— Давай я понесу, — предложил тот, протягивая руки.

— Нет, — Руэл прижал Джейн к себе. — Смотри внимательнее, нет ли еще кого поблизости.

Открыв глаза, Джейн увидела склонившегося над ней человека, который показался ей похожим на Авраама Линкольна.

«Кто это?» — подумала она, не в состоянии понять, почему он сидит рядом с нею.

— Все в порядке, милая. Рука лишь слегка задета, и потеря крови небольшая. — Мужчина улыбнулся. — Я вижу, что вы никак не можете вспомнить, кто я. Меня зовут Йен Макларен, граф Гленкларенский. Руэл — мой брат.

И тут Джейн начала припоминать случившееся. Она подняла левую руку перед собой. Рукав ее рубашки был оторван, и на предплечье лежала тугая чистая повязка. Она обвела взглядом комнату.

— Где…

— Отель «Найала». Когда вы упали в обморок, мы решили перенести вас сюда: это намного ближе, чем до вашего бунгало.

— Я никогда не падаю в обморок! — сердито возразила Джейн.

— Конечно, нет, — серьезно кивнул Йен в ответ. — Скажем так: вы очень крепко заснули.

— Где Руэл?

— Это его комната. Но он испачкался в крови, пока нес вас на руках. И я отправил его в мою комнату переодеться. Я боялся, что вас может встревожить вид крови, когда вы… проснетесь.

Йен говорил о том, что он отослал Руэла, таким тоном, как если бы речь шла о непослушном мальчишке. Представить себе человека, с которым она познакомилась у Цабри, выполняющим чьи-либо приказания Джейн была не в состоянии. Взгляд ее обратился к темному окну.

— Который час?

— Почти час ночи. Как я уже сказал, вы немного вздремнули.

Джейн с трудом приподняла голову, пытаясь сесть.

— Мне надо вернуться к себе.

— Ты спокойно можешь остаться в моей комнате. А я переночую у Йена. — В дверях стоял Руэл. Он успел переодеться. На нем были бежевые брюки, свежая белая льняная рубашка и коричневые ботинки.

Он подошел к ней, и Джейн снова отметила ту грацию, с которой он двигался.

— Я пошлю записку Рейли и сообщу, где ты, чтобы он не беспокоился.

— Нет! — быстро ответила она. — То есть я хотела сказать, что очень благодарна вам, но я не хочу, чтобы он…

— …узнал, где ты провела вечер? — мягко уточнил Руэл. — А кто такой Пачтал, Джейн?

Она молчала.

— Думаю, что мне следует напомнить тебе о том, что я убил человека, который, по всей вероятности, следил за тобой. — Он пожал плечами. — И не раскаиваюсь. Презираю тех, кто нападает сзади. Но я имею право знать, чем это грозит мне.

Джейн вцепилась в одеяло.

— Ничем. Скорее всего, это один из подручных Пачтала.

— А кто такой Пачтал?

— Он служит принцу Абдару, — ответила Джейн и торопливо добавила: — Махараджа не рассердится: Абдар сам позаботится, чтобы до отца не дошли слухи о происшедшем.

— А почему Абдар послал убийцу к дому Цабри?

Джейн понимала, что у Руэла есть все основания задавать подобного рода вопросы. Но, с другой стороны, чем меньше ему будет известно, тем лучше. Она отбросила одеяло.

— Мне надо идти. Рано утром я должна быть на работе.

— День, а то и два рабочие вполне обойдутся без тебя.

— День или два? — Она посмотрела на Руэла, как на сумасшедшего. — Через две недели начинается сезон дождей. Я не могу позволить себе потерять даже час.

— Рейли поработает немного один, пока ты не придешь в себя. Ведь это он заключил договор на строительство, не так ли?

Джейн ничего не ответила. С трудом заставив себя спустить ноги с кровати, она попробовала встать.

В глазах у нее тотчас потемнело. Комната качнулась сначала вправо, потом влево.

— Что ты делаешь? — Вовремя подоспевший Руэл успел поддержать ее. — Ложись немедленно!

— Нет. Мне уже лучше. — Джейн говорила правду. Хотя она все еще чувствовала слабость, комната больше не качалась. — Я должна…

— Идти на работу? Заниматься этой дерьмовой дорогой? — вскипел Руэл.

