она еле-еле сумела выговорить:

— Мы… должны поговорить о деньгах!

— Позже, — мягко прервал ее Хэзард.

В одно мгновение он стянул с нее нижнюю рубашку и захватил ртом сосок, играя с ним и лаская до тех пор, пока у Венеции не закружилась голова. Уголком сознания она понимала, что должна немедленно это прекратить, не допустить такого полного подчинения чужому мужчине, который и шокировал, и возбуждал ее. Это было просто безумием с ее стороны, но этому безумию она не могла противостоять…

Хэзард снова напомнил себе, что роскошная женщина, которую он обнимает, послана к нему в качестве взятки, но его руки уже расстегивали широкий кожаный пояс, стягивающий тонкую талию.

Справившись с пряжкой, Хэзард прижал ее к себе еще крепче, и Венеция ощутила всю силу его желания. Ее пальцы заскользили по груди Хэзарда, поднялись к плечам, обхватили мощную шею, и их тела слились.

— Мне не следовало этого делать, — прошептала она со вздохом.

В ее словах прозвучала полная капитуляция, но Хэзарду эта фраза показалась в высшей степени жеманной, а вздох хорошо отрепетированным. Все это вместе вдруг сразу привело его в чувство, словно на него вылили ушат холодной воды. Он застыл, ощущая, как в нем поднимается волна ярости. «Черт побери, — думал он, — неужели я уже был готов попасть на крючок этой шлюхи, как другие доверчивые простаки?!» У Хэзарда и в мыслях не было продавать свои участки, но покорность рыжеволосой женщины и ее роскошное тело лишили его рассудка.

Жестокий и намеренный обман, на который пошла «Буль Майнинг», вдруг стал значить для него больше, чем собственное желание. И так же неожиданно он осознал, что не хочет, чтобы его подкупали. Хэзард шумно выдохнул воздух и невероятным усилием воли заставил себя оторваться от рыжеволосой потаскухи. Повернувшись к ней спиной, он сделал несколько шагов и сел на стул, скрестив руки на груди.

Венеции вдруг стало холодно и одиноко, как только Хэзард отошел от нее. Ее глаза потемнели от неведомых прежде желаний, пробудившееся тело жаждало новых вершин удовольствия. Она не хотела ни о чем думать, она хотела действовать!

— Что случилось? — негромко спросила Венеция.

Хэзард не ответил, но при всей своей неопытности Венеция понимала, что он не хотел останавливаться. Что-то заставило его отойти от нее. И чутье подсказывало ей, что она может сломить его решимость.

И тут на сцену вышла избалованная, капризная мисс Брэддок, которой никто никогда ни в чем не отказывал.

— Подойди ко мне, — приказала она властным тоном. — Я хочу чувствовать тебя…

Она не успела закончить фразу, увидев, как Хэзард, не оборачиваясь, сжал кулаки.

— Убирайся отсюда к чертовой матери, — прорычал он, позабыв о воспитании, о приличиях.

Он по-прежнему не оборачивался, но и без того видел ее перед собой — обнаженную по пояс, покорно стоящую у стены, видел ее полные желания глаза…

— Но я пока не хочу уходить, — прошептала Венеция, словно маленькая девочка, которая хочет получить то, что ей не дают.

Хэзард подумал, что она говорит не как дешевая проститутка, а как юная леди, впавшая в немилость. Но он перестал что-либо соображать, когда ее нежная ручка коснулась его волос. Хэзард буквально одеревенел и сидел не шевелясь, затаив дыхание, пока ее маленькие нежные пальчики ласкали его волосы. Когда же ее теплая ладонь легла на его плечо, все тело Хэзарда ответило на это прикосновение. Он больше не мог уговаривать себя, что его просто-напросто покупают. Он мог думать только о длинных, стройных ногах, которые обовьются вокруг его тела.

Венеция посмотрела на собственные пальцы, лежащие на его коже, — эротический контраст грубой мужественности и женственной нежности, роза, упавшая на наковальню, — и подумала о том, что впервые будет близка с мужчиной. Испытает ли она боль? Сможет ли потом остаться прежней? И почему ее так влечет к этому варвару, чьи пальцы рудокопа нежностью не уступят рукам утонченного придворного?

Хэзард всегда гордился тем, что может выбирать. Он умел сказать «нет», если не хотел женщину. Ему не следовало даже прикасаться к этой рыжеволосой красотке! Он должен сказать «нет» и отослать девицу назад к ее хозяевам.

Однако его благоразумия хватило ровно на пять секунд. Стоило ее руке скользнуть вниз по его позвоночнику, и все чувства Хэзарда оказались в плену у этих трепетных пальчиков. Он сидел не шевелясь, ощущая нестерпимое желание, и наконец не выдержал. Резко повернувшись, он посмотрел на нее, потом порывисто встал и двинулся вперед, заставляя Венецию отступить обратно к стене. Он поднял левую руку и, уперевшись в стену руками по обе стороны от ее головы, нагнулся к ней ближе и хрипло спросил:

— Ты знаешь, что я сделаю, если ты останешься?