— Не выражайся так грубо в присутствии леди, — осуждающе заметил Йен. — Но я согласен с ним в том, что вам необходимо отдохнуть, милая.

— Спасибо за участие, — ответила Джейн.

— Хорошенькое выражение, — раздраженно заметил Руэл. — Она прыгает на кинжал, предназначенный мне, а я живо принимаю участие, предлагая ей отдохнуть в своей комнате? Каково?

— Ты здесь ни при чем, — ответила Джейн. — Произошла какая-то ошибка.

— А мне кажется, что очень даже при чем, — мрачно проговорил Руэл. — И во всяком случае, я твой должник. А я привык оплачивать свои долги.

— Ты ничего мне не должен.

Его лицо вдруг озарилось улыбкой, и гнев растаял, как тонкий ледок под ярким весенним солнцем.

— А я слышал одно китайские изречение, где говорилось: если ты спас человека — его жизнь принадлежит тебе. — Синие глаза весело смотрели на нее. — Теперь тебе не удастся отделаться от меня.

Странное чувство охватило Джейн: его голос как будто звал за собой, обещая впереди что-то волнующее, тревожное и прекрасное. Как будто вновь она услышала печально-призывный гудок паровоза в ночи, как будто дальняя дорога поманила ее.

— Ты согласна? — спросил Руэл, вглядываясь в ее глаза.

Еще ни одному человеку не удавалось коснуться этих невидимых струн в ее душе, как это удалось Руэлу, которого она знала всего несколько часов. Должно быть, он хорошо освоил науку обольщения женщин в такого рода заведениях, как то, где они встретились.

Мысль об этом сразу отрезвила Джейн.

— Нет, — ответила она решительно и на одно мгновение почувствовала удовлетворение, увидев удивленное лицо Руэла. Но Джейн поняла и то, что ей не удастся выстоять против такого умелого и опытного противника. Значит, самое главное для нее — как можно скорее закончить этот тягостный разговор. — Но я очень благодарна вам обоим, что вы были так внимательны…

— Нет, нет. — Руэл встал перед ней, загораживая дорогу к двери. Он снова помрачнел. — Ступай в постель. С первыми лучами солнца, черт тебя подери, мы отправимся на эту дорогу, без которой ты не можешь жить.

— Мы?

— Да, мы. На ее строительстве занято столько людей. Почему бы и мне не попробовать? Надо, чтобы кто-то приглядывал за тобой. Иначе ты просто надорвешься.

«Кто-то приглядывал за тобой…»

Эта фраза оказала на Джейн странное магическое действие, будто открылись какие-то заржавевшие дверцы и свежая, чистая струя воздуха ворвалась в тайные закоулки ее души.

— Это работа не для тебя.

— Несколько дней пойдут только на пользу. Она оглядела со вкусом обставленный гостиничный номер.

Руэл угадал, о чем подумала Джейн.

— Спроси у Йена, где он нашел меня в Крюгенвилле. Чтобы добиться приема у махараджи, приходится соблюдать правила приличия. Но я не брезгую никакой работой.

Джейн вспомнила про мозоли, которые она почувствовала, когда провела пальцем по его ладони.

— Ложись, — снова повторил Руэл. — А на рассвете я разбужу тебя.

Джейн почувствовала, что у нее нет сил спорить и сопротивляться. Она послушно легла и натянула на себя одеяло. Пусть попробует один день позабивать костыли — это сразу отрезвит его.

— Мне нужна чистая рубашка, чтобы никто не заметил повязку на руке.

— Думаю, мне без труда удастся найти лишнюю.

— Нет. — Джейн кивнула на Йена. — Лучше, если он даст свою. Он больше. Мне нужна рубашка попросторнее.

Йен улыбнулся:

— С удовольствием уступлю вам свою.

— И обязательно разбудите меня на рассвете. — Джейн закрыла глаза.

— Может, все-таки сообщить Рейли, где ты? — спросил Руэл.

— Он никогда не интересуется, где я была. И к тому же он все равно встает намного позже и не заметит, что я не ночевала дома.

— Вот как, — едко заметил Руэл. — Значит…

— Идите, — сказала Джейн, не открывая глаз — Вы не даете мне заснуть.

Она слышала, как Йен одобрительно засмеялся.

— Наконец-то тебя поставили на место. Идем ко мне и выпьем по стаканчику виски. Ну и духотища! С каким удовольствием я бы оказался сейчас в Гленкларене.

— Ты не устаешь повторять это каждый день.

— Не повредит, если я напомню еще раз. Мне показалось, что с каждым днем ты все спокойнее воспринимаешь эту мысль.

Дверь за ними закрылась. И Джейн, по-прежнему не открывая глаз, подумала, какой странный контраст являли собой эти два человека. Руэл — подвижный и блестящий, как ртуть. Его брат — уравновешенный и твердый в своих нравственных принципах, как гранитная скала. Однако, несмотря на всю разницу, она чувствовала, какие крепкие узы связывают их.

Но ей надо перестать думать о Руэле и его брате. Шотландские лорды не имеют ничего общего с тем, что занимает такое важное место в ее жизни.

Ей необходимо заснуть, чтобы набраться сил к завтрашнему дню.

— Мне она понравилась. — Йен передал брату стакан, который он только что наполнил. — Джейн сильная натура.

— Она тебе понравилась, потому что такая же упрямая, как и ты.

— Признаться, мне доставило удовольствие увидеть девушку, которая смогла сказать тебе «нет». Уверен, что холодный душ отрезвит тебя. — Йен взял свой стакан и подошел к окну. — Из того, что я услышал, у меня создалось впечатление: неудовольствие махараджи — не самая страшная угроза, которая нависла над этой девушкой.

— Согласен.

— И ты с самого начала почувствовал это.

— Я же ведь тебе сказал, что хорошо знаю повадки крокодилов.

Йен помолчал.

— Тебя не было довольно долго. Ты… — Он заколебался.

— Ты хочешь спросить, не предавался ли я плотским удовольствиям с нашей гостьей? Нет. — Руэл сделал глоток. — Пока…

— Ты все еще считаешь, что Картаук ее любовник?

Руэл быстро отвел глаза, чтобы брат не заметил промелькнувшего в них выражения.

— А какие у меня основания считать иначе? Если она готова идти на такой риск…

— Ты думаешь, тот, кто напал на вас, охотился за Джейн?

— Возможно. И, увидев меня вместе с ней, убийца решил сначала избавиться от меня.

— Но ты не совсем уверен…

— Ты быстро научился читать мои мысли. В самом деле, пока что я не уверен ни в чем. У этого крокодила, кроме острых зубов, есть еще кое-что в запасе. Его коварство и хитрость, пожалуй, заслуживают большего внимания, чем я подумал сначала. — Руэл пожал плечами. — Тем более интересно иметь с ним дело.

— Но девушка могла погибнуть. — Йен обеспокоенно нахмурился. — И все теперь изменилось. Ты должен отказаться от этой затеи: выйти через нее на Картаука.

— Ничего не изменилось, за исключением того, что я нахожусь в более выгодном положении. — Руэл едко улыбнулся. — Не смотри на меня с таким ужасом. Как видишь, я не пытаюсь скрывать, каков я на самом деле.

— Тебе просто нравится дразнить меня, — спокойно ответил Йен. — Девушка спасла тебе жизнь. И ты не имеешь права обманывать ее доверия.

— Но Джейн не собирается доверяться мне. Быть может, она вообще не доверяет ни единой душе, кроме этого пресловутого Картаука.

— И тебя это задевает…

— Почему меня это должно задевать, черт побери! — Руэл поставил свой стакан на стол. — Единственное, что меня задевает, — так это твои бесконечные расспросы. Я сыт ими по горло. — Он широким шагом двинулся к двери.

— Куда это ты держишь путь?

— Пойду, подышу свежим воздухом. Здесь и в самом деле душно. — Он обернулся к Йену. — Мне нет дела ни до тебя, ни до Гленкларена, ни до этой девчонки. Все, что мне нужно, — это Циннидар.

Дверь за ним захлопнулась.

Йен слегка улыбнулся и поднес стакан к губам.

«Тигр ступает мягко, глаза его светятся ярко…»

Ступал Руэл не так мягко, как обычно. Но глаза его определенно пылали. Почти так же, как в тот момент, когда он вступал в драку с Бараком. Однако на этот раз это было хорошим признаком. Такого рода пламя — очищает. И Йен все больше начинал верить, что брат его вскоре откажется от бредовой затеи с Циннидаром и они вместе вернутся домой.