Ее широко распахнутые глаза потемнели от желания.

Несмотря на суровость тона, голос Хэзарда оказывал на Венецию магическое действие. Ей казалось, что она подошла слишком близко к огню, но не могла пошевелиться, зачарованная этим голосом.

— Я не хочу уходить, — просто ответила Венеция, и ее глаза подтверждали, что она отдает себя ему.

— Ну что ж, ты не хочешь уходить, а я не хочу тебя отпускать, — спокойно произнес Хэзард, словно учитель в классе, объясняющий ученикам условия задачи. — Я полагаю, все знают, зачем ты отправилась сюда, так что мы могли бы приступить к делу.

Его руки сжали плечи Венеции, словно стальные клещи, и на этот раз его поцелуй был грубым и властным. Между ними не осталось никакой двусмысленности: он предоставил ей все возможности уйти, но больше не в состоянии был играть в эту игру. Двадцатидневное воздержание довело его до предела, но главное — он был уверен, что рыжеволосая женщина горит таким же желанием. Она отвечала на его ласки всем своим мягким, податливым телом. «Если она притворяется, — подумал Хэзард, — то должна получить премию за потрясающий реализм».

— Ну, что же ты стоишь? — довольно холодно произнес он. — Не заставляй меня ждать слишком долго.

Венеция покраснела и потупилась: ей вдруг стало страшно.

— Я не знаю, что мне делать, — прошептала она, ухватившись за пояс брюк.

Черные брови Хэзарда изогнулись — то ли от удивления, то ли издевательски.

— Ах… Очень мило, — в его голосе проскальзывали насмешливые ноты. — Как раз столько скромности, сколько требуется. Мне нравится.

— Помоги мне, — шепотом попросила Венеция. Она стояла перед ним растерянная, полуобнаженная, каскад золотисто-рыжих кудрей оттенял сливочную кожу.

— Отлично! — усмехнулся Хэзард. — Такой редкий талант — эта простенькая невинность. — Его голос вдруг снова стал низким, хрипловатым. — Позже я помогу тебе. Я всегда очень хорошо помогаю женщинам. Но теперь, моя прелесть, развлеки меня. Разденься, наконец.

Хэзард подошел к кровати и уселся на нее, а Венеция начала послушно снимать сапоги. Он любовался изяществом ее движений и совершенством фигуры — чувственным изгибом спины, стройными ногами, полными грудями, которые чуть покачивались из стороны в сторону, когда Венеция переступала с ноги на ногу. Потом она выпрямилась, и по ее коже пробежала дрожь, хотя стоял жаркий день.

Хэзард нахмурился: его раздражала эта притворная нерешительность.

— Ты что, дразнишь меня, детка? Если так, то учти: я с тобой потом расквитаюсь. — Он не мог больше выносить собственное возбуждение и не собирался дольше ждать. — Подойди сюда. Придется и в самом деле помочь тебе.

Венеция послушно приблизилась, и Хэзард, протянув руки, притянул Венецию к себе поближе.

— Искусительница, — пробормотал он, быстро расстегивая пуговицы на ее брюках. — Ты очень, очень хороша, но для меня это слишком долго…

Мгновение — и брюки оказались на полу. Сердце Хэзарда бешено забилось при виде красивых длинных ног. Трясущимися пальцами он развязал ленту на кружевных панталонах, и последняя преграда упала на пол. Хэзард положил ладони на бедра Венеции и поставил ее между своих коленей. Она чуть слышно застонала и покачнулась в его объятиях. Поддержав ее, Хэзард прошептал, пародируя светскую беседу:

— Как мило с вашей стороны, что вы заехали навестить меня!

Теперь его пальцы ласкали внутреннюю поверхность ее бедра, пробираясь все выше с ловкостью подлинного знатока. Соски Венеции напряглись, и Хэзард чуть заметно усмехнулся. Когда же он коснулся влажного тепла ее лона, Венеция выдохнула:

— Нет! — И дернулась назад, шокированная его жестом.

— Нет? — переспросил Хэзард, поднял на нее глаза и покачал головой. — Ты не должна говорить «нет», дорогая. Это не предусмотрено контрактом. Запомни: только полная покорность, никакого сопротивления. Ты будешь делать все, что я захочу. — Он крепко обнял ее за бедра, и его проворный язык глубоко пробрался в потаенную щель. Венеция беспомощно забилась в его стальных руках, но ее движения только помогали Хэзарду забраться поглубже. За несколько мгновений Хэзард добился того, чтобы женщина задрожала и тяжело задышала.

— Вот так-то лучше, — пробормотал он, и его язык снова начал ласкать ее.