Домой.

Хотя он постоянно пытался воскресить в памяти Руэла картины отчего края, оставаясь один, Йен избегал думать о Гленкларене. Чтобы тоска о доме не терзала его душу.

Вместо этого лучше думать о Маргарет. Она не принадлежала ему, в отличие от Гленкларена. И он ждал ее так долго, что ожидание уже потеряло свою горечь, а стало тихим и светлым. Сдержанная и быстрая в движениях Маргарет… Маргарет с сердцем горячим, как костер зимой…

Да, он будет думать о Маргарет…

— Он мертв! — Потрясенная Цабри смотрела на Пачтала.

— И, судя по синякам на горле, его задушили.

— Это… нарушило ваши планы?

— Нет, — ответил Пачтал холодно. — Разве может иметь какое-то значение смерть Резарда, если он выполнил свою задачу.

— На ноже видна кровь. Вы приказали ему ранить шотландца?

Пачтал кивнул.

— Его высочество считает, что события развивались слишком медленно. Их надо было ускорить. Шотландец должен переспать с этой девчонкой. — Слабая улыбка коснулась его губ, когда он посмотрел на окровавленный нож, лежавший на земле. — Думаю, что я могу сообщить Абдару, что его желание исполнено.

Цабри, сдерживая дрожь, посмотрела на мертвеца. Ее не должно было удивлять, что для Пачтала ничего не значит жизнь человека, если речь идет об исполнении желания Абдара. Она с самого начала почувствовала, насколько это опасный человек. И как это важно — поладить с ним.

Цабри выпрямилась и взяла в руки фонарь.

— В таком случае, напомните его высочеству, что я очень вовремя послала за вами, когда девчонка вошла в мое заведение. И нам удалось загнать ее в ловушку.

— Хорошо, что я на всякий случай поставил своего человека здесь. Ты ведь считала, что он попробует открыть вторую дверь…

— Шотландец непредсказуем. — Цабри вспомнила, каким изобретательным был он во время их встреч, и почувствовала легкий приступ раскаяния. Но будет лучше не давать волю своим чувствам. — Какое это имеет значение, если вы все равно добились, чего хотели.

— Да. Это так. И ты получишь соответствующее вознаграждение. Она ничего не говорила о Картауке?

— Я же сказала, что нет. Она пришла из-за Ли Сунга. — Цабри давно поняла, что ложь выглядит намного убедительнее, когда она приправлена полуправдой. А ей не хотелось сообщать Абдару все, что она знала. — Девчонка беспокоилась, что он слишком часто наведывается в мое заведение и Рейли может рассердиться, что китаец пренебрегает своими обязанностями в Наринте.

Губы Пачтала брезгливо искривились.

— Как ты терпишь эту грязную, нечистую собаку?

Цабри подавила приступ злости: для него все люди, кроме тех, кто относится к их касте, — нечистые.

— Я живу за счет тех, кто посещает мое заведение.

— Его высочество говорил, что находит тебя весьма искусной, и, если нам удастся найти Картаука, он закажет золотую маску твоего лица.

— Это большая честь.

— Еще большей честью было бы, если бы он решил сделать тебя наложницей. Ты переселилась бы в его дворец, — добавил Пачтал. — Все его женщины носят красивые нарядные платья и богатые украшения, каких ты и во сне не видела.

Сердце Цабри сжалось от радости:

— Неужели?.

— А поскольку его высочество прислушивается к моим советам, я могу напомнить ему, какие изысканные удовольствия ждут мужчину рядом с тобой.

— И вы напомните ему?

— Возможно, — ответил Пачтал. — А сейчас я хочу, чтобы ты продемонстрировала мне свое искусство.

Цабри ожидала этого.

— С удовольствием. Пойдемте ко мне…

Пачтал покачал головой.

— Нет. Здесь.

Цабри оглядела проулок и распростертое тело, что лежало неподалеку.

— Вы шутите. Ваш слуга…

— Именно это особенно возбуждает меня, — пробормотал Пачтал. — Повернись и обопрись руками о стену. — Он взял из ее рук фонарь и поставил его на землю возле головы мертвеца. — Я хочу, чтобы он смотрел на нас и видел, как хорошо быть живым. — Ноздри Пачтала раздувались. В глазах появился дикий блеск.

Ледяной комок страха застыл в груди Цабри, но она послушно повернулась лицом к стене и оперлась ладонями о ее грубую поверхность. С трудом она заставила себя успокоиться — в конце концов ей приходилось терпеть еще и не такое и с гораздо меньшей выгодой для себя.

Пачтал рывком задрал ее платье. Дыхание его было тяжелым, быстрым, полным грубой животной ярости.

Он покрыл ее, как покрывают кобели суку во время течки. От запаха нечистот тошнота подкатывала к горлу, присутствие мертвеца вызывало ужас.

Но наступит день, когда она станет богатой, когда Абдар осыплет ее золотом и драгоценностями. Тогда она только во сне будет вспоминать о прежних унижениях.

Выйдя на следующий день из гостиницы вместе с Руэ-лом, Джейн в изумлении остановилась.

Ее кобыла Бедилия стояла привязанной рядом с гнедым жеребцом.

— Как здесь оказалась Бедилия?

— Я не мог заснуть и съездил за нею на своем Нагге-те. Между прочим, собака, которую ты держишь в конюшне, — никудышный сторож. Единственное, что угрожает тому, кто заберется к вам в конюшню, — это то, что она может зализать его до смерти.

— Я знаю. Мой Сэм слишком дружелюбный. Я держу его в конюшне не для того, чтобы он защитил нас от конокрадов. Патрик не желает пускать его в дом. — Джейн погладила Бедилию. — Но как ты узнал, которая из двух лошадей моя?

На мгновение Руэл растерялся.

— Но в конюшне всего две лошади. Одна крупнее, но сразу видно, что слишком застоявшаяся. Я подумал, что твоя лошадь работает не меньше тебя. И рад, что не ошибся. — Он подошел к кобыле. — Пора в путь… Разреши, я помогу тебе.

Джейн растерянно промолчала, не зная, что сказать в ответ. Она не могла припомнить, когда в последний раз с нею были так учтивы. Но оказалось, что это очень приятно — ощущать внимание со стороны другого человека. Сидя на Бедилии, Джейн смотрела, как Руэл ловко вспрыгнул в седло своего Наггета.

— В отличие от тебя я сразу уснула и хорошо выспалась. Мне намного лучше сегодня. И нет никакой необходимости меня сопровождать.

— Как далеко нам ехать? — спросил он, словно не слыша ее последних слов.

— Около пяти миль. Мы начали с того, что проложили большой отрезок пути из Наринта в сторону Казанпура. Теперь, чтобы соединить два готовых отрезка, нужно возвести мосты. Их разделяют два глубоких ущелья в десяти милях друг от друга.

— И все?

— Мост через ущелье Сикор уже готов. Осталось проложить еще семь миль до моста через ущелье Ланпур.

Пока они не выехали за город и не двинулись вдоль полотна, оба молчали. Первой заговорила Джейн:

— А чем занимается рассказчик?

Увидев недоуменное выражение на лице Руэла, она пояснила:

— Вчера ты сказал, что из тебя не вышел акробат и ты стал рассказчиком.

— Ах, вот оно что! Я начал продавать газеты. И, как всякий продавец, пытался пересказать то, что написано в последнем номере, интереснее, чем это было на самом деле. Или хотя бы лучше, чем это делали другие продавцы.

— Тебе удалось преуспеть в этом?

— Как видишь, с голоду не умер. Когда в брюхе пусто, запоешь соловьем.

— Если твой брат — граф, почему ты голодал и выступал с акробатами на улицах?

Выражение его лица стало замкнутым.

— Потому что я не Йен.

Джейн поняла, что нечаянно затронула какое-то больное место, и перевела разговор на другое:

— А чем ты еще занимался в Лондоне?

— Ловил крыс. — Руэл озорно посмотрел на нее. — Рассказать, какие приключения я переживал в клоаках?

Джейн невольно скривилась, представив вонючие подвалы, полные нечистот.

— Я провела в Лондоне всего лишь несколько дней, прежде чем мы уехали в Солсбери. Но он мне сразу показался слишком беспокойным. И в нем так много людей.

— Это верно. Но если пожить, привыкнуть и освоиться, то в нем много хорошего и привлекательного. А тебе никогда не хотелось снова вернуться туда?

— Нет.

— Почему?

— Потому что мне надо строить железные дороги.

— Всегда?

— Всегда, — просто ответила Джейн.

— Но это не женское дело.

Джейн вспыхнула, как пучок соломы.

— Так считают только глупцы. Почему это не женское дело? Разве здесь нужны мускулы? При строительстве гораздо важнее правильные расчеты, чем физическая сила. Надо понять, когда лучше пробить туннель сквозь гору, а когда безопаснее идти в обход. Важно проследить, чтобы каждая шпала лежала на своем месте, чтобы ширина колеи не превышала нужных размеров ни на дюйм. Я умею это делать не хуже мужчины. И даже лучше.

— Не спорю. — Он помолчал. — А кто научил тебя всему этому?

— Никто. Я сама училась. Когда мы приехали в Солсбери, я везде ходила за Патриком, смотрела, что он делает, и училась.

— А где ты жила до того, как оказалась в Солсбери?

— В Америке. Штат Юта, — ответила Джейн и, осадив лошадь, указала на обрыв впереди. — Нам придется спешиться и пройти этот отрезок пешком.

— Будь осторожнее. Ты побледнела немного.

— Ничего страшного. Если не думать о трудностях, с ними легче справиться.

— Скажи, а Патрик ценит твою помощь? — спросил вдруг Руэл.

Интонация, прозвучавшая в его голосе, заставила Джейн насторожиться:

— Конечно.

— Но не настолько, чтобы позволить тебе впустить собаку в дом…

— Патрик считает, что животные нужны только тогда, когда приносят какую-то пользу. — И, стремясь оправдать его, добавила: — Многие люди думают точно так же. Держу пари, что ты тоже никогда не держал в доме животных.

— И проиграешь. Однажды я завел… лисицу.

— Лисицу? Как странно.

Он пожал плечами.

— Меня всегда считали странным.

— И как ты назвал ее?

— Никак. Она была моим другом, и я не перепутал бы ее ни с кем.

Расседлав коней, они привязали их к баньяновому дереву.

— Ты еще не передумал? — спросила Джейн, когда впереди показалась насыпь.

— Конечно, нет. С удовольствием разомнусь. Спина у меня крепкая.

Джейн вспомнила обнаженное тело Руэла, каким она увидела его вчера, в свете лампы.

— Не сомневаюсь. Но твоя рана…

— Плечо давно зажило. Я не снимаю повязку только потому, что на этом настаивает Йен.

— Зачем тебе это нужно? — спросила Джейн, глядя ему прямо в глаза.

— Ты не веришь, что мне хочется добиться твоей благосклонности ?

Она сдвинула брови, глядя на него.

— Ты не похож на своего брата. И ты исповедуешь другие принципы…

— Придется мне попросить Йена поговорить с тобой: он считает, что у меня благородная душа.

— Не знаю, что он имеет в виду. Но ты, несомненно, не тот, за кого пытаешься себя выдавать.

— Какая проницательность. А кто из нас таков, каким он пытается выглядеть? На самом деле я намного честнее, чем другие. И я плачу свои долги, Джейн, — добавил он.

— Но это не единственная причина, которая привела тебя сюда?

На секунду насмешливое выражение исчезло с его лица.

— Нет. Не единственная. Но я не собираюсь рассказывать тебе об остальных.

Тревожащая загадка так и осталась без ответа. Джейн колебалась. Следовало бы сразу отказать ему. Этот Руэл, беспокойный человек, и так внес смятение в ее мысли. Руэл будет мешать ей, отвлекать от дела. Но у Джейн язык не поворачивался сказать, что она не хочет брать его на работу. Каким-то странным, непостижимым образом его присутствие окрасило ее однообразную жизнь в яркие тона. Как будто голая пустошь в теплый весенний день вдруг покрылась пестрым ковром цветов. Ничего подобного она не переживала раньше Что страшного, если Руэл побудет сегодня рядом, пока не выбьется из сил и не откажется от своей затеи?

— К концу дня ты пожалеешь, что пришел сюда.

— О, нет, — улыбнулся Руэл. — Я никогда не отказываюсь от того, за что взялся, каким бы трудным ни казалось это дело.